Библиотекарь

      — Завербовать полицейского, значит… — медленно произнес я, чувствуя, как внутри скручивается холодный тяжелый шар. — Вроде бы твой процессор в порядке, и склонности к суициду я за тобой не замечал…       — Прости, господин… — Стэппер и правда сожалел, что огорчил меня — но все же не о своем самовольстве. — Это вышло случайно… я просто хотел отплатить тем уродам, увидел этого спарка… я понимаю, что этого делать не стоило, но я просто не выдержал. И я не сказал ему ничего, что можно было бы использовать против вас.       — И на том спасибо…       — Господин, мне кажется, он поймет. Он молодой и наивный, не успевший обрасти цинизмом. Я… я просто чувствую, что он нам нужен, и что его можно взять.       Можно… нельзя… не в этом дело. Непосредственный начальник этого спарка — Проул. И вот бы кого я хотел заполучить себе… я планировал писать письма, намекать, что знаю о его обстоятельствах, обещать то, что он хотел бы получить… я предвидел долгий и сложный процесс убеждения гениального — но недооцененного обществом офицера…       А мой беспроцессорный подобранец просто берет и вербует его драгоценного спарка! И зная, чего стоит в перенаселенном Праксусе оставить случайно рожденную искру… с равным успехом Проул способен, узнав об этом, как пойти за своим спарком, так и уничтожить все мои начинания. Поможет ли здесь его холодный разум и безупречная логика? Или чувства возьмут верх? Один Юникрон знает…       Но Стэппер хорош! В обоих смыслах — и в безумности выходки, и в ее исполнении.       Он чувствовал, видите ли! Телепат нашелся.       Насмешливо-едкая мысль потянула за собой старое воспоминание — о прочитанных когда-то сказках и просмотренных фильмах времен Эпохи Войн. В них, помнится, часто фигурировали герои со странными способностями — оттуда, кстати, и пришли фразы типа: «телепаты в отпуске», означающие намек клиенту на более внятное изложение своих мыслей, поскольку специалисты, умеющие читать мысли, отсутствуют. И разумеется, означенные «телепаты» были просто выдумкой древних кибертронцев, мечтавших о силе и власти в самых разнообразных формах.       Вот и сочиняли себе героев, которые могли то с легкостью узнавать чужие тайны, то силовые поля генерировать силой воли, то огонь создавать щелчком пальцев. Те старые хололенты конечно были очевидной фантазией… но вдруг?..       — Ладно, — вздохнул я, немного успокоившись. — Расскажи-ка подробнее, что ты там чувствовал.       — Ну да, я заметил его неподалеку от того места, где лежал Риппер, — мой подопечный развел руками, глядя в пол. — Решил проследить — просто от скуки, смотрел-смотрел, как он там ходит, крутится, а потом внезапно как-то понял, что он чувствует. Грусть, тоска, растерянность, жалость, желание что-то изменить, понимание, что не сумеет, бессилие… господин, я правда, не стал бы с ним связываться только из-за этого! Просто появились эти оплавки, я захотел разобраться с ними, а потом меня так окатило его восхищением, что я сам не знаю, как начал разговор… и вот… вроде, получилось удачно. Я бросил ему пару намеков — кажется, он принял всерьез слова о том, что перед элитой все мы — шлак. И он, и его начальник… а когда я рассказал о том, что вы раскопали на Проула, он всерьез решил скрывать от начальства этот разговор. Весь, поскольку заговорит об одном, и Проул неизбежно вынудит его сболтнуть другое, то, что, как он считает, его не касается и может причинить Проулу боль.       — Боль — вряд ли, — заметил я, поскольку в разговоре возникла пауза. — Судя по психопрофилю, та история его не сломала, хотя, возможно, это планировалось. Бессилие и гнев, повреждения корпуса, а после тяжелое искрение — бесспорно, это все должно было надломить личность обычного меха. Но он… не думаю, что он позволил бы кому-то причинить себе больше боли, чем может почувствовать корпус. Если я не ошибаюсь в свойствах того, что называется «эксперимент №248 ЛогистикПлюс», он угнетает ту часть процессора, которая отвечает за формирование обратных эмоциональных связей. Иными словами — какие-то полузнакомые сенаторы могут его изнасиловать и покалечить, но он испытает по этому поводу не больше эмоций, чем если бы попал в аварию — больно, неудобно, тяжело восстанавливаться, но никакого унижения, никакого чувства страха, никакого ПТСР, фобий и комплексов. Иначе, полагаю, он не оставил бы сформировавшуюся в нем искру, напоминающую об этом случае. А так… полагаю, просто логически рассудил, что ему, как представителю перенаселенного города, ждать официального разрешения на передачу искры пришлось бы до возвращения Праймаса. Брать на воспитание спарка из Колодца — все равно, что шарка в коробке, а здесь же у него будет гарантированно сильная искра с известными качествами, к тому же, по самой природе связанная с ним эмоционально, что гарантирует послушание.       — То есть, чистая логика? Любви и привязанности нет?       — Не уверен. Теоретически их быть не должно, но теория частенько расходится с практикой в таких вещах, как наши искры.       