Я узнал, что все меняется, люди меняются. И это не значит, что надо забыть прошлое или пытаться скрыть его. Это просто значит, что вы идете дальше и воспоминания — сокровище!
Никки Сикс «Героиновый Дневник. Год из жизни падшей рок звезды»
Невероятно аппетитный запах из знакомой закусочной заполнял всю округу, просачивался сквозь щели закрытых окон соседних домов. Он так и манил прохожих заглянуть и отведать жареной курицы или сочной говядины. Став жертвой сочившегося аромата, я сглотнула образовавшуюся во рту слюну и толкнула тяжелую чёрную дверь с горящей неоновой вывеской «открыто». Запах резко усилился и, несмотря на поздний завтрак с Джаспером, ощущался легкий голод, возможно, из-за стресса или волнения, вызванного предстоящим знакомством с новыми людьми. Почти целый год затворничества и осознанный отказ от тусовок с друзьями в пользу созвонов с Сэмом давали о себе знать. Обеспокоенность забытыми навыками общения с незнакомцами пробудила острое желание съесть любой гамбургер из представленных в красочном меню, которое располагалось над кассой почти напротив двери. От изучения картинок и цен отвлёк голос Эшли. — Эй, Вероника, — я обернулась на звук и увидела подругу, сидящую за столом в пол-оборота. Эшли легонько махала мне, перебирая длинными пальцами, то ли привлекая моё внимание, то ли демонстрируя свой маникюр парням, расположившимся напротив неё. — Привет, ребят, — поздоровалась я, слегка смутившись от внимательного взгляда одного из парней. Шатен был явно старше нас с Эшли. В его потухших голубых глазах читалось полное равнодушие к происходящему. Однако, когда я подошла вплотную к столу, пухлые губы незнакомца растянулись в улыбке, а пальцы левой руки, усыпанной партаками, потянулись зачесывать словно расческой мешавшие пряди темно-каштановых волос. — О, ребят! Это Никки, моя лучшая подружка-гитаристка, — эмоционально представила меня Эшли, и, уступая мне место, пыталась эффектно проехаться по поверхности дивана ближе к окну. Но у неё не вышло, при трении кожаные материалы обивки и мини-юбки подруги издали странный звук. Тогда, чтобы переместиться, Эшли принялась забавно подпрыгивать, и её русые кудри синхронно пружинили вместе с их хозяйкой. От вырывающегося смешка меня уберёг второй парень. — Приятно, — изрёк темнокожий незнакомец, оценивающе разглядывая меня с головы до ног. На контрасте с его белой футболкой и персиковой кожей первого, он казался беззвездной ночью. Если бы у второго были обесцвеченные волосы, то они вдвоём походили на воплощение Инь и Ян. Я села на место, освободившееся от моей любимой кенгуру Эшли, и поместила между нами рюкзак. — Ты как? — тихо прошептала подруга, заключая меня в объятья. — Терпимо, — ответила я, зарываясь в мягкие кудряшки Эш и вспоминая напутствие Джаспера. Спустя несколько секунд мы приняли нормальное сидячее положение. — Я — Лой, а это Итан, — сказал афроамериканец. И после такого представления всех участников встречи понимание происходящего покинуло меня. Эшли не первый год сохнет по Уиллу, нашему соло-гитаристу, семья которого мигрировала в Штаты из Норвегии лет десять назад. До сегодняшнего момента я была убеждена, что типаж моей подруги — это смазливые скандинавы. Возможно, мной была упущена какая-то информация в отрыве от жизни и полном погружении в отношения с Сэмом. Однако я бы больше поверила, что моя Эшли пришла на встречу к Итану, чем к Лою, который мало того, что не в её вкусе, так и ведёт себя как типичный торговец крэком, а свою цепь размером с палец он дома забыл, но зато ствол нет. Я не скажу, что все темнокожие такие, у меня многие одноклассники и учителя — черные, и они в большинстве своём приятные люди. Да и вообще, как можно дискриминировать людей одной расы с родоначальниками почти всех музыкальных направлений. — Никки, мы ждали тебя, поэтому пока не заказывали, — рассказывала Эшли и хлопала карими глазами бусинками, добродушно улыбаясь всем участникам встречи. — Мило, — последовав примеру подруги, я застенчиво приподняла уголки губ. Итан, долго не раздумывая, подозвал худенького официанта, которому самому не мешало навернуть гамбургер другой. Каждый озвучил, что желает из еды и напитков, а тот