sketch.

чонсу врывается в квартиру и хватается за каждую вторую стену, скуля, как раненый пес. или не как? с губы кровь льется ручьем, словно он перерезал артерию, а под ребрами застыла дичайшая боль. то ли от крепкого удара, то ли израненная душа решила самоликвидироваться максимально ужасным способом. — какого черта, ким хичоль?! — взревел парень, отталкиваясь от стены и пытаясь врезать вошедшему, только опять получает меж ребер и без сил падает, продолжая гневную тираду уже на полу. — успокойся, — холодный голос сверху на секунду заставляет прекратить агрессивный шепот, но лишь до момента, когда зубы лежащего не впиваются ему в ногу. — ты совсем офигел?! если у тебя дерьмовое настроение, то при чем здесь я?! — еще минуту он смотрел на скрутившегося на полу парня, после чего, взяв под руку — укушенная нога дала о себе знать сразу же — чонсу, потащился в сторону его кровати. — отпусти меня, ебанутый! — пак все еще намеревался вырваться из крепких рук хичоля, продолжая материть его так, что соседи сверху, как бы примитивно то не звучало, начали стучать по полу с призывом угомонить поток сквернословия. но дошло это только до кима. — по голове себе постучи, дятел! — чонсу вскинул голову к потолку, словно кто-то должен был его услышать и не заметил, как его свалили на кровать. — убери... руки... — рыжеволосый, пыхтя от досады и усталости, пытался отбиться от рук черноволосого "дьявола", но тот практически моментально скрутил его и прижал лицом к подушке. — слушай сюда, идиот, — хичоль наклонился прямо к его уху, шепча каждое слово с максимально угрожающей интонацией, по крайней мере, на которую был способен, — меня достали твои заскоки каждую гребанную неделю. прекрати вести себя как ребенок, чонсу. тот лишь отплевывался от волос кима и тяжело дышал. хичоль бы понял, если пак был пьяным, но тот более чем полностью трезв, следовательно, прекрасно отдавал отчет своим, хоть и не совсем нормальным, действиям. — так уйди. уйди, если я тебе мешаю, — половина слов пропала в подушке, черноволосому даже на секунду показалось, что он услышал короткий всхлип, после чего в квартире наступила загробная тишина. он не должен чувствовать себя виноватым, но чувствует он именно это. как вообще паку удается это проворачивать? — не реви, — звучит максимально не убедительно, хотя хичоль пытался сказать это по возможности ласково, но вышло так, словно его сейчас стошнит от соплей чонсу. тот никак не отреагировал на эти слова утешения, лишь повернул голову в его сторону и внимательно начал рассматривать его. — чего? — опять звучит максимально криво и враждебно. — слезь с меня, руки затекли, — его слова звучали холодно. он уже смотрел не на кима, а куда-то мимо, словно видит то, что не видит никто. хичоль отпустил его, но не успел встать с постели, как ему по челюсти проехались ногой. взвыв от боли, ким смотрел в сторону агрессора, который хотел уже удирать, но не успел. парень схватил его за ногу и потянул на себя. его грудная клетка быстро поднималась и опускалась от всей той агрессии, которая жила в тех 175 сантиметрах, а теперь заражала и его. — сволочь! — успел прокричать пак, прежде чем снова оказался лицом в подушке. нет, с этим определенно надо что-то делать, только вот что? хичоль схватил чонсу за рыжую копну волос, потянул на себя и, уже действительно взбесившись, прокричал. — только рыпнись, придурок, я тебе все ноги пообламываю! — он обхватил пака руками и ногами, продолжая часто дышать от боли и от злости прямо в шею этому дебоширу. — я же сказал, выме... — СПАТЬ! — у хичоля уже сдавали нервы, и будь под рукой что-то тяжелое, то оно бы уже было на голове чонсу. к счастью, тот похоже почувствовал — в основном благодаря тому, что под ребрами опять неприятно закололо — что дело плохо, и пытаться двигаться не стал. он испепелял черную точку на обоях от сигареты и о чем-то напряженно думал. сдался он только через час, когда морфей, хотел сам пак того или нет, начал забирать его в свое царство. хичоль уже давно сопел возле уха, отчего было довольно таки щекотно, хотя парня это наоборот все больше и больше успокаивало, пока он окончательно не закрыл глаза, прижав руки кима к себе. где-то на задворках сна, хичоль все еще думал, что ему делать во всей этой чертовски бесящей и в то же время ужасающей ситуации.

