Жертва без права на смерть

Пейзажи за окном проносились с равномерной скоростью, навевая на охотника беспросветную скуку. Редкие фермы чередовались с лесами и песчаными пустошами, кое-где переходящими в карьеры или холмистые долины. Ему предстояло пересечь пол-Америки, чтобы добраться до пункта назначения, и эти долгие часы как мог, старался скрасить дружелюбный водитель огромного полуприцепа с сантехникой. Ему было сорок два, они с женой ждали своего первенца, которого не могли зачать много лет, и вот, наконец, небо смилостивилось над ними. — Если будет мальчик, я назову его… Как твое имя, говоришь? — Данте, — отстраненно ответил мужчина, не отрываясь от меланхоличного изучения ландшафта за стеклом. Водитель кивнул и повторил вслед за ним, но немного медленнее: — Да-н-те. Хорошее имя. Пожалуй, я назову своего сына именно так. Охотник повернул к нему голову. Называть ребенка именем первого встречного на дороге? Он сомневался в рациональности этой идеи, однако не собирался ни убеждать его, ни отговаривать. Ему было все равно. С тех пор, как ранним утром он вышел из конторы, оставляя позади ночной беспорядок и разбитое зеркало в ванной комнате, прошло около десяти часов, и все это время он не чувствовал ровным счетом ничего. Лишь гнетущую пустоту внутри. Он много думал о том, с чего ему стоило начать поиски в провинциальном Барстоу. На клочке бумаги с синими чернилами значилось имя отца Купера и рядом приписка – «исповедь». Неизвестный или неизвестная, подкинувшие ему записку, хотели, чтобы он исповедался священнику? Более глупых вещей он в своей жизни еще не совершал. Да, нагрешил он изрядно, вот только кому дано решать, за что должно человека наказывать, а за что нет? Многое из того, что он делал, можно было назвать дурными, даже страшными поступками, хотя и совершались они во имя справедливости. Убийство Вергилия входило в этот список. Одним словом, Данте не был готов к тому, чтобы раскрывать тайны своей души всяким там служителям веры. Он верил только в одно – в себя и свои добрые намерения, куда бы там ими ни был вымощен путь. Но отца Купера все же стоило разыскать. К вечеру ясное до этого момента небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. Водитель, пересказавший за день не один десяток сплетен и споров о политике, угомонился, и теперь тревожно посматривал наверх, бурча себе под нос что-то про скользкие покрышки и ограниченность во времени, из-за чего, скорее всего, придется ехать в дождь. Спустя полчаса они остановились на заправке подлить бензина и перекусить. Сомнительной свежести хот-доги да по чашке отвратного на вкус кофе каждому, вот, собственно, и все, из чего состоял их нехитрый ужин. — Ну и дрянь, — скривился Данте тайком от упитанной работницы заправочной забегаловки под веселый смех своего шофера. — Как ты это ешь? Тот сидел напротив, вытянув под столом ноги и потихоньку, смакуя, отпивал кофе из своей кружки. — Привык, — пожал плечами он, — бывает и хуже. — Знаешь, у меня тоже есть одна привычка, — протянул охотник, постукивая пальцем по столу, — пиццу есть везде, где она продается. Но одного взгляда на ту, которую подают здесь, хватило, чтобы я пересмотрел свои предпочтения. — Мама, мама, смотри, какая у дяди большая сабля! Настоящая! — радостно завопил вдруг мальчонка лет семи из-за столика на другом конце кафе, тыча пальцем в сторону Мятежника. Гигантский меч мирно покоился рядом со своим владельцем, прислоненный к перилам плетеного стула, сверкая полированной гардой и острыми гранями в тусклом свете ламп. — Милый, это не сабля, а меч, — терпеливо пояснила миловидная блондинка, опускаясь на стул рядом с сыном, — и он ненастоящий. Верно ведь? — она мягко улыбнулась Данте, на что тот ответил точно такой же добродушной улыбкой. — Именно. Это макет, совершенно безопасный, — он взялся рукой за лезвие, провел ею вниз и спустя несколько секунд, предварительно убедившись, что порезы затянулись, развернул ладонью к ребенку, — видишь? Переждать грозу на заправке не получилось. Они задержались там на несколько часов, но дождь так и не пошел, поэтому было решено ехать дальше. Однако стоило им удалиться на запад на пару десятков миль, как почти сразу же грянул гром, а следом на них обрушился проливной ливень. —Я так и знал, — кисло проворчал дальнобойщик, замедляя ход. — Теперь придется вести во сто крат осторожнее. Данте собирался было что-то ответить, что-то воодушевляющее, и в последний момент передумал. Советчик из него был так себе, да и водитель, не один десяток лет проведший в пути, лучше знал, как ему действовать. Кроме того, размеренно шелестящая завеса дождя за окном сделала его сонным и расслабленным. Если бы он только знал, что последует дальше, возможно, повел бы себя по-другому, но он не знал. Поэтому, когда в нескольких метрах спереди на дорогу выскочил мальчик из недавнего кафе, Данте успел только задержать дыхание – он совершенно растерялся. Ни о том, как пацан здесь оказался, ни о том, что он был один, без матери, охотник не подумал. — Тормози, черт, тормози! — заорал он, хватаясь рукой за поручень над боковым стеклом с намерением выскочить из машины на ходу. Он вполне мог бы провернуть этот трюк, если бы скорость грузовика внезапно не увеличилась вдвое. С глухим ударом бампер врезался в маленькое тело, которое по инерции подбросило вверх, прямо в лобовое стекло. Данте шокировано смотрел на окровавленное лицо, в закатившиеся глаза… В один глаз, поскольку второй вырвало из орбиты, и теперь он болтался на тоненькой ниточке нерва. Шею мальчика при столкновении перекрутило несколько раз, так что вместо нее голова крепилась к туловищу каким-то невнятным узлом из сплошных гематом. Сложно было сказать, остались ли невредимы хоть какие-то части его тела, судя по торчащим из развороченной плоти костям и обрывкам мышц. В любом случае, он был мертв. Фура все неслась вперед. На очередной кочке прицеп здорово тряхнуло, и труп с тихим хлюпаньем соскользнул под колеса, после чего фура снова дернулась. Очевидно, когда череп мальчишки раздавило, словно спелый арбуз. Слева донеслось тихое хихиканье, постепенно перерастающее в полноценный смех. Жуткий, противоестественный хохот, лишь отдаленно напоминающий человеческий. Охотник медленно повернул голову в сторону водителя, попутно отметив, что нога его по-прежнему вдавливает педаль газа. Как и следовало ожидать, на месте дальнобойщика в его одежде и его же потертой кепке сидел уродливый монстр с сильно выступающей нижней челюстью и полыхающими огоньками вместо глаз. Все его лицо покрывало множество треугольных чешуек, а из-под