Мысли роились в голове, создавая хаос и вызывая боль. Что-то внутри провоцировало неконтролируемые спазмы, обхватывая сердце и сжимая его тисками.
Бабушка нежно смотрела, безнадёжно пытаясь угадать настроение внука.
— Она мне показалась доброй и приветливой девушкой, — слова проникали в клетки, всасываясь в кровь.
— Да, она такая, — тихо добавил Эгемен. — Очень внимательная, — он провёл рукой по лбу, сдвигая густые брови и стараясь подобрать правильное определение.
— Замечательная женщина и мама, так ведь? — Мелек знала, что действовала по отношению к внуку непростительно бесчестно, очевидно вызывая в нём бурю эмоций.
— Да, бабушка. Я не могу сейчас найти ни один пункт, по которому я бы сказал «нет», — Ягыз почти сдавался урагану чувств, забирающему логику. Фраза пожилой женщины о встрече с его незнакомкой, выбила почву из-под ног, уверенность в происходящем и все здравые мысли, которые, как правило, доминировали в голове молодого рационалиста.
— И не надо, как бы ты не старался, всё равно не получится, — она сжала руку мужчины в надежде, что он поднимет на неё глаза. — Надо действовать и бороться за счастье, судьба ничего не приносит на блюдце с голубой каёмочкой, — серо-зелёные омуты встретились друг с другом.
Ягыз не знал, как ответить. Отрицать, что девушка для него важна — бессмысленная ложь. Говорить, что смог бы выбросить из головы все мысли о прекрасной брюнетке — коварный самообман. Думать, что у них есть будущее — излишняя самоуверенность.
Он посмотрел на женщину, его взгляд кричал о том, что на обсуждение не осталось ни капли сил.
— Бабуля, я приду позже. Надо разобраться, всё ли готово к командировке, — тихо произнёс мужчина, целуя её руку.
— Конечно, дорогой, — она дотронулась губами до его щеки. — Я всегда жду тебя, — Мелек знала, что осознанно опустила рычаг и впустила огромное количество мыслей в голову внука. Но думала лишь о том, что разговор должен был принести свои плоды.
Ягыз вышел из дома. До набережной было около двухсот метров, шум воды и многочисленных туристов доносился до его обострённого восприятия. Видеть множество чужих лиц, слышать ненужные разговоры, понимать различные проблемы — сейчас всё казалось дикостью. И единственным спасением.
Эгемен направился к Босфору.
Солнце ярко светило, заставляя подставить лицо радужным лучам. Воздух поздней весны одурманивал, обещая начало нового сезона. Дети смеялись и кричали, создавая вакуум незыблемости. Мужчине казалось, что он шёл вдоль набережной, беспощадно окружённый жизнью других. Благоприятный момент для того, чтобы задуматься о своей.
Его ничем не приглядное времяпровождение в одну секунду было сломлено образом незнакомки. Он не мог сказать, что та вторглась и бесцеремонно расположилась в его жизни. Скорее, наоборот, Хазан на цыпочках прошла мимо, зазывая и даря чувство нереалистичности происходящего. Всего одно письмо, которое было предназначено другому адресату, и мир стал другим. Нельзя перечислить, что именно изменилось, но его утро стало более солнечным, а вечера — мрачными. Окружение — более далёким, мысли — близкими и встревоженными.
Она всегда была рядом: в воздухе витал аромат духов, смешанный с её собственным, неповторимым запахом; в проливе бушевали мысли и переживания, забота об Элиф и любовь матери.
Даже в атмосфере всеобщего праздника — ожидания начала лета — казалось, была именно Хазан, призывающая всех не падать духом, а ждать солнца и тепла.
Мысли улетали всё дальше, окончательно вырывая Ягыза из реальности.
Поэтому, он не сразу почувствовал лёгкий толчок, когда в него врезался ребёнок. Опустив глаза вниз, мужчина увидел мальчишку лет семи, пробурчавшего под нос что-то похожее на «Извините» и повернувшегося назад, к девочке, из-за которой, как показалось Эгемену, и произошёл инцидент.
— Ты что, под ноги совсем не смотришь?! — прокричало темноволосое чадо. — А если бы я в воду упал? А если бы руку себе сломал?! А если бы я свою любимую игрушку растоптал?!
— Ай да… — прокричала девчонка, — как можно быть настолько занудным, чтобы даже ворчать в стихах?! — не отставала напарница по краснословию.
