Библиотекарь

      Блюстрик уже узнал, что нет лучшего способа привлечь внимание начальства, чем пытаться вести себя, как обычно, когда тайна распирает изнутри. Поэтому, он вел себя, как обычно — когда волновался. Напряженная поза, немного учащенное дыхание и нервные движения — после такого начала службы это нормально. Нет ничего подозрительней, чем принужденный непринужденный смех.       Он искал.       Меха — его соотечественник, праксианец. Цвета брони белый, красный и черный. Статус… неизвестен, но точно не выше, чем у Проула — область поиска сужается. Место жительства — Аякон…       И вот тут начались проблемы.       Среди официально зарегистрированных в городе праксианцев он не нашел никого, похожего на своего спасителя. Но совершенно случайно, просматривая старые дела — продолжая искать хоть что-то, способное прижать тех сенаторов — он нашел старое заявление, разумеется, отозванное, ведь пострадавший был безклассовым. Его звали Стэппер, и если бы не движения, не храбрые и умные слова, не манера держаться — Блюстрик бы не сомневался.       Но все знают, что если ты потерял класс, то долго чистым и здоровым ты оставаться не сможешь. Не сможешь легко и плавно двигаться, потому, что быть безклассовым то и значит, что быть больным и дефектным, ведь тебя никто не возьмёт на работу — не будет денег, жилья и медицинской помощи, и ты будешь вынужден или погибать от голода, или заниматься разбоем, или продавать себя.       Регистрация класса происходит еще в спаркариуме — никто не выходит бродягой из воспитательных центров. Если ты класса лишился, значит, это твоя вина, что ты предпочел деградировать и стал для общества вреден, вместо того, чтоб развиваться и приносить пользу. Безклассовые по определению долго не живут. Его же спаситель хоть и не выглядел как полицейский, но и бродягой точно не был. Он был умным, он мог разговаривать, строя сложные предложения, а ведь деградация и обеднение речи, это первое, что происходит с живущими на улице.       А это заявление довольно старое… если пользоваться статистической сводкой, написавший его уже раз пять мог умереть. Хотя… тут Блю задумался: те оплавки, которых его спаситель почти походя разделал маленьким клинком, называли его интером. Судя по интонации, конечно, с целью спровоцировать, но ведь чтобы такое задело, должна быть причина. Гордость элиты можно сразу отбросить — не был похож тот мех на нобиля. Не смог бы он так тогда. Что бы там ни говорили и не писали в кристаллах и холовидах о высоконравственных и благородных высших, которые втайне приходят в районы рабочих и служащих, чтобы увидеть «настоящую жизнь», Блюстрик уже вырос из сказок для спарков и видел, как ведут себя те меха высокого класса, кто действительно рискуют спускаться с элитных уровней в такие места, как район Фоллэй.       Как ни горько было это признавать — его куратор был прав, и пара сенаторов, развлекавшаяся убийствами и изнасилованиями оказалась еще не самым худшим. Если правда то, в чем подозревали Шоквейва и Дай Атласа… впрочем, Блюстрик чувствовал себя слишком уставшим и изнуренным, чтобы возмущаться и ужасаться новым открытиям. К тому же, у него была другая цель…       Итак, его спасителя назвали интером, намекнули на прошлые унижения, а тот не взбесился — отреагировал почти спокойно. Такую реакцию Блюстрик уже где-то видел однажды…       Ну конечно!       Спокойствие после свершившегося факта, который никак не изменить, и это неприятно и раздражает, но и только… его куратор, офицер Проул!       Но как же такое может быть… чтобы какой-то бродяга был похож на его начальника? На самого лучшего полицейского Аякона?       В поисках разгадки Блюстрик тщательно изучил досье на Стэппера — и ясности оно не принесло. Казалось бы — вот был обычный меха, не самого низкого класса — его даже рекомендовали для академии Полихекса, но он срезался на испытаниях…       После — разное. Попытки устроиться, уходы отовсюду, кочевание по городам… признаки деградации? Возможно. После — Нион и обвинение в распространении синтетиков. Лишение класса… исключение из реестра социально-контактных меха, после чего проследить за Стэппером стало невозможно — бесклассовых нигде не регистрировали. Однако он возник в Аяконе, попытался даже добиться справедливости после изнасилования… тут Блюстрик не сомневался — оно было. С-сиятельные господа…       Что ж, ладно… в конце концов, это не важно. Важнее, что он узнал, кем, скорее всего, является его спаситель. Но что же ему делать со всеми этими знаниями? Как их использовать, и нужно ли использовать их вообще? Не на допрос же его вызывать — единственное преступление, которое предполагаемый Стэппер совершил на глазах Блюстрика — это убийство таких же бесклассовых в целях защиты дурака, потащившегося в одиночку в дурной район. Конечно, закон в отношении низших поблажек не делает, но суть молодого полицейского явственно протестовала.       