It finds you in a cold room The silhouette against the wall Lit up by the white moon We'll out run the waking dawn You can see the faces You don't know their thoughts You can feel the traces From the chalk lines on my heart
Amy Stroup — In The Shadows
Лондон
Неподалёку от Скотланд Ярда
15:36 15 сентября 2009 года
***
Он быстро спускался вслед за Дафной по каменным ступеням, подальше от давящих стен столичной полиции. День выдался непростым. Он редко выступал в статусе адвоката, намного реже, чем был корпоративным юристом. И каждый раз роль защитника отнимала куда больше сил, чем можно было себе представить. Ему всегда «везло» получать в оппоненты служителей закона, что были помешаны на мнимой справедливости и собственной правде. А попасть на пятичасовой допрос к бывшему сокурснику вместо короткой формальной беседы под протокол… прям предел мечтаний. Бесконечный поток вопросов. Правда, он вынуждено признавал, Уизел смог его удивить. Тот поумнел и даже пытался придерживаться подобия профессиональной этики, а не кидаться с кулаками, как это было прежде. Физическое решение вопросов он сменил словесным. «Как вы познакомились?». «Были ли нарекания на работу?». «Какие чувства вызывала?». «Не было ли краж?». «Какие отношения вас связывали?». «Где вы находились в районе четверти восьмого». И другие правильные для полицейского вопросы. Хотя и весьма раздражающие своей дотошностью для стороны защиты. Самому Блейзу к подобному было не привыкать, в конце концов это его работа, но Дафна… Пусть они не были сильно близки, но он видел, как ей было тяжело снова очутиться на допросной скамье. Снова давать показания, как тогда, во время ареста Блэка. Вся эта ситуация с Аннет сильно на нее повлияла. Под глазами залегли тёмные круги, в движениях появилась резкость, а улыбка пропала с её лица. — Ты точно в порядке? Может отвезти тебя домой? — Нет-нет, не нужно, я лучше поеду в галерею, разбирать почту и думать, что делать дальше, — девушка покачала головой и заправила выбившуюся прядь светлых волос за ухо, на её лице появилась бледная тень улыбки, — но спасибо, Блейз. За всё. — Брось, я бы тебе и без Гарольда помог. Ведь змеи держатся вместе, помнишь? — он напомнил о старом школьном девизе. Сколько воды утекло с тех пор. А их четвёрка осталась. За беседой они подошли к белой Lamborghini Блейза, припаркованной у главного входа Ярда. Несмотря на рождение и жизнь в Британии, он всегда чтил свои итальянские корни, пусть и в несколько претенциозном виде. — Давай хотя бы подвезу к галереи? — Не беспокойся, я поймаю кэб. — Уверена? — с сомнением переспросил мужчина. Чрезмерная бледность старшей Гринграсс так и бросалась в глаза. — Блэк меня на дыбу вздёрнет, если с тобой что случится. И пусть последняя фраза была произнесена шутливым тоном, доля правды в его словах также присутствовала. Если о ком ожесточившийся Гарольд Блэк в этом мире искренне и заботился, так только о двух людях, своей девушке и своём крестнике. Что касалось их с Драко, Блейз не строил иллюзий. Да, безусловно, Гарольд их ценил, они были не просто партнёрами, но и друзьями, только он никогда не стал бы ради них сжигать мир дотла. — Уверена. Со мной всё в порядке, просто немного устала. Не стоит его беспокоить из-за такой мелочи. К тому же ты и так потратил на меня почти целый день. — Брось, мне не сложно. — Знаю, — она мягко его перебила, — и спасибо за это. — Тогда хотя бы посажу тебя и не… — Блейз! Позади них раздался женский возглас. Они одновременно обернулись и увидели приближающуюся молодую шатенку в лёгком платье не по сезону. Блейз с удивлением узнал в ней свою девушку. Эмили. — Хей, как ты тут оказалась? — он не удержался. Утром она говорила, что собиралась остаться дома и заняться поиском вакансий. — Нашла что-то интересное? — Неа… — буквально по буквам пропела она и после уже обычным тоном проговорила: — Наниматель оказался тем ещё мудаком. Решил, что помощница должна не только вести учёт встреч… Увы, у нас разные взгляды