Поединок разумов

На волне сенсационных новостей об остановке работы и расформирования всех религиозных институтов, во второй половине дня временное правительство Лиги Объединенных Держав обнародовало новое заявление: все представители духовенства лишаются своего статуса неприкосновенности и будут подвергнуты процедуре генетической проверки. Напоминаем, что в ходе борьбы за чистоту генов человеческой расы по всему миру уже задержано свыше 10 миллионов граждан ЛОД, многим из них предъявлено обвинение в генетической предрасположенности к криминальным действиям. Представительство Святого Престола в Ватикане среагировало неза… Чоэджонь Лхамо, духовный лидер «Раздела» (напомним, что он является непримиримым противником политики ЛОД с первого дня ее основания и что две трети облигаций «Раздела» находится под его контролем) на встрече со своим адвокатом сделал заявление:«Мои предшественники не так уж и переживали, когда ООН постановил сравнять «Большое Яблоко», наш главный символ, с землей, так почему же я должен переживать сейчас? Это ведь был просто образ... им является и духовный сан, которого я, без сомнения, в ближайшем будущем лишусь. Символы - ничто, им всегда можно отыскать замену. Правда от этого не изменится, она будет ждать нас всегда. Краеугольный камень нашей веры… он много глубже, чем какие-то там звания, занимаемые нами места в обществе. ЛОД может сколько угодно копошиться в геноме человечества – они просто не понимают, что угрозу ищут не в том месте. И когда они в гордыне своей вскинут головы и объявят, что нашли виновника всех бед человечества, можно будет с уверенностью заявить, что они схватили не того. Разделитель все еще будет бродить среди нас незамеченным, и через много лет то, что потеряно, будет обретено вновь, когда он явит себя человечеству. Как бы ни противились сильные мира сего, делая упор на искусственную эволюцию и кибернетизацию, замену живой плоти механизмами... это неизбежно. Бог в нас самих». Архив информационного издания «Земля сегодня», датировано 1м января 2231го года

      В конце были Слова. Четырнадцать месяцев назад, по окончанию эпидемии сенатор Эмброуз, избранный представитель штата Нью-Йорк, выдал пылкую речь о том, что его любимый город стал жертвой первого случая биотерроризма в мировой истории - но выстоял. Гарантировал избирателям, что виновники понесут заслуженное наказание, и американцы вновь смогут с уверенностью глядеть в будущее.(1) И люди поверили - охотно приспособляющиеся и даже суровые в какой-то степени люди, которые, когда катастрофа растрачивает свой запал, приходят и возводят дома на прежнем месте. Те из жителей Большого Яблока, что не захотели сбежать куда подальше, либо оказались соблазнены дотациями, возвратились в свои обиталища. Они стали восстанавливать город, адаптируя его под свои нужды и реалии, быстро и недальновидно изменяя, борясь за сохранение памятников арт-деко, что серьезно пострадали в охвативших деловой район пожарах. До хрипоты они спорили, какую из программ по модернизации и перестройке Манхэттена следовало реализовать в ближайшие годы...       Люди не знали, что всей этой суете, имитирующей смысловое наполнение, не суждено было теперь скрашивать их жизни. Люди не хотели признаваться себе, что правительство, охотно подыгравшее электорату, вновь забудет о своих обещаниях и мгновенно переключится на задачи куда более глобальные, стоит объявиться Зевсу. Члены конгресса, конечно же, полагали, что в отличие от простого обывателя видят все и вся, что в этот-то раз им удастся держать ситуацию под контролем... Им невдомек было, что Алекс Мерсер успел измениться, как делал это снова и снова, перековал себя много быстрее, чем способно было человечество. Всю прошлую жизнь он пробыл ученым, искренне любившим свое ремесло... Восемнадцать дней бился в стезе воина, защищавшего мир от того, что создал его предшественник. На год и два месяца Алекс стал мыслителем, раздумывавшим, как бы половчее сломать устоявшийся порядок вещей: в каких авангардных конструкциях и формах выстроить социум, сделав устойчивым к мимолетным желаниям его обитателей. Но теперь... теперь Мерсер оставил эту шелуху за границами личности, собираясь посвятить свое время личным интересам. Время битв и размышлений прошло - настало время делать выбор и изыскивать новые пути. На руинах старого города, жадного до людской плоти, Алекс Мерсер собирался построить Новый Мир, обитель духа.       Пришло время становиться лидером. Или, если сказать точнее, примерить на себя ту роль, где Мерсер давно нашел свое признание: руководителя проекта.       В день первый Зевс отделил свет от тьмы, обратив в Централ-парке одного-единственного горожанина, который немедленно атаковал женщину, что прогуливалась неподалеку. Взбудоражив общественность, Мерсер чистоты эксперимента ради сделал выборку: трусы, неспособные постоять за себя и просто здравомыслящие граждане кинулись собирать вещи, стремясь покинуть остров в первый час после того, как поползли слухи о нападении. Пока власти не ограничили выезд, среди и так прореженного населения Манхэттена должны были остаться две категории людей: флегматики, что попадут под раздачу биомассы, и люди уверенные в своих силах, умудренные и умелые - те, что не сорвутся с места из-за какого-то там тупого зомбака в центре города, что пьют с прошлой осени только бутилированную воду... и которые будут состязаться в умении с новым поколением охотников, прячась по разрушенным кварталам и выживая на враждебной территории. Нет, конечно, можно было сказать, что этот первый акт обращения был и угрозой правительству - те зашевелились немедленно, хотя это мог быть и единичный мутант, которого неким образом упустили во время зачистки. Схожим образом Алекс мог поугрожать правительствам вообще любых стран, одновременно активировав "Белый свет" в некоторых жителях столиц всего земного шара - экстравагантный способ взять в заложники планету, на примере Нью-Йорка показав, что станет с остальными городами, если не будут выполнены его требования. Леди и джентльмены, Красная зона - это только начало. Я располагаю оружием, которое обратит в прах любую из ваших армий. Не сопротивляйтесь и трепещите, иначе моя армия наведет порядок на планете, усмехнулся про себя Алекс, сидя вечером на опоре Бруклинского моста и взирая с него на разом засуетившийся город. Казалось, совсем немного - и там, во тьме горизонта застрекочут фирменные черные вертолеты, зловещей армадой продвигаясь к острову... Мерсер еще раз прокрутил в голове видеообращение, которое могло бы быть транслировано на экраны штаба ООН, весной перенесенного на большую землю, и подавил желание закусить мизинец.(2) Ставить людей в известность касательно своих действий и угрожать им - на кой? Чтобы потом не выдвигать никаких требований, даже вшивого миллиона долларов, поскольку Мерсер все одно в другом направлении работать будет?       В день второй Зевс сотворил твердь, основание для будущего анклава. Он пришел на вокзал - не в главный зал Центрального, этого по-прежнему освещенного прожекторами монумента помпезности и избытка, в этот, без боязни сказать, храм общественного неостановимого движения. Нет, Алекс забрел в мрачные коридоры Пенн, что из-за поредевшего населения теперь принимал одни лишь товарняки, и на платформах которого было сложно встретить граждан помимо лиц неопределенного места жительства, зимой сюда приходящих согреться. Мерсер скосил глаза на одного такого, спящего у колонны, когда взошел по печально знакомой лестнице и вышел к главной платформе. Огляделся по сторонам, пробегая взглядом по царящему кругом запустению... О, камеры наблюдения работают, просто отлично. Видите меня, мнящие себя сильными этого мира? с вызовом подумал Алекс, уже не скрывая усмешки, как и химерической плоти, что проступила на его руках. Шоу начинается. Мерсер не хотел себе в этом признаваться, но тягу к символизму временами все-таки испытывал. Здесь, в некогда самом жадном узле транспортной сети Штатов, затягивающем в свою утробу по полмиллиона пассажиров в день, был выпущен на свободу монстр даже более прожорливый... в перспективе сингулярности, конечно. Здесь все началось - пусть здесь же все и начнется снова, но с иной подоплекой... с другими целями и мотивами. Выброс личного, "ключевого" штамма окутал Мерсера целиком, заколыхался вокруг его тела чудовищной амебой. Пробудись, нулевой DX! скрежетнул сквозь мысленные зубы мужчина. Его одежда, кожа загорались; багровый дым выплескивался изо всех пор тела квазиживой субстанцией, проникая в самые отдаленные углы здания и выбиваясь на улицу множеством потоков, как если бы вокзал охватил чад настоящего пожара. Тело исторгало споры, работая в режиме колонны-тераформера, до тех пор, пока сияние спины и рук Алекса не угасло, а тело бродяги на скамейке не замерло, разом оборвав судороги. Казалось, на Манхэттене ничего не изменилось в тот момент - не взревели разом сирены пожарных и скорой помощи, не загремела канонада уличной стрельбы... Но Мерсер знал прекрасно, что впечатление это обманчиво, является самым настоящим затишьем перед бурей. Да, люди на острове не обратились в мгновение ока, как этот отброс общества, что очутился в поле энергоносителей Алекса и уже теперь, покряхтывая, отправился на поиски пропитания. Но сигнал об обращении уже разослан, причем DX-0000, что откликнулся на него, являлся штаммом с чистым держателем, без примесей других ходоков. Всего полчаса, и легкое недомогание у 76% из той трети населения, что все еще проживала на Манхэттене, сменится безумием зомбификации, а уговоры родных вызвать неотложку - паническими криками о помощи. Ночь обещала быть жаркой.       В первом часу третьего дня Зевс, призвав оказавшиеся в его распоряжении коды, запустил самоорганизацию земли обетованной для вируса, и население ее "растениями" - то, зачем никак не могла достучаться до него Грин. Всего каких-то 72 часа потребовалось на этот раз "Белому свету", чтобы продемонстрировать: эпидемия его имени носит взрывной характер в том числе в буквальном смысле. Жители других боро с ужасом наблюдали, как в предрассветные часы остров начал дышать, светиться... жить своей новой жизнью. Как заволакивают его облака пара и алый смог вирионов. Очевидцы выкладывали в интернет многочисленные видео, на которых запечатлены были зрелища самого разного пошиба: от взрывов топливопроводов, вспухающих огненными шарами на все новых улицах, до толп обезумевших, окровавленных людей, собирающихся вместе, чтобы распасться в жижу и быть засосанными под землю. Первые полосы газет украшали кадры, на которых проседали небоскребы Таймс-сквер, кое-где заваливаясь набок, когда монументальные живые образования пронзали их несущие конструкции, терзая металл и забираясь все выше. Мерсер, в режиме нон-стоп обрабатывающий все новые массивы информации, лишь преисполнился удовлетворением: эффективность форм-колонн оказалась даже выше рассчитанной. Нет, конечно, они не заливали все вокруг кислородом, так что у обычного человека началась бы гиперкапния, но "ауру" смога держали стабильно. Даже без учета того, что чистый кислород тяжелее воздушной смеси, терраформеры прибивали газы-продукты и вирионы к крышам, создавая избыточное давление. Это давало надежду, что найдет подтверждение теория, согласно которой Мерсер использовал данную технологию в глайде, используя пропитанный вирионами воздух для экранирования - между прочим, стоило ему потерять горизонтальную скорость от рывка, как подъемная сила резко падала. Пока Алекс с увлечением предавался этим мыслям, на помощь копам и регулярным частям подоспели старые знакомые, дозорные под командованием Рукса со своим неизменным заместителем Райли. Несмотря на то, что со стороны других представителей минобороны "черномазые" обзавелись дурной славой, граничащей с презрением, полковник на взгляд развитого действовать стал вполне адекватно. В этот раз у Черного дозора с собой имелся не только внушительный арсенал, но и палатки-изоляторы, запущенные в серию ручные химдетекторы, цистерны с дезинфицирующим раствором, колючая проволока, полевые кухни... Разумеется, они полностью закрыли акваторию и с того же Статена, куда ломанулись беженцы, никого не выпускали, но в первый день даже пытались эвакуировать выживших из делового центра, попутно бомбя напалмом северные кварталы, где образовалось наибольшее количество зараженных. Алекс, уведя мутантов с отсекаемых пламенем улиц в коллекторы и метро, был бы с такими мерами вполне солидарен, будь они с Руксом на одной стороне. Полковник видел, что на этот раз все серьезно - одно дело осенние-2008, постепенно расползающиеся очаги заразы, и совсем другое, когда большая часть населения почти по щелчку пальцев, за полчаса в зомби перекидывается! Лучше уж потерять руку при настолько внезапной гангрене, чем карантином маяться и в итоге целиком организму дать подохнуть. Массированные бомбардировки шли весь день, и обложенный вояками город рождал все новые дискуссии, нагнетая интернет- и ТВ-истерию. Теории заговоров в дополнение к прошлогодним плодились как охотники в библиотеке Батлера, приводя спорщиков к хрипоте и (иногда) визитам спецслужб. Правительственный заговор? Проделки чудом выжившего генерала Рендалла? Мутанты захватят мир или просто оснуют на развалинах города свою корпорацию "Амбрелла" с идеалогией и суперсолдатами? Обещанное второе пришествие? Месть африканских иммигрантов за Эболу? Хайп в информационном пространстве взлетел на высоты, ранее недосягаемые, когда военные медики выявили случаи заболевания в охраняемом лагере беженцев на Статен-айленде, а также среди коренных жителей острова и на материковом Нью-Джерси, куда параноики уехали в первый день. Уже к вечеру полковник Рукс заклеймил весь Большой Нью-Йорк зоной рецидива и эпидемиологической катастрофы; опережая госпожу Клинтон, ввел полный карантин. Кто виноват - было непонятно. Что делать - некоторое представление было, полностью отвечающее прогнозам Мерсера. Основные транспортные пути, еще день назад перекрытые, начали готовить к выведению из строя...       День четвертый. Для Мерсера он был не такой уж насыщенный событиями - в отличие от Рукса, который, выбиваясь из сил, насаждал порядок в паникующем городе, вводил комендантский час, обязательные проверки и прочие вполне действенные меры. На Статен-айленде - погромы, много раненых, не хватает машин скорой помощи, отметил какой-то частью сознания Мерсер, приоткрыв левый глаз, держась за шпиль Эмпайр-Стейт и прохаживаясь вокруг него по площадке. Дозорные стреляют на поражение. Все аптеки разграблены. В Бруклине бешеный спрос на средства индивидуальной гигиены, марлевые повязки и противогазы. Предписано не употреблять воду из открытых источников, приближаться к птицам и покидать места проживания без особой необходимости. Телесные контакты нежелательны. Дезертирование из рядов полиции. Случаи религиозной и расовой ненависти, старый знакомый незнакомец Гуэрра пытается успокоить людей... Мерсер следил сразу многими глазами - в основом через свежих летунов, которых он пока не улучшал до грозной атакующей единицы, и которые вполне могли сойти за обычных ворон, если не вглядываться. В то время как падальщики, коим только предстояло обзавестись крыльями с ложными когтями в суставе и перьями, жесткими и острыми подобно кинжалам, вели за неимением пока других средств разведку во всех боро, Мерсер был загружен умственной деятельностью. Большей частью своего разума в течение четвертого дня он, так сказать, творил дни и ночи, времена и знамения - установливал режимы экосистемы, правил ее. Отлаживал работу создаваемого вирусом мирка. Сознание Алекса резонировало в инфополе, что окутало небоскребы и подземелья острова, грозящем вместе с орбитальными башнями занять тропосферу планеты и превратить человечество в цивилизацию 1го типа, мимоходом истребив весь растительный мир ради сбора положенных 8ми джоулей на квадратный сантиментр. В этом тумане, эквиваленте уличного гвалта для мутантов, развитый уже совсем не чувствовал себя чужим, а пространство вокруг - давящим огненным штормом, вызывающим панику и стремление кинуться прочь. Оно согревало своим теплом. Где-то в окружающем Алекса психическом фоне виднелись родственные ему существа - и Мерсер жадно внимал, словно изголодавшись, их мысленное присутствие, впитывал поток простейших эмоций и мыслей, беря не качеством, но количеством. Они приняли своего господина с радостью; каждое из творений вируса ощущалось не продолжением Зевса, его руками и загребущими пальцами, но индивидуальностями, не способными выразить это, мысли которых лишь временно оказались в распоряжении Мерсера. Мутанты повиновались его командам так же, как... хорошие друзья внимают совету. Так дела обстояли и в сообществе совсем новых ходоков, заполонивших улицы Манхэттена, и старого поколения - тех немногих, что Алекс год назад загнал в подземелья Рокфеллеровского центра. Здравствуй, приятель. Не волнуйся, я не оставил вас, мысленно пригладил развитый сознание одного из охотников-лидеров, что выводил подшефных ему особей обратно на улицы. Я просто ушел, дабы увидеть, насколько вы самостоятельны и на что годитесь... Сдвоенный мутант, даже если и подозревал, что приказ Мерсера выдвигаться в сторону Беттери-парк является самоубийственным - там все еще держали оборону части нацгвардии и отплывали паромы к Статену, - то виду не подал, считая "советы" наставника единственно верными. Старые узлы силы, в том числе ульи, Алексу были не нужны - весь остров превратился в комплекс таких излучателей, вроде чернобыльского объекта "Дуга", что он видел в воспоминаниях русских.       Разобравшись со старым поколением зараженных и отозвав по-прежнему интересующих его гидр, Алекс вернул меньшую часть сознания в режим наблюдателя, "уйдя" мыслями в другие боро, чтобы посмотреть, все ли идет по плану. Митинг в Бронксе, затянутом плотным смогом от грандиозного пожара... Мэр Блумберг - как и все важные люди, что оставались в акватории, свинтивший на большую землю, едва уловив запах жареного и не дожидаясь введения карантина, - на выступлении заикнулся, что остается искренне переживающим за судьбу Нью-Йорка. В ответ из толпы в него полетели бутылки, обломки кирпичей и крики "Лжец!" "Вы обещали, что такого никогда впредь не допустят!" Толпа чуть не растерзала полицейских... О, вот вечерние новости куда более интригующие от пташек Мерсера: на Статен-айленде объявились сотрудники Гентек в сопровождении своих походных лабораторий и конвоев Черного дозора. Да, события развивались в точности по запланированной схеме... Люди так и будут проводить время в своих играх, отчаянно цепляясь за комфорт собственных жалких жизней - вот и Гентек, стоило им намек оставить на потенциально грандиозные барыши, тут же накатало правительству запрос о развертывании бурной деятельности. Как же - на видеокамерах засветился сам доктор Мерсер, не далее как год назад сгинувший в клубах грибовидного облака! Да еще и эпидемия вспыхнула не абы как, а по сценарию Хоупа, что прямо указывает на нулевой DX! Жертвам первого карантина были возданы почести, произнесено неисчислимое количество высокопарных речей... но теперь, когда Алекс возродил столь удобный полигон, правительство кровь из носу, но попытается течение эпидемии стабилизировать, сохранить вирус в границах Манхэттена хотя бы затем, чтобы Зевса изловить. Ценность его как подопытного экземляра была, сказать без лишней скромности, неизмерима, тем более для людей того века, не имевших нанотехнологий даже в виде серийных прототипов. Тот, кто заполучил в свое распоряжение Мерсера, обзавелся бы монополией на его начинку и, соответственно, на глобальное превосходство. И потому Рукс быстро вынужден будет перейти от действенных мер к тому, что затребует Гентек - бессмысленному и беспощадному расходу граждан на опыты, в которых так и не довелось поучаствовать МакМаллену. Уж в Нью-Йорке Зеро этот хитрый лис себя показал бы во всей красе! Конечно, на чевертый день было далеко еще до набитых людьми клеток, расхаживающими между ними чистильщиками в желтых костюмах с компактными огнеметами в руках, будьдозеров, сталкивающих трупы в известковые траншеи... но все это являлось делом времени. Мерсеру понимание, что корпорация зла возьмет город в оборот и на этот-то раз ни за что не отпустит, давалось слишком хорошо. Вон, Гентек уже организует распродажу своих чудо-масок всего за... сколько они там просили за марлю, пропитанную реагирующим на инфовирионы раствором? Явно трехзначная сумма, а толку все одно что мертвому припарки...       В день пятый Зевсом были сотворены пернатые и пресмыкающиеся, хотя в случае последних он все-таки пользовался наработками Грин. Если мать писала конструкцию существа целиком, как программист собирает рабочий код, то Мерсеру приходилось изворачиваться; котролировать процесс, писать коды выведения для опухолей, прививающих новые черты - в ближайшие часы проектирование подземных инкубаторов будет завершено, и в биологические резервуары поступят люди, выловленные охотниками. Гидр вообще в ручном режиме необходимо было править: при их создании Грин явно вдохновлялась многощетинковым песчаным червем, и такое из людских генов намешала, что анатомия существ совершенно не кореллировала с их хромосомным набором. Вот уж точно - биомеханоиды, из которых повыкидывали все эволюционные премудрости, оставив в придачу к грубым шестеренкам не менее грубую силищу... Тем не менее, вмешательство Алекса в экосистему "Света" гидрами было закреплено - слепые и не очень-то разборчивые в том, кто на их пути стоит, мутанты стали еще менее восприимчивы к повреждениям. Их шкура уплотнилась химерическими имплантами, испускавшими знакомый багровый свет мерсеровых тканей, и не потеряла к тому же в эластичности, а примитивная нервная система обросла контурами обхода. Вместе с охотниками первого поколения гидры, будучи обновленными, покинули свои лежбища, и атаковали военных, что на появление новых тварей никак не рассчитывали, полагая, что обычных мутантов и так с избытком хватает. А ведь у Алекса были готовы к запуску и другие новинки... Отряд прорыва был небольшим - уникальных тварей-рогоносцев следовало беречь для особых случаев и дальнейшего изучения, - но его было довольно, чтобы зайти военным, из последних сил удерживающим юг острова, в тыл через туннели метро и окончательно скинуть их в море. Налет тучи воронообразных птеродактилей, что разрывали на части пехоту и совместными усилиями могли сбить вертушку, лишь приблизил закономерный исход. Еще до того, как солнце скрылось за линией горизонта, Рукс скомандовал общее отступление. Манхэттен пал.       День шестой отметился сотворением крупных животных - запуском серий, окончательно вышедших из стадии прототипа. Отложив проект людей по образу и подобию до времен, когда ситуация вокруг залива Аппер утрясется, и на окруживший его кордон потянутся персоны, способные заинтересовать развитого, Зевс начал производство "друзей" рангом повыше - менее организованных и самостоятельных, чем ходоки, но не менее готовых к союзу. Существа-дроны не располагали собственной памятью - когда им требовалось проявить какое-то умение, то на это резервировались вычислительные мощности Разума улья. Поэтому с потерей узлов силы они не погибали мгновенно и даже не впадали в боевое бешенство, атакуя всех подряд... мутанты просто оказывались ошеломлены навалившейся на них ментальной пустотой, а затем разбегались кто куда, унося с собой лишь те навыки, что по умолчанию в носителе были прописаны - так, "потерянные" охотники могли убить ради защиты или восстановления запаса энергии. Но в то же время дроны забывали, что им положено охранять территорию, которую застолбила биомасса, и отлавливать здоровых, либо недавно заразившихся людей, чтобы затащить жертв в улей и обратить в себе подобных охотников. Взрастив из подземелий Манхэттена один гигантский улей, Алекс такой исход предупредил - нельзя было теперь выбить отдельный сектор инфосети. Он также создал для новых моделей надсмотрщиков, альфа-особей, являющихся частными источниками сигнала. У них сквозь сеть продуманно составленных нейронных сетей взаимосвязь с компонентами душ в Элизиуме проглядывалась особенно четко. Теперь, хоть Мерсер и отпускал свои стаи в свободное плавание, он в любой момент был способен транслировать приказ особям, не одергивая мутантов-одиночек и не размениваясь на непосредственный контроль. Хотя Алекс не вкладывал в их центральные процессоры свои собственные мысли, он имел представление, какие квантовые струны (если Элизиум в самом деле считать неким квантовым измерением) необходимо затронуть, чтобы члены иерархии исполнили желаемое Зевсом, как алкаемое ими самими. Возможно, здесь могла быть проведена аналогия с его собственным телом, населенным искусственными сущностями, рожденных только с одной целью, служить - но притом без устали воюющими между собой и стремящимися урвать из генетических ловушек фрагменты посочнее. Мерсер подозревал, что подчиняется "Красный свет" его воле не так, как одомашненное животное беспрекословно признает величие человека, обладая вытравленным в подкорке инстинктом и десятками тысяч лет отбора. Вывод, что Алекс сделал из анализа поступков, совершенных Элизабет, был таков, что дикая стая просто приняла человека за своего. Располагая возможностью узнавать, какая часть натуры Мерсера в его текущем состоянии заключана в прежних, стартовых установках, а какая встроена извне... Алекс имел возможность стать мостиком между людьми и "Светом", представив Нью-Йорк в виде не единожды упомянутого локализованного вирусного поражения. Аутореакция, что он добьется от социума, позволит выявить механизмы связи, процессы "одомашнивания" вируса, становления им частью иммунитета, что защитит человечество от угроз куда более серьезных... и его с Грин творения этому процессу способствовать будут, несомненно помогут. Людям необходимо будет приложить все свое технологическое мастерство, чтобы потягаться с новым поколением. Те же охотники получили уклон куда больше в сторону боевой единицы, когда Мерсер снабдил их всеми методиками, которых не хватало Грин. Релизная версия крикуна отличалась еще большим количеством зооморфных черт и увеличенным порогом регенерации, а уж их вожаки мода "буйный"... ну, про них верно морпехи трепались месяц спустя - последний крик, который ты услышишь, будет твой собственный. Джаггернауты тоже пригодятся - развив ветку разжиревших ходоков, Алекс окончательно сместил акцент в прессинге брони с гидр, отведя червям роль контроля территории. Бурдюки на коротких толстых ногах, с мощными лапами и источающей металлическое зловоние пастью, не особо напрягаясь, могли связать танки дулами, вымесить их в пирог с прослойкой из экипажа и забросить куда падальше. Даром что неповоротливые, при должной мотивации пара таких особей могла стереть небольшой квартал с лица земли за час-полтора.       Над дальнейшим развитием этой ветки, Голиафом, работы еще был непочатый край, но Алекс, изменяя своих подопечных, не забыл и про личное снаряжение. Свою броню он доработал, подчинив ее не формооброзаванию во время накачки покровов тела, но законам рикошетов: меньше подобия скелету и монолитности, больше отдельных сегментов, более плавные, вытянутые формы... Ушло видимое разделение паха и бедренных пластин - но добавилась измененная конструкция ступней и бесконечно сложная дыхательная система на лопатках, способная противостоять как Кровотоксину, так и любой другой газообразной отраве. Воротник стал еще пышнее, окончательно утопив шею с важными каналами в головогруди - и, конечно, серьезно изменен был шлем. Сенсорные ямки, истончавшие лицевой щиток, были убраны, а и так мощная лобовая броня дополнительно укреплена, прорезавшись лишь узкими полосками фоточувствительных клеток. Причина таких изменений была проста: в терраформированной вирусом зоне, в этой инфосреде, возникшей на фундаменте Манхэттена, можно было спокойно ориентироваться по одному только сонару - теперь, когда Алекс служил главным проводником, его способности пеленга живых организмов вирионами усилились многократно. В них прибавилось конкретики, многие второстепенные данные обрели форму, а случайность перестала играть большую роль - как от генерала Рэндалла по ту сторону пришла волна, все усиливающийся сигнал, так и в мире реальном Алекс чувствовал теперь всю подноготную людей, от их действий и до только намерений. С другой стороны, сонар по-прежнему различал неорганические объекты, но не обладал при этом хорошей разрешающей способностью... вполне достаточное основание, чтобы убрать эти ямки со сложной клеточной прослойкой в виде бумеранга. Так что да, шлем развитого под конец шестого дня перестал быть похожим на паучью физионономию. Да и образ Человека-паука, если уж на то пошло, Мерсеру совсем не шел, если только в оригинале Паркер не имел способности обжираться до состояния гири для сноса зданий... Четкий прицел на неживые объекты, например, на танки, Алекс теперь получал, подчистую сканируя данные пилотов, посмевших сунуться на его территорию.       На его территорию... пришедших в его мир.       И почему раньше боялся, что затянет в этот водоворот инородной жизни, что станет безумным? думал Алекс, ночью стоя на причале Бэттери-парк. Он засмотрелся на Статен, над водами залива погрузившийся во тьму и вспышки света, охваченный огнем беспорядков, а чудовища вокруг него угрожающе рычали на патрульные катера, раскачиваясь на могучих лапах, клацая целюстями и вообще всячески демонстрируя, что границу их с Мерсером заповедника лучше не пересекать. Имела бы для мутантов какой-то смысл геральдика - они бы флаг с логотипом его куртки на крышу порта бы водрузили... А сам Алекс чего-то подобного делать не собирался, не только в силу бессмысленности, но и того, что "Коулу" и "Россу", вошедшим в залив Лоуэр эсминцам серии DDG, флаг послужил бы отличным поводом для стрельбы. Так почему я был окутан сомнениями? вновь спросил себя Мерсер, провожая взглядом три CH-47, которые, подобрав саперов и остатки тамошнего гарнизона, тяжело взлетев с моста Верразано, направились прочь, к материку. Недостаток информации поставить в вину тем сомнениям? Ведь здесь... здесь, в Городе, ему наоборот казалась доступной любая информация в мире, как и все грани пространства, любую точку которого можно было смоделировать, мысленно переместиться в нее... Стоило черепу огрубеть до состояния серого непробиваемого колпака, а каналам восприятия - переключиться на сигнал, идущий из меченых вирусом ионных каналов, как город, расстилавшийся у Алекса за спиной, представал в виде чувственной какофонии. Триллионы мельчайших частиц целого: падающие с Крайслер-билдинг хромоникелевые орлы, выжившие, отчаянно-злобные и до одури напуганные в своих подвалах, вибрации грунта от прокладывающих себе путь гидр, лопастями рассекающие кровавый воздух боевые вертолеты, даже не думающие спуститься ниже уровня крыш, огрызающиеся на подножную мелочь джаггернауты, что неспешно топают в сторону полицейского участка, где забаррикадировались копы со своими семьями... И все это не сливается в багрово-серую, словно взбаламученный со дна ил, муть, в которую приходится до рези в глазах всматриваться! Как при "глубинном" разговоре с оставшимся клочком Элизиума годом ранее, перенесенный на эту реальность диалог с Разумом улья представлял каждый ничтожный сегмент как нечто важное и осмысленное. Все равно, что... друг бы пытался описывать предмет, который ты в жизни не видел, но ты мгновенно понимал, о чем идет речь, не тратя время на "переваривание" языка и поиск нужных ассоциаций. Из всех этих взаимодействий живых существ, регистрируемых ими неживых предметов и явлений, перемеженных вирионами, абсолютно любое было принято во внимание, и вместе... Вместе они просто работали, позволяя рассмотреть картину с подробностями заданного уровня, вырисовывая единое информационное пространство...       Метаразум.       Вот что представлял из себя Улей, воплощенный в материи реального мира. Не какой-нибудь там интеллект из научной фантастики, держащий в ментальной узде болванчиков-трутней, управляющий каждым их шагом и лишающий индивидуальности - а эпифеноменальная система, немыслимо превосходящая общую сумму всех этих связей, обладающая не разумом, но волей Мерсера, ее патриарха. Просуществовав всего несколько суток, терраформ-образования - комплекс поддержания оптимального режима и по совместительству единая энергосистема, - существенно изменили климат и атмосферу на острове, и сейчас Алекс не испытывал боязни пребывания этими соединениями, этой сетью, этой многовариантностью данных. Все меньшее, все то, что происходило в городе во время лидерства Элизабет Грин, поставленной на службу нулевым DX, было лишь теневой эрой, предшествующей истинному расцвету экосистемы. Лишь... предвкушение исследователя наполняло Алекса. Он был исполнен и гордостью, что является первым человеком, которому суждено изучить вирусное сообщество в этот период. Изучить и перестроить его под собственные нужды. Мужчина растянул губы в улыбке, прикрыл глаза, когда над Гудзоном, Ист-Ривер и прочими водами в радиусе не менее 10ти километров один за другим раздались взрывы, и тонны стали обрушились вниз, вздымая столпы брызг, корежа колонны оснований, разбрасывая во все стороны лопнувшие тросы и застрявшие на мостах амтомобили. В свете мысленного взора, делавшего облет вокруг острова, это было поистине великолепное зрелище.       Ну а на день седьмой Зевс отдыхал от трудов своих; заодно праздновал наступление 2010го той ночью. Развитый сидел на скамейке у арены "Делакорта", потягивая дорогие вина да изредка переключаясь с музыкальных радиостанций на новостные и обратно. Первое утро в новом году начиналось прекрасно - с запаха термобарического аэрозоля, амбре горелой плоти и дерева: вокруг развитого полыхал, обращаясь в раскаленную груду металла, кирпича и углей, северный Манхэттен. Показания температур были запредельными, но здесь, в центре парка, да еще у воды, вполне терпимыми, тем более для развитого. Учитывая, что мутантов Алекс из этого района увел с началом бомбардировок, в парке еще оставались выжившие - в частности, Мерсер подметил копошение под одним из мостов, хотя, быть может, это было разбежавшееся из зоопарка зверье... Еще в замке Бельведер, где намалевали аббревиатуру SOS на черепице, кто-то находился. Не считая этого белого пятна у башни, композиция складывалась уникальная в своей импозантности. Весь этот кружащийся в воздухе пепел, потрескивающие угли и гигантские снопы искр, взлетающие к облакам, стоило осесть еще одному зданию... Среди прудов и влажной от растаявшего снега земли - готический замок, на заднем плане в дымке пожара высотки Таймс-сквер, окруженные багровой аурой инф-атмосферы. Даже ближайшие небоскребы сохранились весьма неплохо - все-таки Рукс дураком не был, по ходу эвакуации отсек огненный шквал, разрушив строения в пограничной зоне и сбив пламя термобарическими разрывами. Мужчина выключил станцию, где как раз начинали играть не очень-то любимый им фреевский "Блюз контрабандиста", и в этот краткий миг тишины Алексу показалось, что он может сквозь треск пожара расслышать крики о помощи. Наконец, источник был определен: какая-то девушка с рюкзаком выскочила из-под моста и кинулась к Бельведеру по насыпи, пытаясь оторваться от рвущегося за ней по пятам ходока. Она панически крутила головой, высматривая своего преследователя, мазнула глазами по одинокой фигуре у театра, задержала взгляд... Доброжелательно помахав ей рукой, Мерсер настроил приемник на другую волну. Крик все равно бы стих - если не из-за едкого дыма, перекрывшего девчонке глотку, то его оборвали бы вонзившиеся в шею зубы. А вот новостники заполнять эфир своим трепом никогда не перестанут, тем более теперь, когда заинтересованность слушателей в разы подскочила. О чем они там говорили после рекламной паузы? В Бруклин... ну, вирус туда занесен не был, развитый таким знанием и сам обладал, но боро это также оказалось отрезано от большой земли - мосты Статена, Манхэттена и Куинса дозор взорвал все подчистую, туннели оказались тоже обрушены. Официальные представители минобороны и атташе правительства... не стесняются в выражениях. Манхэттен обозначен как зона наименьшего контроля и наибольшего количества инфицированных. ООН собрал экстренное заседание для недопущения прошлогодней ситуации, что, впрочем, ничего не даст и ни на что не повлияет. Совет Европы выносит на повестку дня создание международного блока для ликвидации последствий вспышки, русские и китайцы подозрительно молчат. Особо просветленные церковники снова вопят что-то в духе "Нью-Йорк - это часть царства людей, обращенная в восьмой круг ада, выброшенный из Преисподней, вместе молитвами мы обратим скверну вспять, не забудьте отсыпать пожертвований". Подрыв Бруклинского моста, снятый творцами Голливуда неисчислимое количество раз, но теперь по-настоящему, рекордно быстро вышел в тренды Ютуба. Право, ничего пока стоящего... А впрочем, успеется; повод для информационной войны будет куда более значимым стараниями Алекса. Покрутив ручку, Мерсер возвратил радио обратно на музыкальную станцию, и воздух наполнили электронные выхлесты старого доброго "Бегом (подальше и отсюда)". Ленивым взглядом он окинул панораму близлежащего Нью-Йорка Зеро. Лед от пожаров растаял, и в Черепашьем пруде плавали обгорелые трупы ходоков вперемешку с дохлой рыбой. Загребая этот первичный бульон ногами, более удачливый мертвяк, оставив в покое искусанную, но вполне живую девушку, запоздало выполнял приказ Мерсера. Он шлепал ступнями по теплой воде, направляясь на юг, и шевелил измазанными в крови губами. Алекс провожал его взглядом, пока ир не скрылся среди деревьев, и мысленно пожелал операционной удачи в доставлении платформы по адресу. Вдохнув полной грудью загазованный воздух и потянувшись, мужчина откупорил следующую бутылку, приступив к ее распитию. Жизнь, как ни крути, представлялась хорошей штукой.       Совесть Алекса Мерсера молчала, забившись куда-то под диафрагму. При попытке выкурить ее оттуда начинала вести огонь на подавление.       Почему Зевс перестал страдать и окончательно принял свою новую ипостась? Ну, может, просто повзрослел - ему вон уже год как исполнился. Трезво взглянул на мир после того случая с Отум, сбросил остатки дурмана. Решил, что размышления над обустройством прекрасного светлого будущего ничуть не увеличивают шансы на реализацию этого самого будущего. Что в суровой реальности место либерализму, гуманизму, гуманности найдется разве что на страницах книжек с картинками для самых маленьких. И что истина стоит быть обнаруженной вне зависимости от того, насколько велика жертва, что надо принести для ее нахождения. Наука, в конце концов, извечно ломает устои и борется со все новыми замшелыми традициями. Она - орудие разрушения, а созидание... оно в комплекте шло, по ходу дело возникало. Военные технологии в мирной жизни - лучшее тому подтверждение.       Или же... или такой взгляд на окружающий мир был при Алексе всегда, приобретя куда более замысловатые формы, будучи поощренным возможностями вируса?       Мерсер и в прошлой жизни не признавал авторитетов, следуя формальностям закона лишь потому, что не видел никакого смысла в их нарушении. Он никого и практически ничего не боялся... потому что знал, как избежать неприятностей или избавиться от их последствий. Все это можно описать одним выражением...       Алекс Мерсер знал себе цену.       Теперь, получив возможность сочетать в себе переменчивые дарования и разносторонние способности, он не возомнил себя ни богом, хоть и сотворил островной мирок за шесть дней, ни воином на службе у потустороннего божества. Он был - и остался, по собственному разумению, - ученым, больше всего на свете любившим вызнавать, собирать части целого, высматривать мельчайшие зацепки, раскрывающие гигантскую концепцию. Пусть люди болтают что хотят... Если они думают, что узнавать новое стоит только ради источников недоступного ранее удовольствия, ради власти и благ земных, подобно Фаусту, который от демонов затребовал не истину, а ублажение плотских позывов и богатство, то Алекс уж тем более не хотел причислять себя к их породе, становиться прежним. Даже самые слабые из тех, с кем развитый намеревался разделить Манхэттен, не будут обольщены соблазнами, не станут цепляться за человеческие ценности - и притом не позволят самоудовлетворению стать смыслом жизни. Все остальные люди... низменные порывы и эгоизм, по правде говоря, были единственно интересным, что Мерсер в них находил.       Мужчина пригубил самое дорогое вино, которое удалось найти в каком-то элитном ночном клубе прежде, чем до него добралось пламя, и не спеша утер губы. Итак... у Алекса не было ни гроша в кармане, ни влиятельных друзей в сенате - но видел он себя свободней всех этих напыщенных болванов, вместе взятых. Развитый мог творить что вздумается, но предпочел потакать своему духу исследователя... и позволил себе расслабиться (в гедонизме определенно было что-то привлекательное) не потому, что вирус дал ему возможность безнаказанно отрываться на этой планете. Просто Зевс, как и до трагических событий на Пенн, знал себе цену. Страдание... Если для обезьяны боль являлась мерилом ее самоценности, то Мерсер знал, чего он стоит, безо всяких превозмоганий. Его нынешний комфорт - не цель, к которой стремятся прочие разумные, но состояние, которое скрашивает приобретение Знания, добавляет этому процессу изыски. Например, он мог не потреблять это вино, стоявшее целое состояние, а, единожды смочив им губы, в точности повторить в своем мозгу химическую формулу и пути воздействия, не почувствовав разницы. Тем не менее, знание того, что нектар создан трудами других людей, а не силой воображения, приносило необязательные, но экзотичные нотки удовлетворения... Одним словом, жить Алекс теперь, будучи практически от людей независимым, собирался без оглядки на надуманные ограничения, без сокрушений по поводу "неизбежных жертв" и даже отзвуков заблуждения, что если ему плохо, то всем остальным резко становится хорошо. Для жертв 11 сентября ничего не изменилось, когда в их честь возвели мемориал и раз в год принялись корчить скорбные лица. Алекс шесть дней назад стоял на крыше BNY Меллон, взирал угрюмо на гранитные параллелепипеды, извергающие из себя воду, что содержала DX-0000 - и ничто не прошептало ему "еще не поздно прекратить", не остановило его длань, занесенную над городом. Мерсер превзошел ту катастрофу по количеству жертв и резонансу в обществе... но только с людской точки зрения. В конце концов, все зараженные вирусом индивидуумы были живы - разрушены либо видоизменены оказались их платформы, но не личности. Мерсер всего-то временно нарушил пару-тройку их персональных свобод...       