Ему как никогда нужен был совет… хотелось, чтоб, как в прошедшем спаркстве, пришёл воспитатель, объяснил, как правильно, и все стало просто и понятно. Но идти с вопросами к куратору… что он сделает, если узнает? Блюстрик получит не ответ на свои вопросы, а выговор за самонадеянность, а его спаситель скорее всего отправится в тюрьму… просто потому, что бесклассовые бродяги не должны быть такими, как он. Умными, сильными, спокойными и уверенными.       Он всегда быстро учился… и он уже понял, какие темы не подлежат обсуждению.       Что ж, если Блюстрик действительно хотел разобраться в загадке своего спасителя, он должен был спросить не Проула, а самого бродягу. Правда, для этого его надо было сначала найти…       *       Последний день рабочей декады ознаменовался происшествием: ко мне забрался вор.       Вот уж где долгожданная неожиданность! Воронепроницаемостью своей кварты я занимался, используя некоторые разработки сенатской охраны — конечно, очень многое пришлось упростить, а многое мне просто не подходило. Но и того, что я приготовил, хватило с лихвой — незваный гость дождался меня под подоконником в состоянии полустазиса.       Конечно, такому сюрпризу я удивился, встревожился, но больше обрадовался — еще бы, новый материал для экспериментов и новый объект для вербовки! Сам пришел. Быстрое исследование окружающего пространства и записей скрытых камер показало, как незваный гость вскрывает окно, проскальзывает внутрь, наступая на датчик давления, расположенный на единственном, не заставленном коробками, деталями и приборами, участке пола под окном, и на следующем шаге получает разряд. Маленький светлый корпус дергается, падая на пол, а незаблокированное окно автоматически захлопывается после срабатывания станнера, отрезая кварту от внешнего мира.       Ну, и что мне теперь с ним делать?       Немного подумав, я решил воспроизвести ту же последовательность действий, что и при появлении Стэппера — отсканировать на ржу и прочие болезни, отмыть, и — на рабочую платформу, для фиксации и более детального сканирования.       В искре при взгляде на этот маленький хрупкий корпус родилось нечто маньяческое. Усмехнувшись, я погладил линяло-светлую броню — забавно… Стэппера я нашёл случайно, а этот сам пришёл. Хотя, сам ли, или я кого-то заинтересовал? Получится ли его завербовать? Каким он будет в общении? И как мне действовать, когда он очнется?       Обо всем этом я размышлял, выполняя уже знакомую последовательность действий. Снять пояс с подшитыми сумками, уложить в ванну, попутно осматривая на предмет ран - которых, к счастью, не обнаружилось. Отмыть, обсушить, уложить на платформу под оборудование...       Сканер неспешно пикал, показывая следы старых травм, не угрожающие жизни, но неприятные — где были разрывы, где переломы, где трещины. Микробов и вирусов я не нашел, лишь вполне ожидаемое истощение и развившуюся на его фоне хрупкость брони. А еще был специфический кисло-сладкий запашок, легко уловимый даже без сканера — похоже, мне попался наркоман. Видимо, еще не совсем пропащий и не увлекающийся чем-то особенно тяжёлым — запах слабый, едва ощутимый в сравнении с некоторыми моими соседями снизу.       Что ж, это будет интересной задачей…       Я предвкушающе улыбнулся. Отличная практика для моих идей — бесклассового искать не будут, и я спокойно выясню, так ли неизлечима зависимость от присадок, как утверждают дипломированные медики. С наркоманами мне наверняка придется работать в будущем. А Стэппер наркотические синтетики не признавал, даже в лёгкой форме, чем меня изрядно удивил в своё время. Пробовал, да — чтоб на улице жить и не попробовать? Но не пристрастился, сказав, что не любит терять сознание.       