кепки виднелись длинные остроконечные уши. Резко вскинув Эбони и Айвори, Данте всадил в тварь очередь из обоих стволов сразу, не забыв в конце про контрольный выстрел в голову. Боковое стекло с его стороны окрасилось желто-зеленой слизью вместо крови, а сам демон издал предсмертный хрип и откинулся назад. Лишившись ведущей руки, фура начала постепенно менять траекторию движения, пока на всей скорости не съехала с дороги. Взвизгнули шины, тщетно проворачиваясь из-за плохого сцепления с мокрым асфальтом, и кабина водителя, оторвавшись от прицепа, закувыркалась по обочине. Данте, кряхтя, вылез с переднего сидения под дождь. Не так он себе представлял эту поездку, совершенно не так. Ливень немного утих, хотя тучи рассеиваться не собирались, и одинокие капли по-прежнему моросили, отбиваясь от носа и ресниц. Где-то вдалеке сверкнула молния. Охотник шел по дороге назад. Он не знал, зачем это делает, ведь он видел смерть ребенка собственными глазами и понимал, что ничего не в силах исправить. Но он не мог остановиться и продолжал упрямо шагать. Через милю пути Данте очнулся, сообразив, что тело просто не могло так далеко отшвырнуть. Что еще удивительнее, дорога была абсолютно пуста. Ни единого следа крови или вообще намеков на чрезвычайное происшествие. Ничего кроме луж. С нарастающим беспокойством он поспешил назад. Приближаясь к перевернутой на манер беспомощной гусеницы фуре, вернее, ее передней части, он уже догадывался, что увидит в салоне. Нет. Нет, нет, нет! Данте мотал головой из стороны в сторону так яростно, словно это действие могло что-нибудь изменить. Ветровое стекло было чистым и целым, насколько это было возможно после крушения. Ни единого пятнышка крови. Даже трещина, которая, как он помнил, точно расползлась из-за столкновения в левом углу, исчезла. Он мельком заглянул внутрь и с каменным лицом пошел прочь. На водительском месте лежал не демон, не монстр и не пришелец, а самый обычный человек. С раскуроченным от выстрела затылком. К середине следующих суток он кое-как добрался до Барстоу. Городок этот располагался на западе штата Калифорния, а население его едва превышало двадцать тысяч душ. Это то, что Данте почерпнул из путеводителя. Мэрия, школа, кладбище, да несколько церквей – самый обычный провинциальный поселок. Природа здесь не отличалась буйством красок. Из-за засушливого климата деревья редко превышали пару метров в высоту, уступая пальму первенства приземистым кустам и кактусам, а сам город окружали широкие песчаные насыпи, будто нарочно изолируя жителей от внешнего мира. Разыскать отца Купера не составило труда. Он обнаружился в первом же храме, куда Данте зашел по прибытии на станцию. Внутри было неожиданно прохладно, хотя на улице вечернее солнце жарило так сильно, что охотник был вынужден расстегнуть все до единого ремешки на своем жилете. Плащ он и вовсе снял и носил теперь, перекинув через локоть. Позволив проводить себя до исповедальни – маленькой узкой кабинки с решетчатыми окошками, в которую он едва втиснулся – Данте уселся на деревянную скамью и приготовился ждать. Вообще-то ему не нравились подобные места. Храм не особо поражал убранством или размерами, да и трудно было ожидать подобного в захолустье, но все же обилие всяких святых штук вроде икон, крестов и старинных витражей с изображениями мучеников, оказывали на него не самое приятное впечатление. Святой отец явился спустя полчаса, когда охотник уже начал скучать и откровенно позевывать. — Что привело тебя сюда, мой юный друг? — осведомился он, занимая место по другую сторону решетки. — Смотрю, ты приехал издалека. — Ваше имя было в послании, которое я получил в одном из баров Портленда. «У Молли», знаете такое? — Боюсь, мне это название ни о чем не говорит. Слугам божьим не пристало посещать подобные заведения. К тому же, я никогда не путешествовал до Портленда. — Хм… Данте всерьез задумался, с какой бы стороны подобраться к падре. Он не знал, была ли записка каким-то образом связана со всей той дьявольщиной, которая происходила в последнее время, как и понятия не имел, мог ли в это быть вовлечен священник. У него имелась одна единственная зацепка, с нее-то и было решено начать. — Тогда попробуем иначе. Вы когда-нибудь слышали имя Мундус? — Разве ж есть люди, что не знают легенды о славном Темном Рыцаре, вступившем в битву за человечество с самим владыкой Преисподней тысячи лет назад? — вопросом на вопрос ответил отец Купер, и голос его потеплел. — Разумеется, мне известно об этом. Слово за слово Данте удалось узнать и о том, что он не единственный, кто интересовался Мундусом в Барстоу. Как выяснилось, несколько дней назад в храм приходил некий человек, по-видимому, тоже не местный. Он искал могилу Итана Брауна и спрашивал святого отца о летописях со сведениями о призыве Принца Тьмы, которые, как он знал, исследовал Браун. Чисто гипотетически, конечно. — Итан Браун? Это еще кто такой? — Библиотекарь. Когда-то он работал в запретной для большинства читателей секции в книгохранилище Берлингтона. Давно уж упокоился, бедняга. Данте озадаченно вскинулся, услыхав про то самое место, в котором не так давно вместе с Неван обнаружил искромсанный труп. Благо, непрозрачная перегородка между ними способствовала сохранению выражения его лица в тайне, иначе могли быть вопросы, на которые ему не хотелось бы отвечать. Также совпадения некоторых деталей по времени подкидывало почву для размышлений. Если этот неизвестный приходил в храм несколько дней назад, да еще и обзавелся свитками с описанием ритуала… Не в тот ли самый момент в «Devil May Cry» появился призрак брата, и начала происходить прочая ересь? Ловко выпытав у отца Купера про местоположение могилы библиотекаря, охотник засобирался в путь. Он и не заметил, как провел за неспешной беседой несколько часов, так что на кладбище ему предстояло идти в сумерках. — Не собирался я тут задерживаться, — посетовал он, застегивая жилет и, извернувшись, надевая плащ прямо в тесной кабинке. — Могу предложить келью в общежитии при нашем монастыре. — О, нет, благодарю, не стоит утруждаться, — запротестовал охотник, поспешно вскакивая на ноги, готовый вот-вот сорваться с места. Денег на номер в отеле у него, естественно, не было, но и перспектива тусоваться в одном помещении со святошами ему не улыбалась. Лучше уж было поскорее разобраться с книжным червем и свинтить куда подальше из этого богом забытого места. Или наоборот, богу принадлежащего. — Не хочешь ли исповедаться, сын мой? — кротко спросил напоследок падре, на что Данте с усмешкой покачал головой. — Извиняйте, преподобный, грехи