Все главы от первого лица.
*Летели дни, пеленой застилая ресницы. В них ты, как в небе растворишься птицей. Как тебе напророчили, — лети смелей и не сверни на обочину! Впрочем…25 ноября.
Будильник истошно орал, а я продолжала валяться. Почти девять. Через час я буду на другом конце города, но меня это ни чуть не волновало. Я сладко потянулась и откинула одеяло в сторону. О боже, как холодно! Будильник пытался поднять меня навстречу новому дню. Я ждала, когда кто-то из членов моей семьи заорёт и начнёт возмущаться относительно моей ленивой задницы, но этого не произошло и я вспомнила, что уже прошёл месяц с тех пор, как я съехала от родителей. Удивительное событие: всё произошло так стремительно, что я и опомниться не успела, как стояла у порога своей квартиры, сжимая в руке прохладный ключ. Я стукнула по будильнику кулаком, но он лишь повалился на пол и стал трезвонить громче. Пришлось пнуть его ногой в стену. Старенький будильник разбился на маленькие осколочки, часовая и минутная стрелки разлетелись в разные стороны, а малюсенькие винтики, шестерёнки и гайки укатились под кровать. Я вскочила с кровати, осмотрела бардак — оставлю до вечера — и побежала в ванную. Ополоснув лицо и почистив зубы, я вернулась в спальню и открыла гардероб. Прошло так много дней с момента моего переезда, а я до сих пор удивляюсь его габаритам. Мои платья, костюмы, юбки и пиджаки занимают лишь одну пятую часть. Ещё немного места завоевали шуба и пальто. Извечной проблемы «а что бы надеть» у меня никогда не существовало. Если данный вопрос возникает — хватаю первую попавшуюся футболку и случайные джинсы или юбку. И глубоко плевать, если это не будет сочетаться. Хотя, по правде говоря, все мои вещи настолько классические, что без особых проблем подходят друг к другу. В основном я ношу бежевые, белые и бардовые цвета, иногда добавляя чёрный или изумрудный. Но сегодня мне предстоит блистать. Поэтому пришлось полюбоваться своей одеждой на пять минут дольше. Я выбрала бардовые брюки с классической белой блузой, соединив их коричневым тонким ремешком. Мои недавно купленные лодочки отлично подошли бы к этому образу, но на улице лютый декабрь, и это вынуждало меня остановиться на зимних сапогах. Волосы я аккуратно и на удивление легко уложила в «конский» хвост. До нужного места я добралась довольно быстро. Такси тормознуло у красной высотки, я расплатилась с водителем, он пожелал мне хорошего дня. — Марта! — я окликнула длинноволосую девушку с фотоаппаратом у барной стойки. Марта суетливо обернулась. Я заметила, как она облегчённо выдохнула и едва заметно поманила меня пальцем к себе. Я сняла пуховик и подошла. Я хотела поздороваться, но заметила рядом с ней незнакомца в чёрном. Так обычно начинаются детские страшилки: в чёрной-чёрной комнате сидел чёрный-чёрный человек. Он был полностью тёмным. В кожаной куртке, в свитере крупной вязки, в солнечных очках, в облегающих джинсах, в шапке — всё это было чёрным. Я узнала его только по тату на руке. Ну конечно, его величество царь-государь великий и неповторимый Егор Николаевич Булаткин (в простонародье — Крид). Не стану отрицать тот факт, что мне нравятся некоторые его песни из раннего творчества. Сейчас, по-моему, он катится по наклонной на самое днище своей карьеры. — Егор Николаевич, — обратилась к нему Марта, — Залесская. - представила она меня. Он приспустил очки на кончик носа. Что-то в его взгляде было не так. Он слишком отрешенно осмотрел меня, словно я — лук в супермаркете, а он выбирает получше и без гнили. Закончив, он вернул очки на исходную позицию, отпил коктейля и обратился к