Горе-менестрель

Амбаруссар легкой, пружинистой походкой прогуливались по коридору и о чем-то разговаривали. Как только их взгляд остановился на застывшем в нелепом положении Маглоре, по лицам поползли хитрые улыбки. Макалаурэ решил опередить их и отклеившись от стены, выпрямил спину и спросил: - Что это вы тут делаете? – спросил он, конечно же первое, что пришло ему в голову. Ну, не совсем удачно это ему пришло. Близнецы прыснули. - А будто бы нам по собственному дому ходить нельзя – парировал Амрос. - Ага, а вот ты чего такой испуганный тут торчишь? – поддержал Амрод, взглядом сканируя старшего брата. Тот в свою очередь попытался принять важный вид, как это обычно делал Майтимо, и попытался сказать таким же величественным тоном, что в меру ситуации выглядело весьма забавно. - Кхм, я спустился вниз… - уж было начал он, но его перебил один из близнецов: - Мы видим, – второй ему в ответ рассмеялся, чуть подавшись вперед. Маглор понял, что так этих двух сорванцов не переговорить, надо было вступать в более эмоциональную атаку. - Что это вы решили прогуляться так рано? Вон – нолдо ткнул рукой в окно – еще совсем рано. Небось что-то задумали, да? Ну уж я узнаю, – он помотал указательным пальцем, как бы ругая. Но совершенно забыл, что в этой руке у него была лютня. Та выскользнула из рук и с грохотом приземлилась на каменный пол. Пока Макалаурэ успел что-то сообразить, его младшие братья среагировали быстрее и один из них быстрым движением поднял музыкальный инструмент. - Ай… - только и успело вырваться у пострадавшего. Близнецы не обратили на этот возглас никакого внимания. - Это же… - начал Амрод. - Финрода, – кивком подтвердил Амрос, - уж её нам никогда не забыть. После того как мы у него стащили струну перед выступлением… - второй в это время тихо захихикал, вспоминая столь важное происшествие. - Угу, помню-помню, он её чуть не сломал тогда. Еще царапина должна была остаться, – тот из братьев, кто держал инструмент в руках, стал крутить его в поисках этой знаменитой царапины. А Макалаурэ стоял в совершенной растерянности. «Ну почему я не Майтимо и не могу на них так прикрикнуть?» - сокрушался он. И вдруг со второго этажа, позевывая, но уже в повседневной одежде, спускается вышеупомянутый. Он останавливается на лестнице и переводит свой изумленный, не до «конца проснувшийся» взгляд с одного на других. Затем до него доходит, что Маглора надо выручать, и он, уже спускаясь, принимает вид истинного старшего брата. Затем он подходит сзади к близнецам (чего, конечно требует закон жанра) и выхватывает у них лютню, тут же наступая в словесную атаку. - Вы зачем забираете чужие вещи? Скажите мне на милость, зачем?! ... Стоп, это же Финрода. – Майтимо опешил и удивленно посмотрел на своего младшего брата. Тот усиленно пытался показать, мол, потом объясню. Старший кивнул и прежде, чем эти две рыжие головы успели что-то сказать, продолжил. - Но это не столь важно. Я огорчен вашим поведением! И вы оба сейчас же отправляетесь… на улицу. Вперед, вперед! Он уже их буквально выталкивал в сторону входной двери. Они пытались что-то сказать, но просто не успели. С силой захлопнув за ними дверь, Маэдрос наконец получил возможность нормально пообщаться с братом. Он пробежался по нему взглядом, еле сдержав смешок от такого нелепого вида, и спросил: - Ну? И что все это значит? И почему отец с утра закатил истерику? Маглор вдохнул поглубже и начал рассказывать: - Недавно я с золотоволосыми нашими родственничками ходил на главную площадь Тириона. Ну и там были певцы разные. И наш кузен Финдарато стал хвалится. Мол, что он так тоже умеет. Мы его попросили доказать, он достал лютню и запел. А тут я высказаться