Фантазии гитариста

      Радужный альбом «Down То Earth», хоть и с трудом, однако всё же писался. Днём и до позднего вечера все репетировали или старательно имитировали бурную деятельность, а по ночам в замке происходили странные вещи: тишину нарушали дикие звуки и потусторонние завывания, по комнатам передвигалось полено, которое быстро исчезало в непонятно кем открытую дверь, когда его пытались схватить. По коридорам, почти никого не стесняясь, ходили привидения в белых саванах, двери кто-то рубил топором и потом шустро исчезал, когда рассерженные жильцы, пытаясь озадачить вандалов, начинали стучать молотками, ломая свои же двери с другой стороны (похоже, вторгающихся это несколько озадачивало).       Новому клавишнику Дону Эйри и менеджеру Колину Харту не повезло с комнатой. В непогоду с потолка на них лились потоки воды и падали хлопья мокрого снега, поэтому к завтраку они часто приходили, продрогшие и измученные. Как-то всю ночь их пугали страшные, леденящие душу вопли, от которых хотелось выпрыгнуть в окно. Через пару дней Ритчи дал Дону магнитную ленту с какой-то мелодией и велел выучить партию, записанную на ней. Когда Эйри поставил её на магнитофон, он услышал те же звуки, которые так не давали ему спать.       По ночам Ритчи Блэкмор, пытаясь таким своеобразным способом избавиться от депрессии, усердно работал, чтобы заставить коллег поверить в происходящее, поэтому наутро он обычно был хмурым и сонным. Ведь это ему и Кози, недосыпая, приходилось привязывать к полену веревку, включать в двенадцать часов аппаратуру или слоняться по длинным коридорам, обернувшись белой простынёй. Шалости, которые приводили к порче имущества, дико бесили Гловера, но он старался не ссориться с гитаристом, ибо по опыту знал, к чему это приводит. Роджер был очень терпелив, что всегда ему помогало добиваться впечатляющих результатов.       Пока же Блэкмор с барабанщиком развлекались вовсю. Похоже, сплин постепенно отпускал неспокойную душу короля. Приходящим к полудню на прослушивание косякам потенциальных вокалистов здорово от него доставалось: «Не можешь взять верхнее ”до”? – свободен!; не имеешь стопроцентного слуха и несолидно смотришься на сцене? – можешь не беспокоиться!» Музыканты были удивлены, что странноватый Грэм Боннет, случайно найденный им на дороге, Ритчи понравился. Никогда не знаешь, чего ожидать от их предводителя!       Новоиспечённый член отряда снял мантию и неплохо спел «Eyes Of The World», что всех удовлетворило. Однако на бритта-рокера он совершенно не походил.       – С сегодняшнего дня начинай отращивать волосы, а то ни в какие ворота! Кабаре «У Кролика на зоне», какое-то… Рокеру нужен хаер! – давал мудрые наставления Ритчи.       Стрижка Грэма действительно была короткой. Он даже в самом страшном сне не представлял себя с гривой до плеч. К тому же, штук десять гавайских рубашек разных цветов, помимо старой мантии, были его бесценным сокровищем. За чемоданом с одеждой и другими пожитками уже отправили посыльного в родную деревню певца.       Хуже получилось с попыткой тут же записать голос Боннета. Инструментальная подкладка к песням нового альбома уже, по больше части, была создана, а к каждой композиции усердный Гловер успел заготовить несколько версий текстов. Настало время накладывать вокальные партии. И тут Грэм в первый раз заартачился:       – Я не могу петь. Мне нужно быть в городской студии!       – Но мы ведь в замке – это просто фантастика! – искренне недоумевала группа.       – Я себя сегодня неважно чувствую!       – Хорошо, спишем это на усталось и поработаем завтра. Всем – отбой! – Блэкмор вывел Боннета из зала.       – Пойди отдохни! – он протянул вокалисту ключ.       – Ну, а где моя комната?       – Вон там! – Ритчи показал ему на лестницу четвёртого этажа, под которой темнела узкая дверь.       Дальше всё происходило, как в фильме ужасов. Дверь, будто сама по себе, со скрипом отворилась, и Грэм заглянул внутрь:       – Чёрт побери, да тут такая холодина!       – Не холоднее, чем у Роджа внизу! Располагайся и будь внимательным, если что-то тебя потревожит.       – А что мне может помешать?       – Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… – загадочно ответил король словами Шекспира.       – Интересно, в этом замке водятся привидения? А то я с детства боюсь разных мертвяков, призраков, вампиров…       – Почему? Они сделали тебе что-то плохое? – Ритчи изобразил наивное удивление.       – Я не совсем уверен, но…       – А вот это ты зря! Станешь жевать сопли, никакой успех тебе не светит. Священная Звезда – тем более! Будь как можно более смелым, даже наглым. Народ это любит. Особенно девочки. Непоколебимая уверенность в себе – для фронтмена группы самое главное.       – Но мне показалось, возле лестницы сейчас мелькнуло что-то белое!       – Привидения в белом саване – чаще всего призраки людей, умерших в бесплодных попытках поменять пододеяльник. И потом они столетиями мечутся по спальням в вечных поисках острых пятых углов... Шучу-шучу! Спокойствие, только спокойствие. На каждый подозрительный звук бодро орёшь: «А ну, прекратили, задницы волосатые!» Это всё кошки, уж поверь мне. Ладно, я пошёл, у меня ещё бездна дел! – Ритчи хлопнул дверью.       Замок автоматически щёлкнул, но сейчас Грэм не придал этому обстоятельству особого значения и, как выяснилось позже, зря.       Так как температура в комнате упрямо приближалась к нулю, певец попытался было обогреть помещение, разжигая огонь в камине, но это не очень-то помогло. К тому же, дым через трещины в дымоходе наполнял всю комнату. «Вот тебе и жилище продюсера! И как только меня сюда занесло…» – вздыхал невезучий вокалист.       «Памятка выживающим в замке», белеющая на крашенной пурпурной краской стене, не сразу привлекла его внимание. Однако от скуки Боннет принялся её читать. Наряду с примитивным: «Ноги мыть в душевой!» – а также экзотическими: «Граждане! На первом этаже не продают самогон, не покупают воблу и не знают, где баба Холли!» и «За каждый брошенный на газон бычок с огрызком буду говорить: ”Чтоб у тебя губы отсохли!” И они отсохнут! Уважайте себя и других гостей! Подпись: Гловер», – пункты «памятки» излагали вполне банальные вещи. Как правило, что-то вроде: «Если ты увидел привидение, ущипни себя. Если ты ущипнул себя, но привидение не исчезло, больно ущипни привидение…» Но Грэму всё же было как-то не по себе.       … Винтажные часы на стене пробили полночь. И началось. С чугунной полки, прибитой в нескольких сантиметрах от кровати Грэма, вдруг с грохотом упал на бетонный пол яркий орнамент, разлетевшись на множество радужных осколков. Кругом всё визжало и ухало, что-то трещало и разбивалось в соседних комнатах. От заупокойных звуков мороз шёл по коже.       Дверь была заперта. Грэм пробовал открыть её ключом, но днём Ритчи предусмотрительно налил во все замочные скважины суперклей, так как накануне менеджер Харт и Дон Эйри в надежде наконец-то расквитаться с приколистом Блэкмором умудрились запихнуть в ванную всю мебель из его комнаты, намертво заблокировав вход. Король бриттов-рокеров, затаив обиду, тут же переехал в маленькую каморку в узком шпиле замка. Там он злонамеренно вынашивал коварные планы мести. Сегодня под раздачу попал новичок-вокалист, так неудачно не сумевший спеть в неподходящих условиях... На минуту всё стихло, но радость Грэма была преждевременной.       – Привет. Скучаешь в одиночестве?! – раздалось чуть ли не с улицы.       Балконная дверь со стуком распахнулась, дождём осыпалось разбитое стекло. Из-за плотных занавесок показалась фигура Кози. Его было практически не узнать: белый саван с огромным капюшоном, в руке – что-то, напоминающее косу смерти, на лице – пугающая маска. Если учесть, что комната располагалась на высоте четвёртого этажа, Кози мог добраться сюда только по воздуху. Певец ещё был не в курсе, что у лихого барабанщика напрочь отсутствовало чувство страха, о чём красноречиво свидетельствовало его прозвище – «Человек-паук». На досуге он вполне профессионально занимался паркуром и скалолазанием. На высокие здания Кози часто карабкался без всякой страховки, из-за чего даже видавший виды шутник Блэкмор порой крутил пальцем у виска. Пауэлл не раз возил через границу в ботинках пистолеты и иногда по ошибке, вот также забравшись в номер гостиницы на пятнадцатый этаж, поливал астматиков-бизнесменов из огнетушителя. Не удивительно, что Радужную рать с позором регулярно выселяли по ночам из отелей.       – Ты кто? Типа, дух? – помня наставления Ритчи, Грэм пытался выглядеть уверенно и по возможности нагло.       – Я – Святой Дух! – Кози принял величественную позу.       – Хи-хи! Мне не страшно! – чудаковатый вокалист изо всех сил держался, не показывая своё волнение.       – Не страшно, значит? – в этот момент коварный король этажом ниже дёрнул шнур, на полную громкость врубая колонки, как раз для таких зверских целей вмонтированные им в стену. Жуткие потусторонние звуки и мерзкий дикий вой снова разорвали ночную тишину холодной, неуютной комнаты.       – Теперь ты беременный! Но это временно, не переживай! – радостно сообщил «Святой Дух», когда шум и скрежет поутихли.       – Беременный?! А-а-а-а, о-о-о, не надо, сделай всё, как было! Не хочу рожать, я ещё так молод!! – истерично зарыдал Боннет.       – Ну, ёлкин дрын… Не плачь и будь оптимистом, старайся видеть во всем плюсы. Через девять месяцев тебе дадут миллион – премию Чарли Чаплина. Рокерскую Звезду можно не искать, про тебя и так все узнают. Весь этот грёбаный мир. Гарантирую. А-ха-ха-ха!! – своеобразно утешая Грэма, Дух, не удержался и зашёлся демоническим смехом, как-то не вяжущимся с заявленной минуту назад святостью.       Розыгрыш был второсортным и не тянул даже на телешоу «Два Ронни». Но Грэм не привык мыслить логически: с ранних лет он жил в каком-то своём мире глупых страхов и говорящих розовых слонов. Придуманная Страна Единорогов его вполне устраивала. Эта детская наивность тридцатилетнего парня до колик умилила Пауэлла: сам того не зная, Грэм приобрёл в лице удалого барабанщика надёжного союзника. Ещё немного поутешав певца и клятвенно обещая утром прислать противоядие, Кози скрылся за пыльными шторами.       Через неделю был назначен первый концерт. Вбив себе в голову, что его волосы за это время непременно отрастут, Грэм порывался вызвать цирюльника. Но Ритчи приставил к его двери верного Харта, предварительно запугав ритуальным прилюдным сожжением драгоценного чемодана с гавайскими рубашками и, прости господи, дисками «Beach Boys».       «Что за странный парень?! Ой, и намучаемся мы с ним… По всей видимости, когда-то Бог сказал: ”Я дам тебе чудесный голос, но заберу всё остальное!” Только бы запись альбома нам не сорвал. И чего этот Блэкмор так за него уцепился, ума не приложу!» – рассуждал про себя продюсер Гловер.       Грэм каждый день грустил: «Не могу петь то, не могу петь это…» Терпение Ритчи явно подходило к концу, но он всё же пытался растормошить унылого вокалиста:       – Грэм, не хочешь ли проветриться? Давай пойдем в бильярдную, покатаем шары.       – Только не это! Эти шары такие странные…       – Ладно, а что тебе нравится? Плавание? Что ты любишь?       – Я люблю свою собаку.       – А что ты любишь с ней делать?       – Я люблю бегать с ней по пляжу.       – Отлично! Притащить из деревни собаку!!       … Привезённая собака Грэма не узнала и больно укусила за палец…       В конце концов, дошло до того, что накануне концерта Боннет заметно позеленел.       – Как ты себя чувствуешь? – участливо спросил его Роджер.       – Как-то не совсем хорошо…       – Что же случилось?       – Даже не знаю. Просто паршиво себя чувствую…       – Что ты имеешь в виду?       – Меня подташнивает. Может быть, противоядие прислали просроченное, как считаешь?       – Пардон, что, что тебе прислали?!       – А ты сегодня ел? – перевёл разговор на другую тему удачно вошедший в комнату Кози.       – Точно! Не ел. Не ел и вчера. Я чертовски голоден!       Потерявший терпение, нянька-менеджер Колин взял его за плечи, развернул, дал подзатыльник и за локоть потащил на кухню. Это была вполне типичная картина: Боннет частенько забывал, что нужно перекусить и оставался голодным, пока ему не напоминали. Однако когда Грэма накормили, он отвлёк внимание Харта и удрал в окно к цирюльнику. «Только пока ничего не говорите Ритчи!» – заламывал руки несчастный Колин через четверть часа.       Настало время концерта, рыцари Радуги вышли на сцену. Ритчи, до этого момента увлечённый хлопотами по организации мероприятия, наконец увидел затылок вокалиста: ни дать ни взять – армейская прическа. Будучи вне себя от ярости, Блэкмор был близок к тому, чтобы съездить ему по пустой голове Стратом прямо тут же, перед всей многочисленной аудиторией. Грэм же чему-то тихо радовался: зрители были явно шокированы таким нерокерским видом певца.       С этого момента Боннет стал очередным объектом злых шуток Ритчи. Нет, король бриттов-рокеров не стал его бить, хотя руки этого гитарного монстра (и даже ноги!) мучительно чесались. Он просто хладнокровно привёл свою угрозу в исполнение – назидательно устроил акт сожжения чемодана с гавайскими рубашками и всем остальным содержимым, включающим попсовые диски.       Музыкантам стало ясно, что надолго Грэм в войске не задержится. И они как в воду глядели: так и вышло…