Отчим

Это был прохладный приятный вечер: немного дождливый и загадочный, как и предстоящая встреча с мужчиной. Хината не испытывала ничего, развлекая себя в затянувшемся ожидании пёстрой лентой социальной сети. То и дело загоралось диалоговое окошко — подруги сгорали от любопытства, а девушке было скучно. Набрела она на этого мужчину случайно, практически на спор, и написала первой лишь для того, чтобы от неё отстала Ино. Хината была недурна собой, и глупой её не назовёшь, но на все предложения, влекущие за собой определённую связь, скромно давала отказ. Отношения отвлекали от себя самой, своих целей, а это отпугивало её. Слёзы после ссор, расставания, выискивание времени для встреч — очень тяжёлый груз, который не вознаграждается в должной мере. Степень магистра открывала больше перспектив, чем мужчина, и слёз из-за неё было пролито меньше, потому из всех кандидатов под пристальным наблюдением подруг Хината выбрала именно его — взрослого мужчину с тяжёлым, усталым взглядом. «Если ему напишет молоденькая девушка первой, то он непременно откажет», — понадеялась она, но мужчина отвечал спокойно, немногословно, очень даже коротко, и в разгар не самой оживлённой беседы внезапно пригласил на свидание. — Это знак! — улыбалась Ино, удовлетворённая проделанной работой. — Это подозрительно, — пробурчала Темари, и Хината была с ней солидарна. Но не отказала. Встреча быстрее расставит точки над «i», и больше не придётся тратить время на скучную переписку. А там дальше выкрутится, заодно прикроется этой неудавшейся попыткой с кем-нибудь сладить, и ненадолго подруги от неё отстанут. Хината скучающе вздохнула, сидя за столиком у окна, и допила остаток чая. «Если я закажу себе поесть без него, не оскорбит ли это его?» — спросила себя девушка и уже подняла руку, чтобы подозвать официанта, как снова её отвлекли два коротких сигнала. «Береги себя. Я всегда примчу на помощь, если он хоть пальцем тронет тебя!» — очень эмоционально отписалась Сакура. Её милый аватар с короткими косичками сочного цвета цветения персика контрастировали с угрозой. «Девственницам в квартиру входа нет!» — столь же эмоционально подбодрила Хинату Ино. «Девственницам…» — перечитала ещё раз Хината и закусила губу. — Давно ждёшь? — раздался вопрос у её плеча. Голос мужчины был холоднее стали, колючее его тёмных, непроглядных глаз. — Я недавно пришла. Тоже опоздала, — растерялась Хината, отодвинувшись и солгав, быстрым нажатием заблокировав телефон. «Надеюсь, он не видел сообщение…» — Не ври мне, — бесцеремонно пригрозил Мадара и сел напротив, не торопясь оценивающе глянуть на девушку. — Твоя чашка пуста. — Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя неловко… — И не мямли, — чётко прочеканил он, одарив хмурым взглядом. — Я поняла, — разочарованно ответила ему Хината уже спокойным голосом, подняв голову. Мадара вскинул брови, оглядев девушку, и чуть заметно улыбнулся слишком мягкой для его лица, но почти прозрачной еле уловимой улыбкой. Сняв куртку, он накинул её на стул и уверенным, резким жестом подозвал официанта. Хината незаметно для него пригляделась: свидание ли это или просто встреча? Хотела найти ответ в мелочах. На мужчине была надета чёрная футболка да джинсы, кожаная куртка — Мадара не стремился произвести впечатление при первой же встрече. Хината тоже не наряжалась для свидания, но хотела выглядеть достойно, несмотря на исход этой встречи, потому сидела в приталенном платье с милым, немного детским кроем, скрывающим под довольно длинной юбкой округлую женственную фигуру. Не это ли развеселило Мадару? От неловкости Хината поджала под стул ноги, неаккуратно стукнув широким каблуком лёгких полусапожек по полу. Мадара повернулся к ней, будто случайно вспомнив о спутнице. — Ты