на жизнь. К тому же тут неподалеку открылась отличная кондитерская, а ты знаешь, как я люблю сфольятеллу. Я и тебе прихватила. Эмили повертела небольшим бумажным пакетом. Тонкий пергамент не смог скрыть этот изумительный запах свежей выпечки и миндального крема. — Боги, ты моя спасительница. Блейз потянулся за своим десертом, одновременно оставляя лёгкий поцелуй на щеке девушки. Плевать на приличия. Допрос лишил его заслуженного обеда. —Кх-м… Блейз, не познакомишь нас? — вмешалась в разговор Дафна. «Мерлин…». Он совсем забыл о её присутствии. Настолько всё поблекло, стало неважным, стоило Эмили оказаться в его поле зрения. Неужели он действительно влюбился? Если так сильно реагировал на неё. Хотя и не удивительно, с ней было так легко и комфортно. Она как никто другой умела слушать и готовила потрясающую фриттату на завтрак. — Увлекся, прости, — с извиняющейся улыбкой он обернулся к озадаченной подруге. — Дафна, это Эмили Ревенж, моя девушка. Эмили, это Дафна Гринграсс, моя давняя подруга. Ещё на одного представленного человека стало больше. Не то, чтобы он был ревнивцем или собственником (хотя кто ж им не был), но после стольких неудачных отношений он остерегался представлять друзьям девушку, с которой встречался не больше нескольких месяцев. — Так уж и давняя, — хмыкнула слизеринка, с интересом поглядывая на новую знакомую. — Рада наконец воочию увидеть ту, кто украл сердце нашего Блейза. — Ах вот что ты рассказываешь обо мне другим, — с деланным возмущением воскликнула Эмили, но он видел, как в глазах плясали черти. — Выставляешь меня сердцеедкой. Не слушайте его, Дафна, я ведь могу вас так называть? — дождавшись кивка, она добавила: — Он тот ещё любитель нелепых историй. — По правде говоря, вам не о чем волноваться. Он был практически нем как рыба во всём, что касалось вас. Бесстыдно скрывал ото всех. — Пятничная встреча уже не в счёт? — вскинулся Блейз, наблюдая за тем, как обе девушки сплачиваются против него. Правду говорят, дай им только повод, они и ад захватят. — Спустя два месяца шпионщины? Конечно нет, — бросила Гринграсс и вернулась к новой знакомой. — Простите, а разве вы не художница? По крайней мере, именно так говорил Драко. — Драко? — та нахмурилась, отчего на её лице возникла маленькая морщинка между бровей. — Да, высокий такой, платиновый блондин с серыми глазами, — пожалуй цвет волос действительно являлся самой примечательной особенностью его внешности. Удобно, ведь как раз имя запоминают намного реже. — Ааа… Да, точно, — морщинка разгладилась, и она улыбнулась. — Нет, не художник, скорее консультант по их поиску. Блейз не мог не заметить, как на этих словах оживилась школьная подруга. Пусть это и были всего только мимолётные, незаметные для других мелочи, вроде лёгкого движения головы и немигающего блэковского взгляда (вот действительно с кем поведешься). Но он слишком долго её знал, чтобы упустить столь очевидные проявления заинтересованности. Особенно когда догадывался о её причинах. Точнее причине. И вот она ему совершенно не нравилась. — Даф, я не думаю, что это хоро… — Эмили, вы же сейчас ищете работу, верно? — конечно, она не послушала его и сделала всё по-своему. Так ещё и отмахнулась, мол «не твоё это дело». — Я как раз в поисках подобного человека для одной художественной галереи. Что скажете? — Спрошу, о какой галерее идёт речь. На этих словах Блейз не выдержал. Он не хотел, чтобы его amore находилась возле места убийства. Иррациональное стремление защитить её, уберечь от неизбежной грязи и пошлости окружающего мира. — Эмили, тебе совершенно незачем это делать. Я без проблем могу обеспечивать нас… — начал он, и тут же запнулся от осознания неизбежного проигрыша с таким паршивым аргументом. Ох и поспешил он, сильно поспешил. — Блейз, дорогой, — Эмили обернулась к нему и мягко положила ладонь на его грудь. — И я снова тебе повторю, мне не нужны твои деньги. Так что за галерея? — «L’eclipse», вы там были в эту субботу. — О, да-да, помню… Жаль, что