We'll never get free Lamb to the slaughter What you gon' do when there's blood in the water? The price of your greed, is your son and your daughter What you gon' do when there's blood in the water?
Look me in my eyes Tell me everything's not fine Oh, the people ain't happy And the river has run dry You thought you could go free But the system is done for If you listen real closely There's a knock at your front door
Grandson — Blood & Water
Лондон
Министерство Магии
8:23 15 сентября 2009 года
***
Серебристая собака разбудила его громким лающим голосом Ричарда практически ни свет, ни заря. Одно единственное сообщение — «Жду». И горели синим пламенем все надежды на несколько лишних часов сна. В голове стихийным потоком пронеслись не самые лестные мысли о Ричарде, виновнике выброшенных на ветер пятнадцати сиклей за флакончик зелья Сна-без-сновидений, действие которого было так грубо прервано. Ужасное расточительство для его и так скромного бюджета. Ровно двадцать две минуты спустя он вышел из телефонной будки в Атриуме в самом, что ни на есть прескверном настроении. Проблемы накатывали волнами цунами. Так ведь люди говорили? Сам-то он никогда не видел эти сорокаметровые волны вживую, да и кто в здравом уме захочет увидеть подобное? Но выражение подходило под его внутреннее состояние. Полное опустошение. И в дополнение каждый из проходящих мимо коллег считал своим долгом окликнуть его с дурацким вопросом «Как дела дружище?». Сдержаться и не послать никого в ответ? Что-то на грани миссии невыполнима. Сил на общение и любезности не было. Хмурый взгляд вместо оскорблений. Лучший способ из худших, чтобы относительно бесскандально добраться до стойки регистрации и в конец не переругаться со всеми. — Что-то давненько тебя не было видно, Рон. Где пропадал? — весело поинтересовался Пит, кладя полученную палочку на особые оловянные весы. «Еще один». — Работал, — честный, но сухой ответ. Новое расследование отнимало все силы, которые ещё оставались после бессонных ночей и тяжелых измышлений днём. Вчера они вдвоём с Дормелл просидели до поздней ночи за изучением старых дел, в попытках понять было ли это чьей-то гордой серией. Удивительно сколько подобных случаев произошло только за последние пять лет: ипсвичский потрошитель, убийца на автобусных остановках, снейнтонский душитель и многие другие не менее известные британцам имена. Сколько перечитанных отчетов с мельчайшими подробностями, сколько крови и грязи. Магглы в этом плане отличались от волшебников. Для них чужая жизнь была не более чем песчинкой в миллиардном потоке человечества. И тем не менее они тратили бесценные мгновения этой самой жизни на то, чтобы посвящать незнакомцев едва ли не в каждый значимый для них момент. Публиковать в социальных сетях фотографии своих завтраков, писать посты об очередной картине сюрреалистов и импрессионистов, или делать заметки о собственных планах на жизнь. Зачем? Чтобы привлечь внимание очередного сумасшедшего и пополнить собой и без того впечатляющую статистику смертей? Глупо… — …собираешься посетить матч? Он настолько был погружен в себя, что пропустил заданный Питом вопрос. И очнулся, когда перед его лицом помахали рукою: — Рон? — А?.. Могу идти? — он даже не потрудился переспросить, продолжая думать о своём. Похоже, ответ был неверный, ибо на лице Пита проступила обида. — Ива с волосом из хвоста единорога, 14 дюймов, — он тихо повторил записанные ранее результаты проверки, после чего поднял взгляд и громче добавил: — Катись отсюда. В другой раз подобное кольнуло бы совесть Рона, но не сегодня. Сегодня он даже не обратил внимание. Просто забрал палочку и поспешил к пустому лифту. Все эти дни, с момента злополучной встречи субботним вечером, он не мог перестать думать о клятом Поттере, что разрушил их жизни. Мама не успела оправиться после смерти Фреда, когда новость о гибели Джинни добила ее окончательно. Она потеряла прежнюю жизнерадостность и неприкаянным призраком ходила по дому. Больше не было вязанных именных свитеров на Рождество, задорного смеха и вкуснейшей домашней еды. Отец же в одночасье постарел лет на тридцать и теперь походил на обтянутый кожей