Писательский очерк

      Горячие пары исходили от вкусно пахнущей ромашкой воды. В ванной комнате царила расслабляющая атмосфера, вода струилась из крана под небольшим напором, пена от процесса диффузии становилась всё больше и больше. Не хватало только музыки для релаксации, как в самых престижных салонах и будет ничуть не хуже. Хотя, можно не отказать себе в удовольствии включить тяжёлый метал, чтобы соседи вновь приобщились к высокому. Конденсат действовал по всем законам физики, а потому маленькие капли уже начали собираться на поверхности белых плиток, деревянной двери, а зеркало запотевать. Приятный аромат химических соединений, названных жидкой пеной для ванн, был уже настолько силён, что от него кружилась голова. Химия и только химия, всё сквозит ею в нашем мире. И иногда она становится слишком явной, настолько что люди научились уже определять её отталкивающий запах. Вот и сейчас запах, который должен был лишь лёгким шлейфом подниматься от воды, уже бьёт в ноздри огромным количеством неприятного хозяйственного мыла, от которого становится дурно. И встаёт дилемма: открыть дверь, впустить относительно чистый воздух и дать воде под остыть, или сидеть так и потерять сознание в воде от ужасного запаха, но зато не уступать в температуре. Со вздохом пришлось выбрать первый вариант и запустить холодный воздух через дверь, от которого вся кожа сразу пошла мурашками, но лёгким стало проще дышать.       В квартире не было отопления, а только старенький электрический обогреватель, который дышал на ладан уже порядочное количество времени. Поэтому единственным спасением во время сезона дождей и холодов были свитера, надетые в сто слоёв, и вот такие горячие ванны. Последнее реже, так как счета за воду тоже, к сожалению, приходят. Но чем реже вещь, тем она ценнее. Весь мир живёт по этому закону, и она – не исключение. Ей всегда нравились вот такие заполненные до краёв горячей водой и пеной ванны, спёртый влажный воздух, головокружащие ароматы всех оттенков, от ели до тюльпанов. Это приносило какой-то отголосок гармонии в неспокойную жизнь. Несмотря на все утверждения о том, что вода очень опасная стихия, люди давно приручили её. Теперь она скользит по множеству труб в разные дома и служит. Она, которой много миллионов лет, служит каким-то жалким человечишкам, недоживающим порой и до семидесяти. Мысли об этом вызывают странные чувства, но девушка спешит отмахнуться от них, когда ощущает, что тошнотворный ромашковый запах слегка выветрился и спокойно можно мыться.       Закрыв дверь на защёлку и перекрыв поток воды, она с удовольствием предвкушает погружение не только в тёплый омут, но и в собственное чувство умиротворения. Когда-то Гераклит сказал, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Это правда, река тоже стихия, нельзя остановить её ход голыми руками и никогда нельзя войти в неё дважды. Всё меняется в этой жизни так быстро, что невозможно уследить за её марафонским бегом в неизвестность. Любые планы могут быть сорваны по капризу матушки-судьбы. Она вершит то, что ей вздумается. К сожалению. К очень большому сожалению. Нельзя ли сделать исключение для такого приятного занятия, как купание? Это ведь так приятно. Но нет, судьба качает головой, пряча озорную улыбку, и скрывается, оставляя её в полном и раздосадованном одиночестве.       Во входную дверь тотчас кто-то стучит и звонит, явно не имея терпения. Хочется ударить стенку за такую вопиющую несправедливость, но она сдерживается, покидает ванную комнату и подходит к глазку. В нём отражается знакомая макушка, и девушка стонет от безысходности. Раз это он, то значит надолго. О спокойном вечере можно забыть, как о том приятном сне, который прекратили сущие пустяки, вроде сильно кричащих птиц. Чувства точно такие же: досада и злость. А может он уйдёт, если не открывать? Подумает, что никого нет дома. Однако, это же Мэтт. Зная его подход, он уже точно осведомлён о её графике работы, распорядке дня и собственных предпочтениях. Возможно, тут даже камеры стоят – она уже знает, что он способен на всё. Это же для безопасности, конечно. Только вот лукавые улыбки совсем не вписываются в контекст.       