«Существует легенда о Луне и прекрасной девушке, которая каждое полнолуние приходила к озеру и загадывала желание. Луна очень любил девушку и был поражён ее лазурными глазами, стал её наблюдателем и хранителем. И так продолжалось много лет, пока однажды девушка не пришла загадать желание в полнолуние. Шло время, но девушка больше не приходила к озеру. И тогда Луна попросил о помощи океан, чтобы он искал в каждом море и на каждом побережье. Он попросил о помощи волков, чтобы они искали её в каждом уголке нашей земли. Но он никогда её не найдёт, потому что прошли века и эры. Но океаны никогда не прекратят бушевать и волки никогда не перестанут выть по ночам, говоря ему: «Извини, мы так и не нашли её».
***
Холодный ветер дул с севера, играя с ало-багровыми волосами. На огромном поле, где нет живого растения или же животного, стояли большие валуны, а за ними прятались вооружённые воины и предавшие Короля ёкаи, трусливые псы, что надеялись на власть в этих землях. Вокруг мёртвые деревья и огромные каменные валуны выше роста обычного человека, раза в три были редко разбросаны, что уже удивляло, гор не было даже и близко, лишь очень далеко виднелся какой-то лесной массив. И то, это была иллюзия, сделанная одним ёкаем, что обитает здесь и верно служит Кровавому Королю. Акура тихо вдыхал запах своего мира, запрокинув голову назад. Ему здесь хорошо, это земля принадлежала ему, сколько он себя помнил. Огромный мир, в котором до сих пор обитают его преданные демоны. Они до сих пор отсюда не ушли и, вероятно, все эти столетия ждали его возрождения. И не ошиблись. Его ведь не зря провозгласили Королём всего зла и всей нечисти. И это ведь не только потому, что он бессмертен… Правильно, этот мир принадлежит злу, вот только… даже зло такое как он не потерпит предательства. — Шакалы чувствуют свободу, собравшись в стаю, — слова его звучали холодно и тихо, не смотря на то, что внутри бушует огонь гнева. — И те, возглавляющие самосуд, присоединились к ним. Мои враги собрались вместе?.. — Акура обнажил белоснежные клыки в забавляющей улыбке. — Что может быть чудеснее этого? — и взгляд его нацелен далеко за горизонт, откуда видится яркий рассвет. И глаза безумные, игривые. Это нехорошо, для них нехорошо. — Акура-Оу, всему пришёл конец — теперь твоя слава закончена! — звучит голос из ниоткуда. Приспешник Икусагами, который даже боится показаться и посмотреть прямо в глаза. — Славу оставляйте себе, — с усмешкой промолвил красноволосый. — Я возьму лишь победу, — закончил он монолог и переговоры. Эта земля уже много времени находится в ожидании, но Акура не заставит её ждать ещё и обагрит в кой-то веке её кровью… или же пеплом. В один миг загорелось пламя ада не только в глазах безумного демона, воспламенилось всё до горизонта, охватывая всех до единого. Всепожирающее пламя жгло их тела до такой степени, что они живьём сдирали с себя кожу, сходя с ума от боли. Отдельные же умирали от разрыва сердца, которое не выдерживало такой нагрузки. Другие теряли сознание от болевого шока, травмирование органов дыхания горячими газами и продуктами горения, свертываемость или загустение крови при высокой температуре. Раскалённые газы, дымы, углекислый газ, способные умертвить живые организмы до воздействия открытого огня на их тело, кожные покровы. Акура же, от которого всё это исходило, одновременно с серьёзностью и удовлетворённостью наблюдал за происходящим. Он ведь хотел море огня, а получил большее зрелище. Оно не сравнимо ни с чем. Мужчина умиротворённо вздыхал, слушая их крики и рыдания. Наверное, это и называется ад, и он дьявол, что им правит. Однако всё-таки чуть-чуть его слепая любовь к бессмысленным убийствам прошла. — Какая жалость… — оголяя белоснежные и острые клыки, прошептал Акура.***
Девушка бесшумно перелистывала страницы книги, лёжа на коврике. На стеклянном столике находилась еда, к которой она ещё даже не притронулась. Да, аппетит пропал с момента, как ушли Мидзуки и Курама. Наконец, найдя интересную книгу из множеств других, она с энтузиастом читала: история о приключениях, о бойнях и о девушке, что искала свою семью, проходя через трудный и тернистый путь. И наверное, она как будто читала историю о самой себе, мечтая прочитать хэппи энд. Вот только у каждого своя судьба, свой путь и свой конец. Погода в мире демонов на удивление прекрасна. Свежий ветерок, что играл со шторами на веранде и такой освежающий воздух. Эмико больше всего любила этот ранний запах, потому стала рано просыпаться, чтобы вдохнуть его. Однако её что-то тревожило сегодня. Слабость, которую каждый раз показывала перед ним, не давала ей покоя. «Человек, которого я больше всего ненавижу, являюсь я сама. Ненавижу это чувство! Ненавижу эту слабость! Ненавижу свои слёзы! Всё в себе ненавижу до глубины души. Самой от себя тошно…» — от ежедневных мыслей, сжав бумагу в кулак, Эмико сверлила взглядом пол, без эмоции вспоминая один холодный день из многочисленных.***
