Сердце Ворона

      Маленькая девочка бежала вниз по склону холма, её тёмные кудряшки весело подпрыгивали. Она на мгновение остановилась около одного из тонких деревьев, покрывающих склон, и, смеясь, обернулась назад, чтобы посмотреть на старшего брата, спускавшегося вслед за ней.       — Уна! — тревожно позвал мальчик. — Уна, остановись, не ходи так далеко!       — Там что-то есть! — Повторила девочка, поджав губы. — Я хочу увидеть!       — Мы слишком близко к границе! — Воскликнул её брат и рванулся вперёд, надеясь поймать её. — Мы не должны туда идти… Уна! Маленькая девочка уклонилась от его выпада, и вновь помчалась вниз по склону. Короткие ножки скользили. Мальчик восстановил равновесие и, издав стон разочарования, помчался вслед за ней. Быстро и уверенно. Но она достигла поляны раньше него. На поляне обнаружилась старая повозка. Рядом паслись козы, которых, видимо, впрягали в повозку. А чуть поодаль горел костёр. Над ним на пруте жарилось мясо. «Поросёнок», — подумала девочка, ощутив голод. Она не ела с самого рассвета, потому как была увлечена исследованием местности вокруг летнего дворца её отца и совершенно забыла о еде. У костра сидела очень старая женщина, одетая в тёмно-зелёных тонах. Она наблюдала за внезапным появлением девочки. — Здравствуй, моя дорогая, — сказала она с улыбкой, который не поверил бы ни один взрослый. — Привет. — Ответила девочка. — И откуда ты пришла? — спросила старуха. — Из дворца. — Бесстрашно ответила Уна. Одна из бровей старушки приподнялась. — Значит, ты — маленькая принцесса? Уна утвердительно кивнула головой. Её брат выскочил из линии деревьев и схватил её. — Уна, мы возвращаемся прямо сейчас! Уна пыталась вырваться со всей пылкостью юности. — Да что с тобой, Септимус? — Девочка надулась. — Мы добирались сюда, не видя по пути ничего интересного. Ни пещер, ни скал, ни даже водопадов. А теперь, когда я нашла что-то занимательное, ты хочешь вернуться обратно! Её брат был только на год старше, но даже если жизнь не научила его подозрительности, то беспокойство за сестру заставило его стать недоверчивым. — Мы возвращаемся! — Повторил он, пытаясь тащить сестру к деревьям. — Почему, бедняжки? — Спросила старуха. — Вы, наверно, голодны? Разделите этого поросёнка со мной, прежде чем уйти. Принц Септимус взглянул на тушку над костром. Он был голоден, но… его глаза сузились. Это был не поросёнок. По крайней мере не домашний поросёнок. Это был детёныш дикого кабана. Подходящий улов для полностью вооружённого охотника, ибо чтобы добраться до поросёнка, сначала нужно было разделаться с его матерью… Септимус беспокойно переступил с ноги на ногу. — Спасибо за ваше любезное предложение. — Сказал он вежливо. — Но мы действительно не голодны. Его желудок сопроводил последние слова громким бурчанием, но Септимус лишь сжал зубы, как бы показывая, что на это не стоит обращать внимание. Но его сестру нельзя было провести. — Чепуха, Септимус! — Нетерпеливо сказала она. — Мы голодны. И, конечно же, примем предложение. — Нет, не примем! — Зарычал мальчик, снова схватив ее за руку, и принял более серьезные усилия, чтобы оттащить ее.  — Она заплакала, — старая защита младшей сестры. — Ты причиняешь мне боль, — плакала она. — Я скажу Примусу, что ты сделал мне больно. Или Секундусу. Я скажу Секундусу, что ты причинил мне боль, а потом он убьет тебя… Мальчик остановился. Даже в его нежном возрасте ему было больно слышать, как его сестра так наивно говорит о чем-то, что, вероятно, произойдет рано или поздно, и что он знал, что она в действительности этого не хочет. Второй причиной остановки было то, что попытка переместить кого-то почти такого же размера, как и ты сам, была очень тяжелой работой. Уна воспользовалась тем, что он замешкался, чтобы снова вырваться на свободу и бежать к костру. Старуха приветствовала ее еще одной неискренней