За перепалкой, которая продолжалась ещё несколько секунд, наблюдал молодой мужчина. Перед ним с так и не распакованным леденцом в руках стояла Элиф. Было очевидно, что пока девочка открывала сладость, нерасторопный мальчуган был ненароком задет. Быстро вырвавшись из пелены нескончаемых умозаключений, он подошёл к детям, которые практически пустили в бой кулаки.
— Ребята, стоп, — Эгемен попытался встать между маленькими мужчиной и женщиной, так точно передававших, что люди взрослели, но ссоры, возникающие из-за нашей детской, чуткой души, никогда не менялись. — Разве стоит ругаться из-за такой мелочи? — он по очереди посмотрел на маленьких упрямцев. — А ну-ка давайте знакомьтесь.
— Я Булут, — мальчик протянул руку.
— Я Элиф, — девочка аккуратно вложила ладошку.
Ягыз наблюдал, как они переглядывались, безмолвно изучая друг друга. Непосредственность, открытый интерес и неподдельность чувств — то, что было у детей, и чего так не хватало взрослым. Бесстрашие и уверенность как будто жили в каждой клеточке непосед.
— Элиф, — голос раздался в нескольких метрах, стремительно приближаясь. — Я тебя обыскалась, как ты так спряталась? — Хазан мгновенно оказалась на коленях рядом с дочерью, которая искренне улыбнулась и дотронулась до её щеки.
— Мамуль, всё хорошо, — Элиф подвинулась, показывая нового знакомого. — Это Булут.
— Приятно познакомиться, Булут, — брюнетка улыбнулась мальчугану. — Я Хазан, — она протянула руку.
— Приятно познакомиться, — с важным видом ответил напарник дочери.
— А это наш спаситель, — девочка показала на Ягыза, скромно стоявшего чуть поодаль от основного действия. Девушка подняла глаза, быстро меняясь во взгляде — начинались проблемы со зрением или её начальник, на самом деле, был перед ней?
— Аа… — слегка протянула брюнетка в попытках собрать мысли в голове. — Господин Ягыз, — полувопрос непроизвольно выскочил из уст. — Добрый день.
— Добрый день, госпожа Хазан, — она стояла перед ним, окружённая майским солнцем и тёплым ветерком. — Рад видеть вас.
Смущение лёгким румянцем отразилось на лице подчиненной. Брюнетка не ожидала встретить его. Разве такие люди гуляют вдоль набережной в субботу в гордом одиночестве? Кареглазка ещё раз посмотрела вокруг — ни души, которая была бы рядом с ним.
— Я тоже, — Хазан отвела глаза в сторону, пытаясь сосредоточиться на дочери. — Дорогая, как ты? Не ушиблась? — она снова присела на корточки.
— Мамуль, я даже не упала! Я только Булута сбила. Случайно, — быстро добавила хулиганка, когда заметила явное неодобрение в карих глазах.
— Всё в порядке, мне совсем не больно. Я пойду, а то меня родители будут искать. Было приятно познакомиться, — вежливо произнёс мальчик, скромно улыбаясь юной непоседе.
— И мне, — грустно протянула девочка. — Пока.
Соучастник преступления скрылся, оставляя растерянную троицу наедине.
Хазан исподлобья, стараясь не привлекать внимание, наблюдала за действиями босса, пока дочь безмолвно сокрушалась о потере новоиспеченного друга. Ягыз же понимал, что-либо уходит, оставляя девочек, либо берёт ситуацию в свои руки. Решив, что бабушка была права, и жизнь даётся только один раз, он сделал шаг вперёд. «Лучше сделать и пожалеть, чем всегда думать, что могло быть по-другому», — с самого детства твердила ему мудрая женщина. Эгемен только сейчас до конца осознал, о чём говорила Мелек.
— Не хотите прогуляться? Предлагаю посетить Исфанбул* — две пары ошарашенных глаз посмотрели на мужчину. — Думаю, маленькой леди там понравится. Я Ягыз, коллега твоей мамы, — он протянула руку и наклонился к девочке.
— Я поняла! Вы её новый начальник, — девочка радостно улыбнулась, и на миг замерла. — Только, вы же не будете обижать маму, как это делали предыдущие … .
— Доченька, что ты думаешь о парке развлечений? — аккуратно перебила ребёнка Хазан, понимая, что ещё немного и та выложит всю их жизненную историю за несколько минут.
Хитроумный план сработал, и Элиф переключилась на новую тему.
— Да, я очень-очень хочу, — прокричала малышка и наконец протянула ладошку пока ещё малознакомому дяде. — Вы нас отведёте? Мама тоже любит такие вещи, только никогда не говорит об этом. Знаете, она очень красиво смеётся, — заговорщицки добавила девочка.