</b>«Семью годами ранее».</b> Этот холодный зимний день был наделён красотой. Но только не все так считали… Сломя голову, она с изумрудным взором мчалась подальше от агрессивно приближающейся смерти. Зря она не послушала хранителя и не усмирила своё любопытство, которое, возможно, дорого ей скоро обойдётся. Или, может быть, не сама смерть страшила её? В глазах был лишь азарт, никак не страх перед смертью. И может быть так, что она привыкла с нею встречаться. Бегала она быстрее того здоровенного ёкая, который так жадно смотрел на фигуру своей маленькой закуски, пытаясь всеми силами догнать её. Эмико будто была на полосе препятствий. Вокруг лес, снег, холод и небольшие поваленные деревья, мешающие ей бежать прямо, не уворачиваясь. Сущая древесина под ногами и надежда, что она не споткнётся. Самое ужасное — замёрзшие лужи, которые хоть глаз выколи, не заметишь и нарвёшься. Желание быстрее выбраться из этого «скучного» леса давало ей силы на бег, а ещё разбери какой формы ёкай, который как безумный пытался её слопать. Откуда она могла знать, что в мире людей они тоже обитают. Просто один раз хотела прогуляться без ручки Мидзуки и без его надоедливой болтовни, что ей постоянно нужно осторожничать. «Наше время». — Если прожила ужасную жизнь, значит, и прекрасную дождусь, — как всегда повторяла девушка себе, день за днём словно молитву. От постоянных слёз на её лице не оставалось и следа, лишь когда она вспоминала, как прекрасен был один весенний день. В тот момент, когда она снова, сбежав от бесконечной заботы змея, впервые вдохнула морской бриз, как холодные волны монотонно бились о берег, донося брызги до её тела. Один день на берегу средиземного моря подарил ей столько всего, чего она не получила бы за все годы жизни. Сидя на плоском камне, обняв себя руками и вздрогнув от холодного порыва ветра, просидела там до ночи, любуясь сумерками и наблюдая волшебный закат. Впитывая красоту мира, неба, моря и главное, гармонии. Было очень тихо и тепло, несмотря на раннюю весну. Безудержная радость и лёгкая улыбка озарила её. Ах, это сердце… В нём отныне отдавалось эхо детского смеха. До этого возраста Эмико существовала словно наполовину. Детство было неполным, улыбка иногда наигранной. Прошлое отца забрало у неё детство, и эти непонятные мысли о нём… Каждая её рана понемногу заживала. А у неё разве был другой выход? Акура-Оу не передумает — она больше не могла сопротивляться. Она здесь навеки. С этими мыслями, продолжая читать книгу, девушка уносится далеко, гонимая воспоминаниями. Глядя на неё, можно было наблюдать только тело, но не душу. А ещё в голове прижился хозяин книги, которую она с ленцой читала. Ей он в последнее время казался другим, совсем изменчивым. Или, может, она просто привыкла. Акура-Оу, конечно, высокомерен, груб, зол и жесток с ней, особенно с ней. Но иногда она сама признавала, что эта характеристика привлекала её. Разумеется, она не была мазохисткой, и одна мысль про это смешила её. Эмико находила в нём плюсы. Он был честен, не было этой пафосной маски с надписью «Мечта каждой девушки». Хоть ему и наплевать на неё… Почему-то эта мысль кольнула её… «Мудила!» — со злостью фыркнула она себе под нос, гневно перелистнув страницу, чуть не порвав её. «Козлина! «Плохими не рождаются» — говорит он, видите ли! И это тот, кто приходит ко мне лишь для того, чтобы дразнить меня!» — Эмико не обратила внимание на то, что пролистывает всю книгу, даже не вчитываясь в строчки. «Он сам хоть понимает, что поступает глупо?! Но, возможно, он такой же, как и я…» — неожиданно с грохотом открытая дверь заставила её, вздрогнув, встать с пола и откинуть книгу в сторону, которая так и осталась непрочитанной. — Вот и нашёл… — шептал себе под нос ёкай, обезумевший, весь к крови, истощённый. Сразу видно, что пришлось вступить в бой со стражниками. Представлен в облике мужчины огромного роста с красным лицом, длинным носом, из-за чего его вид был отвратителен, с одеждой как у отшельника. И глаза его, полные безумия и азарта, спешно рассматривают полукровку, которая умело контролировала себя, с напряжением смотря на незваного гостя. — Ты должна гордиться мною! Мне столько стоило добраться сюда! Чтобы добраться именно к тебе! — Кто вы? — Эмико ведёт себя абсолютно адекватно, с серьёзным взглядом рассматривая ёкая, нервно сглатывая, в отличие от него, неконтролирующего свои эмоции. — Твой новый хозяин! — гордо и самодовольно произнёс он сквозь зубы. Только зря… Изумруд в глаза девушки опасно сверкал, в этих глазах, как бывает всегда, глубоко таился огонь, не похожий на тот, с которым приходится сталкиваться каждый день. И тело уже перестает ей повиноваться. Происходящее ей не нравится. Она не знает этого демона, видит здесь впервые и совсем не хочет знать и без понятия, как он пробрался сюда. Вся энергия слилась воедино с пылом, жаром, сердцем и душой — разуму здесь нет места. В висках у неё всё звенит от наступающего