вегетарианка? — Нет, — покачала она головой, чувствуя, как снова начинает паниковать под его пристальным взглядом. Теперь они поменялись местами: Мадара задавал чёткие вопросы, а Хината коротко и настороженно отвечала. — Аллергии нет? — Хината молча мотала головой. — Наркотики принимаешь? — Что? — захлебнулась вопросом девушка и побледнела, переведя смущённый взгляд на официанта. Выряженный в строгий костюм мужчина отвёл взгляд в сторону, стараясь скрыть своё присутствие. — Нет, конечно! После возмутительного вопроса Хината приятно оживилась и стала больше походить на человека с его простыми, предсказуемыми эмоциями, а не на милую куклу. — Замечательно, — отдал меню официанту Мадара, — это главный вопрос. Прошу прощения, но профессиональный интерес. Судимости нет? Может, у кого в семье были проблемы с законом? — Нет. Кем же вы работаете, что интересуетесь подобным на первом свидании? Для безопасности Хината отодвинулась от стола дальше, сколько ей позволило расстояние до позади сидящей женщины. — Офицер полиции. Мадара выжидающе посмотрел на Хинату, пытаясь выхватить её реакцию из всех этих неловких подёргиваний руками, попыток спрятать глаза под прямой чёлкой. Кроме растерянности и страха в серых безликих глазах Хинаты промелькнуло уважение. — Нынешняя молодёжь ещё чтит слуг закона? — усмехнулся он, упиваясь властью. — Конечно. — Хината растянула подрагивающие губы в улыбке. — Приятно познакомиться, господин полицейский. Девушка неуверенно поклонилась, прощупывая словами нужное направление в дальнейшей беседе. Её бледное лицо скрылось в тени ниспадающих длинных тёмных волос, отражающих от своей гладкой поверхности разноцветные уличные огни за окном. — Расслабься. Мой рабочий день уже окончен, поэтому ты не на допросе. Напомни мне своё имя. — Хината. — Учиха Мадара, — протянул он раскрытую ладонь, и Хината ответила, легонько обхватив пальцами его руку. Рукопожатие мужчины было крепким, уверенным; от огрубевшей кожи на его пальцах у Хинаты пробежали мурашки, но больше она мужчину не боялась. — Где работаешь? — Оканчиваю магистратуру. — Сколько тебе? — спросил Мадара, едва не подавившись водой, и звонко стукнул дном высокого стакана о стол. — Двадцать четыре. На ответ мужчина практически не среагировал, мысленно считая года, проведённые в училище. Можно было проверить информацию, попросив показать документы, но Хината и без того выглядела слишком зажатой, сконфуженной. — Такая молоденькая… И зачем ты пишешь взрослым мужчинам, так легко соглашаясь на свидание? Хоть понимаешь, кем я мог оказаться? — строго спросил он. Хината лишь пожала плечами и потупила взгляд на сцепленные в замок пальцы. — Вы мне понравились, — снова пожала она плечами и подняла голову. Мадара пристально вглядывался в её невинное, полностью лишённое притворства лицо, и его бровь медленно изгибалась вверх. Тяжёлое молчание прервал появившийся у столика официант, опустивший перед девушкой блюдо. — Я не заказывала стейк. — Я заказал, — приказным тоном негромко произнёс Мадара, взявшись за вилку. — И вино. Ба… — сделал он паузу, подняв вымученный взгляд, — женщины же любят красное вино. Или ты предпочитаешь белое? Шампанское? — Я практически не пью. Быстро пьянею. — Выпей, расслабься. Обещаю, что доставлю тебя домой в целости и сохранности. Неожиданно в голове всплыл текст сообщения Ино, и девушка поперхнулась. Учиха придвинул наполненный бокал, и Хината сделала несколько больших глотков. Лицо её моментально покраснело. — Так чем же тебя привлёк взрослый мужчина? — Мне… Я… — практически без звука открывала рот Хината, но не могла подобрать нужные слова. Сделала ещё пару глотков. — Вы симпатичный, и у вас мудрые глаза, — высказала она самый глупый комплимент, намекая на морщины у глаз. — Вы