Хрустальный Человек

- Прессли, эй. Чарли. Штурман бросил последний взгляд в сторону лифта, за которым скрылась целая процессия из штурмовиков, капитана и медика, а потом, суетливо заламывая руки, поспешил ко мне. - Маяк притащили?.. Что-то осталось? - Ничего, - ответил Прессли, как-то странно елозя взглядом по панели управления, будто увидел на ней бегающего таракана. - Маяк взорвался. - Всё летит к каким-то чертям, - выдохнул я ворчливо, прикрывая дрожащей от усталости рукой лицо и спешно отирая пот. - Маяк взорвался прямо в лицо старпому, - добавил Прессли. Я чуть не подавился собственным языком. - То-есть, Найлус, Дженкинс и Шепард... - Нет. Шепард жива, но без сознания. Капитан появится через десять минут. Джокер, что Вы обо всём это думаете?.. - Я думаю, в жопе мы, вот что я думаю, - буркнул я, а затем позволил себе шумно выдохнуть. - Первый полёт... первая миссия... ну да, ну да... Андерсон! - я хотел вылететь из кресла пулей, если бы не последствия такого номера. - Капитан! Дэвид Андерсон был взмылен, как скаковая лошадь, когда пролетел по палубе, спешно отдавая различные распоряжения экипажу. Когда он подошёл к нам в рубку, он решил сразу брать быка за рога: - Так, ребята, не буду обманывать. Ситуация серьёзная. СПЕКТР убит. Дженкинс убит. Шепард в критическом состоянии, но стабилизирована. Маяк утерян. Космопорт Иден Прайма в руинах. Совет безусловно сразу раздует собственное расследование, возможно с привлечением службы безопасности Цитадели и самого Хаккета. Всё плохо. Но! Когда капитан смотрел на нас таким отеческим, тёплым взглядом, все поневоле вытягивались в струнку и начинали сверкать влажными глазами. К сожалению, я не мог встать по стойке "смирно", но выпрямился в кресле настолько, насколько позволяло уставшее тело. Прессли заложил руки за спину, вздёрнув подёрнутый седой щетиной подбородок: я знал, что он за капитаном - хоть куда. Как и я. - Но, - Андерсон положил руку на моё кресло, будто на плечо. - Вы не допустили ошибок. Чёрт. Вы сработали прекрасно. Вся Нормандия сработала прекрасно. Никаких претензий к кораблю. Никаких претензий к экипажу. Всё тихо и быстро, проблемы начались у нашей группы высадки, там они и закончились. Я надеюсь, что высказался предельно ясно: я буду сражаться за лейтенанта Аленко, потому что, вполне возможно, он единственный пойдет со мной под трибунал. Но, как бы нас ни потрепало, Нормандия сработала безукоризненно. Держите дрейф на орбите, пока я не отдам другие приказания. Экипаж свободен на ближайшие три часа. Капитан щёлкнул каблуками и твёрдым шагом удалился в сторону своей каюты. Я было собрался за ним, потому что лазарет находился там же, рядом с каютой капитана, но вспомнил, что необходимо ещё раз перепроверить все системы. Перепроверить нужно обязательно. Никогда нельзя об этом забывать. *** - Чёрт! Я чуть не упал на землю, пытаясь увернуться от несущегося в мою сторону истребителя. Впрочем, лучше бы упал: плечи чуть не переломились пополам, когда я всем телом навалился на костыли. Могу поспорить, если бы под ногами была земля, а не твердый пол, я бы пробурил две нефтяные скважины под собой. К счастью, истребитель остановился, не доехав до меня. За ним двумя чёрными змейками вытянулись тормозные полосы, я явственно ощутил запах озона, будто от барьерных разрядов крейсера. - Ты идиот?! У тебя голова при родах в маме застряла?! Я костерил пилота как только мог, делая несколько осторожных и болезненных шагов в сторону истребителя. Через некоторое время боковая тонированная пластина с шипением отъехала вверх и из кабины высунулась голова пилота в неуклюжем шлеме. - Чего разорался, мать твою?! У меня всё внутри аж заклокотало