Продолжение истории...

«Демоны» — они алчны, жестоки, не знающие, что такое милосердие, сострадание. Лишь живут вечной жизнью, убивая и мучая остальных. Развлекаясь этим. Привыкли думать, что весь мир принадлежит им, что каждый должен приклоняться перед ними и боятся их. Но мир не устроен так, как они этого хотят. Никто не знает, что произойдёт в будущем. Ангел может превратиться в Демона, а Демон способен стать Ангелом. Это лишь зависит от их собственных чувств. Темнота не может убить темноту, лишь свет способен на это, и так же наоборот. В нынешнее время Демоны не верят во всё это, да и никогда не верили. Всё Зло в них ядовито шепчет обивать и мучать. Ёкаи… они внешне красивы, только благодаря этому в них можно влюбиться и никак больше.       Но вот что будет, если влюбится Демон? Умрёт ли он за свою слабость? Или же, нет? Этим вопросом никто и никогда не задавался, даже они сами. Ведь не верят в любовь, в отличие от людей. Чувствуют что-то к женщине как простое искушение или голод. Не больше. Да и если понимают свою слабость, то выход один для них, — так это убить объект своей слабости. Тогда-то вся проблема решена, казалось бы…» Он тонет в изумрудных глазах, в которые так невинно и с каплей страха смотрят на него. Но даже со страхом, упрямо не опускающееся, и грозно смотрящее на него. Этот взгляд он не у кого не видел, разве что во сне. Да, теперь он вспомнил, что видел её во сне, даже тогда, когда её и в помине не было. Раньше, когда он был бок о бок с Томоэ, ему снились эти глаза. Он не знал, что это, может, пророчество или просто самый обычный сон? Тогда почему он не чувствует ненависть к ней? И из-за этого не может причинить ей вред. Что за неудержимое притяжение? Почему он становится таким? Он не хотел причинить ей вреда, почему? Сам же клялся себе, что она, как и её отец, будут вечно страдать. Тщательно искал в себе ответ, но ответ который он услышал внутри себя, ему не нравился, и приводил его в ярость. Он отуманен внезапным поворотом чувств. Простая мысль о том, что эта девушка может стала его слабостью, приводила его в ярость. Он не хотел допускать даже малейшую привязанность к ней. Двадцать два года назад он привязался к своей матери, а точнее, матери Кирихито, давным-давно мёртвого юношу, чье тело он использовал до сегодняшнего времени. Женщина, которая считала его своим сыном и любила, имела какое-то значение в его жизни, и в чёрном сердце. А действительно, впервые в своей жизни Акура-Оу привязался к человеку. Хоть и отрицал это всеми силами, но все же материнские чувства изменили его тактику жизни. Когда он был Злым Королём у него не было матери, и он не знал, что такое любовь и забота. Правильно говорят, что истинная любовь — это любовь матери к своему ребёнку, мать любит без каких-то обязательств, ей ничего не дают взамен за забуду и любовь, которую она проявляет своим детям. И хоть Акура понимал, что она пытается заботиться о своем сыне, а не о нём, всё же трудно поверить, но он полюбил. Наверное, материнская любовь изменила бы его, но люди не бессмертны, и в конце концов она умерла, покинув его, а Акура снова вошёл в состояние привычным для него одиночестве. И теперь дьявольское сердце снова жаждет любви, но гордость и принципы сдерживали его. А также мысли о том, кем является эта девушка. Но что с ним вообще происходит? Он не может понять. Почему в ту ночь, когда она освободила его тело, он поцеловал её? Он ведь способен сдерживать себя, но в этот раз рассудок покинул его, когда он коснулся её нежных губ. Обе их души и сердца устали от одиночества, и сейчас, когда тот самый луч света тянется к Демону, он отвергает его, не разрешая убрать тьму вокруг себя. А ей он неизвестен, какая его душа на самом деле, что в его сердце, этого она ещё не