***
Чёрный обеденный стол узкий и длинный. Старшие с одной стороны, младшие с другой. Тарелки большие, квадратные и ослепительно белые. Как зубы карикатурного монстра из детской книжки. На стене большие часы в квадратной раме с громким отчётливым тиканьем. Словно метроном. На циферблате ровно одиннадцать. — Откуда эти ссадины? — взгляд матушки пронзительный, но отдалённо рассеянный и расфокусированный. — Эксперимент прошёл не по плану. — Тебе следует уделять больше внимания технике безопасности. Мы вкладываем в тебя много энергии. И, не дождавшись ответа, продолжают медленно есть в тишине, тщательно прожёвывая каждый кусочек. Последующий уход после травмирующего события. Выработка эмоциональной привязки для последующей тотальной зависимости. Простой психологический приём. Мне не следовало соглашаться на повторную встречу. Но вдруг просто стечение обстоятельств? Мы даже не разговаривали толком. Разве это можно расценивать как стопроцентную манипуляцию? Не хочется обвинить хорошего человека. Он же мог хотеть просто помочь без какого-то злого умысла. Будет невежливо отменять встречу. Еда какая-то совсем пресная. А в животе неприятное чувство волнения. А если он опасен? Полдвенадцатого. Тарелки пусты. Все встают и расходятся по своим делам, оставляя уборку роботам. В собственной комнате холодно из-за открытого окна, но лоб, почему-то, словно горит. Письменный стол завален бумагами. Кровать так и не заправлена с утра. Книга с цветущим миндалём на обложке небрежно валяется на ковре. Наверное, упала ночью. Эрмосо умиротворяюще спит на самом высоком камне в террариуме под тёплым светом лампы накаливания. Ярко зелёная чешуя слегка переливается. Только от взгляда на неё становится спокойнее. Блэк чем-то похож на рептилию. Он тоже холоднокровный? Чувствует ли он запахи с помощью языка? Без двадцати двенадцать. В нижнем ящике стола куча хлама. Изобретения. Законченные и едва начатые, рабочие и уже сломанные, придуманные для важной цели и просто ради веселья. Тёмно-бордовая перчатка без пальцев — одно из этих устройств. Электрошокер. Аккумуляторы маскируются под декоративные шипы. В них хватит энергии на несколько ударов. Против этого не должен устоять даже человек со сверхсилой. Я пойду. Но буду осторожна. Мне точно хватит знаний определить манипуляцию. А если это просто глупые домыслы, то он этого и не узнает. Проверка работоспособности шокера отнимает всё оставшееся время до встречи. Ящерка успевает проснуться и теперь сидит, заглядывает в душу чёрными глазами. Перчатка в порядке, не разряжена и не сломана. Это хорошо. Прижимаю палец к стенке террариума, прямо напротив зелёной мордочки, на прощание. Эрмосо высовывает мягкий розовый язык в тщетной попытке попробовать его на вкус через стекло. Двенадцать десять. Он там. Уже стоит и ждёт. — Извините за опоздание, я немного увлеклась, — перчатка на руке ощущается непривычно. Неприятно прилипает к взволнованно вспотевшей коже. Начинаю вспоминать, почему так и не начала носить её на постоянной основе. — Ожидание было недолгим, — спокоен и расслаблен. Без тени скрытой нервозности, как у меня. Снова предлагает локоть. Неудобно отказываться. То ли ткань такая толстая, что не пропускает тепло, то ли он действительно хладнокровный. Утром шёл продолжительный дождь. В неровностях дороги скапливаются мелкие многочисленные лужи. Как глаза, украдкой вглядывающиеся в тебя. Небо та же бездна, только вверх. Снова молчание. Но сейчас оно не приносит облегчение, а только создаёт лишнюю неловкость. А мысли как назло всё путаются и слова вязнут как невысохший клей. — Я совсем недавно в этом городе, — его голос звучит мягко, но всё равно немного пугает неожиданностью. — И совсем ничего не знаю. Я был бы вам благодарен, если бы вы меня просветили. — Вы имеете в виду ассоциацию героев? Насколько я знаю, её филиалы есть во всех городах. Более продвинутая организация, всегда была их сильной стороной, — или, неужели, он