мои – со мной они и останутся. Выходя из церкви, охотник, конечно, не заметил, как священник покинул исповедальню и пристально смотрел ему вслед с весьма странной, будто застывшей на губах улыбкой. Из складок его длинной черной рясы виднелся краешек резной рукояти то ли креста, то ли канцелярского ножа. До кладбища пришлось добираться наугад, ориентируясь по блеклым фонарным столбам, разбросанным то тут, то там с обеих сторон утоптанной дороги. Пыль с нее клубилась в воздухе, добавляя к естественному полумраку таинственной дымки. «Прекрасно», — подумал Данте, скептически дернув бровью, когда в нескольких метрах от себя заметил старую скрипучую вывеску на куске толстой проволоки. — «Ночь, кладбище, ведьмы. Что может быть чудеснее?». А чудеснее, пожалуй, могло бы стать разве что рандеву с Мундусом, если бы вдруг оказалось, что он опоздал, и загадочный незнакомец успел выскрести из могилы покойного Брауна письмена для призыва. Для начала хорошо было бы ее вообще отыскать, могилу эту, что в условиях почти нулевой видимости сводилось к весьма непростой задаче. Странное дело, обычно Данте не жаловался на зрение и в кромешной тьме мог неплохо видеть, однако на этот раз что-то пошло не так, и кладбище, пусть даже слабо освещенное луной, казалось ему истинным средоточием самой черной черноты мира. Возможно, виной тому была злосчастная пыль или то, что при входе он задрал голову кверху и в течение нескольких минут смотрел прямо на яркую лампу на верхушке столба, тем не менее, сейчас он как никогда скучал по своей верной гитаре. Вот уж кто осветил бы все вокруг с помощью одного лишь высоковольтного аккорда. Искомая могила дожидалась его почти сразу за воротами погоста, хотя Данте сумел разыскать ее только после того, как стащил керосиновую лампу из пустой сторожки, так что времени на все это ушло немало. Два крупных потрепанных ворона, покружив пару минут над земляным холмиком, с хриплым клекотом опустились на вершину треснутого надгробия и внимательно уставились на Данте. Тот мимолетом посмотрел на них и состроил страшное лицо. — Что, пернатые, на мертвечинку посмотреть прилетели? Валите отсюда, пока лопатой не огрел. Птицы, впрочем, ласковый посыл проигнорировали. Данте не стал настаивать, в конце концов, какое ему было до них дело. А вот могила его очень интересовала. Надгробие, как уже упоминалось, могло похвастаться длинной трещиной прямо посередине и крупным сколом с одного угла. Надпись немного выцвела, но различить слова было вполне реально. — Итан Браун, — вслух прочитал Данте, проведя пальцем по грязной табличке. Непохоже, чтобы кто-то навещал захоронение почившего библиотекаря. Следов раскапывания тоже не было видно. Охотнику предстояло это исправить, дабы убедиться в том, что никакая подозрительная личность не добралась до опасных знаний, или что там бедный чудак исследовал. Ради этой цели он кроме лампы прихватил из сторожки увесистую лопату с широким заостренным основанием. Поначалу копалось довольно легко. Могильная земля летела во все стороны, осыпая соседние захоронения целым градом мелких камешков, а вот когда Данте добрался до более глубоких слоев почвы, дело застопорилось. То ли грунт тут был менее податлив, то ли сам он вымотался за день чуть более, чем следовало, но когда, наконец, показалась ободранная из-за тесного взаимодействия с землей крышка гроба, охотнику не хотелось уже ничего. Его опять словно накрыло бесцветной мглой. Он ощущал себя опарышем во чреве полусгнившего трупа, мучнисто-белой личинкой в пустых глазницах или, быть может, разрезанной пополам сороконожкой с уродливыми вытянутыми щупальцами. Вот он стоит над гробом и этими самыми щупальцами бесшумно, словно в замедленной съемке вскрывает деревянную домовину. Изнутри струится такой отвратительный смрад, что хочется закрыть лицо руками и вообще не позволять мерзкому запаху коснуться кожи, не то, что дышать им. Но он все же вдыхает… и падает без чувств прямо на истлевшие кости в некогда черном твидовом костюме. Кап. Кап-кап. Кап. Данте неохотно приоткрыл глаза, и хоть не было видно ни зги, звук откуда-то сверху доносился до него вполне отчетливо. Он пошарил вокруг себя, пытаясь сообразить, где находится, но когда пальцы нащупали шероховатые останки библиотекаря, память услужливо дорисовала подробности. Точно, он ведь провалился в свежевырытую яму с гробом. И судя по тому, что внутри ничего не было, ни намека на какой-нибудь папирус или зашифрованное послание, раскопал он его совершенно зря. Кое-как выбравшись на поверхность, охотник собирался было взяться за лопату и закидать несчастного покойника землей, но внезапно снова услышал отдаленное эхо капель, барабанящих по невидимой поверхности. Это было, черт возьми, необычно, учитывая, что за исключением этого звука тишина на кладбище стояла буквально осязаемая. Данте совершенно точно был уверен в том, что при желании мог бы ее потрогать. Но капли все же падали, и ему было чертовски любопытно, где именно. То самое место нашлось у края кладбища, со стороны, противоположной той, откуда пришел охотник. Грандиозный каменный склеп с вычурным орнаментом и статуями горгулий по бокам от входа поражал своим великолепием и порождал не один вопрос о своем происхождении. Исследуя помещение, он заметил зловонные тушки дохлых крыс, валяющиеся на полу лапками кверху. Вернее, остатками лапок, так как большая их часть сгнила и теперь представляла собой весьма отвратительное зрелище. Все вместе это создавало иллюзию гротеска и немного абсурда. Откуда такому невероятному по красоте и убранству сооружению было взяться в провинциальной дыре вроде Барстоу? Данте поднял керосинку повыше и внимательно, насколько позволяло слабое пятно света, осмотрел дверь гробницы. Вероятно, когда-то она была заперта на массивный висячий замок, однако теперь от него осталась лишь глубокая выбоина в дереве. Значило ли это, что его приглашали войти? Усмехнувшись, охотник толкнул створку и шагнул в неизвестность. Внутри оказалось на удивление светло. Не настолько, чтобы видеть все как при дневном свете, но приемлемо для беглого осмотра помещения. Всему виной были две дюжины свечей в металлических пиалах, расставленные вдоль стен и укрывающие склеп мягкой полутенью. Прямо по центру возвышался каменный саркофаг, обрисованный чем-то темным и мокрым. Прислушавшись, Данте понял, что именно с этого места до могилы Брауна доносились звуки падающих капель. Высокий, метров, наверное, под пять-шесть потолок изобиловал утонченной лепниной, в то время как внизу подле колонн виднелись выдолбленные в цельном камне то ли псы, то