немногословны — значит, не требуете к себе излишнего внимания. — Не любишь пустые разговоры? — Нет. Они отвлекают от главного. — Что для тебя главное? — У меня есть мечта — стать адвокатом. К этой цели я иду уже много лет, тратя много сил и жертвуя свободным временем явно не для того, чтобы эгоистичные отношения встали на моём пути. Никто из моего окружения меня не понимает. — Я тебя понимаю. Очень здорово мыслишь для столь юного возраста. Думаю, мы найдём общий язык, Хината. Его рука потянулась к судорожно сжатой ладони девушки и коснулась её пальцев. Снова мурашки выступили на её коже, распространились по руке вверх. Это был приятный озноб. Беседа стала менее напряжённой; Мадара чаще улыбался, вглядываясь в глаза девушки с особой грустью и наслаждением. Хинате хотелось болтать — она не подозревала раньше, что в ней накопилось столько историй, позабыв о собственной неприязни к пустым разговорам, а Мадара был прекрасным слушателем. Он задавал только конкретные вопросы, которые его интересовали, а болтливость девушки списал на возраст и алкоголь. Бокал Хинаты опустел, и Мадара хотел было его вновь наполнить, но она его остановила. — Не нужно, — сжала она его руку, чуть выше толстого металлического ремешка часов. Мужчина был удивлён смелому прикосновению скромной девушки, но руки не отдёрнул. — Мне так жарко, что если я сделаю хоть один глоток, то упаду здесь без сил. — Ты уже пьяна? — Я же вас предупреждала, что алкоголь быстро действует на меня. Лицо будто пылает, — хлопнула она по красным щекам не менее горячими ладонями и зажмурилась. — И нос твой тоже уже покраснел, — коснулся его Мадара, хотя внимание мужчины было приковано к красным пухлым губам девушки. И Хината это заметила, пристально разглядев лицо мужчины, пока он отвлёкся. На фото длинные волосы Мадары были распущены, и ветер поднял их в хищном танце за спиной мужчины, но сейчас они покорно собраны в хвост, словно Учиха намеренно скрыл их, чтобы не спугнуть. Насыщенно чёрные, без каких-либо примесей оттенков, непослушные и жёсткие на вид — совсем как у её младшего брата, и потому лишь теплее стало на душе. У Мадары было красивое лицо, с тонкими линиями губ, аккуратным подбородком и прямым носом — слишком идеальное для его профессии и некоторых грубых манер. Но глубокие морщины между прямых бровей указывали на суровость его истинного характера, а припухшие мешки кожи на нижних веках и россыпь узких морщинок под ними и у крыльев носа прибавляли возраста. Мадара не выглядел старым, каким позиционировал себя в разговоре, но был старше девушки заметно. — Спрашивай, что хотела. Дыру во мне сейчас прожжёшь. — Простите… — Разглядываешь меня? — Он улыбнулся, и морщинки на лице стали глубже, но это была красивая улыбка. — Сколько вам лет? — Я гораздо старше тебя, — улыбка спала с его лица, и Мадара меланхолично промешал сахар в своём кофе. — И всё-таки? — А как ты думаешь? — Лет на пятнадцать? — Я так плохо выгляжу? — На десять? — В «угадайку» ты плохо играешь. Почти. На двенадцать. В этом году мне будет тридцать семь, Хината. Представляю, как со стороны мы выглядим глупо вместе. — Замечательный возраст: все преграды давно сломлены, вы нашли себя и ни от кого не зависите. — Мадара согласно кивнул. — Но вас по-прежнему волнуют цифры. — Тебя не смущают цифры? — Нет. Мне с вами комфортнее, чем с друзьями из университета. Может, общее дело и сближает, но мысли у всех разные. Тяжело за ними уследить, чтобы поддержать разговор, когда о половине тем я знаю только понаслышке. Но ещё хуже моя стеснительность — я безумно смущаюсь, оставаясь с незнакомым человеком наедине. — Вино творит чудеса, верно? — Не думаю, что дело только в вине, — привычно смутилась Хината и хотела вновь сцепить пальцы в замок