спрашивает меня о группах злодеев? Он не мог не знать моего происхождения. Я заложница? Перчатка отзывается еле заметной вибрацией. В любой момент готовая к удару. — Нет. Если честно, там, откуда я родом, уклад жизни очень отличается, — Блэк заминается, звуча почти смущённо, — я мельком слышал об… электричестве? Местные люди часто это упоминают, но мне ничего не известно. Кажется, здесь оно очень важно. Разве можно об этом не знать? В мире, где электричество возведено в культ. Разве есть хоть одно место, где о нем бы не говорили? Если только… Матушка, кажется, рассказывала, что некоторые люди провозгласили день исчезновения электричества «великим началом искупления грехов», приняв решение уйти от остальной цивилизации, дабы построить новое «светлое общество». Блэк родился в одной из этих сект? Это объясняет, почему он так сильно отличается от здешних людей. Родиться сверхчеловеком среди кучки безумцев. Должно быть, его с позором изгнали из общины. Бедняжка… Боеготовность шокера теперь вызывает острый укол вины. Человек просто пытается научиться жить в новых условиях и просто честно пытается попросить помощи. Между прочим, после того как волей случая спас твою жизнь. А ты записала его в список чокнутых психопатов. — Хорошо, я помогу вам интегрироваться в местную среду! Мне понадобится немного времени, чтобы обдумать как лучше рассказать всю эту довольно долгую историю, — стараюсь улыбнуться как можно теплее и искренне. — А пока, позвольте показать вам пару красивых мест! Блэк улыбается в ответ.***
Мы встречаемся через три дня в небольшом дворике, прямо на границе между старым и новым городом. Некий компромисс, позволяющий не быть слишком стеснёнными пространством, но и не настолько опасный. Одно воспоминание о раскуроченной статуи отзывается горьким комом страха где-то в горле. — И так. Дайте мне секунду вспомнить, с чего я хотела начать, — дома мне пришлось провести довольно муторный сбор информации, потратив больше времени, чем я рассчитывала. Только проверка достоверности источников занимает целый день. Но мой единственный слушатель терпеливо ждал. — Самое главное сейчас — ничего не перепутать. — Не спешите, — Блэк поправляет постоянно сползающий вниз цилиндр. Знать бы ещё, что ему говорили о мире в том месте. Вряд ли что-то хоть отдалённо правдивое. Окна окружающих двор домов в основной массе закрыты или даже заколочены. Кто-то по возможности перебрался в новые дома, кто-то ютился и прятался в старых местах, вкладывая почти все силы в имитацию отсутствия жизни. А старый, прижимистый на листву и растущий больше в ширь, чем ввысь, дуб почти незаметно цветёт. Через некоторое время будут зреть жёлуди. Если будет возможность, можно будет забраться на него и поискать так же чернильные орешки для опытов. Массивная корневая система дерева усиленно прорывается сквозь уплотнённую почву, обнажая витиеватый переплетающийся узор, расходящийся во все стороны и частично оплетающий попадающие в радиус предметы. — Что ж, я думаю, вы не понаслышке знаете о том, что в нашем мире люди иногда рождаются со… сверхспособностями, — подсознательный страх задеть внутри Блэка триггер можно считать вполне оправданным. Хоть он, похоже, особо не испытывает эмоций по этому поводу. — Здесь стоит отметить, что такое явление появилось относительно недавно. Ещё при моём дедушке ничего подобного даже представить не могли. Но у них было кое-что другое. Электричество. Чистая энергия, способная наделить любое живое существо невероятной силой и возможностями, если знать, как ей воспользоваться. И ей мог пользоваться каждый. Но однажды… электричество просто исчезло. Судя по сохранившимся документам и записям это был обычный день без каких-либо примечательных аномалий. Ни героев, ни злодеев тогда просто не существовало, и жизнь людей была значительно спокойнее. Не было этих стычек и постоянных угроз. У домов работало отопление, освещение и подача воды. А также