***
Они разъехались. Теперь каждый должен сделать последний шаг — шаг, который наконец-то приблизит их всех к Данзо. — Анко-сама, — подала голос Хината, разглядывая мелькающую дорогу через тонированное стекло. — С Какаши-сенсеем все будет хорошо, — Я знаю, — уверенности в голосе едва ли больше, чем в самой идее вот так разделиться. Женщина сжимает руль и лишь вдавливает педаль в пол. Сакура и Хината переглядываются, но ничего не говорят — понимают. Доезжая до большого здания Токийской тюрьмы, они буквально пролетают мимо охраны, благо их все тут давно знают. Девушки едва поспевают за Митараши, которая лихорадочно смотрит на двери, в надежде увидеть нужную. На повороте их встречает сам начальник тюрьмы, отчего Анко врезается в него, чертыхнувшись. — И тебе здравствуй, Анко, я рад тебя видеть. — Где он? — Вопрос прозвучал с судорожным выдохом, больше похожим на свист, а ее брови вскинуты вверх — словно в мольбе. — Он ведь в порядке? — Джирайя нахмурился, отчего женщина прикусила губу. — Идемте за мной. Пройдя до конца коридора, Джирайя потянул на себя ручку массивной двери, и в нос ударил запах медикаментов, смешивающихся с еще каким-то резким запахом. — Одеколон, — прошептала себе под нос Анко и шагнула к кровати, на которой лежал Какаши. — Как себя чувствуешь? — Начал Джирайя оглядев мужчину, который, как и обычно мило улыбался. — Все в порядке. Думал, ноги отказали, а это болевой шок. О, Хината, Сакура, и вы здесь? Рад видеть вас, — эта улыбка была крайне непонятна для каждого, но факт того, что все обошлось, несказанно радует. — Мы волновались, — выдохнула Сакура осматривая ожоги. Руки были сильно обожжены, кое-где пузыри лопнули и образовалась темная корка, от которой все чесалось. — Вы легко отделались, Какаши-сенсей. — Да, — кивнула Хината облегченно вздыхая. — Сакура, тебе помочь с перевязкой? — Не помешало бы. Принеси свежие бинты из того шкафа, а я схожу в свой кабинет за специальным антисептиком — он разъедает такие корки и облегчает заживление. — Вы можете заглянуть в кабинет Карин и Суйгецу, они спрашивали про вас. Узумаки себе места не находила, когда узнала про случай в бункере. Так что сходите и успокойте ее, пока она не разнесла мне тюрьму, — рассмеялся Джирайя. — А в остальном положитесь на Митараши, это ее бывший кабинет. — Он подмигнул девушкам и тихонько начал их выпроваживать за дверь, не давая им что-либо еще спросить. — Ничего объяснить не хочешь? — Присаживаясь на кровать, спросила Анко, буквально прожигая взглядом. Какаши тяжело вздохнул и приподнялся на локтях, немного шипя сквозь зубы от ноющих ран. — Я нашёл его, — спокойно ответил мужчина. — Джирайя-сама поручил мне отыскать подлинник дневника, который у Данзо. — Ты о той книге, из которой Итачи, украв, вырвал листы? — Да. Но у него лишь один экземпляр. Другой, более важный, у Шимуры. Я его выкрал. Пробрался в его особняк и забрал дневник. — Как ты туда попал незамеченным? — Тонери помог. К тому же полностью скрыться мне не удалось. Эти сволочи подорвали мою машину, благо я не успел сесть в неё, иначе меня бы уже не было. — Не говори так, — шикнула на него Анко, взяв за руку и нанося мазь на ожоги. Наступила тишина. Каждый из них был сосредоточен и не смел прервать эту нагнетающую паузу. Анко осмотрела его раны, поменяла повязку и нанесла ещё один слой мази на область шеи — ожоги там были видны больше всего. Какаши все это время смотрел на неё — не отводя взгляда, силясь податься чуть вперёд и вдохнуть запах её духов. Она пахла пряностями и миндалём. — Ты совсем не изменилась, — более нежно, с каким-то трепетом проговорил Хатаке, отчего она вздрогнула, смотря на него исподлобья. — Не начинай, — мольба в голосе, от которой тело пронизывало странными чувствами, словно достают откуда-то нечто сокровенное, важное, прошлое. — Я просто пришла убедиться, что ты в норме. К тому же я врач — это просто мой долг. — Именно поэтому ты все еще не отпустила мою руку? — Я... — она замялась. И правда, что можно сказать в этой ситуации? Да и нужно ли? — Прошло десять лет с того времени, как ты ушла от меня. Я скучал, — Прекрати. — Не выдержала, оступилась, взорвалась эмоциями. — Я ушла, потому