Среди Пионов

— Я рад, что мы случайно встретились, вечер был не таким унылым, как я его себе представлял. — улыбнулся лазурный, любуясь острыми очертаниями мужчины, что был совсем рядом, стоило только протянуть руку, чтобы его коснуться и почувствовать тепло его кожи. Ему нравилось думать о том, насколько она может быть тёплой, но в то же время его пугали мысли об этом. — Ты всегда можешь мне позвонить, если тебе одиноко. — тихо ответил мужчина с лёгкой улыбкой на губах, чем вызвал прилив тепла в груди Соника, это было приятно услышать. Он словил себя на мысли о том, что вложил в такую банальную фразу чрезмерно много смысла, но ему нравилось, что за него беспокоятся и ощущение собственной навязчивости не сдавливало его горло хомутом паники. — И если я буду нужен тебе более тактильно – я приеду, просто попроси меня об этом. Можешь даже не говорить ничего лишнего, просто: «Ты мне нужен». — мужчина взял его за руку и огладил тонкие, озябшие пальцы, дав понять Сонику, что он всегда рядом. — Это прозвучало мило. — лазурный робко улыбнулся. — Надеюсь, я не кажусь тебе мальчиком, который вечно в страхе бежит от проблем, при этом успевая создавать проблемы другим. Обычно я не такой. — тихо пробормотал Соник, нервно сжимая тёплые пальцы мужчины своими. — Не кажешься, Соник. — тихо посмеиваясь опроверг Шедоу. — Однако, если бы ты попросил меня трезво оценить тебя со стороны, то ты мне кажешься скорее взволнованным резкими переменами юношей. Возможно самую малость авантюристом, потому что там, где ты, всегда весело. — немного помедлив добавил мужчина, удобнее устроившись на мягкой софе. — А волнение никогда не было редкостью, по крайней мере я не встречал тех, кто не волнуется. Это нормально – много думать о том, что в твоей жизни что-то меняется или происходит. — мужчина говорил не спеша и опускал сложные понятия, словно пытался объяснить подростку суть пубертатного периода. — Только помни о грани, волноваться – это нормально, но когда волнение стиль жизни – это ужасно, не играй с огнём. — он нахмурился и строго посмотрел юноше в глаза, надеясь прочесть в них полное понимание важности владения самим собой. — Ты хорошо меня понял? Соник молча кивнул. Он упустил момент, когда оценка его личности перешла в нравоучения, но помалкивал. Лазурный слышал, что читать нотации – это особый пунктик Шедоу. — Сделаю вид, что поверил. — Шедоу театрально закатил глаза и улыбнулся, он уже понял, что сублимация не была одним из пунктов в перечне достижений Соника, в чем он сам никогда бы не сознался. — Что это сейчас было? — мальчишка усмехнулся, сев ближе к мужчине, заглядывая ему в глаза. — Ты закатил глазки? — Соник отогнул маленькие ушки, с умилением наблюдая за тем, как Шедоу неохотно прячет свою улыбку, отворачиваясь от него. — А с виду и не скажешь, что твоему возрасту свойственна такая юношеская черта. — шептал мальчишка, растягивая гласные. — Это ты так завуалированно намекаешь, что я старый? — мужчина тихо возмутился, поворачиваясь к юноше, вытягивая губы в усмешку. — Разве я говорил что-то про старость? — Соник виновато улыбнулся и пожал плечами, ведя речь о возрасте он имел в виду пережитый пубертат и зрелость. — К тому же, всем бы в старости выглядеть так, как выглядишь ты. Уж молчал бы. — лазурный фыркнул и начал вставать с софы, чтобы убрать пустые чашки и оставшиеся эклеры. Однако стоило ему только потянуться к чашкам, как его тело внезапно мелко дрогнуло от неожиданного прикосновения. Он почувствовал крепкие, тёплые руки на своей талии по обе её стороны, от чего на мгновение юноша забыл, как дышать и двигаться. Мужские узловатые пальцы мягко впились в его бока и потянули синего ежа обратно, стараясь не делать больно. Сонику пришлось сделать шаг назад, из-за чего он наступил на собственную штанину широких штанов и пошатнувшись упал прямо на колени Шедоу, успевая схватиться