ли львы. Вот из их пастей в тот момент, когда Данте проходил мимо, как раз и прыснуло едва уловимое облачко зеленоватого дыма, которое он, как ни странно, заметил, но предпринять ничего не успел. В голове еще мелькнула мысль о том, что уж в такую-то бестолковую ловушку он не попадется, нечего и стараться, прежде чем лихое головокружение вынудило его прислониться к одной из колонн, чтобы восстановить равновесие. Реальность сжималась и разжималась, будто гигантская клякса, формируя с каждым поворотом все новые завитки и рисунки. В какой-то момент Данте даже услышал их. Не ушами, но где-то глубоко-глубоко под черепной коробкой. Ему мерещилось мерное шуршание расплывчатых пятен с постепенно нарастающим гулом, а после того, как гул достиг оглушающей громкости, все резко прекратилось. «Данте» «Данте, Данте» По прищуренным векам пробежался солнечный зайчик. «Данте, помоги мамочке» «Иди сюда, Данте, сегодня твоя очередь развешивать стирку» Охотник ощутил нежное прикосновение хрупкой, но уверенной ладони к плечу. Ева смотрела прямо на него и улыбалась. Не слишком сердито, как было в тот раз, когда он опрокинул кастрюлю с опарой прямо перед днем рождения отца, но вместе с тем достаточно требовательно. «Возьми прищепки, они там, в связке возле двери» Он послушно кивнул и пошел за гирляндой, состоящей из зажимов для белья. Мама бы сильно расстроилась, если бы узнала, что не так давно он соорудил ловушку для крыс из такой прищепки. Нескольких даже удалось обезвредить до тех пор, пока Вергилий не прознал об этом и не разломал «глупую игрушку, недостойную сына Легендарного Темного Рыцаря». Перебросив импровизированное ожерелье через плечо, Данте заторопился обратно, но что-то остановило его, заставило прямо-таки прирасти ногами к полу. Он успел ловко заскочить под стол в тот самый момент, когда в гостиную ворвался отец. Спарда волок за собой сопротивляющуюся жену за волосы, выкрикивая какие-то слова, непонятные для маленького Данте. Должно быть, он перестал их разбирать из-за страха, сковавшего все его тело. Что случилось? Почему отец был так груб с мамой? Данте съежился под деревянной столешницей, лихорадочно соображая, стоит ли выскочить наружу и попытаться вступиться за мать, или лучше дождаться, пока все утихнет и уже потом выяснить, что к чему. Рыцарь тем временем прокричал что-то про Короля Демонов, адские муки и крепко приложил Еву виском об металлический наличник дверного проема. Стало тихо. Очень медленно и осторожно Данте вылез из-под стола, потерянно оглядываясь по сторонам. По гостиной будто торнадо прокатилось: вазы с цветами валялись на полу, разбитые вдребезги, подушки с дивана в не менее плачевном состоянии покоились по углам, а перья из них до сих пор плавно парили в воздухе. — Мама? Данте обошел приземистую полированную тумбу и в ужасе замер на месте. Ева лежала на полу с широко раскрытыми голубыми глазами, стеклянным взглядом вперившись в потолок. Над ней склонился отец… Обращенный в демоническую форму, он драл кривыми острыми когтями мамин живот и кусок за куском извлекал оттуда внутренности, с шокирующей педантичностью наматывая их на свою руку. — Что такое, Данте? — глухим, будто издалека голосом спросил его Спарда. — Так и будешь стоять? Разыщи брата и убей. «Ты убил! Убил его!» «Убил его!» «Убил родного брата!» Данте стоял напротив зеркала посреди просторного холла. Замок на острове Маллет воистину удивлял своим размахом и величием, кто бы ни построил его – у него явно был вкус. В гладкой поверхности отражался он сам, высокий и статный, облаченный в стильный алый плащ, вот только выражение лица было непривычно хмурым. — Почему ты убил меня, брат? — бесстрастно спросило отражение голосом Вергилия. — Свою единственную семью. Ближе меня у тебя никого не было. Его глаза вдруг окрасились черным, а из их уголков потекла густая вязкая кровь. — Так почему ты убил меня? Отвечай, Данте. «Отвечай, Данте» «Ответь!» «Моя жена скоро родит! Если появится мальчик, назовем его Данте» Потертое сидение многотонного грузовика надрывно скрипнуло, когда охотник, покачнувшись от дикой тряски, едва не стукнулся головой о лобовое стекло. Кабина выглядела до одури знакомой. Данте очень не хотелось поворачиваться к водителю. Он бы многое отдал ради того, чтобы иметь возможность выпрыгнуть из фуры прямо сейчас, но, увы, они неслись вперед в мутном белесом тумане, за которым не было ничего, кроме вереницы мертвых мальчишек с перебитыми хребтами и висящими на хлипких жилках глазами. Они дергано ползли по мокрому асфальту по обе стороны от дороги, с усилием волоча свои изломанные тела. Данте все-таки посмотрел на водителя. Тело его было огромным, раздутым до невероятных размеров и по форме напоминающим большого черного жука. Было непонятно, как он вообще умещался в таком ограниченном пространстве, как салон машины, однако это было меньшее из того, что могло интересовать Данте. Вместо лица давешнего дальнобойщика туловище этой твари венчала голова все того же мальчика с порванным глазом и будто завязанной узлом шеей. — Мама, смотри, смотри! — щелкая челюстью, взвыло нечто. — Какое большое у дяди сердце! Давай съедим его! «Убил невинного человека!» «Гнусный убийца!» «Съедим его сердце!» «Съедим его!» Сквозь пелену ужасных видений Данте почувствовал, как несколько человек берут его под руки и настойчиво укладывают на горизонтальную поверхность. Он, в сущности, не возражал: его тело давно требовало отдыха, а уж какого именно и где, не суть важно. Он даже позволил себе снисходительно улыбнуться сквозь сон, когда в запястья и щиколотки разом вонзилось около десятка остро заточенных лезвий. — Что за зубочистки, ну честное слово? — хмыкнул он, не сдержавшись. — Вот кто так кровь пускает? Смешно, ей-богу, смешно. Группа людей в черных балахонах, окруживших своеобразный алтарь, неуверенно отпрянула. Данте между тем уже стряхнул с себя ритуальные кинжалы с узорными рукоятками и привстал с саркофага, на верхней плите которого лежал. — Ваша ошибка в том, что среди всех видений вы показали мне то самое, первое. И сомнения ушли, растворились без остатка. Есть то, на что мы можем повлиять, и есть то, что вне нашей власти. Я не мог спасти родителей, как бы ни старался. Но совесть моя чиста. Так что морок ваш больше не подействует. Вперед ступил человек с золотистыми отворотами на рукавах своей длинной хламиды. Очевидно, он был местным лидером. — Это уже неважно. Ты свою миссию выполнил: Абаддон [3] свободен. — Аба… Кто? Данте недоверчиво выгнул бровь, а человек в черном, приблизившись еще на полшага, громогласно рассмеялся, после чего