узнала, но она что-то видит в этих кровожадных очах, пытается разглядеть, узнать кто он на самом деле, тот таинственный парень, которого она встретила на озере, и так пусто смотрящего в одну точку, или Кровожадный Демон, похитивший её ради какой-то мести, и все её понятия о нём переворачиваются с ног на голову, когда Акура, устало закрыв глаза, соприкоснулся лбом ко лбу с ней, желая успокоится от неразберихи в своей голове, знать бы только, что с ним не так, Эмико с расширенным зрачками смотрела на него, не понимая его поступка: то грубый и жестокий, то спокойный и вроде нормальный, то вообще непонятный; да любая на её месте сошла бы с ума от всего этого. Но всё же Эмико видела его измученную душу, и сейчас поняла, он думает, если отомстит за всё, что пережил из-за своего брата, то сможет снять тот неизвестный груз на свих плечах. Когда-то Томоэ отнял у него жизнь и отправил в бесконечную мглу, пятьсот лет он мучился в этой тьме. И теперь пришло время мести. А Эмико знала, что он никогда не отпустит её пока не отомстит, она лишь козырь в его руках против брата. И сейчас, видя его таким, понимала, что всё же его сердце не такое чёрное как кажется. Демон пришёл в себя и встряхнул голову, пытаясь убрать лишние мысли, собраться, коря себя за такую слабость, что сейчас проявил.       — Ты… — Демон быстро заткнул ей рот ладонью, да так быстро, что она даже не успела пикнуть.       — Замочи… — хищно цедит он, продолжая ядовито смотреть. Акура налегает на неё всем своим телом, держа Эмико крепко, чтобы та не дёргалась. Но девушка пыталась оттолкнуть его изо всех сил, но мужчина был как скала. И близость его мощного, напряженного тела становится так ощутима, что Эмико ничего не соображала; прижал её к дереву сильно и просто зло пялился. Дерево было самым большим в этом лесу, оно было настолько большим, что из него можно было построить целый дом.       Эта ситуация девушке явно не нравилась, по крайней мере приносила смущение, и чувствовала она себя не в своей тарелке, конечно, когда тебя прижимает к дереву мужчина, и на миллиметре от тебя. Хотя тут даже миллиметра не осталось.       — Отпусти. — С дискомфортом, смущённо попросила Эмико, и как-то вежливо, еле пытаясь отстранится. Но её просьба влетела в одно ухо Акуры, а в другое вылетело. Он никак не отреагировал, и даже не двинулся. Акура не держит её руки, хоть она и пытается оттолкнут его от себя, хватая Демона за плечи, и отталкивает всеми силами, говоря, чтобы он отпустил её, но всё впустую, её обгоревшие руки в повязках сейчас ни на что не способны, она не может давить сильнее из-за ожогов, которые приносят боль. И единственное что ей сейчас остаётся, так это просто ждать, что он её отпустит кой то веке. Эмико хмурится, и, уже находясь почти без сил, всё равно продолжает отталкивать мужчину, смотря в хищные глаза Дьявола и не понимая, что он от неё хочет. Эмико недовольно отворачивается от него, уже не хотя смотреть в эти ядовитые глаза, и Акура в тот же момент поворачивает её лицо к себе, силой держа за щёки. Ей это очень не нравится, что и говорят её грозные и злые глаза. Всё же девушка не даёт ему одержать вверх, бесстрашно смотрит, показывая, что она не из тех, кто будет перед ним дрожать и приклоняться. Нет, это не в её духе. Ей не важно, что он Король Зла, что в его руках её жизнь, нет, нечего не волнует эту девушку, гордость всегда берёт над ней вверх, что злит его.       — Вот теперь терпение отделилось от меня. — Он опускает руку к её шее и давит горло сильнее, но Эмико пытается впустить в себя воздух. — Я не из тех, кто будет терпеть твои выходки. Ты не должна была уходить из той комнаты. Теперь я сделаю так, что ты не то что сбежать, но сделать хоть шаг не сможешь. Меня до безумия бесит эта твоя самоуверенность и дерзость, — ядовито, с ненавистью и так, словно показывая ей собственное чёрное сердце своими янтарными глазами. — Твои упрямые глаза и невинное личико. — Он ослабляет руку, держа её шее, но всё ещё давит, хоть и не сильно, та, в свою очередь, всё ещё упрямо и стойко смотрит на него, даже сейчас наплевать, что он душит её, хоть и не сильно. Но она всё же пыталась ослабить его хватку со своей шеи. Но её обгоревшая рука в белых повязках не приносила пользу или хотя бы шанс освободиться от него.       — Надо же… не боишься меня? — ехидно и с ухмылкой цедит Демон, видя её яростные глаза.       — Нет, можешь убить, помучить, задушить, да хоть что угодно, но факт таков — я не боюсь тебя. — Последние слова она произнесла твёрдо и уверенно, чем разозлила его. Но Акура чему-то улыбнулся, по-свойски, дьявольски, загадочно и заинтригованно. Он расслабил руку, сжимавшую её горло, но не отпускал. Указательным пальцем прошёлся по её лицу, доходя до шеи, отчего девушка вздрогнула. Думала, что он щас её задушит, а тот чему-то улыбается.       — Да прям ничего не боишься? Он приблизил своё лицо к ней с той же улыбкой, но взгляд был другим. Ой, ей не нравилось, как он сейчас на неё смотрит. Каждую секунду дева хлопала ресницами, не понимая его намерения, и что он имел ввиду, говоря эти слова? А его глаза как будто пытаются залезть в её душу.       — Тогда я заставлю меня боятся… Он почувствовал как по её телу ползут мурашки, когда он провёл пальцем по её шее, и она резко дёрнулась, снова впуская попытку оттолкнут его от себя. — Отпусти меня! — вылучивалась она всеми силами. Но Акура резко хватает её запястья и прижимает её руки к огромному дереву, не сильно давит на её раны, но Эмико всё равно чувствует боль. Стон боли вырывается из её горла, она сжала зубы настолько сильно, на сколько ощущала боль; лицо искажается, и в уголках глаз видны слёзы — не страха, а боли.       — Я хочу увидеть страх и слезы в твоих глазах. — После этих слов Акура сильно хватает Эмико за каштановые волосы, свернув в пучок на ладони, что не оставляет ей и шанса двинуться, а лишь смотреть ему прямо в лицо. И держа её за волосы, он тут же получает почти полный контроль над её телом. Акура ближе потянул её к себе, она покорно ринулась, пылая, как в огне. Отнялся дар речи, разум и память; они потерялись глубоко внутри неё от безвыходности. Она хотела одного: выбраться из его плена, и сердце убегало в пятки, а дрожь в руках предательски отражала страх. Но, видимо, страха ему не достаточно, чтобы удовлетворить свою чёрную душу. Он хотел полную победу над ней, чтобы она поняла, — шутить с ним явно не стоит. Она чувствовала его спокойное дыхание и видела глаза, что так ехидно смотрели на неё, так издевательски, намекая, что она перед ним ничто, по крайней мере сейчас. Эмико попыталась дёрнуться и выбраться из его рук, но Акура сильнее сжал её волосы в кулак и не давал ей и пошевелится. Эмико больше всего ненавидела когда её хватали за волосы, можно сказать что это её самое слабое место, и боль уже переходила в злость.       — Отпусти меня. — Уже немного успокоившись проговорила она, хотя по ситуации «Спокойствие» здесь не уместно. Но всё же находит в себе терпение и здравый смысл, сделает то, что он захочет, не будет сопротивляться, не предпримет попытки сбежать или сильно грубить ему, поняла, что он сейчас сильно зол на неё, и явно не стоит его ещё больше злить. И поэтому нужно его успокоить. — Хорошо, отпусти, и заверяю, что не сбегу. — Она больше не напрягается, держится уже спокойно, хотя всё же Акура не отпускает её, всё также держа за волосы и заставляя смотреть на себя. От её слов у него аж глаз задёргался, нутром чувствует, что она ему лапшу на уши вешает. И в голову пришла только одна мысль.