решил. Сказал, что так любой сможет. Он рассмеялся и ответил, что если я за месяц научусь петь, то он возьмет свои слова обратно и… - Маглор хитро захихикал, – должен будет на этой же самой площади целовать первых десять эльда. Представляешь, как это будет забавно? Майтимо остановил брата: - А что пообещал сделать ты взамен? Тот немного смутился и ответил: - Я должен буду… пройтись по Тириону в платье нашей двоюродной сестрицы Артанис, – вздохнул он – О, а хочешь я тебе сейчас покажу, что умею? – это был даже не вопрос, а утверждение. Поэтому Маэдрос даже не успел возразить, а Маглор уже забрал у него инструмент и начал петь, периодически бренча аккордами. Ну, как петь. Не так громко, как сегодня с утра, но не более «чисто». Под конец он (зря) вывел оглушительное крещендо, так, что слушатель еле-еле подавил желание перекрыть источник звука. «Вот фальшивит» - думал старший, даже глазом не моргнув – Довольно непло… - хотел он сказать, но тут же поднял глаза вверх на разъяренную фигуру, что стояла на лестнице – кхм, доброе утро, отец. Маглор нервно вздрогнул и опустил лютню. - Д-доброе утро… - хотел сказать и он спокойно, но тут прямо «разразился гром». - Это еще что такое?! Твой отец работает, а ты даже поспать ему не даешь! Неблагодарный! Доброе утро, Майтимо. – последние пожелание было таким неожиданно-спокойным, что удивились все. Но Феанор тут же сменил милость к одному сыну на гнев к другому и спустился вниз. - Когда прекратится уже это безобразие?! Нет! Я сам его прекращу! Отдай лютню! Отдай лютню отцу, я сказал! – дело в том, что «музыкант» стал принимать робкие попытки сопротивления. Но они, как и полагается, были совершенно тщетными. Вскоре натерпевшаяся лютня была отобрана. Нет, Феанор её не сломал. Он сделал по другому – занес её в спальню к непутевому сыну, а саму комнату закрыл на замок. Зачем он это сделал – непонятно. Но злой, невыспавшийся, мастер был страшен в своем гневе, и никто не осмеливался ему перечить. Маэдрос стоял сбоку и тихонько посмеивался в кулак, глядя на брата, у которого на лице застыл вопрос: «И что же теперь делать?». Мимо проходили еще два феаноринга: Карантир и Келегорм. Они обвели взглядом черноволосого брата, и их вопрос можно было считать вполне логичным: - Макалаурэ, что с тобой произошло? Тот не мог ничего ответить – он до сих пор был в шоке от происходящего. Поэтому за него ответил Маэдрос: - Кхм.. Нашему братцу на себе пришлось прочувствовать гнев отца за… некую провинность. – выкрутился он, лучезарно улыбаясь подошедшим. Но тут к ним присоединился вечно мрачный Куруфин. Он не успел толком проснуться, поэтому лишь проворчал: - Интересно, кто это с утра повыть решил? Придушил бы на месте. Вот тут Маэдрос не выдержал и согнувшись пополам залился истерическим смехом. Остальные, кроме того же Маглора были крайне удивлены, а последний решил увести брата и себя от греха подальше. Не трудно было догадаться, что братоубийство свершилось бы гораздо раньше намеченного, узнай Куруфин имя «певца». Эти двое пошли на кухню. Когда старший успокоился, Макалаурэ задал интересующие его в данный момент вопросы: - И что мне теперь босиком ходить? В пижаме? По улице?! Или вообще – на второй этаж лезть? Затем ему пришлось перетерпеть еще один взрыв смеха, после которого, кстати, прозвучал довольно вразумительный ответ: - С одеждой заминочка получается. У тебя телосложение нетипичное для феанорингов. У нас нет никого такого же худого. Разве что только Финдарато. А за лютней, да, придется лезть. Если не хочешь – просто представь его же реакцию. - Ну ладно, ладно, сейчас полезу, никто ведь не заметит. Маглор угрюмо поплелся на второй этаж. Да… Никто не заметит.