что мне было тяжело выносить твои вечные отлучки, какие-то бега, словно от меня самой. Нам было по двадцать девять лет, а ты уже провозгласил себя элитным киллером, который вел двойную жизнь. Жизнь, в которую я не вписывалась. — Я просто боялся за тебя. Это была моя работа, да и что мне оставалось после смерти отца? Отправиться следом? — Конечно нет! — Оборвала она резким тоном глядя ему прямо в глаза. — Ты вечно куда-то пропадал, а потом возвращался и даже не домой, а вваливался ко мне в палату и падал на операционный стол с просьбой вытащить из тебя пару пуль. Мы ведь уже не дети, Какаши, и так рисковать собой… Глупо. — А бегать от меня разве не глупо? — Он прищурился, но все равно смотрел с добротой, не стараясь задеть, а стараясь выдавить из нее эти скрытые чувства. — Посмотри, где бы мы ни оказались — судьба нас сталкивает вновь и вновь, буквально накрывая с головой. — Какаши, — Скажи правду, — он резко потянул ее на себя, отчего она чувствовала его дыхание, а темные глаза плавили, выжигали насквозь. — Ты ведь все еще… — Заткнись, Хатаке, — оборвала она его не в силах сопротивляться этому чертовому голосу, этим упоительным глазам и самому Какаши. Воспоминания — к черту. И Хатаке к черту. Она просто падает в его руки, а он и не собирается отпускать. Ведь иногда даже взрослые люди ведут себя, словно дети. Но очень важно для каждого найти момент, когда сжигаются все мосты, стены разбиваются руками, а душа — голодная и одинокая собака, воющая по ночам, — просто кидается в омут к тому, о ком вспоминает каждый день. Теперь — моя.***
Проходя по коридорам уже знакомой тюрьмы, Сакура невольно задумалась о том, что Анко может сделать Какаши за такое безрассудство, но ее отвлек вопрос Хинаты. — А что, интересно, там делают Анко-сан и Какаши-сенсей? — Ну-у, плохого не делают, — усмехнулся Джирайя и ехидно заулыбался, отчего Хьюга смутилась, а Сакура стукнула себя по лбу. — Кстати, у меня есть кое-что для вас. Вы ведь теперь тесно связаны с Саске и Дейдарой, верно? — Не дожидаясь ответа, он пошарил у себя в портфеле и вынул оттуда какую-то книгу. — Вот, прочитайте. — Это книга? — Рассматривала предмет Хината, вертя его в руках. — Нет, это дневник, который Какаши выкрал у Данзо. Вам стоит его прочесть, поверьте, это довольно тяжело. — А вы… — Меня ждет Орочимару, у нас очередное собрание по поводу других заключенных. Загляните потом к нему, он и Цуна будут рады видеть вас. — Цуна-а? — Противно протянула Хината, подловив мужчину на слове. — Так, Хьюга, иди уже за Харуно, пока не потерялась в трех соснах как обычно. Или мне лучше назвать тебя Узумаки? — Девушка вмиг стала пунцовая и буквально захлебнулась от смущения. Джирайя лишь в очередной раз рассмеялся глядя вслед убегающей девушке. Заходя в кабинет врача-психиатра, девушки устало выдохнули. Сакура закрыла дверь и включила свет, а Хината вальяжно развалилась в удобном кресле. — Может кофе? — предложила Хьюга, кивнув в сторону банки «Nescafe» и кружек. — Я сделаю, не дергайся, — усмехнулась она, остановив порыв подруги. — Хината, — ее голос стал хрипловатым, отчего девушка вздрогнула, резко обернувшись. — Это дневник, точнее что-то на него похожее. Он собран из разных листов бумаги, в которых написано от руки. — Что именно? — Подходя ближе, насторожилась брюнетка. — Сакура, ты побледнела, что там та… — Слова оборвались, когда ее взгляд врезался в большие буквы, написанные на первом, немного дряблом, листке.«Записи Учихи Саске»
«Сегодня странный, но очень хороший день. Я попал к такому замечательному человеку, который обо мне заботится! Его зовут — Данзо Шимура, он очень влиятельный и строгий, но со мной позволяет себе быть добрым и улыбаться. Я рад, что оказался здесь и не жалею о своем уходе из семьи Хьюга»«Мне теперь четырнадцать. Данзо-сама сказал записывать какие-то важные события на листке, чтобы я научился подводить итоги. Мне подарили блестящий нож. Он очень острый, но мне нравится»
«У меня появился друг — его зовут Дейдара. Мы вместе ездим на важные встречи нашего босса, а еще он очень хорошо разбирается в пиротехнике»«Сегодня было все как обычно. Но под вечер мне сказали, что надо пройти обследование. Ненавижу уколы. Они делают больно»
