Протягивая руку

Провести с беременной женщиной целый день чрезвычайно тяжело. Провести его в салоне свадебных платьев – это вообще небезопасное занятие. У нас с Кюминами уже в глазах рябило от белого. За все то время, что мы провели в этом заведении, мы успели поплакать, поесть, снова поплакать, обвинить Шиндона во всех смертных грехах, примерить десятки платьев и опять-таки поплакать. Рёуку решительно не нравилась ее новая фигура, поэтому процесс выбора и примерки изрядно затянулся, а все предыдущие платья были отвергнуты из-за того, что плохо сидели. Однако нам все же удалось найти идеальный для зимней свадьбы наряд: длинный подол в пол, нежный цвет слоновой кости, легкие, словно снежинки, кружева и теплая меховая накидка. Вукки выглядела словно принцесса в этом платье; аж дух захватывает! Дождавшись, пока Шиндон приедет и расплатится, мы отправились в ближайшую кафешку, обмыть покупку, так сказать. Кюхен тяжело вздыхает, привлекая к себе внимание всех сидящих за столиком: - Сонмина, жаль я тебя в платье не увидел! – в тот момент я подумал, что не смогу откашляться: так прочно кусок курицы застрял в горле. Чем старше становился макнэ, тем больше меня пугали его слова, поступки, да и он сам. А Мин только смущенно улыбнулся, опрокидывая голову на сложенные руки, и бросил что-то, похожее на «дурак». Подобные сцены происходили не раз, и мне уже начало казаться, что свадьба была у Кюминов, а не у Рёука с Шиндоном. С платьем разобрались, а дальше все пошло как по маслу: без особого труда нашли банкетный зал, священника, фотографа, тамаду; пригласили коллег, друзей и родственников – и во всей кутерьме нам пришлось крутиться полтора месяца. Неудивительно, что к двадцать шестому декабря все мы едва могли стоять на ногах. - Хён, а ты не жалеешь? – на меня опять напало сентиментальное настроение, поэтому несмотря на то, что я ужасно устал, все же не мог уснуть. Возможно, свою роль в бессоннице сыграло и предсвадебное волнение: завтра эти двое, наконец, станут мужем и женой. - О чем? – я думал, что он давно уже спит, но он все же откликнулся. - О том, что отпускаешь Шиндона? – ревность. Эта глупая, неуместная ревность снова терзала меня. Как не вовремя. - Нет, потому что сейчас у меня есть кое-кто намного дороже моему сердцу. – Хёкдже стискивает меня и нежно целует за ухом. Что же ты делаешь со мной, хён? Тем не менее, именно в его теплых объятьях я смог-таки уснуть. *** Следующий день тоже был сумасшедший. До определенного момента. Пока все полсотни гостей не расселись на свои места, пока музыканты, окончившие репетицию, не начали играть, пока все присутствующие в ожидании не замолчали. Так начался переломный день в жизни Донхи и Рёука. К слову, от традиционной части решили отказаться, потому что на пятом месяце невесте было бы крайне трудно исполнить все обряды .Поэтому на церемонии многое похоже на свадьбу из фильмов. Красиво украшенный свадебный зал; мужчина, регистрирующий новую семейную пару; друг семьи - Ынхёк, который выступал с поздравительной речью; священник, задавший неизменные вопросы и провозгласивший их союз на небесах. Несмотря на европейский стиль, от некоторых традиции решили не отказываться. Так, например, еще в начале церемонии, пройдясь по торжественному ковру, мать Шиндона зажгла две свечи: красную и синюю. И опять-таки в традиции были внесены изменения, так как мать Вукки уже была мертва. Затем заиграла торжественная музыка. Под марш Мендельсона отец невесты ведет ее за руку, растроганный Канин снова плакал, в это время муж тоже идет навстречу и принимает руку невесты из рук отца. Все это очень символично: теперь полную ответственность за невесту несет уже муж. Затем пара подходит к регистратору брака, который зачитывает речь и напутственные слова молодоженам. Затем они обменялись кольцами. После чего обязательный поклон друг другу и родителям обоих супругов, а так же, уже все