перед собой, отгородившись. Мадара ловко сжал её руку, остановив. — Давай прогуляемся, — предложил он и огляделся в поисках официанта. — Но ведь дождь… — запнулась Хината, глянув в окно, где уже давно прекратилась морось. На высоких каблуках Хината не так внушительно уступала Мадаре в росте, который был выше её почти на двадцать сантиметров, но мужчину позабавил её выбор наряда. — Почему вы смеётесь? Я выгляжу нелепо? — спросила Хината и достала из сумочки круглое зеркальце, разглядывая в нём своё лицо. — Нет, чудно выглядишь, — сделал он паузу, сунув руки в карманы куртки, — как невинная школьница. Хината едва сдержала возмущение, хотя её губы сжались плотнее. Они брели по улице, ведя короткие разговоры под накатывающий шорох шин по мокрому асфальту. Девушка в светлом нежно-сиреневом лёгком пальто и мужчина весь в тёмном — они не держались за руки, и сами не заметили, как тема беседы плавно коснулась юриспруденции. Хината оказалась хорошо подкована в законах, но практиковалась только в незначительных делах, а Мадара постоянно сталкивался с другой стороной человеческого бесчестья, давно потеряв веру в людей. Хината же была полна энтузиазма отстаивать права «попавших в трудную ситуацию», чем она заменяла определение «переступивших закон». Она хотела быть спасением для тех, кто мог всё потерять. — А за защиту преступника ты бы взялась? — хмуро задал вопрос Мадара, снова сбросив входящий звонок на мобильный. До мужчины кто-то настойчиво пытался дозвониться, и это немного тревожило девушку. — Для полицейского любой заключённый, ожидающий суда, — преступник. Разве нет? — А разве нет? — шутливо переспросил Мадара, хотя лицо его было по-прежнему хмурым. — Не совсем. Предпочту разобраться в этом деле лично. Не только закон нужно защищать, но и людей от ошибок закона. Мадара резко остановился, громко стукнув подошвой ботинок о тротуар. Прежде чем обернуться, Хината осознала всю грубость сказанных ею слов, и неловкость повисла в воздухе. Глядя в его прищуренные глаза, девушка потеряла способность говорить от страха — что-то новое было в его лице, пугающее. Заметив растерянность Хинаты, её испуг, Мадара шумно выдохнул и попытался расслабиться. — Ты меня… удивила, — осторожно подобрал он слова и положил свою ладонь ей на голову, пригладив холодные от влажного воздуха волосы и притянув девушку к себе на шаг ближе. — У меня не бывает исключений, и если тебе когда-нибудь выпадет судьбой защищать в суде арестованного мною преступника, — на последнем слове он сделал акцент, чуть повысив голос, — сдавайся. Я не ошибаюсь, а на твоей карьере это может негативно отразиться. Пальцы Хинаты впились в руки мужчины, и она почувствовала, как под кожаной курткой напряглись мышцы. Оттолкнувшись от Мадары, Хината отступила назад, долго думая, чем же ответить на его слова. — Это был совет. Не принимай близко к сердцу. Я точно не хотел тебя оскорбить или усомниться в твоей компетентности… — Вы меня не оскорбили, — остановила его жестом Хината и заправила прядь волос за ухо, открыв раскрасневшееся лицо. — Это я должна просить прощения. Ляпнула, не подумав о ваших чувствах. — Пошли обратно. Я оставил там машину, а время уже позднее. Доставлю тебя домой, как и обещал. Обратный путь они преодолели быстрее и почти в единодушном молчании. Сев в салон автомобиля, Хината покорно пристегнула ремень и вздрогнула, когда Мадара коснулся её плеча, наклонившись в узком пространстве за ремнём. — Я грешным образом подумала, что мы поедем на патрульной машине, — попыталась разрядить обстановку Хината. — Это мой личный автомобиль. Служебный припаркован в участке. Хочешь острых ощущений? Любой каприз. — Шучу, конечно. Не думаю, что меня правильно поймут, если я приеду домой в полицейской машине. — Могу