скелет, нежели на живого человека. Они так и не смогли справиться с потерей и жить дальше. Щелчок, и двери лифта с легким скрипом открылись на втором уровне. Обычно тихий пустынный коридор сегодня напоминал разбуженный улей. Авроры, секретари и прочие служащие министерства безостановочно сновали между кабинетами, заходили, чтобы тут же покинуть и вернуться обратно. В отличии от Атриума, здесь никто не обратил на него ни малейшего внимания, пока он шёл к кабинету Ричарда. — Звал? — прозвучало с порога, без стука и предупреждения. Стивенс, как и в прошлый раз, был обложен горой разноцветных папок. Синих, фиолетовых, желтых и других оттенков. Понятная для каждого аврора классификация преступлений, чем «горячее» был цвет, тем серьезнее было дело, что в ней хранилось. От синего — легкого административного нарушения, до красного — за которое светило пожизненное в Азкабане либо Поцелуй. Просто, удобно и понятно. — Рон, ну наконец-то, проходи, — нетерпеливо махнул ему Ричард, не отрывая взгляда от рабочего стола. — Жду тебя целую вечность. — Всего двадцать… — возразил он и бросил быстрый взгляд на каминные часы, — двадцать шесть минут. Я бы назвал это рекордом по скорости, учитывая, что твой патронус застал меня ещё спящим в кровати. — Не паясничай, — резко осадил его Ричард. — Не до шуток. Какие подвижки по делу? — Никаких, — прошла едва неделя, как на него взвалили это дело, какие ж тут могут быть результаты. Да и что он один мог найти такого, чего за шесть месяцев расследований не смог найти весь Аврорат вместе взятый? Услышанное Стивенса явно не обрадовало. С тихим «мордред» он поднялся со своего кресла и начал нервно ходить взад-вперед по кабинету. — А что вообще происходит? Весь отдел будто сорвался… — Сегодня утром было срочное совещание у Министра. Дело приобретает скверный характер. Ты нужен нам здесь. Всё равно эта затея с магглами кажется бесперспективна. Бесперспективна? Не Ричард ли настаивал на обратном? Говорил, что это неплохой шанс получить новый опыт работы? Но свои мысли он оставил при себе, вместо этого он спросил о другом: — Новое похищение? — Рон поморщился. Если это так, то о сне он мог забыть. — Слава Мерлину, нет, — Ричард наконец остановился возле своего стола. — Только легче от этого все равно не становится. На месте первого была найдена надпись. — О чем ты? Вместо ответа мужчина протянул ему папку со своего стола. Тонкую и красную. — Возьми, полюбуйся. Он присел на подлокотник кресла и пролистал не густое содержимое папки. Внутри было несколько старых пожелтевших листов пергамента со сведениями о первой жертве, копией его колдографии со школьного альбома и ещё несколькими снимками с комнаты в мотеле, где его видели в последний раз. Юный Барри Хоттерс, в прошлом году окончивший Хогвартс, уже почти семь месяцев как числился без вести пропавшим. Он перелистывал бумаги и снимки. В них не было ничего нового, всё это он видел раньше и не единожды. Так он думал, пока не дошел до последней колдографии. В отличие от остальных чёрно-белых, эта была цветной, что ещё больше подчеркивало контрастность алой надписи на белой побелке стены. «Поиграем? Я веду. Ноль-один. Ты отстаешь». — Бессмыслица какая-то… Когда её обнаружили? — Сегодня. Хозяйка дома услышала посреди ночи какое-то завывание. Встала, чтобы проверить не остались ли незакрытыми окна и обнаружила её в комнате Хоттерса. — Тоже кровью… — задумчиво прошептал Рон. — А что наши? — Разводят руками, никаких зацепок, кроме того, что это действительно его кровь, — Стивенс нахмурился, отчего на лице сильнее проступили возрастные морщины. — И получена она была относительно недавно. — Значит он всё ещё жив или, по крайней мере, был жив до этой ночи. Он сложил ладони домиком и опустил на них голову. В голове вертелось множество мыслей. Этот сумасшедший играл с ними? И что, Мерлина ради, означало «ноль-один»? Похищений было шесть, да и трупа никакого не было. Если только… — Так что, больше с магглами ты не работаешь, я все утрясу… Есть только тут нет какой-то связи. О которой они должны были знать. — Нет! — Что нет? — удивленно переспросил Ричард, — Ты же сам был против этой идеи. Не