***
К середине этого дня я закончил основную работу по утренним съемкам, однако снова был вызван блондинкой, и сейчас уже был в больнице с Линдой, прихватив отвар, сделанный по рецептам из книги целительства. — Прости, что я вызвала тебя так рано. Как ты догадался, фотосет на сегодня отменяется, — произнесла она, когда мы шли по коридорам. — Да-да, я понял. Знаешь, я хотел снова повидать твою сестру. Клэр уже лучше? — спросил я, немало волнуясь за новую знакомую, как Линда отрицательно кивнула. — Нет, не лучше. Состояние стабильно-тяжелое. Вот деньги за последние фотографии. Кстати, ты мне их сегодня готов отдать? — спросила Линда, как я кивнул и достав снимки из сумки, отдал их девушке. Мы вошли снова в палату, где буквально витал запах смерти. Тот самый запах, когда люди превращаются в покойников, медленно умирая раненными и беззащитными на постели. Признаюсь, Кларисса выглядела ужасно… Мы вновь стали смотреть на Клариссу, находясь каждый наедине со своими мыслями. Так прошло около десяти минут, как вдруг у Линды зазвонил телефон, и девушка нехотя вышла. Поймав этот момент, я тут же достал приготовленное зелье и присел у изголовья Клэр, приставив два пальца к её лбу, в области «третьего глаза» и стал читать слова заклинания из книги, мысленно представляя около её лба светлый луч, который исцеляет её. Затем я нарисовал несколько рунических символов на шее Клэр. Едва я произнес последние сроки и убрал руки, как через несколько секунд вошла Линда, и я тут же спрятал флакончик в карман. — Всё в порядке? — спросил я, как девушка кивнула. — Прости, нам пора ехать. Мой клиент ждет меня с минуты на минуту, так что… пошли, — обреченно ответила та, как я тихо последовал за ней, всё же кинув прощальный взгляд на полумёртвую рыжую, чьи волосы уже стали более редкими, чем с нашей первой встречи. Конечно же, бредово было надеяться на заклинание из сборника и этот старенький отвар, оказывающий целительное влияние, особенно против комы, но хотя бы убедиться, что это чистой воды вранье, стоит, тем более морально мне стало намного легче. Через несколько минут я снова вернулся к работе и всё пошло стабильно спокойно. Так в ходе участившихся заказов прошло около недели. Всё это время я вновь увлекся фотографиями и не раз пробовал вывести Эша на чистую воду и разговорить насчет тех «утренних» слов, но тот делал вид, что не понимает, о чем я и смотрел на меня, как на полного идиота. Не сумев побороть свое смущение и решив, что и необязательно об этом так распространятся, я решил просто прикрыть эту тему и лишний раз не тревожить Эша, тем более что на этой неделе у него что-то случилось в банде, из-за чего тот стал приходить значительно позже. Дни текли медленно и не особо примечательно. И вот, уже спустя два месяца, я был оторван от очередного вечернего заказа звонком с номера рабочего телефона. — Алло, это Эйджи Окумура, я слушаю… — произнес я, как в трубке раздался страшно радостный и возбужденный голос. — Эйджи! Милый Эйджи! О Боже правый!.. — донеслось лепетание, как я сразу понял кто звонит. — Линда, всё хорошо? — насторожился я, откладывая альбом новых фотографий в сторону, как Линда ещё более радостно продолжила. — Клэр… Клэр… — начала она, всхлипывая, как я ощутил мурашки, пробежавшиеся по спине табором. — Что с ней? Всё хорошо? Что врачи говорят? — зачастил я, как Линда всхлипнула ещё раз и восстановила дыхание. — Клэр очнулась вчера… — выдохнула она, а затем донесся голос врачей и, кажется, самой Клариссы, и Линда обещала перезвонить позже, огорошив меня этой новостью. Я был в самом настоящем шоке и, собственно, ликовании. Так или иначе, но Клэр проснулась. Она проснулась! Значит, будь то действие оперативного вмешательства врачей, дорогого лечения или к самому нелепому концу, моё псевдозаклинание, но определенно — Клэр выжила! Решившись отложить оставшуюся груду дел на потом, я принялся за дело. Встретившись на следующий день в студии и вновь завязав с Линдой ликующий разговор, я упомянул ей вскользь о моих обрядах, как девушка буквально оцепенела, и через несколько секунд осыпалась в благодарностях. — Так это вы?! — воскликнула она чуть ли не на всю студию, как