ещё и наручники одолжить. Они оба рассмеялись. Мадара вновь мягко сжал затылок девушки, и Хината замерла. Крупная ладонь легла на ногу и поднялась вверх по гладкому плотному капрону, скрывшись под свободным подолом юбки. Холод его пальцев и тяжёлое дыхание так близко, что Хината слышала каждый его вздох. Тёплое, мягкое бедро податливо подминалось под ладонью, и Мадара поцеловал девушку в губы, на которых пару мгновений назад сияла мягкая улыбка. Хината неуверенно приоткрыла рот, позволяя мужчине углубить свой поцелуй, и их языки соприкоснулись. Мадара хищно сжал пальцами бедро девушки, сдерживая себя от соблазна коснуться её ещё выше, насладиться теплом дольше и глубже. — Уже шутишь — это хорошо, — отодвинулся от неё Мадара, облизав влажные губы, и завёл автомобиль. Хината не могла отвести от него изумлённого взгляда. На её губах ещё осталась пульсация от напора, с которым Мадара без спроса нарушил границы её личного пространства. Сердце стучало как бешеное, и, казалось, Мадара слышал сердцебиение взволнованной девушки. Ладони, так крепко сжимавшие её, расслабленно лежали на руле, и Учиха выглядел серьёзным, отрешённым от спутницы. — Чего мне стоит от вас ещё ждать? — Многого, но всему своё время и место. Или ты желаешь повторить? — Вы так легко о подобном спрашиваете… — Могу не спрашивать, но чего ты ждёшь от отношений с мужчиной? — спросил он, бросив мимолётный взгляд в её сторону. — Можно вести светские беседы за кружкой чая, но годами чаем и разговорами сыт не будешь, тем более я не любитель романтики. Говорю прямо и действую так же. Тебя это пугает? — Нет. Может это и к лучшему, потому что я трусиха, которой ещё свет не видывал. — Трусливый адвокат, — хмыкнул Мадара, — забавно звучит. Ещё скажи, что и врать не умеешь? — Наверное. Не приходилось, если честно. — И не начинай. Я повидал столько лжи, что чувствую её за версту. Ненавижу лживых людей. Его лицо снова переменилось в свете вечерних фар, и непонятное чувство стало давить на Хинату, не отпуская до самого конца. Мадара первый вышел из машины и оглядел высокое длинное здание. — Ты живёшь в общежитии? — Да. Снимаем комнаты вместе с подругами. Мой дом в другой префектуре. — Одни девушки живут с тобой? — Да. Но гостям мы всегда рады. Хотите войти? — Нет, спасибо. Сжав локоть девушки, Мадара остановил её у самой двери и прижал к стене. Хината даже вдохнуть не успела, а его язык уже протиснулся между зубов и ласкал её. Поцелуи мужчины были грубыми; дышал он часто, очерчивая ладонями изгиб её тела, сжимая округлые мягкие бёдра, сминая юбку платья и прижимая девушку к себе. Она цепенела, трепетала, ощущая возбуждение мужчины, которое через давление и тепло проникало внутрь её тела, и внизу живота девушки все внутренности стянуло тугой болью, и будто пепел тлеющего от новых ощущений естества взлетел вверх, щекоча под рёбрами с мольбой. Прервав ласки, Мадара обхватил лицо Хинаты ладонями и долго любовался её большими светлыми глазами. Смахнув большим пальцем с её щеки упавшую ресницу, он напоследок ещё раз оглядел её с ног до головы, ощутимо сильно сжав бёдра. Хината с трудом могла шевелить занемевшими от долгого поцелуя губами. — Думаю, без этого платья ты совершенна. Девушка смутилась и опустила взгляд, позволив себе прикоснуться к твёрдой груди мужчины. Тонкая ткань футболки, нагревшаяся от соприкосновения с телом разгорячённого мужчины, создавала впечатление обнажённой кожи. — Заходи домой. Мне пора ехать. Спасибо за встречу. — Это вам спасибо, — всполошилась Хината, когда они выбрались из объятий друг друга. — Я позвоню, как буду свободен. И да, — обернулся Мадара, сделав пару шагов, — если подруга тебя всё-таки не впустит, пригрози ей полицией. — Вы видели! — Хината густо покраснела и скрыла