волнуйся, всё будет гладко, никто и слова не… — Подожди. Не перебивай, пожалуйста, — взбудоражено проговорил Рон и подскочил на ноги. Сонливость резко отступила на задний план. Он сделал несколько шагов по кабинету, чтобы собраться с мыслями. Пока не остановился и не посмотрел прямо в глаза старшему мужчине. — Послушай, это, конечно, может оказаться простым совпадением, только промежуток между событиями слишком малый, — и, прежде чем, Стивенс успел что-то сказать, продолжил: — В субботу прямо посреди выставки в маггловской галереи была жестоко убита сотрудница этой самой галереи. Свидетелей нет. И это при том, что в самой галереи была тьма-тьмущая народу. И никто ничего не видел и не слышал. — И что с того? Магглы постоянно убивают друг друга. — Рядом с трупом, на обратной стороне одной из картин, была найдена похожая кровавая надпись. — Надпись? — «Трепещи, дорогой. Это только начало», — он дословно процитировал послание, что калёным железом въелось в его память. Как же оно было похоже на то старое послание шестнадцатилетней давности… Когда ему казалось, что он впервые потерял свою сестру. — Маггл и волшебник. Волшебник и маггл. Совпадение, не бери в голову. Как и все волшебники, Ричард, если не презирал магглов, то, по крайней мере, ощущал своё превосходство. Настолько, что поверить в связь между убийствами представителей двух видов, для него было нелёгким делом. Честно говоря, он и сам же таким был, но общение с Кэтрин позволяло ему лучше понять их. Понять её. И сейчас внутренний голос настойчиво твердил: «Подобных совпадений не бывает». А своему чутью у него не было причин не доверять. — Значит, по-твоему, моя встреча с Малфоем, Забини и мордредовым Поттером в той же галерее, тоже совпадение? — на последней ненавистной фамилии голос едва не сорвался в рычание. — С кем-кем ты столкнулся? Я не ослышался? С Поттером? — И не только с ним. Представь себе, слизень, Пожиратель и герой-убийца в том же месте и в то же время, когда там происходит убийство магглы с таинственной запиской, похожей на сегодняшнее послание. Тебе всё ещё это кажется совпадением? — Интересно, — протянул Ричард и затем нахмурился, будто о чём-то вспомнил: — Надеюсь, обошлось без глупостей? — Смотря, что ты имеешь ввиду под глупостями… — начал Рон, но осёкся, поймав предостерегающий взгляд исподлобья. — Не волнуйся, до убийств и избавления от трупов не дошло. Пока. — Рон… — Серьёзно?! Ричард, этот сучёныш фестрала убил мою сестру, а ты ждёшь, что я буду спокойно к нему относиться?! Его посадить нужно было, а не позволять разгуливать на свободе? Я не удивляюсь, если окажется, что он и убил помощницу своей змеи… Да и остальных похитил в отместку, — папка с колдографиями громко падает на стол. Внутри всё кипело, бурлило и рвалось наружу. Почему, почему он не придушил его в том переулке, когда была такая возможность? — Не кричи и послушай, говорю, послушай меня, — Стивенс подошёл ближе и положил руку на плечо, сжимая его. — Забыл, чему тебя учили в Академии? Не позволяй гневу туманить рассудок. О какой мести ты говоришь? Поттера лишили магии и изгнали. Прошло одиннадцать лет. Одиннадцать! За которые он ни разу не дал о себе знать. Да и как, скажи мне на милость, не волшебник, мог оказаться в магическом поселке, обойти защитные чары и бесследно выкрасть не просто человека, а волшебника? — Думаешь, этот… этот не способен на подобное? Ты вообще знал, что он собрал целую армию из бывших маггловских военных. — Да пусть хоть королеву на себе женит. Нам что с того? Он вне нашей юрисдикции. — Ты серьёзно? — Если у тебя есть доказательства, неоспоримые доказательства его причастности к похищениям волшебников, это одно, но домыслы… — Стивенс подчеркнул последнее слово, — домыслы оставь при себе и, пожалуйста, не трогай до тех пор Поттера. Сейчас мы должны сосредоточиться только на поиске похищенных. — Ты просишь о… Трель входящего сообщения прервала его на полуслове. Быстрый взгляд на мигающий экран. «Гринграсс прибудет через час». — О невозможном, и ты это прекрасно знаешь. — Рон… — по потерявшему всякое выражение лицу Ричарда было невозможно понять его истинные мысли. — Если ты не против, я