As We Forgive Those

Дин все еще помнит об этой дате. Он надеялся забыть, уповая на то, что беременность жены и чертовски забитый рабочий график отвлекут его от намекающих цифр в календаре. Принимает желаемое за действительное. Дин обнаруживает себя на пороге дома Кастиэля, возможно, слишком поздно, чтобы успеть поймать священника до его ночной "прогулки". И все же Дин надеется, проклиная попутно задержавшие его пробки, что Кастиэль припозднился с выходом. На мгновение он удивляется тому, что не считает возможным пойти куда-нибудь и найти себе случайного любовника. Дин быстро убеждает себя в том, что доверяет Кастиэлю хранить этот секрет, − что одна совместная ночь позволяет продержаться им год. Дин ни за что не признается, что уже не уверен в том, будет ли для Кастиэля тем, кто поможет выдержать еще год. Он стучится, и долгий, очень долгий промежуток времени проходит, прежде чем Кастиэль открывает дверь. И выглядит едва ли не огорченным. − Я думал, ты не придешь, − тихо произносит Кастиэль. − Так вот почему ты еще здесь? − Дин не может удержаться и не спросить. Мысль о том, что Кастиэль ждал его, радует. Он никогда по-настоящему не нуждался в ощущении того, что любой из тех, с кем он спит, ценит его или думает, что он хорош в постели. Тем не менее, это приносит чувство удовлетворения. Кастиэль решает проигнорировать его комментарий и добавляет: − Я думал, что ты... не решишься на это снова. − С чего бы мне так поступать? − возражает Дин, в душе надеясь на то, что Кастиэль не затронет сейчас никаких проблем. − У тебя есть жена, Дин, − отвечает ему Кастиэль, чувство вины и обида слышны в голосе. − Жена, которая уже пятый месяц вынашивает твоего ребенка. Дин чувствует себя оскорбленным и наказанным. Как Кастиэль может наказывать его за это? Дин искусно отделял Кастиэля подальше от жены, ждущей ребенка. И очень хотел, чтобы так и продолжалось. − Так ты впустишь меня в дом? − нахальничает он. Кастиэль раздражающе горько фыркает. − Не тебе меня судить, − шипит Дин. − Это не я еженедельно стою и впариваю всем, что быть геем − получить прямой билет до Ада. Кастиэль смотрит на него ядовито. − Зато ты у нас фонтанируешь толерантностью. − Я не учу людей жить. Все, что правильно и значимо для них, для меня неважно, понял? − Дин тоже одаривает Кастиэля сердитым взглядом. − И если ты меня не хочешь, то я могу найти того, кто не будет читать мне лекции. − Почему бы и нет? − едко произносит Кастиэль. − Ступай, найди того, у кого дома есть жена − у вас двоих будет много общего. − Хорошо, тогда ты найди себе другого священника с такими наклонностями, − глумится Дин. − Или ты первый такой на этом поприще? Лицо Кастиэля внушает ужас, когда он, походя на стремительное животное, хватает Дина за запястье руки, которой тот упирается в дверь, и втаскивает в дом. С хлопком закрывается позади них дверь, и Кастиэль впечатывает в нее Дина, одной рукой болезненно крепко сжимая его горло. Губы священника совсем рядом с ухом Дина, шепот, льющийся сквозь красивые зубы, ощущается на мочке уха. − По крайней мере, единственный, кому я причиняю боль, − я сам, придурок ты тупой, − выплевывает Кастиэль. − Ты все еще думаешь, что правильно поступаешь с Лизой? Лишая ее кого-то, кто не является лживым куском... Дин толкает изо всех сил и Кастиэль отшатывается; Дин пользуется этим движением священника и подталкивает его к стене. − А как же все те падшие души, за которыми вы охотились, отец? − рычит Дин, с легкостью удерживая Кастиэля возле оштукатуренной стены. − Люди, которые могли бы жить нормально, что с ними становится после того, как вы