существовал интернет, способный хранить бесконечное количество знаний, и мгновенно найти ответ почти на любой вопрос. Доставить письмо в любой уголок мира. И даже позволял людям разговаривать, находясь в сотнях километров друг от друга! И эта сила была доступна любому! Вы можете себе это представить? И вся мощь, и все знания… исчезли в один момент. Странности начались ближе к вечеру. Звери начали поголовно проявлять непривычную нервозность и панические настроения. Домашние кошки и собаки нападали на собственных владельцев. Птицы сбивались с внутреннего курса и даже разбивались насмерть. В городе к северу отсюда вспышка звериной паники была самой сильной. Пока учёные пытались понять, что происходит, они упустили переломный момент. Один за одном начали выключаться все электрические приборы. Гасли лампочки, останавливались часы, автономные устройства переставали работать даже с полной батареей, отключались аппараты жизнеобеспечения. Запасные генераторы также оказались бесполезны. В той части планеты, где был день, в одночасье ясное голубое небо стало алым. А уже на следующий день родился первый человек со сверхспособностями. Через некоторое время небо прояснилось, но утратило голубой оттенок, став серым. Хотя думаю, это и без моих уточнений понятно… Красные дни всё ещё иногда происходят, и некоторые люди предположили, что именно с ними связано рождение сверхлюдей, но доказать это так не смогли. Блэк молчит. Дует прохладный ветер, шурша кроной дуба, а тишина с каждым мгновением становится всё более неловкой. Я сказала что-то не так? А если я его обидела? А вдруг ему что-то непонятно и теперь ему стыдно за своё незнание? Мне надо было лучше продумать свою речь. А если бы он подумал, что я считаю его глупым? — Неужели столь масштабные события могли случиться всего за один день? — наконец произносит Блэк, и его тихие слова почти уносит усиливающийся ветер. — А? Да… На самом деле даже меньше, — в груди ёкает остаточная тревога, но становится легче. Из горла против воли вырывается грустный смешок. — Никто до сих пор не может точно сказать, что же на самом деле произошло. Хотя предположений очень много. Кто-то ищет научное объяснение. Нередко сходя с ума от отчаяния. Интернет забрал с собой и огромные базы данных, серьёзно усложнив любые поиски. А кто-то с головой уходит в религию. Доводя свои идеи и толкования до абсурда. Принося кровавые жертвоприношения и моля о прощении. — Какой странный мир, — Блэк как-то потерянно вертит в руке трость, и смотря рассеянным взглядом в никуда. Небо блекло и низко висит неподъёмным грузом прямо над головой. В родительской библиотеке есть книга, — четвёртый стеллаж, верхняя полка, пятая слева, — с картинами закатов у разных художников. Красочных, буквально сочащихся цветом. От ярко-оранжевого и жёлтого, до розового и фиолетового. Струящихся переливами и светом. Теперь таких закатов не бывает.***
— Почему они сражаются друг с другом? — Очередное противостояние героев и злодеев сегодня выдалось особенно шумным. — Разве они не союзники? — Не совсем. Не все. — На странице, захваченного в этот раз, блокнота робко вырисовывается очертания нового изобретения. — Силы довольно полярны. Извините, что не сказала с самого начала. — Полярны? — Большинство сверхлюдей поделилось на две стороны. На тех, кто помогают обычным гражданам, и тех, кто портит им жизнь. Герои и злодеи. Герои действуют открыто. У них своя официальная ассоциация, с чёткой иерархией. Это позволяет им лучше курировать свои действия и заключать выгодные сотрудничества, недоступное злодеям. — Как с вашей семьёй? — Да… — синяя карандашная линия слегка дрожит. — Как с моей семьёй. — Насколько я помню, в вашей семье нет людей со сверхсилой, но вы всё равно очень влиятельны. — Мы неплохие изобретатели, — простой ответ и улыбка, этого достаточно. — Проблема героев в том, что среди них почти невозможно выделиться. Слишком большая конкуренция. Одна оплошность и тебя сместят вниз в списке, забрав славу и внимание. Толпам всё равно, кого боготворить. Путь злодея в этом плане проще. Большинство из них одиночки, хоть и отдельные организации тоже встречаются. Разрушить легче, чем построить, а зло запоминается даже лучше. В жадности внимания сверхам, пожалуй, нет равных. Вопрос только, на что они готовы, чтобы его добиться.***