***

      — Отпусти меня!!! Ненормальный!!! — с точностью Эмико победила бы в соревновании кто громче крикнет, когда Акура снова потащил её на своём плече. Да так кричала, что на секунду оглушила его.       — Сумасшедшая женщина, замолчи наконец! — недовольно отозвался Акура на её крики, ели сдерживаясь чтобы не прибить её прямо сейчас, и наконец заткнуть ей рот. Он ненавидел её непослушный и тяжёлый характер, очевидно, что для него такая как она, никогда не встречалась, все девушки от страха перед ним даже пикнуть боялись, чему он был доволен. Но только не в этот раз. Девушка окончательно щас доведёт его до бешенства, благодаря своему нраву. Да уж, Демон зря думает, что в ярости только он опасен.       — Псих! Маньяк! Садист хренов!!! Отпусти меня! — грубила, не успокаивалась, зло крича на него. Но в ответ на слова, адресованные ему, Акура только усмехнулся. Била его по спине, всей силой, но ему хоть бы хны. — Я не игрушка и не кукла! Я та, которая может и в рожу дать, если обидят!       — Мда, жила себе жила, и вдруг в твоей жизни появился я, да?       — Твоя находчивость просто великолепна!       — Чёрная кошка, смотря на тебя, скажет: «А на кой-чёрт я нужна?» — с издевательской улыбкой заговорил Акура. — Твоя судьба не завидна. С рождения неудача ходит за тобой по пятам. Угрожают, похищают, хотят убить, даже у меня нет таких врагов, поздравляю!       — Не напоминай! И так плохо! — сильно ударила его.       — Хм, даже собственные родители отказались… — Акура хотел сказать это так, чтобы она не услышала, но тут он сильно задел её чувства. Он почувствовал, что она затихла, перестала сопротивляться, брыкаться. Он даже остановился, немного отряхнул почему-то, наверное, проверяя. Но она не реагирует, молчит, будто не живая. Он всё-таки решил просто проверить, что с ней и тихонько снова отпустил, но держа за руку, чтобы опять не сиганула от него по дальше. И каково было его удивление, заметив как она хмуро и как маленькая заплакала, сама не понимая почему, но от его слов стало очень больно, и она просто не выдержала этот нахлынувший океан боли. Так глупо и невинно, что он даже отметил — она очень красива, когда плачет. Слезинки текли с её длинных ресниц одна за другой, как бусинки на чётках, а лицо после этого выглядело будто чисто вымытым, явным и чуть ли не сияющим. Он видел, как другие плачут мучительно, при этом теряя всю красоту, но только она не одна из них. Другая. Необъяснимая. Ещё совсем ребёнок, не смотря, что человек в её возрасте не будет таким невинно-глупым, но она ведь никогда не станет взрослой как люди, такой же юной, и внутри ещё ребёнком останется вечно. Единственное человеческое в ней, это то, что уши и хвост у неё появляются только, когда она использует магию. Но даже Ёкай не способен быть таким искренним и чистым, как она. — Опять показываешь свою слабость. — С непривычной, в какой-то степени тёплой ухмылкой, говорит Акура. Не понимает её, не переставая думать, что так плачут только женщины; без особой причины, плачут попусту. И он понял, что её глупость заключается в том, что — она позволяет взять чувствам верх над ней.       — Ты бы мог просто убить меня! — сквозь слезы, выплёскивая ту неизвестную боль, толкая его в грудь, игнорирует физическую боль на руках. — Почему не заткнул или просто не прибил?! Почему ты сказал мне эти слова?! — не выдерживает, выплёскивает ему всё, что скопилось. Одно слово — боль. Ей больно от его слов. Очень. Та самая душевная рана, которую она пыталась всеми силами зашить, своими словами он ещё сильнее разорвал её, заставляя истекать кровью. И ради чего, чтобы увидеть как она слаба, и потешится этим? Странно, что вообще с ней? Есть много таких же сирот как она, но они не на столько терзаются, и справляются с этим. Тем более, она даже не знала родителей, в её жизни были те, кто дарил ей много любви, заботы и счастья. Но она ведь не человек. Лишь на половину. А другая сторона, благодаря которой много больших проблем в её жизни. И с судьбой приходится смириться, и у неё есть надежда, что наступят те спокойные дни в её жизни, ведь благодаря крови Демона, что течёт в жилах, у неё вечность впереди.        