***
Петуния, поджав побелевшие от напряжения губы рассматривала то, что раньше было частью улицы. Эпицентр взрыва пришелся как раз на ее кафе и бар, зацепив несколько соседних магазинчиков. Недаром последние несколько дней интуиция выла благим матом, заставив её всеми правдами и неправдами отправить почти весь персонал отдыхать. Почти. Во время взрыва в кафе было три официантки, парочка посетителей, в баре… Виктор. Никто не выжил. И Говард — тоже. Наёмник умер в больнице — слишком обширными оказались повреждения, а Петуния просто… не успела. На десять минут не успела. Там, в холле больницы, у неё едва не случился выброс Пламени, чего не было уже очень и очень давно. Фактически, в последний раз это случилось, когда Ламбо и Такеши пропали на задании. Нашли их тогда только через неделю, в таком состоянии, что… Она просто выжгла то место, превратив окружающую местность в километровый котлован, заполненный раскаленными до жидкого состояния землей и камнями. Сейчас она сдержалась — в Лондоне хватало и одного взрыва. Правда, сдержанности у неё может и не хватить — слишком уж явно подрагивают руки, медленно, буквально по миллиметру покрываясь ожогами прямо на глазах. Разбуженное Пламя, до этого дремавшее у неё в душе, словно дикий зверь подняло голову. Петунии уже очень давно, на самом деле давно — ещё в предыдущем мире — приходилось использовать свою Посмертную Волю на полную катушку — не считая момента смерти, конечно. Фактически, в этом не было необходимости — её признавали и уважали, уже давным-давно перевелись идиоты, желающие вызвать гнев донны Вонголы. То, что она демонстрировала в этом мире, да и в своём — так, ерунда, одна десятая от силы. Поэтому Пламя тихонько дремало, спокойное и мирное, изредка вспыхивая искорками. Этого было достаточно, чтобы подавить противников. Однако сейчас… о, сейчас все запоры слетели, и фактически, все, что удерживало огненный шторм — хрупкое человеческое тело и стальная воля. Поэтому, собственно, ей и опасались смотреть в глаза — там бушевало Пламя. Хвала всем богам, в этом мире не было его носителей, поэтому её гипер-режима никто не видел. Потому что даже если бы Петуния попыталась удержать Пламя внутри, у неё бы ничего не вышло. Слишком сильные эмоции разбудили его. Член её Семьи мертв. Его убили. И пусть Виктор не был Хранителем — это не отменяло того, что он был её. Просто — её. Небо — большой собственник, даже больший, чем Облако. Единожды приняв, оно уже никогда не отпустит. И стоять будет за то, что признало своим, насмерть. И те девочки-официантки тоже были её. Спасибо хотя бы, что Элизы среди них не было, иначе бы Петуния просто бы не смогла удержать себя в руках. Ей и так сейчас с трудом это удавалось — и то только благодаря той самой Элизе, которая вместе с остальными помогала блондинке разбирать завалы. — Мисс Петуния, — аккуратно окликнул её знакомый голос. — Винсент, — кивнула она, впиваясь глазами в фигуру полицейского. Мужчину явственно передернуло. — Вы согласны поговорить сейчас? Или, может быть, вы подойдете к нам сами попозже? — Сейчас, — резко обрубила девушка, даже не пытаясь быть дружелюбной. Впрочем, от неё в данной ситуации этого никто и не требовал. — Тогда отойдем? — неловко попросил Уолкер, неожиданно чувствуя себя очень неуверенно. Он видел Эванс в гневе во время обыска, это да… Тогда она пугала. Как ему тогда казалось. Однако, как показало время, это был не предел. В предыдущий раз это были гнев, ярость, недоумение, даже обида… Вспышки эмоций, калейдоскоп, привычный и понятный любому полицейскому. Да даже ненависть, ледяная и жгучая, была