Игра теней

Летом, из окна маленького уютного кафе на берегу Шпрее открывался потрясающий вид. Каменная мостовая, Берлинский Кафедральный собор, деревья с ярко-зеленой листвой. Но сейчас все выглядело так удручающе и серо, что Пауль чувствовал себя неуютно. С его лица вновь сошла улыбка, он не шутил, не рассказывал веселые истории, а просто сидел, отпивая свой кофе из чашки, и смотрел на Женю. Она тоже молчала, помешивая ложечкой оседающую пенку, и изредка кидала взгляд на Ландерса. И это молчание становилось все невыносимей. Пауль видел, что девушка медлит, скорее всего, подбирая слова, чтобы сообщить что-то важное. А что, он уже догадывался. Поэтому ждал, ощущая, как все тело начинает потряхивать от накатывающего напряжения. Но кофе был выпит, десерт съеден, а Женя так и не проронила ни слова. Официант принес счет, а Женя молчала. Вышли из кафе — снова молчала, тем самым начиная пугать Ландерса. И он, шагая тяжелыми ботинками по мостовой, смотрел на то, как девушка хмурит брови, кусает губы, мельком поглядывает на него, но… молчит. Она сама предложила прогуляться, сама сказала о том, что ей нужно поговорить с ним. А теперь это молчание, которое сводило с ума, заставляя сердце биться в припадке. «Может, все вспомнила? — пронеслось в голове. — Но почему тогда она говорила сестре, что я ей нравлюсь, если после такого она должна ненавидеть меня?! Ты осёл, Ландерс! Глупый, трусливый осёл, — злился он про себя. — Расскажи ей. Это нужно сделать!». — Шенья… — Пауль… Сказали враз, повернувшись друг к другу. И снова замолчали, продолжая смотреть в глаза. — Извини, — продолжила Женя, отворачиваясь к балюстраде набережной и кладя ладони на промерзший камень, — хотела поговорить с тобой, а сама молчала, — она слегка улыбнулась, взглянув на Пауля, который встал рядом, и дернула плечами, слова направляя взгляд на замерзшую реку. — Не могла подобрать слова, чтобы спросить? — Спросить? — удивился Ландерс, поскольку видел по поведению девушки, что речь пойдет не о том, что еще недавно пугало его. — Что спросить? — Я не знаю, как сказать… — простонала Женя, закрывая лицо ладошками. — Скажи, как есть, — и Пауль навалился на ограждение, чуть согнувшись и заглядывая в лицо девушки. Он видел, как она медленно убирает ладони, но ее глаза были закрыты, как дергает плечами, сглатывает, а потом медленно разворачивается, открывая глаза, смотрит несколько секунд и задает вопрос, застающий врасплох. — Мы спали? — Прости, что? — не понял Ландерс, выпрямляясь и устремляя на нее взгляд. Женя шумно выдохнула, догадавшись, что такой оборот на немецком не понятен мужчине и не несет того нужного смысла, который был в ее родном языке. А как спросить более корректно, Женя не знала, поэтому, набравшись смелости и заставив свой язык повернуться, спросила в лоб: — У нас был секс? Ландерс вздрогнул, замечая, что воздух, набравшийся в легкие, застрял где-то по пути и сейчас просто не хотел выдыхаться, встав тошнотворным комом. Было настолько противно и мерзко от самого себя, что внутри все скрутилось так, будто он только что съел что-то из сомнительной забегаловки на окраине Берлина. А Женя тем временем в ожидании ответа смотрела прямо в глаза и, казалось, тоже перестала дышать. Ведь это был не вопрос о зубной щетке, о побеге из Берлина или о любимом место. Поэтому Пауль сначала мотнул головой и только потом произнес: — Нет. У нас ничего не было. — Ну-у-у, — протянула Женя и на ее лице вдруг появилась улыбка, — тогда это все объясняет. — Что «все»? — нахмурил брови Ландерс. — Твое поведение, — пожала плечами Женя. — Ты будто боишься меня. Лишний раз не прикасаешься. Дистанцию держишь. Меня этот вопрос очень мучил, при условии, что я ничего