пришлось уйти раньше, не познакомившись. Но сама выставка… Она была восхитительной. В тех работах было столько тайных посланий, они… — она замолчала на мгновение, словно подбирала нужное слово, — завораживали, да, именно завораживали. Погружали в себя и гипнотизировали. Просто удивительно, как вам удалось договорились с Джудой, насколько я знаю, он не соглашается на выставки в частных галереях. Но тандем получился действительно невероятным. Так соединить краски, освещение, создать атмосферу потусторонности, аморфности происходящего… В её голосе было столько восхищения, столько страсти, что не оставалось сомнений, она жила этим. И Блейз понял — отговорить её от предложения Дафны не получится, и придётся просто смириться. Слишком хорошо её знал, чтобы это понять. Смиренно (или все же обречённо) он перевёл взгляд на припасённую для него выпечку. На божественно вкусную выпечку. — Я рада, что вам понравилась задумка. Боялась, что для многих она покажется…скорее экстравагантной, если не сумасшедшей, — в голосе звучала признательность и незаметная для других взволнованность. К счастью появившийся ветер всколыхнул светлые пряди волос и скрыл слегка дрогнувшую маску спокойствия. — Напротив, отображает внутреннее состояние людских душ. Красный — это ведь цвет эмоций, страсти, бесконечной борьбы. Это цвет стремлений и поисков. Жажды победы. Даже смерть той несчастной стала продолжением общего стиля… — и тут Эмили охнула, и затараторила: — Простите, я совсем не то имела ввиду. Просто, когда речь заходит об искусстве, я могу становиться ужасно бестактной. Ещё раз прошу прощения. — Да, вы правы, убийца с чувством прекрасного это редкость в наши дни, — горечь растекалась в голосе Дафны едва ли не горным потоком. Маленьким ручьём, что с каждым произнесённым словом становился всё шире и шире. Блейз оторвался от своей практически съеденной выпечки и посмотрел на девушек. Одна из последних сил старалась удержать на лице фасад спокойствия, что вот-вот грозился рассыпаться на множество острых осколков. Вторая — смущённо и растерянно жалела о некстати вырвавшихся словах. Сказать такое человеку, который только потерял сотрудницу… Он хорошо представлял, как ужасно Эмили чувствовала себя в тот момент, вот уж то самое первое впечатление, которое «хотелось» произвести. — Всё в порядке, — он взял её за руку и мягко проговорил: — ты ни в чём не виновата. — Всё же это было очень некрасиво с моей стороны… Надеюсь, что виновника обязательно скоро поймают. У… — на последнем слове Эмили запнулась и закашлялась, — у полиции уже есть подозреваемые? — Увы, — Гринграсс покачала головой, и в её глазах снова промелькнула мимолетная печаль. Слишком быстрая, чтобы её заметил кто-либо другой. Затем она хлопнула в ладоши и нарочито радостно заговорила: — Ладно, не буду отвлекать вас друг от друга, голубки, к тому же, работа не ждет. Была очень рада нашему знакомству, Эмили. И если предложение о работе вам интересно, наберите, пообщаемся более предметно. Мой номер есть у Блейза. В любом случае ещё увидимся в пятницу, — добавила она на прощание и раскрыла руки для объятий. — Как и я, — скромно улыбнулась Эмили, и на миг приобняла новую знакомую. — Я обязательно позвоню. Пока девушки прощались, Блейз поймал проезжающий черный кэб и сторговался с лысеющим таксистом. Затем помог подошедшей Дафне сесть в машину и, вместо привычного «Ciao», тихо, только для неё, проговорил: — Даже не вздумай всерьёз принимать слова этого cazzone, слышишь? Мы со всем разберёмся. Дафна только кивнула в ответ и прикрыла на мгновение глаза, пряча их. — Спасибо, Блейз, — ответила она и после кивнула таксисту. Мужчина простоял ещё несколько секунд, провожая отъезжающую машину, и обернулся к подошедшей Эмили. — Что скажешь? — поинтересовался он и повёл ее в сторону припаркованной машины. — Она дружелюбная и… красивая. Пауза перед последним словом не осталась незамеченной, и Блейз истолковал её по своему. Он открыл переднюю пассажирскую