Поединок разумов

      Амелия Хэнсен не тянула на чопорную английскую леди, если принимать во внимание ее родословную. Выходец из старых политических кланов альбиона, она представляла собой типичную пустоголовую дочь богатого папочки. Вечеринки до упаду, богатый выбор наркотиков, случайные половые связи, сомнительной (только лишь с точки зрения Алекса-отчасти-прагматика) ценности работа в качестве дизайнера одежды... Из разряда "сверхмодная и сверхсовременная, простым смертным понять не дано", конечно же. Однако всей этой беззаботной жизни пришел конец, когда под сводами черепа девушки разрослась опухоль. Неоперабельная форма превратила каждый день ее жизни в очередной виток мучения, той же череды бесконечных приемов наркотического средства со снотворным, дабы хоть как-то забыться. Что испытанные методики израильских докторов, что средства экспериментальные не сумели предотвратить развитие болезни. К ее чести, оказавшись в перманентном аду, Амелия сумела изменить свои взгляды на жизнь, захотела сделать за отпущенное ей время хоть что-то, не лишенное одобряемого большинством смысла. Словно в одной из множества историй, рассказанных Голливудом поистине неизмеримым числом, на пороге смерти девушка стала более наблюдательной и рассудительной, терпимой и ценящей маленькие радости жизни - оставшись притом в ядре самой собой, все тем же неутомимым эгоцентристом. Она помирилась с безутешной родней, завещала собственные деньги и часть наследства благотворительным организациям...       Пусть Мерсер и сам пострадал от рака - псевдоразумной автоэволюционирующей его формы, но не суть, - при иных обстоятельствах он бы и толики своего внимания Амелии не уделил бы. Верховный развитый один хрен не обладал достаточным уровнем эмпатии, чтобы воспринимать всерьез подобные слезливые истории. Если, конечно, истории эти не касались его, Даны и их приемных родителей - на то он и считал теперь себя "всего лишь человеком", а не ответственным за всех и вся божеством. Какая-то там англичанка... Подумаешь. Не она первая, но одна из последних; еще полгода, максимум год, и на территории тех же Штатов о раке (в общепринятом смысле) должны были забыть. Хэнсен лишь послужила бы еще одним напоминанием, насколько эфемерна ценность материальных благ и насколько ограничены люди в их современном виде. Сколь много денег у тебя ни было, каким бы властелином мира себя ты ни мнил, твоя жизнь все одно оставлена на прихоть горстки клеток. Будут ли они работать без сбоев весь положенный срок, как заложено природой, или же однажды в программу закрадется ошибка, и хронометр отпущенного тебе времени затрещит с невероятной быстротой, спеша к нулю?       Итак, для Амелии в любом ином случае этот вопрос не предполагал бы неоднозначности ответа. Но тут совпало сразу множество факторов удобства... Нельзя было сказать, что Мерсер специально искал такую отчаявшуюся особу женского пола, что в обмен на исцеление позволила бы с собой творить все, что угодно. Как нельзя было сказать, что Амелия начиталась желтых газетенок и блогов, еще с Нового года углядевших в Нью-Йорке Зеро неисчерпаемый источник для статей, и вообразила, что сумеет так запросто манхэттенскому дьяволу сторговать свою душу, не обернувшись притом рядовым зомби. Скорее, Мерсер и Хэнсен нашли друг друга. Девушка усмотрела в новейших биотехнологиях Гентек, о которых только и слухов было по всему миру, хоть какой-то шанс на выздоровление. Тихо стала прощупывать почву на предмет "нелицензионных" товаров и услуг, искать посредников и даже лично в Ньюарк прибыла ради встречи с одним из наемников, за пригоршню долларов готовым родную мать продать, не то что какие-то там секреты Гентек. И Алекс заметил излишне настырную мисс Хэнсен - он ознакомился с ее досье и решил, что пациент есть весьма неплохой кандидат в развитые из числа гражданских. Мерсер также оценил возможность выйти через девушку на европейскую политическую элиту, подготовить почву для шествия метафизической мутации через океан, найти заинтересованных, амбициозных, нуждающихся и просто сочувствующих.       Мерсер представил себя Амелии почти сразу после того, как увел ее из загребущих когтей Дозора, что англичанку уже собирался сослать в полевые лагеря. Девушка, худая и измученная, лишенная водопада некогда роскошных платиновых волос, согласилась на сделку немедленно, едва не плача от удостоенной ей чести. В обмен на небольшие... вольности со стороны Алекса во время обращения в развитую, на риск необратимых изменений, опасность становления "искусственным человеком" вроде Линдсея, Хэнсен был предложен стандартный оклад развитого - включавший в себя богатырское здоровье, столь необходимое ей. И, разумеется, живое участие во второй фазе пришествия Нового мира - когда борьба за умы и сердца развернется в Старом свете, этом нагромождении автономий как отчаянно консервативных, так и прогрессивных до абсурдности.       И теперь Амелия оказалась в не менее цепких когтях, чем у прикормленных псов Гентек; в хватке мертвой, что еще ни разу не упускала свою добычу. Хэнсен все равно попала на разделочный стол - не посреднический, удостоилась быть вскрытой, считай, монополистом на поприще биотехнологий. Ни один развитый женского пола еще не становился такого рода подопытным кроликом - для прочих Алекс этого не планировал, справедливо полагая, что честолюбивые барышни от такой просьбы в ужас и ярость придут. Не успели абсолютно независимыми и непокорными мужчинам стать, как снова в это унизительное положение становиться, причем вне рамок актерской игры для отвода глаз Дозора и Гентек? Ученые, скрипя зубами, прямому приказу Мерсера бы подчинились, но те самые доверительные отношения с Зевсом были бы безнадежно нарушены. Алексу этого не хотелось... Он рисковал, конечно, делая первую развитую без предварительной "черновой" версии вроде Линдсея - ну, затем и выбирал месяц назад рядовую лаборантку подходящего психотипа, а не сразу главу проекта Арчер. Нейромост не выявил никаких отклонений, которые могли быть трактованы как наследие Грин и намекали, что развитая коренным образом отличалась от "мужской" особи. Да, как и положено обычной женщине, развитая была несколько слабее - но то были свойства стандартной конструкции. Меньшее количество массы, мышечной ткани, более легкий скелет с заниженным центром тяжести... Все эти параметры легко могли быть изменены, в отличие от причитающегося прекрасному полу образу мышления. Значит, с диморфизмом все было в порядке, и в экосистеме не было так заведено, что право на существование имела всего одна "женская" особь-мать, эдакая Королева улья, что детишек в этих самых ульях выпестовывает заместо яйцеклада. Алекс это уже и так выяснил благодаря ментальным выкладкам общего Разума и принципов его организации, но проверка на практике - великое дело... Теперь же, перед повторением событий Хоупа с нулевым DX, он задался провести исследование, гм...       - Ну что же, сэр, давайте начнем наше глубокое исследование, - улыбка Лоуренса, что стоял сбоку с капельницами наготове, была почти плотоядной. Мерсер поборол желание возвести глаза к потолку.       ...более глубокого характера, да. Лучше определения и не подберешь.       - Какая великолепная острота, доктор Фостер, - сухо откликнулся Алекс, трансформируя руку в привычный уже инъектор-обменник. - Вы, наверное, всю жизнь ждали повода ее выдать.       - Как всегда, ваша правда, сэр! Всегда хотел сказать что-то подобное, да в моем отделе случай все не представлялся...       Зрелище с точки зрения Фостера, того еще женоненавистника, садиста и извращенца, и впрямь представлялось пикантным. Тронутая болезненной худобой, Амелия лежала под наркозом полностью обнаженной, и через разрезы, минуя пережатые артерии, в ее тело впивались отростки Intestinum Мерсера. Одно щупальце уходило в шею, цепляясь к спинному мозгу, два в грудную полость, еще одно в брюшную... Пятое непосредственно через родовые пути добиралось до матки и яичников, химерическими тонкими зондами прошивая ткани и нежные канальцы.       Хорошо еще, что здесь нет Бенхерста, и в операционной установлен режим ментальной тишины,мысленно передернул плечами Алекс. Мне-то не до комплексов, ученый-биолог во время эксперимента - сиречь существо бесстрастное и бесполое, но вот остальные... Элемент случайности элементом, но прослыть среди других развитых тентаклевым чудовищем, так что они станут бояться уже за собственные задницы и меня избегать начнут - это как-то чересчур. Провал величайшего научного проекта в истории человечества из-за того, что его руководителя насильником заклеймили... И смех, и грех.       За слишком длинный язык Фостера можно было не опасаться, он-то свои "увлечения" старался не афишировать, отлично представляя угрозу со стороны общественного мнения. В том числе, конечно, отдельных развитых женского пола, в этом плане настроенных более-менее консервативно, и которые могли его теперь в мокрое пятно на полу превратить. Главный вирусолог лаборатории Пенн вообще был лишен какого бы то ни было лицемерия в плане сексуальных отношений: работа обязывала. Проект стерилизации неугодного населения благодаря вирусу, нацеленному лишь на определенные генетические базы, потребовал опытов над множеством нерожденных детей - и у Фостера с этим было не больше проблем, чем с его взглядом на вопрос этичности абортов. И если Мерсер к "традиционному" воспроизводству себе подобных относился мягко, в духе "такая причуда возможна, но лично мне не очень-то нужна", то позиция Лоуренса навевала мысли о ныне почившем Джордже Карлине. Уж у того-то нашлись бы обличительные слова для мер, предпринятых правительством! Острый на язык старикан совсем немного не дотянул до Первой вспышки. Должно быть, он осветил бы эту тему куда более емко и привлекательно для народных масс, чем обмозговывал Мерсер у себя в голове без тени юмора. Что же касалось Фостера...       Нахуй детей - да, такое у него было мнение. Пошли они к черту на рога, эти мерзкие гоблины, на которых тратится безумное количество бесценного времени, которые всегда "особенные", но по большей части вырастают в серых посредственностей и тупиц! Из них выйдет куда больше пользы Человечеству, считая по среднему, если пустить на опыты в виде зародышей! "Беспринципные убийцы, вы разрушаете даже самые базовые традиции, что достались нам от природы", скажете вы? Фостер вам ответил бы, что с точки зрения науки традиции, как и символизм - утешение для слаборазвитых идиотов. Иллюзия того, что у них есть нечто, чем можно гордиться и усматривать за сим высший смысл жизни.       