— Элиф, дорогая, размыкай рукопожатие, пойдём потихоньку, — пробормотала брюнетка, окончательно заливаясь ярким румянцем и моля Всевышнего помочь ей прожить сегодняшний день. Утром светило солнце, пели птицы и ничто не предвещало беды. Как всё могло измениться за несколько минут? И как ей теперь вести себя — разве нормально в субботу идти с руководителем в парк аттракционов? Она чувствовала, как мозг медленно плавился под стамбульскими лучами.
Ягыз видел растерянность и сомнения подчиненной, но даже и не думал отказываться от своих планов. Госпоже Хазан придётся уступить и пойти с ним. С одной стороны, Эгемен понимал, что поступает неправильно и втягивает малышку в соучастники, но, с другой стороны, верил, что Аллах простит его за то, что он хотел узнать девочек получше.
— Пойдёмте, моя машина недалеко. Ты же любишь кататься на автомобиле?
— Я никогда особо не ездила, — задумалась Элиф. — Но хочу! — она радостно подняла ладоши вверх.
— Тогда вперёд! — Ягыз улыбнулся малышке и Хазан, замечая её метания между тем, чтобы потянуть дочь силком домой и сохранить лицо перед боссом. Мужчина решил, что единственный способ прекратить лишние раздумья — не оставить кареглазке выбора. — На машине мы доедем туда за считанные минуты.
Она ждала вопросы: «Что скажете, госпожа Хазан?», «Вы не против, госпожа Хазан?», и, в конце концов, «Нет ли у вас других планов, госпожа Хазан?». Но ни один из них не был задан мужчиной, который азартно общался с Элиф, как будто и вовсе не замечая внутреннего протеста брюнетки.
— Госпожа Хазан, пойдёмте, — повернувшись, молодая мама увидела, как дочь смело дала руку незнакомому человеку, искренне улыбаясь и воодушевленно рассказывая хорошо известную ей историю из садика.
«Но так не бывает, Элиф не доверяет людям так просто. Не впускает их в свою жизнь и не делится сокровенным», — крутилось в голове Хазан, в то время как два новых закадычных друга уже следовали вдоль набережной, иногда поглядывая назад и призывая девушку не отставать. Поспешив за ними, та решила, что подумает о странности ситуации вечером, в противном случае она ещё долго не смогла бы сдвинуться с места, парализованная мыслями.
***
Стамбул, 1958 г.
Мелек завороженно изучала неизвестное помещение, пытаясь сосчитать количество книг на полках и листов с записями на столе. В кабинете было два окна, которые пропускали сумрачный свет, создавая обитель мужчины.
Всё вокруг принадлежало ему.
Метин встал рядом с дверью, слегка облокотившись на стену, и наблюдал за Мелек. Сюда никогда не ступала чужая нога, только он имел право открывать замок комнаты. Поэтому пока супруга не спеша изучала предметы интерьера и их содержание, словно ребёнок трогая вещи в попытках погрузиться в окружающую действительность, мужчина скромно ждал, чувствуя себя полностью открытым и не смея спрятаться от внимательных глаз.
Наконец жена обернулась, её взгляд излучал детский восторг и не говорил больше ничего определённого.
— У тебя такое количество интересных книг, — произнесла Мелек, проводя пальчиками по обложке.
— Ты можешь взять любую, — тихо ответил Метин, все ещё напряжённо изучая супругу. — Они в твоём распоряжении.
— А твои записи я могу посмотреть? — аккуратно произнесла девушка, практически физически чувствуя, что начала переходить границы.
— Да, — он был уверен, что супруга всё равно вернётся, чтобы восполнить пробел. Не было смысла скрывать: если решил провести жизнь с человеком, то нельзя оставлять секретов и недомолвок.
Мелек уже подошла к столу, не решаясь приблизиться. Почерк мужчины был неразборчивым, крупным, размашистым. Полная противоположность её собственному. Было безумно интересно приоткрыть завесу таинственности, но последствия не были очевидны и мешали осмелеть.
Приподняв верхний лист, девушка обнаружила заметки по делу её отца, где рука мужа скорректировала каждую мелочь.
— Ты не бросил наш бизнес? — девушка не хотела показывать, что слышала их разговор.
— А должен был? — тихий голос Метина не повысился ни на герц. — Ты хочешь спросить что-то конкретное? — он перехватил взгляд. — Давай, мы одни в комнате, нас никто не слышит.