Дана, что не стало откровением, была со своим братом абсолютно не солидарна. Обратившись мыслями на юг, Алекс почувствовал исходящие от нее бешенство и страх, что сияли среди других выживших в малой Италии. Вздохнув, мужчина зашвырнул бутылку в пруд, оделся в броню и направился сквозь тлеющие лесополосы к деловому центру. Он поговорит с сестрой, успокоит ее. Успокоит, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Дана стоила того, чтобы потратить на нее остаток внезапно устроенного выходного дня. А завтра... завтра он снова приступит к работе. Пожалуй, так.       - Это ты сделал, - раздувая ноздри, с порога выпалила Алексу в лицо сестра.       - Разве вариант с очередной идиотской затеей, пришедшей в голову правительству, уже не кажется таким достоверным? - натянуто улыбнулся Мерсер, закрывая дверь и проходя внутрь квартиры.       Здесь, в малой Италии, вот уже неделю специально выведенные чудовища охраняли покой Даны - Буяны, две матерых твари с шипастым загривком, способных разодрать на части танк и в подражание Мерсеру генерировать локальные ударные волны. Подобно иным мутантам, их чутье через инфовирионы было не так совершенно, как сонар развитого, но то, что во взятом под охрану здании находится "чистая", материал для их собратьев, они точно знали. "Посоветовать" буянам не трогать сестру - то, что шло наперекор их природе, - и отгонять прочих мутантов было Алексу вполне по силам. Так что... Дана находилась в безопасности и даже окружена всеми удобствами. Еды из консервного рациона у неё было еще дней на сорок; в квартире имелась гостиная, другая комната, поменьше, с потрескашимися стенами, и кухня без электричества и газа - каналы снабжения Манхэттена на третий день были обрублены. Воды тоже не было, но за неделю-другую это сестре не повредило бы: Мерсер заставил полными емкостями весь коридор, а в дальнейшем собирался подключить дом к системам, которые вздумают реанимировать военные, обживая наиболее подходящий для базы квартал. Пара стерилизаторов воздуха и кондиционер с системой тройной очистки, которые он купил и подключил к генератору в холле, сделали атмосферу Красной зоны вполне терпимее, чем она могла бы быть. Дана уже запитала от этого самого генератора ноутбук и лихорадочно шерстила независимые сайты, до которых еще не добралась цензура: на экране шел знакомый Мерсеру репортаж, как дозорные оцепили на Статене школу, куда просочились зараженные. Родители оставшихся внутри учеников ломились внутрь, пытались обезоружить военных... Закончилось все стрельбой по толпе, прорывом зомби и огромным костром, в который превратилось учебное заведение. Алекс поморщился. Не самый удачный аккомпанемент для разговора, что он наметил.       - Я знала... знала, что с твоими словами про текущий миропорядок что-то не так! - тыкнув в брата пальцем, воскликнула Дана. - Чертово Рождество, ты, произносящий тосты за воссоединение и прекрасное будущее... Потом позвал этих мастеров, что весь день в вентиляции трубы тянули, опилками сыпали! Запретил мне водопроводом пользоваться и вообще его отключил... Господи, - она медленно прижала ладонь ко лбу, словно испытав нестерпимый приступ мигрени, - теперь весь город объят огнем, а в моем подъезде спят твари, от храпа которых стены трясутся! Что же ты натворил, Алекс?!       Многое на тот момент пронеслось у развитого в голове, отщипывая нужные оттенки для общего эмоционального настроя. Нежелание лгать. Стремление быть объективным. Досада и крупица раскаяния. Но прежде всего мужчину занимала правда - как он ее тогда видел. Лучше... лучше было поставить сестру перед фактом, чем томить неизвестностью.       - Что я сделал? - приподнял бровь Алекс. - Всего лишь дал бой правительству... Ничего, что я не делал бы прошлой осенью, просто масштабы существенно возросли. Заодно собираюсь испытать нынешний изрядно прогнивший миропорядок на прочность... хочу выяснить, насколько он будет конкурентоспособен по сравнению с тем, что я могу предложить.       - Ах вот как! - уперла руки в бока девушка. - А как же неповторимые технологии? Дать их людям, чтобы они сами во всем разобрались? Забыл уже благополучно?!       - Я думал об этом, - не мог не признать Мерсер, - однако мои личные убеждения по этому поводу претерпели развитие. Я и раньше-то не считал за правду, будто тот, кто спасает одну жизнь, спасает целый мир. Это может быть применимо только в местных значениях, для простых обывателей. Сверхчеловек, моделью которого я себя вижу, должен помогать сообществам, а не конкретным людям. И потому я не собираюсь десятки лет проводить, выковыривая из себя особо нейтральные детальки для улучшения здравоохранения, думая, что этим делаю мир лучше. План должен быть осуществим, но глобален, а результат - достижим. Иначе грош ему цена - план во все новых реалиях социума будет устаревать, требуя оптимизаций и внесения новых правок, пока все это не станет мешаниной громоздкого мертвого кода. Я покончу с недостатками общества раз и навсегда... Таковы мои убеждения, Дана: я готов отстоять их и нести за них ответственность, - почти торжественно сообщил Алекс, но тут же нахмурился, сбавив тон:       - Нет, серьезно, что поменялось? Ты давала мне наводки на все новых вояк, которых следовало уничтожить, а теперь вдруг озаботилась, что их рвут на части уже не я, но мои питомцы?       - Ты еще спрашиваешь? - чуть не задохнулась от возмущения Дана. - Повторяю вопрос: ты устроил новую вспышку?!       Мерсер подошел к окну и, приоткрыв жалюзи, взялся рассматривать город, лежавший в руинах вокруг. С гудением в сумерках барражировал Ястреб наблюдательных групп, разрезая темноту прожектором, и Алекс, коротко вздохнув, отодвинулся вглубь комнаты. На какую-то долю секунды на задворках его разума шевельнулось сомнение, что объясниться с сестрой может оказаться намного сложнее, чем он думал, и, быть может, Алекс внутренне содрогнулся. Наконец, он пожал плечами и кивнул:       - Да, я.       Запал тут же покинул сестру, она замолчала. Когда отозвалась снова, говорила почти шепотом, но впервые в голосе ее появился отзвук злой горечи:       - Ты... Ты же убил всех этих людей... Почти всех, кто оставался на Манхэттене..!       - Дана, послушай...       - Нет, это ты послушай! Я говорила, что ты в любом случае останешься моим братом, но это... - с каждым словом девушка все сильнее распалялась. Она выпрямилась и встала напротив Мерсера, на щеках ее проступал румянец, левая рука вцепилась в короткую прическу, судорожно ероша волосы, - но это, мать твою, перебор. Абсолютный. Твою. Налево. Перебор!!!       - Ты не слушаешь, сестрен, - поморщился Алекс. - Когда я говорил, что люди, которых убил, находятся во мне... Когда я слышал их голоса, я не переживал приступ безумия или других состояний, способных дать столь же легкое объяснение. Вирус помимо остальных своих функций способен считывать информацию и заставлять мозги воспроизводить ее. Он не стирает личности и не убивает их тела - он сохраняет. Эта не живая и не мертвая сущность способна выковывать утраченное в материи, повторяя прежние формы с феноменальной точностью, и, что самое важное, населяя его отражением той же личности в инфополе, а не воспроизводя его копию. Когда мое тело было полностью уничтожено в ядерном взрыве...       - Чего?! - вытаращилась на него Дана.       - Ты уж извини, - подавил смешок Алекс, - за умалчивание столь важных событий. Но тогда я счел, что стоит поберечь твою психику - думал, что нападение сиамского охотника так и так подействовало не лучшим образом. Но раз уж мы тут делимся откровениями, знай - я лично тащил ту бомбу, что якобы отвез героический пилот, в Лоуэр на трофейной вертушке... надеялся спасти наши задницы, при этом сам имел удручающе малую вероятность уцелеть. "Бэшка" рванула, меня испарило подчистую... Но вот он я - вернулся, ничего не потеряв в процессе возвращения, лишь преумножив собственные возможности. Теперь командую парадом я, а не Грин. Все эти существа, - Мерсер показал на дверь, из-за которой доносилось ворчание охотников-вожаков нового поколения, - прислушиваются ко мне. И каждый человек с устоявшимся гормональным фоном, которого поразил вирус, имеет в его информационной среде связь, по которой можно отыскать оригинал - аналогичную моей связь! Я знаю, это звучит как традиционная некромантия, - Алекс вновь позволил себе мимолетную усмешку, - но когда система получит недостающий элемент, вернуть можно будет любого, в любой момент и на любой срок. Вообще любого, кто с этой системой оказался связан. Все, кто нам близок, о ком мы заботимся, уходили навсегда - но так быть не должно! Бессмертие стараниями ученых стало реальностью еще в шестидесятых, Дана, понимаешь?       Она смерила подозрительным взглядом развитого исподлобья. Перевела взгляд на ЖК-экран, который доносил до всех желающих очередные сводки о похождениях группы Райли, так что Мерсер с трудом подавил желание захлопнуть ноутбук и убрать его подальше.       - Как такое возможно? - растерянно спросила Дана, на время позабыв о своем возмущении. - У тебя что, теперь сплошной День сурка? Любые смертельные последствия имеют откат? Как это вообще работает?       - На самом деле, это те самые вопросы, с которыми я не сумел разобраться в моем... добровольном изгнании, - приободрившись, ответил Мерсер. - Но теперь, как только я заполучу ключевые ресурсы Гентек - а я их заполучу, даже не сомневайся, - недостающие методики будут проверены. Кроме того...       - Погоди... - перебила его Дана. - А те, кто на Статен-айленде? С ними как? Неужели ты не видишь, как их в лагеря сейчас загоняют эти палачи? Беженцы... они же просто получили отсрочку! Если дозорные применят к ним методы, которые в прошлом году практиковались...       - Вот увидишь, люди сами на амбразуры вояк побегут, лишь бы не достаться вирусу, - фыркнул Алекс. - Они настолько не потерпят форм, не укладывающихся в привычные им эстетические рамки, что будут приветствовать любой знакомый, даже самый жестокий порядок. Будут возносить хвалу небесам, что этим вечером не они были крайними, а их соседа утащили на опыты... Гарантирую, сейчас они побунтуют, но через месяц-другой со смирением, местами даже воодушевлением встретят участь, что им уготовили в Гентек.       - Так для них все еще хуже будет? - вновь начала заводиться сестра. - И ты рассчитывал на такой исход?!       - Дана, цивилизованность - это маска, надеваемая людским сообществом, когда у него достаточно ресурсов и возможностей для их преобразования, - он отвел взор от лица девушка и указал пальцем на идущую трансляцию. - Это то, чего наше правительство хотело. То, ради чего они только и ждали повода; чему они позволяют происходить прямо на наших глазах. Неужели я должен переживать из-за того, что избранные представители будут убивать свой собственный народ? - холодно поинтересовался Алекс. - Может, мне стоит беспокоиться и о других, вовсе непричастных, за которыми кабинет министров охотится по всему миру?       - Потрясающе! - всплеснула руками Дана. - Выходит, ты как Конструктор считаешь, что поставишь жертву в безвыходные условия - и это будет считаться, что она сама себя убила! Ты стал тем, против чего боролся - хладнокровно планирующим расправы чужими руками и думающим, что от этого вселенское счастье разом наступит! А гормональный этот фон... - словно что-то подсчитывая, она уставлилась на свои пальцы, шевеля беззвучно губами, - ...то есть каждый взрослый? Что будет с детьми и подростками?       Мерсер поджал губы, проклиная себя за запальчивость и излишнюю словоохотливость в разговоре с родственной душой. Хотя... Дана всегда была умной девушкой, и так как во время той же Первой вспышки ходоки-малолетки ни разу не были замечены на улицах города, она вскоре догадалась бы - даже без учета культурного багажа по части зомби-тематики. В таких продуктах человеческой выдумки судьба детей во время эпидемии демонстрировалась редко. Это являлось щекотливой темой, точно такой же, как в фильмах зачастую не показывают, как герои спят, едят, справляют естественные нужды и трахаются - такие подробности самым неприятным образом отвлекут зрителя от интригующего сюжета. Но когда такой фильм смотришь в реальности глазами чудовищ... Тут нечего было особо показывать. Как и прошлой осенью, дети либо сидели в надежных укрытиях, затолкнутые туда родителями, либо заражались DX-0000... и погибали. Формирующийся гормональный фон и механизмы, сопутствующие росту, не оставляли шансов как малышам, так и подросткам - вирус наталкивался на нетипичные процессы взросления индивидуума, и перекройка метаболизма на "светов" лад начинала сбоить. Несмотря на разумность инфицированных, "Свет", по-видимому, считал малолеток чем-то вроде собак или кошек и относился к ним соответствующе, отправляя в переработку. Даже если ходок и был закончен, он не получался достаточно жизнеспособным, вскоре разлагаясь и пополняя биомассу. Что же до детей, не подхвативших вирус... их на Манхэттене осталось куда меньше, чем было до начала Первой вспышки, но все еще достаточно, чтобы Алекс не мог уследить за всеми случаями. Мерсер не являлся Грин - у него не было возможности быть абсолютно во всех местах одновременно; он мог охватить разумом огромный массив информации, удерживая и перекомпоновывая его у себя в голове... но все-таки его вычислительные мощности были ограничены. Как бы Мерсер во время эвакуации ни гонял подшефных ему мутантов, неприспособленные для выживания дети все равно гибли. Некоторые родители жертвовали своими жизнями, чтобы спасти чадо, но это лишь ненадолго отсрочивало смерть, тем более, если сам защитник оказывался инфицирован. Развитый зажмурился, вспомнив, как по его недосмотру медсестры госпиталя Святого Павла обратились и проникли в родильное отделение. Когда он зацепил их мысленным взором, глазам Алекса предстала омерзительная картина: зомби пожирали младенцев. Рвали их на части зубами и глотали плоть, довольно урча, видя в них не потенциального носителя, которого достаточно лишь прикусить как следует, а производимый ульем источник энергии. Господи, как кричал один из новорожденных, когда его поедали заживо, вытягивая зубами кишочки... заходился в крике, как сирена перед бомбардировкой - жуткий, безнадежный звук.       Мерсер глядел на Дану испытующе, сцепив руки за спиной. Было бы сейчас перебором говорить ей, что лучше пожертвовать тем, чего еще нет, чтобы уже состоявшиеся личности могли улучшить свою жизнь? Провести аналогию с природой, сказав, что у многих видов родители вполне могут бросить свое потомство, если им всем будет угрожать опасность, ибо выгодно, чтобы выжила половозрелая и более опытная особь? Или отбросить рациональность, попросту надавив на эмоции, расписав в красках "вынужденное милосердие" как альтернативу проискам Гентек? А, все равно - теперь, когда линия диалога пошла вразнос, уже и не было никакой разницы. Качнув головой, он сообщил сестре отстраненно, будто оглашая вердикт коллегии присяжных:       - Я принял ужасное решение, Дана. Ужасное в понимании людей, но с большой вероятностью единственно верное. Ничто не намекает, что у человечества есть века на обкат технологий вируса, есть время, чтобы сменились поколения, а поборники морали перестали кричать на каждом углу о недопустимости экспериментов над человеком в то самое время, как этим втихую занимаются власти. Ты спрашиваешь, что с детьми? - в голосе Мерсера прозвучал вызов, впрочем, он тут же придушил даже намек на это в своем тоне. - Отвечу: если бы человечество не прошло точку невозврата, а я прожил пару веков и воплотил свой план в жизнь максимально мягко, с ними приключилось бы ровно то же самое, какая судьба им уготована сейчас. Они бы, за редким исключением, просто перестали существовать, поскольку не представляют из себя ничего выдающегося и необходимого. Или ты предпочла бы пожертвовать сформировавшимися личностями, чтобы спасти пустышки?       - Я бы предпочла жить спокойно, не привлекая к себе внимания!!! - заорала на него сестра. - И думала, что ты хочешь того же! Что ты покажешь когти только в том случае, если правительство вздумает устроить новую резню! Никак, блядь, не с твоей подачи!!!       - Ну, тогда я тебя успокою: власти скоро именно за это и примутся, - уже не скрывая сарказма, буркнул Алекс. - Им мое разрешение отродясь не нужно было. Все же, возвращаясь к детям... Ты ведь согласишься, что детство как явление несколько устарело, будучи зависимым и не слишком эффективным? Эти имбецилы, которых люди выбирают своими правителями, всегда только и делали, что прессовали свежие поколения, менее удачливых из их числа окружая коконом равнодушия... И если молодым удавалось выкарабкаться, чуть-чуть повзрослеть, найти свое место в мире - как тут же общественное влияние на них кидалось, принималось засирать им мозги. Или ты забыла? - укоризненно поинтересовался Мерсер, пододвигая к себе стул и аккуратно на него усаживаясь. - У нас не было счастливого детства, Дана. Сколько я себя помню, мы всегда боролись с несправедливостью этого мира, выгрызая себе место под солнцем. Нашими собственными усилиями. А сколько еще таких как мы? Сколько из них не настолько одарены и имеют еще меньше возможностей?       - И ради того, чтобы дети не были несчастны, ты убил всех детей Нью-Йорка! Охуеть как логично!       Не находя в ее глазах искры понимания, Алекс упрямо пытался достучаться до критического мышления сестры. Он все еще надеялся, что броня неприятия спадет, открыв ту девушку, что была его верной соратницей в приченении добра и нанесении критической справедливости во время Первой вспышки. Однако... видимо, не суждено этому было произойти. Решив, что лучше уж тогда вскрыть последний неприятный момент своей биографии, не вызывая потом раз за разом гнев Даны, Алекс покаянным тоном продолжил:       - Это не единственное мое ужасное решение, сестренка. Но абсолютно точно первое, что долгое время оценивалось со всех сторон и имело веское обоснование... основывалось на чем-то большем, нежели вспышка гнева, пропитанная страхом за свою жизнь.       - Нет. Ты же не... - вздрогнула девушка, о чем-то догадавшись. Мерсер ее подозрения лишь усугубил, ткнув пальцем в сторону карты на стене, где была отмечена динамика распространения вируса за прошлые 18 дней эпидемии.       - Первая вспышка "Красного света" произошла по моей вине.       - Я тебе не верю! - с ужасом воскликнула Дана. Сестра с такой решительностью замотала головой, что серый шарф на ее плечах качнулся из стороны в сторону.       - 24го октября 2008го года Алекс Мерсер разбил пробирку на Пенсильванском вокзале, не посчитавшись с жизнями людей, что окружали его, - переплетя пальцы обеих рук, буднично сообщил Алекс. - Он произвел первый в истории терракт с применением биологического оружия, превратив себя в монстра, лишив памяти и отправив освобождать Элизабет Грин, которая в итоге заразила город... - решив хотя бы отчасти пощадить чувства сестры, Мерсер не сделал акцент на том, что это Дана вообще-то решила, будто вломиться в здание Гентек, используя его открывшиеся сверхспособности, и поискать там Грин будет хорошей идеей. - То, что я делаю сейчас, не искупит того... что мое перерождение стало отправной точкой тех событий. Но сделает мир лучше, в этом я убежден. Думаешь, я стал бы такими делами заниматься, если во вселенной сформировались иные законы физики, которые произвели бы на свет существ с иными законами социума - менее подлыми и гротескными, вызывающими желание хоть что-то, но изменить? Я тут вынужден ошибки людей разгребать, к извечным неразрешимым дилеммам искать ответы... Можно подумать, делать мне больше нечего! - зло произнес Алекс, чувствуя, что отнюдь не великое терпение его стандартного характера держится на одном только тумблере восприятия.       Мужчина осекся, когда Дана всхлипнула, опускаясь на диван напротив него, прижала ладонь к губам. Такой сестру он давно не видел - похожее лицо у нее было, когда они сидели под старым железнодорожным мостом в Челси. Полнейшая растерянность, крушение всех жизненных устоев, что доселе ее окружали, неимение сил вложить идею в слова.       - Значит, все то, о чем трубили по всем каналам про Пенсильванский вокзал, было правдой... - сообщила наконец Дана прерывающимся голосом. Девушка отвела взгляд, словно боясь углядеть на лице Мерсера безумие, ненависть или иные черты, приписываемые организаторам массовых убийств. - Я поддержала тебя, стала соучастницей... была солидарна с тобой по поводу этих вояк, а ты и в тот раз их против нас настроил? Выходит, они заслуженно тобой интересовались? Алекс, почему... почему мы просто не могли сбежать вместе, безо всяких метаний с этим образцом вируса? Я же предлагала тебе, а теперь... - она приложила указательный и средний пальцы к виску, требуя, чтобы брат заметил ее состояние и услышал. - Чего ради ты продолжил убивать? Не смог найти себе никакого другого подходящего занятия? Неужели ты вновь закрутил эту чудовищную карусель лишь потому, что суперспособности с тех пор виделись тебе смыслом жизни, а? Отвечай! Ты стал чертовым злом, против которого боролся, как ты этого понять не можешь своей гениальной башкой?!       - Господи, опять все по новой, - прошептал Алекс. - Они не мертвы, пойми же! А зло, добро... все это неважно - просто еще два навешанных людьми ярлыка, означающих, что определенная группа лиц хотела видеть меня мертвым. Я мог бы стереть в порошок не только кукловодов, что руками Рэндалла покушались на наши жизни, Дана. Я мог бы убить вообще всех, предупреждая угрозу, поскольку любой человек станет враждебен ко мне, стоит дать понятие о способностях развитого и ни единым словом не намекнуть на мое добросердечное отношение. Но я не просто силен для такого, нет! - категорически взмахнул рукой Мерсер. - И в руках у меня не просто гром-палка,(3) а инструмент-преобразователь, катализатор искусственной среды существования! Адаптировав его, человечество станет послушным руке разумного, как глина для лепки, и люди никогда больше не станут расплачиваться за неудачи общества! "Не смог найти себе другого занятия"? Я мог бы сейчас покорять любую науку и любую отрасль - но я никогда не смогу выкинуть из головы знание, понимание, что если могу произвольно настраивать любые свои параметры, то и все остальные смогут! Представь себе только! Не станет больше бедных и богатых, сильных и слабых, умных и безмозглых, больных, красивых, уставших от жизни - лишь избранные разумом параметры будут определять, какими мы являемся! Это то, чего я уже добился для себя. А когда вирусные технологии моим старанием превратятся в общедоступные, разумные смогут управлять своей жизнью так же обыденно, как сейчас в каждом доме, в каждой семье, у каждого человека найдется устройство, способное в мгновение ока соединить людей с противоположных концов света диалогом - чудо по меркам эпох минувшего! Мы будем каждую радость и печаль, каждое лишение пускать на самотек, только если у нас, опять же, возникнет такое желание... Дана! - Мерсер вскинул руки, как бы показывая горизонт открывшихся перспектив. - Мы станем тем, что можно будет величать Человеком с гордостью, и творить то, что приписывались одним лишь богам!       - Это что же? Перевоплощаться в гусей и ебать чужих жен, подобно Зевсу? - язвительно осведомилась Дана. - Я... Я - твоя сестра, слышишь ты, божество новоявленное? - не хочу счастья, которое будет куплено кровью невинных! Или теперь мое слово ни во что не ставится? Ты говорил, что мое мнение для тебя чрезвычайно важно - а я говорю тебе, что твой план херь собачья! Хотя нет... - осеклась она из-за мысли, неожиданно пришедшей на ум. - Нет же, ты разглагольствуешь здесь именно потому, что тебе важно мое... Да ты просто пытаешься заслужить мое одобрение!       - Ты, кажется, меня вовсе не слушаешь, - насупился развитый. - Дело не только в том, чего я хочу. Дело во всех нас, Дана! Сильные духом и разумом всегда брали власть и не стеснялись применять силы. Игнорировали заветы предков, чтобы насадить новые порядки... И наука, священная абстрактная Наука, тоже основана на этом принципе: когда в окружающем мире тебя что-то не устраивает, ты это меняешь - с неизбежными потерями в противоборствующей тебе области! Неважно какого толка это будут ресурсы, материальные или человеческие, но потери будут! У меня они минимальны, ни один стоящий сегмент не пропадет зазря... потому что единственная неповторимая, уникальная переменная, которую не переделать - это мы. Людей не переделаешь и не ничем не заменишь, сестрен! Не стоит на это тратить время; многие уже пытались насадить свое видение мира... с известными результатами. Что я собираюсь предпринять, так это дать им возможность делать все, что угодно!       - О да! Можно будет сколько угодно резать друг друга и отправлять людей на опыты, чего ты стесняешься пока совсем уж в открытую делать. И конечно, такого рода величия человечество достигнет лишь под твоей пятой, куда ему своими силами чего-то добиваться, как все века до этого! - голос Даны так и лучился сарказмом. Заметив, что Алекс смотрит на нее с неприкрытым скепсисом, девушка подошла к спокойно сидящему брату. Выпалила ему прямо в лицо, ничуть не устрашившись глаз, мерцание которых из тени капюшона не предвещало ничего хорошего:       - Чего своими углями пылаешь?! Никогда не получишь от меня одобрения, ясно? Неважно, с добрыми намерениями ты это делал или нет! Тот, кто обращает мирных жителей в безмозглую толпу зомбарей один хрен террорист, убивший ради светлого будущего прорву ребятишек и взрослых!       - Ты на полном серьезе считаешь, что остаешься праведницей, даже без учета натравливания меня на всяких замаранных в этом деле личностей? - с искренним любопытством спросил Алекс. - А я вот помню тебя несколько большим циником, чем могу судить по речам, которые слышу сейчас... Дана, ты уже жила в мире, где светлое будущее и повседневное счастье покупалось кровью невинных. Но главное, чтобы они были "не из наших", правда ведь? - нейтральное выражение лица Мерсера будто бы само собой превратилось в сухую усмешку. - Главное, чтобы все это неравенство, доминирование... все эти ресурсные войны, происки корпораций и прочие милые вещи оставались далеко и вообще были неправдой. Чтобы нам жить лучше и чувствовать себя превосходно, необходимо, чтобы кому-то на задворках мира жилось хуже... Разве не в таком ключе ты изъяснялась в какой-то своей статье? Или ты думаешь, что я не читал ни одной из них?       - Даже если вся наша жизнь скрыта за ширмой самообмана... я все еще предпочту не лезть на рожон и не насаждать свои порядки, - сглотнув, отступила к столу Дана. - Я могу помогать, изобличая и взламывая... Оказывать помощь, предоставлять информацию - все это можно и без заскоков делать, не ведя людей по твою сторону фронта на убой!       - Забавно это слышать от той, которая в отличие от меня памяти не теряла, но все равно отправила на квартиру, где гарантированно была бы установлена ловушка, - ровно ответил Алекс. - Не обманывайся, борьба с одними только последствиями убивает ничуть не хуже, только исход такой борьбы сложнее заметить и еще сложнее установить зависимость смертельного исхода. А вообще... не сочти за дерзость, сестрен, но если бы все люди представляли собой подобных тебе мотающихся из лагеря в лагерь идеалистов, то лучшие задумки человечества так и остались бы мечтами. Или наш вид вымер бы от скуки, один хрен ничего путного не вышло бы. Впрочем, - Мерсер кинул взгляд на часы и поднялся, деловито оправляя куртку, - это уже не имеет значения. Все эти дилеммы и насущные вопросы были почитаемы мыслителями, всегда казались исполненными смысла... до сегодняшнего дня. Теперь, когда в моем распоряжении добрых две трети Нью-Йорка, я не примяну ими воспользоваться, чтобы раз и навсегда получить все ответы. У кого-то другого могло бы и не получиться... но я и раньше был гением, что уж говорить про теперешнее состояние! Думаю, ты это даже сейчас признаешь, а?       В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием жесткого диска да криками зараженных, что будучи приглушенными доносились с улицы. Мерсер направился в прихожую и задержался у зеркала, облачаясь в серую униформу сержанта Дозора. Сглаживая возможные шороховатости, он сменил нашивку группы крови в разгрузке, проверил муляж пистолета и возникший на лбу визор командира. Шея развитого сократилась, изменяя структуру трахеи и натяжение голосовых связок... порядок. Именно такого запаздывающего офицера и ждали на площадке театра Парамаунт, в одной из охраняемых зон наблюдателей. Рейс на Статен-айленд для командира Эхо-2-Фокстрот, вся группа которого трагически погибла на баррикадах Таймс-сквер пятьдесят часов назад - это то, что нужно... намного лучше, чем проталкивать свои телеса между пластами земли, раскапывая взорванные туннели, или тащиться по дну залива.       - Твои сверхестественные способности... эти технологии вируса, - тихо заговорила сестра у него за спиной. - Нельзя ли их применить и всё как-нибудь исправить? Отыграть назад?       - Нет, - огрубев голосом, просто ответил Алекс. После этого он пристегнул намордник противогаза к шлему и дальнейшие слова уже не произносил четко, а мрачно бубнил, словно наговаривая в рацию:       - А если бы такая возможность и была, плюнул создателю Элизиума в лицо за нерациональную трату вычислительных мощностей. Сама подумай - зачем возвращать людей прежними, если можно вернуть улучшенными?       - Неужели? Если так все прекрасно и безоблачно, как ты говоришь, то почему в одну из этих уродских тварей не перекинул меня? - не сдавалась Дана. Алекс ненадолго замолчал, раздумывая, стоит ли создавать прямо сейчас муляж карабина, под который шли магазины в разгрузке. Можно конечно... но по тем же движениям есть вероятность опознания, что оружие является подделкой - меньше вес, меньше составных частей и движущихся деталей... Ладно, Мерсер вполне мог подобрать стандартный карабин на улице, где его подопечные рвали дозорных. Потом для достоверности картины еще постреляет на бегу, загнанно оглядываясь через плечо, по бегущим вслед ходокам, когда приблизится к зданию Парамаунт.       - Потому что, дорогая моя сестренка, сыворотке развитого еще предстоят испытания, - парировал развитый, опуская прибор комплексного видения на глаза, создавая видимость герметичности. - Тем более, вирус крайне специфическим и не до конца понятым образом относится к родственной связи... если она объединяет индивидуумов из наиболее просвещенного круга Элизиума, к которому я на данный момент принадлежу. Загружать же тебя в "облако" я не буду, поскольку хочу видеть тебя - и в этом-то, я думаю, мы с тобой солидарны, - в прежнем пригожем состоянии, а не в виде ракового больного пятнадцатой степени, истекающего гноем. В противном случае... вернуть тебя получилось бы уже после того, как системой будет обнаружена новая Элизабет Грин, а ты нужна мне здесь и сейчас.       - Новая Грин? - выдохнула пораженно девушка, по всей видимости поднимая те обрывки воспоминаний, что остались у нее со времен нахождения в библиотеке. - Ох, черт. Только не говори, что ты собрался наплодить еще больше подобных тебе... Что насчет твоей воли и свободы выбора? То, что я говорила тогда, не дает права думать, будто это истина в последней инстанции! А если ты не сможешь Матерью командовать, и она извратит твою волю точно так же, как обычных мутантов - обернет всю мощь развитого против людей, превратит тебя в послушного болванчика?       - Поверь, у того, кто работал под началом МакМаллена не менее полугода, уже выработан непробиваемый иммунитет к оболваниванию, - улыбнулся под маской Алекс, чувствуя, как чужая кожа в уголках глаз очень достоверно собирается морщинами. - Отрадно, что ты проявляешь такую заботу о моих персональных свободах, но ориентировался я в первую очередь не на твои слова, но на разобранную мной логику организации инфосети. То, что Элизиум не способен юлить и играть словами, мне понравилось, а то, что игнорирование моего назначения в экосистеме не ведет за собой никаких санкций, обнадежило еще больше. Меры с моей стороны уже разработаны... Не волнуйся, развитой еще успеешь стать - и я тебе гарантирую, сразу ощутишь, какие преимущества и огромные бонусы дает эта новая форма. Как только, так сразу...       Закончив наведение лоска, Мерсер присел у пирамиды коробок с едой и бутылками, сверяя припасы с перечнем из листа доставки, прикидывая, в какой из дней следовало бы заскочить к Дане, чтобы их пополнить. Его недвусмысленная демонстрация того, что их разговор подходит к концу, и мужчина собирается покинуть квартиру, вознесло поулегшееся было раздражение сестры на прежний уровень. Девушку явно не обрадовало, что ее слова не возымели никакого действия.       - Ты еще скажи, что все это ради меня устроил! Не смей меня к собственным мотивами приплетать! Ты вообще думал, как я на такие новости отреагирую? Если знал как и все равно сделал, зачем я тебе вообще? - горько спросила Дана, уже тише, чем начинала свою пламенную речь. - Я... я не собираюсь быть домашней зверушкой, содержащейся в квартире и принимающей из твоих рук подачки, ясно? Мне нет дела, что ты хочешь заставить себя поверить, что не бесполезен, когда бесполезно все вокруг, и оттого у тебя в одном месте свербит, побуждая к действию! В чем, по-твоему, должен быть смысл существования Даны Мерсер? Демонстрировать, что кому-то есть до ее брата дело, реагировать на его поступки, ублажая эго естествоиспытателя? - когда Алекс в ответ лишь насмешливо фыркнул, поднялся и убрал с двери цепочку, она подбежала к окну и выставила в указующем жесте руки, как бы приглашая Мерсера взглянуть на последствия его действий. - Ну скажи, зачем тебе вообще судьбой человечества озабочиваться? Медом в этих дебрях ответственности что ли намазано? Почему ты не смог задавить потребность в устроении великих дел и просто жить? А если все остальное, по-твоему, бессмысленно - добро, зло, дети... - возведя глаза к потолку, она экспрессивно махнула рукой Алексу вслед. - Нет, серьезно, хоть в чем-то крупица смысла имеется с позиции твоих сил? Чего тогда мелочиться: вдохновись пубертатной супергероикой, где злодеи по полчаса разглагольствуют, что все вокруг неправильно и именно поэтому нужно всех уничтожить! Совсем немного до их уровня осталось - ты локальный апокалипсис устроил, а нужно всего-то до планетарного уровня его довести!       Алекс, взявшийся было за ручку двери, проржавевшую и ободранную, замер. Когда фигура в проходе зарокотала массой, пугающе плавно разворачиваясь к девушке, сестра невольно сделала шаг назад. Мало того, что мускулистая фигура дозорного ассоциировалась со старыми недругами, пробившимися в квартиру и взявшими ее в заложники, так силуэт еще и воспылал, в темноте прихожей матово переливаясь красноватой аурой. И было отчего - сравнение с персонажами комиксов Мерсеру определенно не понравилось. Забывающие про собственные умения в угоду сюжетной канвы, неспособные направить свой интеллектуальный потенциал на что-то действительно стоящее, выдающееся... и вообще служащие еженедельными парнями для битья, злодеи были не последним фактором, из-за которого в старшей школе Мерсер поставил комиксы в один ряд с бульварным чтивом, и искренне недоумевал, что такого в них находили одноклассники.       - Мне было лет пятнадцать, когда я переболел этим. Возраст самый подходящий; гормоны играют, подростковые метания из крайности в крайность... - спокойно поведал развитый, однако втянутая в наплечники голова и до хруста сжимаемые кулаки выдавали, что слова Даны привели его практически в бешенство. - Я разговаривал с нашим учителем биологии в школе - помнишь, увлекающийся был дядька, настоящий знаток своего дела, с азартным блеском в глазах? Вот до этого разговора меня и накрыло. В моральных дилеммах нет смысла... наше существование наглядно доказывает, что только зря сжигаем кислород, правит всем не гуманизм, а эгоизм, было бы логичней, если ничего из этого не существовало... Знаешь, - Алекс тяжело выдохнул, так что через псевдофильтр вылетело облачко алого пара, - такая точка зрения тоже ведь имеет право на жизнь, тоже не лишена смысла. Очевидное отличие реальной жизни от "пубертатной супергероики", - передразнил он тон сестры, - в том, что для нас безвыходные ситуации действительно существуют, и иногда верного решения попросту нет. Чтобы прекратить насилие, бывает необходимо насилие, и прочие противоречащие сами себе, как и общество порой, закономерности... Ты уж поверь, если бы мне это все надоело за год, проведенный в разъездах, и я в самом деле взялся за уничтожение человечества, людям осталось бы только дружно взяться за руки и лечь в могилы... и желали бы они только одного - умереть прежде, чем я до них с лопатой доберусь, - Мерсер, выпустив пар в прямом смысле, заметно расслабился, расправил плечи, а вот Дана лишь сжалась, молча глядя на разглагольствующего брата. - К счастью, я посчитал, что люди в их современном виде бесполезны, а потому человечество и дилеммы, ему причитающиеся, надо оставить в покое. Почти то же самое решил, что в свои пятнадцать. Я не поднимал эти вопросы до тех пор, пока не углядел в вирусе шанс заполучить любые знания на планете и достаточно сил, чтобы распорядиться ими, воплотить в жизнь. И теперь так просто люди не отвертятся. Теперь я говорю - все имеет смысл, - почти чеканя слог, произнес развитый. - Важна каждая крупица малого, что произведена разумными. То, что я вижу какие-то стороны нашей культуры, биологии или общественного строя бесполезными и вредными не значит, что не найдутся те, для кого они - воплощенный смысл жизни. Правда у каждого своя. Но Истина, моя дражайшая сестра... - Алекс сделал неопределенный жест, описав круг ладонью в воздухе, - вот она-то одна на всех. И состоит в том, что каждая из этих частичек достойна, чтобы быть сохраненной. Если меня делает злодеем то, что я решил дать каждому из разумных умение сберечь эти стороны жизни по своему усмотрению, что ж... Тогда мне останется лишь пожалеть людей за ограниченность их мышления и с еще большим нетерпением ожидать момента, когда вирус предоставит им шанс стать мне равными.       Мерсер достал из кармана настоящую рацию офицера и закрепил ее на разгрузке. Вздохнул, заводя руки за спину, и нейтральным тоном проговорил, словно подводя черту:       - Всю жизнь я опекал тебя и защищал, Дана... прошлой осенью, к сожалению, от последствий совершенных мною же ошибок. Теперь же хочу защитить человечество, потому что считаю, что оно достойно существовать. Оно важно для меня, и я не могу равнодушно внимать тому, как людей терзают болезни незрелости. Пора кому-то позаботиться не о "своих" и не о стране проживания, но о расе в целом... так же, как год назад я тебя оберегал.       - Можешь не переживать больше за меня, - процедила Дана, вперившись в брата самым что ни на есть бунтарским взглядом. - Когда вернешься сюда, меня здесь уже не будет.       Он, убрав ПКВ от глаз, строго посмотрел на сестру.       - Не глупи. И не пытайся покинуть здание, - пробурчал Алекс сквозь имитацию фильтров. - Я втянул тебя в Первую вспышку и не собираюсь смотреть, как ты снова из-за меня пострадаешь. Можешь быть уверена... здесь тебе ничего не грозит. Мои новобретенные и куда более преданные друзья об этом позаботятся.       - Да пошел ты! - в сердцах выпалила Дана, без сил опускаясь на стул. Отвернулась, поплотнее запахивая шарф на своем пальто, и невидящим взором уставилась на монитор ноутбука. Теперь в ее глазах было видно разочарование, слабое подобие ужаса и молчаливая обреченность. Мерсер выложил ей правду как есть, но сестра не приняла ее. То, что его убеждения получили логическое развитие, уже оказалось достаточно, чтобы архитектура сознания с креном на поле эмоций принялась выдавать речи "как ты мог" одну за другой и вообще всячески демонстрировать неприятие. Алекс мог бы безупречно правдиво извратить факты и спихнуть вину на правительство, сделав фальшью каждое свое слово, каждую многозначительную паузу, каждый жест и каждое выражение лица... мутанту, сказать по правде, действительно хотелось быть тем, кого сестра в нем видела раньше, чтобы заслужить ее одобрение. Даже не делая скидок на то, что он в сердцах поклялся, что больше не будет кем-либо связан зависимостью и не будет никем попрекаем. Но Мерсеру противно было обманывать Дану, и все, что ему оставалось - так это уйти. Пробормотав себе под нос что-то слаборазличимое и явно нецензурное, Алекс, грохоча военными берцами, вышел в подъезд. Теперь появилось много других дел, требующих его внимания.       