Лоуренс все ж таки имел при себе не только слишком прогрессивный взгляд на отношения меж полами, но и то ядро рациональности, которое было обязательно для кандидата в развитые. У него по этой части даже был своеобразный моральный кодекс. Быть честным с собой - Лоуренс знал, что он чудовище, и не пытался найти этому оправдание. Не привязываться ни к кому из тех, кого трахал, даже если зачатки эмпатии что-то там пытаются робко донести, мол, "отчего-то именно эта девушка достойна лучшего отношения к себе". Держать свое мудозвонство и охеренно значимый взгляд на мир при себе и делиться ими только с тем, кто разделял его взгляды. Например, с Чапиным... Фостер, оцененный Алексом по достоинству за свое умение разбираться в премудростях биологии, стал достойным пополнением коллекции Верховного развитого - коллекции невротиков, бунтарей, алчных до знаний, в конце концов, просто талантливых мразей. В исследовании Хэнсен доктор представлял собой прибор контроля более низкого уровня, на этот раз выступал эдаким ассистентом. В Желтую зону он наведался под конец краткосрочного отпуска, дабы навестить Беллами и его наработки по совершенствованию первой фазы "Ориона". "Новый тамплиер", коим занимались на Манхэттене, испытывал необходимость в кое-каких данных по части внедрения и таргетинга, которые после бруклинского "шоу" позволили бы превратить еще одно заказанное властями деструктивное средство, по-настоящему антигуманное, на корню истребляющее свободы и права средство в нечто созидательное. То, что позволит заинтересовавшимся людям обойти мораторий, которым правительство обеспечит всякое проявление "Света" на территории США после раскрытия правды о нем. То, что защитит вынашиваемых и уже рожденных детей до времени, когда они будут готовы вступить в ряды обновленного человечества. Беспрепятственное обретение развитости людьми, нуждающимися в даруемых им способностях... такими, как Амелия.       Истощенный раком и химической терапией организм девушки еще держался, но без становления развитой она бы уже никогда не очнулась. Не с таким количеством ран, пусть кровотечение и было остановлено. Так что... больше никаких отсрочек. Намеченный план исследования Алекс собирался выполнить сразу, до конца. На крайний же случай, если угнетение химер во время трансформации будет более, гм, "канцерогенным" для перестраивающегося организма... Ну, какие-то части личности Хэнсен будут утеряны - мозг не сумеет выполнить протокол консервации, как в случае с Алексом-коматозником, и просто начнет отмирать. После того, как химеры опомнятся, они на наиболее оптимальный манер залатают повреждения, как если бы Хэнсен изначально страдала от неврологической дисфункции. Оправданный риск, на который она согласилась пойти. Лучше хоть отчасти быть спасенной вирусом, чем не быть спасенной вовсе - и Мерсер был в этом плане с Амелией солидарен в высшей мере.       - Никогда не мог понять, почему вы не используете ассимиляцию в качестве обычного оружия, доктор, - протянул Фостер, почти с уважением глядя на плетение мутировавшего кишечника, что опутал Амелию. - У рядовых-то развитых он скромен в плане боевого применения, а вот ваш...       - По той же причине, по которой я не использую ноги в качестве рук и наоборот. Неоптимально... Долго, сложно, затратно в плане усилий, - пробормотал Мерсер, аккуратно вводя инъектор в яремную вену и кивая Фостеру, чтобы он приступал. - Будешь генерировать тонны фагоцитов, чтобы заливать ими все вокруг - значит, будешь и восполнять меньше, чем тратишь на генерацию. Резерв массы в момент слетит. А если учитывать их возможность к самовоспроизводству... Ну, такое только с заранее инфицированной массой и удастся. Теперь, когда она мне вся подчиняется. С зараженными Первой вспышки дело это и вовсе представлялось безнадежным... Если их обескровить или мягкие ткани в кашу перемолоть - только тогда выход энергии получался окупающим затраты.       - Вы бы могли использовать щупальца как дополнительные ударные конечности, - неуверенно добавил Лоуренс, одну за другой расставляя четыре капельницы, - ведущие сразу несколько целей. В том же быту, как часть нейроинтерфейса их держать... Прямо сейчас вы ведь их используете?       - И здесь у вас в обосновании лишь функционал Intestinum, но не обстоятельства его применения, - отмахнулся Алекс. - Я не использую щупальца как оружие, ибо они банально слабее. Могут терзать плоть, плавить внешний покров, но с броней уже возникают проблемы. Если не считать неистовый напор девастаторов, разом высвобождающих весь резерв массы через этот орган, как наиболее подходящий в плане синтеза, конечно же, - сделал оговорку Мерсер, вызывая в памяти новейший штамм и загружая его в инъектор. - Intestinum лишен жесткой основы. Его максимум - это уничтожение слабозащищенных целей на ближней дистанции. Ну, знаете ли... Чем щупальцами солдатиков ковырять, гораздо быстрее будет перерезать их когтями - причем на ходу, не останавливаясь для контроля и не становясь удобной мишенью для солдат с тяжелым вооружением. И это еще не учитывая то, что с пехотой я давно уже дел не имею, оставляя ее на подручных дронов. Моторизированные войска же имеют против меня еще больше уязвимостей. Одних слепых зон у них сколько... - Алекс щелкнул пальцами свободной руки, мысленно поторапливая Фостера. - Как ни крути, но дистальные части и их модификации видятся мне куда более универсальными. Комбинация органики и неорганики лучше показывает себя в намного более широком спектре ситуаций, лучше воспринимает нагрузки, подобно арматуре и бетону. Да... - усмехнулся Алекс, ненароком любуясь собственной рукой, что досталась ему через усердие, через кровь и пот, что выкована была по итогу сотен схваток, прорвы чужого генетического материала, широчайших знаний и опыта Мерсера. В зрении зараженного схема представлялась воплощенной мощью органики, ее конструктивным превосходством над машинами, которые так легко ломались, требовали ухода и неусыпного контроля; с учетом общих модификаций ОДА, теперь Александр одной рукой легко мог манипулировать порядка двадцатью тоннами полезной нагрузки, а выжимал так и вовсе целых пятьдесят. Между тем, Алекс продолжил:       - Привычные руки в целом удобнее, чем наш пищеварительный тракт, хотя временами тот и может настигать важную цель быстрее, хватать ее подобно хлысту. Мой-то хлыст уже давно по своему функционалу ушел в сторону копья, то есть дистанционного пробития и средства контроля территории... не простого метательного оружия.       - А нейроинтерфейс?       - А он через intestinum и используется, но только если нужен более полный объем данных. К той же терраформ-колонне подключиться, минуя обычные ментальные каналы, к примеру. Это все равно что охотника-лидера, которого я во время Первой вспышки использовал, без поглощения за маяк принять, - вспомнил было Алекс, пока Фостер крепил к голове подопытной датчики ЭЭГ. - И нужны спокойные условия, чтобы не жертвовать контролем своих тканей, уязвимыми руки-ноги не делать, как сейчас, - ощутив характер мыслей ассистента, Мерсер кивнул:       - Именно. Сами-то как полагаете, отчего у обычного развитого после установки новой биобомбы первая немедленно детонирует? Химера вытягивает свой сервер, сразу переходя в новообразование и там уже, во втором организме подготавливая взрывной рост массы.       - Извините, не подумал...       - А зря, - коротко пожурил его Мерсер. - Уж в вашем-то, Фостер, случае лучше думать, а не следовать одним лишь своим прихотям, когда это касается дела. Пока вирус не закрепил за собой территорию благословенных Штатов, я ожидаю от вас импровизации лишь в рамках необходимого, доктор Фостер... - когда ученый затянул на руках и ногах Амелии ремни (исключительно ради перестраховки, сковать те же судороги), Мерсер посмотрел на часы. В их распоряжении операционная должна была находиться еще час-полтора, но лучше иметь время в запасе, если трансформация займет стандартные тридцать-сорок минут.       - Все? Тогда вливайтесь сами и включайте подачу плазмы. Не забывайте сверять жизненные показатели ментальности с обычными приборами, мне немного не до этого будет.       - Да, сэр. Но все-таки... ну, на крайний случай щупальца пошли бы как средство устрашения, - не сдавался Лоуренс, послушно выпластовывая свой аналог нейромоста. Скромных размеров щупальце пробилось через поясничную фасцию и вошло англичанке под кожу где-то в районе затылка. - Согласитесь, что вы, словно порождение тьмы, нанизывающий врага на жгуты... эдакая инфернальная клякса, что заживо выедает солдатам противника сердца и черепушки - это смотрелось бы довольно устрашающе. Деморализация тоже может играть свою роль в...       Мерсер посмотрел на вирусолога как на идиота - и того от пристального взгляда мороз по коже продрал. Так уж был неправ Галлахер, когда говорил, что лишь репутация высшего хищника планеты, которому перечить равно самоубийству, держит людей Мерсера в узде? Какое-то рациональное зерно тут было, вне сомнения. Немало еще пройдет времени, прежде чем люди окончательно примут, что Алекс навредить им никак не сможет, как и весь мир вокруг... максимум отправит на перезагрузку к ближайшей колонне, когда новая Мать вступит в свои права. Могло ли стать так, что величайшей ценностью в Новом мире будут отношения между логосами, то бишь разумными - то единственное, что люди смогут терять необратимо? Репутация, любовные интрижки, тепло семейного очага... Да, подобные этим нематериальные вещи, возможно, для обновленного человечества окажутся ценнее золота. Мерсер кивнул сам себе, наконец снизойдя до разговора с ученым, настороженно глядящим на него:       - Вы с Линдсеем Бенхерстом не общались, часом? Нет? - подозрительно спросил Алекс.       - Э, нет, - вполне натурально удивился Фостер. - А почему вы спросили?       - Неважно, - вздохнул Алекс. - Ну, или это просто близость радиоактивных материалов на вас сказывается... Тоже нет? - Мерсер скривил губы в насмешливой улыбке. - Коллега, мы новое поколение людей, занимающееся самым грандиозным научным проектом всех времен, а не актеры в третьесортном боевике. Смысл вояк пугать? Они либо уже полумертвы от страха, когда я появляюсь на сцене, либо даже сообразить не успевают, что им положено бояться. В случае с дозорными старой школы это вообще бесполезно - у них эмоций кот наплакал, натуральные автоматы... Прекрасно выдрессированные и в большинстве своем сражающиеся до конца, насколько бы безнадежной ни являлась схватка. Случаи с Грин и Парией были аналогичны дозорным... Ну, а других противников, хотя бы приблизительно равных мне по силам, я не встречал, так что об эффективности устрашения говорить не приходится.       - Нет у вас вкуса в таких делах, доктор Мерсер, - горестно вздохнул Лоуренс, выверенным движением открывая ток капельниц, одной за другой. - Одна надежда, что тот связной, который биобомбу сообразил, для intestinum новую функцию придумает... или, на худой конец, какой-нибудь органический стрелковый комплект изобретет, и вам он понравится. Клайдом вроде его звали? Нужно будет с ним поговорить...       Клеменс не был знаком Фостеру? Да, он был не самым значимым из подчиненных Алекса, но его простое, как и все гениальное, нововведение позволило вывести проект "Белый свет" на финальную стадию! Мерсер подумал, не стоило ли для подчиненных курсы о принципах работы Разума улья и, кхм... "корпоративной культуры" развитых провести. Или изначальный план оставить - пусть кому нужно или интересно, как Сабрине, сам углубляется в хитросплетения ментальной сети? Какое, в конце концов, Фостеру было дело до связного... Ну не было у ученого необходимости забивать себе голову еще одним ментальным каналом: если из Зеленой зоны наметится посылка от других развитых или лично от Зевса - тогда связной сам и объявится, тогда знакомство и произойдет. Мерсер несколько рассеянно потер лоб, перепроверяя маркировку дозы "Белого света". Привычка пускаться в рассуждения по поводу и без, чуть что поднимая миллион деталей проекта в памяти, несколько утомила развитого. Отпуск двухдневный взять, что ли? Разгрузить мозги подобно тому, как дождь смыл весь накопленный за Первую вспышку стресс... Но нет, все потом - после сегодняшнего испытания начинался критически важный отрезок проекта. Упустить момент с Матерью было нельзя.       - Фостер, вы мне наскучили, - обвинительно резюмировал Алекс. - Единственное, почему я еще поддерживаю с вами этот разговор, есть нахождение вашего отрицания превосходства рациональности над стилем немного забавным. Стрелковое оружие, пусть даже выдуманные вами органоиды - дело со спецификой наших боевых тактик неприоритетное. Нет смысла держать дистанцию, если мы становимся тем здоровее, чем больше времени проводим в ближнем бою. Чем возиться с рукой, переделанной в химический метатель, проще схватить карабин, на бегу дать из него очередь и тут же выкинуть, если вдали какой-то солдат с джавелином уж очень вам мешает. Против врага, от которого развитому почему-то требуется держаться подальше... Что ж, такой противник наверняка будет игнорировать обычные ранения - а значит, понадобится либо мощнейший разовый урон, который гарантированно выведет врага из строя, либо сильное останавливающее действие, которое позволить контролировать дистанцию. Если только взять набор начальной скорости за счет нашего принципа высвобождения ударной волны и снабдить снаряд самоподдерживающимся экраном. Да, мы уже беремся за проектирование подобных систем в Детрике - крупнокалиберный шип, созданный обычным генератором формы, при таких условиях может служить весьма грозным оружием. Однако те же затраты относительно полезности выхода, отсутствие подходящих целей... Все это пока что не позволит нам выйти за рамки экспериментальных моделей...       Если вы когда-нибудь вздумаете начать производство оружия, заряженного капсулами с фагоцитами, фаг-винтовка(13) будет моей любимицей, шеф! Хотя от пушки, стреляющей всесокрушающими кулаками развитого, я бы тоже не отказался, вспомнилась Мерсеру очередная блажь со стороны Бенхерста. Нет, серьезно, много ли будет толку от подобного оружия? Можно погрузить фагоциты в спячку, можно, от сердца оторвав прорву калорий, создать достаточное количество для стрельбы ими, но такие ускорения нестабильная культура просто не переживет. Слишком уж неохотно она покидает соответствующий орган развитых и иные живые ткани, нуждаясь в постоянной подпитке. Как меньшие братья "Света" могли размножаться, лишь перестроив чужую клетку под себя, так и супервирулентный химерик был способен на активные действия лишь на какой-то "живой" основе, в сложных белковых структурах, желательно не подвергающихся обработке совсем уж запредельными температурами. На негативные факторы у вируса лучшим ответом является бронескафандр носителя, не поможет - спячка... Можно было бы использовать пневматику, меткими выстрелами "растворяя" солдат врага, но из-за смехотворной дальности такое оружие потеряет даже ту малую актуальность для развитого, что у него могла быть. Простой заряд свинца убьет твоего недоброжелателя ничуть не хуже, и обойдется намного дешевле. Хотя... для свершившейся метафизической мутации, нового сверхбогатого общества людей это не стало бы препятствием, возможно. В голову Алекса забрела любопытная мысль: фагоцитовая бомбардировка могла пригодиться для разовых акций, а потому чрезвычайно важных. Например... да поражение того же очень хорошо защищенного объекта, которого внедрение по какой-то причине не достает. А доставка... Ракетное вооружение, пожалуй. Последовательное, достаточно малое ускорение навроде того, какое характерно для орбитальных грузовозов, высвобождение и активация состава еще до столкновения - и никаких проблем. Это будет бомбардировка пострашнее белого фосфора, даже глубинный бункер сможет вывести из строя, если облако заденет вентиляционный канал. Но вот для рядового стрелка... Тут всеразрушающие фагоциты можно будет использовать, только если ухитриться их генератор ужать до размеров пули. Либо выводить средства стабилизации культуры, вновь обратившись к людским технологиям, да-с.       - Гм, если вам так уж неймется, свяжитесь с командором Галлахером, - чувствуя, как его опять не туда понесло, распорядился Алекс. - Он вам не откажет, распишет всю эту науку. Многие наши специалисты из числа гражданских тоже ведь им готовятся; в конце концов, весь Нью-Йорк сейчас - одна большая горячая точка... А когда проект выйдет в активную фазу, так или иначе в боевых действиях примут участие все мои подопечные. Мы так думаем.       - Пас, - поднял руки Фостер. - Я, пожалуй, лучше вашим творениям доверю свою безопасность. В Красной зоне вообще проблем с безопасностью не будет, если вы и дальше станете держать ядерный арсенал под контролем.       Еще минуты какой-то недосказанности, молчания установились, во время которых каждый развитый думал о своем. Наконец, кровеносная система Хэнсен оказалась насыщена радиоактивным материалом, и Алекс ввел сыворотку.       - Ну, поехали, - тихо произнес он, направляя кювье за пределы информационного пространства своего тела, заставив химеру на время воспроизвести себя в другом сосуде.       "Белый свет" в его современном виде был не одной лишь латентной формой с белковым носителем, позволявшим ему некоторое время уверенно передаваться по воздуху. Он был уже тем, что Алекс наметил в мыслительных экспериментах времен своего отшельничества: не просто изначальный DX-0000, но его гибрид с 1118C. Автоматизированная версия "Черного света", использующая программу набора ключа, этого маркера эпигенетических изменений, и немедленно пускающая его в дело - с размахом, со впечатляющими результатами. Разработки Кенига по второй фазе Ориона позволили осуществить временное переселение химеры, в рекордные сроки преобразующей ткани, не требуя непосредственного участия Зевса и верстания им Ключа. Да... Кениг и Арчер отлично поработали над второй фазой, выдав свою часть проекта в полном объеме. А Клеменс - он первым на практике их новую методику опробовал, избавив Мерсера от необходимости лично вмешиваться в ход исследований. Подрывник из числа бунтовщиков, что полтора месяца назад осуществили ряд нападений на объекты Дозора и умудрились не попасться, придумал биобомбу: в ходе реакции суперзаражения тело жертвы населялось химерой и использовалось как строительный материал для мини-версии опустошительной атаки. Оставалось лишь процесс, нацеленный на разрушение уже существующего, обратить в созидание. Больше никаких случайных смертей от штамма, предназначенного для человека с одним конкретным хромосомным набором... Используя себя как удаленный сервер - подобно тому, как Грин вынуждена была прописать "высшую развитость" организму вне Разума улья, - Алекс собирался обработать целый район Бруклина, предварительно отдав его на растерзание вторженцам из Красной зоны. Чудесное "лекарство" от Гентек, что якобы должно отбросить вирус и сдержать его на Манхэттене, позволив США вечно держать монополию на биотехнологии всех мастей, уже готовится опытными партиями. Принимать его внутривенно необязательно, оно обойдет любую защиту окромя полной герметичности (как рассчитывают в Гентек) - это позволит вытравить и ульи, в чем-то превзойдя Кровотоксин. И дозорных, которые привыкли обходиться в Зеленой зоне одними лишь фильтрами, оставляя поясные кислородные батареи лишь на самый крайний случай, тоже накроет... Мерсеру только это и надо было. Если пять химер Алекс оставит в теле - тот минимум, что позволит ему работать на манер узла вычислительных полей, - трансформация будет идти волнами по десять человек. На весь Фултон не более получаса должно уйти. Как раз довольно, чтобы вояки, которые непременно обложат район кордонами и заблокируют там кучу народу до зачистки "Белым светом", ничего не поняли. Дабы они не успели сообразить, что трансляция на весь мир, пробившаяся через информационную блокаду - это неспроста...       В то время как платформа Хэнсен претерпевала апгрейд, Алекс непрерывно мониторил данные через собственные шунты-химеры. Создавал в режиме онлайн полноценную модель, как когда-то "выдумывал" Дану на основе ее генома. И хотя развитие Амелии держалось в рамках предсказанного, первое успешное (как Мерсер рассчитывал) обращение "Белым светом" затягивалось. Оно должно было занять лишь немногим больше, чем смерть сторонних людей от DX-1118C, но рассинхрон молекулярного ИИ принес свои плоды: связь между новоявленной парой химер Амелии и ее центральной нервной системой сбоила, сюда добавлялось и угнетение ряда отделов мозга. Будь Хэнсен уже готовой развитой в сознании, это проявилось бы с оглядкой на величину рад-фона: от приподнятого настроения до неконтролируемых эмоциональных порывов, нарушенной речевой функции и паралича. Все как у людей, что называется; часть воды с Индиан-Пойнт, на основе которой была замешана эта плазма, вояки с разрешения Мерсера оставили себе. Кит, перемигиваясь с изрядно повеселевшим Коллинзом - тот удостоверился, что исцеление его дочери реально и достижимо, - сказал, что они "для серьезных научных экспериментов" водичку берут... Ну, если считать таковым вечер, который Мерсер запланировал на случай успеха с серией Желтой зоны, то да. Лишь первый из социальных экспериментов, что ознаменуют грядущую эпоху, никак иначе. Ведь тело с его врожденными ограничениями всегда было значительной частью того, что делало людей людьми - но развитые, освобожденные от старых оков, тоже вели себя как люди, коими совершенно точно не являлись.       И это радовало Мерсера: вирус был способен полноценно обработать лишь окончательно сформировавшегося, зрелого человека - притом ещё склонного к экспериментам, не закостеневшего мозгами и с не до конца сформированными жизненными установками, что обычно происходит ближе к тридцати. Имела место установка, что обновленное человечество станет-таки продолжателем истории разума на Земле, этих декад все новых открытий и завоеваний... что логосы, целиком разумная часть новой экосистемы, воплощающей полнейшее слияние природного с искусственным, не забудут, какими они были. Проповедуя необходимость перемен, но в духе Роберта Грина не увлекаясь фанатично реформами, люди не станут космическими бестелесными скитальцами, окончательно потерявшими связь со своей родиной и культурным багажом - не считая тех, кто ударится в совсем уж радикальные эксперименты. Избрание модификаций, врезов в личность, делающих что-то нетипичное максимально естественным, как у Арчер, было безобиднейшим из примеров.       Можно было сказать, что в этом же ключе - обозначения взаимоотношений формы и содержания, - была выдержана миссия второго порядка в исследовании Хэнсен. Мерсер заставлял вирус делать то, что составляло его неосознанный опыт в Элизиуме: отделить систему псевдоразумных неоплазий от оболочки личности, что пропечатана в "вирусной" ментальности, разграничить координату и абстракцию. Изменится ли что-то? Нужно было посмотреть, как в процессе развития вирус воздействует на одну лишь плоть, этот абсолютно подконтрольный кусок мяса... и как он сказывается на воспроизводстве. "Свет" стерилизовал развитых, почитая половые клетки за дефектные, а соответствующие железы - занимающихся какой-то невменяемой глупостью тунеядцев, которых следовало на свой манер перековать и вовлечь в работу. Мерсер собирался поэтапно расписать процесс, дабы на практике отследить разницу между обычной развитой и Грин, у которой репродуктивная система оказалась изменена не столь значительно, позволив ей родить дитя...       