скинул капюшон, и взору ни на йоту не удивившегося охотника открылся сам отец Купер собственной персоной. — Ты что, в самом деле думал, что мы тут пытались вернуть к жизни павшего Принца Тьмы? — продолжал падре. — Да кому он нужен! Его имя потребовалось для того, чтобы привлечь тебя, сына Спарды. Призыв демона столь серьезного уровня, как Абаддон, требует немалой платы… Сначала мы решили получить требуемую энергию, используя людские страдания и финальный выплеск – их смерть. Нам пришлось бы очень долго собирать необходимое количество из обычных человеческих жертв, так как их мощь ничтожна. Но зачем, если есть ты? Тот, в чьих жилах течет древнейшая кровь самого Легендарного Рыцаря! Мы вышли на тебя случайно и сразу поняли, что это именно то, что нам нужно. Мы позвонили в твое агентство и забросили наживку, упомянув имя… — Хватит уже, я понял, — поморщился Данте, когда голос старика начал повышаться и обрастать восторженными нотками. — Как вы узнали обо мне? Из тени вышла закутанная в черное фигура и картинным жестом отбросила с головы капюшон. Под ним скрывалась та самая шустрая официанточка из «У Молли», всучившая охотнику записку с координатами города. -— У меня договор с Астаротом [4], — торжествующе ухмыльнулась она, накрывая ладонью пах Данте. — Я знаю все, о чем знает он. Охотник безо всякого интереса проследил взглядом за движением ее руки. Каменная плита, на которую его уложили ранее, неожиданно затряслась. Оглядевшись по сторонам, Данте понял, что дрожал не только саркофаг – весь склеп ходил ходуном от нарастающих толчков. Вот только вряд ли это было обычное землетрясение. — Что происходит? — спросил он, обращаясь скорее в пустоту, чем к кому-то конкретному. Официантка с сожалением убрала руку с его тела и отошла назад, к толпе подельников. — Ты – жертва. Ты прошел ритуал, пролилась кровь, и теперь повелитель смерти и Ада явится по твою жизнь и душу. — Ну и ну. Кем угодно был, в какие только передряги не влипал, а вот ритуальной жертвой еще бывать не доводилось, - сквозь зубы процедил охотник, спрыгивая с саркофага. — Сомнительное удовольствие, должен заметить. Продырявили мой костюм, а ведь он денег стоит… — Дитя мое, ты, похоже, не представляешь, что такое ритуальное жертвоприношение, — с жутковатой улыбкой подал голос святой отец. — Смерть – это лишь венец, апогей церемонии. Гораздо важнее то, что жертва обязательно должна страдать, прежде чем отправиться на съедение Абаддону. Не имеет значения, каким способом она убита. Суть в том, чтобы перед смертью, подвергаясь мучениям, как телесным, так и душевным, она могла отдать тому, в честь кого проводится обряд, всю свою энергетику по максимуму. Наконец Данте понял, что общего было у погибших людей, чьи убийства он расследовал, и о чем так настойчиво твердило ему чутье. У каждой жертвы на лице застыли немыслимые страдания, которые они испытали перед самой смертью. Какой бы чудаковатой ни казалась эта жалкая горстка отмороженных фанатиков, изобретательности у них было не отнять. Как и жестокости. — Что ж, ладно, — охотник огляделся и, заприметив Мятежник в нескольких метрах от себя, удовлетворенно кашлянул. — Предлагаю вам всем дружно сложить свои волшебные палочки и сдаться, пока руки-ноги целы. — Ты опоздал, сын Спарды! — прогрохотал отец Купер, извиваясь в религиозном экстазе. — Абаддон прибудет в этот мир, а это значит, что и ты, и все жалкие насекомые, именуемые человечеством, будут уничтожены! Князь Адской Бездны приведет за собой полчища саранчи, и они пожрут вашу плоть, мириады адских гиен будут обсасывать ваши кости, толпы мертвецов разорвут вас на части и разбросают по всему земному шару! Мир познает такую боль, какая ему и не снилась ни в одном из самых изощрённых ночных кошмаров! — он уже не говорил, а кричал, срываясь на визг. — Мы сотрем людей с лица земли и положим новое начало во главе с нашим братством! Адепты «Легиона» станут властителями мира и учредителями мирового порядка! Все последующие поколения, которым посчастливится выжить, станут рабами на службе… — Слишком много трепа, — невозмутимо перебил его Данте, подбирая с пола отобранный сектантами меч. — Давайте уже ближе к делу. Землетрясение тем временем усилилось настолько, что потолок расчертила огромная трещина, а сверху начали сыпаться обломки лепнины. Здание рушилось на глазах, и в то же время оно будто разрасталось во все стороны сразу. Охотник запоздало сообразил, что пол у того места рядом с каменной гробницей, где он стоял, мало-помалу приподнимается, разбрасывая вокруг осколки гранита. Не дожидаясь, пока зияющая дыра между центром, в котором располагался саркофаг, и остальной площадью склепа увеличится, Данте сиганул прямо в толпу ведьмаков, раскидав ближайших из них несколькими ударами кулаков. — Не уйдешь! — взревел падре, принимаясь что-то громко нашептывать, периодически повышая и сразу понижая голос, тем самым обозначая определенный ритм слов. Данте не сразу понял, что именно произошло, но когда он моргнул, то в следующее мгновение уже находился у себя в конторе, прижатый к стене ледяным телом брата. Снова его обнимали отдающие могильным холодом руки, снова касались рельефных мышц тонкие пальцы, царапая кожу грязными, неровно обломанными ногтями. Вот только на этот раз старик даже не потрудился сделать его хоть немного более похожим на оригинал. У этой призрачной копии напрочь отсутствовало хоть сколько-то близкое к присущему Вергилию выражение лица. Вместо молчаливого достоинства – безжизненная гримаса с искривленными в похотливом оскале губами, вместо вздернутого волевого подбородка и опасного взгляда – мимика шута из жалкой пародии. — Я ведь уже говорил: ваши миражи против меня теперь бесполезны, — мрачно бросил Данте, без особых усилий вырываясь из плена иллюзии. — Пережив свои кошмары наяву, учишься по-новому смотреть на, казалось бы, неизменные вещи. Мне больше не в чем себя винить. Ему стоило лишь махнуть мечом, разрубая дымчатую пелену, как исчез и брат, и холл «Devil May Cry». Он снова был в безымянном крошащемся склепе на западе страны, а напротив, прижимаясь близко-близко друг к другу, стояли одетые в черные, хоть и запыленные, полотнища сектанты. В тот самый миг, как они практически одновременно вскинули руки в его сторону и раскрыли рты, с явным намерением озвучить какое-нибудь из своих мерзких заклинаний, идолы собачьих львов, как окрестил их про себя Данте, начали меняться. Сначала они просто вымахали до размеров крупной лошади, а то и лося, а затем, когда величина передних конечностей достигла своего пика, охотник заметил, как они поменяли