Прошел месяц. За окончательным верстанием сыворотки развитого и ее тестировании на эмбрионах, доставленных по спецзаказу Гентек, Алекс и не заметил, как быстро летело время. Лишь тогда он понял это, когда оторвал голову от рабочего стола очередного поглощенного ученого и мысли от информационного поля, узрел наставшие перемены. Нью-Йорк... стал вторым в своем роде городом-призраком. Не в плане мутировавшей фауны - у Припяти-то проявления радиоактивных мутаций были на порядки скромнее, да и выродились они в первые годы после катастрофы. Зато с тайными лабораториями вояк в порядке все было: увидев, что зараженные куда менее ревностно стали охранять границы своего анклава, члены Гентек как стервятники слетелись на Манхэттен. За чуть более месяца обустроили как лагерного, так и подвального типа комплексы лабораторий, навезли оборудования на миллионы долларов... Сопровождающие из числа Дозора тоже начали просачиваться на остров - оборудовали еще больше наблюдательных пунктов, выбили зараженных из необходимой им транспортной ветки, Пенн-стейшн, и из штаб-квартиры Гентек, ради удобной вертолетной площадки штурмовали жилой комплекс на пересечении Гансевоорт-стрит и 13-й Запад, окопались в доках Беттери-парка. Подвезли мобильные командные пункты Блэкнет, досье из которых очень пригодились для поисков кандидатов в будущие "Светочи". Одним словом, военные капитально город занимали, всерьез и надолго, а уж какие меры принимались, чтобы никто из любопытствующих иностранных держав своих агентов внутрь периметра не заслал... Та же так называемая Мертвая зона с воды никак не охранялась, ибо в разрушенных кварталах ничего интересного обнаружить было нельзя, но за пограничной линией наводчики РСЗО следили денно и нощно. Мало ли какие особо умные диверсанты высадятся на пепелище и проберутся к лаборатриям юга острова, правительственные секреты вынюхивать... В последнюю неделю точечно ракетами с эсминцев пробовали и у выезда на Вильямсбургский мост по особо обнаглевшим мутантам работать, расчищая место для новой базы Кэнтрелла. Впрочем, Руксу быстро по голове настучали - нечего полигон угнетать больше положенного! Полковник с большим удовольствием просто сжег бы остров до конца, раз уж его Дамокл - комплекс мер с символичным названием, призванный отсечь инфекцию, - не сработал. Но разве ему кто позволил это теперь сделать? Алекс много позже поймал снайпера в одном из захваченных кварталов - да так и сбросил его, призадумавшись о своем, с крыши, едва прослушав содержимое радиопереговоров. Спускаться за халявной отбивной не стал. Подзаряжаться теперь можно было цивилизованно, в ульях и у терраформ-колонн, а с трупом падальщики разобрались бы, если герметичная броня оказалась повреждена и на окрестности потянет тухлятинкой... Черный ящик(4) в очередной раз убедил Алекса, что нынешний руководитель Дозора был куда более компетентен, чем Рэндалл. Рукс тоже был жестким, если не сказать жестоким - но распоряжения Гентек выполнял с куда меньшим рвением, пытаясь сберечь максимум людей, сколько было возможно. Он вполне искренне посетовал на записи, что Нью-Йорк ему жалко - полковник, даром что обосновался с семьей на западном побережье, сам был родом из этих мест. И если остальные боро запылают так же, как за полчаса обратился Манхэттен... военные ничего не смогут сделать. Мутанты просто сметут людей, и зараза выплеснется на материк. Тащите ядерные бомбы! Они упоминались и в других радиопереговорах - Рукс определенно говорил, что некоторая часть ядерного арсенала США всегда теперь будет нацелена на Нью-Йорк. Жителям понимание того, что в любую секунду горизонт могут расчертить два-три дымовых следа, и им на головы свалится болванка мегатонн эдак на пять, точно не добавило бы настроения и покорности... Нет уж, полковник, и не надейтесь, покровительственно подумал Алекс, выпрыгнув из гнезда снайпера. Проскользив по стене, спланировал вдоль улицы Голд, и ушел по крышам в сторону раскопанного туннеля, удовлетворенный мыслью, что повода для настолько легкого разрешения проблемы он Руксу не даст.       Дуглас был не в восторге от нового положения дел, а вот компании-оружейники, о регулировании деятельности которых госпожа президент уже и думать забыла - те были по уши довольны. Как только в Гентек удостоверились, что эпидемия стала вести себя сдержанней и вырываться за пределы города вроде не собирается, финансирование Дозора увеличили раза в два-три. Окупаемость позволяла - маленький магазинчик ужасов, в который щедрым жестом пустил их Алекс, грозил стать самым доходным НИИ столетия; количество открытий еще за 18 дней Первой вспышки на это намекало. Один из лизоблюдов Кенига весьма метко обозвал Нью-Йорк гигантской чашкой Петри... а стеклотара эта - штука полезная, каждый ученый согласится. В общем, на дельцов оружейной промышленности тысячи заказов посыпались. Под руководством ученых строились детекторы нового поколения, компромисс между химическим сенсором и ПРЦ-камерой, что раскручивал дугу прореживания и заливался как соловей по весне, стоило в его радиусе покрытия оказаться чему-то свирепее багрового "церебрального лишайника". Дозор начал заменять снаряжение своих оперативников. Они и раньше использовали прототипы визоров, автоматически переключающие режимы освещения, дополненные радиовизуальной системой "свой-чужой", что помогала различать и зомби, и дружественных солдат, не носящих знаков отличия. С двухтысячных опытные партии этих визоров, собираемых из готовых частей в форте Детрик, имели окуляры голубоватого цвета - либо зеленого у офицеров и специалистов... А теперь они вообще светились. Кому оно надо при штурме улья, скрывать свет матрицы визора? Дозорные являлись бойцами передовой, и имели дело с врагом, который был способен в инфосфере учуять врага за километр - им нужды в маскировке просто не было. Никакого камуфляжа зимнего/летнего города - стандартные разгрузки и шлемы вытеснила новая модель, полностью герметичный доспех с системой климат-контроль; это было оправданное вложение, поскольку в Красной зоне наблюдались отнюдь не комфортные, почти тропические условия; да и на том же "желтом" Статене встречались душные логова, содержащиеся под бдительным, как ученые думали, контролем. Пластина особой закалки, элемент ручной брони, исполняла своей заточкой функцию штык-ножа, а также блока, который можно было сунуть в чью-то оскаленную пасть. Тяжелый воротник защищал шею, тяжелый же наплечник, подставленный под скользящий удар мутанта покрупнее, распределял энергию через наспинный держатель и мог помочь устоять на ногах. Доспех укрыл капюшоном из армированной ткани пыльник, способный задержать как едкие жидкости зараженных со смертоносным агентом, так и лязгающие зубы ходока. В целом, снаряжение и затачивалось по большей части против рядовых и усиленных зомби - Дозор теперь представлял собой не сборище боевиков-ликвидаторов, а именно что отделение войск РХБЗ, полностью заточенное на реалии зомби-апокалипсиса. Правда, выглядеть они стали... Если раньше один только Кросс щеголял специфическим обмундированием Фетта, то с началом Второй вспышки личный состав разом превратился в Дартов Вейдеров, вместо сипения издающих перекличку по рации. В тогда еще "зеленом" Бруклине среди многих прохожих считалось зазорным не насвистеть имперский марш, когда дозорные глядели в другую сторону. Правда, как Гентек начал закручивать гайки, и люди стали пропадать из вроде бы чистых кварталов десятками, желающих резко поубавилось... Прошла еще неделя, Рукс подсуетился - и узкая специализация распространилась на транспорт, прикрывающий солдат по особым случаям. Танки были снабжены, подобно инженерным миноискателям, отвалом, что сгребал остовы машин с улиц, расчищая путь. Винтокрылые машины, приписанные к Дозору, стали выглядеть солиднее - их одели в мощную броню и навесили тяжелое вооружение. И если так подумать... именно бойцы Черного дозора стали пра-много-раз-дедами тех молодчиков, что набили кишки Мерсера пулями спустя неопределенное количество веков.       Да... Ведь той зимой в Нью-Йорк Зеро везли технологии, что долгое время считались экспериментальными. Черный Дозор воевал со специфическим противником и мог позволить себе использование средств необкатанных, которые в любом другом военном конфликте стали бы обузой, приносящей больше неприятности, чем пользу. Машины получали новые системы наведения и координации, основанной на искуственном интеллекте. В системы эти вплетались личные визоры бойцов, которые стали давать нечто большее, чем распознавание: примитивную дополненную реальность. Установленный на карабины прицел передавал картинку и баллистические данные для обработки в наручный тактический компьютер, что управлял самим визором. Стены баз ощетинились зенитной артиллерией – и если осенью прошлого года военные ставили на периметр Марк 15 «Фаланга», наспех сняв их с кораблей и переведя на ручное управление, даже не убрав колпак РЛС, то теперь в качестве сторожевых орудий стояли доработанные роботизированные "Засветы". Полностью автономные, не привязанные к сети ПВО, выбирающие цель по теплу, движению и с сети датчиков, они запросто подрезали вертких летунов. Крикуны, что изредка осмеливались приблизиться к укрепрайонам военных, тоже выкашивались на раз-два. Скорострельные гатлинги вообще оказались удивительно эффективны против быстрых и живучих мутантов - вскоре инженеры задумались над установкой авиационных пушек и на бронетехнику, что вылилось в модификацию Абрамса "Оплот-4", остававшуюся актуальной вплоть до конца Второй вспышки.       Пока в Красной зоне у вояк и ученых дел было не в проворот, пока редкие мародеры побирались в некогда самых дорогих в мире жилплощадях и удирали от мутантов в узкие подвалы, хлеща адреналином через край, на территории Статена люди все как один казались отупевшими от безделья, отчаявшимися и озлобленными. Остров с его особняками, жилыми комплексами и ухоженными парками оказался перенаселен; экономика рухнула за пару недель на дно, безработица достигла немыслимых высот, будто вновь Великая депрессия на страну обрушилась. 95% беженцев за свою жизнь не довелось выяснить, что такое настоящая бедность, и это только ухудшало ситуацию. Боро превратилось в огромный полевой лагерь, постояльцев коего никто не собирался вывозить на материк, и который существовал в основном за счет гуманитарной помощи. Теперь дворы Статен-айленда заполонили наспех возведенные лачуги с продавленными крышами, у которых постоянно возникали стихийные митинги и столкновения "понаехавших" с "коренными". Ну как же: первые облизывались на жилищные условия получше, а местные требовали, чтобы потенциальные переносчики валили обратно к себе в центр. Беспорядки поутихли только после того, когда Черный дозор упразднил правоохранительные органы, введя комендантский час и жесткий контроль - куда жестче, чем любая военная полиция. Разделил улицы стенами, колючей проволокой, натыкал везде пропускных пунктов, вивисекционных палаток и расстрельных команд... Общественные службы прекратили работу; горы мусора и остовы сожженных во время погромов машин валялись в вытоптанных, захламленных двориках, улицы блестели от стеклянного крошева из разбитых витрин магазинов. Люди, особенно молодое поколение, чем-то напоминали энцефалитных голубей: двигались стаями, уныло переговаривались, шугаясь при малейшем резком движении. Обсуждали побег с острова в подворотнях. Пытались сбить камнем пролетавший мимо дрон. Ждали подачек от сердобольных старушек или случайного прохожего. Воровали бензин из пикапов Гентек. Кряхтели под прикладами солдат в иссиня-черной броне. Молились в церкви с чуть ли не единственным священником, у которого не опускались руки. Покупали в переулке дозу или варили ее на прокоптившейся кухне. Стучали по анонимной линии на соседа - старый маразматик опять не давал ночью спать своим кашлем, может, бравые парни из Дозора его вразумят. Едва сдерживали слезы, потому что не могли раздобыть сладости детям. Грелись у бочек с дровами, наколотыми в парке Ошен Бриз. Убегали сломя голову из здания, куда врывалась команда зачистки. Получали свою порцию на полевой кухне и вяло брели к палатке. Как обреченные, слонялись люди в надежде, что им позволят взойти на очередной паром, и, минуя разрушенные мосты, они отправятся прочь, к прежней счастливой, сытой жизни... желательно, подальше от этой напасти - "вируса Мерсера".       - Вирус Мерсера... - ворчал Алекс себе под нос, в шкуре гражданского идя по улице и внимая пропаганде Гентек, что лилась из рупора неподалеку. - Ну, хоть одна из задач прошлой жизни выполнена - нашей фамилией хоть что-то да назвали. Могла бы порадоваться за брата, так нет ведь...       Несмотря на востребованное во времена отчаяния и скорби общественное место, башни которого выглядывали из-за голых крон деревьев и окрестных домов, этот жилой район был для людей малопривлекателен, и беженцы старались обустроиться где-нибудь подальше от Фэйрвью. Ну, в первую очередь из-за командного пункта Дозора в заброшенной больнице, а церковь Христа НБ и подавно была закрыта - с тех пор, как группа сочувствующих попыталась вызволить из лагеря официально посаженных в карантин, а по факту ставших подопытными людей, все собрания были запрещены. Тех, кто искал спасения в молитве, дозорные пинками выгоняли из храма, а отцу Гуэрре, который, насколько Мерсер разузнал, и руководил тем актом вандализма, сделали внушение. Священник, вконец приуныв, распустил всех по домам, хотя сам и остался поддерживать дом господень в пригожем виде, а двери закрывать не спешил. Деятельность подрывную не прекратил, но куда менее бурной ее сделал - развитый сам видел в ночи, как Гуэрра, воровато оглядываясь, с группой добровольцев рисовал граффити "Нахуй Дозор" и "Гентек, валите домой", а также засовывал в почтовые ящики листовки, описывающие ужасы лагерей, сетью коих корпорация опутала Статен. Про запирание людей в клетках с чудовищами, про вкалывание им экспериментальных сывороток, от которых мышцы корежило, а потроха вываривались из-за скачка температуры, про скоротечный рак, прививаемый под видом стимулирующей иммунитет вакцины... Что бы Дана ни говорила про центрального антагониста "Пилы", пример Желтой зоны был очень даже показательным: всего неделя в качестве узла силы понадобилась, чтобы сильные мира сего принялись творить с сородичами... такое? А разве есть отличия? Разве они до эпидемии не относились к своим как к ресурсу? скрипнул зубами развитый. Маски оказались сброшены, людей собирают в кучу и заставляют шагать в мясорубку уже не под лозунгами, замотивированных и просвещенных, как это хорошо и правильно, а под дулами автоматов - вот и вся разница между "американской мечтой" и трущобами Желтой зоны! В не менее показательном контрасте шла зона Зеленая... Она тоже закрыта, но там хотя бы сохранился привычный уклад жизни. Работают банки и офисы, люди по сокращенному рабочему дню, но продолжают ходить на работу перебирать бумажки. Строчат журналисты свои статейки о буднях карантина, принимаются и отправляются готовые товары, хотя некоторые заводы Дозор прикрыл и начал переоборудовать под собственные нужды. За 50 центов глазеют в бинокли на охваченные вирусом боро, спокойно прогуливаясь по набережной... Житие людей в Бруклине относительно благополучно; они сыты, здоровы и еще могут послужить дяде Сэму, имея сейчас куда больший потенциал, чем бедолаги со Статена. И знаете что? Гентек прямо в этот момент занимается тем же самым, чем и в других зонах: готовит лаборатории и тянет производственные линии. Стоит Мерсеру хоть немного всколыхнуть это внешне благополучное общество, направив мутантов по свежеотрытым туннелям - что рано или поздно Алекс точно сделает... Неужели сестра думает, будто правители не забудут мгновенно про все законы и права человека, не забудут, что все жители Бруклина чего-то да стоят как личности, когда светилам науки потребуется огромное количество свежей человеческой плоти? Неужели она взаправду считает, что такой мир лжи и лицемерия по определению лучше почти безграничных возможностей, что предлагает вирус, взамен требующий куда меньше, чем жаждут политики? Судя по тому, что Дана хотела покинуть жилплощадь с рюкзаком за плечами, замотавшись в полиэтилен и нацепив смоченную перекисью водорода повязку, как отсигналили буяны, она на самом деле так считала. Стражи отработали свою команду добросовестно, так рявкнув на девушку, что она мигом обратно в квартиру прошмыгнула и закрылась на все замки, но осадок на душе остался.       - Ну и пускай думает, - буркнул мужчина. - Насильно мил интеллект высокого уровня не будет.       Что было, то было - Мерсер ведь решил теперь не страдать больше необходимого, правда? Так что отправил мысленный посыл он уже в куда более приподнятом настроении. Завыли сирены, когда инфицированные выплеснулись на улицы из коллектора, и разом снялись с места дозорные, покидая посты, занимая выверенные позиции, готовясь отстреливать мутантов. Одинокий крикун смял армейский грузовик с тентом, выбрасывая серые фигурки морпехов из кузова, неся смятение в ряды военных. От перекрученных бугров мышц валил пар, снег плавился под лапами могучей твари... Сполна удовлетворенный бедламом, что устраивали во дворе больницы Ричмонд его творения, Алекс уже в форме офицера пролез через узкое окно подвала. Доспех с желтой линией на рукаве это вполне позволял - был он существенно проще и менее массивным, чем у рядового состава. Лишь комплекс радиосвязи, маска-визор и наручный компьютер, совмещенный с тактическим планшетом, были более продвинутыми и дорогими; командиры Дозора являлись уже в первую очередь не ведущими штурмовых подразделений, а координаторами и логистами. Таким достаточно было электронную начинку получше в броню запихнуть, а перед заброской в горячую точку уже модули с уклоном в защиту наставить... Райли вон, в поле работавший, и вовсе предпочитал снаряжение не менять, постоянно стандартной компоновки скафандр носил.       В подвал больницы Мерсера привели данные архивов, которые он рассчитывал изучить перед внедрением в ближайшее окружение Рукса - еще первых дней вируса на Статене данные интересовали, когда никакой сети Блэкнет еще и в помине не было. Хотел выяснить, насколько реальная динамика распространения, получаемая развитым с носителей, соотносилась с цифрами военных. Эти данные пригодились бы, когда Мерсер соберется заключить в ограниченную территорию, в заранее выбранные кварталы Бруклина частную экосистему... Придется маскировать присутствие мутантов, разнящееся с Желтой зоной в большую сторону - проекту "Белый свет" и его массовой вспышке необходимо будет подключение всех резервов.       Имелась и другая причина: Алекс хотел забрать оригиналы медицинских журналов, что относились к крылу психиатрии. Электронные копии уже присвоил Гентек, а ворошить их сеть больше необходимого до того, как среди сотрудников заведутся другие развитые, не хотелось. Собственно, скорое появление новых существ, подобных Мерсеру, и рождало его интерес. "Черный свет", мутаген развитого... отличался большой тягой к восстановлению максимальной эффективности, искоренению всевозможных болячек - взять хотя бы аллергию Алекса, замененную на суррогат, который мужчина отключил и больше ни разу не вспоминал! Поскольку Мерсер запросто отращивал себе новые конечности взамен утерянных (не только дистальные модули, но и полноценное тело один раз воссоздал), а также создавал разработнные с нуля конечности-химеры, было бы логично, если калека после обращения мог бы восстановить конечность по желанию. Возможно, даже с теми же отпечатками пальцев, уникальным узором кожи, которые на ней были до утраты! Это, в конце концов, была просто черта формообразования, вроде бы нигде в организме не прописанная, даже в неплохо изученной МакМалленом генетической памяти... Вирус для подобных особенностей, еще в условиях материнского биорезервуара задаваемых, исключений не делал - похоже, Элизиум на полном серьезе позволял моделировать развитие. Вот только... что насчет мозга? Ведь функционировал он в качестве архисложной структуры - сотрясаемой химическими и электробурями, более зависимой от элемента случайности и с ярко выраженным продуктом, Разумом. Психический аспект синдрома Дауна, Паркинсон, рассеянный склероз и прочие изъяны развития/режима функционирования ЦНС... Посчитал бы вирус нормой личности, развившиеся на основе поврежденного мозга, или внес правки, скорректировав их так, словно они были выпестованы здоровым органом? Учитывая, что ходоки, получившиеся из нескольких пациентов в учреждениях Манхэттена, ничем физиологически не отличались от "рядовых" зомби, но во время той самой получасовой "загрузки в облако" оттягивали на себя существенно большую вычислительную мощность инфосети... Поэтому Мерсер и отдавал предпочтение версии, что вирус создает модель личности, как если бы мозг не страдал от неврологической дисфункции.       Вообще, можно было оценить иронию ситуации: это был вопрос того же порядка, над которым никогда особо не заморачивались религиозные деятели, выдумывая каноны своей веры. Если вирус дарует вечную жизнь, позволяя выгружаться из квантового измерения в мир реальный, то с этим средоточием разума, получается, как с "душой": неужели не успевшие повзрослеть или вовсе погибшие внутриутробно навеки застревают в таком состоянии? Неужели по ту сторону обычные сумасшедшие тоже обретают бессмертие и варятся в пучине своего безумия вечно, неспособные схватить разум железными обручами, подчинить его своей воле, поскольку не было ее на момент гибели, как зачастую и причинно-следственных связей? А если они изменяются, то каким образом? Какие критерии должны отвечать за эту перестройку? Нет, с детьми-то как раз все ясно было: в связи с тем, что их платформы не могли нормально принимать изменения, вирусом запущенные, мозг если и выгружал какую-то информацию, то лишь неполноценные осколки, "запчасти". Но вот люди психически нездоровые... Когда Мерсер впервые задал себе эти вопросы, он углядел в ответах на них еще одну оригинальную возможность выяснить, по каким законам функционирует Элизиум; путем экспериментирования на себе-добровольце обрел некоторую базу. Алекс заставлял себя впасть в состояние овоща, добиваясь полной имитации - и ЭЭГ показывала, что его мозговая активность угнетена, в точности совпадает с нездоровым человеком, взятым за исходник. Ощущения же... Ты будто во сне; не понимаешь, что спишь, и не состоянии провести какие-то осмысленные действия, которые при вменяемом рассудке счел бы верными. "Просыпаешься", только когда логическая часть твоего сознания, химеры, сработают на манер будильника и напомнят о том, кем ты предпочитаешь себя видеть. Мерсера чрезвычайно волновали два вопроса: во-первых, возможна ли хоть в какой-то степени компоновка "безумных", в которых ты не отдаешь себе отчет действий, в последовательность, что в итоге приведет к заранее намеченному результату - например, пунктам его плана. И, во-вторых, какова будет реакция человека на совершенные им действия после перехода в "здоровый" режим восприятия? Алекс засек - там, на Статене, где инфополю лишь изредка позволяли открыто выйти из подземелий, откуда инфовирионы разлетались по воздуху разве что из влажно дымящих коллекторов, - стоящего кандидата для нахождения ответов на оба вопроса. Развитый мельком уловил эманации кого-то отличающегося от простых обывателей - мужчины, преступления которого в инфополе виделись совершаемыми хладнокровно, с наслаждением и огромной выдумкой. Убийца, что засветился на видеозаписях Блэкнет среди других разыскиваемых персон, был явно не из тех, кто на Статене целенаправленно насиловал, воровал и лишал жизни в силу отчаяния, либо ради каких-то выгод. В поле сонара он, если доносились отзвуки, просто казался... каким-то до крайности раскрепощенным. И безумным в терминах людей, вне сомнений - хоть о вероятности быть пойманным убийца тоже думал, жертв он выбирал по странной системе, без очевидной причины, порой серьезно рискуя и чуть ли не натыкаясь на патрули. Апофеозом деятельности безумца стал момент, когда Мерсер с нескрываемым удивлением обнаружил, что одного из ходоков Статена, где-то трущобах Фэйрвью, натурально разделывают, словно анатомическое пособие. Это точно отличалось от опытов Гентек - тамошние ученые подвергли бы зомби целому ряду воздействий и экспериментов, но никак не расчленили инфицированного грубо, словно лягушку на уроке, лишь затем, чтобы просто выбросить.       Мерсер решил найти этого человека, дабы выяснить, какие мысли стояли за его серией убийств, и как эти мысли, этот взгляд на преступления, им совершенные, изменятся после становления развитым. Если, конечно, "Черный свет" с заданным ключом и на этот раз сработает как должно... Да, Алекс уверился, что маньяк, прикончивший семь человек на Статене и ходока, станет его первым полноценным развитым - вовсе не Кениг, как тот с гордостью думал и позже возгордился подобно Деннице. Это был бы материал пробного захода, который в случае чего не жалко было бы на утиль пустить, но при успехе способный принести пользу в осознании жизнедеятельности вируса. Может, конечно, Алекс еще и потому этого человека искал, что увидел в нем злобную версию самого себя. Преступление ради преступления, потакание своему безумию и пороку, вседозволенность и ненаказуемость... Жилет поверх тканевой куртки с капюшоном и потертого вида штаны, что Мерсер рассмотрел на съемке с дрона, прилагались, а место логотипа занимал рюкзак, весьма похожий на тот, что Мерсер тем осенним вечером с собой захватить порывался из квартиры. Развитый вздумал исправить эту пародию, вылечив и переманив ее на свою сторону - либо, при несчастливом выпавшем случае, ликвидировать ее. Он постоянно откладывал поиск сонаром в нестабильном фоне Статена, отвлекаемый другими, более насущными делами...       - ... но если уж цель так любезно оказалась предоставлена стражами порядка, то почему бы и нет? - задумчиво пробормотал Алекс в маску.       Да, вне всякого сомнения, во временном изоляторе больницы, в ее подвале за одной из решеток примостился тот, кому выдалось привлечь внимание Мерсера. Сидел заключенный на полу, вид имел избитый и диковатый. Марлевая повязка свисала из капюшона, зацепившись одной резинкой за ухо, и мужчина сосредоточенно орудовал зубной щеткой, поддерживая гигиену ротовой полости. Маньяка, очевидно, дозорные таки изловили, но никто его передавать в психиатрическую лечебницу или на крайний случай обратно в тюрьму не собирался - к другим подопытным "Джулии" его перевели бы через пару дней, и дело с концом. Тем более, ученые Гентек выдумщиками были не меньшими, чем Алекс, сам когда-то в их рядах состоявший, и наверняка бы сами захотели проверить, как заражение "Светом" сказывается на такого рода мозгах. Они определенно знали, что этот гражданский представляет опасность - свой закуток мужчина обживал в гордом одиночестве, пока остальные наспех сваренные клетки занимали пленники в числе двух-трех. Стоило "офицеру" пройтись вдоль решеток, как они забились по углам, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Один лишь среди всех этих измученных людей не тронулся с места, и была это, как по заказу, персона, в отношении которой Мерсер проявлял чрезвычайный интерес. Заметив внимание человека в характерной форме, пленник осклабился; он даже не считал нужным скрывать свою безумную натуру.       - Какие-то проблемы, начальник? - вопросил он, сплюнув пасту в угол камеры. Затем нахмурился:       - Не, ну в чем дело-то, серьезно? У меня что, рога от этого вашего вируса уже растут? Чего вы на меня окулярами-то светите? Двадцатисемилетнего студента меда никогда не видели?       - Да так, на ум кое-что пришло, - вздохнул Алекс, раскрывая папку с документами. - Что же за люди оставили тебя здесь, Ллойд?(5)       - Вообще-то мое имя Линдсей,(6) - с вызовом просветил безумец. - Вы ведь прочли? Прочли заключения всех этих докторишек? Так вот - бред это все! Эти недоучки не могут внятного диагноза даже поставить, сам знаю... Я болен, абсолютно болен, а меня в тюрягу пихают, как какую-то шестерку воротил криминальных! И, вообще, я буду жаловаться - меня ваши мордовороты скрутили и отпинали так, словно я буйный какой-то! Я ничего не сделал, мать вашу!       - Да неужели? - мягко, как и положено разговаривать с сумасшедшими, спросил Мерсер, пробегая пальцем по строчке, посвященной личному делу, кое дозорные собирались предъявить начальству. Опасный нарушитель пойман, личность его опознана, больше четко выстроенные карантинные линии не нарушит и умы населения смущать не будет. Все для народа!       - Линдсей Аккади Бенхерст... - мимоходом изучал Алекс досье. - Место рождения и проживания вплоть до 2006-го - Ньюарк. В отрочестве начались проблемы с психикой. Успешно скрывал их до окончания старшей школы, но дальше - увы. В центре Линдхерст поставлен диагноз - синдром Капгра, развившийся в результате черепно-мозговой травмы. Деньги из числа наследственных шли сначала на почти пять лет излечения и реабилитации, затем на учебу в Нью-Йоркском окружном университете... - Мерсер, захлопнув папку, взялся одной рукой за прутья решетки, на что Бенхерст никак не отреагировал, продолжая глядеть снизу вверх ему в маску. - Согласно показаниям однокурсников - самый обычный студент, зависающий во всемирной паутине, читающий книги и подрабатывающий. Затем - начало рецидива... отмечают нездоровое пристрастие к расчленению лягушек и прочей подопытной живности сверх нормы. Снят с третьего курса медфака, когда на лекции попытался вскрыть руку однокурснице скальпелем, серьезно ее покалечив. Повторное заточение в психиатрической лечебнице заболевание... хм, не выявило. Осужден за причинение тяжкого вреда здоровью, поступил в MDC-Бруклин на момент вирусной вспышки и оттока беженцев, по ходу беспорядков и проникновения зараженных в тюрьму совершил побег. За время карантина совершил семь - я повторюсь, семь! - убийств с особой жестокостью, натурально препарируя своих жертв. Пойман во время захвата особей у логова J-10, зона ответственности роты "Мантикора", и доставлен в изолятор командного пункта Фэйрвью, то есть прямо сюда. Дальнейшая судьба... - Мерсер захлопнул папку и, махнув ею в воздухе перед глазами заключенного, скептически протянул:       - Ну и... почему я не должен верить врачам из Линдхерста и не вверять по законам военного времени тебя расстрельной команде? Специалисты там хорошие. Да и дозорные кого попало не ловят на улицах, на опыты Гентек можно и втихую забрать под видом очередной проверки.       Люди по соседству, если и расслышали его слова, никак не отреагировали - не считая женщины справа, что издала грудной звук и мелко затряслась, обхватив себя руками. То ли заранее смирились со своей участью, то ли отдавленные пальцы, разбитые носы и кровоподтеки за авторством дозорных уже отбили у них всякую охоту возмущаться. Бенхерст же, в свою очередь, азартно вскочил на ноги, хоть на его правом глазу и красовалась роскошная гематома, а белок покраснел из-за лопнувших капилляров.       - Брехня! Наглый поклеп! - обвиняющим тоном выпалил он, тыкая в нагрудную пластину Мерсера пальцем. - Эти так называемые специалисты что им прикажут, то и напишут - они ненастоящие! Как и все ваши подчиненные, и вы, скорее всего, тоже! Запрудили наш город, настоящим пройти не дают, продыху не дают! А вообще, в тамошней больничке от меня, должно быть, устали, вот и сгрузили правосудию...       - Настоящим? Хм... - Алекс подумал, что "действительный" офицер за такую выходку просто схватил бы заключенного за руку и вывернул, ломая кости и разрывая сустав. Хотя, разумеется, он в первую очередь не стал бы допускать такой ситуации и подходить близко к решетке. - А что, если я скажу тебе, что все это произошло из-за одного человека... меня? Что это я собираюсь взять под свой контроль все ресурсы, э-э... ненастоящих и... заставить их дать настоящим волю? Ты ведь гражданских имеешь в виду, так?       - О, значит в вашей власти и выпустить меня отсюда? - неожиданно обрадовался Линдсей, подчиняясь какой-то только ему понятной логике. - Ну тогда я только за!       - Это еще успеется, - усмехнулся развитый. - Для начала я задам тебе пару вопросов. Итак, - Мерсер ненадолго ушел в инфополе, когда с потолка посыпалась известь и пыль, а перестрелка на улице стала интенсивнее, - почему ты резал того инфицированного наравне со своими прошлыми жертвами, а? Портил мое имущество, понимаешь ли... А затем вовсе к логову полез. Что ты там забыл? Еще одного ходока себе на потеху подыскать хотел?       Бенхерст с недоверием покосился на него - дозорные таких подробностей о его похождениях знать не могли. Потом глаза мужчины лихорадочно заблестели, он сел и залопотал себе под нос с какой-то обидой, обхватив колени руками и задрожав, притворяясь не только безумным, но и недееспособным:       - Говорил же... они ненастоящие... еще чаю, пожалуйста... а они настоящие... чистите зубы каждый день и пейте только бутилированную... начальник, как же я буду чистить-то..? а маски дорогие, хера с два купишь...       - Давай-ка кое-что проясним, друг мой, - укоризненно произнес Алекс. Такими дешевыми фокусами его было не одурачить. - Месяцев пять назад я встретил на северной границе одну персону - не такую же, как ты, но... весьма схожую. Из той же оперы, можно сказать. Хочешь узнать, что случилось с ним? О, ты все верно понял, - кивнул Мерсер, заметив разом пробудившийся интерес к жизни в глазах Бенхерста. - Тот человек умер от моей руки, и смерть его была долгой и мучительной. Я разбирал его мускулы по волокнам, расщеплял кости и вводил составы из числа экспериментальных, провоцирующие очень болезненные изменения. Ты понимаешь меня, Линдсей?       Женщина по соседству от таких речей всхлипнула и затряслась еще сильнее. Понимание, что живыми они в любом случае с острова не выберутся, заняло умы этих людей, отбив всякую охоту сопротивляться... Они были явно не из той породы, что до последнего цепляется за врага, если не пытаясь вырвать собственную жизнь из чужих рук, то нанести максимум ущерба - обычные нью-йоркцы, избалованные жизнью и потому легко сломавшиеся. Линдсей кидаться на решетку и биться в исступлении тоже не спешил, однако намек явно понял, перестал раскачиваться, весь как-то нахохлился и буркнул в ответ:       - Вы подделка, что можете мне сделать? Пустое...       - Мда... но потом со мной смена приоритетов случилась. Я, разумеется, и раньше понимал, что уничтожая зло не искореняешь причину, - словно не слушая его кэпграссовых излияний, продолжил Алекс, - но теперь у меня хотя бы есть план. Да, вероятно, встреться ты мне год назад - и я просто перерезал бы тебе глотку... чтоб не мешался под ногами и другим не мешал. Но теперь можно отложить антисоциальные элементы до тех времен, когда их проблемы станут абсолютно разрешимы... Сейчас просто сделал бы тебя подопытным материалом, еще одним зомби. Но тебе этого, наверное, не хотелось бы, верно?       - Откуда вы... - замер было Линдсей, но неожиданно вновь поднялся на ноги, лихорадочно зачастив:       - Я ничего не делал! Он уже был таким! Его кожа отваливалась, я думал, что она уже не нужна! Как только понял, сразу направился в Окхерст, они там из-под земли лезли! Если бы меня ваши ненастоящие не повязали, уже одним из правдивых был бы!       Теперь настала пора Мерсеру впадать в ступор - из которого, впрочем, его вывели тут же загомонившие гражданские.       - Прошу, уберите от нас этого сумасшедшего! Каких он еще болячек нахватался в этих коллекторах, одному богу известно! Может, он уже переносчиком стал... - взмолился один мужчина, и остальные задержанные выступили на его стороне криками "Мы абсолютно здоровы!" "Выпустите нас!"       - Молчать! Поговорите мне тут еще, дерьмоеды распиздованные - на полигон "Джефферсон" мигом путевку оформлю в один конец! - гаркнул Мерсер, призвав на помощь выкладку командирского сознания, соответствующую этому облику. Затем, убедившись, что бунт подавлен в зародыше и внимания все еще чрезвычайно занятых вояк люди не привлекут, вновь обратился к Бенхерсту:       - Ты! Поясни, зачем в логово полез.       - А чего тут пояснять-то? - удивился Линдсей. - Все поддельные кругом! Все прячут все мерзкое где-то у себя внутри, но где - найти не смог. Я старался, честно пытался найти, хотел понять, как его выкорчевать! - он рассматривал свои ладони, скрючивая пальцы, в которых всего дня три назад порхал скальпель, снимая пласты кожи и мышц с очередной жертвы. - А потом другого человека встретил. Хрипел, завывал, координация движений явно нарушена... И весь гной, вся эта гниль, что у остальных внутри найти не мог! Не прятал, так на себе и носил! Ну, я подумал, хорошо что он перебрал - спеленал веревками, стащил как обычно пару перчаток и скальпель из ящиков с отходами Гентек... И ничего внутри у настоящего тоже не нашел! Представляете? - с восторгом в голосе заключал Линдсей. - Они не лицемерят, весь свой внутренний мир напоказ выставляют как есть!       - Значит, - прищурился Алекс, хотя его маска продолжала бесстрастно светить визором, - по-твоему, мои союзники - это и есть "настоящие" люди?       То, что Линдсей, подчиняясь вывертам своего больного рассудка, ставил зараженных в одну с людьми категорию, на самом деле было даже большей удачей, чем рассчитывал Мерсер. Не в плане нулевого чувства отторжения к вирусной природе и, возможно, следующей за этим личной преданности - а в силу того же анализа его послезнания, если процесс "развития" будет успешно завершен. Хотя... имелась у Мерсера еще одна идея, более отвлеченного характера. Пожалуй, следовало с Бенхерстом ею поделиться именно что до становления развитым.       - Господин соглядатай, - осторожно начал безумец, запуская руку под капюшон и с остервенением почесывая затылок, - если вы тот, кто я думаю, значит я действительно нормален, скорее всего так...       - Остатки рационального мышления тебя не обманывают. А что касается "нормальности" твоего состояния... это вопрос лишь точки зрения, как и все в этом мире, - фыркнул щитком противогаза Алекс. Стяги биомассы высвободились из-под кожи и псевдокостюма, подсвечивая алым, забегали по его фигуре, возвращая уже привычный облик Мерсера-громилы. Бенхерст шарахнулся к противоположной стене камеры, как и остальные люди, повернувшие головы на урчание. Впечатление увиденным из их уст было однозначным: сплошь нецензурная лексика, вынужденная экспрессия и хватание спертого воздуха ртом.       - Алекс Мерсер? - выдавил из себя Бенхерст, опознав виновника эпидемии, материал с которым (не содержащий, впрочем, применение сверхспособностей, одну лишь характерную одежду и фотографии лица) показали в новостях за один день Второй вспышки столько же раз, сколько за все время Первой.       - Это он!!! - взвизгнула женщина, принимаясь колотить по решеткам и издавая крики о помощи один за другим, все громче и громче. Остальные люди настороженно умолкли - крамолу в новости и независимые источники не пускали, сделав материалы со скачущей по улице черной-серой тенью подлинной редкостью, но от слухов некуда деться было. То тут, то там периодически всплывали истории, согласно которым Алекс Мерсер являл собой чуть ли не потустороннюю сущность, питающуюся человеческими жертвами - вполне частые и популярные слухи, чтобы пара человек в левом углу подвала судорожно забормотали молитвы.       - Ты знаешь, кто я такой? - Алекс на этот раз выкрики полоумной дамочки из числа пленников игнорировал вовсе. Все шло к развязке, плюс доносившиеся с улицы звуки очередей, рычание и угольки мутантов в Разуме улья свидетельствовали, что время у него еще было на то, чтобы все произошедшее осталось конфедициальным.       - Вы... настоящий, - выдохнул пораженно Бенхерст. - У вас все снаружи, сделали своей маской... не видно, но всегда на виду... Я это, ваш большой фанат, во!       - Хотел бы ты выйти отсюда со мной, Линдсей? - неторопливо проговорил Алекс. Его собеседник кинул взгляд мимо громоздкой фигуры, заслоняющей тусклое освещение подвала, на дверь с постом дежурного неподалеку.       - Да! Я... - он мотнул головой несколько раз, словно не веря, потом кивнул. - Я думал, вы там, в метро и отопительной системе, откуда настоящие шли... Я думал, вы вместе с ними, честно!       - Я предпочитаю места несколько более злачные, - Алекс пожал плечами. - Что ж, раз наши желания совпадают... - сделав глубокомысленную паузу, Мерсер выбил решетку, одним пинком заставив лопнуть грубые швы сварки. Бенхерст, по-прежнему вжимавшийся в стену, только вздрогнул.       - Ты знаешь, я задумал глобальный эксперимент, Линдсей, - Мерсер прочертил ладонью жест, приглащающий выйти наружу. - Он затронет настолько большое количество людей, вызовет такую бурную реакцию, что я, еще не создав даже анклав подобных мне, уже задумываюсь, в каком виде будет представленно цельное обновленное человечество. Закономерный ли это будет исход - смешение всего многообразия культур цивилизации в единую форму заместо доминирования одних над другими, гордости за свои традиции и неприятия непохожести у других? Отринув свое прошлое, будут ли люди переплавлены вирусом как в котле, по итогу образовав некие новые формы, или будут вечно рефлексировать, потакая сегодняшнему дню, поскольку побуждающие факторы изменений перестанут оказывать на них влияние? Конечно, мои методики навряд ли так уж извратят общепринятые человеческие ценности, поскольку... - Алекс потер ладони, поднимая в уме линию синтеза "Черного света" и встраивания в него ключа, - поскольку стандартная модель личности жаждет хорошего к себе отношения вне зависимости от того, может ли она пережить пулю от недоброжелателя или это так, семечки все равно что щелкать. Может, люди станут более прохладно относиться к не самым близким знакомым, но притом куда крепче держаться за разумы, почитаемые за родственные либо дружеские, более выраженным станет объединение по типу клана... Но только может быть, - Алекс кивнул головой, будто выражая солидарность собственным мыслям, - ведь люди еще долго после принятия моих технологий будут бояться отойти от прежних себя, от собственной сущности, при выборе того или иного направления оперируя ярлыками привлекательности, пользы, авторитета, известности и многими другими... Я сам был таков, особенно во время Первой вспышки - без толку суетился, влипал в неприятности, делал вид, что от меня одного все зависит... Но знаешь, что я скажу тебе, Линдсей? - Мерсер завел правую руку за спину, выпластывая из раскрывшейся кисти узкий и короткий шип-инъектор. - Теперь, когда принял свою новую ипостась, принял ее как базу, все проблемы... они не исчезли, нет конечно же, но видятся теперь абсолютно решаемыми. В конце концов, затем я и выстраиваю этот анклав - хочу посмотреть, насколько данные решения применимы в жизни, на распространенной выборке, а не для одного только неприхотливого меня. Модификация человеческой породы нуждается в планировании и здоровом... э-э, в том здравомыслии, какое умные люди проявляют в прочих аспектах нашей жизни. И чего мне действительно не хватает, чтобы удостовериться, будто найдена мною идеальная точка опоры, с позиции которой можно не только перевернуть Землю, но и расширить влияние человека на все ближние и дальние космосы... что осталось у меня из насущных вопросов, так это выяснить устойчивость системы к потресениям.       Бенхерст, смотревший на разглагольствующего Мерсера во все глаза, изредка кидавший взгляд в сторону женщины, охваченной истерикой, вдруг провел ладонью по лицу, потер левое ухо. Запасливо спрятал щетку, которую все еще сжимала его ладонь, в полиэтиленовый пакет, убрал за спину в карман рюкзака и коротко резюмировал:       - Вы на эльфийском сейчас речь толкали? Так я того, необразован в этом плане...       - Я подумал, что мне следует обзавестись неучтенным фактором, чтобы в будущем испытать систему на прочность, - охотно просветил его Алекс. - Конечно, все со временем разрушается, заканчивается... Империи рассыпаются в прах и все возвращается на круги своя - такова наша реальность. Глупо сердиться, что Солнце, взойдя на востоке, неизбежно минует полуденную линию и уйдет за горизонт на западе. Ну или недостижимо разумно, если заглядывать в перспективу, когда люди сумеют наладить контроль над небесной механикой, - вовремя оговорил детали Мерсер, в примиряющем жесте поднимая левую ладонь. - Я представляю себе до определенных, но много более широких чем сейчас пределов программируемую среду, в которой любая материя податлива, а ее форма - осознаваема. Насколько такая система с вирусом в роли организатора будет застрахована от фатальной случайности и, опять же, в определенной степени непредсказуемых действий?       - Это что, как Империя Палпатина развалилась, едва разменяв второй десяток, стоило ему с помоста навернуться? - зачем-то уточнил Бенхерст. - Не, ну это очень интересно, конечно... я одного не пойму - мне-то вы об этом на кой рассказываете... сэр?       Лицо Мерсера прочертила сдержанная усмешка. Нет, он точно не собирался с остальными кандидатами в подручные такую же демагогию разводить. Плести паутину соблазна, направляя диалог в нужное русло и увещевая людей самим отдаться Зевсу в руки, как если бы на них не оказывалось никакого давления? На большинстве, на усредненной невыразительной массе такое среднего уровня манипулирование, быть может, и сработало, но для намеченных Алексом персоналий это было бы номером самым что ни на есть дохлым. Люди, с которыми Мерсер собирался работать, не вчера родились, и манипулировать собой не позволят - раскусят на раз-два, либо сочтя оскорблением для их интеллекта, либо найдя противоречие собственным убеждениям. Но люди эти, как и Алекс, знали себе цену... а у развитого был в наличии широчайший ассортимент преимуществ, которым можно было бы эту цену покрыть. И разумеется, выбранные Мерсером кандидаты не числили за собой брезгливое отношение к вирусу, отвращение и глухое неприятие, как лицемерный Райли, что не брезговал сторонними контрактами Гентек, но до одури ненавидил "Свет" во всех проявлениях, который ему эти деньги, по сути, и давал. Отмеченные в Блэкнет люди согласились бы на предложение Алекса без опасения, что они продают душу инфицированному Сатане, и рано или поздно его уродливая натура возьмет свое, прорвется сквозь напускной лоск и благополучность наружу...       А что Линдсей? А мнение Линдсея касательно вступления в ряды Нового мира, честно говоря, Алекса не интересовало. Он поправил левой рукой капюшон, встопорщившийся было от легкого волнения, словно хохолок какаду. Со смешком вспомнил слова Брэдли об оперении, тут же призывая загудевших на своем языке химер к порядку - они, снарядив порцию "Черного света" в ипровизированный заразитель, не скрывали своего предвкушения.       - Говорю я в основном затем, чтобы посмотреть, изменятся ли твои воспоминания... твое восприятие моих слов после того, как процесс завершится. Хочу увидеть, понял ли ты сказанное и что вообще о моей затее думаешь. И вообще, человеку, который будет в систему привносить то, что остальные разумные только изживать будут, знать положено - тебе ведь предстоит в случае успеха и подтверждения моей теории стать агентом хаоса... хоть и не без инстинкта самосохранения.       - А если я не хочу... не согласен? - нервозность в тоне Бенхерста нарастала. Очевидно, планы "большого фаната" на случай встречи с предводителем "настоящих" серьезно расходились с действительностью, так что Линдсей теперь и впрямь стал опасаться за свою жизнь. Особенно после того, как из-за спины Мерсера, со стороны подозрительно прикрытой руки начало доноситься влажное покряхтывание, а глаза мутанта налились красным, отчетливо выделяясь на темном силуэте и тем более в полумраке подвала.       - Боюсь, в ином случае выбор у тебя невелик. Знаешь, снаружи сейчас полный кавардак, - будто говоря непреложную истину, посетовал Мерсер. - Люди сильно озабочены, как бы не попасться на зуб крикунам, а военные все никак не могут загнать моих друзей обратно в логово. И когда улицами завладевает столь нелюбимый ими хаос, поборники порядка вряд ли будут церемониться с тобой. Своеволие и неподотчетность - это то, что приводит их в дурное расположение духа, понимаешь? - Мерсер шагнул вперед, ступив на разом заскрипевший блок замка решетки и показав-таки клешню, отчего паника началась среди и других заключенных. - Я дам тебе устойчивость к любого рода последствиям. Хаос станет твоей стихией, а безумие перестанет казаться пороком... если ты выживешь, конечно. И да, будет больно.       - Хочу обратно в камеру, - с затаенным страхом высказался Бенхерст, судорожно пытаясь просочиться сквозь кафель. - Можно? Ну пожалуйста!       - Поздно, - ухватив его свободной рукой за подбородок, почти ласково отозвался Алекс, - доктор Северин специально отобрал тебя на опыты.       Люди закричали, когда шип вонзился Бенхерсту в шею, вскрыв сонную артерию, и жертва задергалась в хватке развитого, пытаясь разжать неумолимые пальцы. Держал Мерсер крепко, дожидаясь, пока будет произведен забор генетического материала и синтез ключа. Произведя всю операцию и введя подогнанный под нужный геном "Черный свет", развитый наконец-то отпустил свою добычу - Линдсей лишь невнятно булькнул, упав на колени, зажимая ранку на шее ладонями. Из уголка рта его поползла струйка крови, глаза закатились, хотя рана, безусловно, смертельной не была, и горячечное забытье, в которое погружался Бенхерст, совсем не казалась похожим на коматозное, мертвенное цепенение, во время которого пятнадцать месяцев назад был реконструирован Зевс. Сердце мужчины билось на пределе, температура тела неуклонно росла - первичная перестройка должна была занять около получаса, потом Бенхерст получил бы достаточно сил и способностей, чтобы передвигаться... и вести охоту, пополняя истощенный ресурс платформы. Следовательно, требовалось занять дозорных еще на некоторый срок...       - Я не прощаюсь, Линдсей, - похлопал его по плечу Алекс, вновь облачаясь в шкуру командира и мысленно вводя в бой резервы. Он развернулся и вышел, оставив безумца, сгорбившись, корчиться на коленях, мотая головой из стороны в сторону - и людей, что с ужасом наблюдали за происходящей с ним метаморфозой. Что Линдсей раскроет на примере своей персоны, как Зевс уже творит новых развитых, Мерсер не переживал. Он не собирался сейчас контролировать каждое действие новичка, поскольку еще при собственном становлении развитым даже при максимальной дезориентации, граничащей с безумием, в первую очередь хотел скрыться. Ноги будто сами несли Мерсера подальше от людей, химеры исправно давали подсказки... По соместительству будет устроен первый тест на элемент случайности. Учитывая, что Линдсей умел скрываться и терпеливо ожидать свою жертву, по совокупности факторов было не в интересах безумца, чтобы дозорные его обнаружили. За свидетелей своего визита Алекс тем более не переживал - они наверняка послужили бы кормом для Бенхерста. Разгромленные решетки и кровь Дозор спишет на вирусных тварей, а их отсутствие на камерах наблюдения... ну, дроны "Света" всегда славились избранием путей вертикальных, которыми нормальным людям даже в голову не вздредет пользоваться, если не считать скалолазания или штурма спецназом через окна.       Конечно, существовал еще один исход всей этой затеи Мерсера - эксперимент мог быть провален по чисто генетическим причинам, того же эволюционного бардака, что было бы весьма прискорбно... Не считая вероятности схождения звезд под таким незапланированным ракурсом, Алекс смел ожидать, что все пройдет гладко. Так и вышло - неверный свет уголька в информационном пространстве, наконец, разгорелся, и Мерсер сполна пресытился торжеством естествоиспытателя, мысленно привествуя второго в своем роде. То сладкое чувство полнейшего удовлетворения, когда эксперимент, что был долго тобой подготавливаем и немерено усилий потребовал, выдает именно тот результат, на который ты рассчитывал... давно уже развитый не испытывал это чувство, считая манипуляции с дронами и экосистемой чем-то не самым значительным, доставшимся больше по наследству. И повод для торжества, самое главное, был полновесный, безо всякого размена на мелкую досаду! Рецедивист Линдсей, опасный психопат, не просто переродился - Мерсер пеленговал чистый сигнал подобного себе существа, хоть и несколько тише, - но и... Алекс тщательно обследовал его сознание в Элизиуме, и убедился, что Бенхерст теперь располагал благодаря химерам волей. Он мог поступать, как захочет, а не как велели бы ему шарики и ролики в больном мозгу, перевирающем сигналы, что предназначались для считывания с веретенообразной извилины. Линдсей обзавелся четким пониманием причины и следствия, обрел эмоциональный отклик на знакомые образы, вспомнил привитые еще в детстве табу, хотя... немного сумасшедшим он, похоже, остался. Не опасным безумцем, а странным и порой раздражающим чудаком, как выразилась потом Арчер. Нашла подтверждение теория, что подселение химер в организм давало начало гибридному сознанию, на логическом слое которого функционировала наносная личность. У Линдсея в совокупности она стала таковой, какой могла бы быть при нормальной работе мозга - но притом сформировавшейся с оттиском прошлого опыта и памяти.       Окрыленный результатами экспресс-диагностики, Мерсер поманил Линдсея в портовую зону, к офису транспортной компании "Радикал",(7) что в те годы заведовала чуть ли не половиной общественного движения в Нью-Йорке. И бывший маньяк пришел - только его, в отличие от Алекса, на крыше дожидалось не звено ударных "Ястребов" из машин дозора, но Создатель, руки сложивший на груди, многозначительно посматривающий на скайлайн Красной зоны по ту сторону Аппер. Когда Бенхерст, явно отъевшийся, заляпанный чужой кровью, неуверенно к нему подошел, Мерсер только скосил глаза - и вновь уставился на титульник своего проекта. Он сполна убедился, что "Черный свет" может восстановить деятельность разума, как добивался Зевс функциональности собственных частей тела, и это давало еще один плюс в копилку того массового осознания, что он задумал, что потрясет весь земной шар... Люди, которые не могли себе позволить опустить руки, не сдавали пораженных morbus alzheimerianus и иными недугами на якобы экспериментальные обследования Гентек, заплачут от счастья, когда родные остановят на них не отсутствующий взгляд, а уверенно назовут по имени. Наличие воли - вот что было самым важным достижением, необходимым, чтобы люди впоследствии могли изменить себя, стать кем-то другим. Какими бы они ни были прежде... Линдсей, покрутив головой в поисках чего-то, что окончательно и бесповоротно завладело вниманием Алекса, кашлянул. Затем поперхнулся и зашелся в кашле уже по-настоящему, срывая с лица повязку, вспоминая, как дышать обновленными легкими. Мерсер беззлобно ухмыльнулся:       - Были проблемы?       Наверное, вновь претерпевшая изменения логика Бенхерста ожидала чего-то другого. Может, он был готов услышать требование вассальной клятвы или перлов в духе "Теперь ты стал частью чего-то большего", но явно не спокойного разговора, словно между друзьями в баре, за кружкой Brooklyn Brewery. Он закрыл рот, явно прервав заготовленную уже отповедь, немного подумал и, наконец, ответил:       - Когда собрался из подвала драпать, вернулись вояки. Те, что из числа голубых вейдеров. Я подумал, что... что люди, которые палят по настоящим едва их заметив, не выдавая предупредительных и на колени не укладывая, как в кино показывают, вряд ли могут быть хорошими парнями, - развитый-новичок выбросил маску прочь, завороженно наблюдая, как она еще в воздухе оборачивается ржавой пылью. - Подумал, что им неплохо бы шеи посворачивать, раз уж я голыми руками клетки смог раскурочить. Но что-то здесь, - он приставил указательный палец к виску, - мне подсказало, что у них в костюмах есть камеры, черные ящики и телеметрия в Блэкнет. И если я на них нападу, плохие люди узнают, что настоящих... э-э, развитых теперь больше, чем один, и этого допускать нельзя. Откуда я вообще это знаю? - пробормотал Бенхерст, формируя маску на лице и снимая ее с удивлением не меньшим, чем в первый раз.       - Стоит поблагодарить Разум улья, - Алекс послал импульс сонара, и Линдсей отступил назад, вздрогнув, словно его накрыла волна настоящего прибоя. - Сетевое подключение, материальное проявление Элизиума, инфополе - неважно, как ты его пожелаешь называть, но оно теперь с тобой и на первых порах очень пригодится. То, что ты перечислял, я уже давно выяснил - и тебе самоорганизация сочла необходимым сообщить эти... на все "облако" известные и важные для реализации моего плана сведения.       - Так я правильно сделал, что просто ушел? - недоверчиво уточнил Линдсей. - У меня такое впечатление, что день-два назад я бы точно на них накинулся. Теперь-то, с такой силищей...       - Ну... Дозор со времен незапамятных - точнее, с позапрошлой осени, - являлся для развитых топливом. Дозорного не прибить - себя не уважить, тем более, это хорошо сказывается на боевых качествах развитого... - задумался Алекс, подсчитывая часы обучения, что он вытянул из военных. - Но да, ты поступил верно. А за бойца я и один пока запросто справлюсь, весь личный состав Дозора разобрать проблемой не будет. Опыт плюс целиком подконтрольные дроны, знаешь...       - У вас есть план. И это будет явно не военная кампания, - установил Бенхерст       - Столкновения неизбежны... тем не менее, ты близок к истине. Мне нужны в первую очередь не воины, а глаза и уши в Дозоре. И другие ученые Гентек, конечно же, - как само собой разумеющееся пояснил Мерсер, кивком головы указывая в сторону базы, что развертывали дозорные у терминала паромной переправы.       Некоторое время они молчали. Бенхерст впал в своего рода цепенение, натурально уйдя в глубины собственного разума и, судя по всему, переваривал новую информацию, соотнося ее с данными из Разума улья. Интересно, подумал Алекс. Значило ли это состояние, что Линдсей не мог черпать информацию из внешнего источника на ходу, в "режиме онлайн", как это был способен делать Мерсер?       - Я это, по стенам ходить теперь умею и прыгаю по крышам что твой Кинг-Конг, - между делом сообщил Бенхерст. Веки его подрагивали, скрывая беспокойно метавшиеся глазные яблоки. - Пока сюда забирался...       - Это нормально, поверь.       - Я... я сожрал тех людей, что были в камерах заперты! Я убил тех людей, - посетовал мужчина, не выражая, впрочем, сколь-нибудь ужаса и раскаяния. - Голод... Так есть хотелось...       - Они уже были обречены, Линдсей. Кто-то из них погибнет раньше, кто-то позже... ты лишь ускорил неизбежный процесс человекоубийства, который в Нью-Йорке поставлен будет на широкую ногу стараниями Гентек. По правде говоря, - Мерсер передал ему архитектуру Паутины интриг и ее связи с личностями, помещенными в Элизиум на сохранение, - ты их даже не убил. Тебе стоит запомнить это, мой новообретенный союзник. Поглощая или заражая разумных, ты не убиваешь их - лишь выводишь из строя платформу. Вглядись в те связи, что помогали, когда ты делал первые шаги, и найдешь их.       - О, вижу, - взял паузу Линдсей. Затем добавил:       - И взаправду. Я их пересчитать могу даже.       Конечно, с другими кандидатами должно быть сложнее, чем с Бенхерстом, поскольку они представляли собой полноценные личности и не требовали "заплаток" компонентами Элизиума, изначально адаптированных моделей здорового мозга. Но им будет проще, чем Алексу в свое время - для новичков уже существует дружелюбная среда обучения, интерфейс, и нет нужды украдкой таскать клочки данных из инфосферы, к которой Мерсер тогда даже не знал, как обратиться, да и возможности ввиду монополии Грин имел весьма ограниченные. Бенхерст - первый в своем роде искусственный человек, озарение вспыхнуло этими словами у Мерсера в голове, который принимает свою сущность как должное и не особо удивляется наступившим переменам. Вот он - момент триумфа малого, предшествующего тому, что Зевс наметил для Бруклина. Природные и искусственные стороны жизни, составлявшие человеческую цивилизацию, еще в прошлом веке начали объединение... В далеком же и неизбежно светлом будущем они собирались стать одним и тем же, и вирус позволит пропустить эти декады, выкинув их с геохронологической шкалы. Теперь Мерсер убеждился не только на своем примере: будущее было доступно для всех и сейчас.       - Ладно, поделился впечатлениями и будет, сперва - диагностика, - с гордостью кивнул своим мыслям Алекс. Он вытянул руку, преобразуя ее в инъектор, только с каналом-ответвлением ламарка. - Ты у меня, как-никак, все еще считаешься за экспериментальную модель. А вот будет все в порядке, тогда завтра уже в Лиден-парк направимся.       - Э-э, это среди зараженных так принято - вместо стандартного "На что жалуетесь" тыкать сразу чем-то острым в пациента? - опасливо втянул голову в плечи Бенхерст, однако убегать не спешил. - Гентек о таком через мегафоны не распространялись...       - О, они многое предпочитают замалчивать, на самом деле. Твоя способность к передаче данных через Разум улья, похоже, ограничена, - Мерсер на этот раз лишь положил ему руку на плечо, аккуратно направляя шип в район вертебро-базилярного канала, - поэтому подключусь непосредственно к химерам и нервной системе.       Нейромост был установлен, никакого отторжения не произошло - химеры охотно принялись делиться со своими старшими братьями данными. Бенхерст лишь морщился, однако все равно счел нужным пожаловаться:       - Чувствую себя Звездой смерти, в порт которой RD свой шаловливый зонд засунул...       - Но-но! - нахмурился Алекс. - Мне одного сравнения с канцлером за глаза хватило.       - Я не конкретно вас же имел в виду...       Сканирование шло полным ходом, и когда Алекс уже подумал, что на крайний случай развитым будет довольно иногда физически захаживать в инфополе Красной зоны, сбрасывая накопленный ментальный диалог химер, его худшие опасения все-таки не подтвердились. Да - развитый второго поколения оказался слабым подобием, да - если Зевс захотел бы прибить Бенхерста, тот был бы ему на один зуб. В ментальных практиках тоже было отставание, ибо наиболее широкий спектр обмена данными был возможен только в режиме, пока за неимением подходящего названия, "медитации". Причина таких отличий была проста: химер в организме Бенхерста было всего две, несмотря на то, что штамм "Черного света" был использован идентичный. Но Алекс все равно считал это за успех. Если по взаимодействию с инфополем он и занимал явно выраженную доминирующую позицию, то внутреннее строение Бенхерста оказалось практически идентично Мерсеру, не считая энергосберегающей и оттого менее эффективной мышечной ткани. Изменять себя, переделывать тело и разум Линдсей мог со скоростью меньшей, чем был способен Алекс, но в тех же пределах - и контроль материи оставался все так же феноменален. Когда Мерсер запустил процесс трансформации секир - стандартной модели, разработанной для самообороны при раскрытия агента, - они выскочили из рук Линдсея столь же быстро, как и у альфа-развитого. Хоть и напугавшая Бенхерста, который с ужасом предположил, что лезвия у него вместо рук теперь навсегда останутся, проверка была необходима. Все-таки оружие затрагивало глубинные механизмы формообразования и не являлись продуктом стандартной конструкции... Но да, оно у рядовых агентов обещало быть столь же адаптивным.       - Значит, вы хотите, чтобы я был вашим союзником, - уточнил Бенхерст, когда Алекс вынул из его позвоночника шунт и обратил хитин во вполне обычную кожу, - и я - это будет ваш персональный элемент случайности?       - Ты понял слова, что я высказывал до твоего перерождения? Хорошо, - испытующе посмотрел на него Мерсер. - Что думаешь по поводу..?       - Пока не решил, - безмятежно отозвался Линдсей, потирая шею. - Я... я не понял их - скорее, как с убийствами, как бы сказать... Будто увидел их в другом свете. Я чувствую себя так, будто раньше процесс умерщвления был каким-то сном... словно то был другой я. Вы так спокойно говорили, будто я в самом деле был сумасшедшим... Проклятье! - Бенхерст присел на корточки, глядя на улицу и с досадой хлопая ладонью по парапету крыши. - Теперь же необходимо лишать земной жизни не тех, кого затребует мой больной мозг, а кто угрожает вашим идеям...       Он вновь умолк, и Мерсер с интересом наблюдал за воссозданным вирусом человеком, что на его глазах формировал ориентиры для своей новой жизни.       - С одной стороны я, наверное, должен быть обижен на вас... доктор, - покаянно сказал Линдсей, стягивая рюкзак со спины. - Вы выбрали меня на случай, если что-то пойдет не так... меня ведь, ущербного, не жалко будет, как какое-нибудь светило науки из Гентек, что в вирусе видит нечто большее, чем источник грандиозных бабок? - немного помедлив, он вытряхнул на улицу все барахло, что в рюкзаке содержалось и не было отобрано дозорными. - Но, с другой стороны, вам удалось вылечить меня. Я вдруг почувствовал себя таким... всамделишным. Целый мир раскрылся во всем своем разнообразии, которого раньше не замечал!       - Не стоит преуменьшать роль своей прошлой жизни... ты ведь был не самым плохим человеком, Линдсей, - счел нужным отметить Мерсер, - если не считать того, что твой центральный процессор обрабатывал некоторые понятия буквально. Ты не понимал, что поиск в людях зла твоими методами приведет к летальному исходу. Ты видел всех подделками, прячущими в сердцевине гнилую натуру... - Алекс почти сменил тон на покровительственный. - Так все-таки обобщая, по совокупности факторов... ты злишься на меня? Испытываешь желание воспротивиться моему плану?       - Шутите что ли? - искренне удивился Линдсей, отправляя рюкзак следом за содержимым на голову какого-то прохожего и воспроизводя за плечами уже его форм-копию. - Злюсь я только на тех, кто держал меня в клетке, как какую-то безмозглую зверушку, которой можно распоряжаться. Плюс я, знаете ли, хочу подольше просуществовать в разумном виде, что вы мне даровали. И что-то мне подсказывает, что стоит хоть немного разочаровать доктора Мерсера, как вы меня отправите в это... в Разум улья коротать свой век. Вот.       - Как носитель элемента случайности ты не обязан подчиняться моим приказам, - всерьез задумался Алекс, - хоть я и собираюсь рассчитывать на твое относительное благоразумие, планируя дальнейшие действия.       - Разве смысл приказов не в том, чтобы следовать им?       - Для будущих кандидатов в развитые - да, - степенно кивнул Мерсер. - Они будут преисполнены бесконечной благодарности за исполнение их желаний... Будут желать получить еще больше, видя во мне единственный доступный источник. Даже без учета моего... авторитета в среде Гентек и Черного дозора, они с охотой будут исполнять мои приказания, считая их приближающими развязку, претворение в жизнь любых их капризов... полнейшей в своей завершенности реализации потенциала. Я же, в свою очередь, не потребую с них того, что разнилось бы с их убеждениями.       - Будут и другие подобные мне, - пробормотал Бенхерст, засовывая руки в карманы и склоняя голову набок. Сейчас он напоминал любопытного щенка, никак не способного понять, чего от него хочет добиться хозяин. - Новый мир будет построен людьми не из числа смирных и покорных мнению большинства, верно?       - А когда что-то действенное в этом мире происходило силами людей, которые при малейшей нештатной ситуации вскидывают руки над головой, начиная говорить лозунгами вроде "ты стал тем, против чего боролся", "добро не может игнорировать принципы", и источать прочий лицемерный вздор? - вздохнул Мерсер. - Неважно, что многие исторические процессы неизбежно произошли бы - нет, эти гордецы считают, будто от них все зависит и они пинками землю крутят, а не служат простыми инициаторами запуска!       - Ага, как будто обычной нелогичности людей мало, чтобы какой-нибудь Скайнет захотел нас уничтожить от греха подальше... - думая о чем-то своем, поддакнул Линдсей.       - Не думаю, что смогу найти с такими личностями общий язык и пустить их на свои угодья, - Алекс, проигнорировав его замечание обвел рукой пышущий алым скайлайн Манхэттена. - Я не могу позволить себе быть гуманистом - истинным гуманистом, к сожалению. Оперируя привычной терминологией, я революционер. Я собираюсь дать людям если не привлекательные идеи и верования, но реальные возможности, и хочу убедить их свергнуть привычный порядок вещей.       - Что ж, меня это, вроде бы... нет, все-таки полностью устраивает, - Бенхерст выпластал секиры из рук и с интересом их рассматривал, любуясь бликами на острых гранях и плетением химерических мускульных волокон. - Ваши идеи мне понятны, и я их разделяю. А то, что у вас будут другие - никаких проблем, босс. В конце концов, даже сверхразумная апокалиптическая зомби-версия Иисуса не сможет обойтись лишь одним апостолом.       Мерсер хмуро смотрел на Линдсея, чье лицо расплывалось в доброжелательной улыбке, и размышлял, что общего его слова имели с реальностью. Сделать нечто, чтобы другим не пришлось... Знакомая песня - мессии в самых разных культурах и верованиях уже жертвовали либо многим, либо самими собой, чтобы искупить грехи человечества, в итоге порождая только еще больше разобщенности, крестовых походов и... вставьте свое. Но все равно, такая концепция сюжета почиталась за пример добродетели и была очень популярна. Быть может, дело было все в той же концепции лидеров и противостояний, исходя из которой люди хотели быть ведомыми, с нетерпением предвкушая телодвижение со стороны вождей, дающее отмашку на любое другое последующее событие, неважно даже, созидательного характера или деструктивного.       Я вам не какой-то там еврейский плотник, чуть не зарокотав тепловой машиной от раздражения, подумал Зевс. Алекс Мерсер не собирался нести добро в массы. Нет - все те разрушительные действия, что он произвел в Нью-Йорке, делались не в силу чувства добродетели. Мерсер знал точно, чем верить - то есть ставить идею выше человеческого существа, - лучше сомневаться. Он мог бы, уверовав в непогрешимость своих действий, незаметно заразить нулевым DX всю цивилизацию - нет, каждую живую клетку на этой планете! Но он ученый, а не жрец, и собирается не насадить свои убеждения, но предложить человечеству небывало смелый проект, который люди примут, потому что тот будет отвечать их требованиям. Человеческая сущность по занимаемому в этом мире месту превосходит все... она выше любой из идей, только так и не иначе! Пусть религии с прочими выдумками и дальше переосмысляются, теряют свою начальную форму и претерпевают обсуждения канонов. Их рано или поздно забудут, на замену выдумав новые, превратив всего лишь в артефакты на полках музеев, да в источники вдохновения культистов и ролевиков. Но забудет ли человек себя, забудет ли принципы, по которым существует он в этом мире? Нет. Покуда допускают подобных Мерсеру людей до использования ресурсов цивилизации, меняться будет лишь уровень познавания мира, но не его концепции.       - Я, это... ничего такого не имел в виду! - ощутив исходящую от развитого ауру недовольства, Линдсей пошел на попятную. - Наоборот, у нас все намечается чинно, благородно, с расстановкой и чувством меры... Ися же не торопился сделать все в ночь перед дедлайном - и у вас, похоже, найдется место воскресенью! Это называется коллегиальной стадией организации, и я не вижу здесь ничего пло-       - Может, пророки и были достаточно умны, чтобы осознать неприемлемость спешки в таком деле, как перепрошивка общественного сознания, - проворчал Алекс, останавливая словесный поток Бенхерста, - но им все-таки недоставало общих решений, не способных быть закрытыми избытком общих же идей. Одного понимания, что такое "хорошо", недостаточно - плану по спасению мира необходимо быть востребованным. Имей сын господа здравого смысла чуть больше, он так и продолжил бы нести свое учение тем людям, которые его понимали и принимали - слабым, обездоленным, увечным. Со временем Иисус бы уже держал под сенью руки своей достаточно сил и душ, чтобы с ним пришлось считаться остальным людям, и получил бы шанс что-то изменить... но нет, он сдуру полез проповедовать тем, кто в его уроках отродясь не нуждался. Результат предсказуемый, - Мерсер указал на терявшиеся в дымке высотки Нью-Джерси, где жизнь оставалась абсолютно нормальной и размеренной, если не считать кордон с танками, артиллерией и установками ПРО на берегу пролива Килл-ван-Кулл. - Чего хочет современный, достаточно повязанный информационным пространством средний человек в наше время? Неужели он не примет отрешение от повседневных проблем, не будет искать возможности самому себе стать господином? Только власть держащие могут помешать реализации их желаний, агитируя за обычный порядок вещей, развязывая информационные войны и с самого детства приучая граждан к месту безропотных избирателей. Потому что без адептов культа жадности и тщеславия, без почитателей... все их доминирование продлится не дольше, чем среднее время жизни морпеха в Красной зоне, - Алекс красного словца ради преувеличил. Военные на Манхэттене пока не рисковали, предпочитая отсиживаться по укрепленным базам и изредка отлавливать зараженных на опыты, но слова начальника Линдсей поддержал с удовольствием:       - И то правда! - он встал прямо, развоплощая секиры, и азартно сжал кулаки. - Проклятые маггловские премьер-министры уже давно напрашивались, настало время выйти из подполья!       - Теперь ты один из тех, кто осознает необходимость грядущих перемен, Линдсей. Один из сильных духом людей, понимающих, что термин "зло" имеет смысл лишь тогда, если общественность воспринимает деяние, причиняющее боль, как что-то неправильное, - вновь с лязганьем и урчанием из щупалец массы показался доспех командира, облачив Мерсера в чужой облик. Фотофоры привычно озарились ровным голубым светом, когда Алекс скрыл свое лицо под маской визора. - Ты выпускал демонов не по своей вине, Линдсей, но мне нужны и другие люди - те, что практикуют это спонтанно, не нуждаясь в излечении. Завтра с утра мы направимся в Лиден-парк, в гости к ученым "Ориона". Приготовь форму дозорного новейшего образца и снабди ее этим передатчиком... Он уже зарегистрирован в Блэкнет, так что проблем на территории Дозора не возникнет. Ты мне понадобишься, - Алекс вложил ему в ладонь комбинированный блок с черным ящиком, запитывавший визор и имевший связь со спутником. - Если Кениг в самом деле обретет молодость духа, люди в синтезе с вирусом действительно уподобятся греческим богам... Всемогущество, но притом обыкновенные страсти - вовсе не какие-то там вечные старики, не расположенные к новому и рискованному, не способные причинить друг другу боль, даже если она служит укреплению духа...       - А-а, подвешивание к ногам своих пассий наковален тоже идет в комплекте?(8) - понимающе кивнул Линдсей. - Ну, тогда я тем более за, всеми возможными к отращиванию конечностями, - заметив, что Мерсер смотрит на него пристально, мужчина, явно озадаченный, развел руками:       - Я опять что-то не так сказал? Что?       - Ничего... - пробормотал Алекс, - слова одной родственницы вспомнил.       Дана... Мерсер, несомненно, ожидал, что с сестрой будут подобные трудности. Когда они вместе боролись против Гентек и Черного дозора, ее восприятие "добра" в точности повторяло таковое у Алекса. Однако стоило выкорчевать из себя остатки лицемерия и притворства, что овладевали фибрами его души со времен бытия человеком и ввергали мысли в хаос, как Дана тут же захотела получить прежнюю версию брата. Со всем человечеством, в случае блицкрига DX-0000, дела обстояли бы куда хуже. При текущем плане... Мерсер уже знал, как сформирует благоприятное общественное мнение. Необходимо было как следует навести марафет, придать вирусу черты расположения к антропоморфизму, который люди очень любят и упорно пытаются искать в вещах, очевидно с ним не связанных. Сами развитые по умолчанию выглядят привлекательно, не только идеально копируя внешность исходника, но и привнося в нее любые другие черты: боди-позитив, очевидно, вымрет как явление... хотя ни один сведущий в анатомии человек, если бы увидел стандартное внутреннее строение развитого, не назвал бы Мерсера и людей представителями одного вида. Останется лишь показать, насколько выгодно существование в среде вируса, разработать привлекательную оболочку для проекта, что Алекс запланировал для кварталов Фултона. Когда люди по всему миру увидят обновленный Бруклин, уже никого не будет волновать, что по Красной зоне шатаются покрытые опухолями зомби, и что энергетические узлы экосистемы - это не глянцевая серость бетона и стали, не монолитные корпуса и величественные градирни, а уродливые гротескные наросты, паразитирующие на руинах человеческого улья.       Разумеется, правительственные структуры объявят его кампанию по переуйстройству мира незаконной и биологически опасной, а людей, что впечатлятся вирусом и изъявят желание вступить в ряды Мерсера, заклеймят ненадежными и еретиками, подлежащими изоляции. Однако всех им пересажать не удастся... особенно после того, как Алекс выбросит в свободный доступ всю подноготную руководств крупнейших стран, все постыдные секреты и жестокие тайны, что оказались в его распоряжении. Доверие к властям тех же США упадет до нуля, провоцируя политические смерти одну за другой, когда раскроется, что по сравнению с Нью-Йорком Зеро пыточный конвеер "Гуантанамо" является лишь утренником в детском саду. Поняв наконец, что от ресурсной интерпретации правительством их отделяет лишь благополучие сегодняшнего дня, и что завеса эта может рухнуть в любой момент, люди будут искать защиты, стабильности. Конечно, будут и не испытывающие доверия перед личностью, некогда объявленной террористом номер один, будут и те, кто сочтет все громкие заявления Зевса пропагандой и частью информационной войны. Но с каждым человеком, возжелавшим освобождения, ряды Мерсера будут пополнены еще одним сверхобучаемым разумным, которому уже никогда нельзя будет причинить зло, если он сам того не захочет. И когда власть имущие поймут, что их сила неуклонно уменьшается, что никакие угрозы и санкции отток не прекратят, они будут готовы прибегнуть к крайним мерам - выжечь заразу, пожертвовав открытиями в области медицины и биооружия перед угрозой потери всего. Работа доставщиком ядерной бомбы убедила Мерсера, что даже это оружие для вируса является вещью некритичной, но разрушение уже выстроенной инфраструктуры вируса и сопутствующий урон по гражданским грозил отбросить весь план к стартовой позиции... доводить до такого не хотелось. Поэтому для властей окажется неприятным сюрпризом, когда люди, передающие приказы об активации ядерных арсеналов, откажутся выполнять свои обязанности. Не только в научное производство будет пронизано агентурной сетью - Мерсер собирался брать под контроль многие ключевые посты ведомства военных. А когда США окончательно будут заменены содружеством не менее могущественным и притом неуязвимым, впридачу располагающим всей военной мощью оплота истинной демократии... Что ж, просто открыть границы и призвать разумных всех стран объединяться будет недостаточно - начнется борьба за сердца и умы уже международная. Но у Мерсера для ее ведения будет мощь целого континента и умелые, поднаторевшие на такого рода играх люди, которых он собирался завербовать позднее. Сначала освоить необходимо было местную прослойку управления и научно-техническую базу Гентек с Дозором.       Антон Кениг, честный американский немец, вместе с родителями эмигрант из ФРГ семидесяти пяти лет от роду и год назад ведущий вирусолог западного отделения Гентек, был первым на очереди. Замена Мерсеру и МакМаллену из него вышла достойная - и занимался он тем же, чем отдел Алекса после создания "Черного света". Мало иметь оружие массового биологического поражения, монополию на невероятные по своему эффекту лекарства и вирусных тварей, которых, возможно, удалось бы когда-нибудь посадить на поводок... Нужны были и разумные, точно контролируемые меры, которые позволили бы сохранять новый порядок и доминировать в локальных военных конфликтах. Поэтому минобороны было очень заинтересована в новом поколении суперсолдат - в первую очередь со сроком эксплуатации, измеряемом годами, а не неделями. Кениг со своей группой в лабораториях Лиден-парка корпел над именно таким проектом, "Орионом", пока что создаваемом в поддержку грядущим операциям Дозора, особенно на Манхэттене. К сожалению, на лад дело не шло: без кровотоксина, потерявшего всякую эффективность (шкуры и легкие мутантов, наученных Алексом, теперь изолировали его составляющие) убер для зараженных стал немногим опаснее, чем взвод обычных солдат. Время жизни тоже никак не получалось увязать с сохранением высшей нервной деятельности и заморозкой бесконтрольных мутаций. Так что ничего удивительного, что Мерсер застал Кенига в дурном настроении. Пока Бенхест с воодушевлением взялся за подмену видеозаписей в местной комнате наблюдения, Алекс под личиной охранника сразу направился в кабинет - и обнаружил ученого, крайне экспрессивно разговаривающего по телефону. Бросив отрывисто собеседнику что-то в духе "срываем все сроки", "ощущаем недоработки образцов" и "целиком ваша вина", Кениг склонился над рабочим столом, вороша многочисленные бумаги и делая на них пометки. Он казался настолько поглощен своим занятием, что не уделил и крупицы своего внимания фигуре в темной броне, поблескивающей матрицей визора. Мерсер, убедившись, что дверь заперта и никто их побеспокоить не сможет, кашлянул, чужим голосом привлекая внимание:       - Доктор Кениг.       - Чего вам, Айронвуд? - неохотно поднял голову старик, но тут же вновь уткнулся в монитор, сверяя свои данные с отчетами. - У меня нет времени на разговоры. Если прибыл посыльный от Райли - пусть извинит, моей группе ему нечего пока предоставлять.Черт возьми! - воскликнул он, присаживаясь в кресло и устало потирая ладонью лоб. - С какими же дегенератами мне приходиться иметь дело! Им дали лучших логистов, развернули в этом городе чуть ли не больше информационных систем, чем в Силиконовой долине найдется, и что? Стоит творениям Мерсера немного пощипать гарнизон Фэйрвью, как под снос отходит добрая неделя работы, а от специально набранной группы, идеально подходящей для испытаний, остаются только кровавые пятна на полу! Где они новых отберут, в Бруклине? Население Желтой зоны уже так просто "стандартными процедурами" не обдурят...       Алекс в ответ на проникновенную тираду лишь усмехнулся. Кениг, исходя из личного впечатления, вел себя так же, каким его представляли досье и видеодневники Блэкнет - уставшим от произвола вояк индивидуалистом. Люди с высоким интеллектом вообще склонны абстрагироваться от общественных групп, и даже не особо любят формировать собственное общество с разделением обязанностей. Кенигу не требовалось чужое мнение, чтобы оценить свои идеи и поступки во всех аспектах, с разных точек зрения. Хотя он и мог прислушиваться к критике, но готов был это сделать лишь с тем, кого считал ровней себе... Мерсер, изучив личное дело Кенига, счел его постаревшей и куда более сварливой версией себя - и это располагало к установлению контакта и предложения, от которого невозможно отказаться. Тем более, Антон как-то обмолвился, что только люди неизмеримой узости мышления видят в носителях "Света" одни только боевые машины и источник дохода, чем наверняка задел правительство. Санкций с их стороны, впрочем, ученый не почувствовал: ценным кадрам Гентек позволялись и не такие чудачества. Если уж группе Фостера простили ту секс-вечеринку в заливе Лоуэр, с формой третьего Рейха и завезанными на яхту несовершеннолетими девицами со Статена...       - Досадно слышать, что зараженные вам помешали. Однако, - прогудел из-под маски Алекс, - "творения Мерсера"? Вы правда думаете, что он контролирует этих тварей, док?       - Что? - дозорный, отказавшийся исчезать из его кабинета, похоже, удивил Кенига, поскольку словесные излияния свои он прекратил и, нахмурившись, отрезал:       - Айронвуд, вам поддерживать разговор указания не было! Покиньте мой кабинет и заступите на пост... как вы там обычно делаете.       Старик чуть ли не поперхнулся от возмущения, когда солдат подошел к его рабочему месту и развалился в свободном кресле, вальяжно закинув ногу на ногу.       - Боюсь, что родным и близким сержанта Майкла Айронвуда скоро придет извещение о том, что он пропал без вести в зоне карантина, - сказал с наигранным сожалением Алекс. - Вы же знаете, доктор, Большой Нью-Йорк сегодня не самое дружелюбное место на планете, тут с людьми может произойти... всякое. Хотя его жена и не сильно расстроится... - посетовал Мерсер, воспроизводя в памяти кое-какие очерки из биографии дозорного. - Судя по подозрениям Майкла, она могла изменять с хозяином соседнего участка уже долгое время, пока супруг выполняет очередной контракт.       - О чем вы гово..? Ваша личная жизнь меня не волнует, ни малейшим образом! - всерьез рассердился Кениг. - Айронвуд, если и дальше будете мне мешать, я напишу докладную Райли. Я вас предупредил, - мужчина, немного сгорбившись и сложив руки за спиной, навис над расслабившимся дозорным. Выражение морщинистого, обрамленного сединой бороды лица не предвещало ничего хорошего. - Или вам захотелось в ливнестоки вернуться, зачищать лежбища с огнеметом в руках? Хотите бродить там, где за каждым поворотом бетонной кишки может притаиться особь-траппер? Так я могу вам это устроить! Запросто устрою!       