error

      Тень замирает и смотрит на Эдди пристально и напряжённо, но без намека на страх — опять неуловимая насмешка вместе с превосходством и вопросом, словно ничего тени не угрожает, словно она знает, что никто её не тронет. Брок мог бы переломить эти руки, что мучили его в грезах, одним движением массивной лапы Венома, раскрошить до состояния порошка каждый палец, согнуть под неестественным углом локоть, и симбиот внутри него от таких мыслей довольно урчит и норовит выползти, чтобы исполнить каждую из этих темных мыслей. Но не в этот раз — Эдди против, он так долго искал эти руки, эти глаза, этого человека, что сейчас теряет всякую способность говорить, даже не генерирует привычные колкости. Его просто ослепляет то, что руки живы. Как же так вышло? Была ли эта счастливая превратность судьбы или же план, готовый как раз на такой случай? Непонятно, как и всегда, если дело касается этих рук. С ними Эдди будто блуждает в лабиринте, где сплошные тупики — руки сплели эту ловушку, словно огромную узорчатую паутину, и поймали Брока с привычной изящностью и подчёркнутым презрением к его персоне. — Карлтон, — имя вырывается глухим хрипом из горла, Брок смотрит и не верит, что на этот раз это не игры усталого воображения.       Дрейк, конечно, видит чужое замешательство, его глаза как будто проникают куда-то глубоко под кожу Эдди и скучающе пересчитывают кости, сухожилия, нервы и капилляры. Взгляд пронизывает, будоражит. Был ли он таким же в первую встречу? Брок не помнит, его мутит от нереальности происходящего, так сильно, что он вот-вот потеряет контроль над симбиотом внутри и сотворит что-то ужасное. Допустить смерть этих рук второй раз Эдди не может, он так долго искал их без какой-либо надежды на успех, что теперь не знает, как себя вести. Он банально потрясён. Руки не принадлежат его другу, чтобы стиснуть их в приветственном жесте, тем более не стоит ждать от них объятий — кажется, эти руки вообще для этого не предназначены, по крайней мере, если речь идёт о прикосновениях и ласке к Эдди. Карлтон неподвижен: он то ли не узнает Брока, то ли не видит никакого прока бежать от него, хотя опасность очевидна. Эдди в какой-то степени даже рад, что Дрейк не так глуп, чтобы пытаться скрыться от носителя симбиота, но Венома, напротив, выводит из себя непоколебимое спокойствие, он хочет показать, что сила всё ещё в его руках, что не только Брок решает, что им делать, потому вылезает-таки наружу.       Тело преображается быстро, но при этом плавно, охваченное чёрной волной, растёт и крепнет, глаза обволакивает огромное белое бельмо, человеческий рот становится пастью. Это пугает, на объединение симбиота с человеком смотреть всегда страшно, и ужас в глазах наблюдателя совершенно нормален. Но его совсем нет в глубине зрачков Дрейка, там что-то иное, такое же темное и ненормальное, как и всё в Карлтоне, там восторг. Извращённое и неестественное восхищение затопляет радужку, Дрейк очарован симбиозом против своей воли, руки сами тянутся к морде симбиота, даже несмотря на то, что Веном хотел и хочет их смерти, руки не могут устоять перед тем, к чему когда-то стремились, что считают совершенным. Жест совсем открытый и даже какой-то ласковый, отчего Веном и Эдди одновременно теряются: они не понимают, чего ждать от этих рук, причинят ли они боль или только прикоснутся. Симбиот не уходит, но контроль его уже не так крепок: Веном не совсем понимает, как вести себя, с одной стороны, Брок явно против причинения вреда Карлтону, с другой, как реагировать на эту жеманность и фамильярность с его стороны, неясно.       Эдди берет инициативу в свои руки. Он наклоняет голову ближе к протянутой руке, так, что между мордой и чужими пальцами остаётся всего пару сантиметров, он хочет ощутить прикосновение, что так долго чудилось ему ночами, принять реальность происходящего, но именно в этот миг руки уходят от контакта — Дрейк будто одергивает сам себя и снова прячется в скорлупу из презрения и ехидства, он, возможно, даже зол на себя, что проявил такую явную слабость, симпатию, но отголоски мечты об идеальном создании всё ещё живут в сознании и порождают противоречивый восторг. Карлтон отступает на шаг назад, но не в попытке бегства, он просто хочет разорвать странную связь, формирующуюся на протяжении всей этой встречи. Руки опускаются и исчезают в объёмных рукавах накидки, и только сейчас Эдди обращает внимание на то, как в целом стал выглядеть Дрейк: он худее и бледнее, чем в прошлую их встречу, закутан в бесформенное одеяние, напоминающее восточное национальное платье, только песочного цвета, под глазами залегли тени. Хочется поговорить с ним, понять и, может, защитить — Веном недовольно рычит на этот позыв, но покорно возвращает хозяину человеческую форму. — Так я всё же жилец? — голос Карлтона буквально разрезает тишину, он полон насмешки, такой неожиданной, что Эдди сначала не верит, что ему не причудились эти слова. — Мы контролируем себя, — больше на автомате отвечает Брок, вовсе не в оправдание, а потом совсем невпопад спрашивает: — Как ты выжил? Я своими глазами видел, как ракета сгорела. — Что ж, как видишь, мне повезло, — похоже, Дрейк не собирается с ним откровенничать и вообще нормально говорить, он, скорее всего, и диалог этот начал больше из интереса и толики осторожности, но Эдди не может сдаться, не хочет и не поступит так, он выцепит как можно больше информации. — Думаешь, я так просто отпущу тебя? — Брок решает перейти в наступление, сейчас рукам от него всё равно никак не защититься: нет ни охраны, ни Райота, ни банально путей отступления. — Давай по-хорошему, поговорим, кофейку выпьем, смерть твою обсудим, а? Я угощаю.       