я приставил палец к губам. — Только тише, прошу вас! — попросил я, как Линда взбудоражено стала объяснять. END POV Эйджи Всё дело в том, что в тот самый судьбоносный день, когда Эйджи провел пробный ритуал, мисс Пэттэрсон обнаружила на шее Клариссы странные следы, кажется, от травяной маски, крема или чего-то подобного. Таинственная форма следов заставила девушку буквально вытаращиться на знаки и её любопытство, взяв верх, заставило Линду следующие два дня провести на просторах интернета. Обнаружив, что странные символы — это руны, а точнее ритуальные символы, пришедшие из письменности древних германцев и норвежцев, девушка ахнула. Так значит, кто-то колдовал? Но кто? И что, если этот некто, решил загубить её сестру?.. — Я просто хотел помочь и, да, я увлекаюсь эзотерикой и целительством, — вскользь произнес Эйджи и тут, как говорится, Линда решила брать быка за рога. Следующие дни девушка буквально осыпала японского фотографа просьбами о помощи, так что свободное от работы время, Эйджи теперь стал проводить за книгами и походами в лавки с травами и магическими инструментами. Так прошло ещё три месяца, за которые Эйджи с особенным усердием принялся за ритуалы, повторяя тот самый обряд с надписями на шее Клэр каждую пятницу недели, а по ночам читая на фотографию Клэр наговоры, на что Эш смотрел косо и нередко посмеивался. Эйджи то и дело говорил другу, что это просто обряд на удачу эдак в шутку и, впрочем, перестал вызывать лишних подозрений. Но только вот, под конец триместра, Эйджи стали мучать титанические головные боли и жуткая усталость, от чего он теперь стал частенько покупать себе таблеток и успокоительных. Впрочем, мощные успокоительные понадобились ему по другой причине — Эйджи снова стали посещать кошмары. В один из дней текущей недели Линда снова сорвала Эйджи с рабочего места и, охваченный странным предчувствием и ещё большим недомоганием от возобновившегося недосыпа, Окумура пришёл на встречу с ней в парк. — Рад приветствовать тебя, Линда. Что-то случилось? Как Клэр? Ты говорила, что ей уже намного лучше… — начал разговор Эйджи, увидев хорошо одетую и посвежевшую блондинку. И тут из неё снова полился поток слов, затянувшийся на продолжительное время. Если вкратце, Линда сообщала о том, что Клэр на шокированный взгляды и рассуждения врачей, почти вернулась к обычной жизни. Сказать по правде, то это произошло почти сразу после ритуалов, что они вместе систематизировали. — В общем, это тебе… — произнесла вдруг Линда, как Эйджи опустил взгляд, уставившись на белый конверт. — Что это? — наивно по-детски удивился японец, как девушка попросила открыть. — Наша с Клэр благодарность тебе. Я не знала, что ты такой мощный маг. Почему ты не рассказывал? — всё ещё тараторила мисс Петтерсон, как Эйджи раскрыл конверт и ужаснулся. — Деньги?! Но з… зачем? — взглянул шокировано на неё Эйджи, как девушка заискивающе хихикнула. — Неужели ты и правда не понимаешь, миленький? Ты ведь нам помог, а мы тебя благодарим. Если бы не ты, то Клэр могла умереть и это я на полном серьезе, — серьезно проговорила Линда, как Эйджи ощутил виток пренебрежения к самому себе и ко всей этой ситуации в мыслях. Грязно как-то. Не честно… — Я не буду это брать, забери, — выдавил из себя японец, как девушка вскинула красиво накрашенные брови. — Но почему? Ты не хочешь благодарности за свой труд? — удивилась ещё больше Линда, в то время как Окумура вздохнул. — Я ведь просто хотел помочь тебе и Клэр, — произнес Эйджи, и девушка улыбнулась. — Я понимаю, но такой труд не должен оставаться незамеченным. Ты знаешь, какое состояние можно сколотить на таких ритуалах? — воскликнула с восхищением девушка, как Эйджи ненадолго задумался. — Но разве такие способности используют ради выгоды? Наверно, если только мошенники… — скептично подвел итог Эйджи, как дама решила не прерывать попытки переубедить его. — Нет, ну вот смотри, если ты помог нам, значит, можешь помочь и другим. Разве ты не хочешь помогать людям в таких страшных ситуациях, просто получая деньги в качестве благодарности? — тянула одеяло на себя Линда, как Эйджи упёрся взглядом вдаль. — Но так делают мошенники, обманывая людей. Разве