Да. Конечно, Грин отличалась от обычного человека и в этом плане. Элизабет выносила Парию вполне обычным способом, будто вирус не тронул ее репродуктивную систему, не повредил ее, не исказил до неузнаваемости, не ликвидировал вовсе, как у тех же мутантов-дронов... Но вирус остановил свою кипучую деятельность лишь тогда, когда перепрошил ее мягкие ткани и добрался до плода - вот там он замер в пограничной зоне и отступил прочь, в отличие от Детей Хоупа, коим не повезло быть "неподходящими" по материнской линии. "Красный свет" вообще ни в одном из своих проявлений не был анаэробом, не прятался в костном мозге и в нервной системе, всегда оставаясь на виду. Так кто сказал, что "Свет" должен был проигнорировать какие-то полости секреции у Грин, которая по части физиологии являлась фабрикой штаммов, и источала биологическое оружие изо всех щелей? У того же Зевса вирус, куда более скромный в разнообразии форм, пропитывал все органы и убирался вглубь лишь тогда, когда Алекс хоронился от подробных анализов - даже так инфекцию можно было заметить ниже уровня митохондрии! Лишь считанное количество тканей и жидкостей Мерсера не содержало агентов вируса: источать его во внешнюю среду, не являясь ульем или терраформером, было бы тем еще расточительством. Разумеется, если бы Алекс стал сидеть на горе в виде меандр-колонны, не реагируя на внешние раздражители, отказавшись от всего и не признавая ничего, кроме разве что источника энергии... Гм, может, что-то и изменилось бы в его сути с потерей формы. Но Мерсер уже вскрыл свое теперешнее состояние, по полочкам разложил все то же влияние "Света" на мужскую гормональную систему и органы репродукции. У Хэнсен при трансформации эта "перековка" должна была не сильно отличаться, обязана была остаться в рамках прогнозируемого.       Как бы то ни было, Алекс не собирался при изучении Матери - которое непременно состоится в будущем, - полагаться на эти смутные намеки, о которых тени Элизиума сами, похоже, имели весьма слабое представление, да еще и исказили его своим не-личностным "архивным мышлением". Мать - причина всего? То, что вызывает околобожественную реакцию, и инкубатор чего-то, что поможет в далеком будущем? Ересь какая-то. Мерсер, несмотря на свои новообретенные психические способности, оставался верен здравому смыслу, и концепции, что смахивали на классических масонов-рептилоидов, почитал как имеющие мизерное число прав на существование. Элизабет Грин - Тифозная Мэри(14) 21 века и проводник воли разумных в экосистеме Нового Мира, спинной мозг колоссального метаорганизма, вот и все. Это ее максимум. "Персонализированная эволюция" согласно мыслям одного из прихвостней МакМаллена... нет, ну что за чушь, а! У старой версии Алекса, почти сходящей с ума от страха и с максимально выкрученной в силу этого социопатией, на стене квартиры нашлись аж вырезки о полете "Аполлона-11" на Луну... Якобы высадка была связана с проектом "Крестоносец", что в то время шел полным ходом. Воистину утопающий за соломинку готов хвататься, полагаясь на непроверенные домыслы заместо беспристрастного анализа на трезвую голову! Полушариями которой Мерсер теперь владел в полнейшей мере и отказываться от этого пользования более никогда не собирался.       Он должен выяснить, обязательное ли условие становления Матерью - возможность на момент заражения принести потомство. Или даже сама беременность? Ведь Грин в Детрике тоже каким только анализам не подвергали - и выяснили, что Мать была аналогичным образом стерилизована. Более Парию Элизабет не смогла бы произвести на свет... Ужасающая нелогичность, на самом деле. Если вирус делал бы такой упор на потомство Грин, то почему не оставил яйцеклетки про запас? Неужели в вычислительный спектр "Света" ни разу не закралось подозрение, что единичная особь-Пария может быть убита, и лучше подготовить ему замену, как генерировала избыточность Система в иных своих областях? В конце концов, сами яйцеклетки дорого обошлись оригинальному женскому организму, и их было бы предпочтительнее под что-то другое перестроить, чем просто разлагать на простейшие. Эти ядра воспроизведения генерируются один раз, на всю жизнь - запас их у прекрасного пола к 35му году жизни сокращается до 70 тысяч, и многие из них дефектны. Мужчинам-то привычно половые клетки генерировать миллионами, что вполне укладывалось в способность развитых выдавать уже снабженные вирусом клетки самых разных форм и назначений, бешеными темпами их клепать, а вот на женский манер сохранять... Зачем? Зачем, черт возьми, если с такой скоростью и эффективностью синтеза ничего не стоит создать заново нужную клеточную структуру? Это имело бы смысл для Грин, тело которой было почти что обычным в плане стабильности перепрошитого генокода. Штаммы лишь множились в ее теле, жили какой-то своей отдельной экосистемой; вся разница между Элизабет и обычной женщиной, если исключить пропитку "Светом", заключалась в отключенном механизме старения и нервной системе - уж она-то изменения колоссальные претерпела. Существо, не имеющее челночного типа сердечную мышцу и костей, прочных как авиационная сталь, могло бы обойтись и без радикальной зачистки органов репродукции. Наверное. Учитывая уникальную ЦНС Грин, ее психические способности по части организации сети, вытекающий из этого контроль вирусной массы и порождений вируса - подобно тому, как материнская плата объединяет все "железо" ради задач, выставляемых пользователем...       Ну, Алекс склонялся к версии, что для исходника Матери нужна какая-то уникальная, врожденная архитектура нервной системы. Те параметры, что задаются не одними только генами, но и формообразованием... Пария наверняка являлся лишь побочным продуктом, представлял собой неучтенный фактор. То, что Алексу удалось на пределе возможностей, но завалить-таки "совершенную форму жизни", было лучшим доказательством оспоримости этого титула - а значит, и нежизнеспособности формы Парии по сравнению с массовым производством развитых. Но Мерсеру один черт нужно было проверить все, что причиталось этой теме. Мало ли... Построишь Новый мир без оглядки на фактор диморфизма, а потом все женщины-развитые взорвутся, мгновенно выведя из своих утроб по армии клонов Грин каждая. Юмор-то юмором, да только все это было областью биологических наук, никем еще не изведанной до Александра Мерсера - вот и приходилось абсолютно каждую деталь прорабатывать.       - Стерилизация завершена. Наблюдаю восстановление X-хромосомы, - пробормотал находящийся в трансе Фостер. - Отклика по-прежнему нет, стандартная реакция. Репродуктивная система неизбежно будет перестроена... сейчас. Процесс запущен.       - Подтверждаю, - откликнулся Алекс.       Y, эта несчастная последовательность, что передается исключительно по мужской линии и которой многие исследователи предрекали полное исчезновение, тоже восстанавливала спящие сектора при обращении в развитого. Гены полового различия, опробованные вирусом, блокировали возможность сохранения половых клеток - но если у мужчин Y сразу запускала программу "консервации производства" и его модернизацию, то X... На нее вирус не обращал внимания, выполнял программу чисто в силу гаплоидного набора яйцеклеток - лишь после зачистки яичников "Черный свет", этот непримиримый перфекционист, начинал преобразовывать женские половые органы. К слову, вполне стандартными "мужскими" методами создавая из них сумки ферментов и вторичные железы. В случае мужчин был повинен генетический признак, в женском - опосредованный фактор. Чем-то это Мерсеру напоминало его собственные взаимоотношения с Грин. Зевс убеждал плоть нарушить эволюционные доктрины через написание программ, через небывалые начальные условия. Элизабет же, напротив, через форму выковывала содержание - создавая живые организмы с нуля столь же легко, как Алекс менял свое "оперение" по кальке-визуалу... Еще один аргумент в пользу того, что не генетический пол должен был определять вакантность разумного для Материнства, но анатомия. Лоуренсу так и вовсе "игнорирование" X-хромосомы навеивало мысли о зомби, функционирование которых большую часть времени определялось не генами, а влиянием окружающей среды и психическим пространством. Уловив другой оттенок его мыслей, Алекс страдальчески прикрыл глаза:       - Фостер, только не говорите мне, что взаправду верите, будто женщина годна лишь в качестве биологического резервуара для производства подобных себе...       - Ну как можно, сэр! - воскликнул ученый, забирая у все еще коматозной Хэнсен образец геммосуррогата и похлопывая ее по плечу. - Еще у них весьма недурно получается удовлетворять мои особые... потребности. Ходоки, конечно, для экосистемы важны, послушные они опять же, но с ними развлекаться... Неловко как-то выходит. Глаз не радуют, - отмахнулся Фостер. - Вот слабый пол - другое дело, даром что являются все тем же ходячим чаном для выведения всякой дряни. И программировать на отчаянное сопротивление даже нет нужды, все встроено от природы!       Мерсер чертыхнулся, отчего-то вспомнив беременных зомби из памяти Однорукого Пита. Нулевая вспышка не пощадила постоялиц клиники над лабораторией, обратив их в стандартные блуждающие точки нейросети. Другой гормональный фон, измененное состояние организма в целом, но вирусу было побоку: ходоки из барышень получились самые обычные. С обретением Матери "Свету" не было нужды снова пробовать себя на экспериментальном поприще. Плод у каждой женщины был мертв и тихо разлагался - для нерожденных-то детей опухоли в брюшине матери были не частью жизнеобеспечения, но летальными. Можно ли было сказать, что влияние на репродуктивную систему по пути формы приближало X-развитых к ходокам, в отличие от носителей Y-хромосомы, которую традиционно получает 50% населения? Скорее нет, чем да... У зомби перепрошивка репродукции является как следствием, так и назначением: все второстепенные системы превращаются в пастбища для штаммов. Но недооценивать эту аналогию и вообще списывать зомбификацию со счетов нельзя. В конце концов, иры, несмотря на свой "неестественный", неприродный вид, являлись цельными организмами "Света", базисом экосистемы... Нужны будут дополнительные опыты в этом направлении, подумал Мерсер, когда окончательный мониторинг не выявил у Амелии чего-то помимо развитости в пределах нормы. Маймонид-центр, когда запустим приготовления в Фултоне, подойдет. Сверив свои личные переживания с данными, которые выдавал Фостер, Алекс проворчал:       - Неужели у каждого в нашей дружной кампании в межполовых отношениях какие-то безумные заскоки есть? - не дав Фостеру вставиться, Алекс поднял руку. - Ладно, не имеет значения. Галлахера я уже просветил по этой части. Если вздумаете свое мнение поменять, то и по этому поводу к нему обращайтесь. - Мерсер снял блок с высшей нервной деятельности подопытной, так что она должна была вот-вот пробудиться. Алекс блокировал не через подчинение одного другому, а через ту же психическую эмпатию развитых, что была способна работать в обе стороны. Будь Амелия изначально развитой, она могла бы блокировать ту ментальную картину, что Мерсер загружал в ее каналы восприятия, пользуясь неразберихой от радиации. Делать из людей нового образца послушных рабов? Алекс в такой совершенно непродуктивной, требующей безумного количества личных усилий системе не нуждался уж точно. Будь "Свет" таковым, мужчина вовсе пробовать бы не стал. Как и всегда, мир будет преобразован желающими этих перемен и способными на трудовой подвиг, а не поддавшейся речевкам тупой массой вроде тех же нацистов. Остальные распробуют и подтянутся, создав что-то свое, подходящее только им... Беззвучно шевельнув губами, Алекс повторил, испытывая удовлетворение от собственных мыслей:       - Да, к нему обращайтесь... Я вам не нянька.       - Естественно, сэр, - охотно кивнул Фостер. Алекс между тем вытянул свою ментальную прошивку из тела развитой, пробормотав:       - Вот так... Возвращайтесь ко мне, - затем и шунты intestinum убрал, с чавканьем высвободив их из разрезов и физиологического отверстия. Сложив руки на груди, Мерсер принялся ждать. Процесс развития затянулся, но порожденный радиацией хаос в молекулярном ИИ оказался залатан. Со временем количество переросло в качество, как и всегда. Повреждений исходной личности не наблюдалось. Поднявшие бунт, стесненные черепной коробкой клетки были утихомирены, перепрошиты и пущены в дело на других секторах. "Белый свет" отработал на совесть: кювье дистанционно перешел в тело реципиента и вернулся обратно невредимым, завершив процесс... Масса из резерва Алекса также работала, генерировалась сразу в подопытной, без необходимости физического контакта! Становление Светочем, зарей обновленного человечества, будущего без нежеланных войн, страданий и болезней было доступно каждому - теперь Мерсер окончательно убедился в этом. И для Алекса Мерсера это будущее тоже наступит; отринув нужды и бессмысленную вражду, теперь всегда найдутся те, с которыми он сможет разделить будущие свершения, обрести новые силы и знания... Остальные пускай живут так, как им того захочется.       Мда. Странное это было, наверное, хобби - рассуждать, как должно быть непременно обустроено житие людей Нового мира, не собираясь от них этого образа жизни требовать. Но Мерсер не считал такое времяпровождение бесполезным: пересматривая и обновляя выкладки, он получал в свое распоряжение новые идеи, новые тезисы, которые следовало проверить как на актуальность, так и безопасность для человеческого социума в виде цельной конструкции, а не его отдельных сторон вроде востребованности множества профессий. Тех, что Мерсер вспоминал во времена своего путешествия, например, и многих других ремесел, связывающих общество воедино своей потребностью в оказании услуг друг в другу. Так, Алекс решил после оценки приватности разума Хэнсен, что следовало поговорить с Сабриной. У него появилась пара-тройка мыслей поводу ее модификации Реверса, этой обратной связи между развитыми. Словно прочтя закрытую мысль начальства, Фостер, перебирающий в пальцах собственное щупальце, задумчиво спросил:       - Сэр, послушайте... А химеры вообще понимают вашу речь?       - Разумеется нет, - Алекс покосился на него удивленно. Затем вновь окинул взглядом Хэнсен, наблюдая, как с шипением закрываются разрезы и мерцают под кожей волокна новой мускулатуры:       - Это была исключительно моя прихоть. Во фразе имелось не больше смысла, чем в пассах руками ради иных вещей, управляемых силой мысли, - описал Алекс круг в воздухе указательным пальцем. - Говорить с химерой вне Системы все равно, что говорить с нервами в собственной ноге. Невозможно полноценно перевести на наш язык сообщения, которые они отправляют мне в мозг. Логическим ядрам их отправляют, а те уже... это вам не окно с чатом поддержки, химеры "думают" вероятностями и законами физики. Я учусь думать на этом языке тоже...       - И как, удается? - поинтересовался Фостер.       - Удается неплохо, смею вас заверить, - пожал плечами Алекс. - Думаю, по местной классификации уже иду за продвинутого пользователя. Во времена Первой вспышки я работал больше интуитивно, но теперь, когда я изучил иерархию этой дикой стаи, ее повадки, образ жизни, строение Системы... Зараженные слушаются меня так, словно я с рождения был носителем их "языка", - интонацией обозначил последнее слово Алекс, подчеркивая, что закладываемый в него смысл был не самым подходящим.       - Гм, - в каком-то неловком жесте Лоуренс почесал затылок, потом подошел к считывающей аппаратуре и оторвал ленту показаний, вложил ее в личное дело подопытной. - Я больше как-то по старинке предпочитаю работать. Intestinum можно для дел и поинтереснее приспособить, да. Хотя быть самому себе походной лабораторией - великая инновация, нельзя не согласиться. Наверное, только с введением в нашу жизнь электричества и можно сравнить. Если брать со всем, что электрофикации-то причиталось...       Мерсер уже не слушал своего подчиненного. Он целиком погрузился в биение разумности, что исходило от новенького двойного ядра Хэнсен, этого базиса личности, приобщения к мощностям роевого интеллекта Системы. Амелия переживала то же, что и Мерсер во время своего перерождения, сидя в грязном тупичке среди мусорных баков, как опустившийся бродяга. Не цепенение ИИ, в которое Алекс впадал зимой в Канаде, дабы сберечь целостность своего рассудка - пока над ней властвовал сон разума, две уже собственные химеры развитой работали вовсю. Вторичная перестройка. Проверка целостности. Окончательная синхронизация прошивки с руководящей личностью. И, наконец, запуск маскировочных протоколов: налившиеся силой мускулы Хэнсен обтягивала уже не бледная, похожая на пергамент кожа, а вполне здоровая, пышущая молодостью и красотой, будто только что из спа. Исчезли острые черты, которые придала девушке болезнь, сгладилась худоба, превратив фигуру в привлекательно стройную. Еще несколько секунд, и длинные волосы ниспадали на плечи Хэнсен - ухоженные, без малейшего намека на краску. Обнаженное тело в сполохе алого цвета и фигурных изгибов scabie было укрыто платьем с коротким подолом и треугольной каймой. Не иначе, оно было из числа собственных моделей Амелии... Химеры создали первичный маскировочный образ; воссоздали оболочку, самую близкую носителю на тот момент, как в памяти "Свет" поначалу отыскивал самые близкие к искомым паттерны. И если Сабрина умудрялась сочетать простоту, черты практичности с вызывающе-строгим набором одежды, то в облике мисс Хэнсен все было нацелено на роскошь, подчеркнутую любым доступным средством, но не превращенную в безвкусное нагромождение. Что тут говорить, контраст между "восстановленной" Хэнсен и бледной тенью, в которую англичанку обратил рак, был ошеломительным. Фостер среагировал соответствующе:       - Доктор Мерсер, да она шикарна! - воскликнул ученый, недобрым взглядом пожирая (не буквально) объект эксперимента, едва ли не потирая руки. - Великолепное пополнение для вашей коллекции!       Алекс прекратил слушать психический отклик Хэнсен и теперь просто смотрел, улыбаясь - на ее лицо, одно из самых красивых и утонченных женских лиц, какие он когда-либо видел. На нем читалось лишь умиротворение; теперь совсем не похожее на то мертвецкое спокойствие умирающей, превращающее лицо в маску, будто вырезанную из гранита. Ухоженные ресницы Амелии вздрогнули, когда глазные яблоки под ее веками беспокойно заметались. Но вот, наконец, резкий, шумный вдох заставил девушку выгнуться на лабораторном столе дугой, и она открыла глаза. Тело ее тут же расслабилось, взбугрившиеся было химерическим плетением руки направились к голове. Хэнсен подержала ладони перед лицом, словно впервые видя их. Или же вспоминая, какими ее руки были до того, как рак превратил их в пучки обтянутых кожей суставов. Амелия медленно сняла со своего лба датчики и повернула голову к Алексу.       Личность, вне сомнения, была установлена на новое ядро в оригинальном виде, внезапно подумалось Алексу. Но что-то изменилось... Что сделает она теперь, имея доступ к нашей инфосреде? Кинется ли в слезах благодарить того, кто спас ей жизнь? Хотелось бы такой реакции избежать. Прогноз, пожалуйста, не подведи меня и на этот раз...       Хэнсен привстала на руках, опустила на холодный кафель ноги в дизайнерских сапожках. Наклонив голову, она сплюнула в ладонь сгусток крови - старой, обычной, что выступила из-за вошедшего в легкое щупальца Мерсера. Улыбнулась этой исполненной странного веселья, чуть безумной от радиационного фона улыбкой.       - Я думала, это будет нечто худшее... - тихо пробормотала она, тут же зашедшись кашлем, отхаркивая в сторону гемосуррогат. За неуловимую долю секунды отработанная плазма с рад-частицами, что складировалась в бывший желудок, меняла свой цвет, расплывалась на кафеле "естественными" кровавыми пятнами. Мерсер не мог слышать мысли Хэнсен, которая закрыла створки своего разума сразу после пробуждения, но ему показалось, будто она не имела в виду вторжение в ее репродуктивную систему... Было похоже, будто Амелия отзывалась о самой процедуре "перековки" в развитого - не самой приятной, но и не сводящей болью оригинальное сознание с ума, как Раздел.       - Пока вы не украдете достаточно чужих осколков и не прогуляетесь на ту сторону, вы не будете иметь представления о "худшем", Амелия, - усмехнулся Мерсер. Свой опыт пребывания квантовой компонентой в Элизиуме он никому из развитых не описывал. Все одно это были непроверенные данные, к тому же, почти никто из его сообщников пока не занимался ассимиляцией чужих сознаний. Грязная работа по-прежнему была уделом Зевса, публичной фигуры, на которую так легко повесить все исчезновения без вести и внезапные жертвы в Красной зоне.       - Вы это про что, доктор? - не понял Лоуренс.       - ...чем моя кровь, обернувшаяся кончой, - откашлявшись, наконец завершила свою фразу Амелия.       - О, - задумался было Фостер. Потом глаза его расширились:       - Да вашу ж мать... Не хочу об этом думать! Я не хотел знать, на что это похоже, ну зачем вы...       Что ж, почти угадал, с философским оттенком мысли заметил Мерсер. Открыто в подобном нелицеприятном ключе о гемосуррогате Хэнсен выразилась среди развитых первой. Остальным либо не приходило в голову, либо они не видели в белесом цвете и консистенции сколь-нибудь беспокоящего фактора... Для многих куда более важным виделись их новые возможности и способности, чем то, как способности эти отражаются на организме. Бенхерст тот и вовсе лишь заметил, что в бескислородной среде развитый, пробитый фугасом, сумеет "либо закосплеить Бишопа, либо финальную сцену Охотников за приведениями". Наверное, вызванная излучением развязность была повинна в том, на что Амелия решила первым делом обратить внимание. Мерсер с интересом смотрел на девушку: линия поведения на тот момент могла плавать в слишком уж широких рамках. Хорошо поставленным голосом она произнесла, хотя рука, которой Амелия опиралась о стол, немного дрожала, а ее новые глаза раз в десять секунд проводили расфокусировку:       - Благодарю вас, доктор, - Хэнсен наклонила голову, продолжая смотреть Алексу в лицо, - за великолепно проделанную работу. Я ваша, как там ее... должница. Да. Точно.       