вместе, кланяются гостям. Свадебный торт по традиции был разделан молодоженами также, как и задуты свечи на нем. Когда пара под вальс Мендельсона медленно шла к выходу, и мы сзади обстреляли их из хлопушек и конфетти. Дон и Вукки через некоторое время возвращаются в зал для фотосессии с семьей и друзьями. В это же время, одной из подруг невесты достался заветный свадебный букет. А дальше еда, выпивка, шум и поздравления. *** В середине марта случилось много радостных вещей. У Рёука и Шиндона, наконец-таки, родились две девочки. Я хорошо помню, как на пороге роддома мы, шестеро мужиков, безостановочно рыдали, ожидая вестей, а мама Дона нас всех успокаивала. Когда медсестры сообщили радостную новость, слезы потекли с новой силой. Несмотря на горячие уговоры Донхи и Канина пустить их в палату, врачи категорически отказали, сказав, что мать и дети должны пройти трехдневный карантин. Пока Вукки и двойняшки Хёнсук и Идже оставались в роддоме, папа и дедушка отмечали, отмечали и отмечали. Все были безумно счастливы в день выписки трех самых дорогих Шиндону девушек, пока молодая мамаша не напомнила, что в семействе Шин уже не одно поколение женщины правят мужчинами. Ты теперь не будешь скучать до конца жизни, сенсеним! Кроме этого, без сомнений замечательного, события случилось кое-что еще, вот только уже в моей жизни. Меня пригласили принять участие в мюзикле. Я без раздумий согласился: мне всегда хотелось попробовать что-то большее, чем танцы. Сначала были два месяца бесконечных тренировок: приходилось подтягивать не только хореографию, но и вокал. Но результат того стоил! Наш мюзикл «Офелия», в котором мне досталась главная мужская роль, пользовался большой популярностью, и уже через месяц после премьеры ко мне подошел высокий рыжий мужчина. - Как Вы смотрите на то, чтобы поехать учиться в Америке, а затем выступать на Бродвее? – сначала я подумал, что меня разыгрывают, но заметив удивленные и одобрительные взгляды со стороны режиссера и хореографа, задумался о его предложении серьезно. Как в дальнейшем выяснилось, этот человек был китайским продюсером, который искал талантливых студентов и давал им возможность реализоваться. На «Офелию» он попал случайно и из всех выбрал именно меня. Мне очень и очень это льстило, но… Но хён… Если я уеду, мне придется с ним расстаться, а я просто не могу этого сделать. После случившегося, я боюсь даже на минуту с ним расставаться. Но это была возможность, которая выпадает раз в жизни… Я гулял долго, размышляя, прикидывая, просчитывая всевозможные варианты. И я решил. Решил, что останусь с ним, с моим Хёкдже. Придя домой, я как вкопанный остановился на пороге собственной комнаты: Ынхёк собирал вещи. - Что происходит? - Завтра мы летим в Америку. – ногой утрамбовывает футболки в чемодан и с трудом закрывает его. - В смысле? - Твой режиссер сказал, что тот китаец больше уже не будет ждать, а ты и так медлил с ответом, скорей всего из-за меня, - вот здесь он был прав. – и раз мы не можем быть не вместе, поэтому полетим оба! Я просто не могу допустить, чтобы ты потерял ТАКУЮ возможность! И не спорь! - А я и не спорю. – подхожу к нему и обнимаю, пряча слезы радости у него на груди. – А ты сможешь там найти работу? - Конечно. Для тебя все что угодно. – лохматит волосы на макушке, а затем целует. Мы до самого утра собирали чемоданы, честно говоря, в этот процесс вошли: просмотр телевизора, ночная прогулка до круглосуточного магазина, собственно сама упаковка сумок, секс, завтрак в четыре утра и ожидание такси. Нас приехали провожать Шиндон, Чонсу, Кюмины и Шивон. Все, включая нас с Хёком, были в настолько сонном состоянии, что не успели понять всю тяжесть расставания. Сейчас мы летели в самолете, и я, покидая место с которым меня многое связывало, ни о чем не жалел. Потому что, протягивая руку, все, чего я могу коснуться, – теплое плечо моего самого любимого и близкого человека.