свою форму с обычных львиных лап на узкие, цепкие, хоть и очень большие, лапки. Точно такие, как у кузнечика или саранчи. Брюхо и морды у странных созданий начали сиять, словно собирая внутри вихрь из частиц света, однако Данте не смог досмотреть, чем кончится эта во всех отношениях странная трансформация, поскольку его отвлек голос вновь воодушевившегося преподобного. — Не отступать! Мы станем правителями мира! Абаддон скоро явится и возвысит нас! Мы… Огромная глыба потолка сорвалась с места своего крепления и с беспощадной точностью навсегда погребла отца Купера под собой. Данте был крайне разочарован. Группа дьяволопоклонников, так сильно досаждавшая ему поначалу, в конечном счете оказалась всего лишь кучкой неудачников, с самым бесталанным из них во главе. А ведь по их милости погибло столько людей, что на пальцах не пересчитать. Став свидетелями смерти своего предводителя, прочие адепты с криками отчаяния заметались по помещению, пытаясь при этом уворачиваться от падающих осколков камня и снующих туда-сюда с громким стрекотом насекомых. Несмотря на то, что склеп сам по себе был немаленький и постоянно расширялся благодаря непонятным толчкам, вкупе с толпой ведьм и нашествием саранчи становилось тесновато. Проще сказать, что вокруг творился настоящий Ад. Суетливый, безумно шумный, насыщенный запахами гнили и праха, а также пропитанный страхом и ненавистью. Огонь свечей давно погас, но видимость внутри была достаточно четкой, поскольку теперь усыпальница купалась в невесть откуда взявшимся свете, идущем снизу, с того самого центра, где ранее располагался саркофаг, на котором Данте пускали кровь и пытали вырванными из прошлого образами. Одна из представителей «привилегированной новой расы», жаждущей захватить мир путем поклонения демону войн, внезапно прекратила беспорядочно метаться по гробнице и бросилась к охотнику в ноги. — Пощади! Мы ведь простые люди из плоти и крови! Я! Я простой человек! — взмолилась бывшая работница «У Молли». — Это все демоны! Демоны заморочили мне голову и заставили служить им, и… — Триш как-то сказала – и я склонен ей верить – что ведьмы не люди, — непоколебимо произнес Данте, возвышаясь над ней подобно карающей длани. — Уж прости, но ты сама виновата в своей участи, раз однажды решила обратиться к дьявольским силам. — Неправда! Меня заставили! — она подалась вперед прямо со своего места на полу, вцепилась руками в колени охотника и проникновенно обратила к нему повлажневший взгляд. — Я не хотела… Данте попытался отстраниться, но она держалась так крепко, что всем телом сдвинулась вместе с ним. Глаза уже были не просто мокрые, слезы из них текли целыми потоками. Тогда охотник осторожно коснулся ее лица, смахнув пальцем несколько капель. В этот момент гигантская саранча в сияющем доспехе и с уродливым морщинистым лицом на продолговатом туловище, лишенном всяких намеков на наличие шеи, встала на дыбы позади ведьмы, широко раскрыла клыкастую слюнявую пасть и в несколько укусов сожрала ее всю. Охотник меланхолично посмотрел вниз на сочащиеся кровью откушенные руки, все еще судорожно сжимающие ткань его брюк. Брезгливо сбросив их с себя одним резким движением, он взмахнул мечом, рассекая насекомое-переростка пополам, после чего оглянулся на тихий дребезжащий звук за спиной. Из одной разжавшейся ладони бывшей ведьмы выкатился маленький пузырек с каплями для глаз. — Дьяволы не могут плакать. Но твои слезы были фальшивы. От следующего коварного нападения Данте едва успел отшатнуться. Мимо пронесся смертоносный шип величиной с кеглю, а следом объявился и выпустивший его таракан. Бряцая металлической амуницией, странное создание устремилось к предполагаемой жертве, но охотнику, откровенно говоря, уже осточертело выступать в роли этой самой жертвы. Как говорится, хорошего понемножку. Он сделал изящный выпад, целясь в голову насекомого и стараясь при этом не упустить из поля зрения двух других, поедающих оставшихся ведьмаков у дальнего конца зала. Вжух! – верхушка саранчи бесшумно съехала в сторону, отсеченная быстрым точным ударом. Еще несколькими выверенными движениями он порешил остальных и настороженно посмотрел по сторонам. По всему склепу валялись искромсанные части человеческих тел вперемешку с оторванными крыльями и конечностями насекомых. Багряная кровь смешалась с зеленовато-желтой слизью, которая, очевидно, текла в жилах кузнечиков-акселератов, и теперь неравномерным ковром покрывала руины здания, стекаясь в небольшие лужи в тех местах, где в полу образовались впадины. Но навострил уши Данте вовсе не из-за этого. Гробницу больше не трясло. Звенящая тишина, рассеявшаяся по залу, беспокоила его куда больше, чем хаос, заправляющий здесь еще несколько мгновений назад. Опасность явилась во всем своем величии, как полагается, нежданно. Сияющий провал посреди склепа, некогда бывший каменным гробом, на долю секунды сомкнулся в единый световой луч, а после в один миг с громоподобным ревом расширился до величины целой башни, сметая все на своем пути, будь то останки живых существ или монолитные обломки гранита весом в тонну. Данте даже был вынужден прикрыть глаза тыльной стороной запястья, таким ярким и беспощадным был этот свет. — ГР-Р-Р-А-А-А-А-А! Оглушающий вой, сравнимый разве что с громом небесным, звучащим в недрах самой ужасающей бури, прокатился над ночным кладбищем. Стены склепа окончательно развалились, поэтому теперь его ничто не сдерживало. Вслед за поднявшейся в воздух могильной землей взрывной волной разнесло в мелкие щепки весь Барстоу. Вполне вероятно, что и ближайшим поселениям повезло ничуть не больше. Охотник, придерживаясь за чудом уцелевшую колонну, смотрел, как из сияющей ямы на поверхность мало-помалу выбирается настоящий великан. Движения его были очень медлительными и тяжелыми, что и немудрено при таких-то габаритах. Данте еще в жизни не видал настолько громадных демонов. Сам Принц Тьмы не смог бы с ним конкурировать, а уж его сложно было назвать карликом. Абаддон по праву назывался царем Бездны. Колоссальные доспехи из черного металла покрывали все его тело, включая скрытые в сверкающих перчатках руки размером с небольшую пристань. Голову повелителя войн венчал шлем с наглухо закрытым забралом и двумя направленными в разные стороны рогами. Единственное, что можно было худо-бедно разглядеть из-под забрала, так это два ярких световых провала на месте глазниц. По правде, Данте не особенно горел желанием пристально всматриваться в его лицо. Мало ли что, а вдруг за светящимися пятнами скрывались такие милые глазки, что ему, охотнику на демонов, стало бы