от такой дерзости. - Да я тебя с потрохами сожру, вот чего! - рявкнул я в наглую морду шлема. - А если бы я отойти не успел?! - Я затормозил вовремя! - высокомерно заявил пилот. Я пожалел, что не могу дать ему хорошего пинка. Впрочем, я уже достаточно близко подошёл... Костыль с глухим стуком прилетел прямо в шлем этого идиота. Он вывалился из истребителя как подстреленная птица. Не обращая особого внимания на боль, которую с успехом глушили гнев и адреналин, я залез в кабину истребителя буквально по спине незадачливого дурака, до которого еще не дошло, что конкретно случилось. - Затормозил он вовремя! - в голос ругался я, не обращая внимания, что вокруг нас уже собралась целая толпа восторженных зевак, студентов академии. ВИ Истребителя услужливо выдал всю информацию по неудавшемуся полёту: последний пилот, покинувший кабину, не поставил системы в режим ожидания, они сработали по заданной им программе сразу же, как только этот дебил сюда влез. Завтра должны были состояться показательные полёты перед комиссией из настоящих офицеров Альянса, перед всеми инструкторами - в общем, полный шмон. Видимо, пилот, который должен был завтра управлять машиной, не додумался, что кто-то еще может сюда влезть. Меня спас ВИ истребителя: заметив разгерметизацию, он включил протокол экстренного торможения и сброса запрограммированных настроек. - Меня спасла грёбаная не запертая дверь, - выдохнул я, обмякая в кресле пилота и неотрывно глядя на красный треугольник, сигнализирующий о разгерметизации. Всё тело затрясло, когда до меня дошло, что могло случиться. Я почувствовал болезненную, липкую слабость, такая слабость всегда предшествует как минимум потере сознания. - Грёбаная... дверь... - Что здесь происходит? - старший инструктор Джонсон наконец смог пробуриться через толпу к нам. - Кораблекрушение, сэр, - не слыша своего голоса, вяло выдавил я. Перед глазами плыли цветные круги. - Вот что здесь происходит. - А ты кто, чёрт тебя дери? - Джонсон напоминал извергающийся вулкан: квадратное лицо побагровело, жёлтые от никотина зубы заскрежетали, даже волосы под фуражкой, наверное, дыбом стояли. Вырубленный мной пилот-неудачник наконец поднялся и снял шлем. - Инструктор Джон Симменс, сэр, - отрапортовал тот. Я с удовольствием заценил огромную красную блямбу в том месте, где шлем выдержал удар моего костыля. Жалко, что синяка не будет. Впрочем, информация, сказанная этим убогим, дошла до моего мозга явно запоздало: меня уже несло. - Инструктор?! Инструктор?! - меня так затрясло, что некоторые из зевак шарахнулись назад, будто я мог заразить их бешенством. - Верблюжья жопа ты, а не инструктор! Какой инструктор не перепроверяет все показатели по тридцать раз прежде, чем завести машину?! Обладатель столь ненавистного мне имени, Джон Симменс схватил меня за грудки, буравя глазами так, будто они готовились стартануть и в процессе отбросить все ступени разом. - Ты, щенок, отсюда вылетишь завтра же. Завтра же. И посадишь свою костлявую задницу в диспетчерской самой задрипанной колонии на границе с Траверсом уже через два дня, это я могу тебе обещать. Он отпрянул от меня, когда я брызнул ему в лицо слюнями, не в силах сдержать сумасшедший, неудержимый смех. Каждый новый заход этого смеха отдавался жгучей пульсирующей болью в руках и груди, словно мне в уши заливали ртуть, а в ноги закачивали расплавленный металл. Но я не мог остановиться. Не остановился я и тогда, когда врачи усаживали меня в каталку, когда ставили капельницу, когда спешно измеряли давление и пульс, когда обезболивающее побежало по моим венам - и я продолжал смеяться даже тогда, когда до меня донеслась фраза Джонсона: - Джокер завтра возглавит