Но тяготы и невзгоды слишком сильно давят её хрупкое сердце, и отражение боли — это её слёзы; она плачет, не выдерживая. По щекам, словно в поле ручьи, текут слёзы. И всё-таки она ещё совсем как ребёнок, никогда не повзрослеет, всё ещё та самая маленькая девочка, плачущая по маме, а теперь птица в неволе, выхода нет, зубы сжала, всё это терпя. Её слёзы — лишь солёная вода, но сколько чувств с них и сколько боли. На сердце царит пустота, но душа полна боли. Когда ей трудно бороться с судьбой, она безвыходно плачет. Он видит, видит эту боль, но всё также не понимает. Чёрт! Снова не понимает её. Но как-то от её слёз его сердце вздрогнуло, нет, не может быть… но в этот раз может, потому что чувствует, ведь что вздрогнуло. И оно просит, умоляет её не плакать. С ума сходит, видя сейчас её такой. Сжимает кулаки, борясь с самим собой, но Демон не в силах больше это терпеть; резко прижимает её плачущую к себе, не понимая, что он вообще творит? Но ведь не может сдержаться, и прижимает, обнимая, ненавидит и проклинает самого себя за такой поступок. Выполнил желание сердца. Но разве у него есть сердце?..       Видимо, есть… Хоть она и не понимает, что происходит, не спрашивая себя «что это было?», но всё же ответила ему. Плача обняв его в ответ, становилось легче… но всё равно так же сильно почему-то плачет. Но только тело из-за чего-то сильно слабеет, и ноги уже ели-ели держат её, тело не слушается. А разум постепенно отключается, теряя сознание; её веки тяжелеют, и забывая про всё, как будто тонет, задыхаясь. — Это тебе слегка навредит, но будет лучше, если ты забудешь, что сейчас произошло… — подхватив её, произносит он и аккуратно берёт на руки, на секунду посмотрев на неё, затем продолживши идти дальше.

***

      — Можно я его добью? — с яростными глазами процедил Дзиро. Микаге осторожно перевязывал глубокие раны на теле Томоэ, а он, в свою очередь, даже не шевелился, будто мёртвый лежал без сознаний, не чувствуя нечего. Все взгляды в помещении внимательно следили за действиями Микаге. Мидзуки старательно помогал хозяину обрабатывать раны Лиса, Курама то и дело размышлял над происходящим. И как всегда нифига не понимал. — В очередь, Брат Дзиро, — с ухмылкой проговорил Курама, с задумчивым видом смотря на Томоэ. — Но сначала он нам должен объяснить, с чего вдруг он решил взять пример с Микаге и пропасть на двадцать лет? Да ещё оставить нам свою дочь? Ведь Эмико в младенчестве сама дойти до Храма не могла, и её кто-то оставил у двери и свалил. Так может, это был Томоэ и, осознав, теперь вернулся за ней? Старательно помогающий Микаге Мидзуки после слов айдола сильно нахмурился, зол, что эта певица с момента возвращения Томоэ, то и дело капает ему на нервы, задавая очевидные вопросы и ставя тупые догадки. Да ещё и его Господина плохо упомянул. — Слышь ты, соловушка, не ломай голову, думая, что у тебя там есть мозги. — Огрызнулся Змей-Хранитель, еле пытаясь не накинуться на этого бездельника. Курама лишь бросил на него презренный взгляд. — Так! — резко встал с места главный Тэнгу и решительно скрестил руки. — Потом будем думать, что происходит. Да и нет выбора, пока Лис не очнётся, надо быстрее спасти Эмику! — Брат, ты говоришь не о простом Демоне, и даже если ты направишь всю гору против него, то он всё ровно одержит лёгкую победу над тобой. — Спокойно разъяснил Курама об очевидном. — А кто сказал, что я собираюсь нападать?.. Эта лёгкая усмешка от Дзиро явно не понравилась присутствующим. Кроме Микаге. Он одобрял, что Дзиро собирается действовать без физической угрозы и подумает здраво, что подобный подход не обойдётся успехом, а лишь потерей. Микаге знал, что через некоторое время Томоэ придёт в себя, и пока надо привести сюда Эмико, дабы наконец он смог воссоединить дочь с отцом, а потом и Нанами найти. И кончится этот кошмар. Но что затеял Дзиро?