Очередная волна трансформации, убирающая массивные элементы брони вглубь кожанки, обнажающая зубы и десны, прежде чем наложить новое лицо - и вот перед ошарашенным ученым расположилась уже совсем другая персона, встрече с которой большинство людей предпочли бы увидеть в президентах Дональда Трампа. Это был весьма показательный пример контрастного душа взаимоотношений: в начале Кениг имел дело с человеком, над которым имел некоторую власть - но уже через три секунды было постановлено, что никакой властью Антон не располагал, и если доминантная личность захочет отыграться за пережитое унижение, ничто в целом свете ее не остановит. Можно было бы считать это манипуляцией диалогом, которую Мерсер зарекся проводить, если бы не две вещи, основанных на понимании личности Кенига. Во-первых, Алекс уже знал, что старик не таков; большинство людей впали бы в шок не только потому, что повышали голос на супермутанта, но и от вида скопища багровых червей, сдирающих с их собеседника кожу, по ходу дела заменяя новой. Кениг же отступил на шаг-другой, от неожиданности вскинул руку - но вот он уже стоял, невозмутимый и предельно собранный, если не считать потрясенного взгляда, которым завладел Мерсер целиком и бесповоротно. Во-вторых, если Кениг действительно был человеком проницательным настолько, как его описывали досье, он должен был понять, что пока Зевс облачен в маску, ему нет никакого дела до слов, что этой маске высказывают. Принимать на свой счет резкие высказывания или вовсе угрозы, которые никогда не смогут быть воплощены в жизнь? Смешно.       - Господи... Доктор Мерсер, вы ли это? - в тоне пожилого ученого прорезалось что-то схожее с благоговением. - Я... я, честно говоря, никогда информации от Дозора не верил. Нам ли не знать... я ведь могу говорить "нам" как с бывшим работником Гентек? - торопливо уточнил Антон. - Нам ли не знать, сколь часто их информационные выкладки лгут? Я думал, те видео с "Рейгана" и моста Верразано - просто подделка, чтобы списать все на...       - Это был я, - опроверг его теории Алекс, пододвигая к себе пачку отчетов и мельком их просматривая. Пока старик переваривал новость, что Зевс все ж таки лично находился за штурвалом "Ястреба" и при этом умудрился выжить, отметил несколько удачных концепций за авторством Кенига. Конечно, тому не хватало определенных знаний о экосистеме вируса, но сам факт проектирования сети "подзарядки" для уберов на основе того, что было замечено в Красной зоне... Кениг обещал стать действительно ценным приобретением. Отложив бумаги, Алекс решил-таки поставить все точки на "i":       - Вы не боитесь меня, доктор, - констатировал Мерсер. - Были напуганы трансформацией, но затем ваше сердцебиение выровнялось. Неужели вам не страшно, Антон?       Кениг открыл рот и закрыл вновь, поднес сжатый кулак к губам. Замер, прислушиваясь к ощущениям.       - Вы чудовище, - наконец решился он, - без сомнения, монстр куда более реальный, чем все эти голливудские пугала. Вы убили... позвольте, я сяду, - ученый опустился в кресло, запахивая полы лабораторного одеяния, и рассек воздух рукой, будто иллюстрируя свои слова. - Вы убили очень многих, в том числе моих знакомых... моих коллег. Но вы не демонстрируете враждебных намерений и спокойно разговариваете со мной. Вы... разумное чудовище, сотворенное вашим же "Черным светом". Вы могли бы забрать мою жизнь быстрее, чем я бы это заметил, если верно истолкованы мною записи с прошлой эпидемии. Но если я до сих пор жив, то с чего тогда бояться вас?       - Антон, я вам кажусь настолько безобидным?       Цепкие и лихорадочно блестящие глаза пронизывали умолкнувшего Мерсера, отыскивая намек на то, что ответ Зевса не устроил - и не находили его. Впрочем, развитый тут же разрушил иллюзию невозмутимости, широко улыбнувшись. Он прекрасно понимал, что растянутые губы под тенью капюшона для кого-то другого, осведомленного о его способностях, еще долго бы воплощались в ночных кошмарах, но слишком уж Алекса ответ ученого порадовал: тот не стал задвигать всякий лицемерный вздор про то, что отжил свое, вообще все повидав и испробовав, и ответил предельно честно.       - Нет, рациональное зерно в ваших словах, безусловно, имеется, как и в ваших наработках, - Мерсер показал на разложенные по поверхности стола записи. - Но как знать, как знать... может, мне просто захотелось перекинуться парой слов с жертвой, прежде чем схарчить ее без кетчупа и горчицы? Поинтересоваться, сожалеет ли о всех преступлениях против человечности, что совершила в застенках Гентек? - с прежней ухмылкой поинтересовался он. - На крайний случай дать время попрощаться с родственниками или потратить время на любую другую высоконравственную чушь?       Кениг и не вздумал возмущаться - мол, ни в какой антигуманной риторике он не замешан, дело Гентек благородно, а сам он чист перед небесной канцелярией. Еще один плюс в копилку ученого, не сдерживающего в себе тягу к новому и неизведанному даже тогда, если в противопоставление Мерсерову "изобретательно и революционно" оставшаяся часть людей заверещит: "Бред, ересь, оскорбление человеческого достоинства!" Опасение перед новым и потенциально опасным - глубочайшее чувство, искуственно ограничивающее кругозор. И Алексу необходимы были люди, что были способны заглушить в себе сей инстинкт, просчитатать варианты и понять, насколько выгода больше потенциального риска. Возмонжо, даже способные вслед за Мерсером спуститься в ад по VIP-пропуску.       - Вы... не такой, - осторожно предположил Кениг. - Если бы вы не были способны на имитацию чужого состояния, я бы сказал, что это совершенно на вас непохоже. Вы человек дела. Те записи, на которых вы разговаривали с МакМалленом... Это было похоже на допрос. Вы запугивали его, пытаясь выжать максимум информации. Правда, в конце пережали, и директор поторопился уйти, - заметил он, улыбнувшись в бороду. - Думаю, вы разглагольствуете, только если это приносит пользу...       - Или если мне хочется поделиться с кем-то другим своими мыслями, - спокойно ответил Алекс, поднимая взгляд на занавешанное жалюзи окно, мимо которого с ворчанием пролетал дрон-наблюдатель. - Аргумент принят, доктор, но вот вам еще одна версия: я мог измениться. Мог позволить себе в качестве маленького каприза выдернуть свойство из макмалленовой сущности, взять его любовь к пафосным речам и сделать ее, - Мерсер приставил палец к своему виску, - чертой меня самого. Что вы на это скажете, доктор Кениг?       Слова эти привели Антона в крайнюю степень воодушевления - ученый даже облизнул губы, словно предвкушая изысканное явство.       - Так значит это правда, - прошептал он . - Это ведь не могло быть совпадением, просто не могло...       С прошлой осени не осталось ученых, что располагали сведениями, будто Зевс память считывает и, тем более, может становиться другими людьми. Приближенные МакМаллена, с которыми он обсуждал развитого, делясь своими наблюдениями и выводами, были выслежены и загнаны в Паутину Интриг. Остальные заинтересованные, в том числе вояки, сочли обрывочные данные недостаточными для обоснования - им вполне хватало чудовищной силы Мерсера и его оружия, что демонстрировалось куда чаще и куда более явно, оставляя после себя свидетелей. Алекс хмыкнул, удовлетворенный тем, насколько гармонично все обернулось для незримого хождения промеж людей: те, кто подобно Кенигу догадывались о его способностях, научные труды на эту тему строчить не спешили и вообще помалкивали, опасаясь, что неуловимый мутант рано или поздно за ними придет... и его не остановят ни усиленные кордоны, ни биометрические сканеры и вирус-детекторы, ни прочие системы распознавания. Кениг покачал головой:       - Нет... несмотря на ваши контраргументы, я не боюсь вас, хоть вы и прихлопнули множество моих коллег как мух. Я стар и многого уже не успею, поэтому думаю... - не без досады улыбнулся почетный работник Гентек, но Мерсер его перебил:       - Аккуратнее со словами, доктор, - сухо предупредил он. - Иначе я могу решить, что вы устали от жизни и в самом деле торопитесь на тот свет.       - Нет, что вы! Я хотел сказать... - растерялся было Антон. - Я усердно работал 20 лет, прежде чем с удовлетворением посмел сказать себе «Я представляю из себя действительно выдающегося молекулярного биолога». Я был хорош... но в новое время прошли новые специалисты, как вы. Молодые, так сказать... со свежим взглядом на нашу работу. Я все еще стою многого и мог бы быть полезен, - подытожил Кениг - но мое время неотвратимо уходит, а некогда острые грани разума поисточились. Вы же уникальны тем, что остаетесь таким же после... да после ядерного взрыва даже! - взволнованно сообщил ученый. - Если бы вы могли сохранить мои знания... меня самого...       - Значит, вы в самом деле полагаете, что люди, поглощенные стандартным методом, обретают во мне бессмертие.       - Я не считал так... сперва, - вернувшись к деловому разговору, куда более спокойно произнес Кениг. - Но доктор Гутьеррес по большому секрету рассказал мне об итогах экспериментов, перед тем как его отправили в Зеленую зону. Его группу отрядили заниматься общим разумом зараженных, но в отсутствие каких-то серьезных подвижек озаботили систематизацией. Направление "Гамма" доктора Кишино, знаете? - Антон рассеянно пригладил седую шевелюру. Мерсер в ответ кивнул:       - Да, Кишино, Гутьеррес... Я собирался наведаться и к ним с течением времени.       - Я всего лишь могу надеяться, что частичка меня сохранится и принесет пользу науке, - покаянно сказал Кениг. - Вы же за этим интересуетесь главами проектов?       - Не всеми, Антон, далеко не всеми.       - Тогда, надо понимать, ваш визит мне честь делает? - с умешкой спросил Кениг, пока Алекс рассматривал корешки научных трудов и книг на полках его кабинета. - Вы решили изучить вирус в его естественной среде... вы разумны, и потому хотите выяснить, как разум может его использовать. Вы снова здесь, в Нью-Йорке, чтобы собрать личности малополезных ученых и произвести вербовку свежего персонала... чтобы Гентек работал на вас. Вы готовите нечто грандиозное, это понятно.       Смерть удручала Кенига. Да, череда лет подагрической старости, ноющих суставов и общего разлада систем приучали к мысли, что его существование вскоре закончится. Но Кениг продолжал беспокоиться о своей роли в науке, и ему, очевидно, не доставляли удовольствия мысли, что с его смертью вакантное место займет кто-то другой, и все будут спокойно жить дальше, ничего не заметив. Как и Алекс, заслуженный работник Гентек никогда не смог бы смириться с невнятными постулатами, согласно которым с возрастом наступает удовлетворение достигнутым, а человек демонстрирует подлинную храбрость, безропотно покидая этот мир и оставив после себя славное наследие. Мерсер считал, что утверждающие это скверно разбираются и в храбрости человеческой, и в жизни вообще. Он поглядел на Кенига, что испытующе смотрел в тень капюшона. Встав, он прошел к окну, на ходу похлопав ладонью по плечу старика, так что тот просел в кресле. Наблюдая за солдатами Дозора на плацу, Алекс неторопливо раскрыл свое предложение:       - Да, доктор Кениг, мой проект масштабен. Но я собираюсь не просто вербововать людей. Я тут, в некотором роде, собираю команду, призванную воплотить план по спасению мира... по обновлению человечества. Эти политические кланы, - Мерсер презрительно скривился, глядя на члена администрации Гентек, что распекал во дворе начальника охраны, - поверили, что имеют дело по сегодняшним меркам со сверхестественным. Они отдали целый мегаполис в мое безраздельное владение, чтобы вирус и дальше показывал свои фокусы. Они охотятся за мной, думая, что Зевс - это более вменяемая и маскулинная версия Матери, надеясь вырвать из меня... нет, не самоорганизующиеся псевдоразумные информационные поля, не контроль пронизанной вирусом материи или энергосети с КПД близким к 100%. Наверное, секрет бессмертия их и заинтересует, но что захватило умы денежных мешков в первую очередь - верстание оружия, чтобы править этой вконец задоминированной планетой. Заказ на разработку вами модели ubersoldat, когда в натравливании их на охотников уже резона нет, есть самый наглядный показатель, не думаете? - Мерсер развернулся к Антону, небрежно облокачиваясь о подоконник. - Кениг, я знаю, что вы не настолько ограниченный, как власть имущие, и способны углядеть многие скрытые перспективы. Вы открыли кое-какие одному лишь мне известные закономерности, сами не понимаете насколько продвинулись в формировании линейки "Ориона"... Ваше эго и жажда знаний по-прежнему велики, а терпимость к странному и тому, что кажется негуманным - высока. Вам претит лишь то, что отпущенные природой время и рассудок кончаются... Хочу я как раз противоположного: чтобы люди, подобно мне, стали неподвластными и смерти, и любым неугодным испытаниям, терзающим рассудок и тело. Скажите, Кениг... вы хотите обзавестись лишним временем, чтобы увидеть реализацию нью-йоркского проекта собственными глазами, видящими лучше, чем ваши в молодости? Желали бы вы обзавестись остротой ума не меньшей, чем глаз?       - Да, - выдохнул Кениг. После этой короткой фразы губы его дрогнули, и ученый отвернулся, не в силах удержать на лице бесстрастное выражение. - О, бог мой, да. Да!       - Что ж, славно, - Алекс хлопнул в ладони, вновь подходя к столу. От его взгляда не укрылось, что Кениг дернулся - то ли от резкого звука, то ли потому, что видел записи, где Зевс ударом кулаков (такой же хлопушкой, только усиленной контролем вирионов) разбрасывал сгрудившихся вокруг него врагов. - Вы произвели на меня довольно приятное впечатление, Антон; не сильно отличающееся от того, что было сформировано благодаря архивам и досье Блэкнет. Осталось лишь небольшое препятствие... Мне бы хотелось, чтобы в свою очередь вы составили впечатление о нас.       - Есть другие подобные вам? - поднял кустистую бровь ученый.       - И будут еще. Линдсей, можешь заходить, - наговорил Мерсер в стандартную рацию Дозора, вынутую из кармана и составлявшую вместе с ЧЯ и КПК работоспособные части маскировки. Он уже давно предупредил развитого через Разум улья, но появление в кабинете оформил громко, чтобы оно не стало неожиданностью для Кенига. Бенхерст, дожидавшийся на посту за дверью, разблокировал дверь и вошел. Вручную сняв маску-имитацию, под которой обнаружилось его собственное лицо, Линдсей взял винтовку на караул и молодцевато щелкнул подошвами герметик-берцев.       - Доктор Кениг, позвольте представить: Линдсей Бенхерст, - указал на него взмахом руки Мерсер.       - Салют-привет ботаникам! - отозвался предмет обсуждения, щерясь в плотоядной улыбке.       - Линдсей, знакомься: это тот человек, по приказу которого Северин отбирал людей для отправки на полигон Окхерста, и, вероятно, мой будущий рекрут.       - Этот-то старикан? О, ясно. Здорово, - жизнерадостное выражение лица некогда безумца не изменилось, а вот Кениг отчетливо побледнел.       - Перед вами, доктор Кениг, особь, представляющая целиком разумную часть биосферы вируса "Красный свет". Официальное название - Homo Acquisitionbus в научной среде, в военном жаргоне принято обозначение "развитый" по аналогии с "бегущими"... впрочем, вы в курсе, - не обращая внимания на ужимки Линдсея, расписывал Алекс. - Некогда безумен, сейчас относительно адекватен и абсолютно точно находится на пике человеческих возможностей. Установлено, что является упрощенным подобием Зевса, что, в целом, удовлетворяет мои начинания в полной мере. В силу неврологической дисфункции оригинала считается экспериментальной моделью...       - Но я не обижаюсь, - вставился-таки Бенхерст.       - Если согласитесь на мое предложение... - выразительно посмотрел на него Мерсер, - психологически, Кениг, вы останетесь тем же, как были сформированы за предыдущий период своей жизни. Есть аспекты касательно формирования абстракции и координаты сознания, а также внесения иных черт, но это целиком контролируемый процесс. В целом, из вас получится что-то похожее на Линдсея, не считая ментальной стабильности. И потому он - в полном вашем распоряжении.       - Что? - удивились одновременно Кениг и Бенхерст.       - Предупреждаю, Кениг: на избранном мной пути движение одностороннее. Став частью нашего маленького клуба, вы отречетесь от своей прежней жизни в угоду новой, и вернуться к прежним временам не сможете, заменив их притворством... суррогатом на показ нашим недоброжелателям. Их будет немало, - пожал плечами Мерсер, полагая это собой разумеющимся, - и сам путь наш будет тернист, исполненный неизведанным. Чтобы попасть в Вегас, надо проехать через пустыню, но за этим люди вроде нас и любят движение вперед, верно? - Алекс щелкнул пальцами, усаживаясь обратно в кресло и подзывая к себе еще недавно сумасшедшего. - Линдсей пойдет с вами и будет следовать вашим указаниям. Ведь будет, не так ли?       - Так точно, босс, - подмигнул Бенхерст. Антон вместо ответа, кажется, подавил желание сглотнуть.       - Сделайте исследования, какие сочтете нужными, - распорядился Алекс. - Тщательно все взвесьте и продумайте. В течение шести с половиной часов, до конца смены, буду ждать вас здесь... ожидать вашего решения.       Три секунды спустя в кабинете ученого сидел дозорный, с преувеличенным вниманием смотревший на экран своего КПК - в действительности же Мерсер ушел в Разум улья, проверяя, как идут дела в логовах Статена. Кениг, осознав, что Зевс к нему потерял интерес, немного помялся, но затем сделал какой-то неловкий кивок в сторону двери:       - Что ж, мистер, э-э... Бенхерст, давайте пройдем в лабораторию... - буркнул Кениг, поднеся карту к магнитному замку. - Ассистентов отошлю - скажу, что вы доброволец.       - Завсегда готов, док! - хлопнул его по спине Линдсей, закидывая винтовку на плечевой щиток. Старик от такой фривольности аж пошатнулся. - Да ты не трясись, зла не держу - если бы вояки по вашим генобазам не ориентировались и меня расстреляли сразу, я бы не встретил местного доктора Моро собственной персоной!       Когда Антон собирался уже удалиться из кабинета вслед за Бенхерстом, будущий верховный развитый окликнул его:       - Кениг!       - Да, Мерсер? Доктор Мерсер, сэр? - кажется, Антон уже возомнил его своим новым начальством и обращаться решил соответствующе.       - И не вздумайте перспективой становления развитым вскружить голову кому-то из своих коллег... - ровно предупредил он, - иначе мне придется лишить вас собственной.       - Я всецело вас понимаю, - безо всякого страха, с предвкушением в голосе ответил Кениг, пожирая глазами развитого, выданного ему в качестве научного пособия.       Думаю, первое правило Нового мира всем понятно: никому не говорить о скором пришествии Нового мира, если того не одобрит босс, с готовностью заключил Бенхерст, открыто источая этот посыл в режиме медитации, замерев на месте и едва различимо подрагивая. Мерсер только насмешливо фыркнул под маской - рядовых "Светочей" мысли он был способен чувствовать не отвлекаясь от повседневных дел, а также видеть носителей в Разуме улья и рассылать им вводные. Приятный бонус, на самом деле: благодаря миньонам у Зевса будут глаза и уши повсюду. И Линдсей, естественно, прав - Гентек не должны ничего узнать. Пусть себе играются с пробирками, пытаясь все классифицировать и боевые характеристики особей оценить, пусть безуспешно выдумывают способы дистанционного контроля, засовывая примитивные импланты в мозги крикунов или используя вирус в качестве генного терапевтического средства. Как бы люди ни использовали вирус, его продукты будут принадлежать Мерсеру и либо составлять часть армии зараженных, до времени скрытую, либо сделают ее уязвимой к саботажу. Что касается целиком разумных членов биосферы, логосов... Алекс давал "правильные" советы мутантам-дронам как своим инструментам, но он не собирался примерять на себя роль консультанта в магазине бытовой техники. Новые развитые будут благодарны ему за доступ в инфополе Элизиума, но больше Зевс их никак поощрять не собирался. Это был вопрос личной свободы, не быть никому обязанным и в перспективе не чувствовать ни перед кем ответственности. Поэтому Мерсер и подбирал себе людей, имеющих массу проблем, типично человеческих слабостей и самые разные намерения - но притом располагающих удивительно малым числом заблуждений, притом не критичных для выполнения своей роли. Всему, что касается вируса, они сами научатся, не скованные предрассудком и страхами. А в отношениях с людьми они и так отлично преуспевают, так что его совет Кенигу был несколько излишним.       Разумеется, вечером уставший, но чрезвычайно довольный Кениг, вернув Линдсея в целости и сохранности, дал согласие. Он не собирался отвечать по-другому - Мерсер это знал, и Кениг подозревал, что Зевс это знал. И их обоих такой расклад полностью устраивал. На этот раз закачав массу из собственных резервов, Зевс совершил таинство обращения и провел диагностику. Химер у нового члена Элизиума оказалось три, так что Кениг обладал заниженной уязвимостью, и ему, в отличие от Бенхерста, не было нужды беречь голову, используя одновременно две секиры. Что касалось оружия, то Антон приспособил их под предложенный Разумом улья стиль, выбрал лезвия массивные, скорее похожие на средство крайнего случая, то есть раскрытия - Линдсей же предпочел более легкие клинки, идеально подходящие для шинковки, акробатического боя в стиле "ударил и отскочил", изматывающие противника и вынуждающие его истечь кровью. Разумеется, это были местного уровня различия: парные лезвия развитых из рядового состава являлись некой альтернативой когтям Мерсера, удобных для быстрых атак с максимальной степенью контроля. Ни Линдсеевы, ни оружейные модули Кенига не смогли бы потягаться с полновесным клинком Зевса, запросто пробивающим тяжелую броню Абрамсов. Хорошо бронированных противников в пехоте людей не числилось, но клинок обладал еще и широким радиусом поражения, что делало его незаменимым против мутантов, в том числе суперсолдат - они-то, в противовес людям, старались оказаться к врагу поближе, а не разорвать дистанцию для стрельбы. Да, клинки остальных развитых игнорировали сопротивление цели в куда меньшей степени... но из-за той же потребности в агентах среди вражеской инфраструктуры, а не в воинах, Алекса такой расклад устраивал.       - Теперь я рекомендовал бы вам взять пару выходных за счет отпуска и тщательно в новом себе разобраться, - посоветовал Мерсер ученому, который схватился за голову, стоило ей оказаться затопленной данными. - Вновь займитесь "Орионом" с учетом того, какие технологии может вам предоставить вирус. Рассмотрите имплантацию тканей гидры... та же химерическая плацентарная связь, что накладывается каждый раз, стоит вашим конечностям претерпеть мутацию, есть в вашем распоряжении, Кениг. Новая программа уберменшей весьма плодотворно скажется на моих собственных исследованиях, так что...       Мерсер сжал кулак в воздухе, мысленно подразумевая, что Антону следовало приложить все усилия, дабы линейке "Ориона" было направление дано на углубленные исследования. В ответ ученый осоловело кивнул: как бы ни любил Кениг наполнять мозги свои научными данными, Разум улья коренным образом отличался от любой энциклопедии, и несколько дезориентирован ученый все же был. Бенхерст, в свою очередь, скромно отсиживался на подоконнике, с любопытством рассматривая Кенига.       - Я... приложу максимум усилий, доктор Мерсер, - в прерывающемся голосе Кенига чувствовалась настоящая эйфория. Теперь уже мнимый старик с хрустом развернул плечи, пересчитывая каждый позвонок своего улучшенного каркаса. - Даю слово. Это происходит со мной взаправду... и это потрясающе! Словами не передать, насколько грандиозные вы открыли передо мной перспективы! То, что вы со мной сделали, есть первое для людей в галактических масштабах Развитие! Эволюция человечества в новый вид! Когда остальные люди, стоящие нас с вами люди узнают...       Линдсей беззвучно повторил его слова, быстро зашевелив губами, и рассмеялся. Покосившись на него, Кениг заметно скис. Растерянность и недовольство Антона были заметны в информационном эфире достаточно хорошо - ему явно было не по вкусу, что прекрасное будущее и величие первопроходцев с ним разделит какой-то жалкий недоучка-дегенерат, которому сверхспособности достались, считай, задаром, по одному факту сумасшествия. Мерсер на такое проявление нетерпимости и не думал внимания обращать. Его распоряжения Кениг стал бы исполнять безукоризненно, а что до личных убеждений... Что ж, потомок бюргеров, еще помнящих стяги со свастиками и идею заслуженного превосходства, сменит свое мнение, если захочет. Понимание будет ждать всех, кто его жаждет.       - Не стоит думами о прекрасном будущем затмевать настоящее, Кениг, - не удержался Алекс, возвратив на лицо визор дозорного и поманив за собой Линдсея. - Время раскрытия этой будоражущей разум перспективы для достойных, не отобранных лично мною, еще не пришло. Помните: если информация о существовании других развитых попадет не в те руки, последствия будут... хоть и не безнадежными для экосистемы "Света", но гибельными.       - Почему? - немедленно заинтересовался Кениг. В этой области знаний вируса он еще освоиться не успел.       - Неужели не очевидно? - искренне удивился Бенхерст, замерев на полпути к двери. - Гибельными, потому что мы плохие парни, доктор Кениг! А правительство на этой стезе не терпит конкуренции.       - Нет... - поморщился ученый. - Доктор Мерсер, я имел в виду, отчего последствия не безнадежными будут являться?       - Ядерный взрыв не смог стереть из этого мира меня, существо куда более сложно устроенное и дорогое в производстве, нежели любая из компонент экосистемы, - пожал плечами Алекс. - Стопроцентной уверенности у меня нет, но уже пережитое свидетельствует, что вирусная биота, как и абстрактная жизнь, всегда найдет способ начать все с начала... - Мерсер замялся, когда уловил психические эманации Кенига, и прямо спросил:       - Я постулировал, что как у социума, так и у отдельных людей будут отсутствовать не только уязвимости, но и зависимости. Вы не согласны со мной, Антон?       - Не то что бы не был согласен... - с сомнением в голосе отозвался Кениг. - Мне просто казалось, что лучший способ сохранить тайну - сделать соучастников зависимыми. Неужели вы и впрямь не наложили на меня никаких ограничений, вплоть до вызываемой смерти, на случай, если я вас подведу? В жизни всякое случиться может... - против воли глаза Мерсера вслед за Кенигом оказались скошены и разглядывали теперь Линдсея. - Кто знает, как изменятся взгляды набранных вами людей после того, как они получат желаемое? Не обернутся ли они, так сказать... ненадежными элементами?       Старик взял паузу - вовсе не потому, что Бенхерст забормотал себе под нос что-то в духе "А я-то что? Это я из неблагонадежных? Так я ведь, берите выше, первый из идейных в какой-то степени..." Куда больше Антона взволновали глаза Зевса, уставившиеся уже на него и недовольно блеснувшие алыми искорками.       - Невысокого же вы мнения о моих интеллектуальных способностях, доктор, - проворчал Мерсер. - Я бы и не подумал открываться вам, если существовала бы ничтожнейшая вероятность, что вы донесете.       - Нет, ну что вы! Я вам, безусловно, поверил, и другие ваши кандидаты не будут вызывать нареканий, однако... - заюлил было Кениг, но Алекс его перебил:       - Верить, коллега, бывает чревато, - многозначительно сообщил Мерсер. - Я знал, что вы согласитесь - затем и продемонстрировал вам Линдсея, чтобы не было необходимости полагаться на одно мое слово и верить в нелепые сказки о потусторонней стороне вируса, что распускают гражданские. Я не желаю, чтобы у моих... - он щелкнул пальцами в псевдокевлавре, выбирая подходящий термин, - деловых партнеров создавалось впечатление, что эта сделка с подвохом, и якобы они душу дьяволу продают. Вы убедились - хотя бы поверхностно убедились, - что в бытии развитым нет ничего страшного. Считайте это актом установления доверительных отношений, - уже смягчившимся тоном окончил Мерсер свою мысль. - Но что важнее всего, остальные люди, как и вы, примут становление развитыми из личных убеждений. Это серьезный шаг, и меня вполне устроит, если их линия поведения будет определенным образом плавать... все равно она будет согласована с моими убеждениями о персональных свободах.       - Поэтому вы предложили стать членом сообщества мне, а не моему заместителю, Берку, - негромко произнес Кениг. - Он бесконечно предан своей работе, доволен возможностями, что ему предоставил Гентек в Нью-Йорке... Но все продукты, что ему удается выцепить из созданий вируса, Берк создает для покровителей и неких абстрактных народных масс. Он никогда не задумывался, что тот же "Новый Тамплиер" может быть применен и к нему, к его родным... А если такая мысль и проскочила в его голове, он бы отогнал ее как не заслуживающую доверия. Или в силу банального страха. Стать развитым... - он прищурился, вглядываясь в равнодушную маску на лице Алекса. - Демонстрация "экспериментальной модели" не убедила бы Дэвида. Даже если он отчаянно нуждался в вашей помощи, в физическом здоровье, что дает вирус... Берк никогда не стал бы вашим человеком. Вирус для него что проказа - его он хочет не обуздать, не научиться с ним жить, собирая плоды трудов своих, но подчинить. Сделать из "Света" еще одну игрушку и беспрестанно доить ее, прожигая выгоду в привычном, людском мире... Он ненамного отличается от деревенщины Райли и других псов Дугласа, знаете ли, - скривил ученый лицо в неприязненной мине.       - В целом так, - согласился Мерсер. - И хорошо, что вы напомнили о Берке, доктор. Дела еще только предстоящих дней, но заранее ставлю в известность: когда вами будет создана рабочая модель суперсолдата, и Гентек заговорит о том, чтобы пускать их в серию, следует привлечь и Берка тоже. Может, нашим союзником ему не бывать, но послужить орудием в моем плане вполне сможет. Как только первая ветка исследований будет завершена, отдайте проект ему, лишь поставляя по мере необходимости исходники.       - Передать мой проект? - в голосе Кенига мелькнуло сомнение, но он тут же с порадовавшей Алекса рассудительностью кивнул:       - Посредники... Ясно. "Орион" слишком важен для правительства, и следить за ним будут куда пристальнее, чем за копошением остальных научных групп.       - Для вас по окончании первой фазы тоже найдется работа, Антон, - счел нужным подстегнуть его самолюбие и жажду первопроходства Мерсер. - В будущем вам предстоит заняться изучением технологии химерических имплантов более углубленно. Работа вашей группы станет незаменимой частью испытаний латентного "Света", ориентированного на всеобщую развитость.       - Вы не пожалеете о своем выборе, доктор Мерсер, - клятвенно пообещал вирусолог. - Только позвольте... а чем в это время займетесь вы? Я думал, вы при желании могли бы оказать существенное продвижение... Я имею в виду, ваши наработки и способности могли бы существенно продвинуть "Орион", займись вы им лично!       - При желании - да, я мог бы заняться любым из проектов Гентек, это так, - откликнулся Алекс с усмешкой. - Но я, по счастью, не бог, а всего лишь человек, пусть и со снятыми во многих аспектах ограничителями. Чтобы изыскания развитого принесли плоды, чтобы вникнуть в каждый из обсуждаемых предметов, требуется время - и немалое количество, смею вас заверить. Нам ли здесь, в Америке, не знать, насколько ограничен этот ресурс, время? Как знать, не закончится ли оно у человечества прежде, чем будут исчерпаны все энергоносители в мире... - Мерсер сделал паузу и посмотрел на Кенига, одновременно воссоздав в руках муляж карабина. - Именно поэтому сейчас я буду занят в основном вербовкой руководителей проектов и военных, за них ответственных. Хороший лидер должен чувствовать, когда можно довериться чужим способностям вместо использования собственных... Вы согласны, Антон?       - Да, конечно, - несколько рассеянно ответил Кениг, переживая очередной приступ обмена данными с Разумом улья.       - Что ж, не стану вас больше отвлекать. Разберитесь со своей новообретенной телепатией, разложите новые паттерны по причитающимся им местам... вот тогда и поговорим более обстоятельно, обсудим детали, - Алекс покинул помещение, одновременно переходя на мысленный диалог. - Не забывайте, Антон, серьезное ограничение у развитых действительно есть - зависимость от приема внутрь чужих мыслительных контуров. Но это, по-видимому, единственное ограничение, и притом легко перекрываемое информационной средой, - уточнил он. - До следующей личной встречи, Антон. Вы приняли мои силы. Теперь, научившись ими владеть, вам по силам будет внести свой вклад в подготовку великого преобразования.       - И да пребудут с вами вирусные мидихлорианы! Хайль Мерсер! - выдал на прощание Линдсей, салютуя ученому и выходя вслед за Зевсом. Кениг остался сидеть с абсолютно загруженным видом, потирая лоб и размышляя, во что же он, черт побери, вляпался - но Мерсер чувствовал, как на морщинистом лице доктора постепенно расплывалась улыбка. Кениг абсолютно точно полагал, что принял лучшее предложение в своей жизни.       Когда двое дозорных прошли все проверки в коридорах базы, покинули комплекс и якобы отправились по распоряжению начальства в комендантский патруль Лиден-парка, было уже за одиннадцать. На самом деле мнимые вояки, негромко переговариваясь по рации, в темноте взобрались на крышу близлежащего жилого здания, где внезапно пропали, уступив место обычным прохожим, что грелись у бочки.       - Линдсей, послушай, ты меня разочаровываешь, - обговорив последние детали, в конце концов обратился Алекс к Бенхерсту без тени недовольства.       - Чем это, босс? - опешил некогда безумец.       - Не выполняешь свое предназначение, - пояснил Мерсер. - Элемент случайности, забыл? Мог бы приличия ради попробовать настроить Кенига против меня, посеяв зерна будущего недовольства, или хотя бы намекнуть, что я скрываю какую-то мрачную тайну, которую невозможно прочесть через Разум улья.       - Настолько открыто против вас идти? Я что, сумасшедший?! - скороговоркой выпалил Бенхерст, в притворном ужасе поднимая руки.       - А вот Кениг уверен, что абсолютно и бесповоротно, - парировал Алекс, невозмутимо оправляя куртку с чужого плеча.       - Не, неохота мне с этим дедом отношения с первого дня портить, сомнения в его башку высевая, и не просите, - пробормотал Линдсей. - Если я что-то понимаю в мрачных ботаниках Гентек, он вполне может стать вашим заместителем. Да, с таким-то исходником... Нет уж, увольте.       - Вот каким ты моего нового рекрута видишь, а? - заинтересованно посмотрел на него Алекс, уловив эмоциональный тон мыслей, весьма красочный, к слову. - Я мельком слышал, как вы плодотворно общались в лаборатории...       - Ха! - Линдсей склонил голову и оскалился под капюшоном, что в пляшущем свете костра смотрелось жутковато. - Босс, да по сравнению с Кенигом Зигмунд Рашер(9) просто школьник, играющий со своей младшей сестренкой в доктора!       Алекс поморщился, переведя взгляд на типичную с такой высоты картину Желтой зоны вечером. Дым, поднимающийся над многочисленными бараками, куда набились граждане, прячась от патрулей и весенних заморозков. Где-то на севере раздавались одиночные выстрелы, но сирены не ревели; город так и оставался погруженным в тревожный сон. Мерсер вздохнул - с объявленным властями окончанием гуманитарной катастрофы положение людей отнюдь не улучшилось.       - Иногда ты умеешь быть не хаотичным, а просто мерзким, друг мой, - проинформировал Алекс подчиненного. - Нет, серьезно. Я не желаю больше слышать от тебя подобных вещей - ни про Кенига, ни про кого бы то ни было. Ты понял меня, Линдсей?       - Конечно, босс, - легко соврал мужчина, придавая весомость своим словам кивком. Затем добавил:       - Не, ну с Кенигом ужиться можно в принципе. За одно то следует дока уважать, что он не подчеркивает свое происхождение и не вставляет стереотипно в каждую фразу восклицание на немецком...       - Неважно, - сухо оборвал его Мерсер. - На сегодня все. Стань дозорным, передатчик которого я тебе отдал. Выполняй все приказы командования. Смотри и слушай. С новыми развитыми в контакт не вступай. Когда понадобишься, я назначу место и время для встречи.       - Само собой, босс, - с готовностью ответил Линдсей. - Ну тогда я в патруль заступаю... Всего вам!       Он спрыгнул с крыши и, достаточно неуклюже замедлив скольжением о стену падение, на лету перекинулся в дозорного. Бодрым шагом "экспериментальный" развитый ушел куда-то в темноту, к сотоварищам, выискивать с карабином наперевес нарушителей и иные подрывные элементы.       Мерсер же, пребывая теперь в одиночестве, рассматривал угодья, что отвело ему правительство США. Его легкие трепетали своими модифицированными альвеолами, жадно вбирая кислород из газовой смеси без остатка. Статен и раньше пах совсем не так, как остальной город - обилие парков и озер вместе с куда более скромной застройкой, открытость всем ветрам Аппер и Лоуэр давали острову свежесть воздуха, недоступную бетонным джунглям Манхэттена. Сейчас же, превращенный в Желтую зону, Статен отдавал не кисло-металлическими тропиками и разложением Красной зоны, но и не привычными городскими ароматами Зеленой. Выхлопных газов на нем стало еще меньше - большинство машин острова вовсе встало, оставаясь на ходу лишь у небольшого числа гражданских, имеющих средства и терпение продираться сквозь многочисленные блокпосты Дозора, а также в лице грузовиков военных и Гентек. Но пришли и новые запахи, которые носовая полость Алекса, ставшая походной химической лабораторией, улавливала и разделяла на составляющие. Запах дезинфицирующих средств... брезента, костров, отработанного пороха, чад не до конца прогоревшей солярки из выхлопа БТР, обугленного мяса, которым тянуло от сожженных домов, тянуло хлором из траншей и железом из окровавленных полевых модулей Гентек... Картина складывалась удручающей безо всякого визуального представления, насколько карантин изменил остров. Положение людей было, вне всякого сомнения, худо. Быть может, стоя в поздний час на крыше того дома и обозревая всю картину целиком, Мерсер поддался бы эмпатии, усиленной одиночеством, и почувствовал бы жалость к людям, придавленным его генеральной задумкой. Но он не был одинок - лишь физическим было его solitudo, но не психологическим. Этот город был когда-то домом Алексу Мерсеру, но немногие счастливые воспоминания приглушились перед лицом Разума улья, его колоссальных объемов данных и вариаций. Нью-Йорк стал для ученого лишь площадкой эксперимента, и население интересовало его лишь в том аспекте, что среди них могли ждать другие люди. Люди, необходимые Мерсеру, время которых еще придет. Люди, которые станут почти неуязвимыми, подчеркнув этим свои качества и выставив их напоказ - меньше думающие о делах повседневных и больше о недостижимых обывателем, полагающие, что удовлетворение можно обрести лишь в ходе непрерывного обретения знаний и умений, способные отдать себя плодотворной деятельности без остатка и находящие в ней истинное удовлетворение. Рассеянно улыбаясь, Алекс предавался этим думам до тех пор, пока костер в бочке не затух, сменившись потрескивающими угольками, а над крышами Бруклина не забрезжил рассвет. Очнулся развитый, когда на крышу вышла пожилая чернокожая женщина, с крайне озабоченным видом принявшаяся развешивать белье. Добравшись до Мерсера, она придирчиво оглядела его и нахмурилась. Зачем-то посмотрела ему под ноги.       - Ты чего это здесь торчишь? - возмутилась старуха. - Лыбится тут... ширнулся что ли?       - Нет, это от радости понимания, - склонившись над улицей и рассматривая утренний патруль Дозора, буднично ответил Алекс чужим голосом. - Кажется, я прошлым вечером положил начало трансгрессивно-трансгуманистической секте, - улыбка на лице выбранной маски стала еще шире. - И это, смею сказать, потрясающее чувство.       - Наркоманы проклятые, - сплюнула женщина, отворачиваясь и направляясь к выходу на крышу. - Спасу от вас нет, как эта сраная эпидемия началась!       Алекс ее излияниям не уделил и толики своего внимания. Мнение окружающего мира по поводу его действий сверхчеловека интересовало лишь в том смысле, чтобы нацелить борьбу людей на врага куда более знакомого и беспощадного - мировых элит и состоящих из них правительств. Из их числа... Мерсер полагал, что вряд ли среди власть имущих найдется хоть один человек, отвечающий требованиям к кандидату в развитые. Не тот менталитет у данной среды был, совсем не тот.       Так и повелось. Чем больше листвы произрастало на деревьях с таяньем снегов, чем больше зеленела форма морской пехоты, изгоняя зимний камуфляж - тем больше "Светочей" оказывалось в распоряжении Мерсера. Среди них появлялись военные офицеры из числа тех самых, что были не куплены, но руководствовались воинским кодексом или шли служить в силу иных причин, которых можно было бы назвать благородными. На берегах Гудзона и в самом городе несли службу одиннадцать тысяч солдат Дозора, еще морской пехоты, регулярных частей и нацгвардии набиралось общим числом до тридцати тысяч. Но Алекс среди них избрал единицы: зомбированный речевками либо деньгами состав и якобы миротворческие корпуса его не интересовали. Так, в Красной зоне наместником зондеркоманды Зевса стал Итан Коллинз, командир танковой роты Мако. Алекс хорошо помнил их первую встречу у пристани "Интерпида". Мерсер тогда расположился на скамье и взирал на искореженный, завалившийся набок авианосец, который вояки во время первой недели экспансии решили использовать как эвакуационную платформу, поскидывав в воду все музейные экспонаты. Но потом пришли гидры и спутали все планы Дозора, опрокинув совместными действиями порядка 30 килотонн металла, так что военным осталось только локти кусать. Алекс усмехался приятному воспоминанию - насолить Дозору тогда значило в настоящем лишить их еще одной удобной позиции для укрепрайона, - когда дроны сообщили о приближающемся бронеавтомобиле. За рулем мог быть только один человек... Бывалый артиллерист в конце концов пошел на контакт, и они плодотворно обговорили тем вечером условия, которые делали вступление Итана в коллектив развитых. Тот согласился прислуживать Гентек в силу тех же причин, что и Уорд, которому Мерсер до сих пор временами чувствовал себя обязанным. Коллинз хотел, чтобы Гентек нашло лекарство для его дочери, пораженной особо мудреной формой хрустальной болезни...       - ...но, говоря начистоту, ваша надежда на это в последнее время изрядно ослабла, не так ли? Помогите мне разобраться с этим, командир, - закончил свою отповедь Алекс, разворачиваясь к Коллинзу, внимавшему главному оппоненту Дозора. Тот снял офицерский визор, оставив лишь намордник скафандра, и в глазах его читалось цепенение и молчаливая злоба по отношению к Гентек. - Помогите создать панацею от всех бед, и когда мы закончим, перед вашей девочкой откроется весь мир, как для всех остальных людей.       - Вы можете ее вылечить? - наверное, уже раз в третий упрямо спросил Итан.       - Да, - терпеливо ответил Мерсер, указывая им за спины, на перепаханный биомассой лабиринт из бетона и стали. - Вам ли не знать, командир, что в этом месте действуют иные законы социума, а временами даже и физики? Желание здесь притягивает объект вожделения, и ваши желания, подобно моим, исключениями не являются, - Алекс указал на себя ладонью, словно приводя в пример. - Но сперва Сэнди должна повзрослеть, в противном же случае... вирус может превратить ее в то, чего вам, должно быть, совсем не хотелось. Хотя с куда большей вероятностью штамм "Черный свет" просто убьет ее, - при этих словах Коллинз ощутимо вздрогнул. Дочь была для него подлинным сокровищем, и сама мысль о возможной ее кончине приводила сурового вояку в трепет. - Когда ваша девочка подрастет, когда ее гормональный фон стабилизируется, а рост замедлится, она будет готова стать частью Нового мира и обрести не только исцеление, но и возможности человека будущего. И даже если процесс ее взросления будет нарушен болезнью, вирус исправит это. Смоделирует форму, как если бы Сэнди была здорова с рождения.       Итан покосился на пару крикунов, что по левую сторону расположились на здании китайского консульства и с удаления лениво следили за беседой. Улицы и вовсе были пустынны - иры выходили на охоту редко, малыми группами и в сумерках, остальное время прячась среди руин. Приструняемые Алексом, зомби хоронились, иначе дозорные перестреляли бы большую их часть, отловив лишь самые ценные экземпляры. В этом их интересы по контролю Красной зоны с планами Мерсера не совпадали.       - Скажи мне, Зевс... - замявшись, начал было Коллинз, пытаясь поймать взгляд собеседника, но мутант его перебил:       - Доктор Мерсер, командир.       - Доктор, - безэмоционально отозвался подполковник, - скажите мне: если бы Сэнди была здорова... вы бы и толики своего внимания мне не уделили?       - Откуда такие мысли у вас, Итан? - впечатленный его прямолинейностью, ровно спросил Алекс. - Факт болезни вашей дочери все упрощает, но не более того. Мне не важно, зачем вы хотите обрести способности развитого, ради чего хотите приобщиться к нашей силе... Мне, право, безразлично, как вы распорядитесь даром вируса. Мне важны люди - и только люди. Тот же Галлахер, который после вас на очереди стоит, ни в чем не нуждается и вполне доволен жизнью. Но он является тем, кто полностью удовлетворяет мои начинания и на предложение даст согласие. Необходимость совершения тех действий, что я попрошу произвести в рамках моего проекта, слишком незначительна по сравнению с жизнью, которая откроется перед Китом... К тому же, действия эти не так уж будут отличаться от тех, что Гентек требует от офицеров Дозора.       На этот раз молчание воцарилось на срок куда более долгий. Коллинз меланхолично разглядывал набережную Нью-Джерси, по ту сторону выставленные тут и там зенитные установки и блоки реактивной артиллерии. Наверняка думал о том, что в этой зоне отчуждения, со всех сторон заблокированной людьми, что алкали одной только силы и причитающейся ей власти, и впрямь могло быть найдено решение, что осчастливит его семью... Но лишь в том случае, если он обратится напрямую к истинным хозяевам Красной зоны, сведущим во всех ее секретах, притворяющимся, что люди ее контролируют. Когда вдоль фарватера прошел мимо них патрульный катер, Коллинз отмер:       - Я все для вас сделаю, доктор, - в голосе Итана сквозила болезненная решимость, и Алекс знал - слова его правдивы. Став развитым, ради исцеления дочери этот офицер голыми руками всю политическую верхушку США передавит, если получит от Мерсера такой приказ. Алекс благодушно кивнул.       - Ну, вот и договорились, - резюмировал он, выпластывая из ладони инъектор. Быстро введя "Черный свет", модифицированный ключом, и резерв массы, Зевс оставил новичка прохлаждаться на скамье - дергаться, судорожно сглатывая и краснея лицом, перестраивать организм и налаживать связи с Разумом улья. Напоследок изуродовал когтями броню, что покрывала двери и заднюю часть хамви Коллинза. Район Пенсильвания-стейшн, выделенный под центральную ставку Дозора, считался спокойным, но для военных не станет сюрпризом, что за машиной Итана увязался одинокий крикун и серьезно ее покорежил... От того и задержка, и пропавший водитель, и выломанный люк стрелка, тронутый кровавыми потеками.       В противоположность военным, для Бенхерста вербовка дозорных стала неожиданностью. Ну, то есть не исключено, конечно, что он просто не обратил внимания на появившиеся в Элизиуме новые огоньки. Но скорее всего Линдсей в свойственной ему манере придурялся: когда в Желтой зоне к ним на конспиративную квартиру заглянул Галлахер, по его словам "чокнутый Линд-потрошитель" порывался выпрыгнуть в окно, вопя что-то в духе "Атас, легавые! Я невиновен, меня заставили! Требую адвоката! Я всех сдам и показания дам! Только не отдавайте меня федералам!"       Кит же оказался весьма любопытным образцом - бравым воякой, здоровенным свирепого вида мужчиной с обритой головой, тяжелыми надбровными дугами и выпирающими мышцами. Он был на несколько лет моложе Коллинза и пользовался непререкаемым авторитетом среди групп формирования «Живое будущее» в Бруклине - его качества Мерсер уяснил как из досье, так и благодаря личным впечатлениям солдат, обработанных предварительно химерами. Галлахер не чурался убийств, не боялся умереть сам и считал, что мертвый враг лучше живого. Для верных и исполнительных - командир, бодро чеканящий шаг по соседству и справедливо распоряжающийся подчиненными, для непричастных и посредственностей - злой как черт служака, покрывающий всех вокруг отборным армейским матом. Совсем не похожий на Райли, этого визгливого пса, тронутого плесенью бюрократии и коррупции: войдя в число дозорных прошлой зимой, Галлахер обнаружил там свое призвание и быстро стал ведущим полевым командиром, в то время как Райли дорос до лейтенанта еще на западном побережье и замер в стагнации. В Дозоре каждый был на своем месте - Руксу было более чем достаточно, что у него имеется заместитель, выполняющий грязную работу, и Клинту не светил ни чин майора, ни тем более полковника. Старшего лейтенанта это тоже вполне устраивало, но Галлахер был не таков. Он воплощал собой не угрюмую злобу, но благородную ярость - будто он был рожден, чтобы взлететь в пламени, столь же яростном и ярком, каковым виделась его жизнь, а не уныло подбирать крохи воодушевления, что подкидывает фортуна от случая к случаю.       - Я американец, док, - ухмыляясь, заявил Кит перед обращением в развитого, когда Мерсер спросил, не смутят ли его открывшиеся стороны жизни развитого, что преследовали Зевса во время Первой вспышки. - Мы приходим, всех убиваем и говорим, что мы всех освободили. И если в вашем Новом мире такой образ жизни не будет никем попрекаем, и вечно недовольные святоши-демократы сольются со своими идеологическими врагами в страшной и противоестественной связи, дав что-то новое, мне это только в кайф будет, знаете ли.       Определенно, Галлахер подходил для проекта Зевса. В конце концов, Новый мир Алекс собирался обещать не только подобным себе; не только ученым, вечно во всем сомневающимся, но и тем, кто поступал без оглядки на последствия, кто искренне верил в правильность своих действий, кто мог, окрыленный идеей и вдохновением, как полететь на Луну, так и разбомбить ее сверхтяжелыми термоядерными, стоит лишь прозвучать приказу. Сократ заявил однажды, что в каждом человеке есть солнце, нужно только дать ему возможность светить... И вирус даст остальным, непохожим на Мерсера людям, такую возможность. Например, командору Галлахеру - который на слова о том, что знанием можно добыть оружие, но притом огнем и сталью невозможно произвести на свет знание, ответил бы "Да черта с два!" А уж когда в его распоряжении оказались четыре стандартных химеры, буквально создающих технологии на основе боевого опыта, и подавно... Неудивительно, что вояка в кратчайшие сроки модифицировал стандартные секиры и заимел по двуручному мечу на каждую руку. Хоть такому снаряжению и было далеко до сверхтяжелого клинка Мерсера, на раз пробивающего добрых 663 миллиметра эквивалента катанной гомогенной брони, это все равно было впечатляющим для смертных достижением.       "Смертные", между тем, все больше раздували кольцо огня вокруг Нью-Йорка зеро. Сведения от Кита поступили отнюдь не обнадеживающие: федералы крепко взялись за Дозор, мониторя его деятельность и отслеживая, насколько благоустройство города методикой имени Рэнделла соответствует национальным интересам. Ну и внешних врагов отгоняли, дело понятное: Галлахер сообщил, что не далее как день назад в его ведомстве взяли двоих, работавших на русскую разведку. Коллинз же еще на прошлой неделе радировал телепатически о попытке вербовки китайской разведкой дозорных из числа наемников. Ох уж эти комми - даром что хают методы капиталистов, но вовсю ими пользуются, тот же промышленный шпионаж у них в ходу постоянно... В Желтую зону под личиной немногочисленных работников ВОЗ просочились агенты Евросоюза, отправленные добывать сведения для швейцарских и немецких институтов... Мерсер решил снизить зависимость его планов от окружающего мира и политической обстановки до минимума - в отличие от Бенхерста, являющегося частью экосистемы, сюрпризы со стороны людей были Алексу не нужны. И он нашел человека, которому стоило поручить занятие этими повсеместными связями - им стал Роланд, один из самых важных помощников, талантливый логист Гентек, запросто способный наладить глобальную кооперацию даже без телепатической связи всех со всеми. Роланд тоже был из числа людей, которые способны были углядеть в вирусе возможность изменить мир. Мерсер появился у него в офисе через пару дней, долго и обстоятельно говорил со своей будущей правой рукой, организовавшей развертывание "Белого света" во всем Бруклине. Вскорости обратил его.       Однако для реализации тщательно выверенного плана необходимо было безотказное исполнение его составляющих, и потому по схожей с Кенигом схеме Алекс стал наведываться в гости к ученым. Военные-то офицеры были и так осведомлены о силах развитого... лучше, чем кто-либо из дуэта Гентек и Дозора. Но к людям науки подход требовался более деликатный, и скоро Бенхерст вновь ощутил на себе прелесть становления подопытным кроликом. Ученые, к которым приходил Алекс, знали многое - их багаж знаний о вирусе и в целом молекулярной биологии был действительно велик, но все же недостаточно, чтобы сходу вычитать Мерсера как следующее звено рода Homo. Но они стояли совсем в других отношениях с миром, нежели стандартные обыватели - были кандидаты циничными, увлекающимися, чудаковатыми, с идеалистическими наклонностями... и неизменно интересными, яркими. Такие люди были способны после раскрытия перед ними развитым всех карт рассматривать его не только в плане биологии, но и понятия необходимости, смысла человеческой жизни. Такие, что могли озаботиться возможностью менять мир по собственному желанию, много более богатой возможностью, чем у обычных людей, плывущих по течению, и понять, что на главный вопрос жизни для каждого найдется свой ответ. Такие, как доктор Арчер - худая, с уставшими глазами и короткой прической, придающей вместе с ее серым лабораторным одеянием облик заключенной концлагеря. Месяц назад развелась с мужем, не оценившим, что его пассия пропадает в карантине, следуя своему призванию, и якшается с убийцами из Дозора, но после становления развитой заметно посвежела. Абсолютная рекордсменка среди развитых второго поколения с химерами числом в шесть. Такие, как доктор Гутьеррес, южнокорейский иммигрант в третьем поколении, немногословный, исполненный типично восточным тактом и рассудительностью. Стоило ему продемонстрировать свежайшие наработки, созданные из знания о принципах работы Элизиума, как совет директоров Гентек завалил ученого грантами и перевел в старую область исследований, создавать "детекторы вирусной телепатии" на основе установок высоких материй. Даже такие, как доктор Фостер - чемпион собрания штата Вашингтон по крикету, завсегдатай собраний МЕНСА, тайный садист и просто человек с хорошим чувством юмора - и его ассистентом вместе с начальником охраны Вандайвера, Чапиным. Все трио - самые что ни на есть первостатейные говнюки, но совершенно этого не скрывавшие. К тому же это были свои говнюки, работавшие над одним из самых антигуманных проектов Гентек, еще и талантливые в придачу. И многие другие ученые...       Ни один из обращенных что из числа вояк, что из научного контингента не передумал и не донес до сведения Рукса, что у него под носом формируется братство мутантов-оборотней, все глубже корни запуская в корпорацию и ряды их надсмотрщиков. А что еще делать, как не проживать обновленную жизнь? Жаловаться никому не побежишь - если Дозор узнает об остальных развитых и неведомым чудом разгромит их, рано или поздно доберется и до тебя... Право, зачем как-то саботировать работу Зевса, если он никак не ущемляет твои начинания; более того, они ему необходимы, и Мерсер собирается поощрять проявление любых твоих качеств и желаний, неважно, жаждешь ты знаний или пролития крови? Хочешь отомстить Дозорным, тем, кто сгноил твою семью в полевых лагерях? Хочешь прощения? Безнаказанности? Способности все узнавать? С наступлением Нового мира ты получишь все. Отныне твое тело и твой разум - все, что тебе будет довольно, чтобы владеть своей жизнью в полной мере.       Примерно в этом же духе он агитировал мисс Галловей, сидя в ее рабочем кресле. Знакомство с ней было отличным примером верности Роланда общему делу: по его словам, с Сабриной в администрации Гентек мужчина не ладил, но не мог не рекомендовать ее в кандидаты на "развитость". Алекс был со своим помощником солидарен - он и раньше выяснил через базы данных Блэкнет, что психотип этого заместителя финансового директора отлично располагает к становлению "человеком Мерсера". И сейчас, в неспешном разговоре, покачивая в пальцах бокал вина, он с удовлетворением наблюдал проявление этих черт. Сабрина, стоя у камина вполоборота, изучала Зевса украдкой, бросая на зловещую фигуру, что черной кляксой угнездилась в кресле у рабочего стола, осторожные взгляды, но притом вела себя так, будто Галловей являлась хозяйкой положения. Дамочка явно знала себе цену и каких бы то ни было комплексов по поводу своего холерического темперамента не имела. Сабрина была цепкой... Цепкой, очень умной и расчетливой. И да, никакой неприязни, брезгливости к порождениям "Света" она не испытывала, когда смотрела на особей через обзорный экран лаборатории - лишь сухой расчет, сколько проделки ученых могут стоить корпорации и покроет ли выход издержки. Вирус для Галловей был просто еще одним инструментом. Карьеристка... в хорошем смысле этого слова. Проникнув в ее резиденцию по соседству с Кэдман-плаза, Мерсер взял на себя смелость для поддержания обстоятельного разговора налить и Сабрине вина, обнаруженном в шкафу, неплохого к слову - но к своему бокалу она так и не притронулась.       - ...именно поэтому возможности "Света" поистине безграничны, мисс Галловей, - мужчина небрежно листал документы, высвеченные на лэптопе хозяйки офиса. - Наше призвание по жизни достаточно сложно определимо, и к нему куда сложнее адаптироваться. Встав не на то место, мы остаемся как бы незаконченными, если только некто более дальновидный и могущественный, чем мы сами, - а именно таким, по моему отнюдь не скромному мнению, обязано являться разумное существо, - не поможет нам. Вы любите, когда каждый находится на своем месте и четко выполняет свои обязанности. Насколько могу судить о вас - вы на своем месте в Гентек, безусловно на своем, но все-таки...       В гордом одиночестве сделав очередной глоток и мысленно похвалив вкус Сабрины, Мерсер пристально посмотрел на нее - поскольку теперь уже она смотрела на Алекса в упор. Зевс впервые обратил внимание на руки молодой женщины, явно привыкшие к клавиатуре, с коротко остриженными ногтями - что совершенно не вязалось с остальным ее телом, с тонкими чертами ухоженного лица. Волосы, собранные в хвост, простой и опрятный, опять же, резко контрастировали с общим стилем ее одеяния: приталенный пиджак сидел на Сабрине как влитой, обтягивая фигуру подобно перчатке, подчеркивая высокую грудь глубоким вырезом и белой блузкой. Длинные мускулистые ноги были покрыты облегающими же брюками. Аромат духов вокруг нее витал легкий, типично женский. Что-то вроде цитрусовых с нотками миндаля... точнее состав Алекс не стал анализировать за ненадобностью. Возможно, обращению его внимания на подобные детали и приданию им значимости способствовала атмосфера помещения - будто Мерсер светобоязливую невесту Дракулы пришел вербовать, ибо в роскошном офисе Сабрины в Ван-Пьеррепонт царил интимный полумрак, создаваемый зашторенными окнами да потрескивающими в камине дровами.       Ну да, освещение виновато, как же, усмехнулся про себя Алекс. Определенно, какие-то оставшиеся с прошлой жизни гормоны тоже не были повинны в том, что Мерсер оценивающим взглядом окинул фигуру Сабрины. Ему просто впервые за долгое время стало интересно, как он выглядит в глазах других людей. На тот момент расположившийся за столом Галловей образ получался хоть и знаковым для сотрудницы Гентек, не одним лишь косвенным образом имевшей дело с эпидемией 2008го года, но достаточно гротескным. Пожалуй, меньше всего ожидаешь, что мужественная, кажущаяся непоколебимой фигура Темного властелина, повелевающего вирусными тварями, будет скрыта какой-то там кожанкой с неряшливо торчащими из-под нее полами рубашки... Хотя рубашки Мерсер любил и, потакая своему прежнему образу жизни, вне встреч с развитыми (как нынешними, так и будущими) частенько носил их имитации, аккуратно заправленные в брюки и повязанные галстуком.       Несмотря на экстравагантный облик, Сабрина ощущалась... заинтригованной не только самим фактом появления Зевса у нее в гостях, но и им самим. Женщина могла сколько угодно выслушивать его с абсолютно невозмутимым видом, из которого Мерсер, будучи обычным смертным, должен был сделать вывод, что Сабрине наплевать, и вообще он для нее случайный проходимец. Но легчайшая мимика лица в совокупности с мониторингом вирионами выдавали помимо легкого налета страха и озадаченности еще и волнение... интерес к личности собеседника. Льстило ли Мерсеру такое внимание? Нисколько. Все это - не более чем реакция "простой смертной" на привлекательную оболочку, разбавленной слухами о возможностях Зевса и манерой его поведения за эти пятнадцать минут живого общения. Интересно, подумал Алекс, опустошая свой бокал и потянувшись к бутылке, чтобы аккуратно налить еще. В Новом мире... будут ли все придерживаться стандартов красоты, располагая такой возможностью, попутно изобретая новые все новые разнообразные моды? Или дружно наплюют на это дело, поскольку пропадет необходимость выглядеть хорошо для кого-то, с какой-то целью создавая приятное впечатление? Кого-кого, а женский пол Мерсер предпочитал судить, как и все свое окружение, в первую очередь по делам и уровню интеллекта, а потом уже... ну, скажем, по цвету волос. Блондинка и рыжая уже оставили у него неприятное впечатление... Что ж, посмотрим со временем, какие эмоции у него вызовет не обделенная умом собеседница с шевелюрой цвета воронова крыла.       - Доктор Мерсер, оставьте громкие слова для чурбанов из Дозора... - с напускной брюзгливостью ответила Сабрина. - Понимаю, что вы сюда зашли не только затем, чтобы выпить за мой счет в моей же компании и порассуждать о смысле жизни.       Мерсер кивнул, усмехнувшись, и отодвинул бутылку с рубиновой жидкостью в сторону.       - Как я уже говорил, вы - одна из лучших кандидатур, мисс Галловей, - размеренно говорил Алекс. - Несмотря на должность, деньги как источник материальных благ вас, по-видимому, интересуют слабо, числятся за приятный бонус. Мы такие же как вы, Сабрина. Уже сейчас нам принадлежит золотой запас Манхэттена и оставшиеся в хранилищах ценные бумаги, но никого из нас не охватила денежная лихорадка. Никто из нас и не думал сбежать из города или на худой конец почувствовать себя МакДаком, трясясь над сейфами и купаясь в собранной валюте... Мы попросту не нуждаемся в деньгах. Не только в силу физиологии - мы люди идейные. Мы ищем силу и возможности, чтобы разделять, взрывать, исследовать и управлять, а не проживать с притворным смирением свои обывательские жизни. И вы, мисс Галловей, стали бы очень ценным пополнением для устроителей Нового мира. Вы известны своими политическими связями, благодаря которым сумели добиться высокого положения в управлении корпорацией и большого влияния как в отделе финансов Гентек, так и среди логистического сектора. Конечно, это не значит, что мы хотим видеть вас в наших рядах именно в силу этого, - оговорился Мерсера, вновь кривя губы в усмешке, подумав, что Линдсей вполне мог бы пустить слухи, что основная причина развития Сабрины заключается в ее внешности, и скоро абсолютно раскрепощенный Зевс вообще начнет себе гарем собирать. Однако элемент случайности вел себя вполне пристойно, действуя на нервы лишь в мелочах. Между тем, Алекс продолжил:       - Ваши связи - тот же приятный бонус, мисс Галловей. Боюсь, если бы ваш психотип и личные качества не подходили нашему делу, если бы я признал вас непригодной для повязанного идеалами и кровью сотрудничества, этого разговора не состоялось. Оригинал был бы отправлен до лучших времен в инфополе, то есть ассимилирован, и вы были бы просто замещены развитым "с улицы", который принялся бы с удовлетворительной эффективностью играть вашу роль. Таких у нас немного, все-таки нужные нам должности располагают как раз к таким людям, которых мы хотим видеть своими представителями. Надеюсь, такая откровенность вас не обидела...       - Нет-нет, отчего же? - уголки ее рта обворожительно приподнялись. - Чувствую себя польщенной, что мне предложили работу в компании, собирающейся превратить знакомый всем мир в руины. Честно.       Установилось молчание, когда Сабрина отошла к окну и принялась раздвигать шторы, впуская в помещение лучи вечернего солнца. Алекс уже не усмехался. Сведя ладони вместе, он смотрел на выглянувшую наружу Сабрину, отделенную герметичным стеклопакетом от людских страданий и самого вируса, хоть в Бруклине их проявления были очень скромными, да и то стараниями Гентек. Смутно подумал, что в силу какого-то неучтенного фактора Сабрина могла и отказаться впустить "Свет" в свое тело... в свой разум. Галловей тем временем указала на окутанные красным дымом высотки Манхэттена, что виднелись за малоэтажной застройкой Фултона, среди развалин Бруклинского моста.       - Посмотрите, доктор, - Сабрина сложила руки на животе, неторопливо разворачиваясь к Мерсеру. - Мне эта картина открывается из окна каждый день. На острове, некогда купленном у индейцев за стекляшки, полтора года назад проживало без малого два миллиона человек. Один из самых живых городов в мире - 300 тысяч пешеходов на Таймс-Сквер ежедневно, две трети всех операций фондового рынка на Центральной бирже. А теперь это мертвый город... город ходячих мертвецов, и ответственным за это вы признаете себя. Своим актом террора вы предоставили обычным людям, в том числе мне, такие возможности, какие нигде больше не найдешь. Может издалека мне и не видно, чем вы в Красной зоне занимаетесь и какие грандиозные проекты готовите, - Сабрина галантно наклонила голову, словно признавая свою неосведомленность, - но верхушка Гентек, в которой я, как вы сами признаете, состою, дает перспективы и возможности распоряжаться чужими жизнями не меньшие. Думаете, мне стоит расшатывать мое нынешнее положение, отказываться от всей мощи бюрократического аппарата, стоящего за мной, ради туманных перспектив в вашей... организации? Ради славы первопроходца?       - Мисс Галловей, - сухо обратился к ней Алекс, - позвольте отметить, что в случае становления развитой ваши привилегии в Гентек никуда не денутся до тех пор, пока корпорации утратят свой смысл как явление. На данный момент благодаря подобным вам сотрудникам я и есть Гентек. Лучшие ученые всего мира работают на меня, как не подозревающие об этом, так и по прямому приказу. Курирующие их командиры Дозора закрывают глаза или вовсе способствуют провозу незадокументированных и абсолютно точно биологически опасных материалов. Торговаться со мной не выйдет, мое внедрение работает безотказно, в отличие от разведки иностранных держав. У меня всегда найдется альтернатива. - подчеркнул он эту непреложность интонацией. - Вы вращались в чиновничьем аппарате корпорации зла, вырабатывая необходимые навыки, а я был этими людьми. И не притворяйтесь несведущей - вы ведь прекрасно знаете, насколько это все серьезно. То, о чем вы только слышали краем уха, связано с делами, перед которыми и ваши амбиции, и жизнь единичного человека вообще поистине ничтожны. Если Гентек под патронажем Штатов доведут свои дела до конца и получат-таки по моему недосмотру силу, способную изменить мир на их усмотрение, прогрессивную часть населения Земли ждет война и неминуемый конец. Будут выпущены на свободу все экспериментальные средства. И я вас уверяю, находящийся в разработке "летающий чернобыль" русских - это далеко не предел. Будут их еще в девяностом выведенные в лабораториях стационарного Чернобыля химеры-сталкеры, устойчивые к радиоактивному заражению, психотропное оружие китайцев и много чего еще. При не настолько печальном развитии событий мир ожидает глобализация, с которой, как известно, связаны многие другие риски, и вечно оспариваемая диктатура. Одним словом, мисс Галловей, - заключил Алекс, - вы рискуете увидеть из-за людской глупости и алчности конец света, встретить мучительную смерть прежде, чем умрете от старости.       - Если я решу, что риск того стоит - почему бы и нет? Я заместитель финансового директора, в конце концов, - деланно рассмеялась Галловей. Смех у нее оказался приятный, низкий горловой. - Просчитывать риски, выделять перспективные направления, чтобы сберечь и преумножить средства держателей акций - это моя работа. Мне ясна ваша позиция, доктор, - с явно приподнятым настроением ответила Сабрина, закрывая шторы. - Более того, я подозреваю... это был намек на то, что ваши, гм, «коллеги» мировой катаклизм в случае его непредотвращения спокойно переживут. И вообще являются своего рода бессмертными существами. Это весьма соблазнительная… перспектива. Но можете ли вы предоставить мне более убедительные доказательства управления всем, вашего "всемогущества", чем то, что вы как ни в чем не бывало вылезли из эпицентра ядерного взрыва, отряхнулись, и спустя четырнадцать месяцев запустили эпидемию, которую в прошлый раз сами же и придушили, уничтожив ценнейшую и опаснейшую особь Гентек?       - То есть вам этого недостаточно? Пусть так, ладно, - смягчившимся тоном ответил Алекс, поняв, что она не набивала себе цену, а просто поддерживала беседу. Возможно, в ее представлении так должен был выглядеть легкий флирт с человеком от науки. - Доказательства того, что любой человек может получить наши возможности, получить безусловно полнейший над своей собственной жизнью контроль, будут вам предоставлены. Я покажу вам одного из нас - он, надо сказать, представляется максималистической и в какой-то степени забавной стороной нашего нового бытия...       Нет, внезапно решил про себя Алекс, отменяя уже отданную было команду развитому, дожидавшемуся его на вертолетной площадке. Линдсей в качестве демонстрации здесь не подходил. Да, никто не зашел так далеко в изменении себя, отличии от себя прежнего, как бывший безумец - пример был показательным, но не для Галловей. Она, подобно Мерсеру, консерватор, относительно себя тяготеет к прежним формам и устоявшимся порядкам, ибо чувствует в следовании им явление "старой доброй собой"... Она жаждет управлять окружающим миром, изменять его согласно своей прихоти. Наилучшим вариантом тут было показать Роланда, что вызвал бы легкую неприязнь и дух соперничества, а не брезгливость по отношению к "убогому" Бенхерсту, которого доктор Мерсер, должно быть, из жалости подобрал. Давний противник, уже вошедший в свиту Зевса, послужил бы для Сабрины отличным намеком, что она не незаменима, и в случае промедления ее функции вполне сможет исполнять кто-то другой...       - ...в следующий раз, - окончил Алекс, поднимаясь из кресла и неспешным разворотом к двери давая понять, что время аудиенции вышло. - Он один из ваших старых знакомых, и я рассчитываю, что общий язык будет вами с ним найден. Пока же - всего вам хорошего, и благодарю за вино. Вкус у вас отменный...       - Вы так все и оставите до следующего раза? - приподняла брови Сабрина. - Доктор Мерсер, неужели вы столь многого ждете от наших дальнейших встреч, что готовы мне довериться настолько, будто я уже целиком ваш человек? Или дело кроется в вашей фирменной слежке, о которой я смогу только подозревать?       - Строго говоря, без доверия в вопросах вербовки и шпионажа никто обойтись не может, - счел нужным ответить мужчина, задержавшись у стола. - Всегда сохраняется вероятность, что человек из числа надежных и верных лишь играет эту свою роль... Другой вопрос - то верно лишь для людей старого образца. То, что я не требую никаких гарантий с вашей стороны до обращения - это не доверие для меня, не вверение вам фактора случайности. За это у нас совсем другой человек отвечает... Мисс Галловей, - располагающим к собеседнику тоном продолжил Алекс, - вы талантливы, несгибаемо горды и честолюбивы, но вам приходится сдерживать себя перед стариками в смокингах; перед этими держателями акций, бесконечно далекими от предприятия, которое организовываем мы с вами здесь, в Нью-Йорке Зеро. Я вижу вас насквозь, Сабрина. Амбиции и потребность в признании заслуг вам не задушить в себе, и я вовсе не говорю, что это плохо. Наоборот, если бы вы были способны их пересилить и пойти против развитых, я и не вздумал вам на глаза показываться. Раскройте подробности моего визита обществу - и ими воспользуются те, для кого и счастье ваше, и жизнь не важнее, чем любого из жителей этого несчастного города. Они не угомонятся, пока из вас не выжмут все подчистую, и ваш высокий пост этот крайне болезненный процесс не остановит. А так - став одной из нас, вы сможете использовать все новые возможности для раскрытия собственного потенциала во всей красе. Вы и с собой обретете гармонию, и человечеству по дороге поможете. Поспособствуете становлению всех настоящими людьми, - Мерсер перевоплотился в офицера, который должен был забрать у Сабрины посылку по направлению Коллинза, после чего улыбнулся чужим лицом, хрипло добавив:       - В самом деле, мисс Галловей, вы должны понимать, что нигде вам не будет лучше, нежели в наших рядах. Будьте любезны, выдайте мне материалы для серии "Часовой механизм", и я откланяюсь. Дела ждут.       - Вы все время говорите "мы", "наши ряды"... - фыркнула Сабрина, открывая встроенный в стену сейф и доставая из него кейс с документами. - Почему бы не быть откровенным и не говорить "я", "мне"? Ведь вы лидер этих людей, несомненно их направляете. Или дело в том, что правы те яйцеголовые, называвшие "Свет" первой экосистемой с нейронной подоплекой? Телепатия и все такое? И когда говорю с вами, на самом деле я разговариваю с обществом в целом, со всеми остальными зараженными? - уже не скрывая веселья в голосе, Сабрина подошла к столу и толкнула по гладкой поверхности чемоданчик к Мерсеру. - Или ваше тайное общество организовано по более стандартным схемам? Массонская ложа там, собрание иллюминатов местного пошиба... Любопытно, какое место в вашей иерархии я могла бы занять?       - Если хотите, можете называть нас что "Ассоциацией возрождения", что "Клубом читающих меж строк", что "Олимпийцами", да вообще как угодно, - спокойно ответил Алекс, берясь за ручку кейса. - У нас есть определяющие суть идеи, но имени у нас нет. Нет у нашего братства и знамен, и табеля о рангах. Дифференциация если и существует, то по биологическому признаку - пропускной информационной способности, - и на текущий момент никак себя не проявляет. Для меня важны все, мисс Галловей, ибо бесполезные должности среди агентов правительства, Дозора и Гентек я не держу.       - О, ясно, - мигом поскучнела лицом Сабрина. - Просто альтернатива совету директоров, в котором я сейчас состою. Такие же пустые разговоры о том, насколько бездушные шестеренки важны для корпорации, дабы они вертелись чуть охотнее. А я-то надеялась, что работа с вами принесет какой-нибудь ценный, непередаваемый опыт...       Мерсер немигающим взором матрицы уставился на нее.       - А вы все делаете вид, мисс Галловей, что хотите получить отсрочку в рассмотрении моего предложения? - наконец усмехнулся он, положив кейс обратно на стол и складывая руки за спиной.       - Буду сопротивляться по инерции, - беспечно согласилась Сабрина, тонко улыбнувшись. - В конце концов, что я за женщина, если не могу позволить себе поломаться и состроить недотрогу, когда пожелаю? И что может быть лучшим обозначением независимости, нежели создать впечатление, что это ваша организация во мне нуждается, а не я в ней?       Даже если Сабрина уклоняется от четкого ответа, исполняя одной только ей важные ритуалы, этот разговор затянулся. Отошел от оптимальной линии, подумал Алекс. Слишком много было сказано "почему", согласно которым Мерсер собирается делать то, что собирался, и хочет втянуть в это замфиндиректора Гентек. Между тем, тот же Фернбак советовал для ведущей роли убеждения говорить не почему, а как именно план собираются воплощать в жизнь. Для делового человека вроде Сабрины этот совет был даже более актуален... Словно прочитав мысли собеседника, она доверительно наклонила голову:       - Что-то мы с вами на слишком уж возвышенных тонах беседуем. Предлагаю, с одной стороны, перейти на ты, что вы наверняка практикуете со своими подчиненными. Вы ведь до визита узнали меня достаточно, чтобы таковой в будущем считать, а потому я была с вами, ну... знакома заочно.       Обдумав ее предложение, Алекс кивнул:       - Допустим.       - Во-вторых, мне нужно точно уяснить, что от меня потребуется в ходе работы... - неопределенно махнула рукой в воздухе Сабрина, - в качестве человека этого "нового образца", работающего на других развитых и на вас, доктор Мерсер... Александр, лично.       - Прежде всего, я не осуществляю контроля над другими целиком самостоятельными членами Разума улья, - принялся объяснять мужчина. - Телепатия наша своеобразная; про нее вы нигде не вычитаете, да и обозначить ее при помощи описания стандартных каналов восприятия сложновато будет. Что мысленные мои приказания, что отданные в более привычной форме выполняются добровольно - пока что прецедентов с нарушением секретности, санкциями в отношении пронивинившихся не было. Перед каждым обновленным человеком ставится спектр задач. Обстоятельно он готовится к их исполнению, черпая накопленные инфосферой знания и по совместительству выполняя должностные обязанности лица, которым он является в видимой для Гентек и Дозора жизни. Ученые проводят незадокументированные опыты, военные - покрывают их и обеспечивают материалами. В Нью-Йорке, куда ни посмотри, везде находятся мои люди; лишь самые высокие посты остаются не затронутыми. Но и совсем без них я обойтись не могу. Кто-то должен рассматривать общую картину, пока остальные сосредоточены на своих менее глобальных задачах, кто-то должен шпионить в высших кругах и отслеживать их вялые телодвижения. Да, Сабрина, - строго подтвердил Мерсер, когда она собралась что-то возразить на его слова. - Если люди на моей службе когда-нибудь и встретятся в открытом бою с людьми Старого мира, то случится это не завтра и не через месяц. На сегодняшний день вынос танков и революционно-подрывная работа - исключительно моя прерогатива. Это работа публичной фигуры, поддерживаемой, чтобы минобороны не расслаблялось и концентрировалось на моей персоне, а не на смутных подозрениях, будто в их системы проникли некто отличные как от русских, так и от китайских агентов. Что же до финансового директора Гентек, должность которого Сабрина Галловей вскорости обязательно займет, ибо тот скончается в силу естественных причин... - усмехнулся Алекс, глядя в окно, за которым расцветала непривычно холодная для восточного побережья весна. - В финансисте я хочу видеть, как и в любом другом развитом, своего соратника, продолжение общего дела, а не безмозглое орудие. Не считая направления активов на нужные мне ветки исследований и обоснования этого перед советом директоров, его первым заданием я собирался сделать подготовку общественного мнения. Необходимо слить бунтарям с Гуэррой во главе маловажные, но пронзительные подробности экспериментов корпорации, а также статистику издержек, которые Гентек и Дозор несут из-за моего якобы активного им противодействия...       Ее холеное лицо сморщилось, будто Мерсер заставил Галловей целиком лимон сжевать. Этот священник был больной темой для чинов-руководителей: заработав себе имя еще во время окончания Первой вспышки, Луис обрел слишком большой вес среди общественных движений, стал слишком значимой фигурой, чтобы казнить его или устраивать тихое исчезновение. Сделавшись мучеником, носящий крест и белый воротник грозил окончательно разрушить хрупкую иллюзию заботы о гражданах США, что кое-как была возведена корпорацией под лозунги про "общее благо" после погромов на Статене.       - Вы хотите, чтобы я слила этим... повстанцам, - презрение в голосе Сабрины чувствовалось так отчетливо, что его, казалось, ломтями нарезать можно было, - данные Гентек, составляющие корпоративную и государственную тайну? Не рановато ли заводить прикормленных обожателей?       - Рано или поздно придется, - подтвердил Алекс. - Гуэрра для начала будет в самый раз. Но волноваться не стоит - необходимость в Луисе и его людях лишь временная. Он послужит лишь простым инициатором запуска, а после Дозору будет дозволено показать своё превосходство над бунтовщиками.       Они немного помолчали, после чего Сабрина, маска непосредственности и управления положением которой ощутимо дала слабину, спросила растерянно:       - И все же... Гуэрра? Что он подумает, когда увидит наши сводки? И если он расскажет людям, разве будет это полезно для имиджа Зевса?       - Он не станет душой болеть за меня, верно, но и против не будет, - коротко ответил Мерсер. Затем дал более развернутый ответ:       - Акценты сместятся с моей виновности в катастрофе, что обрушилась на его родной город, на Гентек и правительство. Священник уверует, что я куда меньшая угроза... к тому же, я якобы терпеть не могу палачей из Дозора, и Гуэрре этого будет достаточно, чтобы пустить слухи, будто Зевс не так плох, каким его выставляют. Противоположный центр силы станет для людей, многие из которых видят в заведующем Нью-Брайтоном единственное вменяемое лицо по эту сторону кордона, более привлекательным. А это напрямую связано с моим более далеко идущим планом.       - Тогда почему просто не запудрить ему мозги и не присоединить к своей дружной кампании, сделать одним из агентов? - всерьез заинтересовалась Галловей. - Или что-то не так с его генокодом?       - Отнюдь. Вирусу нет дела до мутаций или даже генетических увечий, отхода от привычных форм, если организм уже полностью сформирован. Если он миновал стадию интенсивного роста, - покачал головой Алекс. - Делать Гуэрру развитым я не собираюсь - на первом этапе плана не собираюсь, - по той же причине, что и доктора Лангхэма.       Сабрина задумалась, но лишь на мгновение. Ведущих сотрудников Гентек она знала поименно и лично.       - Бенджамин Лангхэм? Припоминаю... Его работы о смене полифагии на зоофагию видов, образованных вирусом, были оценены советом как изобретательные и стоящие выделения дополнительных средств. Так чем он не угодил, чтобы не рассматривать его кандидатуру для вербовки?       - Он, несомненно, в ином случае мог бы послужить моему делу. Он умен и изобретателен, а неудобное с точки зрения вербовки направление, в котором проистекает его научная деятельность, тоже проблемой не будет - наши технологии не используют какую-либо электронику и металл, но при этом не менее эффективны, чем искуственные аналоги. Обход всевозможных защитных систем для нас не так уж и сложен, хоть и может быть времязатратным, - Алекс указал в сторону двери, как бы намекая на протоколы безопасности объекта, где они вдвоем находились. - Дело в другом - Лангхэм всего лишь плохой человек... в отличие от нас. Гуэрра же просто хороший человек. Когда другой верующий в качестве ободряющей фразы изберет "я помолюсь за тебя", Луис скажет "я помогу тебе". К сожалению, - вполне искренне посетовал Мерсер, - моему делу не подходят ни люди плохие, ни хорошие, как не нужно мне проявление несдержанных чувств и фанатичных идеалов, когда дело касается человеческого ресурса. Мне не нужны люди, которые смотрят со злорадством, как гибнут их собратья в клетках. А также которые не могут это проигнорировать, начинают действовать во всю полноту сил, пытаясь спасти несчастных, и в итоге сами уже оказываются за решеткой. Что мне нужно от партнеров, так это целесообразность.       - Неужели? - глаза Сабрины с насмешкой блеснули отстветом камина. - Это то единственное, что привлекает вас в деловых... партнерах?       - Повторюсь, но да, к сожалению, - предпочтя не заметить ее игривого тона, ответил Алекс. - До завершения стадии "Нью-Йорк Зеро" наша работа - это коварство и изобретательность, притворство и ассимиляция знания. Не важно, плох или хорош человек с точки зрения общепринятой морали - если в нем имеется зерно рациональности, если он может обросить свои убеждения и странные причуды перед лицом общего дела, он будет мне необходим. Ну, вы же знаете эти приторные сказки, которым кинематограф и те же писаки испокон веков пичкали народные массы? - Алекс, облокотившись о стол, недовольно нахмурился. - Сказки о том, как человек, ведомый долгом перед обществом, осознает силу любви и дружбы, осознает, что не только сухой расчет необходим для спасения мира... Понимает, что люди значат друг для друга и что значит видеть для них лучшее будущее. Вот только выдумка все это, именно что веселые сказки, призывающие надеяться, будто их маленькие уютные зоны комфорта неприкосновенны, что-то да значат, - отрезал Мерсер. - Всегда те, кто спасал мир, имели право руководствоваться одним лишь расчетом. Сухим, трезвым. Злым. Карибский кризис предотворатил лишь конструктивный диалог между лидерами держав, а не призывы к миру и истерики по поводу ядерной зимы, - несколько распалившись, Мерсер сжал кулаки на столешнице, отчего она жалобно заскрипела. - Поставьте того же Достоевского руководить целым биомом - я посмотрел бы, во что в кратчайшие сроки трансформировались бы его высказывания про несоответствие целей и средств! Их рассуждения бессмысленны, ибо не должен иметь смысла предмет их рассуждения...       