людям будет приятна моя помощь за деньги? А если что-то пойдет не так? — произнес Эйджи, как дама засмеялась. — Вовсе нет, ты ведь так много знаешь и видишь? Ты даже не раз предсказал мне будущее, просто так и оно сбылось. Умеешь проводить ритуалы, ты определенно талант. Разве не хочешь применить это на деле? — произнесла она, как Эйджи немного замялся. — Ну, раз уж это было бы помощью тем людям, о которых ты говоришь, то попробовать стоит. Только я бы помог бы сначала небольшой аудитории, хотя бы ради пробного раза. Ты правда думаешь, что у меня получится? — произнес Эйджи, как Линда победно кивнула. Спустя меньше двух недель Линда рассказала парочке подруг о таинственном белом маге, который вылечил её сестру и понеслось… Вот так у Эйджи через две недели появилась целая база клиентов, которым маг-целитель помогал и гадал, собирая на этом достаточно крупную сумму денег, так что даже Эш, прознав немного об этом, дивился ещё больше, чем кто-либо другой и стал относиться к книжкам Эйджи серьезнее и даже просить Окумуру погадать ему.***
Вскоре спустя ещё пол года Линда и Кларисса уехали в Париж на фотосъемки, пообещав Эйджи, что разрекламируют его больше, на что Окумура чуть не стукнул по голове Линду фотоальбомом на последней встрече, на что выздоровевшая Кларисса лишь легоньком посмеялась. И вот так незаметно для них наступило лето. В один из спокойных дней Эш вдруг одернул Эйджи, обратив его внимание на старую фотокарточку. — Кстати, ты помнишь? — усмехнулся он, повертев в руках фотографию. — А? — отвлекся от уборки комнаты Эйджи, подойдя всё с тем же характерным ему волнением к другу. — Что это там? — заинтересованно посмотрел Окумура, как Эш улыбнулся, вдруг приобняв друга за пояс, как Эйджи вновь столкнулся с тем самым трепещущим чувством, но вновь решил промолчать. Все эти месяцы Эш, хоть и был занят делами банды, успев её ещё лучше развить и отвязаться окончательно от Дино и его приспешников, а также от назойливого Юэ Луна, и стал даже главенствовать в Манхэттене, но блондин с каждым днем, а особенно к этому лету, становился мрачнее, что неоднократно пугало Эйджи, но Линкс не хотел идти на откровенный разговор. На фотографии сейчас была изображена та самая смешная фотка Эйджи, сделанная Эйлин в первые дни её обитания у парней. Опять же середина карточки была проколота длинным ногтем… — Ты расстроен, да? — спросил Эйджи, преодолев свое волнение за моральное состояние друга, как Эш вздохнул. — Знаешь, я долго не хотел тебя грузить подобными мыслями. Мне важно, что ты рядом, просто я тут понял одну вещь и мне было всё это время трудно её принять. Эйлин… она ведь больше не вернется, ты понимаешь? Она погибла в том пожаре. Ведь иначе она дала бы о себе знать. И от этого мне очень больно. Но ты не бери в голову, всё проходит и это тоже пройдет, — сказал Эш и прикрыл глаза. Эйджи ещё долго пытался успокаивать Эша, стараясь обнадёжить его тем, что Эйлин сильная и в конце концов, может и появится ещё, вернется… Но шли годы, а Эйлин так и не появилась. Так, в заботах прошло целых пять лет, за время которых парни, мучаясь совестью и ощущая с каждым годом всё сильнее свою вину, решили заказать могилу на имя Эйлин Айриш.***
И вот однажды Эш снова пришёл на то самое место на кладбище, где стояла могила Эйлин с её зимней фотографией. Осенний ветер трепал светлые волосы молодого мужчины, одетого в аккуратное бежевое пальто, черный свитер и брюки. Его солидный вид и недрогнувшее спокойствие лица, придавали ему какую-то особую, но всё же скорбную красоту, какая обычно бывает в трагичных фильмах, в тех самых, где люди, прошедшие многие испытания, вместо того самого вожделенного счастья получают в подарок за свои заслуги лишь щекочущее нервы да тихое одиночество. Руки мафиози сжимали большой букет алых роз с особенно колкими и крупными шипами, и его изумрудные глаза ещё долго были обращены вдаль, к пожелтевшим от гнили этого мира осенним листьям и океану могил, уже покосившихся и подпорченных от натиска безжалостных явлений погоды. — Как же я был неправ, тогда… Почему вернуть назад невозможно? — произнес шепотом Эш, прикрыв зелёные глаза и вдохнув прохладный вечерний