за ладонями лицо. — Профессиональная привычка совать нос не в свои дела. Это не то, чего ты должна так стесняться, — удивительно мягко произнёс он на прощание и скрылся в тени деревьев. Укутавшись в тонкое пальто, Хината смотрела ему вслед и боялась вздохнуть, прогнав из реальности малейшим шорохом ощущение близости с ним. Фары озарили кроны деревьев и шёпотом проскользнули вдоль улицы. У дверей стало невыносимо зябко. В общей гостиной горел телевизор, и тихо шептались две девушки. Хината вошла и звонко шлёпнула по выключателю — яркий свет озарил комнату. — О, ты рано, — улыбалась пухлогубая блондинка в ожидании волнительного рассказа. — Всё хорошо? — подскочила с подушек Сакура, зацепив стол. Ино едва успела спасти остатки чая в кружках. — Он не распускал руки? Руки у Сакуры были изящными, но очень сильными. Она вцепилась ими в плечи Хинаты и заглядывала своими проницательными зелёными глазами в её лицо, ища ответа в затянувшемся молчании. — Надеюсь, распускал… — Нет. Всё было в рамках приличия, — ответила на расспросы Хината и стыдливо отвела взгляд. Пальцы Сакуры болезненно впились в кожу. — Я не вру! — Ещё бы. А откуда тогда столько румянца на щеках, Хината? И ты что, пила? — Оттуда же, откуда он был и у тебя после первой ночи с Дейдарой. Отпусти её. Позволь хотя бы раздеться. Сакура нехотя разжала пальцы и ушла прочь на кухню. Растеряно поглядывая в её сторону, Хината сняла пальто и села за стол. От прежнего будоражащего чувства осталось только приятное воспоминание. — Ну и каков этот старикан? Не скрючило его от инсульта при виде молоденькой красивой девушки? — с насмешливым оскалом спросила Ино и дёрнула бровями. — В жизни он выглядит гораздо моложе. Ему нет и сорока. — Какое чудо! До пенсии ещё далеко — это уже хорошо. — Хватит над ней прикалываться, — зашипела Сакура. — Самой, поди, завидно, ведь ты сегодня весь вечер торчала со мной, пока Хината ужинала с мужчиной в ресторане. — Да, ты права. Лучше с пенсионерами затусить, чем с тобой. Послышался хлёсткий хлопок — Сакура шлёпнула по ноге Ино, и блондинка застыла, широко раскрыв рот. Интерес к Хинате и её сегодняшнему приключению пропал. Девушки налетели друг на друга, стараясь выйти в словестной перепалке абсолютной победительницей. Хината молча наблюдала за сменяющимися картинками на экране телевизора и побрела к своей комнате. Ноги болели от долгой прогулки на высоких каблуках, но это была приятная тяжесть. Скинув с себя платье и высвободившись из тесных пут колготок, она обнаружила на своём бедре россыпь небольших синяков — именно там, где её касался Мадара. Хината тяжело вздохнула и проверила почту на телефоне — тишина. В её голове роились мысли, мешающие спать; что бы она ему написала, если бы решилась на это прямо сейчас? «Напишу», — собралась она с духом, вскакивая на постели и беря в руки смартфон, но поздний час тормозил всю её решимость, и она снова ложилась в постель. «Больше не буду смеяться над влюбчивостью Ино», — с этими мыслями Хината натянула на голову одеяло.

***

В полицейском участке с самого утра было раздражающе шумно, и лишённый сна Мадара заперся в своём кабинете подальше от рабочей суеты. К девяти часам на его стол поставили третью чашку с крепким кофе. — Метамфетамин… — задумчиво протянул он, схватившись за ручку горячей кружки. — Не удивительно, после Эфедрина другого и не следовало ожидать. Фильмов пересмотрели, — раздражённо оскалился Мадара и сделал глоток. Сладкий напиток обжёг нёбо. — Поставщик другой. На границе усилен контроль, поэтому это другие торговцы. Кто-то, кто оснащён приличной лабораторией. Стоявший рядом со столом мужчина был высок — почти на полголовы выше Учиха — и смугл. Длинные каштановые волосы тонкими, прямыми прядями рассыпались по