О, вот, кстати, еще один вопрос о работе… надо бы поставить для новичка новую койку.       Окинув взглядом лабораторию, я вздохнул. Моя кварта спокойно вместит трех, даже четырех — преимущество проживания в «неблагополучном районе», здесь дешевле и можно за меньшую плату взять больше пространства. Но дальше так продолжаться не должно — у меня ведь не притон, а мастерская. Я не подумал об этом раньше, догадавшись только тогда, когда реальность задала вопрос — а между прочим, вопрос важный…       Тоже мне, стратег. Размечтался — а первая же бытовая проблема поставила в тупик… хорошо еще, что сейчас, а не попозже.       Но не может же быть вторая подряд моя находка совсем бездомной! Есть ли у этого вора какая-то… пусть не кварта, но хоть ухронка в руинах? А мне надо искать карты города — старые планы, новые планы… и сличать, анализировать, искать — где жить-то будет все мое будущее войско? Надо обсудить этот вопрос со Стэппером, когда он вернется.       Да, и еще — изучить своего нового гостя. Я его не знаю даже мельком — это досье на Стэппера нашел, припомнив, как его кто-то окликнул по имени. Этот же… хотя, в чем сложность? Задать параметры и поискать в архивах полиции. Не может быть, чтоб он ни разу ни на чем не попался — более успешные воры, как мне кажется, должны выглядеть получше.              Вернувшийся с прогулки Стэппер нашел Хозяина в мастерской за терминалом, в приподнятом настроении и в компании смутно знакомого корпуса на рабочей платформе.       — Хозяин? — слегка удивлённо спросил он.       — Привет, — улыбнулся ему Оптроникс, отворачиваясь от экрана. — Смотри, ко мне вор залез. Я пока не нашел его в базе данных. Не знаком, случаем?       Стэппер подошёл ближе, вглядываясь в чужое, смутно знакомое лицо.       — Вроде бы его зовут… Слаг… или Слиг… он мелкий воришка и наркоман. Видел его несколько раз на улицах. Лицо тогда, правда, почище было, — рассеянно протянул мех. Наклонившись ещё ниже, принюхался — воняло очень знакомо.       — Походу, это «звёздная пыль». Редкостная дрянь.       — О. Ты можешь определять синтетики по запаху?       — Так это дело нехитрое — как, по притонам живя, не научиться? Мне и торговать предлагали, только я отказался. Понимаешь, господин, меня же как раз в этом обвинили, и если я по-серьезному начну, то выйдет, что я вранье это подлое подтвердил! Дурак, да?       — Не дурак, гордый, — вздохнул Оптроникс. — Но ты рассказывай дальше.       — Ну, а что еще рассказать? — Стэппер развел руками. — Да, отраву эту различать я научился, даже состряпать могу что-нибудь простенькое — чисто для пробы, смогу ли, ну, и ломку снимать у знакомых порой надо было… понимаешь, вот знаю, что отрава, но вижу — товарищ так и так загибается, и лучше уж под кайфом, чем в мучениях…       — Понимаю.       — Спасибо, господин… так вот, этот, как же его… он воришка, не вор, а воришка, иначе не скажешь — мелкий, жалкий. Понимаете, специально и всерьез его, кажется, никогда не били — но вот пнуть походя, обругать, деньги или еду отобрать, подлянку какую сделать, изнасиловать даже — это запросто, если ловили. Он и сдачи дать толком не может, ни силы, ни уменья, ни даже злости, а на злости, скажу вам, многое можно вынести. А этот… прячется ловко, разве что. Нычки делать умеет — до стазиса никогда не доходил, полуголодный, но ноги таскал сам. Странно, кстати, что интерботом не стал — все время твердит, что не будет, не хочет, и все тут. Одно, мол, дело, когда его изнасиловали, а когда сам… — внезапно Стэппер осекся. — Ой, господин, походу, у этого парня с коннектом отношения, как у меня с синтетиками.       — Интересно, какой он был касты, — задумчиво бросил Оптроникс. — Неумение драться, проблема с коннектом… не служащий, точно — у меня, попади я в такую ситуацию, быстро бы гордость закончилась, как и у моих коллег. Да и сдачи давать мы бы научились быстро.       — Думаешь, он из Управителей? Воспитанник элиты? — Стэппер хмыкнул, сел на платформу, бесцеремонно подвинув ноги воришки. — Забавно, если так. Но похоже — если приглядеться, слишком он изящный и красивый для среднего уровня. Да и речь у него другая…       В этот миг глаза лежащего на платформе приоткрылись, блеснув голубым.