быстро записывал и послушно кивал. Под конец тоненьким голоском повторил заказ и удалился в сторону кухни. Провожая жалостливым взглядом официанта, я периферийным зрением заметила, что Итан наблюдает за мной. — Ты на басу играешь? — спросил шатен, смотря мне в глаза. От этого я засмущалась и отвела взгляд, но успела заметить, что ошиблась. В глазах Итана стояло не равнодушие, как казалось вначале, а скорее пока мне не объяснимая тоска или печаль. — Да, а почему ты так решил? — спросила я, мазнув взглядом по лицу парня и едва «не порезавшись» о его ярко выраженные скулы. Думаю, с такими и нож не нужен. — Никки, типа Никки Сикс, — подтянулся Итан, расправляя широкие плечи и разглаживая голову орла, изображенную на черной футболке парня. — Басист группы Mötley Crüe, слышала о таком? Хах, не то что слышала, меня ещё до рождения окрестили его образом. Фрэнк Карлтон Феррано, он же фронтмен, басист и автор песен группы Mötley Crüe более известный под псевдонимом Никки Сикс. Мой отец в молодости был большим фанатом его творчества. Он даже проехал автостопом целый материк от одного океана до другого, чтобы попасть на концерт королей глэм-метал в Лос-Анджелесе. Правда, папа немного разочаровался в шоу, но зато встретил мою маму где-то около библиотеки УКЛА (Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе). Она вышла из здания, чтобы отдохнуть от зубрёшки анатомии и попалась в цепкие лапы моего отца. По воспоминаниям моей мамы папа был наносно-загадочным и небрежным в свои двадцать. Через два года отец перевёз возлюбленную из солнечной Калифорнии в менее теплую, но ярко-зеленую Южную Каролину. Родители вскоре поженились, и родилась моя сестра Виктория. Следом через семь лет появилась на свет я, не оправдав ожидания отца. Он мечтал о сыне и хотел наречь его Ником, но папа не сдался и настаивал на какой-нибудь Николь. Разгорелся скандал по поводу моего имени. Мама всячески сопротивлялась идее хоть и косвенно назвать дочку в честь бас-гитарист с сомнительной репутацией в молодости. Если в трёх словах о биографии Никки Сикса. Музыкант воспитывался в основном бабушкой и дедушкой, потому что отец в раннем детстве покинул семью, а мать пропадала на гастролях. В четырнадцать лет его исключили из школы за продажу травки, и, поссорившись с матерью, Сикс ушёл из дома. В семнадцать лет скитающийся бездомный подросток перебрался в Лос-Анджелес, где погрузился в творчество и развязную пучину рок-музыки. Сикс пристрастился к наркотикам, особенно к героину. Басист к двадцати девяти годам пережил штук шесть передозировок, одна из них привела к клинической смерти. Конечно, странный образ жизни в молодости не умаляет его творческих заслуг. Недавно музыкант отпраздновал двадцать лет трезвости, но воспоминания о прочтении его «Героинового дневника» до сих пор вызывают у меня отвращение и ужас. Взять, например, историю, где обдолбанный голый Сикс с дробовиком наперевес бегает по собственному участку и стреляет в воображаемых пришельцев, распугивая соседей. Кому-то покажется комичным, а, по моему мнению, это прискорбно. Спустя ни один день споров, родители всё-таки сошлись на Веронике. Но упрямая натура и внутренне несогласие моего отца проявились, когда мне стукнуло двенадцать. В моей гостиной мы с Джаспером и Эшли оживлено обсуждали наш прошедший отчетный концерт и то, как я ошиблась в середине сонаты Шнитке. Тут с кухни раздался голос отца, он звал кого-то по имени «Никки», но в доме кроме меня и ребят никого не было. Мы прервали беседу и поплелись с друзьями на звук. — Пап, кого ты зовёшь? — удивленно спросила я. Отец недовольно смотрел на нас троих, стоя около микроволновой печи. — Тебя, Никки! Ваш долбанный попкорн порвал пакет и заполонил всю микроволновку! — возмущался папа. Всю операцию по извлечению попкорна из печки Джаспер шептал имя «Никки», пытаясь вспомнить, где он его слышал. Раздраженная Эшли, поправив съехавшие очки (тогда она ещё не пользовалась контактными линзами), тихо попросила друга заткнуться. Джаспер, находясь в раздумьях, конечно же, проигнорировал Эш. — Точняк, Никки Сикс, он же из Mötley Crüe, — громко и радостно изрек Джас, подняв указательный палец вверх. Эшли от