безумства. Стоило забыть, что она здесь стала как мышеловка для её же отца, пленницей и чуть ли не игрушкой в руках демона, а теперь объявился ещё один доброволец, что решил завладеть ею. Терпение шло к чертям. — Такая как ты дорого стоит! — девушка с трудом собирает остатки разума и спокойствия, пытаясь выслушать его, пока не оторвала ему хоть что-то. — Полукровка, в чьих жилах течёт кровь самого Лиса-Томоэ! Ты вообще в курсе, сколько мне заплатил тот пацан за тебя?! — Что ты несёшь, животное? — сквозь зубы цедит она, пока глаза теряли человеческую суть и становились всё сильнее и сильнее схожи с глазами дикой кошки. А ёкай стоит неподвижно, рассматривая и изучая её. Эмико не впервой видеть происходящие, и она прекрасно знает, что он не убьёт её, но намеревается сделает в сто раз хуже, да на столько, что жизнь рядом с Королём ей покажется сущим раем. В подобной неприятной встречей с ним её спасала смекалка, но сейчас все мысли в расход, и в рукопашную она не сумеет его одолеть, хоть у неё хорошая техника, но он слишком жирный, да шея не видна, чтобы её можно было свернуть. Есть только один выход, которого она боялась использовать больше всего на свете. — А Кровавый Король не дурак! Думает, что такое достанется ему?! Ошибся! Ты достанешься мне! — ёкай, достав из своей сумки на спине верёвку, быстро зашагал к онемевшей девушке. Глаза потемнели; не помнит, как схватила деревянную тумбу, что первая бросилась в глаза; сбросив с неё все принадлежности, кинула её со всей силой в сторону приближающегося незваного гостя. Тумба в щепки разбилась об его голову: тот, стиснув зубы, упал на колени, держась обеими руками за место, куда пришёлся сильный удар. Последующим был атакован затылок с такой силой, что девичья кисть с лёгкостью могла бы сломаться. Бездыханное тело ёкая обмякло, и тот громко рухнул всем своим весом на пол. Замерев на минуту с безумными глаза, Эмико пыталась отдышаться. Вне себя от ярости и внезапно нахлынувшей паники. — Почему притих? — утратив способность соображать, тихо смеялась она себе под нос. Полукровка, перевернув того на спину, схватила за ворот и притянула к себе, лицом и лицу. То пламя, что нервно игралось в глазах, распространилось по всему телу ёкая, яростно пожирая заживо его плоть, словно съедая её. Но тот не был в сознании. Только это его не спасёт. В полу-разуме, на минуту придя в себя, Эмико с ужасом в очах пошла прочь от горящей перед ней ели живую плоть. Прижимаясь спиной к холодной стенке, она слышала, как её собственное дыхание равнялось с биением сердца. Она села на пол, прижимая колени ближе к груди. Ей стало страшно: вся она тряслась от страха, а сердце бешено колотилось в грудной клетке. Не из-за этого монстра, не из-за смерти… она испугалась самой себя. Это безумие, когда голова не соображает, и жажда мести… всё это не прошло. В ней нет ничего человечного, это всё ложь, ложь, которую ей говорили все, кто окружал её. «Микаге солгал… он снова…» — Эмико зажмурилась и крепко закрыла уши, лишь бы не слушать, как ёкай, проснувшись от обморока, орал от боли: синее пламя продолжало пожирало его плоть. «Это раздражающая… он заставлял меня улыбаться, используя эту грязную ложь». — Похоже, ты наконец сняла с себя лапшу, которую тебе двадцать лет вешали, — негромкий голос немного привёл её в чувства, и она устремила непонимающий взор на него. Глаза огромные, испуганные и ошеломленные, сменяются на крик помощи. Это читает он в её глазах когда губы дрожать и сердце бешено колотится в груди. Он стоял у двери, засунув руки в карманы, холодно видит, как прямо перед ним тлеют остатки чужой плоти. В его замок ни одна муха без разрешения не пролетит, и он здесь оказался не случайно. — Что? — дрожащими губами спросила она, медленно вставая с пола. Она не смотрит в сторону всё ещё пылающего огня, переступив его, не желая снова видеть эту картину. Акура наконец посмотрел на непонимающее лицо, мокрые от слёз глаза и щёки. Ему показалось слёзы, красили её. И может, это снова садист в нём проснулся, но ему нравилось её лицо, когда она плакала. — «Ты — не чудовище», — усмехнувшись, процитировал он слова Бога Земли. — Странно, что ты только сейчас поняла истинную суть этих слов, которые тебе говорили твои «любимые». Лицо зеленоглазой выглядело озадаченным. Внезапные и непонятные слова демона удивили её. Мысль о том, что он может знать о ней так много, постепенно повергала в кипящую злость, и страх… Эмико медленно подошла к нему, заплаканная и измученная, удивленно посмотрела и чуть слышно сказала: — Откуда ты так много знаешь о моей жизни? — он, изобразив наигранную жалостливую мордашку, погладил Эмико по щеке, даже лаская фалангами её нежную кожу. Невероятно гладкая кожа, казалось, омывала его пальцы подобно воде. Девушка не вздрогнула и ели слышно вздохнула, как ни странно, позволив ему прикоснуться к себе. Знала, что он как обычно играет с ней, дразнит, хочет задеть, чтобы она окончательно сошла с