ему знакома. Но сейчас… Сейчас это было что-то другое. В глазах Петунии Эванс не было эмоций, но не было и пустоты. Вместо этого оттуда прозрачно-янтарными глазами (странная игра света, ведь у девушки глаза голубые) на мир смотрела Смерть. Не больше и не меньше. Пылающая Смерть. Отчаянно почему-то захотелось спрятаться, как маленькому ребенку, под одеяло, в надежде, что страшный монстр из темноты уйдет. И неожиданно он действительно уходит, выпуская наружу мать. Взгляд у девушки становится нежным и ласковым, и очень-очень спокойным, а движения — мягкими и осторожными. Для этого Петунии пришлось приложить немало усилий, но она постаралась. Потому что Винсент замер как кролик перед удавом, и неосознанно дрожал. Как бы ни было плохо, и даже если душу раздирает на части, Небо не имеет право выпустить ни капли своей боли наружу. Семья — превыше всего. Винсент тоже… её. Поэтому она просто не имеет права его пугать. И пусть тот этого не осознавал — сейчас он явственно её боялся. Небо — Хранят, но и Небо — Хранит. Небо может яриться, может ненавидеть, может разрушать, но оно никогда не должно причинять вред Семье. — Давайте, — медленно кивнула блондинка, загоняя все отрицательные эмоции вглубь. Это — не для Винсента. Это — для чужаков. Мужчина тихо выдохнул и перешагнул через обломки, выбираясь к более-менее свободному участку. — В последнее время рядом не появлялось никаких подозрительных лиц? — Не знаю, — покачала головой девушка, — я тут только два дня, до этого меня не было в городе. Отдыхала. Об этом лучше спросить Элизу или… Петуния запнулась. — Ясно, — мгновенно отозвался Винсент, делая пометку в блокноте. — Я спрошу у мисс Дарнелл. Тогда, может быть, вы можете предположить, кто это мог быть? — Не знаю, офицер Уолкер. Не знаю. Но одно я знаю точно, — в голосе Петунии появились странные нотки. — Той твари, что это сделала, я сердце выжгу.***
— Туни! Туни! — Лили пыталась дозваться сестру уже десять минут. Блондинка не откликалась, с флегматичным выражением лица наглаживая свою сову. Та от подобного обращения настолько офигела, что даже не вырывалась. — Петуния! — А? Что? — очнулась от своих мыслей девушка. Лили печально вздохнула. — Ты в порядке? — Угу, — буркнула сестра, даже не пытаясь прикрыть свое вранье. — По сравнению с Элизой — так вообще бодрячком. — А что с Элизой? — удивленно моргнула ведьма. — Вроде бы, с ней все нормально было… Петуния усмехнулась, но совсем не весело. — Она надела вдовье платье. Представляешь, пока меня не было, Виктор ей предложение сделал. Свадьба через три месяца должна была быть… — на последней фразе голос блондинки подозрительно затих. Лили тоже замолчала. Она прекрасно видела, как тепло её сестра относилась к этой парочке, да и вообще ко всему персоналу. Подобное было просто сокрушительным ударом для неё. — Хорошо, что я все безделушки, которые Виктор приносил, в дом перевезла. — Ты бы и без этого его не забыла, — заверила сестру девушка. Та мягко кивнула, не отрицая. — Лучше скажи, ремонт будет долго идти? — Месяц где-то. — А проблем с клиентами не будет? — Какие проблемы? — неожиданно брезгливо изогнула брови Петуния. — Черный пиар — это тоже пиар. Людям нужны только хлеб и зрелища. — Не одобряешь? — Не одобряю. — Но пользуешься. — Но пользуюсь, — покладисто согласилась блондинка. — Потому что иначе совсем двинуться умом можно. Сестры снова замолкли. В доме повисла тишина.***
Кончиками пальцев — по холодному мрамору, по выбитым буквам и числам. — Виктор — означает победитель. Что ж, ты всегда оправдывал своё имя. Но в этот раз тебе не повезло, да, Говард?