В ту же секунду на дверь обрушивается очередной удар, и девушка, волнуясь за неё, открывает в чём мать родила. Родилась она, видимо, в рубашке, потому что нет другого объяснения за что ей это всё, поэтому и предстала перед парнем в белой рабочей рубашке, слава богу длинной, но расстёгнутой на первые пуговицы. Не дав ему зайти, она перегородила порог, опершись на косяк и внимательно взглянула на него. Всё тот же Мэттью с неправильной осанкой, запахом дешёвых сигарет и покрашеными волосами. Зачем он это делал, если не осветлял, а сразу красил, оставалось загадкой. Он глянул на неё из-под отросшей чёлки и присвистнул.       – По какому поводу в таком виде? – прокуренный голос резанул пространство, отчего девушка, давно отвыкшая, сощурилась.       – Есть повод, не волнуйся. Зачем пришёл? – она нетерпеливо обвела его глазами, притапывая ногой. Сейчас, когда ей сорвали все планы на свободный вечер, который значился всего одной цифрой, она была не в настроении выслушивать провокации.       – Не впустишь? – интересно, сколько тонн табака он скурил пока они не виделись?       – Ну вообще-то, ты заявился без приглашения, – с каждой секундой её одолевала всё большeе раздражение.       – Злишься, да? – естественно, только по немножко другим причнам. У них расхожие взгляды на эту ситуацию. Мэтт думает, что она, как истинная женщина в его представлении, злится на долгий штиль в их общении. А она рада была бы, если бы он так и не появлялся, лишь бы не рушил планы с ядовито-ароматной ванной.       – Не важно, – ответила она, пробурчав себе под нос.       Постояв немного в гнетущей тишине, девушка постаралась максимально трагично вздохнуть и пропустила Мэтта к себе в дом. Постаравшись игнорировать взгляд исподтишка, направленный на её вырез, она закрыла дверь и проследовала на кухню вместе с ним. В очередной раз ругая его на чём свет стоит и сокрушаясь по поводу своих неудачных знакомств, естественно в голове, она поставила чайник в то время, как парень уже развалилися на стуле. Курить он и не думал, потому что тогда его бы точно погнали в зашей отсюда и ничто бы не смогло успокоить маленький тайфун, возникший на месте девушки.       – Ну и как у тебя вообще? – неловко спросил Мэтт, явно не зная с какой стороны подступиться, чтобы начать разговор.       – Хорошо... было, пока ты не пришёл.       – Неужели были какие-то особые планы? – он сощурился, а его голосе скользнула язвительная нотка.       – Представь себе, что у меня, кроме ваших с Мелло идиотских планов по поимке Киры, есть ещё целая гора дел! – нервы окончательно сдали от таких глупых вопросов. Она с грохотом опустила кружку, и недовольно воззрилась на Мэтта. Сейчас он лишал её трех вещей: пышущей жаром ванны, спокойного вечера и собственного духовного равновесия. Она ведь тоже не железная, сердечко скакало в грудной клетке и выделывало кульбиты. Мало того, что она щеголяет перед ним в откровенном виде, а одна только мысль могла бы привести в краску, так ещё и он подливает масла в огонь. Так сложно хотя бы когда она к нему лицом стоит не глазеть? Подобное просто выбесило и она, ещё раз кинув на Мэтта уничтожающий взгляд, отправилась в ванну.       