— Расскажи про то место, где ты жил раньше. Пожалуйста! Оно сильно отличается от этого города? Какой там уклад жизни? Что там рассказывают об остальном мире? — Не уверен, стоит ли мне об этом рассказывать. Только ради тебя. Сильно ли отличается? Да, пожалуй, сильно. У нас нет, как вы называете, «культа электричества». Борьба за статус и власть, конечно, тоже есть, но в других формах. Моя семья всегда находилась на самой верхушке, позволяющей считать нас элитой. — О, это объясняет твои манеры! Здесь мало кого встретишь с подобными. — Да, семья многое вложила в моё воспитание и обучение. Знания оказались действительно полезны вдали от дома. — Ах, а где ты сейчас живёшь? Прости меня, что задаю этот вопрос только сейчас! Возможно тебе нужна помощь с местом жизни? Ассоциация героев занимается волонтёрством в данной отрасли, я думаю, что смогла бы как-то повлиять и попросить устроить тебя вне очереди. — Всё хорошо, не волнуйся. Я живу с другом. — С другом? У тебя есть друг? Он оттуда же откуда и ты? — Нет. Но и нездешний. Мы познакомились с ним по дороге сюда. При случае я могу вас познакомить.***
— И что это будет? — Если мои расчёты не подведут, то устройство способное создать новую форму жизни! Смесь животного и растения. Пока это только концепт на бумаге. Если повезёт и представится случай, возможно, у меня получится когда-нибудь воплотить его в жизнь. — Ты уверена, что это хорошая идея? Сомневаюсь, что подобный вид вообще способен на выживание. Или это будет действительно жалкое существование. — Если что-то отличается от привычного, это ещё не повод ставить на идее крест! Моих знаний вполне хватит, чтобы обеспечить этому созданию хорошую жизнь! — Откуда в вашей семье столько одарённых? Три поколения и все поголовно непревзойдённые гении, которых никто не может обойти. В воздухе виснет неприятная, нервозная пауза. В словах Блэка нет потаённой подоплёки, это понятно. Наверное, достаточно одной шутки, и тема закроется сама собой. Но слова отзываются где-то внутри уколом стыда и боли. Мы знакомы уже достаточно долго, и он ни разу не дал в себе усомниться. Разве это честно? Даже если не по отношению к Блэку, это замалчивание нечестно ко всему человечеству. Я предаю и обманываю всех окружающих людей, а теперь должна обмануть ещё и друга? Единственного за всю, хоть и не очень долгую, жизнь. В горле резко пересыхает, а губы еле ощутимо сливаются в уголках. — Хочешь узнать почему?***
От каучуковой подошвы расходится громкое эхо по обшитому металлическими листами полу. Словно круги на воде. Робот-помощник появляется из-за угла спустя несколько минут. Около цилиндрическая коробочка на колёсиках, сложной формы, даже очаровательная в своей несуразности. Минимальный набор действий и возможностей. Он не противится протянутой руке, послушно и доверчиво подъезжая ещё ближе. — Прости, маленький, кажется, я собираюсь сделать какую-то глупость, — энергообеспечение робота отключается с тихим, почти грустным писком. Световые обозначения гаснут, колёса, теряя возможность регулировки, разъезжаются в разные стороны. — Блэк! Можешь заходить. Должно быть, он первый гость этих стен. Не объект исследований и не помощник, а именно гость. Пусть и не сильно легальный. — Когда надо, он всегда рядом и готов помочь, когда не надо — легко отключается и не мешает. Наверное, это всем и нравится в роботах. Блэк не отвечает. В этой части дома нет ни картин, ни ковров, ни вертикальных полосок или других узоров. Только белые стены и потолок да металлический пол. Для лабораторий другого не надо. Системы защиты