неожиданности чуть не обронила миску с извлеченным попкорном, и, крепко сжав ободки посудины, толкнула Джаспера локтем. — Ой! — опомнился друг и быстро вернулся к процессу. Отец, который всё это время бдительно наблюдал за опустошением микроволновки, улыбнулся и похвалил друга за догадку. — Джаспер, а ты разбираешь, крутой! Джас довольно посмотрел сначала на отца, а потом на меня. — У-у, а-а, за-ве-ди моё сер-дце, надеюсь, оно никогда не остановится-я, — пропел друг и сразу выдал, — прикол, теперь буду тебя так звать! — Согласна, Никки — звучит стильно, — кивнула мне Эшли. Звучало очень стильно, пока я не узнала от Виктории, в честь кого мне дали кличку. Все мои возмущения игнорировались и забавляли Эшли и Джаспера. Отец и друзья сделали меня заложником бесконечных ассоциаций с известным басистом. Со временем я смирилась и стала отзываться на «Никки», но преподаватели и мама продолжают обращаться ко мне Вероника. Как тогда, так и сейчас с Никки Сиксом меня объединяют лишь три вещи: псевдоним, бас-гитара и близкий друг барабанщик… — Догадливый, это моё тёмное альтер эго, — усмехнулась я и, потупив взгляд, начала медленно стягивать с себя бомбер, чтобы хотя бы на время избежать зрительного контакта с Итаном. — Да, Никки у нас талантливая, — вставила Эшли, оторвавшись от Лоя, который ей рассказывал про невероятный успех его будущего «качевого трека», и что Трэвис Скотт по сравнению с ним ребенок. — А разве басисты не самые бесполезные люди? — развалившись на диване, Лой с нотками призрения задал вопрос в форме утверждения. — Братан, у тебя вроде отец разбираться должен, — начал отвечать Итан, как будто вопрос задали не мне, а ему, — на взаимодействии барабанов и баса выстраивается ритм-секция. Шатен для наглядности сцепил два своих указательных пальца. — Связка, понимаешь? Судя по комментариям Итана, можно было сделать вывод, что он разбирается в устройстве слаженной работы разных инструментов. Да и его внешний вид походил на образ рок-звезды. — Да? — без особого интереса решил уточнить Лой. Эшли на это сдержанно рассмеялась, прикрывая рот своим кулачком. — Сейчас где-то в Калифорнии проронил скупую мужскую слезу Блоха, — вставила я. От очередной неуместной реплики Лоя нас избавил доходяга-официант, он принёс наши бургеры и газировку. Каждый, получив своё блюдо, начал поедать вкуснейшую еду. Правда, аппетит мой немного угас, потому что я нервничала из-за шатена напротив. Он также с интересом наблюдал за моими действиями. Может он и на Эшли также поглядывает, стиль общения такой и надо просто расслабиться? Как назло я не могла откусить спокойно бургер. Он стремительно разваливался, всё содержимое, кроме котлеты, приземлялось на тарелку, и меня это жутко раздражало. Непроизвольно ссутулившись, я пыталась сократить расстояние между ртом и тарелкой. Однако все старания сильно не испачкаться и сохранить обычное выражение лица, конечно же, закончились полным фиаско. Я даже не обратила внимание насколько вкусная еда. Итан же с нескрываемой улыбкой наблюдал за моими неуклюжими попытками нормально поесть и не заметил, как у самого вывалился ломтик помидора. Голубые глаза перестали выражать прежнюю печаль и игриво заблестели. Предполагаю, он отдавал себе отчёт, что смущает меня. — Эш. Подай. Салфетку, — делая паузу после каждого слова, чтобы проживать пищу, попросила я. Эшли свободной рукой подала мне салфетку с края стола. Оторвавшись от тарелки и повернув голову в сторону подруги, я наконец-то смогла рассмотреть её прикид. Сегодня Эшли надела футболку с AC/DC, прям готовилась навстречу с человеком, который, исходя из беседы, понятия не имеет, кто эти пять изображенных человек, а если и имеет, то весьма посредственное. Зато я «оценила», и меня на секунду перекинуло на час назад в прошлое к рольставне гаража Джаспера. — А ты давно играешь, Никки? — задал очередной вопрос Итан, доедая бургер. — Года три, — сказала я, прикрывая расправленной салфеткой рот, испачканный соусом. — М-м, — покачал головой Итан, потягивая через трубочку газировку, — неплохо. — А ты играешь? — спросила я и перевела взгляд на Лоя. Тот с прищуром кота следил за кокетливыми движениями Эшли и её оживленным рассказом