— Да, но… — Мелек запнулась, понимая, что говорить дальше нельзя. Рисковать было не простительно в её ситуации. — Это не важно, поэтому не будем забивать голову моими глупостями, — она изобразила лёгкое подобие улыбки.
Мужчина чувствовал, что мог настоять и заставить непослушную жену поговорить с ним. Но он слишком отчётливо понимал, что ему хотелось другого — чтобы она по собственному желанию открыла свою душу.
***
Керем сидел в кабинете, внимательно вчитываясь в медицинские карты пациенток. Он знал, насколько профессия важна, что ему надо всегда быть собранным и осторожным. Рождение ребёнка — один из самых важных моментов в жизни людей, и доктор обязан сделать всё для того, чтобы подарить это счастье.
Резкий звук в коридоре заставил оторваться от бумаг.
— Почему вы пытаетесь меня остановить? Кто вам дал такое право? Тут же не весит табличка: «Заходим только после проведения фейсконтроля госпожой Назлы», — звонкий женский голос доносился прямо у дверей кабинета.
— Вы не понимаете, доктор не любит, когда его беспокоят, он сейчас занят, — уверенный голос спорил, не желая отступать ни на шаг.
— А вы его личный адвокат, кажется. У меня нет времени сидеть и ждать, пока господин найдет для меня минуту, — не отступала бойкая незнакомка.
Керем открыл дверь, разглядывая девушек. Одна — Назлы, уборщица в больнице. Симпатичная турчанка, которая училась в университете и подрабатывала.
Вторая девушка была ему не знакома. Огненно-рыжие волосы длинным каскадом спускались вниз, дотягиваясь до поясницы. Карие глаза сосредоточенно смотрели, бросая вызов и внимательно изучая. Хрупкое телосложение совсем не сочеталось с той силой, которую она излучала.
— Ага, ну наконец-то, — девушка поправила рюкзак. — Я уже подумала, что вы совсем не собираетесь покидать свою берлогу, — суровый взгляд невольно заинтересовал молодого врача.
— Проходите, — Керем отошёл в сторону, пропуская бойкую хулиганку в кабинет. Бравада потихоньку испарялась, и девушка в замешательстве думала, как вести себя дальше.
— Присаживайтесь, — невольный интерес всё больше разгорался внутри.
Он впервые её видел, поэтому у них вряд ли могли быть общие знакомые. Она либо пришла по работе, либо ошиблась.
— Как вас зовут? — замешательство незнакомки становилось всё очевиднее, забавляя Керема.
— Айла, — взгляд карих глаз рассматривал интерьер вокруг. — Я сестра одной из ваших пациенток.
— Я доктор Керем Туран. О ком именно мы говорим? — у него не было ни одной рыжеволосой роженицы.
— Мы говорим о Лале Инан, — степень смущения стала почти нестерпимой, щёки девушки практически напоминали цвет спелого помидора.
Спустя несколько мгновений Керем понял, о ком шла речь. Незамужняя молодая девушка семнадцати лет с русыми волосами и зелёными глазами, которую доставили к ним вместо другой больницы.
— Да, я принимал роды у вашей сестры, все показатели в норме, малыш здоров, — констатировал доктор, невольно ловя себя на мысли, что девушки стали слишком безрассудными и легкомысленными, вступая в беспорядочные связи. — Что вы ещё хотели узнать? — он знал, что не имел права на столь строгий тон, но ничего не мог с собой поделать — уверенность, что перед ним бесчестная девица словно дятел пробивала путь в голове.
Интонация и смена характера диалога не остались неизменными. Взгляд Айлы за секунду очерствел, прогоняя тень смущения.
— Я хочу забрать мою сестру и узнать, сколько мы должны за двое суток её пребывания в этой прекрасной, я бы даже сказала, судя по вашему выражению лица, неприкосновенной больнице, — отчеканила гостья.
— Вы только узнали, что ваша сестра родила? — вырвалось из его уст раньше, чем Керем успел осознать происходящее.
— Меня не было в городе, и я не обязана перед вами отчитываться. Я всего лишь хочу получить её медицинскую карту и чек.
Молодой врач не мог не признать, что девушка перед ним была прекрасна: её карие глаза горели огнём негодования и справедливости, рыжие волосы были отброшены в сторону, а руки сжимали края рюкзака. Почти белая кожа скромно оттеняла жгучую смесь.
— На правах лечащего врача я запрещаю вам забирать пациентку, — ответ, которого не ожидала собеседница.