и безопасности прячутся за невзрачными щитками. Невзрачными, но многочисленными. Матушка любит, смеясь, говорить, что я ещё слишком добра и наивна для этого мира. Отец любит отвечать, что юношеский максимализм не победить даже разуму. Но разве быть доброй плохо? Перед глазами сама собой предстаёт оторванная, раскуроченная голова статуи, закрывая собой очередную панель со световой надписью «введите код доступа». Рука, вводящая нужные цифры, дрожит. Вражда порождает разрушение. Деградацию. Ненависть. И отчаяние. Тогда почему именно доброй быть плохо? Разве добро не должно быть сильнее зла? Нести хотя бы надежду. И почему они не хотят хотя бы попытаться поступить иначе? Сделать мир и жизни людей лучше. — Мы пришли. — Последняя дверь. Уже даже без замков, просто тяжёлая и тугая из-за звукоизоляции. — Спрошу в последний раз. Ты точно уверен, что хочешь знать наш секрет? Блэк кивает, и его серьёзное выражение лица дарит мимолётное успокоение. Ему можно верить, он не подведёт и не предаст. В комнате за дверью только одно устройство, установленное точно по центру, и больше ничего, за что можно уцепиться взглядом. Две почти симметричные капсулы в человеческий рост с крышками из полупрозрачного матового стекла, во много раз более прочного, чем можно судить по внешнему виду, выделяются на машине больше всего. Кабели, провода и трубки для подачи охлаждающей жидкости переплетаются в полотно, похожее на клубок ядовитых змей, прячущийся за капсулами. Массивные «лапы» распорки основания расходятся в разные стороны на манер паука, плотно удерживая устройство. Даже если люди в капсулах будут биться в истерике на пределе человеческих сил, машина не покачнётся ни на миллиметр. Машина пугает, давит одним своим внешним видом на зрителя, а полная тишина удваивает зловещий эффект. — А вот и главный секрет моей семьи. То, что позволяет нам становиться гениями. — Что это? — по выражению лица сложно судить о чём он думает, но это хотя бы не панический страх. — С помощью этого устройства можно передать свой ум другому человеку. В большей степени я имею в виду нейронные связи в мозге, но обычные знания тоже могут частично переходить. Звучит страшно, не правда ли? Но прежде, чем ты сделаешь окончательные выводы, пожалуйста, выслушай меня! Наверное, мне просто надо высказаться. Мой дедушка был выдающимся учёным и гением. Самым настоящим гением. Мало, кто мог с ним сравниться. Разве что его лучший друг. Знаешь, а ведь ты его даже видел. Именно в честь друга моего дедушки поставили ту статую, в парке где мы впервые познакомились. Помнишь? Ладно, извини, что отвлекаюсь. Они оба были учёными и часто соперничали в открытиях или, наоборот, помогали друг другу. И оба сделали выдающуюся карьеру. А потом электричество исчезло. Никто не был готов к подобным изменениям. Для друга дедушки это стало настоящим ударом. Не обладая прочным здоровьем ещё до всех событий, он так не смог оправиться от подобного потрясения, вскоре уйдя из жизни. Дедушка, потеряв несколько лет назад ещё и супругу, мою бабушку, остался совсем один с маленьким ребёнком. Что бы не спиться, он с головой ушёл в науку, насколько это было возможно в новых условиях. В частности он увлёкся сборкой старых часов. Все часы в этом доме когда-то собрал он. И в один из дней он обнаружил некую странность связанную с кварцем. Его используют для некоторых часов. Он заметил, что при некоторых условиях кварц с определённого месторождения как будто может накапливать в себе больше статического электричества. Он бросил все имеющиеся у него ресурсы на изучение данного феномена. И, как видишь, не прогадал. Этот дом единственный полностью обеспеченный электричеством. Оно всё ещё лишено своего полного могущества, но это большее, чего смогли мы добиться. И это можно назвать впечатляющими результатами. Под конец жизни дедушку всё больше стали обуревать страхи, что станет с его дочерью после его смерти. Он так и остался единственным