Another

«Наша жизнь так непредсказуема!» - переворачиваясь на другой бок, спиной к окну, в стеклах которого отражался желто-розовый закат, думал Кагами, закрывая правый глаз ставшим привычным за эти тридцать девять дней жестом. - Аомине-чи, а ты любишь закаты? - звонкий мальчишеский голос раздался возле самого уха, напугав задремавшего было обладателя до полусмерти. Правда, своей собственной - представить знаменитого на всю школу баскетболиста Аомине Дайки, умирающего от страха, было не то, чтобы сложно, а просто невозможно. Как невозможна и та действительность для синеволосого парня, где его лучший друг не расплывался бы в глупой, влюбленной улыбке каждые пять минут. - Ага, - согласился Дайки, перекатываясь с живота на спину и встречаясь взглядом с ободками цвета темного расплавленного золота, сейчас казавшимися в закатных лучах уходящего солнца почти розовыми. «Так необычно…» На секунду глаза напротив удивленно расширились от внезапной близости с объектом своего восхищения, и Рета отодвинулся настолько, чтобы не чувствовать чужое раскалено-горячее дыхание на своих губах. - А я не люблю! - выпалил блондин, тщетно пытаясь скрыть смущение и растерянность, но его с головой выдавал дрожащий и слишком высокий голос. «Будто пытается перекричать самого себя.» - Почему? Ты же ведь любишь все красивое, разве нет, Кисэ? - Это красиво, конечно, но… В одиночестве смотреть на закат очень грустно, Аомине-чи. Хотя ты вряд ли считаешь так же и… - Сейчас ты не один! - видеть грусть в вечно веселых глазах было непривычно и как-то…неправильно? Да, именно так - это было очень неправильно и противоестественно. «Он всегда должен быть счастливым.» - Аом… Аомине-чи? - испуганно пискнул Кисэ, когда лежащий рядом с ним парень резко потянул его на себя, отчего их носы соприкоснулись, а глаза были так близко, как никогда раньше. - Рета, - выдохнул Дайки, впервые назвав блондина по имени, и поддался вперед, отбрасывая назад разделяющее их расстояние. Поцелуй, слаще меда и горячее действующего вулкана. Как давно они оба жаждали его, представляя во снах и грезя им наяву? - Знаешь, Аомине-чи, наверное, я теперь полюблю закаты больше всего на свете! - Кто бы сомневался, Рета! «Никогда нельзя предугадать заранее, когда наступит твой последний день!» - Тайга раздраженно фыркнул, подскакивая с нагретой кровати. Ты откладываешь какие-то дела «на завтра» и почему-то свято уверен на все сто процентов, что это «завтра» непременно настанет, и ты сделаешь все запланированное. Или не сделаешь, но это тоже рассматривается как вполне вероятный исход. А что, если «завтра» не наступит? - Рета, пройдемся завтра? В эту ночь Дайки не спалось. Мешало все: и слишком яркая луна, и громкие голоса за стеной, в который раз выясняющие отношения, и отсутствие поблизости одного блондина, укатившего на две недели на фотосессию в другой город, оставив его, Аомине, здесь одного. Правда, синеволосый парень ни за что бы не признался, что ему не хватает бесконечной болтовни друга, его светлой макушки и согревающей улыбки, мечтательной дымки в глазах и… Ему не хватает Кисэ, со всеми его недостатками и достоинствами, жутко надоедливого и приставучего парня, нежного любовника и хорошего друга. - Хаха! - рассмеялся в трубке мелодичный голос, который Аомине готов был слушать не переставая двадцать четыре часа в сутки. А потом сойти с ума и загреметь в тюрьму за особо извращенное убийство. Так что «двадцать четыре часа» - все же перебор. - Не знал, что ночью в Аомине-чи просыпается спящий обычно шутник! - Ты обо мне многого не знаешь, - не остался в долгу Дайки, чувствуя, как внутри разливается согревающее тепло, которого явно недоставало в эти недели. - Неправда! - возмутился Кисэ. - Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было еще! - Ну конечно, - усомнился в правдивости собеседника Дайки. - Поверь мне, - тихо хихикнул Рета. - Аомине-чи, твое предложение, конечно, восхитительно во всех смыслах, но возвращаюсь я послезавтра. Неужели забыл? «Вернись раньше! Я… Кажется, я скучаю.» - Я помню. - Я соскучился, Аомине-чи! - послышался в трубке жалобный голос, и перед глазами Дайки предстала вполне четкая картинка, как блондин забавно надувает щеки и делает обиженное лицо, словно отняли у ребенка заветную конфетку. - Я тоже... соскучился. Аомине Дайки никогда не умел отказывать этому выражению «вселенской обиды и несправедливости». Пошарив рукой по заполненной разной всячиной тумбочке, о происхождении которой Тайга старался лишний раз не думать, Кагами нашел телефон и набрал заученный наизусть номер. - Да, Кагами-кун? - прохладный голос на другом конце провода был для парня лучшей наградой за еще один прожитый день в компании «злобного духа правого глаза». - Тецу, пройдемся? - Скоро ночь, Кагами-кун, - Куроко покачал головой, с тихой улыбкой удивляясь порывистости своего возлюбленного. - Но завтра я весь день свободен. «Я хочу увидеть тебя сейчас, Тецу! И все же…» - Завтра тоже хорошо, - согласился Тайга. - Я зайду за тобой. - Тогда до встречи, Кагами-кун. - До завтра! «Наша жизнь непредсказуема и коротка. Даже черепахи живут гораздо дольше людей.» Тайга понял это после того, как узнал историю Аомине Дайки. Он все еще ненавидел «недопризрака», нагло занявшего место в его жизни и навязывающего ему свои воспоминания, однако… - Завтра твой