выступления. На этом самом чёртовом, мать его через забор, истребителе. *** - Доктор Чаквас! - я осторожно заглянул в полумрак лазарета. - Джефф, прошу, потише, - заботливая доктор появилась откуда-то сбоку, наверное отчёты заполняла. - Что случилось?.. Я бросил взгляд через плечо Карин. Все кушетки были пусты, за исключением одной: неуклюже раскинув руки, увитые плющом проводов от медицинских приборов, неподвижно лежала старпом. Я всё никак не мог вспомнить её имя, почему-то сейчас для меня это стало вопросом первой важности. Такое бывает от переутомления: какая-то мысль захватит твоё сознание - и всё, вперед в страну зелёных пони. - Джокер, ты ужасно выглядишь, дорогой, - Карин взяла мою руку, я не сразу понял, что она всего-навсего бегло проверяет мой пульс. - Доктор Чаквас... - я хотел попросить обезболивающего, много, а еще стимулятора - тоже много, но с языка сорвалось другое. - Как она? Старпом? А Дженкинса точно нельзя было спасти? - Нет, Джефф, нельзя, - похоже, доктор читала по глазам, что мне нужно. Я присел на одну из кушеток, чуть приподнял рукав, хотя он и так был всегда закатан. Осмотрел лазарет Нормандии, хоть уже и видел его: это было первое место, куда я отправился после рубки, когда впервые осматривал корабль. Мне нравилось, что Нормандия мне подмигивала своими иссиня-белыми лампочками, где бы я ни находился, как будто давала понять, что всё хорошо и что она моя, а не чья-то ещё. - Отдохни пару часов, - посоветовала Карин, закончив с инъекциями. - Стимуляторы в твоём состоянии могут только повредить, у тебя и так экстрасистолия. - Что?.. У кого? - я витал в каком-то тумане, чувствуя отходняк после напряжённой работы, стресс и начавшие действовать обезболивающие. - Джефф, у тебя пульс сто двадцать, - заглядывая мне прямо в глаза, отчеканила доктор Чаквас, осторожно придерживая меня за плечи. - Ты понимаешь, что я тебе говорю? - Да-да. Я понял, - я нащупал костыли, встал и кивнул ей, не поднимая головы, лишь качнулся козырёк кепки молчаливо. - Сообщите, когда... - Ну конечно же, сообщим, - успокаивающим тоном заверила доктор. - Никто не сможет сдвинуть эту махину с места без тебя. Только Джефф знает волшебное слово, как всегда я всем говорю. Она еще что-то говорила, когда я вышел из лазарета и постоял с минуту, раздумывая, куда пойти - в рубку или всё-таки отрубиться на свободной койке, когда на меня чуть не налетела какая-то девчонка. - Эй, эй, эй, постой, адмирал, не летите, фрегаты, - громче, чем следовало, бросил я, инстинктивно поворачиваясь к человеку боком, чтобы принять удар костылем, а не телом. - Простите, - девушка выглядела очень взволнованной. - Ой, Вы ранены? Чёрт, извините, я просто совсем запуталась, давайте я Вам помогу. - Не-не-не, леди, - мне почему-то становилось смешно от ситуации. - Всё нормально, я не ранен, просто нёс эти палки капитану, чтобы ему было, чем лупить советников на Цитадели. - В-вот как, - девушка выглядела так, будто по ней проехался мако. Впрочем, может быть, так оно и было. - Я просто хотела уточнить, по поводу коммандера... - Какого коммандера? - я облокотился о стену, потому что ноги начал обхватывать традиционный для анестетиков холодок. - Капитан в своей каюте, если Вы об этом. - Нет, Шепард, - девушка нервно улыбнулась, ломая руки. Я отметил, что она в скафандре, а на скафандре много крови. И какой-то липкой дряни. И вообще она грязная. Чёрт, вот теперь я думаю о душе с ней. - Всё в порядке. Не мешайте доктору делать свою работу, офицер... - Эшли. Сержант Эшли Уильямс. Сэр. Я кивнул в сторону кухни. Нет, койка мне не светила, как и душ. - Давайте по кофе. Только снимите этот чёртов клоповник, сержант Эшли Уильямс...