Закрыв дверь, девушка выдохнула. Горячий воздух тут же окружил её и пробрался через всё тело, мигом заставляя снова почувствовать умиротворение. Бущущий ураган чувств на душе стих, уступая место лёгкой вине. В конце концов, какой бы она не была злой, было неправильно бросать его там одного. Он же тоже переживал, по крайней мере на это хотелось надеяться. Режим молчания не в личных встречах приходилось соблюдать из осторожности, а её постоянно грызли мысли беспокойства. Выдохнув, она уже собиралась выйти и извиниться, если бы дверь сама не отворилась. Мэттью тотчас пересёк порог, и пока его подруга была в ступоре, затворил за собой дверь, больше по привычке, чем из намерения, на защёлку. Она глянула на него, мягко сказать, с удивлением. Все разумные мысли кричали о том, что надо бы вытолкать его от сюда, но влюблённое девичье сердце оно такое упрямое. Его прямо таки тянуло к таким интимным моментам. Ну разве можно её обвинить с банальном желании обнять друга, с которым она не виделась несколько месяцев? А точно ли друга – это другой вопрос. Однако, подобное поведение в теперешней обстановке было бы действительно странным, всё-таки на неё очень хорошо действует расслабляющая атмосфера. Весь гнев исчез и смотрела она на него лишь только с видимым негодованием.       – Позволишь присоединиться? Ты ведь очень любишь принимать ванну, – он усмехнулся, снимая с себя свою меховую куртку.       – Эм, а ничего что мы с тобой... – мысли перепутывались, а она лишь повертела пальцем воздухе, дав Мэтту самому додумать продолжение. От таких предложений у неё перехватило дыхание, а лицо стремительно превращалось в помидор.       – Мы же в детстве один раз мылись вместе, – задорно улыбнулся парень, подходя ближе к ней, заставляя отступать к раковине.       – Ну нашёл что вспомнить, нам сколько тогда было? Лет пять? – несмотря на абсурдность ситуации, девушка не могла отрицать того, что совсем не против принять с ним ванну. В конце концов, она самостоятельная, в случае приставаний вполне отобьётся.       – И что, история, между прочим, циклична, – он подошёл в плотную, и приблизил своё лицо к ней, – Ну же, Юн.       Бархатный шёпот приятным холодком пробежал по коже. Ей показалось, что пульс на какую-то секунду замер, а потом забился везде где только можно: в запястьях, шее, груди. Она не смела дышать, а влажный воздух полностью заполнял её лёгкие и рассудок. Рубашка начинала прилипать к телу и открывать чужому взору всё больше участков. Холодная плитка внезапно тоже потеплела, а Юн не сдержавшись, облизала пересохшие губы. Лицо Мэтта было слишком близко и от такой близости ноги словно подкосились и, не успев схватиться за что-либо кроме парня, он потянула их вниз. Раздался плеск воды и горячая жидкость обожгла нежную кожу. Она попала в уши и в нос, следуя законам физики, выплеснулась за бортики, а Мэттью сверху едва успел опереться за другой край, иначе полетело бы на неё ещё и чужое тело. Слава богу она упала в гору пены, и осталась скрыта, но неловкость момента просто зашкаливала. Теперь они стояли так, что Юн лежала поперёк ванны, с высунутыми ногами, которые касались чужих джинс, а над ней нависал парень, тоже наполовину мокрый и в пене, зато довольный. На его лице играла улыбка, а через несколько секунд он засмеялся. Девушка прекрасно его понимала, она бы и сама пошутила по этому поводу, да вот только спиной она всё-таки ударилась.       – А раньше ты демонстрировала чудеса грации, – он издал смешок.       – Раньше и трава была зеленее, – сморщившись пробурчала Лоу, и постаралась сесть удобнее, а лучше встать.       – Эй-эй, подожди не вылазь, – Мэтт мягко, но настойчиво придержал её за плечо, – Я же сказал, будем вместе мыться.       