Заметив, что Сабрина молча смотрит на него, скрестив руки на груди, и особого энтузиазма в поддержании беседы не демонстрирует, Алекс оборвал себя на полуслове.       - Вы совершенно не знаете, какую тему для разговора с дамой следует выбирать, доктор Мерсер, - вновь перейдя на тон скучающего официоза, резюмировала Галловей.       - Да, водится за мной такой недостаток, - признал с усмешкой мужчина, отмечая, что его собеседница опять перешла на "вы", будто заново возводя барьер непонимания друг друга. Приняв правила игры, Алекс, в свою очередь, бесстрастно отметил:       - Однако, у вас я засиделся, мисс Галловей, - Мерсер вновь ухватился за рукоятку кейса. - Не думал, что столько придется вас уговаривать... А я-то к вам пришел, имея в голове знание, что ваш разум непременно будет принадлежать нашему делу, и в кратчайшие сроки.       - Мы еще посмотрим, кто кому принадлежать будет. Пока же, возможно... у нас действительно могут появиться общие дела, - ответила Сабрина, присаживаясь в освободившееся кресло и переводя взгляд на экран лэптопа. - Не смею вас больше задерживать, доктор Мерсер.       Бюрократка, беззлобно, даже весело про себя ругнулся мутант, выходя в коридор. Впрочем, в хорошем смысле. С Сабриной определенно стоило держать ухо востро, хотя агент из нее выходил отменный. Это Мерсер теперь чувствовал так же легко, как сдерживал выбросы носителей информации, проходя мимо детектора к вертолету. Линдсей, добрый час проторчавший на крыше и уже начавший было переживать, что Зевс его никак не позовет, на детектор вовсе внимания не обращал: рядовым развитым был стандартом привит этот механизм "задержки дыхания", основанный на контроле внутренних жидкостей, не дающих выхода того же летального для обычных людей аналога "Красного света". Ястреб поднялся в воздух и взял курс на смог Красной зоны, где Мерсер рассчитывал устроить крушение, среди руин благополучно исчезнув с документами Коллинза... Поисковые группы найдут лишь окровавленные куски тел с черными ящиками, из которых установить причину аварии будет невозможно.       И зачем вам так возиться со всеми этими пешками, проворчал Линдсей, когда Алекс мысленно разъяснил ему причину задержки. Безумец, привалившись к броне десантного отсека, в привычном уже цепенении транслировал свои мысли, дабы не орать сквозь шум винта:       Ладно Кениг и Арчер, но Галловей? Роланд? Готов поспорить, вы съедите их и забудете их имена, едва они исполнят свою роль в сюжете задуманной вами постановки!       Хочешь сказать, я должен отдавать предпочтение ученым? поинтересовался Мерсер. С чего бы? Ученые поверхностны в плане социальных отношений и, как правило, слишком мало знают о жизни - в противовес знания о том, как эта жизнь работает. Я не собираюсь вверять вирус некой группе "безупречных" представителей человечества, набранных по определенному признаку. Обеспечить процесс перехода - да, на это способны немногие избранные, как и на любую другую высококвалифицированную работу, но по итогу вирус достанется всем.       Так-то оно так, но все-таки наука двигала...       Не залезая даже в научные дебри, Линдсей, я набираю этих людей, потому что они важны для меня, прервал его Мерсер. И я надеюсь, как повязанные славным делом первопроходства, мы если не станем добрыми друзьями, то открыто признаем эту собственную важность друг для друга, несмотря на многие личные недостатки.       Заметив, что мысли Бенхерста по-прежнему заняты недоумением, Алекс вздохнул про себя. Оглянувшись на окутанный смогом Манхэттен, который становился все ближе, он неторопливо спросил:       Какой человек, по-твоему, совершенен, Линдсей? Какой человек не нуждается в дополнении себя?       Абсолютно терпимый, немедленно отозвался Бенхерст. Знающий если не все, то очень многое. Понимающий, вокруг чего вертится этот мир. Здравомыслящий, остроумный как я и однозначно шарящий в поп-культуре. Ни к одной из этих категорий Галловей я причислить не могу. Кениг - другое дело, с этим стариканом хотя бы заскучать не удастся, он чуть ли не каждую неделю новый концлагерь открывает...       Стоило ли ждать иного ответа? проворчал Мерсер. Полно. Даже развитый неспособен быть универсалом, который станет безупречно исполнять все, о чем его ни попросят. Я вот почти ничего не смыслю в поп-культуре старше девяностых, и не горю желанием узнавать. Идеал для каждого свой. Всегда ты ущемляешь кого-то своими взглядами и образом жизни. Всегда могут существовать иные точки зрения, а твои представления об этом самом идеале - устареть. Зачем я, по-твоему, стараюсь провести максимально широкую выборку людей, набирая "Светочей" в том числе среди мирного населения?       Ну-у, я думал затем, чтобы было на кого при случае спихнуть всю вину, пожал плечами хоть и бывший, но изначально безумец. Да и вы к тому же говорили, что Корм может засечь нашу полномасштабную передачу информации через Блэкнет, и раз масштабы предприятия возросли, пора переходить на курьеров. Передавать образцы там, копии документов, физическую кооперацию налаживать... что бы это ни значило.       Последнее время Алекс действительно привлекал к полевым работам все больше агентов из числа народных масс, делая их связными. Из-за новых рискованных испытаний, которые он запланировал в исполнении Гентек, Дозор - то бишь корм, кормовая база, психокопы, в самых разных вариациях прозванные так с подачи Роланда в среде развитых, - принялся закручивать гайки. Никому было не нужно, чтобы информация о резко возросшем количестве трупов на острове просочилась через информационную блокаду. Однако работа связных была лишь следствием числа свободных агентов, но не его причиной. Когда вертолет миновал Ист-Ривер и заскользил вдоль Пайка, Алекс решил для себя:       Ладно. Я изменю твое мнение на наглядном примере. Дам, так сказать, прочувствовать преимущества вариативной специализации, полнее вжиться в роль обычного развитого, не отягченного элементом случайности. Бенхерст, какой класс челюстноротых ты раньше числил за самого для себя нелюбимого?       Что? А... Да, точно говорю, птиц, бесхитростно ответил мужчина, передергивая с увлечением затвор карабина. Летают, орут, гадят где ни попадя… мозги птичьи, опять же. Э-э... Он опасливо взглянул на Мерсера. Зря я в этом признался, да?       Зря, зря... вздохнул мысленно Алекс, деликатно умолчав, что знание об этом у него давно имелось, а вопрос был скорее риторического характера. Вакансии в нашем предприятии заполнены сполна, Линдсей, и набор новых работников скоро подойдет к концу. Роль наглядного пособия в качестве тебя, считай, заканчивается, так что пора и на практике пользу начать приносить.       Вертолет, как и было задумано, потерпел крушение на западе Чайнатауна, где базировался основной состав подполковника Коллинза. Тайно передав ему документы, Мерсер со своим антиподом отправился в туннели метро под Мертвой зоной. Там и был расположен основной полигон - совокупность гигантских биологических резервуаров, где проектировались новые особи, в том числе особо крупные. Доктор Арчер вместе с Гутьерресом как раз правили третьего Голиафа - пока что несерийную, чисто экспериментальную модель. Двое, разнящиеся незначительно имплантами, уже были готовы, и Мерсер выпускал их иногда в город погонять Дозор и отвлечь их внимание, "как Ангелов", по словам Линдсея. Боевые машины людей извечно жались к земле, стараясь как можно меньше светиться в плоскости вертикали и, соответственно, быть менее досягаемыми для противотанкового оружия. Одно удачное попадание, и громоздкая бронированная повозка будет обездвижена... Голиаф же, обладая огромным потенциалом к регенерации и двойной несущей конструкцией по примеру охотника-лидера, был способен, будучи чуть ли не разорванным на куски, продолжать двигаться и вести бой. В этом проекте Алекс решил проверить, как много ему удастся копнуть вверх для передвижной огневой точки, наращивая одну лишь устойчивость, не применяя какие-то аналоги той же технологии активной защиты. Например, окружить свитой из дронов, принимающих на себя урон и латающих повреждения...       Да, Бенхерста не удивить было огромной тушой, запаянной в гнилостный мешок, так что наружу выставлена была одна лишь голова, с которой возилась пара ассистентов Гутьерреса. Зато на птиц-мутантов, по его зову слетевшихся из-под сводов метро, реакция последовала в первый раз куда более бурная: стоило Мерсеру включить его кодировку в систему наблюдения, как Бенхерст выдал длинную тираду, включавшую в себя "жарящего маршмеллоу Иисуса Христа, нарезающего круги вокруг лагерного костра на самокате". Восторг, тем не менее, быстро пересилил шок от того, что Линдсей теперь мог видеть многими глазами, уже мало чем схожими с птичьими. Мерсер видел, как новоявленный оператор сети наблюдения взъерошил редкие перья на черепе мутанта, усевшегося ему на плечо, что размерами обгонял кондора. Птица довольно заскрежетала, словно неисправный беспилотник Дозора: осознавая ее как продолжение себя, Линдсей оказывал дрону ту самую пресловутую "честь", которой периферию сети удостаивала Грин. Алекс, оставив Бенхерста разбираться с его новым назначением, отправился уже на юг острова по уцелевшему туннелю - там, в стоках у Централ-гели, была выращена станция производства DX-0000, поставки коего скоро должны были оказаться переправлены на Статен и внедрены в снабжение лагерей Дозора. Заодно проводил Арчер и Гутьерреса, с этих самых вертолетных площадок отчаливавших назад в Бруклин. Официально они, как самые опытные специалисты, на неделю были откомандированы для работы среди полевых групп Делового центра. Заменив себя на рабочих местах обычными развитыми, ученые уже спокойно занимались проектами Мерсера; между делом завезли оборудование, что расставлено было вдоль стен логовищ. Технологиями людей Алекс дополнял специально выращенные стационарные органы регуляции и детекторы - он не забыл о привычном мире чувств, дополняя им новейший спектр, что открывал в разумных вирус.       - ...поставки целиком под нашим контролем, все ответственные на своих местах, - подвел итог своему докладу Гарольд, когда гидра уже подползала к пункту назначения, неся на загривке развитых и контейнеры с образцами. - Можем назначать выборки хоть завтра.       - Тогда приступаем со следующей недели, - определился Алекс. - Активацию станем производить небольшими партиями в Окхерсте, незачем Гентек будоражить больше обычного. Если не даст результата в течение месяца, подключим Бруклин... но не думаю, что до этого дойдет. У меня имеется смутное ощущение, что подходящий нам индивидуум расположился именно на Статене... И он отзовется на активацию совершенно иначе, нежели заставит дозорных в очередной раз сваливать все на происки Зевса.       Гутьеррес разразился своей серией почтительных смешков, на которые невозможно было не закатить глаза. Карен же, сидевшая сбоку от Мерсера, только фыркнула и похлопала гидру, что везла образцы и часть реквизированной техники обратно, по лоснящейся шкуре, на ощупь впрочем напоминавшей наждак. Конструкт отозвался утробным ворчанием. Алексу нравилась ее новая манера держаться - после становления развитой Арчер обрела былую уверенность, вела себя, будто ей все нипочем... и на мутантов Арчер смотрела, будто все они принадлежали не Мерсеру и не абстрактному вирусу, а только ей. Карен ласкала охотников не как наездница, гордящаяся своим скакуном, и не как играющая с собакой девчонка. В манерах ее было заключено достоинство наставницы, в ласках - снисходительность. Дроны были ниже ее по статусу и проще в плане архитектуры сознания, и само знание этого превращало их не в балованных любимцев, но в преданных слуг. Руководство со стороны Арчер делало дронов умнее, чем они могли быть в одиночку, располагало их не только к исполнению более сложных "советов", но и к вариативности в выборе средств. Неделю назад Алекс сошелся во мнениях с Гарольдом, что это служит опытным доказательством теории, будто сохраненные в инфополе логосы однажды вспомнят, кем они были. Мерсер заметил, что если прежде состояния вымирали как вид, то после внедрения "Света" они будут лишь уходить в отпуск, дабы затем собраться и с новыми силами приняться за работу. Арчер, присутствовавшая в лаборатории как непосредственный объект эксперимента, отрезала: "Мне еще рано уходить, только жить начинаю. Но обещаю - при случае компоненты ваши будут в числе моих фаворитов, доктор". Сейчас Карен заговорила со своим начальством не менее прямо:       - Это ваше ощущение ведь не является попыткой выдать желаемое за действительное? Оно сродни ментальным практикам, которые вы прочувствовали во время противостояния Грин? Мы ищем ей замену, верно?       - Именно так.       - Я исвиняюсь, доктор... - подал голос Кишино, сидевший на ящике позади и неторопливо листавший страницы какого-то справочника. Без имитации костюма закрытого цикла с баллоном за спиной выглядел руководитель Гамма-2 непривычно для зараженной зоны. - А это вообче хорошая идея - полагаться на симбиотический коллективный расум с возможностью диффеленциации, с вылажением общей воли в лице беспристрастного человека-компьютера? Это, конечно, очень ломоздко звучит, прямо-таки солидно, но можем ли мы по-настоящему довериться ментаильной технологии "Света", когда речь идет не конкретно о нас, гордых одиночках, но обо всем человечестве? Ведь с первой Грин едва удалось совладьеть! Кто выступит галунтом, что в случае непредвиденных осложнений мы сможем сохранить над ней контроль? Вы? Но вы еще не все. На этот раз развитых много, и кто знает, не окажутся ли ваши "слабые подобия" менее устойчивы к заихватом воли новой Грин? Не станут ее марионетками? Перевес количества над качеством гросит стать слишком уж значительным...       - Вам, Кишино, следует меньше налегать на произведения родной культуры, характеризуемые большим количеством claviculis, торчащим в разные стороны и непременно обязанным захватывать чужие мозги, - ровно ответила Арчер своему подчиненному из числа ксеноморфологов. - У нас здесь не собрание фантастов, а серьезное научное предприятие, я напомню.       Японец проворчал на родном языке что-то, связанное с расисткими взглядами слишком уж раскрепощенных западных дам, и снова уткнулся в книгу. В отличие от прижившегося в США Гарольда, акцент у него сохранился, что сделало отповедь несколько комичной, однако Арчер на это внимания отродясь не обращала - не слишком уж уместным был его упрек. Но тут за коллегу неожиданно вступился сам Гутьеррес:       - Вы зря списываете со счетов научную фантастику, Арчер, - мягко проговорил ученый. - Она имеет влияние на научный мир, и немалое, смею вас заверить. Очень многим работникам Alma Mater источником вдохновения послужили всяческие басни, которые они, повзрослев, неосознанно пытаются воплотить в жизнь, подобно тульпе. Кларка называют своим маэстро первопроходцы в космосе… люди нашей стези, элитарные биологи, готовы превозносить того же Браннера, - Гутьеррес повысил голос, чтобы перекрыть шум от гидры, особо громко зарокотавшей на повороте туннеля. - То, к чему мы стремимся сейчас - раса, не имеющая четких ограничений по генетическому коду, членом которой может являться представитель любой популяции, что принял в себя некое зерно, - не такая уж распространенная концепция во всякого рода научной фантастике, но известная. Я думаю, когда дело выйдет на распространение нашего влияния по всему миру, эта известность может сыграть не последнюю роль.       - Возможно. Вот только, судя по окрасу ваших мыслей, такая концепция описывает нечто, что зародилось естественным путем. И путь этот благополучно замалчивается, - парировала Арчер. - Совершенно неясно, откуда эти "зерна" взялись, что за условия эволюции у них были такие, раз такая, не сказать больше, странная и перегруженная с точки зрения природы стратегия выживания могла оказаться выигрышной!       - Я думаю, что... - охотно начал было Гутьеррес, но Карен его перебила:       - Люди не космические скитальцы-телепаты, позабывшие свое прошлое и осевшие на Земле. А вирус не разумный... пусть даже не мирный селекционер, которому не понравилось, что на его поле высадился десант антропоморфных сорняков. И теперь он не создает аналоги вторженцев с вкраплением себя, чтобы их изучить и по итогу с планеты выжить! - отчеканила Арчер, снисходительно глядя на Кишино. - Или что там еще эти фантасты напридумывали... Мы имеем дело исключительно с продуктом человеческой деятельности, давшей непредусмотренный эффект. Как бы "Свет" ни затронул эти сферы телепатии, о которой люди до сих пор лишь фантазировали, он остается инструментом. У вирусов не может быть мыслей о захвате мира и чужих мозгов. Они "желают" того же, что и остальная органика - передать свои гены. Продолжить существование популяции. И если он в процессе этой передачи, осуществления своей жизнедеятельности помогает человеческому существу, дает ему уникальные и ценные продукты, в том числе, подчеркну, бессмертие, то супервирус наш не может отличаться от иных, более скромных даров биологических наук, давно прошедших испытания и повсеместно используемых, - провозгласила Карен почти что с торжеством в голосе. - Например, пенициллин.       Решив, что и ему пора сказать свое слово, дабы развеять сомнения лучшего из руководителей ветки "Гамма", Мерсер несколько отстраненно начал:       - Доводы уважаемой доктор Арчер основаны больше на аналогиях, чем на голых фактах, но что-то в них есть... Кишино!       - Да, сэр? - оторвал тот глаза от своего чтива.       - Меня терзали схожие с вашими думы. На протяжении почти года размышлял в том числе над тем, какова вероятность потерять себя в вихре чужих личностей, потерять среди чужих голосов свой собственный. Думал я и о том, что сверхспособности - это наркотик, ломку от которого нужно заглушать все новыми жертвами, и расплата от некой высшей силы-дилера рано или поздно меня настигнет, - Алекс усмехнулся, будто иронизируя над прежним состоянием своей психики. - Рассматривая вероятную пользу от вируса с позиции наличия этой самой силы, я думал, что привнести в жизнь людей "Свет" - все равно что отдать их под крыло искусственного интеллекта, который будет решать, что для общества и конкретных его представителей хорошо, а что плохо. Адресовать ему претензии на несправедливый суд будет все равно, что выставлять претензии Вселенной и законам физики, так сконструировавшим наш мир. Несправедливый суд может стать лишь следствием преступления - но преступлений не будет, потому что их предмет не будет иметь смысла. Людям нечего будет терять. Все потери станут абсолютно восполнимы, а власть и доминирование - очень условны, ибо главным ингредиентом считаем предоставление возможностей, составляющее суть операции, что я произвожу над людьми... - заметив ехидную улыбку на лице Карен, Алекс невозмутимо кивнул:       - Доктор Арчер наверняка заметила, что я люблю это подчеркивать в наших беседах.       - Я заметила.       - Многое в экосистеме "Света", занимаясь лишь какой-то определенной его сферой, можно не до конца понять и списать на происки Высшего разума, что якобы всем в биоте управляет, - продолжил Мерсер. - От чего, например, зависит количество химер при перерождении? Молчите, Гутьеррес, я прекрасно знаю, что вы приложили усилия к нахождению правильного ответа на этот вопрос, - остановил Алекс вскинувшего было голову ученого. - Ну так что?       Кишино, отложив справочник, медленно, словно нехотя посмотрел наверх, где в сводах туннеля показался сочащийся физраствором проход. В ту область знаний, загружаемых Элизиумом, ему еще не приходилось заглядывать.       - Подозлеваю, что ососнанный выбор - как ваш, так и ментального сообсчества - не при делах здесь, а потому ответ должен быть достаточно банален, - протянул он, крепко ухватываясь за ящик, стоило гидре с разгона полезть наверх. - Может, это характелистика личности, та же сила воли? Способность дерзать под контролем при помощи нее больший информационный массив?       - Моя условная "сила воли" была достаточной, чтобы решиться на открытую конфронтацию с Гентек, - парировал Мерсер, - но я не был закален в битвах подобно тому же командиру Галлахеру. Обычный гражданский, поступки которого были обусловлены социопатией и паранойей, не мог бы составить конкуренцию Кит, набирай мастер-мозг слуг по этому принципу. Однако Галлахер слабее меня...       Гидра выбралась на поверхность по соседству с аркой Вашингтон-сквер. Строительный котлован, что был оставлен в ходе реконструкции Гринвич, служил развитым складом - там они и разгрузили гидру. Оставив при контейнерах жесткий диск для развитых-дозорных, что должны были доставить их Кенигу, японец посетовал:       - Доктор Мерсер, вы же снаете, я коллективном разуме разбираюсь неважно.       - Во время Первой вспышки я старательно игнорировал голоса в своей голове и все эти чуждые позывы, - продолжил с того же места Алекс, - но по итогу я стал прислушиваться к ним. Становиться людьми, которые были поглощены мной. Я обрел не только навыки обращения с тем же "Джавелином", но и прочувствовал себя так, словно провел с реактивным гранатометом в руках всю жизнь, будто лично его испытывал. Получил не только моторные навыки управления вертолетом в зависимости от аудиовизуальной картины, но и полностью менять параметры, работать с бортовым компьютером. Опыт других людей - не только самые важные навыки, но и второстепенные - стали дополнять картину, гармонично дополнять. По истечению всех исследований мне стала понятна одна вещь, - Алекс взмахнул рукой, разворачивая в поле психовизора карту Паутины интриг, составленную им еще год назад. - Тот, кто изо всех сил пытается абстрагироваться от Элизиума, не принимает его за что-то родственное и необходимое, как я когда-то, сохранит свою личность в неприкосновенности. Как вы, Кишино, не добьется от него многого в ментальных практиках, но сохранит. Элизиум уважает приватность разума. Он передаст через почтовую щель сведения о нужном тебе человеке и основные инструкции, но в дом ломиться не станет. Он просто физически на это не способен ... - заметив, что Гарольда переполняют эмоции и он явно желает высказаться, Алекс милостиво кивнул:       - Гутьеррес, так и быть, вам слово.       - Инфосфера через своего проводника-Мать не способна залезть развитым в головы, коллега, - с радостью подхватил тот, - иначе доктор Мерсер не смог бы оградить свое сознание от внушений Грин. Он всего лишь подвернулся Матери под руку и был использован, чтобы сбежать. Временное решение, расходный материал... но он выжил и стоит рядом с нами, - почтительно кивнул головой в сторону Зевса мужчина. Голос Арчер, в это время снимавшей последний ящик с гидры и отпускавшей конструкта восвояси, так и лучился сарказмом:       - Тонкое наблюдение, Гарри. Особенно учитывая, что в случае доктора Мерсера его присутствие здесь ничего не говорит о количестве пережитых смертей!       - Если коллега позволит, я продолжу, - недовольно сверкнул глазами ученый. - Доктор Мерсер, пропитанный «чужими» кодировками, успешно противодействовал Грин, и в итоге эта "дикая стая" приняла его, поскольку он мог принести пользу экосистеме, был ей знаком. Сообщество поставило перед ним установку найти мать лишь потому, что без нее система не может полноценно функционировать! - провозгласил Гарольд почти торжественно. - Эта нейросеть организует новые составляющие по принципам, согласно которым она строилась ранее, включая создание новых развитых! И Мать не управляла ей - она не мозг Роя, не средоточие воли этого метаорганизма!       - Вы хотите скасать... - заговорил было Кишино, смутно уловив окрас мыслей собеседника, но Гутьерес прервать себя не дал.       - Особь типа "Мать" - лишь посредник, - резюмировал он. - Нервная ткань, спинной мозг, который передает сигналы согласно "воле" завершенных на текущий момент разумов и распределяет их. Организация Разума улья выглядит именно так. У Матери есть лишь набор инстинктов, вытравленный "Светом" в подкорке - во время Первой вспышки за отсутствием самостоятельно, по своему желанию включенных в систему развитых Грин проявила инстинкт самосохранения во всей красе. Прослеживается довольно ясно параллель с технологией химеры, когда, будучи отделенной физически и ментально, наша составная часть станет напоминать интеллектом животное, причем довольно агрессивного к любой незараженной органике и вообще к преградам на пути. Не облаченная в оболочку высшей нервной деятельности, сформировавшейся личности... Мать просто еще один инструмент, создаваемый Элизиумом для взаимодействия с физическим миром. Инструмент, которым люди могут пользоваться по своему усмотрению, - сделав паузу, Гарольд не без самодовольства добавил:       - Новые детекторы высоких энергий, которые моя группа сейчас разрабатывает с привлечением специалистов из Европы, основаны именно на связи химер с единым информационным потоком. При разрушении улья зараженные впадали в ступор - их мышцы деревенели, и они падали как подкошенные... Но выведенные непосредственно развитым, созданные в "стерильных" условиях зомби уже независимы, они до поры до времени привязаны накрепко к тому, кто их заразил. Мы изыскали именно те признаки, которые сопровождают работу химер, их способности к изменению привычного режима работы экосистемы и перенаправлению потоков данных...       - Значит, вот почему нервная система Грин все еще соответствовала антлопоморфной форме, а не представляла собой скопление раснородных клеток? - ухватился за свою любимую стезю ксеноморфолог. - На сбор котового организма, Верховного охотнику, у нее ушел десяток секунд, что неисмеримо меньше, чем если бы за дело взялась матушка-природа... Однако Грин все равно не стала подобием гигантской колонны-терраформера, хотя бы затем, чтобы увеличить масштабы происводства. Это потому, что Мать предназначена для кооперации с людьми привычных для нас форм? Иметь вдобавок к психической систему восприятия, аналоговую по отношению к обновленной нашей?       - Вероятно, именно так дело и обстоит, - счел нужным ответить самостоятельно Алекс. - Количество химер, опять же, зависит не от какого-то там Верховного разума, но от роли, в которой себя ожидает видеть пользователь нейросети. И к чему расположен его психотип, влияние несомненно тоже оказывает, - Мерсер указал себе на висок. - Элизиум, как и любая другая природная сфера, напрочь лишен щедрости и подчинен закону минимумов... Его возможности впечатляющи, но отличительны в первую очередь масштабом. В нем крутятся потоки данных, превосходящие обычную биоту, но каждой единице разума поручен шлюз ровно такой ширины, сколько необходимо. Доктор Арчер, как склонная к руководству дронами, получила шесть химер, - одобрительно посмотрел на нее Мерсер. - Я, выступающий вожаком стаи, первым альфой - пятнадцать. Может, когда новая Мать будет обнаружена, и Нью-Йорк Зеро сбросит паралич, задышит полной грудью, будет это число доведено до тридцати, но я никак не смогу раздуться до двух сотен. Пока вирус не свяжет воедино большую часть биосферы Земли - нет.       - А по-моему, бурную активность, что вы развернули в акватории Гудзона, никак нельзя именовать параличом, - дерзко возразила Арчер. Она подскочила в воздух и сделала эффектное сальто, одновременно с лязганьем выпластывая свои секиры. - Это вы называете "параличом", доктор?       - Бросайте позерство, Карен... У вас это не выходит, оставьте Линдсею, - проворчал Мерсер. Затем он многообещающе улыбнулся:       - Мы и сейчас хороши безусловно, но... Жевать вяло пищу, что тебе обслуживающий персонал в рот запихивает, да терпеть мониторящих твое состояние докторов в лице Гентек - разве это активный образ жизни? - Алекс посмотрел на стрелу крана, где устроился летун-наблюдатель, а затем продолжил:       - Мы будет способны на гораздо, гораздо большее, чем перепалки с войсками РХБЗ...       - Я все понял, - поспешно вставился Кишино. - Прошу меня исвинить, сэр... за неаргументированное предположение. Я правда не думал, что Грин...       - Наша славная нация до сих пор не извинилась за сброшенные на Хиросиму и Нагасаки ядерные бомбы, а ты тут расшаркиваешься, - упрекнула его Арчер, облачаясь в имитацию полевого защитного костюма, так что дальнейшие ее слова звучали глухо:       - Привыкай не извиняться за поблажки собственному сознанию. Доктор не любит, когда перед ним совсем уж откровенно лебезят.       Покровительственно хлопнув своего ассистента по спине, Арчер кошкой взвилась на ближайшее здание и пропала меж крыш - ее группа скоро должна была отправляться назад, в Бруклин.       - Поблажки? – растерянно произнес Кишино, в свою очередь облачаясь в псевдорезину. - О чем это она?       О личных правдах... и несуществовании неправды, - ответил Мерсер, проводив Карен взглядом. - Концепция Платоновой пещеры говорит, что реальность ограничена лишь нашим восприятием повседневного. "Свет" же может не только выделять смутные тени на стенах этой полости, но и произвольно раздвигать ее границы. Реальность - это то, что развитый создает для себя, - постулировал Алекс, облачаясь в шкуру дозорного-снайпера и неспешно покидая стройплощадку. - Мы сращены с искусственной средой настолько плотно, что можем как видеть мир в инфракрасках, так и усесться на объективно несуществующий для остальных стул, просто закоченев мышцами ног и прописав нужные тактильные и визуальные сигналы. Мы не способны другим развитым запретить распознавать свою "ложь"... Но никто также не в силах запретить нам жить ею, - отметил Алекс. - Мы можем изобретать сами себя сколь угодно в каких угодно областях. Но два чувства будут всегда иметь смысл - ментальный и физический голод. Сохранность платформы... плюс сохранение оптимального баланса между оператором платформы и населяющими ее химерами. Вы, Кишино, оставили себя прежним, - Алекс бросил снисходительный взгляд на ученого. - В вас говорит консерватизм, тяготение к привычным формам - недостаточно укоренившиеся, впрочем, чтобы я отбросил вашу кандидатуру в развитые. Вам все еще сложно принять, что человек может быть подключен напрямую к Всемирной паутине и окружен органического происхождения механизмами, доселе невиданными и подчас вызывающе-отталкивающими. Хотя одомашненный bos taurus по факту есть ровно то же самое - специально выведенный агрегат, ходячий бродильный чан, свойства которого были закреплены не вливаниями генов, но многовековой селекцией.       - Знакомо... - усмехнулся Кишино. - Наши друзья из Европы не желают даже слышать об употреблении членистоногих в пищу, просто потому, что они не похожи на тепленьких мясистых теплокровных. Хотя это кладезь протеина и микроэлементов и, к тому же, довольно вкусно.       - Именно, - прогудел Мерсер сквозь маску визора. - Люди слишком охотно забывают о том, что и оригинальная природа подготовила нам немало сумасшедших на первый взгляд вещей. Конструкция гиоидного аппарата семейства Picidae такова, что их язык выходит из ноздри, делает петлю вокруг черепа и входит обратно в клюв через гортань. Креационисты выделяли его, как и утконоса, в качестве доказательство того, что все на Земле сконструировано существом высшего порядка. Мол, "природа не может создать чего-то столь из ряда вон выходящего", - передразнил Алекс фанатиков, им традиционно избегаемых. - Даже люди из числа более-менее просвещенных скорее выберут легкий путь и будут искать здесь некий божественный замысел, чем подумают, что эта конструкция и еще ряд других решений - всего лишь атрибуты нестандартной для птиц экологической ниши, которую заняли дятлы.       - Доктор, я все-таки исвиняюсь за...       - Отставить извинения, - припечатал Алекс, доставая из тайника под бетонной плитой, которую он легко отодвинул в сторону, AR50 с причитающейся ей разгрузкой и модификацией MP5. В пазы имитации броника также вошли рабочий черный ящик и крюк-кошка. - Не вы один обладаете предрассудками, некритичными для нашего общего дела. Вон, Гутьерресу нравится думать, что каннибализм - не стандартная практика любой человеческой культуры в начале ее развития и не обыкновенная рациональность, а что-то за гранью добра и зла.       Лицо Гарольда скривилось, и он забормотал куда-то в сторону:       - Доктор Мерсер, это ужасно... Отвратительный пережиток прошлого, основой которому изначально служила не добыча пищи, но зверство, устрашение и ритуалы мести поверженному врагу! Я не знаю, как бы мы стали пополнять ресурсы, не будь у нас терраформ-колонн вашего производства... И не знаю, как мне еще убедить вас в этом - вы вечно переворачиваете мою аргументацию с ног на голову!       - Я вовсе не нуждаюсь, чтобы меня в этом убеждали, друг мой, и вам не советую думать о людоедстве на уровне серьезнее, чем в анекдотах про медведя Йоги и туристов, - ровно ответил Мерсер. - Все на нашей планете есть энергоноситель - в большей или меньшей степени, и существование, в том числе наше - лишь цикл преобразования этой энергии. Если утилизация платформы методом внешнего пищеварения с КПД, превосходящей стандартные человеческие 25%, для вас является чем-то запретным - пожалуйста, это ваше право, но я себе в этом отношении мозги пудрить не собираюсь.       - Это не только мое личное убеждение, доктор, - запротестовал Гарольд, - но и табу для людей по всему миру! И замолчать, что это стандартная практика развитых, не получится - после присоединения к Разуму улья эта область знания станет для масс открыта! А если кто-то не захочет оставаться таким, будет рваться к прежней жизни? Что, если обычные люди, заметив раскол в сообществе Нового мира, откажутся не только менять свои убеждения, но и принимать вирус вообще? - осторожно напомнил ученый.       - Вероятно, доктор Арчер, останься она здесь, заявила бы, что мы схарчим таких бунтарей подобно неандертальцам, - нехотя поведал Алекс, - но я не вижу тут проблемы. Насильно будет преобразован один лишь Нью-Йорк, а дальше, при грамотном ведении информационной войны, обращать массы принуждением отпадет надобность. Люди сами в очередь кинутся вставать, а кто нет... Их сообщества будут жить в резервациях до тех пор, пока среди них не перестанут появляться прогрессоры, бунтари, ищущие лучшей жизни и видящие в нас не угрозу, но шанс на эту лучшую жизнь. А потом они вымрут, - осклабился Мерсер. - У моей совести с этим нет проблем, да и обновленное человечество по таким староверам скучать не будет. Скроем в сердца и заставим безмолствовать горести наши, ибо сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит...(10) - с явной иронией произнеся эти строки, мужчина нахмурился и куда более серьезным тоном добавил:       - Я готов помириться со страданием и болью, готов дружить с неэстетичным и выходящим за рамки очевидного. Но не с тем, что делают всю нашу жизнь бессмысленной. Конечной. Я, конечно, говорю про смерть... и ее слуг - политиков, что посылают людей на смерть ради собственной прихоти, ради идей утопичных и недостижимых. Скоро все это закончится. Тех, кто встанут на пути людей, согласных обрести бессмертие и истинную свободу ото всех оков, ожидает лишь забвение, - Алекс махнул рукой, отпуская своих подчиненных. - Все! Разойтись.       Мерсер, в свою очередь, забрался на крышу и понесся на восток, к блокпосту Индии 7-9, на ходу радируя стандартный брех Дозора. "Красная Корона, Риптайд 1-8 возвращается на базу... Дежурство гнезда Вашингтон-сквер окончено, спокойная обстановка... Новые выходы в улей не прорезались... Прием". Дана, услышь она речи брата перед "его прихвостнями", заголосила бы непременно, что окончание прямо-таки разило двойными стандартами. Почему-то сестре никак не хотелось принимать, что Алекс вовсе не "стал тем, против чего боролся". Мерсер вел за собой людей не в силу собственных непомерно раздувшихся амбиций, но из-за интереса в сохранности человечества. И если политики (за редким исключением, которое лишь подтверждало правило) без своих почитателей по мнению Алекса представляли собой ничтожеств, ни за что и никогда не способных пойти против толпы, то Мерсер мог в любую минуту плюнуть и свалить куда подальше - заботиться удовлетворением личных интересов в более низменном смысле. Хотя, безусловно... дети Манхэттена стали его ошибкой. Мутант сделал серьезное допущение, не захотел тратить время на то, что разрабатывал в течение предыдущей недели... Слишком увлекся в стезе практика; забыл, что людям свойственно ценить вещи не за то, чем они по факту являются, но то, чем они могут стать. Романтики, чтоб их...       Это служило еще одной причиной, по которой Алекс все еще не хотел с Даной видеться лично и тем более - переселять в свою новую резиденцию. Постоянно натыкаться на ее укоризненный взгляд и сбивать концентрацию, переключаясь на мысли о привычно-повседневном... Нет уж, увольте. Вторая причина была более прозаичной - темнее всего, как известно, под пламенем свечи. Сестра была в безопасности под боком у военных, с присматривающими за ней мутантами и дежурным развитым. К тому же, если допустить маловероятный случай, что базу Мерсера таки раскроют, по ней ударят изо всех стволов в надежде, что он будет достаточно потрепан для захвата. А вот Дане, в отличие от брата, невозможно в этом случае будет спастись...       Итак, Мерсер перебрался в роскошные некогда апартаменты, хотя мог проводить время в любом подвале и не выказывать никакого неудовольствия. Но раз здание пустует, а мародеры обходят Таймс-сквер с его многочисленными логовами стороной, отчего бы не занять жилплощадь с обзором получше? Владельцы недвижимости на Таймс-сквер изрядно потрудились после Первой вспышки, возвращая панораме одного из символов города первозданный вид. Решительно они доказали этой реставрацией, что Нью-Йорк стоит и будет стоять не сломленным, ну-ну... И боссы компании Парамаунт, конечно, не остались в стороне. Высотку, что занимала клетку 1501 на Бродвее и облезла лицевым фасадом в ходе сражения с Грин, они привели в полный порядок; единственным, что нарушало теперь привычный облик здания, была вертолетная площадка, позволившая резидентам убраться из города на этот раз до введения карантина. Дозорные в большинстве своем покинули этот район, оттянув группы на укрепленные зоны востока и запада, к вокзалу и зданию Гентек. Ничто не мешало Алексу устроиться в сердце города со всеми удобствами... А даже если кто-нибудь и вздумал бы полезть в высотку с земли, то на первых этажах, с унявшимся пожаром, но до сих пор пахнущих горелым, незваного гостя встречать были готовы полчища зомби. Введенные в режим гибернации, они наводнили ресторан "Хард-Рок", офисы и номера отеля. Были прорыты сквозь фундамент здания и выходы в метро, где гнездились отборные мутанты. Бенхерст еще в качестве меры предосторожности советовал выставить объявление у выхода на площадку: "Собакам, политикам, коммивояжерам, адвокатам и богатым невестам вход запрещен". На это Мерсер только улыбнулся. На воспроизведение в тот же день композиции "Будь готов" в исполнении Джереми Айронса Мерсер, приказавший всего лишь починить аудиосистему, среагировал куда более сухо - выдав "охренеть как смешно, Линдсей", Алекс динамики обесточил.       Ранним утром уши развитого ловили мелодию куда более достопочтенную: девятая симфония Бетховена тихо разливалась в воздухе. В окна принадлежавших студийным боссам апартаментов, что находились под звездными часами и глобусом, Алекс наблюдал за штурмовиками вояк. Самолеты как раз с ревом заходили на очередной круг, пытаясь накрыть голиафа, что упрямо выбирался с Таймс-сквер в Мертвую зону. Мерсер слышал и то, как рокотали с юга вертолеты команд захвата, кинувшихся вслед, что надеялись захватить крупнейшую особь "Света". Наблюдал он долго, вглядываясь во все детали, что мог различить, пока голиаф не пропал среди смога и порушенных строений, устремляясь к очередному подземному лежбищу. Здесь Мерсер перевел взгляд на башню Виаком по соседству, мыслями оставаясь в диалоге с Антоном и Китом, но продолжая созерцать мрачную громаду, подобно дозорной башне воздвигнутую на границе пепелища. При таком виде из окна никакого камина не нужно, сделав хороший глоток не менее хорошего коньяка со льдом, подумал Алекс. Атмосфера домашнего очага, у которого провести время за разговором было приятно, дополнялась ощущением скрытой мощи: там, чуть восточнее и севернее, располагались туннели старых ульев Рокфеллер, заполненных резервами армии Мерсера - и лабораториями с новейшими разработками. Иногда приходилось сливать их Гентек, чтобы люди работали за развитых, собирая данные о модификациях на основе их проверенных временем технологий... Об этом речь и шла по большей части на их маленьком собрании. Присутствовала в довесок к залетным Кенигу и Галлахеру Сабрина, отчего-то не пожелавшая наладить мысленную связь. Без пяти минут финдиректор ограничилась видеосеансом через взломанный канал Блэкнет, вид имела растрепанный и заспанный. В противовес ей Кениг, дабы соответствовать обстановке и проявить уважение к хозяину квартиры, придал scabie formatam вид легкого костюма. Кит же как ходил в офицерском скафандре, так в нем и щеголял, разве что заимел привычку оставлять непокрытой голову. Впрочем, в Зеленой зоне можно было и не опасаться инфекции, и для непосвященного в дела развитых наблюдателя он подозрительным самоубийцей не выглядел... пока что.       - ...