ума в этих четырёх стенах вместе с ним. Она безумно злилась на него и одновременно не понимала; ничто не развлекало его, чем этот взгляд, который полон противоестественности, недоумения, и вертикально узкие зрачки выдавали истинную суть, прячущейся за невинным личиком. Он завёл в ней беспокойную смуту. А сам не молвил ни одну из фраз. Губы её молчали, однако взгляд без умолку оставался красноречив. Когда же в ней проснулась эта странная химия? Когда появились эти щекочущие чувства? Что же с ней происходит… — Ты же и сама тогда знала, что моя тень всегда касалась тебя, — тихо прошептал он ей. Эмико захотелось сбежать, скрыться от его колючих глаз, спрятаться в уголочке, лишь бы он не нашёл, никогда. — Ты ведь в курсе… — её глаза сменились, и грусть окрасила её бледное лицо, — что ты псих? — в голосе девушки не было ни злости, ни грубого тона. Даже говорила она с комком в горле, и с таким печальным выражением, что он принял это ненормальным и нехарактерным для неё. — Это нормально, — снова блеснула на его лице озорная улыбка. — Знаешь, было бы так странно, если между нами промелькнула бы симпатия. Хотя она немного есть, правда? — проговорил демон. Эмико заметила тень улыбки. Эта улыбка словно душит её, сжимая душу до боли. Акура убрал руку от её щеки. Эмико молчала. Она ощутила внезапный холод, озноб, и гусиная кожа выступила на её обнаженных руках. — Скажи уже, ты ведь и сам знаешь, что мой отец не придёт за мной? — внимательно смотря в его глаза, произнесла она с той же интонацией. Акура отвёл взгляд в сторону, пока она пристально смотрела, ожидая от него долгожданного ответа. Теперь демон понял, вот что значит, когда мужчина может спастись от смерти, но не спасётся от острого языка женщины. Однако он так и сам не вдумался в её слова, пропустив их мимо ушей. — Мне надоел этот разговор, — фыркнул он, нахмурившись. — Ты не ответил… — произнесла она тихо, однако чётко слышно. Но мужчина прервал её на полуслове. — А я обязан?! — от его статного и громкого голоса она резко вздрогнула, и дрожь прошла по телу, словно тысячи муравьёв, особенно находясь на прицеле этих хищных и лютых глаз. Она не смогла возразить, не из-за страха. Эмико просто хотела наконец провести хоть один день без новых ран. — Идём. — Куда? Акура, закатив глаза, повернулся к ней. Она робко держала стойкую осанку, словно гордая и строптивая кошка. Стройный стан, тонкие руки, вьющиеся длинные волосы на всю спину и это платье цвета синевы. Король заметил, что оно ей очень шло: узкое и длинное, идеально подчёркивало тонкую талию. Ему показалось забавным то, как она гордо не опускала голову, как прямо и стойко выносила его взгляд, не пряча глаза. Буйство глаз и половодье чувств. — Пообедаешь со мной, — прямо и коротко ответил Акура. Эмико не успела возразить — он быстрым шагом вышел из комнаты. Его намёк на открытую дверь был ей понятен, и поэтому, недовольно закатывая глаза, она последовала за ним.***
В конце коридора виднелась лестница. Эмико уже знает этот замок как свои пять пальцев. По крайней мере, здесь есть атмосфера этого таинственного мира демонов, мир её происхождения. И разве, что только эту полукровку может устраивать место, в котором множество душ людей отправились на тот свет, и не только людей. Акура шёл впереди неё, засунув руки в карман и лениво делая шаги. Эмико даже не спросила, куда он её ведёт. Она сама знает, что они идут в главный зал, вероятно, как и в прошлый раз хочет, чтобы она завтрака среди кучки ёкаев. Они оба хранили молчание, до конца не проронив друг другу ни слова. Спустившись с лестницы, Эмико не проявила удивление тому, что здесь никого не было. Раньше за этим огромным столом, где были разложены сочные блюда, пировали множество ёкаев. Но в данное время в огромном помещение, где за огромными окнами сверкал чистый дневной свет, находились лишь они вдвоём. — Тебе особое приглашение нужно? — недовольно прозвучал голос. Она в порыве ненужных мыслей и не заметила, как Акура уже уселся за стол в своей привычной позе — закинув ноги на стол. — Раньше здесь… — Пиры здесь длятся не вечно, — прервал он её. Его речь звучала тихо, но чётко и твёрдо. Девушка, ничего не ответив, осматривалась, будучи здесь словно первый раз. Акура пристально смотрел на неё, пожирая холодным взглядом. — И надолго у тебя это каменное лицо? — спросил мужчина, наблюдая за тем, как Эмико пытается отодвинуть кресло подальше от него, и как она, удобно усевшись, смотрела, что на столе. — Если тебя оно бесит, то оставлю его таким навсегда, — с тем же безразличием ответила девушка, поправляя своё нежное на ощупь платье. Демон в ответ лишь фыркнул, недовольно залпом выпив бокал вина, снова наполняя железную ёмкость. Акура, скрестив ноги, внимательно наблюдал за тем, как она без настроения тыкала вилкой еду. Сейчас перед ним не та озорная полукровка, с лица которой не сходила довольная улыбка. Но и эта сторона её настроения ему безумно нравится. Сейчас, смотря