Отпуска нет на войне

Травянистый берег спускается прямо к воде, с утра дует легкий ветер, и солнце бликует на то и дело подергивающейся рябью поверхности озера. По противоположному берегу тянется темная полоса деревьев — черные, с синеватыми стволами дубы, тонкие осины цвета белого металла, почти фиолетовые буки. Там гуляют люди: девушки в легких и ярких летних платьях, молодые мужчины в форменных куртках. Там, на полянках, устроились на пикник парочки или целые семьи. Маленькие дети шумно гомонят и время от времени подбегают к кромке озера, чтобы измазаться вязкой грязью и восторженно заверещать от обжигающего холода вечно ледяной воды. Дети постарше кидают друг другу мячик, бродят по роще или смирно сидят на расстеленных пледах с книжками и сандвичами. Здесь вообще довольно много детей, и это неудивительно, учитывая, что основная примечательность парка «Глория Скотт» — это самый что ни на есть настоящий парусный пиратский галеон, стоящий на приколе метрах в двухстах от того места, где на самом солнцепеке, на горячей скамейке сидит Джон Уотсон, бывший солдат. Мимо проходят родители с возбужденно тараторящими детьми, пробегают мальчишки с пластиковыми саблями и в костюмах земных пиратов. А вот к растущему справа от скамейки платану подходит целая толпа ребятишек с воспитательницей, они так внимательно слушают ее неторопливый рассказ, что идущая позади девочка спотыкается и падает, но не плачет, а тут же подскакивает и догоняет своих, жадно тянет шею, чтобы не упустить не слова. Джон невольно прислушивается к тому, что рассказывает воспитательница. Это адаптированная история Большого Переселения, надо же, Джон уже и забыл, как сам в примерно таком же возрасте с жадным вниманием слушал рассказы взрослых, хотя знал эту историю наизусть. — Тогда отважная принцесса София, — неторопливо ведет речь воспитательница, — собрала всех своих подданных и взошла вместе с ними на корабль… Как назывался корабль, дети? — «Гвиневра»! — нестройным хором отвечают ребятишки, и воспитательница довольно кивает. — Правильно, молодцы. И вот корабль поднялся в небо и полетел далеко-далеко! И так же поступили правители других стран. А те, кто отказался улетать, остались на Земле и взорвались вместе с ней, потому что не послушали свою принцессу... Но таких было очень мало, и они все были злые, Келли, не плачь. — Я не плааачу… — шмыгает носом та самая запнувшаяся девочка и действительно тут же успокаивается от улыбки воспитательницы. — Корабль летел долго-долго, и за это время у принцессы родилось триста детишек, которые были очень умными и добрыми, как и сама принцесса, а самого старшего сыночка звали Артур. И когда на исходе двадцать пятого года корабль подлетел к красивой, будто драгоценность, планете, Артур увидел ее в иллюминатор и воскликнул: «Смотрите, это же Бриттани!» Фразу Артура дети, радостно смеясь, говорят с воспитательницей хором, и Джон невольно улыбается вместе с ними. Забавно, ничего не меняется. Правда, провокаторы и лжецы, уже лет триста как обосновавшиеся на Авалонском архипелаге, утверждают, что никакой принцессой Софи Холмс не была. А была она восемнадцатилетней подружкой одного из пилотов шаттлов, и в тот день, когда начался ад, просто встречала своего парня на ракетодроме, чтобы провести вместе вечер. Ей повезло, им всем повезло, что у только вернувшегося с орбиты шаттла было достаточно топлива, чтобы сорваться с горящей планеты. И, разумеется, никого она не спасала и не вывозила — на орбите стоял полностью загруженный корабль-матка, один из тех, что человечество вот уже добрых полвека рассылало во все стороны наудачу. Корабль-матка, кстати, назывался DFR55/CAS, а «Гвиневрой» удачливый пилот называл свой шаттл. Джон как-то видел этот шаттл в историческом музее. Разумеется, детям проще рассказывать о том, что именно этот крохотный челнок на своем борту нес многомиллионное население целой страны. На самом деле корабль-матка — это миллионы подготовленных эмбрионов и тщательно проработанная техника их содержания, вызревания, кормления и обучения. Это колоссальные объемы информации, которые пригодятся новой колонии в случае успешного развертывания. Это чуткая система поиска подходящих для колонизации планет… Корабль-матка мог блуждать от звезды до звезды сотни лет, у него был хороший запас топлива. Вот только у поселившихся на нем людей не было ни времени, ни достаточно ресурсов, чтобы бесконечно путешествовать. На DFR55/CAS в результате набилось около двухсот человек — с лунных, с орбитальных станций: ученые, пилоты, инженеры… Несколько долгих дней они смотрели, как гибнет их родная планета. А потом запустили двигатели и включили киберштурман. Поиск подходящей планеты занял двадцать четыре года, а Софи Холмс была единственной женщиной на корабле. Нет, разумеется, ее никто не вынуждал. Но они все потеряли дом, родителей, жен, детей... И не имели никакого шанса на нормальную жизнь дальше. Поэтому каждый месяц, благо, оборудование позволяло, на корабле зачинался один ребенок, а если вдруг везло, то два. Эмбрионы в свой срок созревали, и на свет появлялись дети, дети ученых, инженеров, пилотов... Когда корабль нашел Бриттани, у Софи Холмс было уже двести девяносто шесть детей, самого старшего, от пилота «Гвиневры», звали Артуром. Именно он стал основателем колонии, именно он короновал свою мать. И именно он и его двести девяносто пять братьев и сестер положили основу Высокому сословию. И даже сейчас, спустя тысячу с лишним лет после Большого Переселения, королевские офицеры не признают естественный способ размножения. Тысячелетний контроль и модификации генома сделали из каждого из них уже не совсем людей. У них, конечно, есть свои семьи, свои династии, но, кажется, только Королева, в память о подвиге Королевы Софии, всегда и неизбежно рожает детей сама. Их, как правило, не бывает слишком много, все-таки даже генномодифицированный организм — это не искусственная колба. У нынешней Королевы, например, пока только два сына: Принц-министр и Главный Конструктор. И если Принца-министра каждый гражданин Бриттани знает в лицо по многочисленным трансляциям, то как выглядит Главный Конструктор в курсе, кажется, только бывший солдат Джон Уотсон. Неплохо выглядит, отмечает про себя Джон, глядя, как Шерлок, по обыкновению озабоченный и взъерошенный, в развевающемся как парус на ветру пальто, спешит к нему. — Бред! — заявляет Шерлок решительно и возмущенно смотрит на Джона. — Теперь это официантка в кафе! Официантка! Зачем переписывать официантку, да еще и так грубо!.. Он берет Джона за руку и вздергивает его со скамейки. — Пойдем, ты мне нужен. — Я ничего в этом не понимаю, — честно предупреждает Джон, но Шерлок только отмахивается. — Мне нужен свежий взгляд. У меня есть одна идея, но она слишком… — Слишком что? — ухмыляется Джон, шагая с ним рядом. — Слишком глупая? — Слишком умная, — недовольно ворчит Главный Конструктор. — Если все действительно так, как я предполагаю, у нас серьезные проблемы. — У нас — это у нас с тобой? — мгновенно собираясь, уточняет Джон. Шерлок только молча сопит, не сбавляя шага. — У всей Бриттани, — говорит он наконец. И Джон может поклясться, что уголок рта Шерлока при этом изгибается в очень знакомой ухмылке. — Вот черт, — говорит Джон. И сам невольно улыбается тоже.