последний день, верно, Аомине? - бросил в пустоту Кагами, и в тот же миг на месте пустоты, куда был устремлен взгляд разноцветных глаз, соткалась знакомая фигура в синей толстовке и со спрятанными в карманах руками. Благодаря ему Тайга осознал, как в действительности важно каждое прожитое мгновение, и как оно быстротечно. В глазах все еще плескалась ярость, но теперь к ней примешивалась и небольшая, почти незаметная капелька симпатии. Дайки коротко кивнул, соглашаясь с расчетами своего «носителя». Завтрашний день будет для него последним. Это относилось к тем вещам в мире, что одним своим существованием опровергали известную пословицу о том, что «Все невозможное - возможно» или «Никогда не говори «никогда». Кагами хотел насладиться в полной мере всеми секундами и миллисекундами, что отмерены ему судьбой. Более того - он твердо решил, что хочет разделить все свое время с голубоглазым юношей, который понимал и знал его лучше всех в мире. «Тецу, я хочу быть с тобой. Всегда. Теперь я это понимаю.» *** Сороковой день, прошедший со времени злополучной, а может даже судьбоносной, аварии, ничем не отличался от обычного осеннего дня, когда лето только-только закончилось, но и зима не горит желанием вступать в свои законные права, даря младшей сестренке время порезвиться вдоволь в собственное удовольствие. Ярко светило солнце, ослепляя слабые после перенесенной операции глаза, под ногами шуршали разноцветные листы, порядком испачкавшиеся в грязи и потерявшие большую часть своих красок, что когда-то радовали блондинистую модель Кисэ Рету, давно не появляющегося на обложках журналов и страницах газет. Словно весь мир забыл о нем и о том, как пророчил талантливому и неповторимо-прекрасному юноше многообещающее будущее со всеми возможными благами и обязательным хэппи-эндом в конце. А рядом шел, попивая из полосатой трубочки любимый ванильный шейк, Куроко Тецуя, уголками глаз следя за жестикулирующим и что-то вдохновлено рассказывающим парнем. «Кагами-кун изменился после выхода из больницы, но сейчас он выглядит точно таким же, каким был раньше. Будто ничего и не случилось. Да, сегодня ведь сороковой, последний день…» Блуждающий по лицам прохожих взгляд разноцветных глаз остановился, загипнотизировано вглядываясь в до боли знакомые светлые волосы стоящего на противоположной стороне дороги высокого парня, резко выделяющегося среди других людей. «Невозможно! Это же…» - Рета! - прокричал синеволосый парень, бросившись к блондину, не раздумывая ни секунды. Время, в его случае, было слишком ограниченным понятием, чтобы разбрасываться им на такие ненужные вещи, как анализ ситуации или продумывание дальнейших действий. Не было времени даже вспомнить, что он уже мертв, а его тело погребено под толстым слоем земли. Не отдавая себе отчета, потеряв на мгновение возможность контролировать собственное тело, Кагами сделал шаг вперед, открыв рот, чтобы что-то сказать… «Нет!» …и остановился, словно громом пораженный, не обращая внимание на недоуменный взгляд Куроко, сразу же сменившийся молчаливым пониманием. А юноша на той стороне, словно почувствовав, напряженно застыл и заозирался, выискивая что-то в толпе проходящих людей. Нашел. Золотые глаза встречаются с вишнево-синими и кажутся настолько близкими, будто их сейчас не отделяет несколько десятков метров. Губы открываются, складываются в «Аомине-чи!», хоть Кагами не слышит ни слова из-за проносящихся по дороге машин и грохота работающих моторов. Мимо проезжает экскурсионный автобус, прерывая возникший зрительный контакт, и Тайга, вновь взглянув на то место, где стоял блондин, видит только пустоту. - Рета… Кисэ Рета… Порыв ветра подхватывает, унося с собой несказанные слова, а вместе с ним Тайга чувствует, как тело покидает жившая там сорок дней душа, не принадлежащая ему. - Прощай, Аомине Дайки. «Это конец?» *** - Рета, чтобы ты сделал, если бы я завтра умер? - Дайки задумчиво крутил в руках синий колпачок ручки. - Если бы ты завтра умер? - переспросил Кисэ, поднимая на друга удивленный взгляд. - Разве такое возможно? Что за ужасы тебе в голову приходят, Аомине-чи? - А все же? Что было бы с тобой? - Ну... Как бы банально это не звучало, но я бы не смог жить без тебя, Аомине-чи, - пожал плечами блондин, говоря это, как что-то, само собой разумеющееся. - Ты бы тоже умер? - Дайки наконец поднял голову, наталкиваясь на очень серьезный взгляд родных глаз. - Конечно! Я же люблю тебя! - на губах снова заплясала веселая улыбка, обнажая ровные ряды белых зубов, которые, возможно, заставили бы не одного стоматолога удавиться от зависти и осознания собственной ненужности. - Я бы не хотел, чтобы ты умирал, - все еще прибывая где-то в своих мыслях, заметил парень, наигравшись с колпачком и отложив его в сторону. - Тогда и ты живи! - последовал мгновенный ответ, и комнату озарил искренний смех двух юношей. - А вот и буду! - не до конца отсмеявшись, пообещал Аомине. - Клянусь, что буду жить ради тебя. И никогда не умру! - То есть, будешь жить вечно? Не многовато ли? - Для нас в самый раз, не беспокойся, - заверил Дайки, широко улыбаясь. - Ну что ж… Тогда мы оба будем жить вечно… Ради друг друга, да? - Да. *** - Я сдержу свое обещание, Рета. Ради тебя… Кагами вздрогнул, услышав в шелесте ветра холодный шепот, пронизывающий до костей. Правый глаз горел огнем. - Прощай.