используете их? Дин ждет ядовитых возражений, но Кастиэль вдруг обмякает между ним и стеной, гримаса боли искажает черты его лица. Когда Дин целует его, происходит это из-за того, что не может он наблюдать за мучительным чувством вины на лице священника. Кастиэль со всей яростью возвращает поцелуи, что говорит о необходимости стереть из памяти оскорбления, брошенные к его ногам. Неприглядные, правдивые вещи сказал о нем Дин. Есть гнев, но нет в нем любви к человеку, открывшему ему глаза. Нет признательности за просвещение. Пошатываясь, они слепо, цепляясь друг за друга, идут по коридору, поцелуи их отличаются скорее дикостью, чем чувственностью. Одной рукой Кастиэль цепляется за волосы Дина, а острыми зубами впивается в его пухлую нижнюю губу. Дин льнет к нему, соединяя их тела в одно, Кастиэль отступает до тех пор, пока не врезается поясницей во что-то твердое − в кухонный стол. Дин резко переворачивает его, толкает лицом к деревянной поверхности. Руками Кастиэль ударяется об стол и тут же сжимает их на гладком дереве. Дин нетерпеливо расстегивает штаны Кастиэля и стягивает их вместе с нижним бельем, не обременяя себя лишними действиями. − Где у тебя смазка? Кастиэль изо всех сил пытается вспомнить. − Эээ... в ванной... под раковиной... Дин оставляет его распластанным на столе, идет в ванную и находит под раковиной небольшой шкафчик, в котором смазка лежит за контейнером со стиральным порошком, запасными полотенцами и мочалками. Там же находятся и презервативы, Дин берет один. Он возвращается на кухню и видит Кастиэля, обнаженного, склоненного, с несчастным видом прижимающего голову к столу. Если и чувствуется в этом ненависть, то понятно, что направляет ее Кастиэль на самого себя, он все еще готов сделать то, что хочется на этот раз Дину. Подготовка безрадостна, никого из своих предыдущих партнеров Дин не подготавливал настолько неромантично. Кастиэль тянется вперед, задыхаясь, сильнее налегает на стол, когда Дин хорошенько растягивает его, поглаживая изнутри. Смазав его и натянув на себя позаимствованный презерватив, Дин входит в Кастиэля, наслаждаясь теснотой и уникальным чувством единения с мужчиной. И совершенством бледной, жилистой спины под ним, изгибами лопаток и мышц Кастиэля и тем, как он распростерт на столе. Священник прижимается к столу щекой, закрыв глаза, губы сомкнуты, глухие звуки удовольствия звучат прерывисто, поскольку Дин находит нужный ритм и любуется тем, как его плоть, обтянутая резинкой, еще больше растягивает и без того опухший и порозовевший анус Кастиэля. Дин придерживает Кастиэля за бедра, ощущая под пальцами тазовые косточки. Когда он ускоряется, Кастиэль лишь слегка подается назад и выдает резкое "ааах" с каждым новым толчком. Недостаточное участие в процессе больно задевает в Дине что-то, о чем он и не подозревал. − Если ты собираешься просто лежать там... − ворчит Дин. − Тогда, может, тебе лучше быть с Лизой? − огрызается Кастиэль, уставившись на него, что не совсем удобно из-за его позы на столе. Дин шлепает Кастиэля по выпяченной заднице, не успев ни о чем подумать. Кастиэль задыхается, сжимает внутренние мышцы на члене Дина и у того начинают подкашиваться ноги. Дин впивается пальцами в ягодицы Кастиэля и держит крепко и жестко. − Заткнись, − выдыхает он полузадушенно. И Кастиэль затыкается. Приблизительно на двенадцать секунд. − Ощущаешь себя порядочным человеком, − хрипит Кастиэль, − когда ты с ней? Чувствуешь себя... − тяжело дышит он, когда Дин снова заполняет его до отказа. − Хорошим человеком? Дин еще раз хлестко ударяет его по заднице, так что Кастиэль издает сдавленный