с подачи федералов они начинают что-то подозревать, док, - четко, по-военному выдал информацию Галлахер. - Восьмого числа Рукс имел с Райли разговор за закрытыми дверями. Общий смысл - хаос на территории Нью-Йорка зеро нейтрализован, полки Красной и Желтой зон крепко держат инфекцию в узде и готовы расширять деятельность Гентек. Отделения Зеленой зоны, включая мое, создали все меры для предотвращения вспышки по сценарию "Точка кипения". Взрывная пандемия на Бруклине без вашего прямого вмешательства, как командование считает, невозможна, так что группы захвата будут наготове 24/7. Подводя итог, - командор вывел в психовизор карту, где были отмечены точки базирования Дозора и регулярной армии в городе, - количество раздражителей для офицерского состава уменьшилось. Меньше угроза, меньше прилагаемых сил для насаждения порядка. Они начинают обращать внимание на недомолвки в докладах, отдельные неточности и совпадения в действиях мутантов. Открыто на агентов "Света" или вашу диверсионную работу не списывают - вы же у нас один на три зоны, в конце концов, а в самокопировании замечены не были, - сложив руки за спиной, Галлахер ухмыльнулся. - Пока Рукс грешит на коррупцию среди наемного состава и слишком уж внезапные атаки зараженных, но долго ему голову морочить не выйдет.       - Это... нехорошо, - нахмурилась с экрана лэптопа Галловей, одетая в домашний халат. – В командовании не должны думать, что имеют дело с логосами... с разумными существами то есть. С организацией. Для того же совета директоров Зевс - просто еще одна тварь, из которой можно выкачать ресурсы и научные бирюльки, пусть и будет выход много обильнее. Доктор Мерсер лишь источник заразы в их видении, не лидер зараженных. Строго говоря, им и Грин не была... Гентек и Дозор не должны заподозрить, что у мутантов есть погонщики! - требовательно сказала она, обращаясь к Галлахеру.       - Ничего критичного, - счел нужным высказаться Кениг. - Выборки на Статене начнут проводиться уже через два дня, если исследование Хэнсен пройдет согласно плану. Дозор получит свою долю занятости, даже не сомневайтесь.       - Мы предвидели, что возникнут осложнения, - подтвердил Алекс, неспешно перекатывая коньяк в бокале. - Никому не нужно, чтобы военные стали пытаться предугадать наши стратегии, расставлять свои ловушки и всячески осложнять работу. Через день после старта выборок Зеленая зона будет подвергаться незначительным атакам зараженных через Хью Кэри. Случайные нападения Зеленой и отдельные случаи заражения Желтой будут отмечены как предпосылки выхода эпидемии из состояния рецессии. Заодно ученые Бруклина наконец-то станут получать свежий материал для исследований, и их лаборатории будут обеспечены полным набором кадров. В свою очередь, это побудит Гентек дать старт давно запланированной и рискованной серии испытаний. Военным будет вовсе не до смутных подозрений, будто то, что они кордоном от всего мира отгородили, может быть движимо не только неутолимым голодом и инстинктом самосохранения, но разумом...       - ...когда в реальности дела с точностью наоборот состоят. Это за пределами залива Аппер разумной жизни нет! - Галлахер хрипло расхохотался, за что Кениг наградил его недовольным взглядом.       - На полигоне Окхерст-1 нам сопутствует полный успех, доктор Мерсер. Орион первого поколения готов выйти в серию и, как моя группа полагает, сбалансирует силы зараженных после проявлениях их активности... заставит Дозор решить, что ситуация вновь переходит под их контроль, - тактично выразил свое мнение химеролог. - Конечно, за боевые качества относительно инфицированных Дозор эту модель суперсолдата не похвалит, но задаче, что ставило Министерство Обороны - вполне. И нашим начинаниям Орион удовлетворяет в полной мере.       Что правда, то правда - боевая эффективность уберов против зараженных резко упала. Кровотоксин, которым накачивали первое поколение этих ребят, уже не оказывал воздействия на мутантов, и о возобновлении производства этого химиката речи не шло. На территории Нью-Йорка зеро добровольцы Ориона должны были заняться сопровождением дозорных на операциях и помощью в захвате особей живьем - крупных мутантов уберы могли натурально забороть и обездвижить, ибо шокеры и дротики с транквилизаторами на такой "дичи" работали крайне посредственно. Основное же их назначение тем же военным ведомством определялось: новому поколению предписано было стать оружием в военных конфликтах, явить миру новый класс на полях сражений - чрезвычайно мобильные и легкие танки, способные поглотить значительный урон, отвлечь внимание от более уязвимой пехоты. Рассчитанные на длительный срок эксплуатации и массовое производство - не так, что если на Саратога-спрингс большинство добровольцев подохнет в ходе генной терапии, то и черт с ними. Кениг потрудился в этом отношении на славу, заодно предоставив Гутьерресу лучшее понимание того, как "думают" пронизанные химерой ткани. Отдельные гипертрофированные органы были заменены целыми взаимосвязанными системами, и запитка их шла не из собственных резервов организма, но поступала извне. Стимулятор DX-1135, выведенный из гормональных систем крикуна и гидры, шел в составе эмульсии комбинированного действия - голубого цвета состав использовался и для ингаляции, и для введения непосредственно в ткани. Заслугой Кенига также считалось создание модульных станций дозаправки для уберов, на которых перезаряжались их аккумуляторы, шла ускоренная регенерация. Многие концепции Кениг не изобрел с нуля, а подсмотрел у экосистемы Красной зоны... но кто из ученых мог бы похвастаться, что не заимствовал часть своих идей у природы?       - Ваша работа выше всех похвал, Антон, - погрузившись мыслями в доклад Кенига, резюмировал мужчина. - Не забудьте, что я говорил вам о Берке...       - Конечно, сэр, - с готовностью кивнул ученый.       - Что говорят наши инженеры? - обратился Алекс на этот раз к Галлахеру. - Как скоро они смогут делать обвесы для транспортных средств независимыми? Рукс не стал совсем уж рьяно отказываться от будущего вооружения Ориона, я это помню.       - Спецы Индии 2-1 просят еще пару недель, им пригнали на ремонт паром с техникой Коллинза. Он хотел оградить дронов от нападения, но в этот раз не вышло... половине колонны нужно броню и орудия менять, - посетовал Галлахер. - Остальные будут готовы в срок.       - Что ж, чудно, - улыбнулся Алекс, с видимым наслаждением вслушиваясь в скрипичные рулады и вновь глядя в окно. На другой стороне площади крикуны выбирались из башни Таймс-сквер Студиос и устремлялись вслед команде захвата, опасно снизившейся над крышами высоток. На юге что-то взорвалось с гулом. Обычное утро в Красной зоне... Со стороны Галловей послышался явный смешок:       - Если честно... все никак не могу привыкнуть к вашему формату собраний, доктор Мерсер. Никак не отделаюсь от ощущения, что нашу... организацию с ее ростом должны связывать все новые громоздкие конструкции словес, в которых предписано, кому считаться правым, а кому виноватым. Сложно поверить, что люди могут работать вот так сообща и не плести вовсе интриг, когда у них и мотивации-то нет... Награда в виде становления развитым уже получена, в конце концов.       - Мисс Галловей, - самодовольно начал Антон. - Я мог бы составить довольно длинный перечень тех из нас, кто мог бы шептаться за спинами приближенных более высокой значимости, однако...       - Полагаю, Кениг, на первом месте в этом черном списке у вас идет Бенхерст? - поинтересовалась Сабрина. - А ведь когда-нибудь я дам волю своему любопытству и вызнаю у Разума улья, за что вы его так невзлюбили...       - ...однако все они способны принять, что форма и ее утрата, то есть смерть, при становлении "Светочем" перестает играть значение. Доктор Мерсер набирал людей именно по такому признаку, - игнорируя ее колкость, продолжил ученый. - Он любит играть словами, но исключительно в силу тяготения к изящной словесности - его речь льется не чтобы умаслить и запутать рекрута. Может, то, что мы работаем все вместе и, несмотря на некоторые разногласия, не ставим их в ущерб общему делу - это и есть истинная форма цивилизованности, которую люди должны были давно развить в себе, если бы наши эмоции не базировались на выживании. Если бы точно знали, что можно ожидать не только от своих родных и близких - никогда и ни при каких обстоятельствах не собирающихся причинить нам вреда, а потому допускаемых в личное пространство... но и от прочих людей, просто не способных причинить нам вред. Зачем противодействовать друг другу, если это не принесет пользы ни одной стороне конфликта, в отличие от сотрудничества?       - Что ж, не лишено смысла... мне было достаточно при первой встрече вообразить доктора Мерсера в качестве, кхм... генерального директора, дабы понять, что его... - через силу сдержала зевок Галловей, - точнее, наше сообщество не похоже на пауков в банке от слова совсем. Когда получаешь возможность каждый день быть таким, каким хочется, и не прилагать на то особых усилий, о нападках на сородичей невольно забываешь...       - Или же это работает авторитет Зевса, - скривил губы в усмешке Галлахер, - авторитет неотвратимого возмездия, которое хоть и не было применено к кому-либо кроме обычных людишек, но в случае чего настигнет проштрафившегося непременно.       Мерсер, обернувшись к Киту, в удивлении поднял брови, но командор лишь самодовольно ухмылялся.       - Полноте! - заволновался Кениг. - Я продолжаю работать с доктором, потому что осознаю будущее человечества и ценю возможность на него повлиять, а не из-за некой вероятности, что доктор Мерсер мои способности отберет, - в типично старческом жесте Кениг простер руки в сторону верховного развитого. - Он пример для всех нас. Доктор Мерсер, вы поистине великий человек, и то, во что вы превратили Большой Нью-Йорк, под силам лишь...       - Избавьте меня от своей лести, Антон, - сухо прервал его излияния Мерсер. Он прошел к мобильному терминалу Блэкнет, подключенному к системам здания, и убавил громкость музыки. Допив коньяк, опустил стакан на стол. Галлахер выжидающе посмотрел на своего истинного командира, и Алекс скосил глаза на Кенига:       - Что вы хотели этим сказать? Что мое предприятие под силам развернуть лишь единицам среди людей? Я, чего греха таить, немалого добился по жизни... но все мои достижения из разряда сверхестественного - это заслуга волшебной пробирки, - Мерсер понизил голос, вспоминая о том, как Грин смотрела на него с экрана видеонаблюдения. - В том, что мы обставляем рядовых людей, не снабженных еще этим стимулятором, нет ничего поражающего воображение... Закономерный исход, не более. Без вируса я бы уже давно валялся труповозке вместе с теми, на кого штамм не был ориентирован. Мои естественные способности не были бы, ну... - Алекс пощелкал костяшками левой руки, подбирая нужное слово, - развиты.       - Возможно, - поморщился Антон. - Но разве то, как вы распорядились вирусом не делает ваши достижения заслуженными? Если бы пробирка попала к какому-нибудь простаку Луи, вряд ли я обнаружил себя на гигантском полигоне, где ученого не сковывает ханжеская мораль. Скорее, рядовой человек использовал бы дары "Света" с целью удовлетворения собственных мелочных желаний... но не вы, - почти торжественным тоном Кениг развил свою мысль:       - У меня сложилось впечатление, что вы действительно преданы расе, а не нации, и пожертвовали ради человечества отдельными его представителями, чтобы другим никогда больше не пришлось это делать. Это, по всем стандартам морали, ужасное деяние... но великое. Возможно, ваши методы нельзя назвать в полной мере альтруистическими, однако...       Мерсер вытаращился на Кенига так, будто почтенный ученый отрастил себе женский дресс-код и собирался станцевать перед другими развитыми канкан. Хотя, быть может, в этом случае Алекс был бы удивлен меньше - причуды чужих разумов оставались чужими же делами в его видении.       - И где вы такой чепухи понабрались, Антон? - буркнул Мерсер. - Вот же вам все неймется... Да из всего возвышенного вздора, что человек сочинил о себе, альтруизм - это и есть самая лживая, самая скотская вещь из всех! Люди лишь то делают, что желают сами - и если их заставляют совершить какое-то действие против воли, это лишь значит, что они сами желают не оказаться в противном случае под санкцией любого калибра, вплоть до смерти. Никто ничего не делает ради абстрактного человеколюбия - будьте уверены, максимум успокаивают свою совесть, что только укрепляет сложившуюся систему всеобщего заблуждения! У человека рядовых возможностей нет иного выбора, кроме как либо выбирать меньшее зло, либо большую выгоду! - окончательно распалился Алекс. - Я никогда не говорил, что создал Нью-Йорк зеро исключительно ради человечества - его процветание это так, хороший бонус. Я делаю это ради себя. Потому что я желаю, чтобы люди вокруг меня не прекратили существование и своим присутствием скрашивали уже мое существование. Альтруизм? Мораль поступков? Все это не имеет значения, Антон... знаете почему? - развернувшись к окну, Мерсер скрестил руки на груди, хмуро оглядывая свои владения. - Потому что, будь я суперзлодеем, сделал бы ровно то же самое: заразил Нью-Йорк, а затем и весь мир. Разве что обоснование этому поленился бы выдумывать... Определение "безумец" и определение "жертвующий как своей, так и чужими формами альтруист" в конечном итоге делают один и тот же выбор. Разве тут еще можно про вшивость морали что-то обсуждать?       Присмиревший Кениг молчал, почитая вопрос за риторический, а вот Сабрина решила-таки вставиться:       - Доктор, ваши задатки практика - это что-то с чем-то, - рассмеялась женщина, усилием воли собирая волосы в хвост и заменяя халат на деловой костюм. - И как после этого вас хвалить? Вы каждое положение готовы с ног на голову перевернуть и выставить не в лучшем свете!       - А меня и не нужно хвалить, - коротко ответил Алекс. - Скажу больше: это даже хорошо, что пропаганда Гентек малюет меня чуть ли не исчадием ада, ответственным за все мировые эпидемии, военные конфликты, обвалы валют и расписанные стены подъездов, а также за все предменструальные синдромы, каковые прекрасный пол испытывает на протяжении жизни. Придает уверенности в собственной правоте, знаете ли... Уж лучше уверенный в своих силах злодей, чем истеричный лицемер, чем мнимый святоша, не способный идти на компромиссы, становящийся причиной зла раз в десять большего в силу затягивания процесса метафизической мутации. Можете называть это хоть практичностью, мисс Галловей, хоть цинизмом… это все равно не опровергнет мою правоту, - покачал головой Мерсер, указывая вдоль 43й Запад на район, занятый войсками Дозора вокруг штаб-квартиры Гентек. - Все люди скованы не менее бессмысленной, но куда более реальной вещью, чем мораль. Это их надсмотрщики... Люди, стоящие выше них в плане возможностей, приказам которых они не в силах противиться. Они могут создать универсальный щит, а их заставляют ковать мечи для величайшей страны на земном шаре, чтобы она могла еще больше самоутвердиться. Я собираюсь исправить это. Я...       - Ну где ты там? - внезапно привлек к себе внимание лэптоп голосом Арчер. - Доктор опять устроил для своих избранных членов выволочку? Забудь, если это не касается Белого света, их слушать будет скучнее, чем проповеди Гуэрры.       В кадр к Галловей шагнула Карен, отчего-то в легкой майке на голое тело. Приобняв Сабрину за плечи, женщина взглянула в объектив и нахально ухмыльнулась:       - Привет, босс. Как идут дела у вас на севере? Дозор снова портит все веселье и гоняет наших голиафов?       - Доброго утра, и вам, Арчер. В Бруклине всяко лучше с весельем дела обстоят, я полагаю, - подчеркнуто умиротворенным тоном проповедника спросил Алекс. Что ж, теперь было ясно, отчего Галловей предпочла не делиться мыслями и ментальный диалог не поддержала... Лукаво изогнув брови, Арчер пригладила свою короткую прическу и сжала плечи Сабрины, так что можно было не сомневаться - ее лапают.       - О-о-о, в этом можете быть уверены, док.       - Мне нужно идти... – Сабрина сделала попытку вырваться из хватки ученой, но та притянула самую перспективную из руководителей Гентек к себе. А затем впилась в губы долгим поцелуем, страстным настолько, будто доктор Арчер с детства играла в другой лиге. Железная Галловей, способная как привести любую корпорацию к процветанию, так и похоронить за считанные недели, напряглась было, но довольно быстро расслабилась и принялась отвечать на ласку… Пока Арчер вслепую пыталась нащупать ноутбук и захлопнуть его, Мерсер покосился на Кенига – старик присвистнул сквозь обнажившиеся в оскале зубы, а глаза его похотливо блеснули. Как известно, седина в бороду – бес в ребро, с похвальной безмятежностью отметил Алекс про себя. Хотя тут дела обстояли ровно наоборот: Кениг был теперь молод, сохраняя облик и голос старческими из-за необходимости в маскировке… ну и отчасти в силу привычки. Как только мир позволит ему перестать быть агентом развитых, Антон сбросит типаж эксцентричного старца, имеющего тем больший вес авторитета, чем больше у него морщин. Наконец, окончательно увлекшаяся новой знакомой Арчер мазнула рукой по крышке ноутбука и захлопнула его. Пока взбодрившийся Антон что-то думал про себя, Кит в полнейшем изумлении смотрел на экран с окном прерванной видеосвязи. Ученый, между тем, оторванный от столь притягательного зрелища, вновь напомнил о себе:       - Надо сказать, доктор Мерсер, набрать развитых в верхушке Гентек - великолепная идея!(11) - с явным воодушевлением в голосе заключил Кениг. - Так мы прорвемся непосредственно в их силовую структуру. Мисс Галловей уже почти заняла пост финансового директора...       - Так берите с нее пример, Кениг, - резонно заметил Мерсер. - Все должны быть на своих местах, чтобы перейти к операции в Зеленой зоне.       - Разумеется, сэр, - кивнул ученый и вышел в коридор, направившись к лифтовым шахтам Парамаунт, что вели теперь в подземные ходы. Галлахер издал странный глотающий звук, привлекая к себе внимание.       - Док, Кениг лижет вам жопу, - все еще пребывая в каком-то состоянии заторможенности, резюмировал Кит.       - Что поделаешь? - вздохнул Мерсер. - Он старомоден и привык выказывать рангу выше него больше почтительности, чем необходимо сегодня. Тем более, сущности более могущественной в его видении, ответственной за теперешнее его состояние. Но я так понимаю, вас, командор, возмутила не эта привычная картина?       Галлахер, подозрительно сощурившись, в неловком жесте потер бритую макушку. Едва он хотел что-то сказать Алексу, как тот сам огорошил военного новостью:       - Доктор Арчер является приверженцем гомосексуализма.       - Ч… Чего?! - выпалил Кит, потрясенно глядя на Мерсера. - Но я ведь смотрел ее личное дело! Нет детей, но разведена... Она была замужем, зачем же она..?!       - Вернее, теперь она гомосексуалистка, - поправил себя Алекс. - Решила попробовать для себя что-то новое. Это нетипичный случай, но после становления развитым абсолютно нормально...       - А вы? - бесстрашный вояка явно был взволнован, судя по взгляду, которым он опасливо наградил Мерсера. - А как же я, док?!       - Арчер сама выбрала свою модификацию, непричастным ее выбор никак не угрожает, если вы об этом, командор, - подчеркнул свой мысленный посыл Мерсер. - Что же до меня... предпочитаю конструкцию, максимально близкую к той, что была сформирована до перерождения. Может, через пару сотен лет меня и потянет на всяческие... эксперименты, но не теперь. Я, как бы сказать... - Алекс выдержал паузу, прежде чем пуститься в дальнейшие разъяснения, - в этих отношениях старомоден не меньше, чем Кениг в отношениях межранговых. Как и во многих других отношениях. Но зато могу похвастаться тем, что я не ханжа... несмотря на привитые воспитанием предрассудки, я не позволяю им управлять мной. Я смотрю на Арчер и вижу в первую очередь ценного специалиста, а потом уже дерзкую лесбиянку... Ну, как вариант, красоту инженерии, способную покончить с устаревшей моралью сексуальности и благопристойности, этим неработоспособным кодексом чести, который большинством регулярно нарушается в обмен на репарации из мук совести. Запрещать людям что-то делать только в силу того, что мне это не кажется предпочтительным? Пусть трахаются с кем хотят, где хотят и чем хотят, раз вирус дает и такую возможность...       - Черт, я уж было испугался, что со всеми так будет... Превратимся в бесполых амеб, которым все равно кого пялить, - выдохнул Галлахер, из распространенного ответа Алекса, кажется, уяснивший только то, что становление заднеприводным ему не светит. Затем дозорный нахмурился:       - Погодите... воспитанием? Док, что вы такое говорите? Хотеть противоположный пол - это же... инстинкт, врожденное! Кто этому будет специально учить, будто автомат собирать-разбирать? При чем здесь воспитание?       - Это не оговорка, ибо речь я вел о себе, командор. Моя драгоценная матушка, - скрипнул зубами Мерсер, - вбила в меня нелюбовь к такого рода девиациям, хотя я и не думал какие-либо склонности в этом плане проявлять. Безусловно, не получи я такой стойкой негативной реакции, тоже вырос бы вполне себе гетеросексуалом, поскольку мой мозг формировался по стандартной схеме, вне многочисленных стрессовых ситуаций на протяжении беременности и нескольких других черт, которые обуславливают "истинный" гомосексуализм. Но он может являться и более слабым подобием, привитым психологически, - неторопливо Алекс прошел к столу, где разлил из графина еще коньяка, себе и Галлахеру. - Не всем достаются общепринятые стартовые условия, которые зависят от поведения сородичей, а не от законов формообразования. Вы слышали о прогрессивных планах обучения, которые пытаются ввести в тех же школах Онтарио? Где до юных умов доносятся идеи, что нет особой разницы между полами, и прочие абсурдные с точки зрения биологии вещи?       - Хера с два у них это выйдет, док, - решительно запротестовал Кит, принимая из рук Мерсера бокал и нервно делая глоток-другой. - Тамошним детишкам, конечно, нельзя позавидовать, но педерастов из них это не сделает. Инстинкт не вытравишь!       - Ах вот как? - протянул Алекс с усмешкой.       - Как иначе? Никто не учил меня: "Кит, не трахайся с тем, у кого меж ног болтается отросток наподобие твоего!" То, что нельзя жопу всяким выродкам подставлять, не пришло в мою голову с мудростью предков и уроками истории... Мать вашу! - выругался Галлахер. Его грубое лицо перекосило в мине отвращения. - Да я всегда понимал, что это противоестественно! Предложи мне кто такое - и моей первой мыслью, бессознательной мыслью, будет шарахнуться прочь, а только потом захочется размозжить ему голову о мостовую! Это врожденный инстинкт, и никак иначе. А те, у кого инстинкт этот сошел с ума, просто чертовы ошибки природы...       - Кит, Кит, Кит... Полегче, - Алекс похлопал военного по плечу. Бесстрашный Галлахер не имел ничего против некоторой фамильярности, благоразумно не считая, что это как-то выделяет его среди остальных развитых. Спокойно Мерсер поинтересовался:       - Неужели вы не знали, каково быть ребенком, командор? Не рождаются же все военные двухметровой горой мышц, лысой, натренированной и с автоматом в руках, а? - Галлахер только нервно усмехнулся в ответ на шутку. - Разделение на группы мальчиков и девочек. Традиционное обращение с детьми одного пола, традиционные цвета и игрушки. Гендерно обособляющие игры, готовящие к стандартным гендерным ролям. Наставления со стороны родителей, что девочка - это объект восхищения, носитель такого понятия, как красота. Обучение тому, как с ними надо себя вести, как ухаживать… Россказни о временах «когда ты подрастешь», вырабатывающие стремление быть рядом. После всех лет обработки придет ли вам в голову проводить ритуалы эти с кем-либо своего пола? Ни за что и никогда. Дружбу, вражду или какие угодно взаимоотношения - да, но вам даже в голову не придет рассматривать мужчин как объект притягательный. Стать кем-то отличным от того, каким тебя создали в период взросления, практически невозможно; условно "нормальные" мозги и гормональный фон только закрепят это состояние. Поборники морали, - голосом обозначил неприязнь к этому слову Алекс, - визжат в своей вечной истерике, что гомосексуализм - это дефект вроде расстройства личности, который необходимо либо в себе подавлять, либо лечить... Хотя сумасшествие - это в первую очередь неспособность адаптировать свое поведение, неспособность приспосабливаться, а потом уже игнорирование общепринятых норм. В свою очередь мы, развитые, собираемся построить искусственную среду, где понятие "нормы" очень размыто...       - Так может, если исходить из того, что мы воспеваем мудрость природы, нам и нужно избавляться от ее ошибок? - нетерпеливо перебил его Кит.       - Природа как раз-таки от них за миллионы лет не избавилась, - сухо ответил Алекс, недовольный, что его слишком уж часто стали прерывать. - В нашей искусственной среде, быть может, и есть вариант клепать мозги лишь по стандартному образцу, отринув всякое разнообразие, но имеем ли мы на это право? Я не собирался запрещать людям даже то, что идет вразрез с человечностью, и раз тот же гомосексуализм никак не сможет оказать воздействие на людей, этого не желающих, то стоит ли от него избавляться? Если воспроизводства в привычном виде не будет, то и это понятие будет иметь ровно такой же смысл, как отношения разнополых - состояние близости и способ проявить любовь, положительные эмоции. Более распространенная форма доверительных отношений, включающая в себя оральный обмен флюидами и взаимное раздражение определенных рецепторов... не более того.       Кит продолжал кривиться. Он поставил бокал на стол и едва слышно ругнулся себе под нос.       - Все еще неубедительно? - понимающе уточнил Алекс. - Ладно, обозначу мое мнение вкратце, чтобы в дальнейшем недопонимания не возникало: любой логос, полностью ответственный за свои поступки, вправе испытывать привязанность и вырабатывать любовь к любому другому логосу. В независимом и богатом сообществе биомеханоидов пол - просто еще один конструктор, который можно изменять, добавляя новые черты.       - Значит, все дозволено, так что ли, док? - хмуро поинтересовался Галлахер. - Больше не существует ничего противоестественного? И если человек вдруг захочет стать пидорасом, свингером и прочим мусором - вирус даст ему эту возможность?       - В лице генов, влияющих на работу мозга в этом ключе и характерных церебральных последовательностей, - кивнул Мерсер. - Каждый может быть кем угодно, пока уважает границы чужого разума.       - Но... это же просто отвратительно! Блядь, да как вы, док, этого не видите?!       - Неважно, каким это вижу я, - с укоризной заметил мутант. - Важно, как вы на это смотрите. Вызывает отвращение у тех, кто этого не понимает, практически все - любовь, глобальное доминирование... смерть. Да, в смерти есть своя трагичная красота - я знаю, ибо разбираюсь в предмете обсуждения лучше многих. Но это не подразумевает, что знание это заставит меня смерть ненавидеть меньше. А ее противоположность - рождение? Когда человек выходит на белый свет - видели ли вы всю эту физиологию, термины которой не хочется применять к разумному? Будь здесь Линдсей, он непременно бы заявил, что так быть не должно, когда человек выходит из человека, ибо это смахивает на какой-то грязный фокус.(12) Когда бьешься с себе подобным или вовсе проигрываешь без шансов - будет победитель, все достоинства которого затмятся твоею обидой; отвратительный мудак, по отношению к которому возможно лишь возмездие, но никак не понимание. А когда соединяются тела и души людей одного пола - вы, командор, видите лишь первую, телесную компоненту, что вам непривычна до омерзения.       - И не собираюсь я привыкать, - насупился Галлахер, - потому что не хочу думать, как двое мужиков тискают друг друга… не могу принять такую мерзость!       - То для вас, - прикрыл глаза Алекс, смакуя очередную порцию коньяка. - Неужели вы думаете, что мужчина и женщина взаимодействуют друг с другом красивее? Или что атомы водорода сливаются с большей импозантностью?       Кит некоторое время тер лоб, вслушиваясь в эмоциональный фон и стараясь обобщить то, что до него старался донести верховный развитый.       - Не могу понять, - наконец пожаловался военный. - Просто не хочу думать о том, что вы можете оказаться правы.       - Поймете, командор, непременно поймете... - махнул рукой Алекс. - Рано или поздно, но, пройдя через призму обновленной метафизики, и предрассудки дадут слабину... Через сотню или тысячу лет - неважно, вы не обязаны принимать это сейчас же, я и не требую. Когда дело касается таких частностей, а не выживания человечества, к примеру, я долготерпелив. В самом уж крайнем случае... не думаю, что Арчер будет хоть какое-то дело до вашего отношения к ней.       - Э-эх, - посетовал Галлахер, - жаль все-таки, что она для себя так решила. С ее почти фанатичной любовью к своим питомцам и всем этим речам, что, мол, "сила стаи - во всех волках", - напыщенным тоном спародировал он Карен, - я уже было надеялся, что однажды застану Арчер в положении, где "щеночки" своими мутантскими хуищами дерут ее на лабораторном столе. То еще зрелище было бы, а?       - О, так значит против такой картины ваш желудок, обыкновенно дающий мнимое подтверждение вашей абсолютной правоты, не бунтует? - немедленно заинтересовался Алекс. - Галлахер, да вы сами себя в ловушку и загоняете. Воображаете свою точку зрения единственно верной, прикрываясь знакомым вашей личности моральным кодексом... Но стоит вам предъявить ситуацию, аналогичную этим сексуальным пережиткам - некое брутальное доминирование над самкой, что условно слабее, - как вы благополучно забываете все христианские заветы и почитаете зрелище за радующее глаз! Даже учитывая, что крикуны бесполы и репродуктивной системы не имеют, они смогли бы сделать по навету Арчер вещи, что вам-прежнему показались бы отвратительными... не кажется ли вам, что это не очень-то рыцарский взгляд на мир? Не веет ли здесь двойными стандартами?       - Док, только не снова! - в протестующем жесте вскинул руку Кит, но Мерсера уже было не остановить.       - Командор, сейчас лишь считанное число женщин свободно от стереотипов, хотя лишь меньшая их часть желает для себя изменений, воспринимая такой порядок вещей как должное, - словно отчитывая Галлахера, с укоризной поведал Алекс. - И еще меньше среди них по-настоящему независимых, способных на равных потягаться с мужчинами в любой из областей, кроме, разве что, физической силы - ввиду особенностей конструкции, конечно. Мисс Галловей, которая не скулит во всемирной паутине про угнетение со стороны дымящих сигарами узурпаторов, а спокойно пробивается на корпоративную верхушку - это хороший пример. Но что, если прекрасный пол целиком станет подобен ей? Только представьте! - воскликнул Мерсер с торжеством в голосе. - Что, если тело перестанет быть для них тюрьмой, как его ограничения уже ничего не значат для нас? Что, если они избавятся от комплекса зависимости и каждодневных переживаний, вечно мужским полом высмеиваемых, и в принципе не будут рассматривать половую близость как средство контроля? Не будут желать секса иначе как с полнейшей искренностью, ибо надобность в другом его виде отпадет? - снова и снова яростно задавал вопросы Алекс. - Что, если они поймут: обустраивать семейное гнездо, присматривать за детьми и зависеть от закидонов системы, моделирующей состояние любви - это не бремя, а хобби, тягу к которому включить не труднее, чем оттенить себя духами, выбрав для званого вечера нужный флакон?       Галлахер присел на дорогой диван, часть интерьера, что не успели на верхних этажах растащить мародеры до третьего дня Второй вспышки, и взялся за голову. Лицо его посерело, губы пересохли.       - Мать вашу, и это тоже... Но что тогда, черт возьми, останется от людей, док? Так же нельзя! - прохрипел он. - Такое... такое нельзя выращивать на плантациях, чтобы потом упаковывать и сбрасывать с парашютом, будто помощь гуманитарную! Любовь, отношения... как же могут быть такими кощуственными? Неправильно... планировать это так, будто «Нового Тамплиера» спектр поражения! Все это не продукт, не имитация...       - Не перевелась в вас еще романтика, командор... Да Арчер, услышь она такие речи от "грубого вояки", расхохоталась бы вам в лицо с изрядной долей издевки, - доверительно сообщил Алекс. - Все наши чувства - это имитация с подкачкой. Наше сознание - это фильтрационная матрица! Насколько серьезно вы удручены грядущим изменением наших спутниц по жизни, Кит? А вы тогда подумайте: если Карен сумела настолько глобально манипулировать своим сознанием, представьте, что женщины Нового мира с вульвой могут вытворять!       - Тьфу, пропасть! - нервно рассмеялся Галлахер, вырванный из цепенения плоской шуткой. - Док, а вы уверены, что в наших рядах вообще останутся женские особи в более-менее привычном виде? Кто из них захочет оставаться заключенной в прежней, слабой, эээ... конструкции? Да и в остальном... Я гроша ломаного не дам за востребованность женского пола, если отпадет нужда в воспроизводстве и готовке домашней снеди, а дырку посимпатичней можно вырастить и в дроне? Блядь, да даже в другом мужике!       - Чушь. Будет полно и тех, кто захотят оставить женственность при себе; кто захочет выглядеть утонченной и изящной, отвечая древним стандартам, - без тени сомнения в голосе парировал Алекс. - Отвечая на второй вопрос, командор... История учит нас тому, что лучше не допускать женщин до вещей, где необходим хладнокровный расчет. Они слишком непостоянны и слишком любят нажимать на большие яркие кнопки, не задумываясь о последствиях. Но они более интуитивны - и своим влиянием на сильный пол оказали не меньшее участие в развитии цивилизации... Если не большее. Деление на мужчин и женщин - это самое яркое, самое значимое проявление разнообразия и его роли в эволюции! Представить развитие нашего вида без диморфизма невозможно - будь так, как раз в этом случае это были бы не мы. Впрочем, я вижу, что зря здесь пояснения делаю: вы, командор, и сами это прекрасно понимаете. Ваше неприятие видеть в подруге жизни что-то иное, довольствоваться слабым подобием - вполне весомое доказательство, - резонно заметил Мерсер. - Новый тип женщины будет не менее умен, чуть иррационален и вполне амбициозен. Просто у него сформируется иной взгляд на отдельные термины, которые я почитаю за пережиток времен. Когда термины эти окончательно утратят значение, станет возможно то, что Кениг обозвал истинной цивилизованностью. Например, размножение. Предложенная мною альтернатива идет вразрез с законами всех крупных наций и способна возмутить моралистов независимо от их вероисповедания, но какое людям дело будет до их причитаний? Когда все окажутся модифицированы, пусть садятся в сторонке и рассказывают друг другу сказки дальше, раз им так этого хочется. Остальные же спокойно образуют хоть пары, хоть многочисленные союзы; предаваться будут соединением тел и единением душ, обоюдным блаженством... пусть те, кто сторонники традиционализма, поступают по-своему, но большинству даже в голову не придет к соитию, в котором каждый и дает, и получает, примешивать еще и ребенка, находящегося только в планах. Станет ли в современном мире кто-то запрягать лошадей, с ними возиться, если можно купить трактор и для распашки воспользоваться благами топливной промышленности? Точно так же, в духе "ну нет уж", подумает женщина Нового мира. Она предпочтет внешний биологический резервуар, программируемую среду, и плевать будет на всю пропаганду о ее "природном назначении". Когда человек получит эти новые технологии, человеком нельзя будет управлять. И это, я считаю, прекрасно.       - То, что вы задумали... это перевернет вообще все, - чеканя слова, произнес Кит с явной задумчивостью на лице. - Все мироздание людей перевернет. Куда ни плюнь, промышленность, нормы морали, институты общества, брак, учеба, крутизна ядерного оружия - вирус все изменит, а?       - Естественно! На то и метафизическая мутация, а не какая-то там полидактилия, - ответил Мерсер, убирая графин в барную стойку. - Таких было за историю человечества всего четыре, может пять. И в этот раз тоже будут сломаны устоявшиеся барьеры, раздвинута до более широких сводов будет платонова пещера. Те термины и назначения, что находились между этими двумя границами, как и раньше случалось, отомрут. Не нужен будет врач, если все неизлечимо больны с рождения, - в глазах Мерсера блеснула хитрость, - как в 21м веке мало кому нужен священник. Бесполезны станут политики и законники, когда все вокруг заражены свободомыслием. Производство пищи? Когда любой человек сможет приказать любому организму расти в любых формах, лишь бы был доступ к солнцу, эта отрасль идет мимо. Товары легкой промышленности? Навряд ли прекрасный пол совсем уж потеряет интерес к "достоверным" пестрым тряпкам, но наш естественный покров-трансформер куда функциональнее. Про разработку электроники и говорить нечего: у каждого в голове встроенный мобильник и приличной мощности компьютер. Старина Билли подавится своими обновлениями от зависти! Возьмите любой аспект жизни людей в их современном виде - наш апгрейд меняет его до неузнаваемости... Я мог бы тут целый день напролет перед вами, командор, распинаться, как все по ему разумению должно быть, - Алекс между делом принял вид офицера Дозора и закрепил на руке модуль ПДА. - Но мы это сделаем. Даже не лидеры наций… философы, за редким исключением, не желали допускать подобных изменений даже в форме теории! Тщетно спорили о том, где пролегают границы допустимого, игнорируя тот факт, что большинство трагедий зиждется в ограниченности человека, а не в неумении следовать нормам морали… Они выдумывали какие-то нерушимые, по их мнению, постулаты: брак, патриотизм, здоровая единица общества, выборность власти, праведность. А затем спорили, как бы их украсить ловчее, не меняя суть… обсуждали мелочи – например, означает ли нагота в искусстве ее допустимость в повседневной жизни!       Мерсер посмотрел на хронометр. До прибытия «Ястреба» с развитым-пилотом, которого должен был отрядить Коллинз, оставалось всего ничего, и Алекс вышел из апартаментов на лестницу. Галлахер молча следовал за ним вплоть до вертолетной площадки.       - Если меня чему-то жизнь и научила, так это тому, что в споре, в столкновении субъективных мнений истина не рождается. Есть только один способ достоверно прояснить ситуацию, - потер Мерсер в предвкушении руки, глядя на приземляющийся «Ястреб», - водрузить проблему на вивисекционный стол! Женщина всегда была связующей силой для общества, позволяющей мужчине полнее раскрыть свой потенциал в любом проявлении человеческой деятельности - от посвященных даме сердца баллад до волновых уравнений. Мои прогнозы и прогнозы Арчер, что обществу развитых непременно требуется минимум одна, пусть и в непривычном виде, женская особь, точны… но для успокоения мы, как всегда, подкрепим методику опытом. Зря что ли Коллинз вам разрешение на проверку Индиан-поинт выбивал…       - Вот почему вы хотели включать «Белый свет» в вакцины и для некоторого количества мужчин на Статене? - уточнил Галлахер, после того как сел в вертолет и перекинулся парой слов с пилотом. – Чтобы на случай спонтанной активации Матери, как в Хоупе, в Гентек не доперли, что одни только перекинувшиеся в ходоков бабы – это уж слишком подозрительно.       - Именно. Но все это начнется только в конце недели. Не будем ради этого заставлять мисс Хэнсен ждать еще больше, она и так натерпелась... - Мерсер постучал по пластине, отделяющей десантный отсек от кабины. - Пилот, в Лиден-парк нас! Радиоактивный блюз ждет! Пояснения к главе Название главы является отсылкой к повести братьев Стругацких, которую можно считать прототипом всех фанфиков в духе "X и методы рационального мышления" (1) Данные заявления, а также выдержки из посткарантинной новостной хроники, звучат во время финальных титров Prototype. (2) Вспоминаем серию фильмов про Остина Пауэрса и сцену с не вкурившим реалии современности Доктором Зло, испытавшим в ООН былинный отказ. (3) Гром-палка, она же на англосакский манер Бумстик - термин из саги про Эша и зловещих мертвецов, обозначение дробовика. Алекс использует сходное построение фразы "Добро, зло... неважно, ствол-то в руках у меня". Алсо, в Prototype 2 бумстиком именуется термобарический гранатомет. (4) Здесь и далее периодически всплывает информация, почерпнутая из "Черных ящиков" Prototype 2. Жалкие обрывки лора, конечно, но он таки наличествует! (5) Мерсер вспоминает аналогичную ситуацию из "Противостояния" Кинга, к которому неким образом приобщился: во время пандемии обладающий сверхестественными способностями человек заявляется к пироманьяку в заключении, агитируя его нести насилие в массы. (6)Линдсей Бенхерст - встречается в Prototype 2 на одной из побочных миссий Красной зоны, как и большинство развитых, упоминаемых в тексте произведения. В игре имеет случайную внешность, иногда женскую(!!!). Создан мною в том виде, в каком создан, частично из-за потребности фанфика в персонаже-трикстере (хотя инфа про серию убийств - это канон), частично - воплощая образ упоротого фаната Прототипа, коим является небезызвестный многим Филька. Мерсеру шутить не положено на тему современной массовой культуры, он ж у меня такой, большую часть времени серьезный как навернувший охмурина Бэтмен. (7) Хотя офис "Radical Entetainment" с указанным стендом и логотипом во второй части и является пасхалкой разрабочиков, имею право трактовать их область занятости так, как в тексте - в первой части по городу ходили автобусы именно с их логотипом. В сиквеле разобрать уже невозможно - все автобусы представлены в виде сгоревших остовов. (8) Мало того, что мифы древней Греции наполнены трэшем, угаром и содомией, так еще и Зевс со своей дражайшей супругой Герой друг друга стоили. Хотя, надо признать, инициатором трэша в основном служил Зевс с его бесчисленным походами налево. (9) Зигмунд Рашер - не расово верный, но очень даже фашистский врач-убийца, в США известный чуть ли не лучше, чем Менгеле. Исследовал рак и то, как разного рода нагрузки сказываются на организме человека. Умудрился не без помощи жены наебать партию и коллег по работе, за что под конец войны получил свинцовую блямбу в затылок от соотечественников же. (10) Строчки из "Илиады" Гомера. Надеюсь, встреча Керриган и Мерсера не перетечет плавно в музыкальную рэп-цитат-битву... (11) Некоторые диалоги, выцепленные из второй части и поданные в виде зохаванной Хеллером памяти, незначительно поправлены, ибо написаны они довольно топорно. В конце концов, всегда можно списать на разницу в языках, ибо локализации игр в этой стране за редким исключением - унылое говно. А Мерсера во второй части, на минутку, озвучивает человек, который по РенТв про рептилоидов рассказывает, ага. (12) Ссылка на "Теорию Большого взрыва" - не теорию вовсе, а ситком.