Вот здесь у Юн вообще отпало восприятие реальности. Он тупо смотрела пока парень снимал с себя джинсы и пуловер, пытаясь осознать, спит она, или нет. От горячей воды сердце билось как сумасшедшее, и девушка действительно подумала, что оно может разорваться. Если приглядеться, можно было бы заметить как грудь её вздымается от каждого стука. И вот когда он уже начал погружаться в воду, осознание ситуации дало обухом по голове. Почему-то Юн была уверена, что лицо её горело ярким пламенем. Мысль о том, что они будут сидеть вдвоём в довольно небольшой ванне, пульсировала в висках. Перед глазами даже на несколько секунд появились чёрные пятна от подскачившего давления, она испугалась, а вдруг кровь пойдёт из носа. Но сдержавшись она отвернула голову и, затащив ноги в ванну, уселась рядом с бортиком, обняв колени. Хорошо всё-таки, что она бахнула чуть ли не пол упаковки пены, зато теперь всю намокшую и просвечивающую одежду скрывали белые тучи.       – Господи, чем мы занимаемся? – задала она вопрос в пустоту, после того, как Мэтт тоже залез в ванну.       – Тем же, чем и всегда – творим какую-то фигню, – хрипло ответил парень, тоже согнув ноги так, что коленки его высовывались из воды.       – Ну-ну, – девушка откинула намокшие волосы назад и, постаравшись как можно больше скрыть смущение, интригующе посмотрела на него, – Ты так и не сказал зачем приехал.       – Время свободное выдалось, – отводя глаза в сторону, ответил он.       – Неужели? – такой ответ вовсе не устраивал Юн, должна быть очень веская причина, иначе она ой как разозлится, – Мог бы просто позвонить. А не заявляться просто так, ещё и в ванну ко мне лезть.       Мэттью странным взглядом посмотрел на наигранно-недовольное лицо девушки и вдруг выдал: – А я думал ты меня любишь.       У Юн глаза стали с блюдца, а дар речи и вовсе пропал. К таким сюрпризам она была морально не готова, а поэтому все рациональные мысли собрали свои вещи и съехали куда подальше из её головы.       – В-в каком это смысле? – заардевшись она почувствовала, как собственные пальцы сжали бортики.       – В прямом. Когда люди любят друг друга, они хотят увидиться, а ты почему-то упорно этого не хочешь, – не скрывая лукавой улыбки, промолвил он.       И тут смутные воспоминания начали вырисовываться, превращаясь из размытых контуров в полне разлечимые отрывки. Но их было слишком мало, а потому девушка осталась плутать в закаулках памяти, пытаясь выудить, когда это она прокололась. Мэтт в это же время наблюдал за её лицом, внутри беззлобно посмеиваясь. Он то всё прекрасно помнил.       – Так, – протянула она, отчаянно стараясь смотреть куда угодно, но только не на парня, – Я была пьяна?       – В точку. Просто вдрызг, я бы сказал.       – Ой-ой, – видимо окончательные воспоминания заполнили её голову, и чтобы не сгореть со стыда, она закрыла пылающее лицо руками. Она вся горела в этих постыдных воспоминаниях, как она шептала что-то ему на ушко и томно признавалась в любви. Ну, это ей так казалось, Юн прекрасно понимала, что на пьяную голову любой идиотский поступок выглядит, как из голливудского фильма. От этого становилось ещё более неловко. Мэтт не выдержал и рассмеялся, одновременно затаскивая девушку в свои объятия. Рубашка шершавой поверхностью прикоснулась к пальцам, а в следующую секунду, Юн ловко перевернули в другую сторону и оцепили руками вокруг талии. Слишком сильно обжиматься не было смысла, но положить голову ей на плечо парень всё-таки смог.       – Мэ-этт, – обречённо протянула она и насколько это было возможно повернула голову.       – Люблю тебя, – его волосы щекотали шею, а сам он оставил поцелуй на плече.       – Угу, – в конце концов, всё не так уж и плохо, по крайней мере не пахнет тошнотворными одуванчиками, а дешёвыми сигаретами и каким-то особенным запахом самого Мэтта. Так тепло и умиротворяюще тихо. Раньше Юн всегда думала, что спокойствие может придти только когда ты в одиночестве. Как же хорошо, что она ошибалась.