Из разных миров

Вздрогнув, Мария резко села и, включив лампу на прикроватной тумбочке, прислушалась — сквозь беспокойный кошмар ей показалось, что система дома кого-то поприветствовала. Однако ответом ей была тишина, нарушаемая ливнем на улице. В комнате папы было темно и жарко, но Мария вся дрожала, будто несколько часов торчала на морозе. Часы на рабочем столе у окна показывали четыре утра. Сердце бешено колотилось, руки дрожали, в голове бесновалось множество вопросов. Кто пришёл? Почему система активировалась? Доступ в дом теперь был только у Лео, но зачем ему приходить в столь поздний час? — Украсть что-то вздумал? — пробормотала себе под нос Мария и поднялась с кровати, отложив в сторону папин плед. Страх сменился злостью — после всего произошедшего этот придурок посмел заявиться в дом, да ещё и тайком… но с чего она взяла, что это Лео? Внутри у Марии всё похолодело — вдруг кто-то взломал систему и пробрался в дом, чтобы что-нибудь украсть? Дом скончавшегося художника — приманка для воров, а у Марии не было андроида, который мог бы её защитить, а телефон как назло остался в её комнате, даже полицию не вызовешь. И что теперь делать? Мария огляделась и, схватив с тумбочки статуэтку оленя, которую папа всё равно хотел продать или подарить, выскользнула из комнаты. Дверь открылась с еле слышным шипением, но в тишине, стоявшей в огромном особняке, вошедший мог всё прекрасно услышать — оставалось надеяться, что он глухой или в доме никого нет. Осторожно подобравшись к перилам, Мария окинула взглядом первый этаж — никого и ничего. Может, она так не хотела оставаться одна, что ей приснился голос автоматической системы, а на самом деле в доме никого не было? Наверняка сработала бы сигнализация, если бы кто-нибудь попытался проникнуть в дом, но она молчала — как и весь особняк. К горлу подступил ком — когда-то Мария жила здесь с папой и Маркусом, ещё раньше — с родителями, а теперь она осталась совсем одна. И что ей теперь делать со всем этим пустым пространством, в котором каждая вещь напоминала о тех, кого уже не было рядом с ней? Отмахнувшись от мрачных мыслей, пока они не вызвали очередной приступ слёз, Мария решила не испытывать судьбу и всё-таки вернуться к себе, чтобы забрать телефон — с ним ей будет спокойнее. Оставалось надеяться, что не придётся его использовать и ей в самом деле показа… Со стороны лестницы послышались шаги и скрип — у Марии сердце ушло в пятки, а все мысли тут же покинули голову. Ей всё-таки не приснилось — в доме был кто-то ещё. Крепче сжав статуэтку, чтобы в случае чего использовать её как оружие, Мария крикнула, прежде чем успела осознать последствия своего решения: — Кто здесь?! — Мария, это я, — раздался до боли знакомый голос. Никто не произносил её имя так — никто, кроме него. Но он мёртв… как она может слышать его голос? Она сходит с ума? Спит? Бредит? Всё, конец, все эти смерти, потрясения и потери окончательно выбили её из колеи? Однако прежде чем Мария успела хоть что-то сказать или сделать, из тёмного коридора навстречу ей вышел он. — Маркус… — прошептала она. Статуэтка выскользнула из ослабшей руки и с грохотом упала на пол. Маркус стоял перед ней, целый и невредимый, и смотрел на неё так, как никто другой — Мария знала этот взгляд слишком хорошо, потому что последние несколько месяцев она жила только ради него. Она видела, как его убили. Она наблюдала за тем, как его останки выносили из дома, словно какой-то мусор. Она знала, что его отправили на свалку. Но она также знала, что он стоит перед ней. Как это возможно? Плевать. Даже если Мария сошла с ума и бредит посреди ночи, это не самая ужасная участь — уж лучше она будет терять остатки разума, видя образ Маркуса, чем страдать в реальности без него. Но она всё-таки не могла не спросить… — Это правда ты? — голос Марии дрогнул. — Я, — прошептал Маркус. Несколькими большими шагами он пересёк коридор, сократив расстояние между ними, и крепко обнял её. Одежда его была насквозь мокрой из-за дождя на улице, но Марии было всё равно — она крепко прижалась к Маркусу, чувствуя, как работает его сердце и как её собственное готово разорваться от нахлынувших чувств. — Я же видела… он выстрелил… а теперь ты… как?.. — забормотала она. — Я не… не понимаю… Закружилась голова и подкосились ноги, но Маркус успел подхватить Марию на руки и не дать ей упасть. Казалось, ещё немного, и она потеряет сознание от обилия чувств, но она заставляла себя удерживаться в реальности, чтобы не потерять драгоценные секунды рядом с Маркусом. — Где Карл? — тихо спросил он. Мария вспомнила два надгробия, на которых были выгравированы имена родителей, и чуть не задохнулась от накатившей тоски. С трудом сдержав рыдания, она вцепилась в плащ Маркуса и прижалась к нему лбом, чтобы не дать себе заплакать. Маркус явно ничего не знал, иначе бы не задавал этот вопрос и не заставлял её страдать. — Папа… он… — Мария вдохнула и заставила себя сказать: — Его больше нет. Несколько мгновений стояла тишина, а затем Маркус, не говоря ни слова, развернулся и понёс Марию дальше по коридору, в её спальню. Ком в горле и не думал отступать, всё было как в тумане, но Мария словно сумасшедшая снова и снова повторяла про себя одну фразу, пытаясь заставить себя поверить в неё. Маркус жив. А если это не так… что же, она готова сойти с