человеком, которому электричество хоть немного поддалось. И, гонимый ужасом за судьбу собственного дитя, он изобрёл эту машину. Страшную и нелепую на вид, но, уверяю тебя, полностью рабочею. С помощью неё в моей семье становятся гениями, способными продолжить бой за подчинение электричества. Дедушка оставил моей маме самое ценное, что у него было. Его разум. И она продолжила его дело. Но только его мозга недостаточно. Уже продолжительное время мы также заключаем контракты с самыми умными людьми планеты. Они отдают нам свои знания, а мы обязуемся обеспечить им комфортную последующую жизнь. Достаточно выгодная сделка. Хоть она и держится в тайне… Матушка говорит, что информация про эту машину будет обнародована после того, как мы найдём способ вернуть электричество. Но мне кажется это неправильным. Это… это нечестно. Люди должны знать, что происходит, и что другие люди готовы пойти на любые жертвы ради них. Это вернуло бы им надежду… это неправильно… Именно поэтому я хотела рассказать об этом хотя бы тебе… Всё тело знобит и бьёт крупная дрожь. Зубы стучат друг о друга, хотя в комнате не холодно. Зрение туманится собирающимися каплями слёз. Как же стыдно. — Всё хорошо, — Блэк в пару шагов подходит ко мне и обнимает. Его объятья не греют. Но становится легче. Чужой взгляд устремлён на машину. — Как она работает?***
Чистое голубое небо. С переливами оттенков, как с картин художников. Тёплое солнце, даже обжигающее. Но от него можно спрятаться в тени кроны. Дерево огромное. Ни то дуб, ни то клён. А может баобаб, как в книжке? Ствол красивый. Закручивающийся по спирали, с хаотичными узорами по коре. Тянущийся вверх, вверх, вверх. А вокруг один огромный луг, усыпанный полевыми цветами, акварельные пятна на холсте. Я кого-то жду? Неважно. В таком месте можно и подождать. Шумит вода, но источника звука не видно. Сильный ветер леденяще холодный. Откуда здесь этот ветер? Небо на глазах блекнет. И вот теперь видно откуда звук воды. Она поднимается из земли. Поглощает в своей холодной толще нежные цветочные головки. Поднимается всё выше. Листья падают с дерева буйным дождём, успевая за короткое время полёта полностью высохнуть. Они рассыпаются в пыль, стоит только коснуться поверхности воды. А вода всё выше, выше, выше. Нет, нет, нет! Так не должно быть! Спасите! Спасите! Спасите! — Марианна! — оглушительно громкий голос Блэка пробуждает от кошмара, но пугает ещё сильнее. Окно распахнуто настежь, судя по полумраку ещё очень рано. — Ты в порядке? — Что ты тут делаешь? — В вашем доме пожар. Столп дыма закрывает собой полнеба. Нам надо уходить! — Какой пожар? Я не могу уйти, родители… — от сжавшейся хватки на плечах явно останутся синяки. Блэк трясёт меня, и этим заставляет думать быстрее. Пожар?! Как такое могло произойти?! Где источник огня? Что с родителями? Нет, нельзя долго думать, надо бежать. Они должны быть в безопасности. Они просто не могли пострадать. Надо выбраться из здания и оценить ситуацию. Времени хватает на сборы только минимальных вещей, которые помещаются в сумку, и террариума Эрмосо. Сама мысль бросить её здесь невыносима. Блэк помогает выбраться через окно, которое ему, похоже, пришлось частично выбить, чтобы попасть в комнату, и проводит на безопасное расстояние. Блэк был прав. Столп дыма настолько огромен, что половины неба словно и нет. Еле видные фигуры героев поблёскивают на его фоне смазанными силуэтами. Безопасность родителей уже не кажется столь бесспорной. Что если они поги… Что же теперь делать?.. — Эй, — прикосновение холодной руки немного отрезвляет, — помнишь, я говорил, что живу с другом? Ты можешь переждать какое-то время у нас. Хочешь? Он тебя не обидит, я обещаю. Может, вы даже сможете поладить. На асфальте прямо посередине дороги глубокая трещина. А на ней, прорываясь сквозь узкий раскол, робко поднимается яркий, ослепительно яркий, жёлтый одуванчик. — Да, — непрошенные слёзы обжигают щёки, — спасибо.