не помню. А теперь… — она едва заметно нахмурилась, опустила взгляд, будто прислушиваясь к своему организму, а затем, опять взглянула на Пауля, удовлетворительно кивнув: — Кажется, полегчало. Пойдем, — и Женя потянула его за руку, — хочу еще немного прогуляться. С неба начал падать пушистый снег, словно с какой-то осторожностью засыпая асфальт и поблескивая в свете уличных фонарей. От пекарен, расположившихся по соседству с набережной, исходил приятный запах. Люди потихоньку разбредались по домам. И на улицах становилось так тихо и даже уютно, от чего Женя просто сияла. С ее лица не сходила улыбка, а внутри было так легко и безмятежно от груза, спавшего с плеч, что девушка, сама того не замечая, болтала без умолку. Она расспрашивала о городе, о работе Пауля, о нем самом и вела себя так непринужденно, словно ничего и не произошло. А вот Ландерс, видя это, мрачнел с каждой минутой все больше. Он понимал, что ответ на вопрос девушки поставил некую точку во всем. И сказать правду сейчас будет намного тяжелее. Поэтому внутри все разрывалось и ныло от этой невыносимой игры, которую он начал сам и которую так и не мог закончить. — Пауль, ты меня слышишь? Голос Жени прозвучал будто издалека, но в реальность вернуться помог, отвлекая от тягостных мыслей, и Пауль обнаружил, что он стоит в прихожей своей квартиры, а на него с беспокойством смотрят два карих глаза. — Прости, я задумался, — едва слышно произнес он, снимая куртку и вешая ее на крючок. — Что ты говорила? — Что я заварю чай, а потом можно будет посмотреть какой-нибудь фильм, — спокойно повторила Женя. — У тебя все в порядке? — Да. Чай. Хорошо, — бессвязно ответил Ландерс и, скинув ботинки, скрылся в ванной комнате. Струи теплой воды льющиеся из «тропического» душа прекрасно расслабляли тело, но мысли продолжали одолевать. Словно змеи, почувствовавшие первые лучи солнца, они выползали, сворачивались в клубок и не желали уходить с облюбованного места, а когда Пауль пытался их прогнать, они кусали, впрыскивая свой яд, заставляя цепенеть с ощущением боли. И он снова подбирал слова, снова проговаривал про себя фразы. Он был готов рассказать все. Все… до того момента, как она узнала правду. Это было невыносимо тяжело и так мерзко, что Ландерс проклинал себя, ненавидел и был готов провалиться сквозь землю, лишь бы все исправить. Не сейчас, тогда. Потому что сейчас все было настолько непоправимо, что Пауль снова и снова приходил к одному решению. Молчать. Вода уже не била по телу, но Пауль продолжал стоять в душевой кабине, смотря прямо перед собой. Он слышал, как на кухне звякнули чашки, поставленные на стол. Слышал шаги Жени, которая, то подходила к двери ванной, то снова возвращалась в кухню. Два раза звонил его телефон, оставленный в куртке. Но Пауль так и стоял, пока дверь осторожно не приоткрылась и в проеме не показалась Женя. Осторожно проведя по запотевшему стеклу рукой на уровне своих глаз, Ландерс почувствовал, как сперло дыхание, а сердце забилось в несколько раз чаще от того, что взгляд девушки смотрел прямо ему в глаза. Безотрывно, не моргая. Такой знакомый, нежный и обеспокоенный одновременно. Словно этот пар, витающий в ванной комнате, создавал какую-то странную атмосферу. Он окутывал Женю. Мягко обволакивал ее тело, ее лицо, ее губы, которые были чуть приоткрыты. Делая ее такой уязвимой, что Паулю захотелось обнять ее, защитить от всего, что происходило и происходит. Но едва его желание достигло пика, и Ландерс потянулся к ручке двери, чтобы отодвинуть ее в сторону, Женя словно ожила. Быстро опустив взгляд и, для надежности, прикрыв глаза ладонью, она быстро заговорила, словно оправдывая свое появление. — Я думала, что что-то случилось. Ты