дверь для Эмили и помог ей сесть. — Неужели ревнуешь? — спросил он, когда оказался на соседнем месте. — Брось, мы с ней только друзья и ничего большего. К тому же она никого, кроме Блэка, не видит в этом плане. — Не видит значит… Интересно. Последнее слово было произнесено настолько тихо, что Блейз решил, будто оно ему примерещилось на фоне урчания заведённого мотора. Ещё несколько секунд, и железный зверь резво тронулся с места, унося их прочь по загруженным лондонским дорогам. — Ко мне или к тебе? — предложение было спонтанным, оттого и привлекательным. — Разве ты не собирался вернуться в офис? — озадаченно переспросила Эмили. Хотя в голосе промелькнула нотка надежды. — К Мордреду работу, на сегодня я закончил. Да и разве может влюблённое сердце сомневаться?Лондон
Район Найтсбридж
19:51 15 сентября 2009 года
***
Неспешный и почти спокойный обед с Драко быстро оказался на задворках памяти за последующими встречами. Столь безликими, что они сливались в одну бесконечную вереницу из пустых лиц и столь же шаблонных фраз. — Напомни мне, набрать Колману завтра, — негромко проговорил я, Чейз и так бы всё услышал. И кинул телефон с недописанной смс-кой на соседнее сидение. Не хотелось писать Дафне банальности, вроде «Как себя чувствуешь?». Но ничего другого в голову не лезло. — Поможем ему избавиться от вредителей. — Без проблем, — кивнул Себастьян, не отрывая взгляда от дороги. Я смотрел в окно и, как бы не пытался, не мог найти ничего захватывающего. Ничего, что привлекало внимание Тедди во время нечастых совместных прогулок. Только проблемный мир и такие же люди. Сколько их обращалось с просьбой о помощи. Одни нуждались в сохранности груза, другие — в конфиденциальности данных, третьи — в спасении собственной жизни. Объекты желаний были разными у всех, но, в конечном итоге, всем им нужна защита. Даже обычным прохожим за окном. Каждый хотел ощущать себя в безопасности. Почему тогда я ощущал себя замкнутым в клетке в окружение охраны и пуленепробиваемых стекол? Волком, что притаился в шкуре овцы и жил не своей жизнью. На парижских улицах или в Легионе всё было пусть и сложно, но понятно. Здесь же люди были скованны множеством условностей. Если встреча, то в фешенебельном ресторане, если ссора, то с улыбками на устах, а если проклятия, то только витиеватыми вежливыми фразами. Извечная британская чопорность, от которой хотелось сбежать. — Сверни к Foliage, — попросил я, когда за тонированным окном автомобиля друг за другом пронеслись освещённые уличными фонарями Гарден-парк, Альберт Мемориал и Королевский колледж искусств. — Пятый ресторан за день, босс? — в голосе подручного читалось легкое удивление. Пусть во время этих встреч он оставался в машине, но вопрос закономерный. Быть в стольких заведениях и остаться голодным. У любого это вызовет вопросы. — И ни в одном так и не удалось поужинать, представляешь? За бесконечными разговорами им было не до еды. А с моей стороны это выглядело бы невежливо. — Будто вас заботит чужое мнение, — хмыкнул Себастьян. — Не заботит, верно, — кивнул я и посмотрел в зеркало заднего вида. На какое-то мгновение наши взгляды пересеклись и снова разошлись как части разводного моста над Темзой. — Но, согласись, демонстрировать это остальным — не лучшее решение для бизнеса. Остаток пути мы проехали в тишине. Наконец машина остановилась у вычурного отеля эдвардианского здания, на первом этаже которого располагался известный мишленовский ресторан. Я любил бывать в нём время от времени. Особенно сидеть за дальним столиком у большого французского окна, что выходило на большой старый парк. Пусть это и противоречило всем требованиям безопасности, иногда хотелось позволить себе подобное безрассудство и не думать о последствиях. Тем временем Себастьян терпеливо ждал снаружи, оглядываясь по сторонам. Я вышел наружу, поправил пиджак и вдохнул полной грудью. Петрикор, геосмин и озон — даже в мегаполисе эти ароматы всегда появлялись вслед за дождём и окутывали пыльные