— Лале родила два дня назад. Вы издеваетесь надо мной? — не выдержав, прокричала Айла. Она рассчитала, что не сможет оплатить ещё хотя бы один день в пафосной больнице.
— Среди нас двоих, однозначно, именно вы являетесь врачом, не так ли? — спокойный холодный тон быстро осадил пыл отчаявшейся гостьи. — Сегодня я не разрешаю вашей сестре покидать стены роддома. Возможно, завтра, — Керем заметил, что неуравновешенная незнакомка хотела сказать что-то ещё и перебил глупую затею, добавив: «Приходите завтра, и мы обсудим дальнейшие действия, госпожа Айла».
Девушка молча встала и покинула кабинет. Бессовестный, не знающий тягостей жизни простых смертных, Керем Туран был несколько раз мысленно проклят, пока та шла к выходу из злосчастного заведения.
Как она оплатит завтра услуги ненавистного доктора? Проживание Лале в больнице? Уход за ребёнком? У неё не было ответа ни на один вопрос, от чего слёзы неконтролируемым потоком полились из глаз.
***
Ягыз и Хазан смотрели, как маленькая девочка с звонким смехом бегала вокруг игрушечного жирафа. Казалось, ребёнок мог лучше всех объяснить миру, что такое счастье. Неподдельное, искреннее и способное к исцелению. Подойдя к взрослым, Элиф замерла — она не знала, как ей называть нового начальника мамы: господин Ягыз, дядя Ягыз или брат Ягыз. Так и не остановившись на конкретном обращении, малышка взяла мужчину за руку и потянула к «Сафари Тоннелю».
— Мамуля, я знаю, ты не любишь эту штуку. Можно мы тогда вдвоём поедем, ну пожалуйста? — жалобным тоном протянула девочка, вызывая лёгкое изумление у Эгемена — получалось, Хазан боялась темноты?
— Элиф, дорогая, давай спросим сначала. Может, господин Ягыз не хочет, — аккуратно сказала брюнетка, не узнавая собственную дочь. Малышка всегда уточняла перед тем, как что-то делать, и никогда не шла так быстро на контакт с незнакомыми людьми. Чувствуя, что всё больше позорилась перед новым руководителем, Хазан постаралась привлечь внимание девочки и намекнуть ей, что им пора домой.
— А вы не хотите? — удивлённо спросила Элиф. — Вы не любите этот аттракцион? — её маленькая ручка крепко сжимала крупную ладонь, оставляя белые следы. Когда смотрели полные надежды глаза, неужели мужчина мог отказать? Неужели мог отпустить переплетённые пальцы?
— Очень люблю, — его честная, искренняя улыбка обезоруживала, мешая молодой маме сосредоточиться. Происходящее казалось нереальным, невозможным и каким-то неприкосновенным. Хазан потрясла головой, отгоняя непослушные мысли. Он — начальник, именно им и должен оставаться. Совместные прогулки, знакомство с дочерью и карусели не имели права присутствовать в представленной ею картине мироздания.
Только Ягыз совсем не был согласен с брюнеткой, размышления которой вопреки её ожиданиям слишком отчётливо отображались на лице.
— Госпожа Хазан, вы уверены, что не хотите составить нам компанию? — с нотками заговора проговорил руководитель.
— Нет, абсолютно уверена, что не хочу, — если она и сейчас позволит отступить от своих границ, то никогда в жизни не сможет реабилитироваться в собственных глазах. — Если не передумали, я вас подожду, хорошо?
— Конечно, мы скоро вернёмся.
Они ушли, помахав ладошками и прокричав, что будут аккуратны. Девушке на миг показалось, что неизвестная сила толкала её в страшную игру, конец которой предугадать было невозможно.
Мужчина всё время наблюдал за кареглазкой с маленькой долей опасения. Она нервничала, не хотела идти на контакт и боялась смотреть в его глаза. Совсем не то, что хотелось бы Ягызу.
Он непроизвольно поймал себя на мысли, что зря настоял на совместном походе в местный Диснейленд, что не надо было давить и опережать события. При этом Эгемен осознавал, что не было ни единственной возможности не поддаться теплу и дурману прекрасной молодой женщины. Брюнетка словно вышла из сказки, которую бабушка всегда рассказывала перед сном. Такая далёкая, недостижимая и притягательная, которая оставляла лишь след невесомого прикосновения.
* Тематический парк Исфанбул (Isfanbul Theme Park) — главный центр развлечений для всей семьи в Стамбуле. 
