Чудовище храма Изиды

Две засады у храма Изиды. Легенда наяву. Меткий бросок Лидона. Что скрывают подвалы и помощники. Богиня-целительница. Единоборство с опасным исходом. Везувий своевременно напоминает о себе. Что можно вынести из приключения у болота.

      Знойный и безветренный августовский день постепенно переходил в такой же душный вечер. Малиновое, словно перегретое солнце опускалось за крыши домов, бросая ровные пурпурные отсветы на склоны Везувия. Мы шли вчетвером — несмотря на все уговоры, Нидия ни в какую не захотела оставаться в мастерской и теперь проворно шагала между мной и Лидоном, постукивая тростью по мостовой.       Ещё не успели сгуститься сумерки, а улицы вокруг храма Изиды пустели прямо у нас на глазах. Одна за другой захлопывались двери и лязгали запоры. Когда же мы вышли на площадь, тишина кругом стояла такая, будто мы перенеслись из родных Помпей в какую-нибудь древнюю Трою, вынесенную волей богов на поверхность земли, но лишённую всяких признаков жизни. Мы приблизились к храму сзади, перелезли через ограду (причём Лидон — с Нидией на руках), стараясь не шуметь, осторожно обогнули левое крыло и выглянули из-за угла. Двор тоже был пуст, и лишь зажжённые светильники на крыльце подсказывали, что жизнь внутри идёт своим чередом.       — И где мы будем устраивать засаду? — Лидон понизил голос до шёпота. — Тут даже спрятаться негде. Разве что вон там, на террасе?       — Слишком далеко, — возразил Олинф. — Арбака могут настигнуть раньше, чем мы успеем вмешаться. Ух, пропади пропадом эти облака!       — А что не так? — забеспокоился я.       — Да сам видишь, скоро всё небо затянут. Если придётся побегать — а я подозреваю, что в конечном счёте придётся, — то без огня нам далеко не уйти. Вот что, Антоний: ты лучше всех нас знаешь храм — поднимись-ка на крыльцо и посмотри, что там внутри слышно.       Я взбежал наверх по ступеням и приложил ухо к двери, напряжённо прислушиваясь. Однако, как ни странно, мне не удавалось различить ни шагов, ни голосов — лишь шорох сквозняков да потрескивание факелов. Обычно даже в такой поздний час храм ещё не пустовал — что же случилось сегодня? Положим, Арбак отправил всех по домам, но сам-то он собирался дождаться здесь Главка и Клодия. Или мы опять опоздали?..       Внезапно я уловил краем глаза какое-то движение в глубине утопавшей в синей тени террасы — той самой, которую Олинф только что отверг в качестве засады. Я пробрался между колоннами и замер. Из полумрака возникла стройная фигура в короткой белой тунике; по быстрой походке и вороху тёмных кудрей нетрудно было опознать Главка. Прикрывая глаза рукой, он всматривался вдаль. Я уже собрался посмеяться над своими опасениями, когда вдруг сообразил, что афинянин ни разу даже не взглянул в сторону храма: напротив, его внимание явно было приковано к улице, ведущей в гавань. Так или иначе, сейчас он ждал точно не Арбака.       Вечернюю тишину нарушил приближающийся топот копыт. На площадь во весь опор вылетел всадник на рыжем коне, тоже показавшийся мне знакомым. Когда же он натянул поводья и спрыгнул наземь, я убедился, что глаза меня снова не подвели — передо мной был Клодий. Он торопливо отцепил от седла медный кувшин и сунул в руки подбежавшему Главку.       — Как думаешь, не выдохнется? — взволнованно спросил тот.       — Мы же замечали время, — ободряюще отозвался поэт. — Он ещё не вышел?       — Пока нет. Чего же он медлит? Ладно, была не была, жди меня, как договаривались…       — Ни пуха ни пера! — Клодий с размаху хлопнул Главка по плечу и вскочил в седло. — И не забудь, если выгорит, ты обещал мне ковёр!       — Дался он тебе, — вздохнул афинянин и снова нырнул в сумрак под навесом. Оттуда вдруг послышался новый звук, больше всего похожий на приглушённое ворчание, которое вскоре смолкло.       — Эй! Мы здесь! — донёсся откуда-то снизу хриплый шёпот. Я скатился вниз и юркнул в тень крыльца, где уже затаились мои спутники.       — Ну что, Арбак так и не появился? — всё так же шёпотом спросил Олинф.       — Мне вообще показалось, что в храме никого нет, — растерянно отозвался я. — И Главк себя как-то странно ведёт, не находите?       — Чего ж тут странного, — пожал плечами Олинф, — наш афинский приятель как раз уверен, что всё идёт по его плану.       — Главк?! — ахнул я, не веря своим ушам. — Он же… мухи не обидит!       — Мухи — возможно, а вот насчёт жрецов Изиды — тут я, извини, не ручаюсь. Я ещё до вчерашней встречи с тобой знал, кто науськивает чудовище, но мне не на что было опереться, кроме рассуждений. Но теперь осталось недолго — скоро мы всё увидим своими глазами. В самом деле, куда запропастился Арбак? Вот-вот стемнеет!       Действительно, над крышами домов уже гасли последние отблески заката. Вечер переходил в ночь; поднялся ветер, но вместо прохлады он принёс с собой тёмные облака, разом закрывшие полнеба. Луны совсем не было видно. Храмовая площадь, освещённая лишь огнями на крыльце, быстро погружалась в густую синеву.       Но вот двери чуть слышно заскрипели, и между колоннами показался тот, кого мы так долго ждали. Однако Арбак тоже совсем не походил на человека, собравшегося на морскую прогулку. Он шёл медленно, неся под мышкой тяжёлый деревянный ларец, так и норовивший выскользнуть наземь. Спустившись с крыльца, он перехватил свою ношу поудобнее и направился к воротам.       — Приготовьтесь! — прошептал Олинф, увлекая нас с Лидоном за собой из укрытия.       Арбак уже распахнул калитку. И тут из глубины террасы, многократно усиленный эхом, раздался такой знакомый, но непривычно твёрдый голос:       — Цербер, взять!       Ответом ему было глухое грозное рычание и цокот когтей по мраморным плитам. В темноте вспыхнуло синеватое зарево. С каждым мгновением оно становилось всё ближе и ярче, и вдруг на лужайку вылетела громадная пылающая тень. Я отпрянул, закрыв лицо руками, а у Олинфа вырвалось проклятье. Да! Это была собака или, по крайней мере, существо, сходное видом с собакой — страшное, поджарое, с острыми ушами и оскаленной пастью. Но такой собаки не доводилось видеть ещё никому из смертных. Её шкура переливалась слепящей синевой, глаза горели красным огнём, из-под лап и от бешено крутящегося хвоста во все стороны брызгами разлетались искры и гасли на лету.       Арбак при виде жуткой твари словно окаменел. Но когда между ними оставалось не более трёх прыжков, он повернулся и бросился бежать, не разбирая дороги и по-прежнему прижимая к себе ларец. Промчавшись мимо нас, он вдруг споткнулся, выпустил из рук свою ношу и рухнул ничком на траву, ударившись головой об угол ларца. Чудовище огромными скачками приближалось к нему и уже поравнялось с нами.       — Посторонись! — рявкнул Лидон, отталкивая меня. — Я его задержу!       Он стремительно сорвал с пояса свой кожаный мешочек, раскрутил за шнурки и метнул прямо в пылающую морду адского хищника. Я вскрикнул от ужаса, когда чудовище на лету поймало снаряд, но тут случилось нечто ещё более невероятное. Страшная собака вдруг остановилась, словно позабыв об Арбаке, разорвала мешочек зубами и жадно заурчала. Над лужайкой разнёсся тёплый, пряный запах, который я в последнюю очередь ожидал здесь учуять — запах жжёного мёда и имбиря.       — Какая находчивость, — отдышавшись, пробормотал Олинф. — Помню, в детстве меня всегда удивляло, зачем в гроб кладут медовую лепёшку для Цербера. Я-то думал — разве такую тварь укротишь сладостями, а выходит, даже языческие сказания порой не ошибаются.       Чудовище, словно не замечая нас, продолжало самозабвенно чавкать. Лидон, подкравшись сзади, ухватил его за цепь на шее, Олинф расстегнул свой пояс, и вдвоём они привязали новоявленного Цербера к столбику ограды.       Где-то в глубине двора послышался быстрый топот убегающих ног и стих вдали.       — Уже всё? — прошептала Нидия. Её прикосновение понемногу вывело меня из оцепенения.       — К-кажется, да, — я переступил ногами и успел удивиться, что они меня ещё слушаются. — Так оно… настоящее? И почему тогда светится?       — А ты сам потрогай, — подмигнул мне Олинф, ухмыляясь во весь рот.       Я сглотнул и боязливо прикоснулся к крупу собаки. Шерсть была бархатистой и влажной, а когда я отдёрнул руку, то мои пальцы тоже слабо замерцали в темноте.       — Морское свечение*, — пояснил Олинф. — Доведись тебе хоть раз выйти в море ночью, ты бы и без меня сообразил. Сейчас конец лета — самая для него пора… Нечего сказать, Главк хитро придумал. Средство-то всегда под рукой: окатил собаку морской водой, и вот тебе ходячая легенда храма Изиды!       — Так вот что было в кувшине, который привёз Клодий! — догадался я. — Это что же… получается, они оба в сговоре? Значит, осталось найти место, где они условились встретиться!       — Да где же, как не в гавани? — вмешался Лидон. — Я за ними, а вы займитесь жрецом! Похоже, его умной голове крепко досталось.       Он обнял Нидию на прощанье, легко перемахнул через ограду, и его рослая фигура быстро растворилась в вечерней мгле.       Цербер уже расправился с угощением, но с привязи не рвался и вообще вёл себя на редкость безобидно, будто ему и не кричали только что «взять!». Мы оставили его в покое и вернулись к Арбаку, который по-прежнему лежал без сознания.       — Не зря Господь предостерегал против богатства, — тоном проповедника изрёк Олинф, ощупывая солидную пульсирующую шишку на голове жреца. — Были бы у него пустые руки, глядишь, и вовсе бы не пострадал.       — Но зачем ему понадобился ларец? — удивился я. — Не для морской прогулки же!       — Сдаётся мне, Арбак сегодня собирался на собственную прогулку. Я должен был понять — зачем же ещё он так быстро вытурил нас из храма? Пожалуй, пришла пора хорошенько осмотреться в этом, с позволения сказать, священном месте.       Вдвоём мы уложили Арбака на мой плащ и перетащили внутрь, в большой зал, чтобы не бросать его в обществе пусть и насытившейся, но всё же натасканной псины. На шум выбежал Пётр, в глазах которого недвусмысленно читалось: «Что, опять?!» Я знал, что в храме хранится запас лекарств, и направился было за ними, но тут нас окликнула Нидия.       — Там внизу кто-то есть, — сообщила она, указывая на запертую дверь в подвал.       Уж в чём в чём, а в остроте слуха Нидии можно было не сомневаться. Вооружившись кочергой, от которой на этот раз оказалось больше проку, Олинф без лишних церемоний взломал замок, и перед нами открылась лестница, ведущая в непроглядную душную темноту. Оттуда вдруг донёсся приглушённый, едва различимый женский голос.       — Иона! — заорал я и кубарем скатился по ступеням. Голос послышался снова, теперь ближе и громче. Подоспевший Олинф плечом вышиб нужную дверь, и мгновение спустя я уже прижимал к себе заплаканную сестру.       — Он убежал? — сквозь всхлипы спросила Иона. — Спасся?       — Жить будет, — буркнул Олинф, потирая плечо. — Это чудище его даже не куснуло.       — Да я не про Арбака! Главк в безопасности?       — От Лидона не убежит! — заверил я.       — Ты ничего не понимаешь! — горячо запротестовала Иона. — Главк ведь хотел вызволить меня из храма! Я как раз об этом и собиралась рассказать вам с Олинфом вчера ночью, но не успела — Арбак меня подстерёг и запер здесь. А я-то верила ему до последнего!.. Думала, что Главк просто сводит с ним счёты из ревности — с тех самых пор, как увидела первое нападение… А где Цербер? Он тоже в порядке?       — Переваривает лепёшки, — я помимо воли улыбнулся. — Постой… так это ты была той жрицей, про которую упоминала Нидия? Что ж ты мне ничего не рассказала?       — Прости, братик, я никак не могла решиться, — покачала головой Иона. — Я жалела уже, что открылась Нидии. Да и боялась, что ты проговоришься — слишком быстро ты подружился с Главком.       — С Главком всегда так получается, — застенчиво вставила цветочница.       — Я почувствовала неладное только тогда, когда Арбак признался мне в любви во дворе храма, — продолжала Иона, пока мы поднимались наверх. — А вчера я застала Главка, когда он собирался увести собаку, и он мне всё рассказал. Подумать только, сколько народу старалось ради меня — и Нидия, и Клодий с Юлией, и даже Лидон…       — Лидон? Нидия? — в полной растерянности повторял я. — Олинф, ну объясни мне! Неужели ты знал и молчал?!       — Не всё, но обо многом догадывался, — кивнул мой наставник. — Клодия я, например, вычислил после упоминания о шести амфорах с вином. Вспомни, ровно столько же прислали в храм, чтобы подпоить Арбака. Вдобавок я уже понял, что только он мог устроить побег Юлии. С Лидоном получилось совсем просто: он один подходит под описание человека, которого ты видел ночью на склоне Везувия. А вот Пётр с Хлоей были кем-то вроде вестников — уж я-то знал, что никому из наших не пришло бы в голову использовать храм Изиды вместо сигнальной вышки! Дерзко, но потому и удачно, как, впрочем, и почти вся затея Главка.       Арбак не спешил приходить в себя — очень уж мощным оказалось усмиряющее действие ларца с золотом. Мы перенесли его в первую попавшуюся комнату с ложем. Я осмотрелся в поисках чего-нибудь холодного, но на глаза мне попалась только золотая статуэтка Изиды. Положившись на благосклонность богини к своему служителю, я пристроил её к шишке. Присмотреть за Арбаком, несмотря на все мои протесты, вызвался Пётр: он во что бы то ни стало стремился показать «этому гонителю», что такое истинное милосердие. Тогда Олинф притянул его к себе за плечо и что-то прошептал на ухо. Пётр с готовностью кивнул, расплывшись при этом в не самой самаритянской ухмылке, и куда-то убежал.       — И что мы теперь будем делать? — спросил я, когда мы вышли на крыльцо. Внизу на привязи нетерпеливо крутился подсохший и уже не сияющий Цербер.       — Я больше не останусь в храме! — воскликнула Иона. — Арбак именно этой ночью собирался увезти меня из города и спрятать на своей потайной вилле.       — Надо найти Главка! — предложил я. — Лидон говорил, что он в гавани…       — А ты заметил, в какую сторону он рванул? — с усмешкой напомнил Олинф. — Если я ещё не спятил, там никакая не гавань. Подозреваю, наши заговорщики вряд ли убежали далеко — ведь им нужно вернуться за Ионой и собакой…       — Они сейчас могут быть только в одном месте, — вмешалась Нидия. — Корабль стоит не в гавани, а в укромной бухте, и мы договорились встретиться возле Болота колдуньи. Там, в пещере с подземным огнём, и прятали Цербера!       — Всё сходится, — подтвердил Олинф. — Именно оттуда и разносился вой, когда чудовище не нападало. Тогда поспешим! Не то Арбак придёт в себя, вспомнит давешние угрозы и в самом деле поднимет переполох.       