улицы свежестью. Не останавливаясь на том же месте, я направился по промокшей ковровой дорожке прямо к ресторану, где услужливый швейцар держал распахнутой массивную дверь в ожидании щедрых чаевых за свои услуги. Позади раздался тихий хлопок и едва слышные удаляющиеся шаги на мягкой резиновой подошве. Любимая обувь Чейза и в зимние стужи, и в знойное лето. Я же променял армейские ботфорты на кожаные оксфорды. — Бастьен, — я окликнул его через плечо, — и что ты делаешь? Чейз остановился у водительской двери и невозмутимо ответил: — Отгоняю машину с парадного, босс. — Пусть Кайл займётся этим, ты мне нужен, — бросил я и скрылся в фойе ресторана, не дожидаясь ответа. Забытый телефон остался лежать на заднем сидении.***
Поужинать так и не удалось. Едва заказ был сделан, как в поле зрения попал невысокий рыжеволосый мужчина средних лет с виднеющимися залысинами по бокам. В кои-то веки О’Нил решил сменить свои любимые задымленные пабы на что-то приличное. Только выбрал для этого самый неудачный момент. «Пройди мимо, пройди мимо, пройди мимо», — словно мантру я снова и снова повторял про себя эти слова. Шансы, что он не заметит нас, были ничтожно малы. Нас разделяло не больше двадцати футов открытого пространства, никаких отдельных кабинетов или ниш. Здесь каждый был на виду. И пусть О’Нил не числился среди разыскиваемых преступников, но все же был довольно известным в узких кругах теневого мира и силовых структур человеком с определенной репутацией. Отчего наша встреча при стольких-то свидетелях могла привлечь нежелательное внимание. Не для того я все это время тщательно избегал подобного. И, что самое паршивое, он обязательно заикнется за свое желание «загладить вину своих остолопов», только бы побыстрее оплатить вынужденный долг. Никто из нас не любил быть должником. Старый долг обычно приносил только гору проблем. Слишком рано. Из-за навалившихся проблем, я отложил вопрос цены в долгий ящик. Даже не ответил на пару пропущенных звонков, благо режим черного списка отлично маскировал их под занятость. Увы, при личной встрече так слиться бы не получилось. Весь аппетит испортил, гад. «Просто пройди мимо и не оборачивайся». Конечно, чуда не случилось. О’Нил слегка повернул голову и успел нас заметить. Молитвы всегда оставались без ответа. Или без кровавых жертвоприношений они не работали? —… нужно сменить точку в пригороде… Чейз о чем-то говорил, но я не слушал его. Все мои мысли были сосредоточены на идущем к нам ирландце. — О’Нил здесь, — сквозь зубы выдавил я. Себастьян оглянулся и тот час подскочил на ноги, чтобы прикрыть меня собой. Он в первую очередь оставался моим телохранителем, несмотря на негласную должность заместителя менее легальной части бизнеса. — Феникс, вот так встреча! — воскликнул О’Нил едва ли не с другого конца зала. Я внутренне поморщился, стараясь сохранить на лице невозмутимость. С тем же успехом, он мог бы сразу звонить в Ярд и писать чистосердечное. И как он достиг своего нынешнего положения с такой-то болтливостью? Но это была не главная его черта. Джордж О’Нил был скользким и гнусным типом. Такой предаст не задумываясь, посули ему на фунт больше выгоды. В памяти ещё свежо было воспоминание о налёте на склад, о котором он «святой Девой Марией клялся, ничего не знал». Пусть и прямых доказательств его вины не было, но без него там точно не обошлось. К моему глубокому сожалению его люди умерли слишком быстро и не успели сдать своего боса под запись. Так что открыто обвинять его без доказательств я тоже не мог. С ним нельзя было ссориться. Он контролировал один из частных портов Ливерпуля и обеспечивал зелёный коридор немалой части моих поставок. Он был нужен мне. Пока. — Задержать? — тихо уточнил Себастьян. — Пропусти, — махнул я. Чему быть, того не миновать. Когда О’Нил подошёл ближе, руки Чейза проворно прошлись по его телу в поисках оружия или прослушки. Во избежание так сказать, от людей можно всякого ожидать. Тем более от нам подобных. — Чисто, — и