позаимствую снимок, — и, не дожидаясь ответа, он согнул колдографию пополам и спрятал во внутренний карман куртки. Затем расправил куртку и направился к выходу. — Куда ты? — ему вдогонку прозвучал удивленный и вместе с тем раздраженный голос Ричарда. — У нас допрос подозреваемой в убийстве. — Какой ещё допрос, Мордред тебя дери! У нас тут на свободе разгуливает конченный псих, который похищает волшебников и волшебниц, чего не было со времен Волан-де-морта, а ты о магглах думаешь! Ты в своём уме?! Мужчина тяжело дышал, опираясь на свой стол. — А что ты хочешь от меня услышать? Он призрак, исчезающий вместе с жертвой. Никаких улик и зацепок. Он неуловим, пока не оступиться. — Предлагаешь просто сидеть и ждать нового похищения? — У тебя есть вариант получше? Все совершают ошибки, и он не исключение, — хмыкнул Рон, затем покачал головой и добавил: — Здесь точно должна быть связь. Две похожих надписи на местах преступления с разницей в несколько дней. Всё это не просто так. И возможно, если мы найдём виновника в смерти магглы, то сможем выйти на след похитителя. — Между ними не может быть никакой связи. — Никогда не говори «никогда», — было последним, что ответил Рон, перед тем как уйти. Все совершают ошибки, и я обязательно буду рядом, когда ты оступишься, Поттер.Лондон
13:49 15 сентября 2009 года
***
Тихий уединенный ресторанчик в самом центре Найтсбриджа предлагал лучшие блюда японской кухни на самый требовательный вкус. Свежайшие роллы, хрустящие креветки, мягчайшая говядина и не только, вместе с изысканной обстановкой, вот что делало «Zuma» невероятно популярным местом среди лондонцев и гостей столицы. По крайней мере, так об этом месте говорил Драко, когда бронировал здесь столик для обеда. — Может попробуешь? — прозвучало спустя несколько минут молчания. Я оторвался от созерцания тонко нарезанных ломтей сырой рыбы и скептически посмотрел на сидящего напротив друга, что с аппетитом уплетал вторую порцию сашими (кажется так он это назвал). — Лучше воздержусь… Тут вообще есть нормальная еда? — Какой же ты зануда, Блэк, — протянул Малфой, ловко подхватывая палочками очередной кусок сырой необработанной рыбы и отправляя его в рот. — Я привел тебя в лучший ресторан японской кухни, а тебе стейки подавай… Никакого уважения к искусству. — Предпочитаю не слечь с отравлением, — парировал я и решительно отодвинул блюдо подальше от себя. — Ты не исправим, — он отвернулся со вздохом и подозвал официанта. — Принесите стейк средней прожарки моему другу и бутылку подогретого саке, arigato. В памяти ещё не притупилось воспоминание о сильном отравлении в далеком Афгане, когда внутренности несколько дней буквально выворачивало наизнанку от чудовищной боли. Нам тогда со взводом пришлось неделю просидеть в засаде просто среди неба без малейшей возможности развести огонь, дабы не привлечь внимание талибов. Никто не рассчитывал, что задание продлиться дольше пары дней, и, когда скудный запас провизии подошел к концу, еду пришлось искать едва ли не под каждым камнем. Вот тогда-то на глаза и попался горный ручей, где водилась речная рыба. Дальше же всё было как в дурацком анекдоте, еда нашлась, а приготовить её, не привлекая внимания чертовых моджахедов, нельзя. Голод не тётка, и после долгих сомнений пойманная рыба была почищена, а филе — покромсано на куски. Холодная, скользкая и противная, каждый кусок едва ли лез в горло без рвотного рефлекса. Только, когда всё было съедено, ощущение облегчения от наполненного желудка продлилось недолго. Уже через пять-шесть часов стали появляться первые симптомы отравления. Отравления, от которого хотелось пустить себе пулю в висок, дабы не мучиться. И, не иначе как благодаря чуду, нас никто не обнаружил, пока все мы обессилено лежали на земле и метались в бреду. Я не знал, что привиделось остальным, да и в легионе тайны друг друга не обсуждались, но своего призрака я не ожидал увидеть снова.Афганистан, предгорье Тора-Бора
Декабрь, 2001 года