Эдди распаляется и становится похож на самого себя до этой гнетущей истории с ночным наваждением, колкости сыплются изо рта одна за другой неконтролируемым потоком, высвобождая накопившееся напряжение. Теперь, когда руки, что виделись ему всюду, реальны и находятся так близко, Брока немного заносит, он пытается любым способом вывести Карлтона на эмоции, чтобы дальше управлять ситуацией, потому что пока Дрейк спокоен, в играх разума равных ему найти сложно. Самый верный способ — разозлить, а уж как нетерпим обычно Карлтон к неуважению, а тем более к насмешкам, Эдди знает вовсе не понаслышке. Когда-то именно эти черты характера Дрейка сломали Броку жизнь, ну а сейчас должны помочь переиграть ситуацию; Эдди говорит много и не по делу совсем, допускает пару-тройку шуток про безумность Карлтона, смеётся нарочито надменно над неудачами, но всё это время Дрейк подчёркнуто молчит: глаза ничего не выражают, руки спрятаны в рукавах, но нет ни намёка на сжатые кулаки. Словно вся эта ехидная кавалькада проносится мимо, и Эдди ловит себя на мысли, что совсем не знает этого нового Дрейка.       Да, Карлтона — владельца «Фонда жизни» — он, допустим, в прошлом раскусил, надавил на тему слухов и ударил чертовски метко с упоминанием вполне реальных имён погибших, узнанных из документов Энни, но сейчас перед ним совсем иной человек: этому Карлтону нечего терять, его эго и так было уничтожено и растоптано в момент поражения, чем он живет теперь? Кем работает? О чем думает? Переживает ли? Эдди не имеет ни малейшего представления, он почему-то решил, что крах «Фонда жизни», фальшивая смерть и разгромная статья про опыты на людях никак не изменят Дрейка, что он встретит его в неизменно дорогом костюме и с теми же ранимостью и комплексом бога, но сейчас сильно сомневается в этом. За маской прошлого Карлтона Дрейка, всемогущего главы многомиллионной корпорации, прячется просто уставший человек, который совершенно не желает иметь с Эдди ничего общего. Осознание этого неприятно скребется внутри, но Брок изо всех сил старается пресечь это чувство на корню — не хватало ещё жалости к таким, как Дрейк. Достаточно уже просыпаться каждую ночь от фантомных прикосновений. — Это всё, выговорился? — Дрейк звучит устало, он прикрывает глаза, и его рука тянется, чтобы потереть переносицу, но он снова одергивает сам себя, только поднимает тяжелый взгляд на Эдди и говорит с привычным сарказмом. — Я обязательно позже поплачусь в подушку, напишу в дневничке, что плохой дядя Брок меня обидел, но сейчас, я думаю, разговор окончен. Нам нечего обсуждать: ты — на коне, я торчу в этой дыре, потеряв всё. Что тебя не устраивает?       Эдди не знает, что ответить. По логике, единственное, что он в теории может желать, — это правосудие над Дрейком или же его смерть, но ни то, ни другое совсем не прельщает Брока — факт того, что эти руки всё же живы, существуют, даже находятся не так уж далеко, безусловно, радует, но что с ним делать, непонятно. Никаких нормальных или более-менее связных объяснений у Эдди нет, он и нашёл-то Дрейка по нелепой случайности, что уж тут говорить про какой-то продуманный разговор и здравую мотивацию. Эдди просто хочет удержать чертовы руки рядом, полностью под своим контролем, чтобы разобраться в себе, в своём наваждении и выбросить его из жизни окончательно, но как это объяснить Карлтону? На Брока накатывает волна смутного отчаяния, потому как он совсем не понимает, как ему поступить, а взгляд напротив всё прожигает его и проникает глубоко внутрь. Хочется сказать что-то едкое и уверенное, но слова застревают в горле, наружу вырывается совсем иное — то, что так долго вынашивал в себе Брок, что хочет на самом деле сказать: — Дай мне помочь тебе, — тихо произносит Эдди и будто слышит собственный голос со стороны, таким непривычным и слабым он ему кажется. Не верится, что эти слова произнесены им вслух. — Нет, — ожидаемый ответ, но когда Карлтон его всё же озвучивает, Эдди режет без ножа, он чувствует себя таким немощным перед одним этим словом, перед одними этими руками, забравшими его сон и покой, его рассудок. Хочется, как утопающему, вцепиться в чужие запястья и тащить за собой на дно.       Но вместо этого он молча смотрит, как Дрейк тенью исчезает в ближайшем переулке, и собственная беспомощность сковывает по рукам и ногам. Руки исчезают так же стремительно, как вторглись в мир Брока, где были долгое время лишь плодом воображения, но в этот раз разлука вызвана не смертью, а желанием самих рук. Конечно, глупо было верить, что руки к нему потянутся, они бы никогда не приняли помощи от него, особенно от него, но едва различимая надежда терзала Эдди, сейчас же и она утратилась. Это конец? Брок не знает, ни где живет Дрейк, ни где работает, ни с кем взаимодействует — найти его практически невозможно, и эта мысль окончательно выбивает из равновесия. Веном, ощущая это, говорит, что мог бы легко остановить и поймать Карлтона, забрать его для них, стоит только пожелать, но Эдди не уверен, что это будет правильно. Хотя когда он поступал правильно?