отступил в сторону, чтобы оказаться позади мужчины. Ирландец же демонстративно оправил полы пиджака и медленно сел за стол на прежнее место Себастьяна. — Да ты неуловим, Феникс, — на худощавом лице О’Нила вовсю сияла широкая насквозь фальшивая улыбка. — Всю неделю от тебя ни звонка, ни письма. Я уж грешным делом подумал, ты меня избегаешь. Благо между нашим и другими столами в зале было больше пятнадцати футов расстояние и лёгкий гул говорящих позволяли не опасаться чрезмерно любопытных соседей. От «доброжелательности» соседа по столу спасал миниатюрный генератор помех, встроенный в наручные часы как раз для таких случаев. Осторожность никогда не была лишней. Никто, кроме узкого круга посвященных, не должен быть связывать Гарольда Блэка и Феникса как одного человека. — Много дел, не бери на свой счёт, — отмахнулся я и протянул ему оставленное официантом меню. — Закажешь что-то? Я угощаю. — О, нет-нет, я уже плотно поужинал местными изысками. Здесь отличная кухня, рекомендую. Меню было отложено в сторону. Он строил из себя обычного человека, что решил поздороваться со знакомым. Дешевый фарс, да и только. — К чему этот спектакль, Джордж? — Я откинулся на спинку кресла и сложил ладони домиком. — Мы оба отлично знаем, ты подошёл не для того, чтобы восхвалять таланты шеф-повара. — Ты так и не перезвонил мне. — Я ведь говорил тебе неделя была загруженной. Но сейчас мы здесь. И можем все решить. — Так что ты хочешь? Денег? — затем он на миг обернулся за спину, где стоял Чейз и бросил: — Твой человек так и не ответил. — Он и не должен был. Да и разве я похож на того, кто нуждается в деньгах? — Деньги всем нужны, — О’Нил ничуть не смутился. — И что же ты хочешь, если не зелень? — Твои парни крупно налажали, сам знаешь, — протянул я и неспешно потянулся за бокалом с минеральной водой. Сделал медленный глоток, выдержал паузу и продолжил: — Полагаю, доля в порту будет весьма справедливой платой. Ноль реакции, ирландец молчал. А после громко рассмеялся неприятным каркающим смехом. Ему давно было пора бросать курить. Такими темпами от его лёгких скоро ничего бы не осталось. — А у тебя отличное чувство юмора, Феникс. — Знаешь, ты первый, кто об этом упомянул. Остальные с тобой бы не согласились, — я на мгновение ухмыльнулся, словно вспомнил старую шутку, и снова стал серьёзным.— Пятнадцать процентов акций станут отличной компенсацией. — Пятнадцать?! Это грабеж! — Называй как хочешь. В конце-концов, это твои люди и твоя крыса сорвали мне очень крупную сделку, и я понёс немалые убытки. Ещё и спас от тюрьмы. Ты мне должен. Выдержка изменила О’Нилу, на его виске запульсировала жилка, а лицо перекосилось. Он определённо был недоволен, если не большее. — Иди к чёрту, — сквозь зубы проговорил он, в последний момент сдержавшись, чтобы не ударить по столу, — акции моего порта вне зоны обсуждений. Сколько ты хочешь, миллион, два? — Я же сказал, деньги меня не интересуют. И, как по мне, твоя свобода стоит куда больше каких-то жалких пятнадцати процентов. Это ведь даже не четверть. — Даже пятнадцать процентов непомерно много. Определённо жадность когда-нибудь его погубит. «Или рак лёгких», — мысленно покачал я головой. — Оплата за транзит будет идти в прежнем объеме, весь доход твой. Акции только в качестве страховки от любопытных глаз налоговой, не более. — Отказываешься от доли? — удивленно переспросил мужчина. На дне его голубых глаз читалось недоверие. И вместе с тем там появилась искра заинтересованности. Ничего не потерять, но и ещё нажиться на этом. Уверен, для него это звучало весьма заманчиво. — Ты все правильно услышал, — кивнул я и широко развел руки: — Согласись, тут и думать не о чем, Джордж. Это отличная сделка. Если бумаги будут оформлены легально, мне будет проще увеличить трафика в несколько раз и ни у кого это не вызовет лишних вопросов. Ты ведь понимаешь, какие это деньги. — Мне нужно подумать, — покачал головой О’Нил, хотя в его глазах читалось выраженное согласие. Осталось