Холодные ветра Афгана обжигали кожу сухим, колючим ветром, от которого не было спасения. Как и не было спасения от всепоглощающей боли, что горячими волнами растекалась по всему телу. «Далеко же тебя занесло, Поттер». Полузабытый вкрадчивый голос прозвучал совсем рядом. Слишком усталый, чтобы вздрогнуть, я просто повернул голову в сторону источника звука, через силу приоткрывая слезящиеся глаза. В нескольких метрах от меня стоял Том Реддл. Уже далеко не школьник, что являлся на втором курсе, но ещё и не обезображенный после возрождения змееподобный монстр. Скорее это была повзрослевшая лет на тридцать версия старосты школы с едва заметной сединой на висках. И глаза, глаза стали более цепкими и холодными, чем тогда в Тайной комнате. — К-катись в ад, Р-Реддл, — прохрипел я, с трудом шевеля губами. «Дорогой, серьёзно? После всего, что между нами было, ты не рад меня видеть?» — на тонких губах промелькнула едва заметная ухмылка. Волан-де-морт расслабленно прислонился спиной к ближайшему дереву, словно был не призраком, галлюцинацией, а человеком из крови и плоти. — П-пров-валивай прочь, ты м-мертв… Это было бредом воспалённого лихорадкой сознания. Почему из всех людей, которые могли привидится, это был почивший Лорд? «Мы одно целое, Гарри. Ты и я. Неужто ты думал, что после стольких лет жизни в одном теле я просто возьму и исчезну от какой-то Авады? Не разочаровывай меня». Я закрыл глаза, чтобы больше не видеть Реддла. Где-то с минуту царила мертвая тишина, прежде чем по ковру из опавших листьев прошлись чьи-то осторожные шаги. Затем я ощутил прикосновение холодных, практически ледяных пальцев на своем лице. «Глупый, глупый Поттер», — прошептал Реддл. Лёгкими, почти невесомыми касаниями, он рисовал невидимые узоры на разгорячённой коже. — «Что я говорил тебе, нет добра и зла, есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней. Не надоело ли тебе быть слабым? Кто бы мог подумать, что тихий, размеренный голос убийцы укрощал боль и дарил облегчение… Я поморгал, прогоняя прочь старое воспоминание, и налил себе в рюмку подогретую рисовую водку. От первого глотка пряно пахнущей вызревшим сыром мутно-белой жидкости по телу разошлось тепло. Сладкий, немного фруктовый вкус с нотками грибов дразнил рецепторы и пробуждал желание ощутить его вновь. — Как Люциус? — Хреново, Азкабан и без дементоров полностью подорвал его здоровье. И пусть Драко старался говорить как можно более небрежно, я слишком хорошо его знал, чтобы поверить в это. Их отношения были непросты: стать Пожирателем в шестнадцать из-за отцовских ошибок не прибавляло сыновьей любви. Также как и бесконечные упреки с нравоучениями в попытке воспитать «идеального наследника». И тем не менее мысль о скорой смерти отца печалила его. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня. По правде говоря, я мало кому доверял. Жизнь научила. И только пятерым я верил больше чем остальному миру. И Драко был одним из них, вместе с сестрами Гринграсс, Блейзом и Чейзом. Пожалуй только ему я верил почти так же, как самому себе. Глупая юношеская клятва на крови в момент опьянения и приступа откровений. О взаимной верности. Задолго до того, как весь мир перевернулся с ног на голову. Впрочем ни разу о ней не пожалел. — Знаю, но давай не будем сегодня об этом, — он отставил в сторону еду и потянулся за алкоголем. — Как скажешь, — махнул я. Внутри растеклось чувство облегчения — утешения не были моей сильной стороной. — Когда сможем увеличить количество маскировочных образцов? — Еще тестируем, но думаю месяц-два и первая сотня будет готова, если не возникнет непредвиденных обстоятельств. — Это было бы весьма кстати, наши ближневосточные партнеры хотят увеличить объем поставок. Ходят разговоры, что американцы намерены до конца года усилить натиск в регионе. После этих слов воцарилась тишина. Пока через пару минут Драко негромко заговорил: — Тебе не надоело заигрывать на две стороны? — О чем ты? — Одним мы поставляем вооружение, другим людей. Напряжение растет, рано или поздно обе стороны сойдутся в открытом конфликте и тогда пострадают наши люди от нашего же оружия. Тебя это совсем не волнует? — А при чем здесь они? — удивился я, покачивая в руках стопку с нетронутым саке. — У нас контракты на охрану тылового обеспечения, а не на участия в боевых заданиях. — Скажи это семье погибшего