«Я начал странно себя чувствовать. Кажется, будто до этого времени я был никому не нужен. Так ненавижу людей, которые считают себя всесильными, тошнит от них. А может быть от таблеток… Странно»«Я прохожу какую-то специальную подготовку. Мне очень плохо от этих таблеток, но потом становится так хорошо. Данзо-сама нас очень любит и разрешил сегодня пострелять по мишеням. У меня хороший глазомер»
«Вновь мне дали таблетки. Честное слово, больше не могу их есть. Но если не ем — босс злится и мы получаем хорошую взбучку. С каждым днем в голове все больше пробелов…»«Сегодня у меня важное дело. Наконец-то я смогу подняться в глазах моего босса на новый уровень. Тот порошок, что он мне дал на вкус не очень, но после него мне хорошо. Дейдара тоже любит этот порошок. Название странное — кокс»
«Я впервые убил человека. Меня тренировали год для того, чтобы я убил человека! Но мне… Понравилось? Определенно. Данзо-сама очень щедро вознаградил меня — подарил мне целый арсенал оружия»«Дейдара провинился. Кажется, его топили сегодня. Придурок, говорил же ему, чтобы слушался»
«Очередное убийство. Которое по счету — я не помню. Стойте-ка, а что я вообще помню?»«У меня очень болит голова. Какие-то странные штуки подключают к моей голове, и я чувствую, как тело похоже на вату. А еще я вижу картинки. Они про убийство»
«Почему мне так плохо? Теперь я взрослый, мне целых семнадцать. Данзо-сама какое-то время отобрал у меня возможность писать, но сейчас разрешил сам. Я удивился. Очень бы хотелось узнать, что я писал до этого?»«Я опять провинился. Дей накричал на Данзо и отказался выполнить приказ, за что его вновь топили. Мне его жалко. Я заступился, за что провисел в темной комнате с битыми стеклами под ногами всю ночь. Ненавижу темноту»
«Какой-то парень во снах меня преследует. Волосы взъерошенные, блондинистые и глаза — голубые такие, светлые. Кто он?»«Мне восемнадцать. Хочу уйти отсюда, надоело. Нихера не помню, что было, да и зачем? Да и было ли? К черту, нужно валить, пока еще ноги целы»
«Черт, Дей сбежал. Вот урод, бросил меня одного! Ну и ладно, пусть валит, а я, пожалуй, сделаю еще одну дорожку»«Сука, все тело ломит. Этот старик меня так сильно избил. Гори в аду, Шимура. Ремнями мне руки стянул, думал, уже сейчас ток пустит, но нет — кишка тонка меня завалить. Черт, я ведь о ком-то думал?»
«Я не могу больше… Блять, как же плохо. Кто-нибудь. Я хоть кому-то нужен? Еще и галлюцинации усилились. Чертов кокс!»«Пишу это, а зачем? О чем мне писать? Мне уже двадцать два, а я все еще псина Шимуры. Мне так плохо. Какой-то парень во снах меня зовет. Я что, кому-то нужен? Блядство, как болит голова»
«Я умираю?»«Кости. Сломаны»
«Я по кому-то скучаю? Это бред, у меня никого нет»«У МЕНЯ НЕТ НИКОГО. У МЕНЯ НЕТ НИКОГО. У МЕНЯ НЕТ НИКОГО. У МЕНЯ НЕТ НИКОГО»
«ПОМОГИТЕ»«ДЕРЖИТЕ ЕГО!»
«УМОЛЯЮ»«УБИЙСТВО»
«СПАСИТЕ»«РЕМЕНЬ»
«КТО-НИБУДЬ»«ЧАРАСКЕ!»
«ПРОШУ»«ТЫ — МОЙ ВЕРНЫЙ ПЕС»
«ПОЖАЛУЙСТА»
«Я Х О Ч У У М Е Р Е Т Ь»
Запись обрывается на этом моменте. Она расхлестана по всему листку и написана кровью. Было понятно — в тот момент в Саске говорил и Данзо и «Чараске» и все, кто когда-либо были рядом. Это смешалось в кучу, и выплеснулось волной боли и отчаяния. После чего он решил сбежать. — Он сбежал от него в двадцать три года, — наконец выдавила из себя звук Хината, но в глазах стояли слезы. — Шимура уничтожил в нем все человеческое. — В нем словно живет Данзо — он был прав, — всхлипнула Сакура, — Саске еще не готов противостоять ему. — Получается, он писал каждый раз на новом листе и не мог видеть старые? — Хмыкнула Хината. — Ужасно жестоко. Поэтому Саске ничего не помнил, и уверена, про эти записи тоже. — Каждый день ты словно пишешь последний раз. Описываешь то, что происходит даже не с тобой — ты спрятан где-то в глубине своего разума, который так идеально отшлифовал Данзо. Каждый раз Саске писал не рассказ — завещание. Голоса смолкли, и через какой-то момент кабинет наполнился всхлипами и чуть слышными рыданиями. Сакура сгребла в охапку все листы и положила обратно в корку, не нарушая порядок. Теперь у нее есть то, что спасет Саске, хотя бы даст ему немного надежды.