только его закрепить. — Я пришлю тебе документы, — произнес я и поднялся на ноги. Нужно было ковать железо пока горячо. И вовремя уходить, пока искра согласия не утихла. — Будь здоров, Джордж. На выходе из обеденного зала я столкнулся с официантом, что катил на тележке тяжёлые серебряные блюда с нашим заказом. Прежде чем он успел что-то сказать, я я бросил перед ним пять пятидесятифунтовых купюр. — Сдачи не нужно. Фраза подействовала волшебным образом. Тот расцвёл пуще прежнего, широкая улыбка стала ещё шире, и с лёгким поклоном он добавил: — Будем ждать вас в следующий раз, сэр. Всего хорошего. Я только неопределённо качнул головой и поспешил на улицу. Любимое место уединения осквернили и возвращаться сюда больше не хотелось. Себастьян тихо скомандовал в неприметную рацию: «машину ко входу», и немного обогнал меня, чтобы первым выйти с ресторана. Протоколы безопасности иногда противоречили неписанным правилам, в том числе и тому, где говорилось «всегда пропускать начальство вперед себя». Джип уже ждал нас, когда мы оказались на улице. Кайл снова занимал своё привычное водительское место, вместо пассажирского в машине сопровождения. — Думаете, он согласится? — поинтересовался Себастьян, открывая передо мной дверь. — Почти уверен. Он алчный, жадный, да и разве мы оставим ему выбор? — проговорил я и залез внутрь прогретого салона. — Кайл, домой, но сначала в пиццерию «У Джона», или как там её. Ту, что в квартале от пентхауса. — Понял, босс. «Немного раньше, чем я думал, но так даже лучше. Собственный порт открывает большие перспективы, его нельзя упустить», — пронеслось в голове, прежде чем мысли переключились на другие темы. Телефон так и остался без внимания. Как и три пропущенных вызова с смс-кой: «Крёстный, ты нужен мне».Где-то в Британии
20:36 15 сентября 2009 года
***
Затхлое подвальное помещение отдавало холодом и сыростью. Где-то вдалеке тихо капала вода с поврежденного водостока. Тут и там небольшие острова многолетней ржавчины бурыми потоками выделялись в неярком освещение единственной лампы. Он медленно шёл вперед, насвистывая одному ему известную мелодию. Сколько планов, сколько идей крутилось в голове. Для каждого выделена роль, написан сценарий и подготовлена сцена. Осталось найти достойных зрителей и назначить время новой пьесы. — Просыпайтесь, пташки. Я принес вам ужин. Шесть пар затравленных взглядов тотчас устремились на него. Их лица скрывались в спасительной тени, но лихорадочный блеск глазных белков вместе с черными туннелями бездонных зрачков говорили сами за себя. Они боялись его. До тахикардии и потери пульса боялись его и того, что их ожидало в дальнейшем. А ещё они смертельно устали. Потерянные в безнадёжности долгих дней, проведённых вдали от солнечного света и родных, они едва ли ощущали себя в своем уме. Этот непрекращающийся калейдоскоп из оглушающих мыслей, рвущего связки редкого шёпота невольных соседей, и мерных ударов водяных капель о бетон, день за днём лишал их здравомыслия. Предусмотрительно лишённые возможности совершить суицид, каждый из них проходил личный круг ада. И тяжёлым набатом в головах каждого билась мысль: «Почему я?». Он подошёл к ним ближе и звенья чугунной цепи царапающим рокотом пронеслись по подвалу. Они всегда старались подальше отодвинуться от него, но их попытки неизменно упирались в холодную, мокрую стену позади них. — Ну-ну, и куда вы уползаете, пташки? Я вам тут маггловской еды принес, устроим сегодня пир. Они молчали. Давно перестали говорить в его присутствии и тем более обращаться к нему напрямую. Игрушки устроили ему бойкот, но он не обижался. На свою собственность нельзя обижаться, напротив, её нужно беречь и вовремя наказывать, чтобы помнили своего властелина. Так его учил отец. И, как преданный сын, он всегда чтил отцовские уроки. И сейчас он заботился об одном из своих питомцев, магией сменяя кровоточащую повязку на ноге дрожащего парня на чистую. — Мы же не хотим, чтобы ты умер раньше времени, правда, Барри?