***

Микаге, закончив с ранами Томоэ, приказал огневичкам следить за ним, и если проснётся, сказать ему. Мидзуки и айдол с интересом расспрашивали Дзиро, что он задумал, но тот не знал, как этим придуркам толком всё объяснить, да так, чтобы они всё поняли. — Дзиро, о чём ты хотел поговорить? — закрывая дверь комнаты где отдыхал Томоэ, спокойно спросил Бог Земли. — Да, я как раз тебя ждал, чтобы всё разъяснить. — Тэнгу косо посмотрел на Мидзуки и Кураму, зная, что особенно им не понравится его план. Но ему плевать, он всё сделает, чтобы спасти дочь Небесной девы. Хотят того они или нет. — Вы, спасёте Эмику из замка Кровавого Короля! — твёрдо и с серьёзным голосом ответил Дзиро, смотря на айдола и Хранителя, те, в свою очередь, с расширенными глазами посмотрели друг на друга. Микаге ничего не понял из слов Тэнгу, и как Ёномори и Синдзиро спасут девушку? — Я боюсь, ты преувеличиваешь возможности моего Хранителя и своего Брата, Дзиро. — Подняв бровь, проговорил Микаге. Тэнгу лишь закатил глаза и решил объяснить действие плана: — Короче, я разузнал, что в Замок Короля собирают служанок и рабынь и, попав туда, они смогут найти Эмико, а, возможно, ещё и вытащат её. — Всё ровно никто опять его не понял, где он найдёт такую женщину, что сама полезет в логово зверя, да и ещё выкрадет от туда Эмико. — Ну и где ты найдёшь эти жертвенных овец, — усмехнулся Курама. — Да и ещё, как они, не попав под руку Ёкаям, выведут Эмико из замка? — после вопроса Курамы, Дзиро как-то странно посмотрел на него и на Хранителя. — Чё ты на нас так пялишься, брат? — немного занервничал Курама, уже потихоньку понимая, что имеет ввиду Вождь. — Вы переоденетесь в женщин и пойдёте в качестве служанок в Замок Короля. После предложения брата теперь Курама точно уверен, что тот совсем спятил от отсутствия женщин. А Мидзуки ещё надеялся, что Тэнгу придумал гениальный план, и вероятно Змею придётся осознать, что самое худшее и унизительное не заставит его ждать. — Итак, Змей, тихо и резко, когда я досчитаю до трёх, валим отсюда… — тихонько прошептал ему айдол. К его сожалению, Дзиро это хорошо услышал и грозно встал перед ними. — Слушайте сюда, — с пугающим видом начал Тэнгу, — моя цель теперь — воссоединять мать и дочь. Я не упущу возможность спасти ребёнка Небесной нимфы, и мне плевать на вас, всё равно у вас нет мужского достоинства, так что немного позора потерпите. А если откажетесь… — Дзиро похрустел пальцами и сжал ладонь в кулак. — Я самолично превращу вас в дев, ну вы поняли, как я это сделаю… Угроза понятна. И айдол весьма сильно боится брата, а Мидзуки этот метод ни в коем случае не устраивает, и он прямо говорит, что его план — это полный абсурд. — Эй! Тэнгу, совсем спятил?! Ёкаи не такие идиоты, как ты подумал, так что нас сразу раскусят. — Да-да! — смело поддержал его Курама. — Ничего, парик, макияж, — и вы сразу можете отравляться за победой на конкурс «Мисс Вселенная!» — А как же Хра… — Не успел Мидзуки закончить свою последнею причину не выполнять этот позорный план, как Дзиро продолжил за него: — За Храм не нужно волноваться, я приведу для Микаге несколько, да хоть сотню помощников. Ну теперь то Тэнгу вряд-ли переубедить. Мидзуки с надеждой посмотрел на своего Господина, дожидаясь его слова протеста насчёт идеи Тэнгу, но Микаге лишь отбросил виноватый взгляд на Хранителя, говоря этим, что это единственный способ.