за его плечи и совсем немного испугаться. — Держу. — шепнул мужчина, успевая перехватить мальчишку под спину одной рукой и обхватить его рёбра другой, чтобы тот не ударился спиной или затылком о резную балюстраду софы, это могло быть очень неприятно. Падение Соника заставило ежей оказаться друг к другу слишком близко и заглянуть друг другу в глаза, разрешая себе немного полюбоваться их глубиной и красотой. Лазурный вновь уловил уже полюбившиеся ему нотки тяжёлого древесного парфюма, они смешались с мускусным запахом кожи, создавая особую вуаль, окутывающую крепкое тело. От этого приятно туманило рассудок и учащался пульс. Всё вокруг погрузилось в тишину. Её нарушало лишь обоюдное дыхание и громко бьющиеся сердца. Обстановка стала интимной и казалось, что в комнате с приглушённым светом стало душно. — Испугался? — нежно поинтересовался Шедоу, слабо сжимая пальцами бок Соника. Он чувствовал, как сильно и быстро стучало его сердце, моментами казалось, что оно бьётся в его руке. — Не успел. — слабо улыбнулся Соник, сжимая тонкими пальцами сильные плечи мужчины. — Но больше так не делай. — тихо попросил юноша. — Постараюсь, но не обещаю. — мужчина улыбнулся. — Мне просто стало интересно, что ты имел в виду, когда говорил: «всем бы в старости выглядеть так, как выглядишь ты»? — тихо поинтересовался он, перебирая пальцами выступающие рёбра юноши. — Как я выгляжу? Лазурный юноша смутился и почесал кончик носа, было неловко. Он не хотел отвечать на этот вопрос, особенно в своём положении. — Какой же ты плут, Шедоу. — юноша взялся тонкими пальцами за ворот своего свитера и натянул его, пряча в нём своё раскрасневшееся лицо. — Какой же плут.. — Соник по прежнему прятался от проницательных алых глаз в вороте своего тёплого свитера, однако эта неловкая ситуация его забавляла, и ему хотелось смеяться. — Ты это спланировал, да? — Разумеется. — фыркнул он. — Твоё внезапное падение я, несомненно, тоже спланировал. — мужчина улыбнулся и вновь театрально закатил глаза. Соник засмеялся. — Ладно, перестань иронизировать. — с улыбкой попросил лазурный, поправляя воротник свитера и пряча улыбку за своим излюбленным жестом. —Если быть откровенным, то в свои годы ты мне кажешься довольно привлекательным, не все мужчины, разменявшие три с половиной десятка лет выглядят привлекательно, согласись? — тихо сказал Соник, мельком поглядывая на утолëнное лицо Шедоу, который откинулся на низкую спинку тахты, подперев голову рукой, согнутой в локте. — Доволен? — с ноткой иронии поинтересовался мальчишка. — Вполне. — мужчина утвердительно кивнул. Шедоу плавно сместил руку со спины Соника на его поясницу, слабо обнимая узловатыми пальцами изгиб его талии, неравнодушно посматривая на его мягкие губы. Мужчина думал о том, как сильно ему хочется целовать и покусывать эти губы, пока они не заболят и его не попросят остановиться. А юноша думал о том, как сильно ему нравится «его» взгляд. Шедоу слегка смочил губы кончиком языка, мягко впиваясь кончиками пальцев в бок лазурного, а после накрыл желанные губы своими с таким несвойственным ему нетерпением и резкостью, от чего Соник ошеломлëнно распахнул свои глаза и упёрся растопыренными пальцами в сильную грудь, замечая, как сильно ускорился его пульс. Однако растерянность сменилась слабо нарастающим удовольствием, как только его губ коснулся тёплый язык, и Соник осторожно убрал свою руку с медленно вздымающейся груди, сжимая тонкие пальцы ближе к ладони. Он нерешительно разомкнул линию губ и позволил языку протиснуться глубже, он уже знал, что так целоваться намного приятнее. Тонкая и изящная кисть юноши с бордовой шёлковой нитью на запястье робко потянулась к чужому затылку, сильно сжимая пальцами копну тёмных иголок, это помогало чувствовать себя увереннее и позволило ему ответить на ласку лаской. Тёплые языки сталкивались, переплетались и радушно