Уилкинсона. Иногда Драко поражал меня своим проявлениям человеколюбия, пусть и крайне редкого. — Смерть на войне неизбежность. Каждый из них осознавал риски. К тому же этот дурак сам виноват. Я читал рапорт и смотрел записи. Пусть скажет «спасибо», что его семья вообще получила компенсацию за его самодурство. А что еще можно было сказать. Кретин Уилкинсон возомнил себя самым умным и, наплевав на все приказы командира отряда, отклонился на сотню метров от тщательно проверенного пути в погоне за каким-то редким экземпляром летающей гусеницы. Пересек предупреждающую вывеску о минном поле. И отправился к праотцам. — Компенсацию вместе с договором о неразглашении… — Все в выигрыше, — я с ухмылкой развел руками. И после добавил: — Только давай без морализаторства. Эти поставки приносят нам больше денег, чем правительственные контракты. И пока это так, я не откажусь от них. — Какой ценой? Они непредсказуемые, сумасшедшие фанатики. Я еще раньше тебе говорил не связываться с ними. Ты вообще помнишь лето две тысячи пятого? Терракт в самом центре Лондона. И сколько тогда было жертв? Каждый год и по всему миру. Лорд за две войны убил меньше людей, чем эти за последний год. — И чего ты ждешь от меня? Покаяния и обещания на мизинцах, что я порву с ними? Это бизнес и ничего большего, — я начинал раздражаться. Не любил подобных морально-идеологических бесед. С лихвой хватило их в юности, когда между черным и белым не могло быть полутонов. — К тому же весьма и весьма прибыльный бизнес. Благодаря которому у нас есть деньги на разработки. На разработки, благодаря которым мы спасаем жизни наших парней, если уж на то пошло. — Гарольд, я прошу тебя о благоразумности. Им нельзя доверять. — А я, по-твоему, им доверяю? — Как минимум, тесно соприкасаешься. — «Держи друзей близко, а врагов еще ближе», слышал о таком? — От таких людей вообще хочется на разных континентах… Это моё мнение, решай сам как быть, только я тебя лично прикончу, если эти твои шуры-муры хоть как-то скажутся на безопасности моей семьи. И это была не угроза, а простая констатация факта. Озвученное обещание за между прочим. — Я услышал тебя, — медленно кивнул и переключился на свой стейк. Несколько минут мы молча ели. И наконец смог по достоинству оценить здешнюю кухню. Распробовав несколько кусков, я немного покачал головой, неплохо, но все же не самый лучший стейк в моей жизни. Пожалуй ничто не могло сравнится со вкусом только что пойманного и зажаренного на открытом огне фазана, особенно после долгих недель питания сухпайками. Никакие мангалы и дровяные печи даже близко не могли приблизится к тому результату. Между тем в голове крутился вопрос, над которым я раздумывал с самого утра. С одной стороны, я не был готов рассказать о своих подозрениях, но с другой — откуда еще можно было начать поиски… — Ваша библиотека, как сильно она пострадала из-за обысков? Драко удивленно поморгал, видимо вопрос застал его врасплох. — Что… что ты имеешь ввиду? — Как много ценных экземпляров было изъято, конфисковано? Не очередное издание учебника или сборник сказок, а по настоящему ценные книги, гримуары? То, что собиралось и хранилось веками, — вопросы сыпались один за другим. И как бы я не хотел, что бы это прозвучало ровно, безразлично, на деле только слепой не заметил бы столь явного интереса. На его лице появилась озадаченность. Отстранённым взглядом он посмотрел на сидящих в стороне посетителей и медленно произнес: — Все ценные экземпляры родовой библиотеки хранятся в тайнике, что открывается только тем, в ком течёт кровь Малфоев. Что именно тебя интересует? Невысказанный вопрос повис в воздухе. «Откуда появился такой интерес?» — вот, что он хотел знать. Столько лет не упоминать даже слова на букву «м», а тут такой интерес. Хотя стоит отдать должное их тактичности, они избегали подобных тем в моем присутствии. — Сложно сказать… Я хочу сам во всём разобраться, прежде чем делать какие-то выводы. — Хорошо, — кивнул Драко, не став допытываться, за что я был ему весьма признателен. — Суббота тебя устроит? — Вполне. В мире столько древних ритуалов, хоть один из них должен дать внятный ответ. А за ценой я не постою.