Эредин

Что будет, если я ослушаюсь его? Если не буду открывать рот? Эредин может ударить меня, может убить. Он наклоняется ко мне, я слышу его дыхание, ласкающее мою кожу. Его длинные волосы касаются моих щек, шеи. Я думаю, его волосы черные и красивые. Вот бы коснуться их... Но я не посмею даже с развязанными руками. Я не размыкаю губ, я боюсь, отворачиваю голову, но повсюду слышу его невероятный запах. Эредин рядом, он сводит меня с ума своей близостью. Мне не хочется уворачиваться, а наоборот — прижаться к нему лицом, узнать гладкость его кожи. Но физическая боль пугает меня, мне становится жарко от ужаса перед ней. Эредину всё же удается поймать моё лицо, я всё еще слышу его дыхание. Близко. Очень близко. Оно сладкое на вкус. Я приоткрываю губы и едва не захлебываюсь от восторга. Эредин целует меня — первый раз за всё время. Мне кажется, я задохнусь от нахлынувших чувств. Он смыкает теплые мягкие губы на моей нижней губе, оттягивает её, берется зубами и отпускает резко, не оставив после себя столь желанного послевкусия. Этого ничтожно мало, я хочу ещё. Тянусь вслед за Эредином, ищу повторения его странного, но такого волнительного поцелуя. — Открой рот, — шепчет он, и я делаю это уже с готовностью, поздно осознав, что это — ловушка. Эредин сжимает пальцами мой подбородок, бесцеремонно давит большим пальцем на нижний ряд зубов. Я широко открываю рот, и язык сам собой тянется наружу. Эредину только это и нужно. Боль сразу настигает меня. Она пронзает меня с хрустом разрываемых волокон, с металлическим привкусом крови. Подчиняюсь рефлексу, я прячу язык, но боль не уходит. Она горит у меня во рту, гонит слюну и слезы. — Вытащи еще раз, — жестко произносит Эредин. — И я поцелую тебя снова. Я качаю головой, рана в языке заставляет забыть о том, как было хорошо чувствовать его губы. Это всё обман. Это игра на моих откровенных чувствах. Он ни за что не станет меня целовать по-настоящему. — Ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе еще один прокол? — Эредин шепчет мне на ухо, отчего по коже бегут мурашки, собираются на затылке, чтобы дальше устремиться по позвоночнику вниз. Я опять качаю головой, сглатываю слюну. Но подчиняюсь. — Умница. Эредин продевает что-то в мой язык. Оно холодное, приносит одновременно облегчение и еще больше боли. Слюна стекает по моим губам, по крепким пальцам Эредина, пока он застегивает серьгу в моем языке. Я терплю, сдерживаю порывы спрятать язык. Терплю ради Эредина, ради его сладкого обещания. И вот пытка заканчивается. Я закрываю рот, и маленькая серьга ударяется о зубы. Это непривычно. — Я обещал тебе, — мурлычет Эредин, поглаживая меня по щеке. Его пальцы всё еще влажные, но такие теплые и нежные. И он целует меня. Снова. Я открываю рот для него, чувствую, как его вкус примешивается к слезам и к металлу на моем языку. И это сочетание настолько безумное, что я жалобно скулю ему в рот. Эредин зарывается ладонью в мои волосы, толкается своим языком в мой рот, целенаправленно, нарочно прикасаясь к серьге. Мне больно, я хочу, чтобы он не трогал её. Но Эредин не прекращает своих издевательств. Наоборот — наклоняет голову, чтобы всецело заполнить мой рот. Хозяин становится грубым, несдержанным, тянет за волосы. Его язык настойчив, движения губ — агрессивны и болезненны. Но и этого мне мало. Я хочу его всего. Я чувствую голод. Я чувствую страх от того, что это может прекратиться в любой момент. Между моих ног становится мокро и горячо, как и во рту. Эредин дразнит меня, разжимает, убирает губы, вынуждает тянуть за ним язык... Я выгибаюсь в спине, хнычу, когда понимаю — Эредин поднимается на ноги, оставляет меня. Я готова ползти за ним на коленях. — Держи рот открытым, — приказывает он, дыша чуть сбивчиво. Я слушаюсь. Я буду слушаться его всегда. Эредин смеется. Делает унизительный плевок мне в рот. Это грязно и отвратительно, но я не понимаю этого. Держу рот открытым, как он и просил. — У тебя самый хороший ротик среди всех моих рабынь, — в его голосе слышится насмешка вместе с одобрением. Я краснею, жар разливается внизу моего живота. Головка его члена скользкая и теплая, я принимаю её с жадностью, позволяю упереться в щеку, ритмично заскользить сквозь сомкнутые губы. Возбужденному Эредину не нужно долго истязать мой рот. Я глотаю всё до последней капли. Всё, что он предлагает мне, изливаясь тугой струей в мою глотку.