ума и прожить остаток дней в своей иллюзии, однако с каждой минутой она всё больше верила, что это происходит на самом деле. Мария видела Маркуса, слышала его голос, могла прикоснуться к нему и поговорить с ним, чувствовала, как его одежда пахнет улицей и дождём… С шипением открылись двери, и комната встретила их прохладой — окно опять осталось открытым. Маркус опустил Марию на кровать и, скинув на пол свой промокший насквозь плащ, сел рядом. Несколько мгновений она неотрывно смотрела на Маркуса, а затем, не выдержав, обняла его и наконец-то позволила себе разрыдаться. Мария плакала из-за смерти папы и Маркуса, обиды, что всё сложилось именно так, и облегчения, что Маркус вернулся к ней — она наконец-то поверила в это. Маркус сидел и не шевелился, лишь обнял Марию в ответ и ждал, пока она успокоится. Наконец слёзы закончились, принеся с собой хоть какое-то подобие облегчения, пусть и ненадолго. Вытерев их рукавом кофты, Мария отстранилась и дрожащим голосом начала рассказывать обо всём, что произошло после того, как в Маркуса выстрелил полицейский: о поведении Лео, больнице, смерти папы, ссоре с Лео, похоронах… Внутри всё ныло от того, что Мария заставляла себя снова вспоминать те ужасные дни, часы и минуты, но она продолжала говорить, несмотря на дрожащий голос и трясущиеся руки. С каждым её словом Маркус мрачнел всё больше и больше, но он должен знать всё. Когда Мария закончила, Маркус несколько мгновений сидел, разглядывая свои руки. Казалось, за эти минуты он вместе с ней прожил все дни, которые его не было. Каково ему было вернуться и обнаружить, что к прежней жизни возврата больше нет, оставалось лишь догадываться. — А что с тобой произошло? — хрипло спросила Мария, когда тишина затянулась. Вдохнув, Маркус заговорил о том, как он пару часов назад пришёл в себя на свалке, как искал и менял неработающие компоненты, забирая целые у других истерзанных и еле живых андроидов, как потом выкинул свой диод и прошёл через весь Детройт, стараясь держаться подальше от дорог и редких прохожих, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Когда повисла тишина, Мария потянулась к прикроватному столику и включила лампу — в комнате стало достаточно светло, чтобы можно было разглядеть лицо Маркуса. В самом деле, его правый глаз стал голубым, а диод на виске исчез. — Мне очень жаль, что меня не было рядом, — наконец прошептал Маркус. Не ответив, Мария погладила его по щеке, которая оказалась привычно тёплой. Она всё ещё с трудом верила в то, что мир не забрал у неё всё, что было ей дорого, и вернул ей Маркуса. Он действительно сидел перед ней и с невыразимой тоской смотрел на неё. К горлу подступил ком, но Мария проигнорировала его и, потянувшись к Маркусу, коротко поцеловав его — просто для того, чтобы окончательно убедиться, что ей не кажется. Это он. — Прости, — выдохнул Маркус, прижимаясь лбом ко лбу Марии. Какое-то время они сидели молча, слушая дождь на улице, а затем Маркус поднялся и начал ходить по комнате, явно о чём-то думая. Понаблюдав за ним какое-то время, Мария наконец-то сказала: — И что… теперь? Ты же останешься? Маркус замер и посмотрел на левую руку, на которой появилось какое-то изображение. Мария никогда не видела, чтобы он так делал. — На свалке один андроид упомянул “Иерихон”. — Что это? — Мария нахмурилась. — “Место, где мы освободимся” — так он сказал, — Маркус сжал ладонь в кулак, и изображение исчезло. — Он дал мне ключ, чтобы я нашёл это место. — Ты хочешь пойти туда? — На свалке я не думал об этом, хотел поскорее вернуться домой. Но… — он выдохнул. — Мне здесь больше нет места. — Как это? — Мария вскочила с кровати. — Как это нет? А как же… — Ваш с Ка… твой андроид был уничтожен полицейским, как ты объяснишь появление его точной копии? — Маркус обернулся к ней. — У меня уникальная внешность, а если они захотят сравнить серийные номера, то обнаружат, что я и есть тот самый андроид, и точно убьют меня, а у тебя будут проблемы из-за того, что ты не сообщила о девианте. — Я… — Пока я рядом с тобой, ты в опасности. Поэтому я должен уйти. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, а затем Мария выпалила, толком не подумав: — Тогда я уйду с тобой. — Исключено, — Маркус нахмурился. — Мне здесь тоже нет места! — Мария резко повысила голос. — Всё здесь напоминает мне о родителях, и это ужасная пытка! Я думала, что потеряла тебя, как потеряла папу, но вот ты вернулся и теперь хочешь уйти? Оставить меня одну в этом доме, в котором мне невыносимо находиться? Нет уж. Я пойду с тобой. — А как же Эшли? — У Эшли есть Нейт, она не одна. Маркус окинул Марию тяжёлым взглядом и долго молчал, а затем неожиданно тихо сказал: — Я не знаю, где находится этот “Иерихон” и что там. Может, это ловушка, куда заманивают девиантов, чтобы потом уничтожить. А если с тобой что-нибудь случится, я себе этого не прощу. — И ты хочешь пойти туда? Один? Нет, если с тобой что-нибудь случится… Я… Я уже потеряла тебя, и это был кошмар, во второй раз я просто не переживу!.. К горлу подступил ком, и Мария замолчала. Ей была противна даже просто мысль о том, чтобы расставаться с Маркусом — она хотела пойти за ним куда угодно, лишь бы не оставаться в одиночестве. — Прошу тебя… не бросай меня… Маркус шумно выдохнул и внимательно посмотрел на Марию. Кажется, он принял решение.