на неё, он как будто видел человека, который утратил веру. Веру в лучшее, веру в хорошее в ней, веру, что в ней есть что-то человечное. Ей всю жизнь подавали сладкую иллюзию. Однако, правда оказалась безвкусной. Ей теперь безразлично то, что на неё идёт охота. Не волнует то, что Боги хотят судить её. Жизнь внезапно оказалась так бессмысленна. Состояние похоже на депрессию. Акура не впервые видит её такой. Это было однажды, когда на её глазах впервые убили… Красноволосый, перестав перемешивать вино в бокале, перевёл задумчивый взгляд на девушку, которая без эмоций, молча смотрела на тарелку с едой. » Опять это выражение лица», — хмурясь, отвёл он злой взгляд. А ей иногда кажется, что между дьяволом и ею происходит что-то странное. Время от времени, расстояние их взаимоотношений сократилось. Как ни странно, что-то похожее она слышала. Была такая легенда о монстре, что втайне от людей прятался в подвале их дома. Он залечивал свои раны подальше от своих сородичей, зная, что те не полезут к людям средь бела дня. Однажды маленькая представительница семейства этого дома, поспорив в братом, полезла в тёмный и пыльный подвал, не подозревая, что страшилки брата о том, что там живёт монстр, на самом деле были реальностью. Почуяв людской запах, чудовище возжелало отведать человеческое мясо. Лишь тот устремился к людской плоти, как монстр, замер, увидев перед собой не испугавшего человека, а маленькое невинное создание, которое, расширив улыбку, улыбалось ему. Тот монстр был вовсе не чудовищем, он был демоном. Отшельник, который уже много столетий блуждал в поисках пристанища, в котором его не попытаются убить. Но, вопреки обиде на весь мир, он, будучи искушённым, не съел эту девочку. Эмико долго ломала голову над этой историей… «Почему он не съел эту девочку, если был безумно голоден? Почему остановился и не убил человека как и его сородичи? Даже забавы ради?»— поэтому она и не верила, что эта легенда могла быть когда-то реальностью. Так как в жизни с ней подобного не случалось. Даже находясь в колыбели, она слушала рассказ Мидзуки о том, как на неё чуть ли не напал ёкай. Неужели невинный младенец не произвёл на него никакой жалости, если даже тот демон не съел ту девочку, будучи голодным? Вот, почему она терпеть не могла сказки Мидзуки, особенно эту. — Столько гордости… — не выдержав, шипя, произнёс Акура-Оу сквозь зубы. — Как вся она помещается в тебе? — В тебе же помещается столько злобы, с чего бы мне не отличиться? Акура не отреагировал на её слова, будто про себя насмехаясь над её комплиментом. Глаза его лениво бегали, ища, на чём бы зациклить взгляд. Но предательские глаза хотели смотреть на эту недовольную особу. Демон тайком ловил каждое движение, он видел в ней дикую лису, красивую и свободолюбивую. Приблизиться к ней не мог, тайно хотел, но не мог, чтобы не спугнуть. Почувствовать её запах. Длинные волосы идеальны. Она небрежно собрала их, но дуновение ветра — и он опять поймал её аромат, что-то сладкое… и чуждое. Этот аромат уносил разум куда-то далеко, будоражил кровь и заставлял его мотать голову в разные стороны, чтобы прийти в себя. Акура отогнал губящие рассудок мысли, но смотреть на неё без них не получалось. От неминуемой потери разума Акуру спас приспешник, который, спросив разрешения, ждал, когда ему можно докладывать. Эмико и не посмотрела на него, когда он резко прервал поток её размышлений, не зная, что счастью прислужник пришёл вовремя. — Говори, — не отводя от неё глаз, коротко произнёс Король. Эмико не вникала в их разговор, думая о своём. Её волновали слова демона. Если он знает, что её отец не придёт, то зачем она ему?.. Словно постепенно она сходила с ума в этих стенах. И ни единой души здесь, только он. Никого, кроме него, и это начинало пугать: жить под одной крышей с мужчиной, занимающем первое место среди всех извращенцев. Сейчас у неё в голове волнующая мысль, такая же как и в голове змея. Странно, что слуг здесь она почти всегда и не видела, лишь прислужники приходили, и то редко. Все свои дела она делала сама, ванну тоже принимала самостоятельно, убиралась за собой, умывалась тоже. Не то, чтобы она нуждалась в помощи, однако если бы с ней хоть кто-то находился в знак того, что она с ним в этом замке не одна. Хотя, чем слуги спасут её, которые сами при упоминании о Кровавом Короле трясутся как осиновые листья? После «весёлого» обеда она, не спросив разрешения, ушла к себе в комнату, проигнорировав тот факт, что нельзя поворачиваться спиной к хищнику. Акура странным взглядом проводил её, пока она не скрылась с поля зрения. Этот день она провела впервые не бессмысленно. Эмико весь день искала хоть одну живую душу в замке, проходя длинные коридоры, тихонько заглядывая в каждую комнату так, чтобы её ни в коем случае не заметили. Худшие опасения подтвердились, когда она не находила никого. Все комнаты пусты, большинство вообще заброшены. В ней таилась эта глупая надежда, если в