Марте. — Я такую Шуру найду в любой подворотне. Позвали меня ради, — он цокнул языком и махнул рукой в мою сторону, — этого? — Она талантлива. Я ручаюсь за неё. Крид снял очки и перехватил переносицу двумя пальцами, всем видом выражая свою незаинтересованность и скуку от происходящего. Он явно желал покинуть это место как можно скорее, но упорная Марта мешала ему. Я просто стояла и размышляла: какая рука у меня ударит сильнее — левая или правая? Во-первых, он получит за «Шуру», во-вторых он огребёт за «подворотню», а в-третьих — за то, что не смог определить какого я пола и назвал меня «этого». — Таких Шур в Москве больше, чем москвичей. Я ищу индивидуальность. — он встал и ударил себя в грудь, — Индивидуальность! А он, видимо, не понимает, какую яму он продолжает копать сам себе. Ох, Егор Николаевич, падать будете долго, ибо яма становится слишком глубокой. Я встала у стойки между Мартой и Кридом. — Индивидуальность? — я кокетливо провела пальцем по краю стакана с его коктейлем, — Талант? — обхватила губами трубочку и медленно втянула в себя пару глотков, — Хотите... — облизнула губы, а затем постаралась как можно сексуальнее прикусить нижнюю. Я не сводила глаз с Крида. Он напрягся и заулыбался. Моя рука скользнула по его куртке, затем по шее и волосам, остановившись на затылке. — Вы хотите, — я наклонилась к нему ближе, — страстных. — склонилась прямо к его уху, — Быть может... — перешла на ели уловимый шепот, — ...меня? , — и почти касаясь Крида ртом, — Но вы в край ахуели, месье. — вылила напиток ему на голову. Кажется в тот момент я была так счастлива, что улыбка невольно держалась у меня до конца дня. Конечно же из него полились тонны грязного мата и других не менее лестных слов. Когда же он понял, что привлёк к себе слишком много ненужного внимания, а камеры смартфонов уже записали половину его ругательств, он замолчал и ушёл. Я заметила его гневно сжатые кулаки и поняла, что это не последняя наша встреча. Марта объяснила мне, что через друзей своих друзей она узнала о кастинге в новый клип Крида. Но пройти этот кастинг обычным путём не вариант, поэтому она связалась с менеджером Булаткина, с которым ей удалось договориться о встречи с певцом лично. Марта сидела передо мной и выглядела очень растерянной. Видимо ей казалось, что после случившегося инцидента она потеряет не просто свою работу, но и будет опозорена в кругах шоу-бизнеса. Мне пришлось успокоить девушку. По-моему, в данный момент переживать стоит только мне. К счастью, утомительный день сделал свою работу и к вечеру я забыла об произошедшей неприятности. Я вернулась домой измотанной и выжатой как лимон. Бурчание в моём животе означало, что мне нужно поесть. За весь день я ни разу нормально не перекусила. Непослушными пальцами я расстегнула сапоги и неспеша поставила на коврик в коридоре. Усталость брала верх. Уборка мимолётным взмахом руки перенеслась на завтра (а завтра отложу её на послезавтра и так до приезда мамы). А вот с ужином вышло сложнее. Его отложить не получилось. Смотря в забитый едой холодильник, я понимала, что абсолютно ничего не хочу, но живот сводило, поэтому я разогрела себе рыбу с рисом. Я наелась первой же вилкой, но мой организм требовал порций восемь. После утомительного мытья одной тарелки я собиралась упасть в объятия кровати, но вспомнила про разбитый будильник, некормленного кота и принятие ванны. Из всего этого я лишь насыпала Сюпу большую порцию корма. Слава Богу, что Сюп весь день проспал на кресле и не блуждал по осколкам в моей комнате. Я закрыла дверь, чтобы со спокойствием лечь спать на диване в зале.26 ноября.