широким угловатым плечам и чуть сгорбленной спине, а под тёмно-карими узкими глазами с возрастом и вредной службой образовались объёмные мешки, и кожа вдоль век приобрела сероватый оттенок. Почесав высокий, исполосованный глубокими продолговатыми морщинами лоб, Хаширама задумчиво поджал тонкую нижнюю губу. — Лаборатория — полдела. Здесь знания нужны соответствующие. Так быстро распространить свой товар по большей части города — связи есть у ублюдков. Не знаю, что меня бесит сильнее: новый приток наркоты на моей территории, или что этот кофе до блевотского сладкий. Какого чёрта, Хаширама? — Сахар ускоряет работу мозга, — улыбнулся Хаширама и подмигнул своему брату, сидящему за соседним столом. — У Учихи скорее отторжение сахара начнётся, и его очко слипнется, чем он скажет спасибо за обычный кофе. Мадара зарычал в ответ, приправив эмоциональный выпад неприличным жестом. У Тобирамы и Учиха были сложные отношения. Их нельзя охарактеризовать ненавистью, ведь мужчины уважали друг друга как профессионалов своего дела, но и без ссор не обходилось и дня. Молчаливый Тобирама говорил редко, но едко и колко, а главное — вовремя. Мадара гневался моментально, и только убеждённый альтруист Хаширама был той самой крупицей благоразумия, уравновешивающей два абсолютно противоречивых, но таких похожих огня. Беловолосый рассудительный Тобирама и грубый, смелый Мадара, мрачнее самой тучи. — И как тебе ужин в женской компании? Девушка не убежала в ужасе, когда ты начал её допрашивать? — уставший, вымотанный бессонной ночью, Хаширама решил сменить тему разговора и едва сдерживал смешки, задавая вопрос. Его брат уже готовил в своей голове шаблоны колких выпадов на этот счёт. — Было бы лучше, если бы мне один придурок не названивал постоянно. Возможно, и вечер бы сложился иначе. — Прошу прощения, — без доли раскаянья в голосе извинился Хаширама, — форс-мажор. — Прощу на этот раз, если добудешь мне информацию о девушке. Где учится, семья, судимости… да даже размер ноги и трусиков будет не лишним. Всё, что разузнаешь! — Откажусь, — сразу дал ответ Сенджу. — Это бесчестная игра. Так взаимоотношения не строятся, Мадара. Ты должен всё выяснить постепенно, добиваясь её, разговаривая с ней. Иначе это то же самое, что насильно посадить женщину в клетку. — Слишком трудоёмко. Нет на это времени. Я должен знать сразу, стоит ли вообще продолжать с ней видеться. — Самовлюблённый эгоист… — Я выполню твою просьбу, — неожиданно откликнулся Тобирама. — Нечестная игра, зато почти всегда беспроигрышная. — Спасибо, — недоверчиво сощурился Мадара. — Пока он будет копаться в белье бедной девушки, я помогу тебе куда больше. Ей нет и тридцати, ты говоришь? А знаешь, какое общение предпочитает молодёжь? — Хаширама склонился над столом и взял телефон приятеля. — Социальные сети помогут узнать о ней куда больше. — Только попробуй ещё что-нибудь мне туда установить, и я выбью из тебя всю дурь! После создания анкеты на сайте знакомств я чуть с ума не сошёл — какое унижение! — Благодаря мне ты вспомнил, как выглядит женское тело, так что скажешь спасибо позже… Инстаграм, думаю, для тебя слишком. Никому не будет интересно смотреть на твои сендвичи и грязную кружку с кофе. С Фейсбуком будет легче разобраться. У тебя совершенно нет фотографий, кроме вещественных доказательств… Задрот. — Я не страдаю нарциссизмом, как ты. — Ничего, у меня всегда найдётся твоя фотография. Я же тебя люблю, — усмехался Хаширама. Через некоторое время он протянул Мадаре телефон с уже созданным профилем. Учиха оценивающе глянул на фото. — Почему на всех твоих фотках я такой старый и угрюмый? — Я тебя таким вижу каждый день… Введи свои данные, чтобы тебя было легче найти в программе, — Мадара послушно застучал по клавиатуре, — а