жалко отправлять обратно в Ад столь прекрасное создание. Однако же, пришло время заняться делом. — Эй, Ваше Вашество! — выкрикнул он и, дождавшись, пока громадина неторопливо развернется в его сторону, продолжил: — Отправляйся-ка домой подобру-поздорову, а? Если поступишь, как я сказал, так уж и быть, преследовать не стану. Царь Бездны безмолвно смотрел прямо на охотника своими полыхающими глазницами, будто чего-то выжидая. Данте понятия не имел, чего именно, но в его планы отнюдь не входило бесполезное ожидание. Раз не захотел по-хорошему, значит, стоило наподдать побольнее! Силы, до недавнего времени подводившие его по вине гнусных колдунов, вернулись в полном объеме. Он даже примерно понял, как и почему это произошло. Ведьмины чары, как и любая темная материя этого мира, зиждились на том, что в сердце каждого живого существа таилась тьма, разъедающая его изнутри. Каким бы справедливым и безупречным ни казался человек, даже в глубинах его подсознания всегда нашлось бы пятнышко сомнений, а все потому, что люди часто любят отрицать собственные слабости. Данте же свои слабости принял. В тот момент, когда лидер секты показал ему видения давно прошедших дней, когда заставил смотреть, будто его отец убивает мать, а сам он лишает жизни родного брата и невинного человека, в тот самый момент Данте окончательно отбросил свою тьму. Разумеется, он все еще оставался наполовину демоном. Но кто сказал, что демон не может выйти из тьмы? Сейчас ему предстояло в эту самую тьму загнать одного чертовски здорового типа и, желательно, насовсем. Как только охотник покрепче схватился за рукоять Мятежника, Абаддон напал. Вероятно, он ожидал удобного момента, потому как звуковой всплеск из его пасти, или что там у него было под шлемом, вынес Данте за пределы кладбища, вынудив пропахать по инерции целую траншею. Его бы утащило и дальше, если бы он вовремя не вонзил меч в землю перед собой и не уперся обеими ногами. С нынешней позиции бежать до гиганта было далековато, так что в ход пошли пистолеты. — Кажется, мы уже достаточно узнали друг друга. Не пора ли выключить свет, как считаешь? — с этими словами охотник оттолкнулся от эфеса Мятежника вверх и выпустил очередь из Эбони и Айвори, целясь аккурат в места свечения на лице. Яростный рев, который вполне вероятно мог оглушить среднестатистического человека, возвестил о том, что пусть не все, но хотя бы некоторые из пуль достигли цели. Данте соскочил с меча на землю, рассеянно ковырнул пальцем в ухе, и разочарованно вздохнул. — И это все? Где твои манеры? Мы ведь только начали. Гигантский кулак опустился в нескольких сантиметрах от того места, где он стоял, вздымая целый град из камней, с которыми также смешались фрагменты надгробий и даже части железных оград. — Ого, да ты и без глаз не промах! Охотник вновь взялся за свой верный обоюдоострый клинок и на недостижимой для простых людей скорости приблизился к противнику. Тот больше не старался улавливать звуки, он просто неистово колотил огромными ручищами вокруг себя, очевидно, с целью выиграть время до тех пор, пока ослепленные выстрелами глаза не восстановятся. Но Данте не собирался дожидаться этого момента. Хрясь! – отсеченная по локоть рука в исполинской перчатке со звоном откатилась прочь, разбрызгивая по пути черную, словно уголь, кровь. Вой, идущий из недр пасти Абаддона, стал таким исступленным, что даже охотнику пришлось зажать уши, предварительно выпустив из рук меч. Этим и воспользовался Царь Адской Бездны. Он ловко схватил Данте целой рукой, удерживая ладонью его торс, и поднял в воздух перед своим лицом. Дышалось с трудом. Охотник был оглушен и, мало того, с каждой секундой демон все крепче сжимал пальцы, так что у него начали трещать кости, вот-вот угрожая раскрошиться в песок. Несмотря на свое плачевное состояние, Данте обратил внимание на то, что один глаз монстра уже начал восстанавливаться, и это было совсем нехорошо. Необходимо было действовать немедленно, вот только Мятежник остался далеко внизу, а достать пистолеты не представлялось возможным из-за тесных объятий, которыми его одарил Абаддон. Выход все же нашелся. Закусив губы, Данте изо всех сил дернулся, да так, чтобы вывихнуть одновременно и левое и правое плечи. Было довольно болезненно. Зато и польза была – хватка демона ослабла, поскольку повисшие конечности больше не сопротивлялись давлению, и через мгновение тело охотника под собственным весом устремилось к земле. Кувыркнувшись несколько раз прежде, чем коснуться вязкой почвы, он очень вовремя увернулся с траектории очередного удара огромного кулака. Вправить плечи оказалось делом нескольких секунд. Звонко хрустнув, суставы встали на свои места, и уже в следующий миг Данте с клинком наперевес в прыжке несся прямо на гигантскую тушу. Лезвие меча молниеносно сверкнуло в области предполагаемой шеи врага, после чего тот замер на месте, а потом его голова с влажным скрежетом отделилась от тела и вместе с ним «утонула» в сверкающей яме, из которой он недавно и вылез. Благополучно приземлившись за спиной поверженного Царя Бездны, вернее, за оставшимся от него порталом, охотник закинул оружие за спину и махнул рукой: — Адьес, приятель, было весело! Передавай привет Мундусу. Гигантский провал закрылся точно так же, как и открылся, только в обратном порядке – сначала обширная дыра сжалась до размеров пучка света, а потом с надрывным скрипом захлопнулась целиком, скрывая в себе великана из самых глубин Преисподней. Сплюнув наземь кровью, Данте прислушался к своим внутренним ощущениям. Судя по резкой боли в грудине, парой сломанных ребер он точно мог похвалиться. Пустяк. Если не тревожить их лишний раз, восстановятся в течение нескольких часов, что само по себе было непросто, ведь никаких условий для мирного отдыха в ближайшие дни не предвиделось. Впрочем, Данте пообещал сам себе, что постарается оклематься как можно скорее, потому как из средств к существованию у него остался ровно один доллар и четыре цента по одной монетке. Негусто, как выразилась бы Леди, будь она в курсе происходящего. На вытоптанной и вывороченной земле снова стало невероятно тихо. Данте предпочел бы никому не распространяться о том, как он добирался до конторы из такого отдаленного штата, как Калифорния. Совершенно без средств, да еще и в потрепанном донельзя плаще. По всей видимости, ему в любом случае предстояло его сменить, потому как на те лохмотья, в которые тот превратился, было больно смотреть. Охотник даже мысленно набросал себе примерный дизайн. На нем было бы много пряжек и металла… И красной кожи, конечно. В «Devil May