Мой телефон умирал от бесконечной вибрации и умолял поднять трубку. Я потянулась к нему. Разгребая сообщения ВК и утреннюю почту я наткнулась на письмо от Е. В. Юрина. Я бы не обратила на него внимания, если бы не интригующее начало: «Уважаемая А. Ю. Залесская, в связи с жалобой…». Но прочесть его я решила после душа. Сюп как обычно спал. Если бы он не вставал есть, он бы вообще не вставал. Это самый ленивый кот в мире. Я немного почесала ему за ушком, отчего Сюп с наслаждением замурчал и перевалился на другой бок, и направилась в ванную. За небольшим завтраком, состоящим из омлета и горячего крепкого чая, я вновь открыла то письмо. Сперва я бегло пробежалась по тексту, надеясь, что это какой-нибудь глупый автомобильный штраф. Но нет. Это оказалось предупреждение о том, что сегодня к обеду я должна явиться в полицейский участок из-за жалобы Е. Н. Булаткина. Я не сразу сообразила, кто такой Е. Н. Булаткин, и пять минут тупо перечитывала содержание письма, не понимая причину и суть. Когда же я наконец-то вспомнила вчерашнюю ситуацию и кто же такой Е. Н. Булаткин, я не стала терять времени и решила поехать в полицию прямо сейчас в надежде, что мне всё объяснят. Завтрак остался не тронутым, как и осколки в моей спальне. Я схватила случайные вещи: тёмно-синие джинсы и красную толстовку с капюшоном; на голове закрутила неаккуратный «рогалик». Запрятав нос в огромный кремовый шарф, я стояла на остановке в ожидании автобуса, попутно переписываясь с Мартой. Она также как и я была вызвана в полицию по непонятным причинам. Хотя, причина, возможно, хорошо известна. Я же знала, что он не оставит это без внимания. Но на каком основании у него приняли заявление? Разбойное нападение? Ограбление? Всё выглядело каким-то бредом. Среди обычных рабочих машин и полицейских «бобиков» уж явно выделалась блестящая белая Бэха. И пускай у Крида чёрная, и пускай таких белых Бэх по всей России «как грязи», но я уверенна что эта машина именно того, кто пригласил нас сюда. Я подошла к дежурному полицейскому, представилась и попросила отвести меня для разъяснения обстоятельств. — Добрый день, Александра. Я обернулась. За моей спиной стоял невысокий полненький мужчина в деловом сером костюме и галстуке. В таком виде мой отец женился. Ему было около сорока пяти лет, но небольшая седина на висках делала его старше. Его добрые маленькие глазки терялись под густыми бровями, щеки пылали краской, а со лба стекала капля пота, которую он сдержано вытер платочком. — Добрый день. — Позвольте представиться. Юрин Евгений Валентинович, адвокат Егора Николаевича. — Зачем меня вызвали? Я готова была услышать про многомиллионный штраф, про задержание на 15 суток или любой другой вид наказания. Но любезный адвокат рассказал мне другую историю. Оказывается, после того, как я облила Крида, обиженный парень мчался на всех парах домой, чтобы сменить прикид. Приблизительно в это же время похожая машина сбила молодого мужчину. — Егора Николаевича сейчас допрашивает следователь. Но на самом деле мы ждём вас. Спасибо, что приехали чуть раньше. — он улыбнулся, — Надеюсь, это закончится быстрее, чем я думаю. — Вы писали про жалобу. — Егора Николаевича бездоказательно держат в изоляторе. Мы написали жалобу на руководителя данного отделения. — При чём здесь я? — Если вы подтвердите, что Егор Николаевич в 10:30 утра находился с вами и вашей подругой, то у полиции не будет повода задерживать его здесь. — Ладно. — пожала плечами я и взяла лист бумаги с ручкой, — Давайте напишу, если вам это нужно. — Можете пройти к следователю и рассказать ему лично. Это заняло бы гораздо меньше времени. — О нет. Лучше напишу. Позже приедет Марта и всё подтвердит. Адвокат не отходил ни на шаг. Он пыхтел над моим ухом, ежеминутно интересуясь — закончила я или нет. Я писала очень быстро, моя рука не успевала за потоком слов. Прошло приблизительно пятнадцать минут, а мне показалось что я дожила свою жизнь и заново родилась — так долго длились эти минуты. Я закончила и Юрин чуть ли не зубами вырвал у меня из рук этот листок. Он быстро прочёл его, поблагодарил меня и отпустил. Лучше бы это была обычная жалоба. Я, как среднестатистический человек, не понимаю, как такая нелепая ситуация могла случиться с Кридом. Выходя из полиции, я опять наткнулась на белую Бэху. По сравнению со старой папиной Волгой эта машина — гигант. Неужели есть ещё какая-то другая белая Бэха, которая (о чудо!) в тоже самое время сбила человека? Быть может адвокат соврал и это был Крид? В любом случае я написала правду и ни в чём не виновата. Я вдруг провела аналогию машины с её хозяином: он тоже выделяется среди обычных людей своим видом и габаритным самомнением. Но если машину за её крутость по сравнению с другими винить глупо, то Крида с его заскоками и хамством — вполне нормально. Ведь он человек. А человек создаёт себя сам.