Я снова вспоминаю подробности того проекта. Послушные и умные подчиненные — не возмущающиеся и не держащие зла, что бы с ними не делали. Принимающие любую жестокость к ним, как данность. Отдающие свою верность один раз и навсегда. Мечта верхушки Кибертрона.       Неосуществимая, к счастью.       Получались или беспроцессорные дроны, едва отличные от компьютеров или вот такие, как Проул. И его, конечно, можно назвать успехом, вот только есть изъян — если логика подскажет, что хозяин недостоин или вреден для текущих целей, если разочарует и у него будет возможность гарантированно добиться успеха — меха предаст. Поэтому эксперимент сочли провальным, а подвергшихся изменениям просто рассовали, куда пришлось, на должности, не приносящие большой власти, хоть и достаточные для принесения пользы.       А Проул… он действует в рамках приказов и правил системы, но я не сказал бы, что он безоговорочно подчиняется им. По крайней мере я не вижу признаков. По сути, делать окончательные выводы о его характере на основе данных из архива и официальных отчетов преждевременно, но кое-что можно было понять уже по тому, как он поступил с искрой, порожденной насилием. Да — спарки, рожденные от носителей, сохраняли с ними уникальную связь, да — благодаря этой связи из них могли бы получиться великолепные помощники, понимающие и разделяющие цели создателей… казалось бы — выгодное вложение, если бы не целых четыре «но». Первое — праксианцев было реально много.       Их Колодец работал так интенсивно, что в спаркариумах и академиях порой не хватало места для принятия всех спарков. Отсюда — жестокий отбор, и тем, кто его не прошел, можно было только посочувствовать. Их ждали, самое лучшее — переселение в другие города, трущобы и свалки, а хуже того — элитные клубы «для особых клиентов» и лаборатории.       Словом, праксианцы, это не тарнийцы, которых вечно не хватало из-за того, что они, благодаря более мощным корпусам и промышленному профилю города, часто получали связанные с высоким риском работы, и гибли. И получить разрешение на искрение для праксианца… сродни небывалому чуду.       Второе — это, конечно же, причины появления этой искры. Порождения насилия появляются на свет только в том случае, когда носитель не может добраться до медцентра или операция угрожает его здоровью. Можно сколько угодно говорить о логике, благодаря которой Проул решил, что искренок не виноват, но боюсь, гораздо логичнее было бы просто избавиться от спарка из-за всех проблем третьего «но»…       Добыча разрешения, наблюдение у врача, оплата всех услуг для себя и спарка, устройство в спаркариум и после — в академию, и после — не куда Юникрон пошлет, а к себе в участок… деньги и документы, кучи денег и документов, и еще наверняка не обошлось без шантажа…       И наконец — четвертое. Будущее.       Спарк — не домашний дрон. Это непрекращающаяся забота и вероятность шантажа при обнаружении их связи. Это, наконец, отдельная личность, которая, несмотря на связь с создателем, способна как пойти по совершенно другой дороге, так и упасть на дно общества. Словом, если рассуждать, опираясь только на логику, оставлять спарка себе было бы невыгодно, что бы ни говорила природа подобной связи.       Во всей этой истории Проула хранил не меньше, чем сам Юникрон — стоял за его плечом, подсказывая и помогая. Потому, что провернуть такое в одиночку и своими силами… А если учесть, что всё происходило, когда у него было не в пример меньше власти…       У меня в процессоре не складывается.       Хотелось бы сказать — «невозможно!» Но результат, однако, налицо, а значит, у праксианца имелись чувства, по крайней мере достаточные для того, чтобы посчитать спарка достойным затрат времени и сил. И ведь ему никто не помогал! Он все сделал сам, и я раскопал его историю только потому, что сумел сопоставить несколько странностей, а потом найти подтверждение, отыскав следы подделок. Не знаю, почему, но мне тогда стало жгуче интересно выяснить, кем же приходятся друг другу офицер и молодой стажер, и это отняло у меня кучу времени, из-за чего мое изучение медицины надолго застряло…       Словом, стоило мне узнать историю полицейского, как я захотел это сокровище себе. К тому же… разве я не собирался в будущем достигнуть вершины власти? Смогу ли я это сделать, если буду топтаться на месте? Однажды мне придется рискнуть по крупному, а пока… пусть рискует мой помощник. В конце концов, он все это затеял. Но прежде, чем он этим займется, надо кое-что сделать…       Стэппер глядел на меня с тревожным ожиданием, и я улыбнулся ему.       — Что ж, ты можешь продолжать свою… вербовочную деятельность. Но в таком случае тебе нужна страховка хотя бы от пыток — помнишь, как недавно ты работал над программой переключения ощущений? Изначально она создавалась для развлечений сенаторов, а теперь послужит нам.       Стэппер на клик замер, а потом улыбнулся мне ярко и искренне.       — Спасибо за заботу, Хозяин!       Дурак… как будто, модифицируя тебя, я не о себе забочусь.