ласкали друг друга, доставляя огромное удовольствие целующимся. Соник думал о том, что мужчина целовал его так, как делал абсолютно всё в своей жизни: умело и настойчиво, и о том, как мало нужно иметь качеств тому, кто хотел бы ему понравиться. Он выбрал неподходящее время для тяжёлых размышлений, от них кружилась голова и покалывало внизу живота, а аромат древесных духов всё больше его пьянил. Тело юноши стало ватным и плавно теряло связь с реальностью, растворяясь вместе с тяжёлыми мыслями в поцелуе, и если бы не сильные мужские руки, крепко, до вспухших вен, жавшие его к чужому телу, он бы полностью лишился всякой опоры. — Ты пообещал мне, что мы вернёмся к этому позже. — шептал лазурный немеющими влажными губами в чужие губы, на мгновение прервав желанную ласку. — И я сдержал своё обещание. — так же тихо ответил мужчина, глядя в зелёные глаза и вновь касаясь сладких и зацелованных мальчишеских губ. Отныне и впредь они только «его». Целоваться приятно. Особенно, когда губы начинают неметь или побаливать от чужих ласк или покусываний, это доводит до исступления и дрожи в коленях. Соник никогда ранее такого не испытывал, его так никогда не целовали, как целовал «он», мужчина, разменявший три с лишним десятка лет, полигамный мужчина. И ему это нравилось. Он думает, что сходит с ума. Он думает, что Шедоу сводит его с ума. — Тяжело. — в паузе успевает шепнуть лазурный, прежде чем оборвать поцелуй и уткнуться носом в изгиб крепкого плеча, плавно разжимая копну иголок. Он глупо улыбнулся и крепко обнял шею доминанта, впиваясь ногтями в кожу, желая почувствовать его больше, чем он мог бы. — Знаю. — улыбается Шедоу, ласково целуя мальчишку в висок, забравшись тёплыми руками зеленоглазому под свитер, касаясь обнажённой спины. — У тебя возникли сложности? — посмеялся мужчина, замечая, как юноша сжимает трясущиеся колени. — Заткнись. — прошипел Соник, сильнее впиваясь ногтями в шею баскетболиста, пряча от него своё пунцовое лицо. — Молчу, только не рычи. — он вновь улыбнулся. — Эрекцию могут вызывать не только порнофильмы или эротические журналы, ты знаешь об этом, не глупый. — мужчина неторопливо говорил о естественных процессах, надеясь, что это утешит лазурного. — Стояк не редкость, когда ты в состоянии исступления, думаю, что об этом тебе тоже известно, в биологии есть целый раздел на эту тему. Баскетболист прекрасно понимал, как Сонику неловко и стыдно, в юности он испытывал нечто похожее. Шедоу знал, что быть одному в этот момент очень тяжело, знал, как тревожно становилось от обилия мыслей. Он будет рядом. Он поможет, объяснит и успокоит. — Этого никогда раньше не случалось с мужчинами.— тихо пробормотал лазурный, жав колени друг к другу и поныне стесняясь смотреть мужчине в глаза. — Иногда мужчины увлекаются мужчинами или мальчиками помоложе, и в этом нет ничего неправильного. — баскетболист улыбнулся, мягко похлопывая мальчишку по спине. — Посмотри на меня. — Не могу. — юноша помотал головой. — Можешь, Соник, просто не хочешь. — мужчина тихо посмеялся и решил дать лазурному немного лишнего времени, чтобы тот унял свою тревожность. — Я помогу тебе с этим справиться, но для начала мы поговорим. Болтать с твоей спиной не очень интересно, поэтому прошу, посмотри на меня. — Ты будешь смеяться. — стыдливо уточнил Соник, от чего Шедоу устало закатил глаза, он уже мало верил в свои ораторские навыки. — Не буду. — утомленно опроверг мужчина. Соник молчал. Шедоу терпеливо ждал. — Это останется только между нами. — баскетболист снял их с немой паузы, надеясь, что это растопит льды тревожности Соника. Лазурный нервно сглотнул, сжимая губы, внизу живота неприятно тянуло, тело требовало разрядки, терпеть эрекцию становилось уже невмоготу. Он откинул тяжёлые размышления и не спеша разжал свои окоченевшие пальцы, после чего сел ровнее, стыдливо поднимая на него свои глаза. Пульс