случае чего, здесь найдётся хоть кое-кто. Слишком глупо. Она сама признавала, но эта тяга к спасению и страх были сильнее. На свои силы она не надеялась, потому что он не такой, с кем она сталкивалась раньше. Он бессмертен, и даже задеть его не сможет. Да и сил справиться нет, физически демон в сто раз сильнее её. Впервые она себя так чувствует, в первый раз чувствует такое ужасное внутренне состояние — страх. Вернувшись с плохим исходом в свою комнату, Эмико только сейчас заметила что трясётся. Смотря на свои ладони, не узнала себя прежнюю. Сейчас вместо неё работает страх. Этого раньше никогда не было. Никогда. Она будто мышонок, перед которой все пути закрыты, а впереди ползёт змея. Она в ловушке. Девушка не понимает, что плачет и трясётся, ноги становятся ватными, из-за чего она мигом падает на пол. Дрожащие руки ей приходилось прижимать к губам, чтобы заглушить рвущиеся из горла рыдания. Сердце билось так громко, что Эмико казалось, оно вот-вот выскочит из груди. И всё это прекратятся лишь после того, когда она умрёт. Весь этот кошмар, что творился всю её жизнь, прекратится. Но сейчас она ни о чём не думает, лишь чувство страха сковало всю её. И неизбежность. Словно за ней сейчас должны прийти. И ей не важно, кто бы это не был, лишь бы быстро убил. И тогда всё прекратится… Перед её глазами сквозь слёзы всё темнело, а сознание начинало подводить.***
Демон неспешно пробирался сквозь коридоры, ища девушку с изумрудом в глазах. Её запах был повсюду и благодаря этому он понял, что она блуждала здесь. Акура лишь не понимал, что именно она здесь делала, и интересом получить ответ направился в подаренную ей им комнату, или же её новую клетку. Распахнув дверь, он, оглядевшись по сторонам, обнаружил девушку, лежащую на холодном полу. Акура, подойдя и сев на корточки, немного с долей беспокойства осмотрел её. Убрав локоны волос с лица, он, удивившись, заметил, что всё лицо её было влажным от слёз. Акура так и замер, смотря на неё. Он осторожно большим пальцем убрал влагу с её красной щеки. Демон не мог понял, что именно вызвало у полукровки такой поток эмоций. Акура аккуратно поднял её с пола, взяв на руки, отнес на кровать. Кровать была мягкая и прохладная, она прогибалась от веса опустившегося на неё тела. Он аккуратно опустил её на постельное белье. Эмико не приходит в себя несколько минут. Демон обрызгивает на неё стакан с водой на один глоток, однако ей этого хватило, чтобы прийти в сознание. Девушка жмурится, едва разлепляет свои слипшиеся глаза. Медленно убирает влагу с лица, пытается привстать, жмется спиной к изголовью кровати, елозит ногами по простыням, оглядывается и видит перед собой его. Эмико не реагирует, лишь рассматривая его лицо, на котором читается такая ясная насмешка. Она не отворачивается и не хмурится, лишь смотрит на него, но будто не видит; взгляд её рассеян. — Ты не перестаёшь меня удивлять, — так очевидно сказал Акура сквозь усмешку. Эмико не понимает, что случилось, и лишь только сейчас вспоминает о своём недавнем приступе. Девушка хватает свою голову, сжимает волосы, затем отряхивает её. Акура, наблюдая за ней, теперь понимает, что он здесь ни один, кого считают безумцем. А она от всего сердца корит себя за такую тупость и глупость вместе. Как она могла думать, как тупая испуганная кошка, да кошка в сто раз умнее её! А Акура так и застыл, смотря, как она, прикрыв лицо, елозит по кровати как сумасшедшая. И глаза его с каждым её закидонами всё больше и больше, и тихий смех. Эмико прекращает, когда замечает то, как Акура ржёт над ней. Пряча соленую влагу на больших глазах, она поправляет одежду и растрёпанные волосы. Смех Акуры умножился, когда она, пытаясь быстрее встать с кровати, рухнула с криком на пол. — Я сомневаюсь, что ты лисица, а не ослица, — сквозь душераздирающий смех еле сумел произнести Акура, хватаясь за живот, так и забыв спросить её о том, что с ней случилось. Хуже она, видимо, ничего сказать не могла. Он как уличный хулиган: слова, что на сердце, в сердце и хранит. Эмико, нахмурив брови и фыркнув что-то, небрежно встала с холодного пола.***
— А знаешь, — сделав задумчив вид, почесала она голову. Акура лениво посмотрел на неё, ожидая, что она сейчас опять скажет что-то глупое, — я не держу на тебя зла, — он угадал. Однако она произнесла эти слова с такой тёплой улыбкой, что ему стало не по себе, хоть слова прозвучали глупо, он удивился ей. Ещё больше удивляло это детское и доброе выражение лица. Всё ожидал услышать, но не эти слова. — Я, конечно, не само добро, — Акура молча слушал, словно пытаясь пробраться в её голову и посмотреть, что там, — но я знаю, что такое — пустота внутри. И нет ничего хуже этого, — её улыбка ушла, наигранная радость в глазах мигом прошла. — Хоть и не каждый способен понять это… — ему показалось, что хотела заплакать, глаза выдавали всё, что находилось в сердце. — Как будто чего-то не хватает внутри — и это мучительно. Больно. Неизбежно, — из-за