___

— ты ничего не сделаешь с этим, — чонун обреченно вздохнул. крашеный — не менее чем сам чонсу — блондин сложил руки в замок за спиной и смотрел на что-то за окном. парень пытался не смотреть на хичоля, то ли чувствуя вину, то ли взаправду не зная, что сказать. — шел он, — пробурчал ким, прилаживая холодную банку колы к лицу. вчерашний удар давал о себе знать ноющей болью длинной в утро. еще и чонун при виде укуса на ноге не упустил шанса отпустить саркастическую шутку про бешенство. — и как он объяснил... это? — он долго думал, как отозваться о поведении хена и пришел к выводу, что в данной ситуации лучше всего заменить местоимением. — никак. что он может объяснить?! — чонун задавал много вопросов и хичоля это бесило. еще минута, и прилаживал бы холодное уже блондин, только к глазу. — орете как две истеричные свахи, — фраза прозвучала максимально саркастично. хичоль быстро обернулся и увидел в дверном проеме чонсу. рыжая челка закрывала глаза, так что понять, что они выражали, было сложно; сигарета дымилась в зубах, губы были потрескавшимися (хотя после вчерашнего нижняя губа заметно опухла). парень встряхнул головой и взъерошил волосы. теперь на кимов смотрел усталый — чонун нервно вздохнул и вжался руками в подоконник — полупустой взгляд. — а я думал, что ты опять сбежишь хвост поджав. — умолкни, скотина. — псина неблагодарная. — так, разошлись! — чонун встал между двумя хенами, дыхание сперло. еще секунду, они вдвоем накинутся друг на друга, и синяками теперь дело не обойдется. — вымри, ким хичоль. я имею полное право указать тебе на дверь, — чонсу выжидающе смотрел на парня, ждал реакции. уйдет? пойдет на поводу? — а я имею полное право попросить тебя пойти нахуй, — огрызнулся ким (судя по всему, вчерашний укус реально был заразным). 'надо что-то делать'. чонун уже не выдерживал. хотелось разрыдаться на месте от беспомощности. призывать их быть разумными было не логично в любом случае. однако, не успев до конца продумать в голове план спасения, чонсу на пятках развернулся и удалился в свою комнату, громко хлопнув дверью (хичолю даже показалось, что где-то в квартире посыпалась штукатурка). — что произошло между вами? вы же так хорошо общались, — чонун вопросительно посмотрел на черноволосого. он верил, что хи что-то знает и уже думает, что делать. — нихуя я не знаю, — ким рывком поднялся со стула, выбежал в прихожую, быстро обулся и не менее демонстративно хлопнул входной дверью. из комнаты послышались аккорды гитары. чонсу активно пытается сделать вид, что все нормально. но, похоже, сам понимает, что жизнь идет по пизде. ким постучался в дверь, но пак, судя по всему решил игнорировать и его. тут в кармане рваных джинсов что-то завибрировало. на дисплее телефона показался анчоус. — не вовремя, хекдже, — буквально шепотом проговорил чонун. ох, сейчас будет скандал. гитара в комнате затихла. — как это не вовремя?! ты куда делся, белобрысый, — белобрысый? неужели он так злится? — скажи ему, что пришел за моей задницей, ему это явно понравится! — вот же сволочь. уши чонуна резко покраснели. специально подслушивал и выжидал, чтобы крикнуть это. из комнаты снова послышалась заунывная мелодия. он удовлетворен тем, что сейчас хоть кому-то — чисто по его мнению — будет хуже. — у хена опять кризис среднего возраста? — на удивление, хек не злился. судя по всему, либо он успел позвонить хичолю, либо догадывался, что кроется за этим криком. — возможно, но гораздо хуже, — на другом конце провода послышался присвист. — он что, так сильно бесится? опять хичоль его домой загнал? — все-то ты знаешь, — чонун и не заметил, как огрызнулся. похоже, атмосфера этой квартирки взаправду заразная. — уходи оттуда, я тебя заберу. — с чего резко такой аукцион невиданной щедрости? — ким и сам не заметил, что по инерции пошел в прихожую. — поедешь сам, так людей поубиваешь, — ли странно хихикнул и бросил трубку. чонун обреченно вздохнул. — я пойду, чонсу, — и в ответ тишина. немного обидно. он ожидал хоть какого-то ответа, но отвечал он, судя по всему, только хичолю и в максимально грубой форме. чонсу лежал на спине и неотрывно смотрел в потолок. тонкие пальцы медленно перебирали жесткие струны гитары. затяжка за затяжкой и сигарета скурина до фильтра. в голове роется куча мыслей, одна хуже другой. а ведь взаправду, почему он так себя ведет? он лишь встряхивает рыжей шевелюрой. есть за что. нежные пальцы до кровоподтеков впиваются в струны. больно. больно до такой степени, что хочется рвать и метать. парень отлаживает гитару в сторону, чтобы она не полетела в сторону. он нехотя встает, подходит к столу, ящик которого заперт на ключ. проведя легкую махинацию, достает таблетки, после чего обратно падает на мягкую кровать. закидывает в рот две таблетки и моментально проглатывает. буквально через минуту по тело разливается приятное тепло. чонсу засыпает с жуткой улыбкой на потрескавшихся губах. наконец-то ему не снится то, что он так сильно пытается забыть. просто ощущение эйфории, пронизывающее каждую клетку тела.