Она поняла, что нет нужды в унижении, удовлетворенно сверкнул глазами Алекс. Хэнсен закрылась от него - но он видел в ее глазах и манерах, кои она старалась держать наперекор приступу нездорового веселья, понимание. Осознание того, что теперь она часть Нового мира, а не невольница, по гроб жизни обязанная Зевсу. Вот что изменилось: совсем короткий промежуток времени Амелия провела с подключением Разума улья, но этого было довольно, чтобы из соображений чистой рациональности проявить в себе черты истинной аристократки, избавившись от прочей шелухи. Ну, как минимум перед Мерсером - без сомнения, Хэнсен не захочет столь сильно изменить прежней себе. Мерсеру было достаточно, что именно на тот момент она его не разочаровала; без излишней слезливости, взбалмошности, отрыва от мира реального с его тяготами, затаенного чувства теперешней вседозволености, Хэнсен показала себя и спокойно поблагодарила Александра. Глядишь, "истинная" по словам Кенига цивилизованность и прочих людей накроет - когда они поймут, что могут стать выше всей этой дряни, но нет нужды и быть надменными, кого-то непременно полагая ниже себя и рассчитывая на право сильного. Амелии лидер "Светочей" подал руку с причитающейся беседе меж развитыми-гражданскими вежливостью, призванной показать, что он не очередной политик. Не очередной крикливый лицемер, намеренный распоряжаться их жизнями и ничего не дающий взамен, только и способный на высокопарные речи, ценящий людей не за их способности и личные качества, а лишь по отданному за него голосу.       - Добро пожаловать в Нью-Йорк Зеро, мисс Хэнсен, - глядя ей в глаза, проникновенно сказал Алекс. - Добро пожаловать в мир свободы ото всех оков.       Амелия вложила в его ладонь свою тут же, не колеблясь. Встала на ноги - и тут же покачнулась, взмахнув свободной рукой, так что Мерсеру пришлось уже за локоток ее хватать.       - В вашей крови еще циркулирует плазма распада, - пояснил Алекс, припоминая, где в этой лаборатории для дамы могло найтись нормальное кресло. - Потребуется немного времени, чтобы до конца вывести ее в желудочную сумку, а затем и из организма.       - Я знаю, что вы говорили, хотя была без сознания, - словно не слыша его, пробормотала Хэнсен, потирая лоб. - Что вы чувствовали... Удивительно!       Не говоря дурного слова, Амелия вырвалась из рук Мерсера и одним слитным движением прописала Фостеру в челюсть, так что тот даже удивиться не успел.       Уже представляю, как семейные проблемы супруги будут решать на ринге, да еще и билеты на это зрелище распродавать начнут, подумал Алекс, оценивая, стоит ли вмешаться или ну его, если девушка не собиралась Фостера пожирать. Судя по сосредоточенному выражению лица, на котором уже отметились первые брызги гемосуррогата, Хэнсен себя контролировала и должна была остановиться, понимая, что рискует вызвать неудовольствие Зевса. Неожиданно Мерсер подумал, что еще ни разу не было проверено, как оружие развитых справляется друг с другом. То же парирование... Нет, не пойдет, все-таки большинство развитых могло игнорировать урон и предпочитать нападение защите, сосредоточение на пробитии обороны. Если только в спортивных целях... Опять полет мысли меня не туда уводит, раздраженно подумал Мерсер. Надо будет озаботить систематизацией этого направления Арчер, она как раз в Детрик отбывает. Потом проверю.       Амелия, наконец, оторвалась от зверского избиения ученого и сделала шаг назад. Провела ладонями по прическе, будто проверяя, не растрепалась ли она в этом буйстве насилия. Моргнула несколько раз, увидев на руке кровь со своих щек и лба, тихо вздохнула, рассмотрев свою вконец испорченную имитацию одеяния. Щелкнув пальцами, она отвернулась от Фостера, который представлял собой измочаленное нечто, и улыбнулась:       - Я раскроила ему голову. Это было приятно. Это нормально?       - Хм, - прочистил горло Алекс. - Вопрос, на самом деле, интересный...       - Доктор, скажу откровенно: я не в состоянии сейчас выслушивать ваши лекции о взаимосвязи точки зрения и морали, - Амелия, покачнувшись, развела руками и немного согнула ноги в коленях. - Я попрошу вас об одолжении. Авансе, если угодно. Среди ваших прихвостней слишком много каких-то чокнутых личностей, и потому я хочу такие хлысты, как у вас. Дайте два, - с абсолютной уверенностью, что Мерсер удовлетворит ее просьбу, заявила Хэнсен, отчаянно смаргивая. - Чтобы держать подобных этому, - она с безэмоциональным выражением наступила каблуком на шею Фостера, пробивая кожу и оставшиеся неразорванными мышцы, но тот не пошевелился, - ничтожеств подальше от себя. Да, они нужны мне.       Ну ладно, немного надменности не повредит в случаях подобных этому, только на пользу пойдет, решил Мерсер, борясь с желанием растерянно почесать подбородок. Вслух же он сказал, усмехнувшись:       - Обещаю подумать над этим, но не раньше, чем пройдете испытательный период. Вы тоже своего рода... экспериментальная модель.       - "Тоже"? - вскинула тонкие брови Хэнсен. Затем, быстро подняв руки, принялась массировать виски:       - В любом случае, мне нужно привести себя... в порядок. Привести мысли в порядок, - Амелия развернулась и направилась к запертой гермодвери, едва не врезавшись в косяк. - Я покину вас ненадолго, доктор, и мы поговорим обстоятельнее.       Кое-как разобравшись с биометрическим сканером, накинув один из обликов ученых Лиден-парка, который не был запятнан статусом "пропавший без вести", Амелия выбралась в коридор. Ближайшие двадцать минут она будет занята в уборной, издавая звуки рвоты, а еще полчаса потратит на неподвижное стояние перед зеркалом и медленное осознание, что Амелия Хэнсен теперь из себя представляет. Наверное, так же рассудил и Лоуренс, потому что он осмелился пошевелиться, выдать измочаленной трахеей жуткий хрип. Мерсер покосился на него и с должной скучающей интонацией посоветовал:       - Фостер, кончайте уже симулировать... Соскребайте себя с пола и отправляйтесь к Беллами. Думаю, он вас заждался, - Мерсер на этот раз не посмотрел на часы, но обратился к своему биологическому таймеру, что имел несравненную точность. - Ваш проект сам мне данные не предоставит. Я, так и быть, за мисс Хэнсен приберу. Не хватало еще, чтобы местные эскулапы с симптомами лучевой болезни слегли вскорости...       - Чертовы англичане... - прокряхтел ученый, как только его челюсть вползла на положенное ей место и оказалась перевязана жевательными мускулами. - Да она мне весь... всю р-разнесла...       - Боже, храни Королеву, - в тон ему откликнулся Алекс, предвкушая длительную беседу о будущем агентурной сети в Европе.       Хэнсен, протрезвев, оказалась весьма приятной собеседницей, в общении с доктором Мерсером себя преподносящей так, словно никакой тяжелой болезни и не было, но заинтересованной и к своему благодетелю относящейся с исключительным уважением. Вновь она напомнила мужчине Сабрину, хотя и намека на малейший флирт себе не позволяла. Алекса это полностью устроило. Поговорив с Хэнсен, что вместе с возвращением здоровья избавилась от этой слезливой сентиментальности обреченной, он расценил ее как еще одно удачное приобретение. "Белый свет" сработал в рамках прогноза, и Амелия была самой обычной, здоровой - читай абсолютно и безнадежно больной, - развитой - что когда она и Мерсер сидели в кафетерии, притворяясь сотрудниками Лиден-парка после смены и перекидываясь мыслями, что после. Так что через два дня, на утро воскресенья, стартовали выборки Желтой зоны. Лишенный всяческих модификаций, нулевой DX через экспериментальные (и однозначно безопасные!) вакцины стал в добровольно-принудительном порядке оказываться в обитателях полевых лагерей. Время от времени Мерсер активировал его, устраивая единичные случаи обращения в зомби, что немедленно вылилось в лозунги "Вакцинация убивает!" среди бунтовщиков. Пользу от этого Мерсер все равно счел стоящей того, чтобы репутация Гуэрры и его людей еще немного выросла, ибо информационное пространство на Статене имело множество брешей. Такое "хождение в народ" посредством ходоков позволило держать руку на пульсе Желтой зоны, сканировать людские массы без прорыва мутантов, добавило занятости воякам... В Бруклине зараженные таки раскопали туннель и потихоньку начали просачиваться в канализационную систему. Зеленая зона все еще была свободна от эпидемии в ее активной фазе, но Рукс тут же кинулся наращивать группировку. Доктора биологических наук без чести и морали предвкушающе потирали руки, делая заказы на все новое оборудование.       Одним словом, полная бурной деятельности жизнь продолжалась. Все-таки Хэнсен получила свои хлысты - как только доказала родичам, что с Гентек можно (и нужно, если не хочешь стать пережитком истории) иметь дело. Через каналы под контролем доктора Мерсера, естественно. Без раскрытия становления человеком нового поколения, одно только ее здоровье, обращенное вспять измождение было весомым доказательством этого. Очень уж впечатлил клан Хэнсен эффект, который якобы оказали разработки Гентек на их отпрыска - пока еще на уровне слухов и недомолвок, но началось в европейских политических элитах брожение. Что, естественно, не добавляло настроения ЦРУ, провоцируя очередной виток международных скандалов, громких заявлений с трибуны ООН и шпионских страстей. Рукс и думать забыл о своих смутных подозрениях. Разве что с высунутым языком не носился, то пытаясь заткнуть дыры в кордоне, то усмиряя повстанцев и пытаясь угодить штату местных Менгеле, требующих новые материалы для опытов. Аж отпуск бравый полковник отменил, так и не сумев встретиться с женой и ненаглядной дочуркой. Александра это радовало: он успел хорошо изучить командующего и сделать воздействием со стороны Гентек абсолютно управляемым. Не хотелось бы в такой ответственный момент получить заместителя, который будет совать нос не в свои дела, пытаясь со всем управиться методами... радикальными, вроде того же Райли.       Еще через неделю Мерсер решил, что раз аномалий в работе DX-0000 не выявлено, а поиски Матери в таком спокойном темпе могут идти еще долгое время, то основная линия проекта выгружена в полной мере. Теперь можно было посвятить немного времени побочным веткам. Углубиться в паре направлений - лично проконтролировать те, по поводу коих задавался резонным вопросом Кениг при первом контакте. С Нью-Йорка Зеро не убудет, если хозяин отлучится на неделю-полторы, оставив мониторинг на проверенных заместителей... К тому же, Алекс всегда мог возвратиться мыслями в Красную зону, хотя с расстоянием эффективность этой связи падала вплоть до ментальной тишины. Потому-то Мерсеру следовало прихватить с собой мисс Галловей... А повод непременно нашелся бы, фактическому владельцу Гентек ничего не стоило ей направление с инспекцией тамошнего проекта организовать. Часов шесть на сборы и уточнения, встреча хороших знакомых в бруклинском аэропорту, что был превращен военными в неприступную крепость, от силы минут двадцать на полет - и вот Алекс уже находился в центральной ставке своих идеологических оппонентов, дозорных. Мерсер с усмешкой на чужом лице подумал: стоило ли на момент представления развитых миру показать себя любимого в форте Детрик, в качестве местного командующего принимая парад войск биологической защиты? Вот уж был бы пиар-ход так ход, даже мощнее, чем Зевс обратился бы к мировому сообществу из Овального кабинета, закинув ноги на стол, с зомбированными Клинтон и ее командой за спиной. Глупости, разумеется... Как коварных биозахватчиков Мерсер свою команду не стал бы позиционировать, ни за что не стал, пока существовала хоть мизерная вероятность переговоров и добровольного вливания людских масс. А сейчас свою роль развитым и вовсе нужно было безропотно сносить, до тех пор, пока за ними не захлопнутся двери, отделяя "простых смертных" от маленького клуба по интересам.       - Выгружаемся! - командирским голосом заревел Чапин, и солдатам ничего не оставалось, как двинуть бодрой рысью с вещами на выход. - Через полосу - бегом марш! Построение на сетке к югу от диспетчерской! Дженкинс, тебе особое приглашение нужно?!       Десантный отсек "Геркулеса" вмещал не только наемников из уже обстрелянного состава, но и пару опечатанных грузовиков с образцами для Арчер. А еще бронеавтомобиль VIP-персоны, коей являлась Сабрина, с Чапиным и, собственно, Мерсером.       - Трогай давай, - буркнул командор, захлопывая дверь и неодобрительно косясь на техников, что заскочили внутрь самолета. - Мадам директор, я вас в главный корпус подкину, а сам чуть позже буду. Мне надо с пополнением разобраться...       - Разумеется, командор, - равнодушно скользнула по нему взглядом Галловей, прекрасно знавшая Чапина, но средь чужих ушей с легкостью переходившая на язык официоза, на актерство, исполненное витиеватых словес. В этом отношении ее прошлая жизнь от новой ничуть не отличалась... Разве что друзей, меж которых она могла позволить себе снять маску, прибавилось.       Мерсер, исполнявший роль адъютанта Чапина и личного водителя, кивнул. Поправив кепи, поворотом ключа завел двигатель и вывел машину из отсека - навстречу солнцу, шуму армейской базы, ветру, гулявшему по аэродрому. Алекс довольно зажмурился, выкручивая руль строго на отведенной им полосе, сжал-разжал пальцы на рычаге. Навевало это воспоминания о его добровольном изгнании, когда мужчина пересекал страну, не разобравшись еще, кто такой Зевс и зачем он продолжает свое существование. Природа неизменно рисует достойные полотна пейзажи, а впереди у тебя дорога, движение к иллюзорной цели, хоть как-то разгружающее багаж тяжких мыслей. Галловей с заднего сиденья наклонилась вперед:       - Я чувствую ваше воодушевление, доктор, - почти касаясь губами уха Алекса, прошептала она с фирменной толикой язвительности. - Неужели вы так рады снова увидеть Арчер? Мне уже стоит начать ревновать?       - Что за выдумки опять у вас, Сабрина, - беззлобно проворчал Алекс. - Просто давненько мне не доводилось брать в руки рычаги управления... танковые так и вовсе уже больше года не брал.       - О, ясно, - вздохнула Галловей. - Снова эти причуды великих. Казалось бы, кому как не вам, жителю Нью-Йорка, должно быть привычно передвигаться исключительно при помощи такси... Так нет же, вы и тут стремитесь мои представления о вас разрушить! - Мерсер почувствовал на себе ее взгляд, ироничность возмущения в котором можно было заметить и без усвоения окраса мыслей. - Доктор, вы это нарочно делаете, не так ли?       - Ваши представления - это ваше дело, мисс Галловей. Я думал, вы уже усвоили этот ключевой пункт нашей избирательной компании, - откликнулся Алекс, возвращая ей шутливый тон. Галловей откинулась на сиденье с миной напускного недовольства, но тут встрепенулся дозорный:       - Любите водить бронетехнику, сэр? - Чапин, увидев, как следовавший за ними транспорт отчалил на другую разметку, к грузовым воротам, расслабился и говорил уже в открытую. - Не замечал за вами такого ранее.       - Для меня это удовлетворение механического характера, - пожал плечами Алекс, едва заметно поддавая газу на прямом участке. - Такое же, как иным людям нравится лопать полиэтиленовую пленку, копать землю лопатой или мяч чеканить. Удовольствие предаваться "бредовой работе" по антропологии Грэбера. В моей прошлой жизни я был лишен возможности воплотить эту прихоть... Строго говоря, и не догадывался, что она у меня есть. Слишком насыщенный график. При таком как у меня, на Манхэттене держать собственную машину стал бы только человек... недальновидный. Во время Первой вспышки тоже было не до получения ощущений, когда из раза в раз тебя пытаются выковырять из танка и откусить голову. Но потом пришло понимание, что мне приятно это ощущение мощи, когда одного твоего положения рук слушается махина в добрых пятьдесят тонн.       - У меня с небом в том же духе отношения, - поделился Чапин, проверяя, легко ли выходит из кабуры его верный кольт, достоверный, не имитация. - Ни разу за штурвалом не был, но... Давняя мечта такая, самому в воздух самолет поднять. Да вот не срослось. Ничего... как все эти шпионские игры закончится, первым делом "Раптор" пилотировать выучусь. Сгоняю на нем в Амстердам, вещества тамошние и девочек опробую.       - Истребители? Вот уж не ожидала, - Галловей, к подобным "мужицким забавам" относившаяся с прохладцей, разговор поддержала только для того, чтобы развеять послеполетную скуку. - Я думала, ваши... увлечения, командор, расположены в несколько иной области, - в отличие от своего дружка, доктора Фостера, Чапин не особо заботился о сохранности собственных эротических предпочтений в секрете. Более того, регулярно пытался втянуть в них кого-то еще, включая Галловей, но та командора только уничижительно высмеяла, насколько было известно Алексу. Подумав, Сабрина добавила:       - Тут, конечно, не зона 51, но стоит в ангарах пара экспериментальных моделей... Верно, доктор? - она вновь наклонилась вперед, и в мыслях Сабрины чувствовалось все то же насмешливое участие пополам с флиртом. - Не думали попросить местных вояк дать покататься? Думаю, тому, кто оплачивает большую часть их счетов, они вряд ли откажут... Ну и командор за компанию порадуется.       - Не пойдет. Конспирацию нарушим, - отбрил Чапин, поворачивая голову и провожая взглядом на солдат, что спешно бежали к плацу. - Тут вам не провинциальный аэродром, никто просто так машины не поднимает в воздух. И на пьянку офицеров свалить не получится. Рукс, конечно, узколоб, но не до такой же степени...       - Возражение принимается, - отозвался Алекс, выруливая ко входу в главный корпус. - Нет, самолеты... вот точно не мое это. Предпочитаю технику, которая твердо стоит на земной поверхности, и которую куда сложнее разнести на кусочки. Для всего остального есть я сам, моя платформа, по которой попасть в разы сложнее.       - Нет, я имел в виду пилотирование вне боевых действий, - уточнил командор. - Воздушный бой на нашем с вами веку та еще скука, доктор... Знай постреливай за десятки километров ракетами, которые моментально превращаются в точки да закорючки на стекле шлема. В свое удовольствие полетать - это совсем другое. Тут тебе и виражи безумные, и ощущение безграничной свободы, и вообще чего душа пожелает!       - Со своей стороны замечу, что танки мне не только практичностью импонируют, но и психологическим комфортом, на который вы, Чапин, ставку делаете, - Мерсер остановил машину перед укрепленными воротами и жестом попросил Сабрину на выход. - За мощной броней ты на время отгорожен от опасностей, можешь занять свою голову натрезво чем-то иным, нежели выделять дополнительные мощности ради сохранности своей платформы. Можешь лучше изучить обстановку, разведку боем сообразить, прежде чем кидаться в сражение лично. Несколько фугасов, что ты успеешь выпустить, тоже врагу настроения не добавят. Нет уж... - покачал Алекс головой. - Вот когда истребители научатся не только виражи закладывать да к границе действия ПВО жаться... В общем, если они перестанут разваливаться от пары попаданий, я подумаю.       - Ну да, может, самолет еще и посуху воевать научиться должен, чтобы у вас появилось желание в него залезть? - фыркнул тихо Чапин, краем глаза следя за встречающей делегацией, что высыпала навстречу Сабрине. Уже в пространстве психическом, сдвинув кепи на глаза, дабы не выдавать свое медитативное выражение лица, раскрыл мысль:       Слишком многого хотите, док. Не бывает так, чтобы все и сразу!       И это мне говорит тот, кто уже является в сравнении с обычными людьми почти универсалом? скептически подумал Алекс. Наши технологии, вполне возможно, будут распространены и на сторону цивилизации, не связанную напрямую с биологией. Легкие, чрезвычайно прочные и способные к самовосстановлению композиты вполне могут быть использованы для корпусов летательных аппаратов. Просто в самолет нужно будет загружать помимо топлива еще и масс-батарею для регенерации... поддержки очертаний, которую для машины задал разумный, как я сохраняю свой внешний покров неизменным.       Гм, ладно. Вам виднее, сэр, проводив Галловей осоловелым взглядом, ненароком задержав его на подтянутых ягодицах, Чапин мыслями вернулся к предмету обсуждения:       Раз уж мы об этом говорили, давно хотел спросить насчет полетов... эм, в качестве...       Об этом позже. Теперь говорите по тексту, напомнил Алекс.       И то верно, встрепенувшись, Чапин коротко скомандовал лже-адъютанту:       - Все, VIP-персону мы доставили... Обратно к сетке двигай, да поживей - мне еще нужно с Элвудом перекинуться парой слов.       - Разумеется, сэр, - кивнул Алекс, снова трогая машину с места. Вслед мужчинам донеслись мысли Галловей - которая, как и прочие чинуши, на которых было рассчитано это представление, сквозь дверь услышала незамысловатый диалог:       Говорите, да не заговаривайтесь, командор, транслировала она предостережение вне режима Реверса, на ходу, подобно Мерсеру. Вам лучше не привыкать к столь категоричному тону. Никто не смеет указывать доктору Мерсеру, что ему делать.       Брось, Саб, ухмыльнулся Чапин. Когда еще выдастся случай безнаказанно самим Александром Мерсером, международным террористом номер один помыкать?!       