участился и бил по вискам. — Разве мы не собирались поговорить? — напомнил ему Соник, сложив руки под грудью и постукивая указательным пальцем по своему локтю, недовольно кусая губы. Шедоу это показалось очень милым и он слабо улыбнулся. — Поговорим. — кивнул мужчина. — Сразу, как только ты перестанешь пускать шпильки. — он широко улыбнулся, опуская глаза на заметный, обтянутый плотной тканью член, что элегантно вытянулся по бедру. — У меня много терпения, и я умею ждать очень долго, но вот «ему» ожидание даётся намного тяжелее, чем мне. — баскетболист носом указал на ноющий в тесноте брюк стояк и улыбнулся. Соник сильно закусил губу, пытаясь отвлечь себя от навязчивых мыслей, но все идеи были провальными. — Перестань на меня давить! — обиженно и раздражённо рыкнул лазурный, он был ровно в шаге от того, чтобы не вмазать мужчине по лицу. Соника останавливало лишь то, что он не ровня ему по силе и определëнно потерпит поражение в дружеском бою, а быть прижатым к ближайшей поверхности без возможности пошевелиться – не самая лучшая перспектива. — Я не давлю. — опроверг Шедоу. Юноша не хотел ругаться, он и не умел этого, от того и замолчал, отвлекаясь на тёплый и тусклый свет лампы. Он остыл. Злость давалась ему тяжело, Соник никогда не злился дольше пяти минут, три из которых просто делал вид, что злится. Он всегда был тем самым парнем, которому принадлежала фраза: «Давайте не будем ругаться, сегодня слишком хороший день для этого». И ему это нравилось. Он не любил ссориться, но не всегда получалось решить проблему мирно, исключая пустую трату нервных клеток. — О чëм ты хотел поговорить? — почти шёпотом поинтересовался Соник, поворачиваясь к утомлëнному ожиданием баскетболисту. — Прости, что вспылил, и спасибо, что ждал, пока я утихну. — мальчишка виновато улыбнулся. — Ты просто немного устал. — мужчина слабо улыбнулся, касаясь тыльной стороной пальцев горячей ланиты Соника. — Никто из нас не ангел. — шёпотом добавил он. — Полагаю, что так. — согласился Соник. — Это мой первый романтический опыт с мужчиной, и раньше я не думал о том, что буду целовать мужчину с мыслями о том, что мне это нравится. — лазурный неспеша опустил голову на плечо баскетболиста и улыбнулся самому себе, осознав нечто очень важное. — Это так необычно: осознавать, что тебе симпатичен тот, о ком ты думаешь в самом последнем случае, тот, кто одного с тобой гендера. — Не торопись. — посмеялся Шедоу. — Ты начинаешь романтизировать однополые отношения, они не всегда ванильные. Точнее, они ванильные лишь в исключительных случаях. — поправил его мужчина, от чего Соник устало закатил глаза и улыбнулся, думая о том, какой же он дотошный. — В таких отношениях много важных моментов, которые следует понимать: броманс у мужчин штука довольно сложная, они привязываются друг к другу особенно, касаются друг друга особенно и выражают своё беспокойство тоже особенно, не так, как могли бы понимать тебя и касаться друзья; дальше идут флирт и ухаживания, выходящие за понятие броманса, тут мужчины выражают свои чувства к другому мужчине более интимно: проявляют симпатию, окутывают особым вниманием, впервые целуют и только потом в отношениях появляется секс, у которого тоже есть свои особенности, он сильно отличается от секса с миловидными женщинами. — Пока что то, о чëм ты говоришь, звучит очень даже ванильно, не думаешь? — поинтересовался лазурный, слабо улыбаясь. — Сначала дослушай. — баскетболист легонько стукнул Соника костяшкой согнутого пальца по кончику носа. — Многие мужчины путают то, что им действительно нравятся мужчины с тем, что им просто нравится дружить с мужчинами более тесно, чем обычно. — он на мгновение замолчал, позволяя мальчишке понять разницу между отношениями и бромансом. — Большинство тесно связанных мужчин расходятся, по воле того, что не поняли друг друга: один был влюблен, ждал взаимности, а