уже больше часа здесь. Я просто… Просто… Извини… — и она, развернувшись, быстро выбежала за дверь, из-за которой до Пауля долетела фраза, заставившая перестроиться с родного языка на русский. — Вот дура. Раздвинув двери душевой кабины, Пауль осторожно ступил на кафельный пол и, на ходу обматывая бедра полотенцем, прошел к умывальнику, над которым висело запотевшее зеркало. Проведя ладонью по стеклу, Ландерс навалился вытянутыми руками на белоснежную раковину и уставился на свое отражение. С темных волос стекала вода, на лице пролегли морщины, а во взгляде уже давно не было той искры, которая, вместе с характером, иногда так бесила коллег. Он устал, от работы, от этого города, суеты и от своих мыслей, которые пожирали изнутри. Так некстати вспомнились слова Тилля, сказанные им в машине. «Круспе не позвонил бы просто так, — начал размышлять Пауль, продолжая смотреть на свое отражение. — А если вернется? Если Шенья… Тилль прав. Как всегда прав». И он сглотнул, на секунду прикрывая глаза, взял свой халат, быстро надев его на себя, и, накинув небольшое полотенце на голову, вышел из ванной, вытирая на ходу мокрые волосы. В квартире стояла тишина. На кухне не звенела посуда, молчал телевизор. Все вокруг будто замерло в каком-то напряжении и ожидании. Поэтому, обойдя квартиру, Пауль, чувствуя, как колотится сердце, остановился возле комнаты, где сейчас жила девушка. Осторожно постучав по косяку, Ландерс приоткрыл дверь, заглядывая в темноту. Не включая свет, Женя сидела на краю кровати, скрестив по-турецки ноги, и смотрела в окно, за которым простирался город. На появление Пауля, который тихо прошел, присев рядом, девушка только на секунду оторвалась от пейзажа, прерывисто вздохнула и снова устремила взгляд в окно, шмыгнув при этом носом. — Ты плакала? — догадался Пауль, всем телом разворачиваясь к девушке. Женя не ответила, только пожала плечами, спустила ноги на пол и, поднявшись, подошла к окну, заслоняя половину той капли света, который попадал в комнату. Она простояла так не больше минуты, а потом повернулась к Ландерсу, переступила с ноги на ногу и, вздохнув, спросила: — Это все из-за меня? — Что? — искренне удивился тот такому вопросу. — Твое поведение. Ее голос дрожал, заставляя все внутри сжиматься и пробуждая желание провалиться сквозь землю. — Шенья, я… — поднявшись и, подходя к девушке, начал было Ландерс. Но та перебила его: — Я вижу, что тебе тяжело со мной. И все не так, как было раньше, — дрожащим голосом произносила Женя, даже не замечая, как с каждой фразой ее акцент становится все сильнее, делая речь непонятной. — Но я пытаюсь вспомнить. Только ничего не получается. Есть только что-то на подсознательном уровне и… чувства, — она прерывисто вздохнула, глядя прямо в глаза Паулю, вид которого, с каждым ее словом становился все растерянней. — Я не могу их объяснить. Не могу их понять. Они, словно из неоткуда. И очень тяжело. Прости… Прости, что мучаю тебя. — Шенья, не говори ерунды, — помотал головой Ландерс. — Твоя память не имеет к этому никакого отношения! Это все из-за меня… — Да, да, знаю, — закивала Женя. — Из-за твоей работы. Какого-то там конфликта с Рихардом. — Послушай меня… — Пауль осторожно взял ее за плечи, видя, как поблескивающая в свете слеза скатывается по щеке девушки. — Ты сейчас готов сказать что угодно, только чтобы успокоить меня. Но я так больше не могу, — и она окончательно расплакалась, прижавшись к груди Ландерса. — Я думала, что я сильная, что я справлюсь. Но это не так. Не так. — Шенья… — тихо позвал Пауль, враз севшим голосом. Он осторожно коснулся ее лица, заставляя девушку поднять лицо, чтобы видеть ее глаза. В них стояли слезы, которые скатывались вниз, быстро