улыбкой и поспешила срезать кусочки мяса и положила их на тарелку для маленькой девочки. Септимус подошел и встал позади своей сестры в защитной позе, наблюдая за тем, как она ест. — Свинины, молодой принц? — Предложила женщина. — Нет, спасибо, — ответил он довольно жестко, хотя его гнев был направлен скорее на Уну, чем на старуху. — Как пожелаете, — ответила старуха с загадочной улыбкой. Септимус переступил с ноги на ногу, и завозился с рукояткой маленького кинжала, который висел на поясе. Женщина казалась ему подозрительной, но у него не было возможности рассказать об этом своей сестре, по крайней мере, так, чтобы это позволяли хорошие манеры и осторожность. Уна закончила свой хлеб и мясо, и болтала о козлах, и телеге и о том, какое красивое платье у старой женщины… Септимус почувствовал облегчение, когда старуха прервала её. — Теперь, дорогая, — сказала она, — скоро будет темно, и твой брат беспокоится. Вероятно, вам лучше отправиться домой. Септимус тревожно заозирался. Он знал, что дело идёт к вечеру, но упустил то, что прошло слишком много времени. Солнце садилось, а им предстояло пройти долгий путь… — Пойдем, Уна, — сказал он, осторожно взяв ее руку. — О, подождите, прежде чем вы уйдёте… — сказала старуха. — У меня есть кое-что для маленькой принцессы, — она вытащила кольцо из кармана и протянула его девочке. — Возьми его, дорогая, оно тебе подойдёт. Септимус раздраженно пождал губы. Им нельзя было принимать подарки от незнакомцев, но Уна, чьи понятия о приличиях были слегка размыты, уже приняла кольцо, радостно благодаря женщину. — Взгляни, Септимус, — сказала она, протягивая ему, — не правда ли… — Это…- начал Септимус, собираясь сказать, что кольцо необходимо вернуть, но она будто ожидала от него этого, и, с вызовом взглянув на брата, надела кольцо. А потом она исчезла. На мгновение шокированный мальчик подумал, что она испарилась. Он в ужасе уставился на место, где она стояла. Но потом он увидел маленькую голубую птицу, которая сидела на бревне. Она испуганно щебетала. — Уна! — выдохнул Септимус. Он услышал странный звук и поднял голову, старуха («Ведьма!», внезапно подумал Септимус), смеялась. Он достал кинжал и кинулся к ней, толкнув женщину к её телеге, и прижимая клинок к ее горлу. — Я умею убивать, — прорычал он в ее морщинистое старое лицо, — и я сделаю это, если ты не изменишь мою сестру прямо сейчас! Ведьма опять расхохоталась.  — Если ты убьешь меня, дорогой мальчик, как ты вернёшь свою сестру? Твоя угроза неразумна, мальчик. Глаза молодого принца внезапно защипало. Ему казалось, что почва уходит у него из-под ног. Предполагалось, что тот, у кого есть оружие, должен контролировать ситуацию… Но на этот раз самым мощным оружием было волшебство. Издав разочарованный вздох, который больше был похож на рыдание, Септимус освободил ведьму и поспешил обратно к птице, присел рядом с ней и стал пристально всматривался. На лапке сверкнуло металлическое кольцо… Прочное кольцо. Его нельзя было ни сломать, ни снять… — Почему вы это делаете? — спросил он. — Освободите ее! Ведьма снова засмеялась и села, поправляя свое помятое платье. — Я заключу с тобой сделку, молодой принц, — сказала она, вытаскивая из кармана толстый браслет из черного металла. — Этот браслет не причинит вам вреда, даю слово. Если вы только наденете его, если у вас хватит мужества, я развею чары, которые навела на вашу сестру. Септимус настороженно посмотрел на браслет. — Что он делает? — Спросил мальчик.  — Зачем тебе нужна будет смелость, если я расскажу тебе всё? — ответила ведьма. — Я не хочу причинить вам вред, — продолжала она, и на этот раз ее голос был настолько искренним, что она могла бы одурачить самых подозрительных взрослых людей, — я просто хочу посмотреть, какой защитник имеется у моей маленькой подружки, — она кивнула на Уну. Септимус сглотнул. Он не доверял женщине с самого начала, но… она была ведьмой, которая объяснила ему всё. И она, казалось, действительно говорила правду… Если браслет не повредит ему, и она освободит Уну… — Если тебе действительно нравится моя сестра, ты просто освободишь ее, — заявил он, ища другой выход из ситуации. — И ей придётся возвращаться домой в темноте в компании брата, который является самым трусливым человеком во всём Штормхолде? — Подначила Септимуса ведьма. Септимус закусил губу, чувствуя облегчение. Они все еще были в Штормхолде. Их страна, их земля не позволила бы причинить вред королевским детям, которым ещё не исполнилось одиннадцати. Таким образом, превращение Уны в птицу не должно было ей навредить… Он сосредоточился, пробуждая свой собственный скудный магический талант, пытаясь определить их положение. Они были близки к границе, как он и думал, но ощущения были размытими и он не мог определить их точное местоположение. Но ведьма сказала, что они всё ещё находятся в королевстве. Старуха протянула браслет. Септимус посмотрел на беспомощную маленькую птицу, которая была его сестрой. — Если я надену его, ты освободишь Уну?» — Спросил он. — Конечно, — сказала ведьма, — скорее, скорее, солнце уже почти село! Септимус снова сглотнул. Он сильно боялся, что совершает самую большую ошибку в своей короткой жизни, но он не мог оставить свою маленькую сестричку в таком положении… Он взял браслет у ведьмы и посмотрел на него. Такой тяжелый и черный. Браслет защёлкивался на небольшой замочек. Септимус открыл замок и изучил внутреннюю поверхность украшения. Мог ли он доверять ведьме? Конечно же, она не решилась бы оставить принцессу Штормхолда в таком состоянии… Их отца провоцировали и намного меньшие проступки. Птица взглянула на него, отчаянно пытаясь… предупредить, умолять или просто продолжая бессмысленно щебетать. — Отлично, — мрачно сказал он, и надел браслет. Замочек щёлкнул. — Все в порядке. Освободи ее. Ведьма засмеялась. Она так сильно рассмеялась, что ей пришлось ухватиться за свои тощие бока, чтобы не лопнуть от смеха. — Освободи ее! — Отчаянно повторил Септимус, испуганный ее смехом. Он схватил браслет и попытался сорвать его, но тот не открылся. Мальчик нервно облизал губы. Он не повредил браслет, но тот не хотел открываться. И ведьма так торжествующе засмеялась… — Освободи ее! — Заплакал он. — О, какой день! — захихикала ведьма. — Какими наивными глупцами являются дети! Принцесса! Принцесса будет моей служанкой!.. Как прекрасно! И принц, какая шутка! Но я не могу его использовать… Ступайте прочь, маленький принц, — сказала она, махнув рукой, — уходите и наслаждайтесь своим браслетом. Теперь… — сказала она, глядя на маленькую птицу с внезапным вниманием, и вызывая тонкую серебряную клетку из воздуха. -Яркая птица. — Нет! — крикнул Септимус, — Мы в Штормхолде, ты не можешь! Но он знал правду еще до того, как она ответила. Правда легла тяжким камнем на его сердце. — Мы не в Штормове, маленький дурак, — сказала ведьма и потянулась к птице. — Нет! — Яростно закричал Септимус, бросившись к женщине — Улетай, Уна! Принц и ведьма схватились на мгновение, мальчик отчаивался, женщина раздражалась, затем она отбросила его в сторону, неистово глядя на свой приз. Септимус увидел это, вспышка голубого на полпути к кромке леса… в Штормхолде. Он вскочил на ноги и бросился вперед, и как только он оказался среди деревьев, Септимус понял, что находится на своей родной земле. Он услышал проклятия ведьмы позади, но надеялся, что она не посмеет последовать за ним. Он взобрался на холм так быстро, как только мог, отчаянно ища глазами синию птичку. — Уна? — жалобно позвал он. — Уна! Но её нигде не было. Солнце было на горизонте, оно практически село. Браслет обжигал запястье принца. Мальчик царапал его, пытался стянуть, но он не снимался. Когда солнце исчезло, мир Септимуса погрузился во тьму.