Cry» он вошел далеко за полночь. В холле горел приглушенный свет, на журнальном столике у дивана стояла бутылка и почему-то два бокала. Неужели его ждали? Весь в предвкушении долгожданной, даже можно сказать, выстраданной встречи и, если повезет, жарких объятий, Данте сделал несколько шагов вглубь помещения. В тот же миг наверху послышалось торопливые шаги, и через перила лестницы свесилась длинноволосая голова его напарницы. — Ничего себе, ты вернулся? — удивленно осведомилась Триш, тут же старательно скрывая удивленные нотки под привычным напористым тоном. — Ну что, закончил дело? Где деньги? — Видишь ли, пришлось уделать заказчиков, так что денег не будет, — проворчал охотник, с подозрением приглядываясь к не в меру веселой напарнице. Теперь его начали терзать смутные сомнения, что ждала она вовсе не его. — Они оказались почитателями этого… как его… Бидона. Девушка внимательно посмотрела на него, и у Данте сложилось впечатление, что она пыталась его таким образом просканировать. Затем, будто что-то вспомнив, она поинтересовалась: — Может, Абаддона? — Точно. Язык сломаешь с этими вашими бизонами. Знаешь о нем? Триш задумчиво откинула волосы за спину и с легким ехидством в голосе уточнила: — Ты про того парня с рогами по метру каждый, который является во главе гигантской саранчи, подобной боевым коням с человеческими лицами и в железной броне? Про Царя Бездны? Об этом «Бидоне» идет речь? Данте почесал легкую щетину, успевшую отрасти за безумную недельку вне дома, и осклабился. Не так уж и прост оказался этот демон, про которого так беспечно разглагольствовала его напарница. — Слушай, не уверен насчет саранчи и коней, в их лица-то я как раз и не всматривался, но что-то про бездну папаша Купер упоминал. Пока они перебрасывались колкими фразами, словно играя в пинг-понг, в холл плавно втекла довольная, как мартовский кот, Неван, придерживая руками у пышной груди целую горку каких-то непонятных тюбиков и баночек. — О… — завидев охотника, она остановилась и отпустила в его сторону одну из самых обольстительных своих улыбок. — С возвращением, сладкий. Данте несколько минут молча переводил взгляд с одной дамы на другую, затем подошел ближе к полуголой демонице и наугад выудил из общего вороха колбу с неизвестным пока содержимым. — «Ароматизированное масло для интимного массажа», — прочитал он с этикетки. — «Сочная дынька». Триш фыркнула под его язвительный присвист и, махнув светлой гривой, отвернулась к темному провалу окна. — Как это понимать? Триш, ты хм-м… полировала мою гитару, пока меня не было? — хмуро спросил он, покручивая в руках баночку с «Сочной дынькой». Девушка надула губки, упрямо скрестив руки на груди. Если она и чувствовала себя виноватой, то лишь в том, что попалась. Кто же знал, что владелец агентства явится домой так рано? Она его раньше, чем через пару месяцев вообще дома не ждала. — Нет еще! Я вообще не собиралась здесь задерживаться! Но в конторе было так грязно… В общем, по возвращении с задания я решила слегка прибраться, заглянула в подсобку в поисках какого-нибудь средства, а там она стоит, — охотница кивнула на буквально искрящуюся от переполняющего ее желания Неван. Та разве что на стены еще не кидалась, а уж фигуру самой Триш, да и Данте в придачу, она уже как минимум по второму кругу мысленно обласкала во всех интересных местах. — Сам видишь, как ее кроет. — Дурдом какой-то, — покачал головой Данте, снимая меч со спины и тут же прислоняя его к стене. — Ни на минуту нельзя оставить без присмотра. — Я всего-то собиралась немного поиграть, а оказалось, что ей очень давно не уделяли внимания… Особого внимания, ты понимаешь, да? — М-м. Ну вы тогда, пожалуйста, продолжайте, — усмехнулся охотник, усаживаясь на диване поудобнее с початой бутылкой вина, которую только что утянул прямо из-под носа напарницы. — Можно прямо здесь. Триш сердито нахмурилась. В ее планы вовсе не входило устраивать приватное шоу для тридцатилетнего раздолбая в дырявой, да еще и грязной одежде. — Возвращался бы ты, Данте… Туда, откуда пришел, — ядовито прошипела она, но была остановлена мягкими прикосновениями «гитары». — Не обращай на него внимания, милая, — сладострастно выдохнула она, охаживая стройные бедра и талию блондинки. — Смотри только на меня. Под одобрительные возгласы Данте в его сторону полетел расшнурованный корсет и узкие кожаные штаны. Широкий черный ремень Неван решила оставить, с удовлетворением отмечая, как соблазнительно он смотрится на обнаженном теле охотницы. Подтянутая спелая грудь утопала в прохладных ладонях антропоморфного оружия, а легкие, неуверенные поначалу поцелуи постепенно перерастали в глубокие и страстные, волнуя кровь тихими причмокивающими звуками, с которыми девушки покусывали губы друг дружки. У охотника едва слюнки не потекли, когда они обе сплелись в тесных объятиях. Кожа их контрастировала как свет и тень, но от этого представление выглядело еще более возбуждающим. Они извивались и соприкасались всем телом, алые и белокурые локоны сбились воедино, еще крепче опутав их своими сетями. Потом они дошли до главного, и тут уж Данте не смог спокойно усидеть на месте. Набрав в рот вина, он пружинистым шагом, будто дикий кот перед прыжком, приблизился к ним. Сначала губы Триш, такие теплые и манящие, затем, мягкие и податливые, Неван. Он разделил благородный напиток с каждой из них, пролив – случайно или намеренно – несколько капель себе на ключицы. Оттуда вино потекло по торсу, и едва бордовая дорожка достигла низа живота, «гитара» ловко подхватила ее острым шершавым язычком. Дьяволицы искрились и сверкали, вокруг потрескивали разряды молний – как светлых, так и пурпурных, а Данте, находясь в самом сердце этой вакханалии, упоенно порыкивал, каждой клеточкой тела ощущая непередаваемое блаженство. — Ты была права, Триш. Гадкие создания эти ведьмы, — расслабленно протянул он следующим утром, созерцая потолок над собой. На его правом плече покоилась светловолосая голова напарницы, а слева, там, где сердце, прижалась к груди Неван. — Но я бы с удовольствием повторил при случае. А ты? *** Сноски: 3. Абаддон (Аваддон) – демон войн. Согласно иерархии Агриппы, князь 7-го чина демонов, правящий силами раздора, войн и опустошений (ru.wikipedia.org/wiki/Аваддон). 4. Астарот – демон знаний, согласно западной демонологии. Это могущественный и сильный герцог, «дающий истинные ответы о вещах, касающихся настоящего, прошлого и будущего». Также «он расскажет о падении духов и объяснит причины собственного падения» и может научить людей всем свободным наукам (ru.wikipedia.org/wiki/Астарот).