Я никогда не представлял, что мой учитель может так быстро бегать! На что я был и моложе, и проворнее, но и то еле поспевал за ним, таща за руку Иону: сестре не терпелось поскорее увидеться с Главком. Нидия же замешкалась, отвязывая пса, и успела только крикнуть нам вслед, чтоб мы её не дожидались.       С трудом переводя дыхание, мы наконец достигли поворота, откуда уходила тропинка к болоту. Здесь, в тени горы, темнота казалась особенно зловещей. Лампа у меня в руке зачадила и погасла.       — Эй, где вы там? — ещё издали окликнул Олинф, приставив ладони ко рту. В ответ послышались кряхтение, рычание и глухие удары. Мы кинулись на шум и в изумлении замерли.       На лужайке у края болота, сцепившись, катались по земле Главк и Лидон. Афинянин уступал гладиатору ростом и шириной плеч, зато явно был лучше знаком с борцовскими приёмами. Он в очередной раз выскользнул из захвата соперника, опрокинув его на спину, но в последний момент Лидон дёрнул его за ногу и снова повалил на траву.       — Я задержу его, ничего! — прохрипел он.       — Кончайте притворяться, парни! — прикрикнул Олинф. — Мы всё знаем!       Однако его последние слова вдруг заглушил хриплый лай. Прямо к болоту большими скачками нёсся наш пожиратель лепёшек, таща за собой Нидию, словно повозку с оборванными постромками.       — Стоять, Цербер! Стоять! — хором гаркнули оба борца. Оттолкнув Главка обеими ногами, Лидон ринулся наперерез псу и поймал его за ошейник. Афинянин отлетел в сторону, проломив камыш, и с головой плюхнулся в мутную тинистую воду.       — Смотреть надо… тьфу! — он живо вскочил, отплёвываясь, но тут же по пояс провалился в глубокий вязкий ил. — А-а! Помогите!       Я услышал, как ахнула за моей спиной Иона, и почти не глядя перехватил её, когда она метнулась мимо меня к болоту.       — Иона, назад! — заорал Главк, погружаясь всё глубже. — Антоний, держи её, ради Изиды! Помогите… меня засасывает!       — Держись! — Олинф распластался во весь рост на обломанных камышах и сгрёб его за руку.       — Олинф, помоги! — Главка затянуло уже по самые подмышки. — Я тону!.. Нидию, Нидию не подпускайте!       — Протяните ему палку! — взывала слепая из-за широкой спины Лидона, пытавшегося удержать и её, и пса.       Правая рука Главка судорожно сомкнулась на широкой кисти Олинфа, но топь неумолимо увлекала его вниз: над водой уже виднелась лишь запрокинутая голова с полными ужаса глазами. Я вдруг понял, что его пальцы вот-вот разожмутся и соскользнут.       — Не-ет! Только держи!.. О боги!       Стиснув зубы до скрежета, Олинф выбросил вперёд свободную руку и мёртвой хваткой вцепился в пышные кудри тонущего. Главк отчаянно тянулся ему навстречу, но болото держало крепко. Цербер с жалобным визгом вывернулся от Лидона, ухватил Олинфа за край туники, и вдвоём, как моряки, выбирающие снасть, человек и собака рванули изо всех сил — раз и ещё раз. Трясина отозвалась хлюпаньем, в котором мне отчётливо послышалась бессильная досада, и отпустила свою добычу. Подоспевший Лидон поймал другую руку Главка и вместе с Олинфом помог ему выбраться на сушу.       Над болотом повисла тишина, нарушаемая лишь хриплым прерывистым дыханием спасителей и спасённого. Первыми опомнились девушки: подбежав к Главку с двух сторон, они со слезами принялись тормошить и целовать его, вытирая грязь с лица.       — Слава тебе Господи, — Олинф сел, с трудом переводя дух. — Ну и с какой стати вы устроили этот последний гладиаторский бой? Я ж вам кричал, что всё знаю, нечего дурака валять.       — Так почему ты раньше не сказал? — пропыхтел в ответ Лидон. — Я ведь не сомневался, что ты на стороне Арбака.       — И как вы, позвольте узнать, собирались выкручиваться, если б я и вправду был на его стороне?       — Да почти так же, как и вышло, только я свалился куда не надо, — через силу улыбнулся Главк. Склизкая жижа ручьями стекала с его одежды, голос охрип от крика, но голубые глаза снова просветлели. — Вон там в камышах тропинка, вешками помечена. По ней бы я добрался до пещеры Цербера, переждал бы, пока вы не уйдёте, ну, а утром — всей честной компанией на корабль.       — «Честная компания!» — пробурчал Олинф. — Что-то не нравится мне это словцо. Сколько же вас состояло в заговоре — небось хватило бы на команду небольшой барки?       Словно в ответ на его слова с дороги послышался стук копыт, и вскоре рядом с нами осадил своего коня Клодий. За его спиной сидела Юлия.       — Мы так и подумали, что у вас что-то стряслось, — сообщил поэт, наклонившись с седла. — Ба, дружище, а чего это ты такой красивый? Решил в последний раз нырнуть за раковиной?       — Вроде того, — отшутился Главк, — только Олинф не дал, прямо за волосы вытащил.       — Ну надо же! — с притворным сокрушением заметил Клодий. — А я-то надеялся, что ты утонул и я смогу взять на память о тебе ковёр…       Лидон молча показал ему кулак.       — Раз уж вы все собрались, чтобы меня спасти, — возвысила голос Иона, — то позвольте и мне внести вклад в общее дело. Не стоит здесь засиживаться и дышать болотными испарениями. Что нам сейчас нужно, так это подкрепить силы и привести себя в порядок.       — Значит, не будем терять времени — и на борт, — поддержал Главк, с трудом поднимаясь на ноги, — до бухты недалеко. Только бы смыть эту гадость…       Он не договорил. В неподвижном воздухе пронёсся зловещий глухой рокот, и земля у нас под ногами покачнулась. Цербер взвился на лапы и тревожно завыл, поджав хвост.       — Быстрей отсюда! — поторопил нас Главк, хватая за руку Иону. — Похоже на камнепад!       — А точно не чудовище? — поддел его Олинф.       — Спроси у него самого! — бойко отозвалась Юлия.       Под грохот падающих камней мы выбрались на дорогу и оглянулись. Над вершиной вулкана курился дым, заметный даже на фоне мрачного неба. На наших глазах огромный обломок скалы скатился вниз в клубах пыли и каменного крошева и с плеском обрушился в воду у дальнего края болота, осыпая всё вокруг грязными брызгами.       — Да уж, — поёжился Клодий, — вовремя ты вылез из этой уютной купальни.       — Слышите, как дрожит земля? — Нидия прислушалась. — В бухту идти слишком опасно.       — Мы совсем забыли про старину Гая, — напомнил Олинф. — До его виллы рукой подать, и где-где, а там нас искать никто не додумается. Многовато гостей, конечно, но уж в честь того, что мы уели Арбака, Фортуната уговорит его потесниться.       Предложение показалось разумным, и вся наша «честная компания» во главе с псом свернула на тропинку, ведущую к вилле старого затворника. Иона ни на минуту не выпускала измазанную руку Главка, словно боялась, что он опять куда-нибудь провалится, а Нидия снова шла между мной и Лидоном, притихшая и погружённая в какие-то мысли.       — О чём ты задумалась? — спросил я.       — Знаешь… — она помедлила с ответом, — тонуть, оказывается, так страшно… пусть даже я ничего не видела. А я ведь когда-то представляла, как брошусь в море и найду покой. Мне говорили, будто это самая лёгкая смерть.       — Если кто-нибудь ещё вздумает давать тебе такие советы, — фыркнул Главк, обернувшись на ходу, — отправь его сразу к нам с Лидоном. Уж мы ему объясним всю глубину его заблуждений.       — Да я и один справлюсь, — с усмешкой возразил гладиатор, — не по-гречески, так по-римски… Кстати, когда будет возможность — не покажешь мне снова тот захват с подножкой? Хоть убей, не пойму, как же ты меня на обе лопатки уложил!