цвета изумрудной печали в глазах Эмико ему хотелось смотреть на это лицо всё время. — А что ещё хуже… — он прислушался к ней, на миг перестав думать. Каждая её фраза будто спиртное, обжигает горло и разливается теплом по желудку, — это говорить себе, что всё в порядке… зная правду, — тихо закончила она, будто не желая, чтобы он услышал. Но каждое слово мужчина чётко уловил. Будто что-то важное. Ему не понравилось это её мрачное настроение. И эта речь раздражала, ибо часть из неё рассказывала о нём. Это невыносимо, особенно видеть эту девчонку такой мрачной, печальной. Она должна самоуверенно ухмыляться, саркастично смотреть словно в душу глазами пробираться. И не забыть ту нежную улыбку, красиво изогнутой линией. Он помнить её. В мире демонов наступила темная как смоль ночь. Этой ночью лился бледный лунный свет на переполненную шумом жизнь. Эмико больше всего на свете любила это время, перед тем, как приходили кошмары, она представляла идеальную для себя жизнь. Это время тёмных суток, когда никто её не тревожил: ни монстры, ни Боги — и когда никому она была не важна. Затем серые будни, после которых ничего не снилось. Потом опять засыпала, чтобы раствориться. Они стояли на самом большом балконе замка, смотря на мир в ночи. Ни одну ночь она ещё не видела прекраснее, чем эта, в его мире. Местность при тусклом свете луны простирается далеко, сколько хватает взору… А на небе проходили чередой облака, закрывая луну тонкой волнистой пеленой, словно укрывая её красоту. Все небо наполнялось чем-то, и местность темнела, то облака полностью прятали в себе луну, то вдруг выпуская, и она светилась бледной открытой улыбкой. Вскоре волна судорог пробила её: Эмико не любила мороз до зубовного скрежета. Морозный воздух входит в легкие, и от этого перехватывает дыхание. Вздрогнув и дрожа как осенний лист, она начала греть свои руки тёплым дыханием. «Дурёха, так и не научилась себя своим огнём греть». Закатив глаза, Король невольно взял её руку, после чего девушка вздрогнула: тепло его рук обжигало ей ладони. Дрожь по всему телу пробегает. И сердце постучалось пулемётом в груди, из-за чего его стук доносится до него. Почуял волнующий запах. И его дыхание пронзает тишину вокруг. Он не понимает, из-за чего девичье сердце так трепещет. Не понимает, что стал этому причиной. Возможно, она никогда не видела мужчину, который влюблён, и поэтому не приняла его жест слишком близко. Акура тяжело вздохнул холодный воздух. — Эх, ну что с тобой не так, полукровка?.. — выплеснул он как всегда, испортив ей этот странный и до боли пронзающий момент. Ей и самой себя не понять, и сейчас так же. Всё происходит, однако она не разберёт, что, чёрт возьми, это было. Её вдруг начало раздрожать его непривычное нежное прикосновение. Вдруг ощутила тепло не только снаружи, но и внутри себя. Привычно всегда чувствовать себя птицей, у которой оборвали оба крыла и бросили на землю. За которую никто никогда не заступался, все сразу начинали нападать и бранить её. Дитя настолько зависимое от родительского очага и защиты, настолько, что даже не знала, что значит жить. Как все дети без семьи, она была словно рыба без воды. И всё это чувство порождало ненависть либо к себе, либо к другим. Считая, что если она без матери и отца, значит, в ней нет недостающего куска сердца. Это чувство не лечится, оно медленно и мучительно уничтожает разум. Однако в это мгновенье, неожиданно почувствовала себя впервые в безопасности, и после этого стало настолько хорошо внутри, что невольная слеза покатилась по красной щеке девушки, и мигом упала на мужскую тёплую ладонь. Она — странное создание. Впервые демон видит подобную девушку. Девушка, которая может годами помнить плохое, а хорошее забыть на следующий же день. Тогда как ему представляется история её жизни? В том то и дело, — как сплошной кошмар, одни обиды, неприятности и разочарования в жизни. — Может быть, ты прав… — лёгкая улыбка заиграла на розовых губах Эмико. Она не переставала смотреть на горячие руки демона, которые так хорошо грели её ладони, затем с грустью произнесла. — Я слабая. Акура так и замер, став удивлёнными алыми глазами смотреть на неё. Всё ещё не отпустив её мягкие и нежные ладони. Это неправильно, он знает, что она не слабая. Он знает её и даже про то, что не знают её самые близкие. Демон видел, как девушка всегда добивалась своего, он знал, она никогда не позволяла другим смотреть на её слабость. Он принялся смотреть в ночь. Лунной ночью тишина широкая, а звуки случайны. Тишина… Акура не знал, с каких пор начал её любить. Обычно шум и гам были ему по душе. Он понял, что изменился за все эти столетия. Изменились его привычки, вкусы, предпочтения, всё. Можно кратко сказать — он как будто повзрослел. Если он встретил бы её тогда, когда он был прежним, Акура наверняка сделал бы то, что не мог сейчас.***