исчезая где-то в темноте. Сердце билось, а дыхание учащалось от всего, что происходило вокруг. И все это походило на какую-то игру в рулетку, исход которой Ландерс не мог предугадать. Вот и сейчас, когда они стояли друг напротив друга, смотря в глаза, в темноте комнаты, все чувства выползали наружу, окутывая обоих и заставляя действовать только согласно им, поскольку в следующую секунду Женя подалась вперед, и Пауль ощутил на своих губах тепло ее губ с соленым привкусом слез. По телу пробежал электрический разряд. Напрягся каждый мускул. И Ландерс только крепче прижал девушку к себе, совершенно забыв обо всем на свете и горя лишь одним желанием — больше никогда не отпускать ее. *** В небольшой пекарне, расположенной в тихом старом квартале, было слишком много людей. Продавец суетился, пытаясь как можно быстрее отдавать заказы, наливать кофе «с собой» и принимать пожелания следующего клиента, поскольку рабочий день медленно приближался к своему началу и все слишком спешили, чтобы потратить лишние секунды. Вот только Женя, стоящая в конце очереди, не спешила никуда. Переминаясь с ноги на ногу, она рассматривала улицу сквозь витрину, хотя ее мысли до сих пор находились во вчерашнем дне, заставляя девушку чуть улыбаться самой себе, а щеки заливаться румянцем. Все произошло так стремительно, что Женя сама не могла понять, откуда взялся в ней этот порыв, перевернувший все с ног на голову. Но каждая секунда в объятиях Пауля, каждое его прикосновение, каждый поцелуй привносили в нее странные чувства. Словно всю свою жизнь она ждала этого момента, утонув в нем целиком. И сразу исчезли все вопросы, все сомнения, все проблемы. Стало так легко и безмятежно, что впервые, с момента аварии, Женя смогла спокойно заснуть в крепких объятиях Ландерса, который еще долго шептал о своих чувствах к ней, так искренно и так нежно. Утром проснулась рано. Пауль, вымотанный работой, проблемами и прошедшей ночью, все еще спал, поэтому будить Женя его не стала, а прошла в кухню, где обнаружилась пустая банка кофе и отсутствие каких-либо продуктов на завтрак. Поэтому, одевшись и тихонько выйдя из квартиры, прихватив ключи от квартиры Ландерса, Женя просто побрела вверх по улице, к находившемуся неподалеку магазину. Но через пару метров она вдруг остановилась и зашагала совершенно в другом направлении, наслаждаясь тихо падающим снегом. И сейчас, стоя в пекарне, про которую рассказывал Пауль, подкрепляя свои слова «вкусным» описанием различной выпечки и божественного кофе, Женя улыбалась. Тому, как суетится продавец, как мальчишка, кусая пончик, перемазывается шоколадом, и как ворчит пожилая дама, держа в руках маленькую собачку. Она улыбалась всему, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. — Шенья?! Раздавшийся позади голос, так привычно исковеркавший ее имя, заставил девушку выплыть из своего облака радужных мыслей. Она медленно развернулась и… *** Сердце колотилось так, что казалось, еще пара секунд, и оно выпрыгнет из груди. Мысли путались, скакали с необычайным проворством. И все внутри переворачивалось, от чего в замочную скважину ключ попал с четвертой попытки. В квартире все так же стояла тишина, и Женя даже поймала себя на мысли, что было бы лучше, если бы Пауль все еще спал. Но тот стоял у окна в гостиной и на появление девушки развернулся. По его странному напряженному и в то же время какому-то отчаянному взгляду Женя поняла, что он видел, как она покидала салон знакомой ему машины и, наверное, сейчас догадывается, о чем предстоит их разговор. Поэтому тянуть не стала, а лишь подошла вплотную к мужчине и, глядя прямо в глаза, произнесла: — Скажи мне правду! Пожалуйста, скажи мне правду, Пауль. Почему я уехала?