стон, дрожа и туго сжимаясь. Кастиэль заводит руку назад, хватается за задницу Дина и притискивает как можно сильнее к себе, потираясь о ткань расстегнутых брюк Дина и скользя по глянцевой поверхности стола. Дин прижимает руку к плоскому животу Кастиэля, вытягивает из его пальцев краешек своей рубашки и поднимает за бедра чуть выше, толкается быстро и глубоко. Рука Кастиэля соскальзывает обратно на стол, а сам он распластывается на гладком дереве и скулит, когда Дин задевает его простату раз за разом. Когда Дин неожиданно выскальзывает из него, Кастиэль содрогается, но остается в той же позе. Дину требуется несколько секунд, чтобы схватить его за плечи и перевернуть на спину. Кастиэль обхватывает его ногами за талию; брюки Дина болтаются на лодыжках. Кастиэль хрипло стонет, когда Дин снова проникает в него, бедра дрожат от сильных толчков Дина, дыхание прерывается, поскольку он на грани оргазма. Новое касание по простате вырывает из Кастиэля пронзительный крик, Дин усиливает давление на нее, одной рукой придерживает ногу Кастиэля, а другой грубо оглаживает его член. Кастиэль придушенно матерится, большинство ругательств он даже опознать не может; вздрагивает и кончает, когда Дин, вставив ему особенно резко, изливается с протяжным, довольным стоном. Отдышавшись, Кастиэль неловко извивается на липком столе. − Для чего... для чего ты перевернул меня? − выдыхает он. Дина чертовски тянет признаться, что он хотел видеть лицо Кастиэля. − Для разнообразия, − пожимает он плечами, выходит из Кастиэля и стягивает презерватив, собираясь выбросить в мусорное ведро. Он запоздало понимает, что все еще одет, и надеется на то, что не испортил костюм. Поскольку Дин больше не придерживает его за ноги, Кастиэль морщится и с трудом слезает со стола. − Так... мы закончили? − интересуется он, разминая напряженные мышцы спины. − Если только ты хочешь... − сейчас Дин чувствует себя немного неловко, поскольку выбился из сил. − Послушай, если есть нечто, чего тебе хотелось бы... Кастиэль тотчас смущается. − Не похоже на то, что ты собираешься потрясти меня, − ворчит Дин. − Кроме того... я мог и не остаться после твоего небольшого... выступления. − Кажется, тебе понравилось быть отчитанным, − возражает Кастиэль. − По крайней мере, не я получил пару шлепков по заднице, − негодует Дин. − Откуда тебе знать, что не получишь? − спрашивает Кастиэль. Дин не удостаивает его ответом. − Тогда чего ты хотел сегодня вечером? Кастиэль качает головой. − Неважно, − дергает он ногой, свободной от штанов. − Серьезно, скажи мне, − упрашивает Дин. − Или тебе придется ждать еще целый год. А вот это Кастиэль принимает во внимание и печально хмурится. − В моей спальне... − начинает он, а потом затихает. − Там... − предполагает Дин. − Нет, − быстро отвечает Кастиэль. − Просто... в моей спальне. Дин тормозит несколько секунд, а потом до него доходит. − Ты никогда не занимался этим в постели? − в сомнении протягивает он. Кастиэль жарко вспыхивает. − Случай не подвернулся... − Значит... ты просто хочешь сделать это в постели? − мгновение Дин обдумывает последствия. − Медленно и нежно? − он подступает чуть ближе, явное смущение Кастиэля интригует. − Ты хочешь заняться со мной любовью? − спрашивает едва слышно, придавая словам насмешливый тон. − Заткнись, − автоматически отвечает Кастиэль. − Но... да, я полагаю. Дин замирает ненадолго, потом стягивает рубашку через голову и кидает на стул. Он протягивает Кастиэлю руку, которую тот с опаской принимает. − Тогда пойдем, − шепчет Дин и тянет его прочь от запятнанного стола в коридор, который приведет к спальне.