И с этого мига он — всего лишь бездушная плоть, оставшаяся под грузом своих отвратительных воспоминаний бессмысленного прошлого. Кровь бурлит, сердце объято гневом, чувства на разрыв. Раньше непонимание сути жизни ожесточило его. И именно поэтому его сердце, ставшее жестоким, и сейчас, заключенное в плен некой непонятной ненависти, это сердце не сожалело ничуть о принятом им решении… Либо он уступит своим низменным желаниям и пойдет по пути мести. Либо продолжит как все эти годы пытаться обуздать это не проходящее чувство пустоты. Он уже давно выбрал свой путь. Рано или поздно осуществит свою месть к Лису. Он добьется справедливости, он сам своими руками завершит начатое. Красноволосый недолго раздумывал. Но к окончательному выводу он так и не пришел. Единственное, что он знал точно — хорошим он никогда не станет, да и никогда им и не был. Но это его не особо и трогало. В конце концов, никто не безгрешен… и никто при такой жизни не может остаться хорошим. Однако его что-то держит. Акура хотел лишь убрать эту пустоту внутри себя, и ошибочно пытался её наполнить. В мгновенье ока он остановился, прекратив безмолвно шагать в никуда. Поднял глаза с пола, смотря на тихо и неспешно шагающую Эмико. Пожирая золотистыми глазами волосы цвета осени. Акура плотно зажал веки, потому что знает о том, что захочет ещё раз посмотреть на этот изумруд. И снова окажется слаб, как и Томоэ превратился в слабака. Всё в эту минуту заметно в нём. Он ждал, когда же огонь в сердце погаснет, тяжесть совести отпустит его, и он сможет стать прежним, жестоким и бессердечным как раньше… Однако ничего не изменилось, его душа как и раньше была заключена в темноту. Мужчина не мог тронуться с места. Всё, что он видел и слышал, было сквозь черную пелену. Язык онемел, а голос предательски молчал. Он не может себе позволить так просто сдаться, однако сейчас Акура был бессилен как никогда. Сожаление ранило его душу с одной стороны, а с другой оправдание, что поступает правильно, что он демон, Кровавый Король, он должен быть таким и не может знать, что такое совесть. Он знал, что жив, но разве можно назвать его состояние жизнью? Когда каждый Божий день для него казался вечностью, и это внутренне жжение убивало, медленно и мучительно. В то время, как Акура пытался окончательно очнуться, Эмико застыла на месте. Глаза цвета янтаря проникли в глубину её души. Она впервые приметила, что они были прекрасны, одиноки… Такими пронзающими и трогающими её сердце. Эмико разглядывала застывшего мужчину рядом, не понимая, что это за состояние. Когда слова не помогали, в попытке, так сказать, пробудить его, Эмико осторожно коснулась своей ладонью до его лба, затем она опустилась к щеке. Лицо Акуры было каменным, но глаза пожирали её. Она слегка вздрогнула из-за его взгляда. Однако этот странный миг тревожил её, она не знала, что ей делать. Эти глаза всегда её тревожили, они не несут с собой ничего хорошего. Однако они, лишь они теперь снились и в кошмарах, и фактических снах. Ни о чём другом она не думала. Возможно, это сумасшествие… Эмико сама не услышала свой голос, настолько он звучал тихо. Как и Акура, который в эти минуты был молчалив. Его единственным желанием было просто смотреть на эту девушку. Глубоко вздохнув, Эмико всё же решилась оставить его. Медленно развернувшись к нему спиной, она не смогла сделать и шагу. Акура каким-то образом схватил её кисть железной хваткой и не дал уйти. Она чувствовала, как воздух перестал поступать в ее легкие. В потоке своих чувств Акура внезапно услышал знакомый голос. Вдруг вздрогнув, он приоткрыл веки, чуть-чуть придя в себя, увидел силуэт молодой девушки перед собой. Её глаза взволнованно смотрели в его, а губы трепетно дрожали от холода. Она представилась ему такой невинной, словно он самое ужасное существо на земле, а она полная противоположность всему плохому. И, может быть, так оно и есть. Пусть, но она… будет принадлежать лишь ему, он скроет её от чужих глаз, укроет от всех. А тот, тот кто надумает прикоснуться к ней, пойдёт против него. Силуэт стоял перед его глазами, словно самая заветная мечта. Она что-то произнесла, он не расслышал ни одного слова, но этот голос снова пронзил его насквозь. Он понял, что попал, полностью спятил. Неужели ему суждено было оказаться в таком состоянии? Разве расплата за его прошлые грехи может быть такой жестокой? Акура и не понял, что постепенно становился заложником собственных чувств. Он действительно не слышал просьбу девушки отпустить её руку, не чувствовал, как до хруста костей сжимал её ладонь. В то время, как он боролся с самим собой, она пыталась выдернуть кровоточащую от его ногтей руку. Однако мужчина был словно столб и неподвижным словно гора. Акура не мог разобрать слова бедняжки. Было очень тяжело. Они находились в темном коридоре. Наконец будто яркий свет озарил его, и он расслышал её вскрик. Акура резко разжал руку. Её стон боли раздаётся синхронно сразу после того, как он отпустил. И голова снова отказалась разумно мыслить. — Ты хотела бы остаться со мной?..