кладбищенский воздух, ненамного при этом, задержав дыхание, словно обдумывая свою только что сказанную фразу, продолжая её где-то глубоко в мыслях. «Может, это мне за мои грехи и за те убийства, которые я совершаю, этими кровавыми руками? Как ты некогда сказала…» — поразмыслил Эш, вспомнив, сколько много людей полегло от его хладнокровных выстрелов ради достижения цели. Он знал, что его руки и сейчас остаются по локоть в крови, но ничего не мог с этим сделать, да и уже особо не хотел. С мыслью того, что Эйлин умерла при пожаре, когда он сам мог её действительно спасти, приводила его в ужас, а затем в холод на щеках и сердце. — Я первое время не понимал, что ты любишь по-особому и, правда, долго не мог понять твоей настоящей любви ко мне. Это было словно сказка, когда ты вошла в мою жизнь и долго дразнила меня, а затем и вовсе осчастливила. Только вот… я был вне себя от гнева и злобы, нет, даже ярости, когда узрел другую сторону тебя. Настоящей тебя. Конечно, когда ты сказала, что это было что-то наподобие эксперимента или развлечения, я просто не мог поступить иначе… но это оказались не игры, — произнес Эш, подойдя к бугорку могилки Эйлин, около которой гуляли порывы ветра. Его взгляд опустился на красивое черное надгробие, с изображенной на плите девушкой, смотревшей на этот мир с лёгкой усмешкой и задоринкой в глазах. — Но я так и не смог забыть тебя, ведь я понял, что по-настоящему люблю тебя, вот только поздно… — вздохнул Эш Он постепенно терял своё холодное самообладание, как по его щекам прокатились слезы, поблескивая в лучах заката, и блондин подошёл к памятнику, осторожно положив охапку цветов на плиту. — Прости меня, если сможешь… — выдохнул Эш, как из его глаз продолжили сочиться крупные капли слез, которые Эш уже и не желал держать в себе, так как знал, что он здесь совсем один, наедине со своими помыслами. Становилось всё холоднее. Эш, всё же преодолев жгучую боль в груди, собрал последние силы и собрался уходить. Ещё немного постояв около её памятника и с новой силой прокручивая по-настоящему лучшие моменты его жизни, даже в этой ситуации вспоминая их с улыбкой: когда они резвились этой зимой на горках, как Эйлин удивила его, будучи его сокамерником, как она шокировала его тем, что он увидел в ней маньяка Окулиста и даже возненавидел её почти по-настоящему — по крайней мере, он тогда верил, что ненавидит её! — но всё оказалось иначе… И, наконец, тот последний раз, когда катана проткнула мужика-санитара, что уже начал вводить Эшу чёртову Банановую рыбу, которая могла бы изуродовать его и его же руками, убить самого дорогого ему человека на свете — Эйджи. — Но всё в прошлом… Спасибо, что тогда пришла в тот неожиданный момент и прости, что из-за меня же всё так обернулось, — произнес Эш и встал со скамьи, как вдруг в кустах подул резкий порыв ветра, и мужчина тут же обернулся, приготовившись если что атаковать, словно дикая рысь. У дерева слева кусты вновь одернулись и зашуршали. И тут Эш ещё больше насторожился. — Эй! — окликнул обитателя кустов тот, держа уже наготове пистолет. Но никого не было, кроме гулявшего здесь ветра и каркающих птиц, которые в это время вспорхнули ввысь, недовольные тем, что потревожили их покой. — Показалось… — выдохнул Эш, убрав пушку. Вдруг кусты хрустнули, снова зашевелились и около ствола дуба показались бледные ноги, почти серого цвета, ступавшие по грязной траве. Эш пошатнулся, моргнул и широко распахнул глаза, даже сделав пару шагов назад и по-прежнему держа наготове пистолет. Прямо на него из-за ствола дуба смотрела бледная фигура в белом одеянии, черно-красные, скатавшееся в паклю волосы которой спускались на лицо, изуродованное шрамами и царапинами, а рот исказила кривая полуулыбка. Часть лица прикрывала рваная копна волос, оставляя видным только один блеклый глаз. Эш нервно сглотнул и попытался себя ущипнуть, но видение не исчезло. Рука, измазанная в крови, отцепилась от дерева и потянулась к Эшу, крупно подрагивая, как фигура, покачиваясь, отшатнулась от дерева и направила резкий взгляд одного ультрамаринового, но неживого глаза на Эша, тихонько и глухо похихикивая, что больше походило на предсмертный хрип.