другой хотел быть особенным другом. — Расходятся насовсем? — Соник торопливо выпрямился и с надеждой посмотрел в алые глаза, желая услышать, что есть предел, некая черта глупости. Однако надежда пропала, как только он встретился с багровыми радужками, Соник понял, что у глупости нет границ. Он уже знал ответ. — Прошу, не будь так наивен и не складывай ложного мнения о том, что отношения между двумя мужчинами строятся легче, чем между мужчиной и женщиной. В зачатках любых отношениях есть свои подводные камни. — баскетболист решил не отвечать на вопрос полный надежды, он знал, что Соник не хотел бы слышать ответ, однако решил закончить свой поучительный монолог лаконичным суждением. Соник молчал, уткнувшись в одну точку и начиная заламывать пальцы, он был в замешательстве. — Мне казалось, что мужчина лучше поймёт другого мужчину, как и женщина другую женщину. Разве нет? — Не всегда, но доля истины в этом есть. — кивнул мужчина. — Это вселяет надежду и оптимизм. — лазурный иронично улыбнулся, от того, что понятия, которых он придерживался, в течении своей осознанной жизни, оказались не совсем верными. — Знаешь, мне удобнее и приятнее думать, что всё в окружающем нас мире стремится к некому порядку. Однажды, один очень близкий мне друг сказал: «Мир отнюдь не монохромный, Шедоу, однако в нём всё же есть место для белых и чёрных оттенков». — баскетболист слабо улыбнулся. — Просто думай о том, что таким образом мир стремится к балансу. — Прозвучало паршиво. — Соник нервно сжал губы в тонкую линию и нахмурился. — Так же паршиво, как и любое другое оправдание человеческой глупости, за которую никто не хочет брать ответственность. — Ты слишком юн, чтобы понять мою точку зрения. — баскетболист посмеялся. — И буквально пытаешься гиперболизировать то, что совсем в этом не нуждается. — А тебе слишком много лет для того, чтобы юноши вроде меня вились вокруг тебя виноградной лозой. — Соник театрально закатил глаза и с ноткой гордости отвернул своё миловидное личико от тёмного ежа — «Юноши вроде тебя» сами вьются вокруг меня. Моей вины в этом нет. — лаконично ответил мужчина. — И мы опять вернулись к теме моего возраста? — Ты первый начал цепляться к возрасту. — усмехнулся Соник. — Желаешь поиграть в доминанта? Ладно. — мужчина вытянул губы в надменную улыбку и наклонился к ушку юного баскетболиста. — Как ты мог уже заметить и почувствовать, в моём преклонном возрасте я ещё способен вызывать стояк у славных мальчишек вроде тебя. — тональность его голоса была низкой и немного грубой, он говорил тихо, но властно, от чего сердце лазурного громко и быстро забилось, и кровь вновь начала скапливаться в паху, вызывая зудящее напряжение в нём. — Я не жалуюсь. И не сожалею ни об одному году своей жизни, все они были прекрасны и делают меня только сексуальнее. Разве не так? — баскетболист крепко обхватил складку брюк, в которой теснился ноющий от отсутствия ласки член и погладил его ладонью, поднимая глаза на онемевшего Соника, чьи губы побелели от шока и потеряли свой вишнёвый оттенок. — Разве не так, Соник? — Шедоу сжал руку на половом органе крепче, чувствуя пульсацию вен на нём, от чего лазурный дрогнул и схватился за чужое запястье, успевая лишь простонать сквозь губы и сжать колени. — Не сжимай его так сильно, прошу.. Мм! — прохныкал юноша, почти срываясь на громкий стон, но вовремя затыкая свободной дрожащей рукой рот, чтобы не кричать. — Признай, что я прав, и я отпущу. — строго потребовал баскетболист, надавливая пальцами на венку под головкой члена. Сквозь одежду это было отнюдь не приятно, от чего мальчишка дёрнулся и крепко вцепился пальцами чуть выше запястья мужчины, наровя его остановить. — Будешь препираться со мной дальше – не отпущу, пока не кончишь в штаны. — угрожающе прошептал он, сквозь с силой стиснутые зубы наблюдая, как дрожит мальчишка в его руках. — Ну же!