после введи в поисковике всё, что знаешь о девушке. — Я знаю только имя и возраст. Место учёбы. — О чём вы говорили весь вечер? Надеюсь, ты не стал тестировать её на наркотики сразу же? — По ней видно, что она никогда не употребляла и не имела с ними дело. Результат поиска выдал больше двадцати страниц. Пролистав вниз ленту из имён и фотографий, Мадара расстроился. — Её здесь нет. — Возможно, ты что-то неверно ввёл. Напиши ей сегодня вечером и спроси прямо, есть ли у неё страница в Фейсбуке. — Или подожди пару дней, и я выдам тебе все её социальные страницы, — добавил Тобирама. — Незачем. Нет желания заниматься этой хернёй. Напишу, как освобожусь от дела. Спустя столько времени может Хината и ждать меня уже не будет, и тогда проблем меньше. Всё разрешится само. Он не звонил, как обещал ни на следующие сутки, ни через день. Всё тянул время, заглушив в себе желание. Но иногда проверял молчаливую страницу на Фейсбуке, гложимый каким-то странным чувством незавершённости. Заполнил пустующие поля со скуки, сменил фото, откопав в архивах на домашнем компьютере снимок десяти лет давности, когда молодой лейтенант ещё умел улыбаться и не выглядел, как измученный бладхаунд. И его телефон ожил, обретя новую жизнь, словно сменив владельца. К мужчине в друзья стали напрашиваться женщины, личности которых Мадара даже не проверял: быстрым придирчивым взглядом смотрел на фото, оценивал звучность имени, будто разыскивая в каждой ту самую особенность, которая смогла бы запасть в сердце на многие годы, но на этом всё всегда заканчивалось. Впрочем, ещё быстрее решалась судьба мужчин — их Мадара даже не рассматривал. — Забавно, — признал он, не ответив взаимностью на очередной запрос. — И как после такого всерьёз верить, что возраст не имеет значения? На душе становилось совсем уж гадко; в горле стоял кисловатый привкус разочарования. Что он думал о Ней — взрослой женщине из его прошлого? Ему было девятнадцать, ей — почти тридцать. Познавшее материнство, её сердце было переполнено особой трепетной нежностью на грани помешательства. Неиссякаемый очаг любви, готовый согреть любого, нуждающегося в ней. И тем самым заплутавшим путником был Мадара. Он навсегда запомнил Её и невольно искал что-то от любимого образа в других: цвет волос, необычный оттенок глаз, улыбку на пухлых губах или хотя бы имя… Да, одно только «Хироми» могло заставить Мадару впасть в ступор и оглянуться в поисках знакомого очага нежности, чтобы отогреться и отдохнуть за все эти годы лишений и выматывающей работы. Хината не была ею, и имя у неё более яркое, солнечное, но в этой девушке Мадара нашёл отголосок красивой вдовы. Только лишь отголосок, ведь рядом было холодно. В её ещё не разожжённом огне не сверкали даже искорки, которые обещали вот-вот взорваться и осветить всё вокруг, выжечь себя в чужой памяти. Хината была девственно чистым листом с чужой оболочкой и без собственной души, а Мадара считал себя слишком холодным, чтобы отогреть этот лёд. Смартфон завибрировал. Всплывшее синее окошко обозначилось красным значком у края, но Мадара не торопился открыть его, будто чувствовал особенность момента. Женская фотография выбила его из колеи. Светло-серые глаза в тени густых длинных ресниц, молочно-белая кожа, словно подсвеченная изнутри ласковым весенним солнцем. Блестящие иссиня-чёрные волосы стали гораздо короче, а украшенные нежной улыбкой губы были усыпаны едва зримой россыпью мелких морщинок — Хироми немного постарела за восемнадцать лет. «Восемнадцать лет», — схватился Мадара за голову. Двести шестнадцать месяцев без единой весточки, словно женщина по имени Хироми Хьюга была лишь плодом его воображения, и Мадара перестал её видеть во снах, повзрослев. — Сорок четыре года… Это и впрямь она… Вот чёрт!