Вот именно. Эта возможность должна была стать моей, с неудовольствием подумала Сабрина, затем оборвала психический канал связи. Ментальные практики у Галловей развились не на шутку; затем Алекс и взял ее с собой, дабы изучить наработки развитой там, где звучание Разума улья становилось практически неразличимым - чистоты эксперимента ради, ибо та же ментальная тишина была лишь сменой режима. Вообще, Сабрина оказалась еще одним примером того, что рядовые развитые тоже, гм... развиваться были способны. У них было меньше чем у Зевса химер, в среднем по две-три на текущей ширине инфопотока - соответственно, процесс эволюции шел медленнее, и рамки достижимого ближе друг к другу стояли. Выше головы все равно не прыгнешь, даже у Мерсера для его текущей формы был предел возможностей, как он физически не смог бы бегать быстрее своего потолка и выжимать больший вес. Обычные развитые тоже могли приспосабливать под себя модификации и внутренне эволюционировать - черт с ней, с меньшей скоростью, это все равно было впечатляюще! К Сабрине Мерсер невольно испытал уважение, когда разузнал о ее успехах: дамочка научилась делать то, что у Алекса шло стандартом, чисто за счет гигантских размеров информационного шлюза и оперативной памяти. Галловей научилась ориентироваться в психическом отражении этого нематериального мира, в колебаниях струн квантовой машины, разобралась в ее кодах и написала собственные. Любой дурак при помощи вируса мог освоить боевые программы и отточить свои клинки мышечной памятью, научиться стрелять без промаха, но творческие направления нуждались раз в сто большей выдержке и умениях, чем было у многих людей. И у Сабрины был такой талант; проявился он не только в управлении другими людьми, но и собственным разумом - способностью держать под сенью мысли все закоулки памяти, не давать им расплыться в Разуме улья. Почти прирожденный телепат, Сабрина могла находить и связывать Реверсом разумных воедино, раздувать их угольки в бушующее пламя, как некогда Алекс добивался своего грубым напором, массированной атакой кодами по всем направлениям. Финдиректор могла выступать в качестве узла силы не менее чем для трех развитых, объединяя их общий психический дар и позволяя использовать его более оптимально, в том числе обмениваясь мыслями без ухода в себя, обращения оболочки в пространство координаты. Становление Галловей "удаленным сервером", что Мерсер считал своей прерогативой, было весьма перспективно... Через Сабрину Алекс хотел проверить, можно ли данную технологию использовать для подключения развитым новых химер на постоянной основе. Если не от развитых-доноров, а посредством выделения новых мощностей Разума улья... это было бы и вовсе превосходно.       Разумеется, Мерсер собирался глянуть и оружейные разработки Арчер с Роландом, который вот-вот должен был отбыть обратно в Зеленую зону. Поездка с Чапиным по вполне официальному поводу позволила ему нанести такой визит - командору тоже нужно было разгрести в Детрике кое-какие неотложные дела. Между тем дозорный, равнодушно глазевший на строй бойцов с рюкзаками, к коим приближался автомобиль, сплюнул в окно. Большим пальцем указал себе за спину:       - Не член совета директоров, а бедствие какое-то ходячее, - пожаловался Чапин. - Профессионалка по части финансов и управления, спору нет, но что касается остального... Хочу-беру - это про нее. Понимаю теперь, отчего Роланд вечно с ней на ножах.       Мерсер не ответил, самозабвенно занятый коробкой передач и рулем мощного армейского внедорожника. Чапин неуверенно выдал-таки свое напутствие:       - У нее явно какие-то свои планы на вас, док. Вы бы с ней поосторожнее...       - Планы, планы внутри планов... Ну и пусть, - отрезал Мерсер, притормаживая около плаца и заглушая двигатель. Снисходительно посмотрев на Чапина, взялся за ручку двери. - Если бы она что-то всерьез скрывала и как-то угрожала мне и нашему делу, мисс Галловвей не стала бы об этом ни распространяться, ни даже намеков делать, ведь так?       - А, хер с ней, - тихо проворчал командор, выскакивая на покрытие и с металлическим лязгом захлопывая за собой дверь.       Чапину приходилось стоять здесь, у сетки взлетной полосы. Будучи наемником со спецподготовкой, он проявил себя как тот еще везунчик в плане выживания на оккупированной вирусом территории и просто талантливый командир взвода - был он таковым еще до того, как научился силой мысли держать вирусных тварей подальше от своих бойцов. Но прежде, чем получить новое звание и отправиться в обитель Мерсера, где пару месяцев назад военные по базам сидели, боясь за ворота высунуть нос, где ставки были куда выше и где не хватало таких вот талантливых и везучих людей, Чапин тоже побывал в Детрике. И с одним из местных шкуродеров он был знаком не понаслышке.       От казарменных корпусов шел человек в лагерной форме Дозора. Довольно обычный, без излишка мускулов - просто подтянутый, если не сухой, с запавшими глазами и недовольным выражением лица. Поравнявшись с новенькими, заговорил офицер спокойно и даже не приукрашивая свою речь грязной армейской руганью. Но Мерсер, как и Чапин, знал, что у этого человека найдутся при случае средства как психологического, так и физического давления - такие, что Кубрик холодным потом бы изошел. Элвуд был дозорным из числа "старой гвардии" инструкторов и воспитателей, которая готовила для службы психокопов предыдущей модели. Наемников, что составляли теперь большую часть войск биозащиты, миновали многие круги ада, развернутого в Детрике полвека назад и превращавшего отбросы общества безо всякого инфицирования "Светом" в зомби. Теперь сроки поджимали, да и отбор был совсем не тот... Но Чапин в свое время отведал фирменного гостеприимства старожилов Детрика сполна. Достаточно, чтобы желать никогда больше на месте новеньких не оказаться.       - Добро пожаловать в форт Детрик, дамочки. Я - инструктор Пайн, - громко, но ровным голосом представился Элвуд. - Во время этого трехнедельного курса повышения квалификации вы будете отделены от ужасов Нью-Йорка Зеро и столкнетесь с ужасом куда большим - мной!       В рядах бойцов, ободренных деловитым тоном мужчины, послышались смешки. Пайн на шутников внимания не обратил, казалось, никакого - но знающим его оставалось бойцов, выделившихся из строя и не сохранивших отстраненное выражение лица, только пожалеть. Элвуд всегда считал ниже своего достоинства тратить силы на крик и унижать своих подопечных перед строем... Но человеком он был очень злопамятным, а "официальных" способов превратить жизнь солдат в череду страданий знал бессчетное. Все тем же невозмутимым тоном Элвуд продолжил:       - Мы превратим вас в жалкое подобие солдат, настоящих, с большой буквы Солдат, которые телами готовы были дорогу вирусным тварям загородить! Но дядюшке Сэму вы и такими сгодитесь, раз показали себя с лучшей стороны в зонах Желтой и Зеленой... И согласились на увеличение гонорара взамен на больший риск, - на лице Элвуда проступила мина легкого презрения, но сразу же сменилась равнодушием. - Вы ознакомитесь с порождениями вируса куда более серьезнее тех рахитичных недоразумений, при одном виде которых гражданские на Статене уже готовы штаны обмочить. Вы научитесь работать в натуральных городских джунглях, полных чудовищ, что в любой момент готовы вас сожрать! Вы получите представления о тактиках, способах борьбы с вирусом, с целями и задачами Гентек, с положением на фронте Красной зоны в целом. И если спустя три недели вы не будете это все на зубок знать, вы по прибытию на Манхэттен просто подохнете самым бесславным образом! Вам все ясно?       - Сэр, так точно сэр! - немного вразнобой отозвалось воинство.       - Славно. Информация о размещении отправлена на ваши коммуникаторы Блэкнет, - взмахнув рукой с его личным устройством, довел до сведения бойцов Пайн. - Следуйте ей... а если кто из вас, кретинов, умением читать обделен, держитесь рядом с напарниками и старайтесь не сунуться туда, где вас без предупреждения свинцом нашпигуют. Через два часа - первичный инструктаж, - повысив голос, Элвуд окончил приветственную речь:       - На этом все! Рота, разойтись! - Элвуд обернулся к командору со скромно притулившимся у него за спиной Мерсером. Помедлив, взял под козырек:       - Теперь вы, Чапин...       Пайн не лукавил: заблудиться на территории форта и сунуться туда, где в доступе рядовым отказывали (за исключением добровольцев того же проекта суперсолдата, ну да те по успешной операции сразу же обзаводились офицерским чином), было проще простого. База и раньше была огромна, а теперь Дозор вовсе на полноту экспериментального полигона развернулся. Даже от «Клеверного поля» по соседству несколько промышленных кварталов отделил, выгнав оттуда предприятия и отправив разъяренных собственников с одного судебного заседания на другое перебиваться. Целый небольшой город - закрытого, естественно, типа, - на этот раз получился у дозорных. Здесь инженеры тестировали новейшие и экспериментальные средства вооружения, здесь же обустраивали их производство... Раньше не менее двух батальонов в полной боеготовности в Детрике содержалось - теперь могло квартировать, повышать свои навыки еще больше, перед тем как направиться в Красную зону на охрану комплексов лабораторий и в команды загонщиков. Зеленые новобранцы по меркам Дозора старой школы, но уже обстрелянные и не привыкшие отступать перед неизведанным, отвратительно-пугающим, наемники похватали вещмешки и бодро порысили в сторону казарм. Проводив их взглядом, Мерсер по примеру Галлахера ответил на воинское приветствие.       - Командор Чапин, вас на ковер начальство вызывает, - в тоне Элвуда едва заметно наметилось неудовольствие визитом "капюшонистых выскочек", которым звания якобы просто так, шутки ради в хаосе Второй вспышки нараздавали, а не будучи заработанными потом и выжженными нервными окончаниями.       - Я и так собирался в штаб заглянуть... Пополнение-то мое будет, - лязгнув челюстью, хмуро взглянул на инструктора Чапин. - Что-то серьезное?       - Надейтесь, что это не касается «Долгой тени». Вы задолжали Кенигу трех подопытных класса Дельта, - многозначительно посмотрел на него офицер.       Чапин от раздражения скрипнул зубами. Желваки его ощутимо вздулись, но уже спустя секунду он с показным смирением вздохнул и возвел глаза к небу:       - М-мать, - чертыхнулся командор, - вот всегда так. Ученым хорошо, при них вечно костюмчики защитные и прочие средства предохранения, а у нас что? Хоть бы клубничный вазелин на проходе к штабу выдавали! Так, - он резко обернулся к Мерсеру, - Боунс, смена плана! С этим вот отправишься, - Чапин большим пальцем указал себе за спину, где безмятежно взирал на развернувшуюся перед ним сценку Пайн. - Он новый пакет по Красной зоне передать должен… Ну, ты знаешь. И в лабораторию местную тебя сопроводит, к нашим «курортникам». Чтобы как зеницу ока пакет берег, понял?! – тряхнул Чапин свое непосредственное начальство за плечо, и Александр неуверенно кивнул. - А я позже буду.       Чапин, вдруг разом заторопившись и что-то бормоча под нос, втиснул на место водителя свою мускулистую тушку, завернутую в весеннюю форму, и направился к армейским корпусам. Элвуд же шагнул к заметно напрягшемуся «Боунсу». Мерсер увидел, как блеснули на мгновение его глаза – серой сталью и мрачным предвкушением, выдавая его истинную, волчью натуру, в случае необходимости скрывавшуюся за маской угрюмого безразличия или презрения.       - За мной, боец.       Жестом приказав двигаться следом, офицер направился обратно к зданию главной лаборатории, откуда Алекс только что с Чапиным приехал.       - Приветствую вас в Чумном форте, сэр, - донесся до Мерсера его тихий, на удивление дружелюбный голос. - Как добрались? Что нового вдали от моего нацистского гнезда? Пояснения к главе (13) Fag (сокращенно от faggot) - дословно "пидор", хотя в интернетах может обозначать и просто ироническую принадлежность к какой-то группе по интересам (как то: олдфаг). Искрометный метаюмор от Бенхерста ака Фили продолжается. Для вас самое лучшее, другого не держу. (14) Тифозная Мэри - известная мадмазелька, которой тиф не доставлял никаких неудобств, но радостно распространялся на всех остальных, в т.ч. через прачечную и общепит, где мамзель работала just for lulz. Не самая удачная аналогия, но лучше, чем если бы Мерсер вспомнил бы 28 недель спустя.