про музыкальную индустрию, но складывалось ощущение, что он не вслушивается. — Да, — Итан втягивал жидкость и рассматривал зажатую во рту трубочку, чудно сведя глаза к носу, — соло-гитарист в Venture. Я изобразила на лице легкое восхищение, больше похожее на удивление. Джаспер мне рассказывал про них, да и их часто ставили с нами в одной программе. Неужели у меня настолько тоннельное зрение, что я не замечала Итана, сидящего в соседней гримерке от нас? Серьёзно? Мне стало очень стыдно. Все афтерпати обходились без моего участия. Обычно после выступлений я быстро собиралась, и Мэттью подбрасывал меня до дома на машине. Иногда Эшли составляла нам компанию, если не собиралась принимать участие в тусовке. — А, ну да, — тут я зависла, осознав, что последним своим вопросом выдала себя. Итан не обратил на это никакого внимания. Достав чёрную зажигалку из кармана джинс, поместил локти на стол и принялся вращать её, зажав между большим и указательным пальцами, словно спинер. Такое положение позволило поближе рассмотреть татуировки Итана. Рукав футболки прикрывал левый напряженный бицепс и на нём череп в роуче. На сгибе изогнулось неведомое черное чудовище. Предплечье украшал ансамбль из силуэта женщины топлес, слова «грешник», очередного черепа, креста из стрел, огромного глаза и по видимому года рождения. Если мои догадки верны, то Итану двадцать два года. — Вспомнил, где я тебя видел, — парень отвлек меня от рисунков на его левой руке. Предполагаю, что было заметно, как я пялюсь на татуировки, а он разве ни этого добивался? — В группе у рыжего Коулмана! Я потянулась левой рукой за своим стаканом газировки и, одновременно смотря на Итана, хотела подтвердить слова голубоглазого. — Да, он — мой лучший… — не успев закончить фразу, вместо того, чтобы взять стакан, я толкнула его. Крышка вместе с трубочкой от напора жидкости резко отлетели в сторону, и оранжевая газировка хлынула со стола на джинсы Лоя и край белоснежной футболки. Итан успел ловко отскочить так, что ни одна капля апельсинового цвета не попала на одежду. Он залился смехом на всю закусочную, наблюдая, как мы с Эшли замерли с открытыми ртами. Люди с соседних столов стали оборачиваться на нас, чтобы посмотреть. Отмерев первой, я вскочила с места и потянулась за салфетками. Эшли прижалась к спинке дивана, освобождая для меня пространство. — Вот же дерьмо, а можно было как-то аккуратнее? — возмущался Лой, оценивая масштабы потопа. Всё больше краснея от стыда, я раскидывала куски бумажной ткани, они за считанные секунды меняли цвет с белого на оранжевый. Эшли встала, демонстрируя стройные ноги в тонких черных колготках. Одной рукой она приподняла тарелку, чтобы мне удобнее было вытирать, а второй подала Лою салфетку. Парень с громким цоканьем выхватил её, не поднимая глаз. — Это карма, бро, почти мгновенная! — задыхаясь от смеха, воскликнул Итан. После он подозвал официанта, и наш доходяга прибежал с тряпками и ведром. Взяв одну, Итан принялся вытирать поверхность дивана рядом с Лоем. — Извини, Лой, — виновато выдавила я, продолжая вытирать оранжевые пятна, — случайно вышло… Парень отмахнулся, оттягивая прилипшую ткань футболки, ведь случайность походила на возмездие за неуместный наезд на басистов. Честно, где-то в глубине души я злорадствовала, но намеренно облить едва знакомого человека вряд ли бы решилась. — Лой, обычное дело, — пихнул Итан друга, — хотя я бы на твоём месте убедился, не пострадало ли там что… Шатен опустил взгляд, указывая на мокрое пятно между ног Лоя. — Фанта — отличное средство от накипи, — саркастически улыбнулся Итан. Лой в бешенстве вскочил, и, оттолкнув друга, преградившего ему выход из-за стола, яростно засеменил в сторону уборной. Все дружно взорвались от смеха, даже на лице официанта появилась улыбка. Мы втроём решили подняться со своих мест, чтобы он смог убрать следы с пола. — У кого-то люто пригорело, — указывая большим пальцем себе за спину в сторону уборной, заключил Итан и занял вертикальное положение. Теперь он смотрел на нас с Эшли сверху вниз. Какой же он высокий, мамочки! — Никки! Ну ты, конечно, навела шуму! — воскликнула Эшли, похлопывая меня по плечу. — Ага, найти и уничтожить…