*Пара слов и мир Сжался до печали. Пара слов и мир Вырос до любви. Было б наплевать, Не был бы отчаян. Но и не рассмеялся бы, Если бы не ты.
18 марта.
Когда я открыл глаза, первым делом посмотрел в окно. Стемнело. Значит, я опять вырубился на час-полтора. А эта? Она ещё здесь? Стакан воды ей, видите ли, было сложно принести. Ну и манеры! Я привстал, чтобы окинуть взглядом комнату. Нога выпала из крепления и рухнула на кровать, вызвав адскую боль в голени и бедре. Я хотел пощупать ногу, но вместо этого со всей силы случайно вдарил по коленке гипсом, не заметив, что обе мои руки зафиксированы в нём. Пришлось вдавить руки в матрас и плотно сжать зубы, чтобы не завыть от кошмарных болей во всём теле. Мой взгляд упал на кресло. Да, она ещё тут. Вы посмотрите! Я наделал столько шума, а она и глазом не моргнула! Эта девка не может быть моей возлюбленной! Никогда в жизни! Я, конечно, не помню её. Впрочем, как и всё, что происходило за этот год. Но я полностью уверен, что мной пользуются. Доказать не могу, но уверен. Она обычная! Как я мог её полюбить? В каком месте я ею восхищаюсь? Тёмно-русые волосы? У каждой второй русые волосы. Тем более тёмные, словно крепкий кофе. Ненавижу крепкий кофе. Большие карие глаза? Этим меня не удивишь. Да и за её длиннющими ресницами глаз почти не видно. А сейчас они и вовсе закрыты. Фигура? Она не крутилась передо мной, как модель на подиуме. Фигура есть или нет — не знаю. Жопа? Ну разве я успел разглядеть её округлости? Она закуталась в чью-то кофту и сидит, свернувшись комочком. И где её женственность и сексуальность? Почему она сидит, как бездомная кошка под дождём? И почему сидит в кресле? Её любимый здесь. Без сознания. Она обязана держать мою руку и спать на моей груди, ожидая, что я открою глаза. Кстати, о груди. Да как она так спит, что я ничего не могу разглядеть?! Даже длина ног скрыта от меня, потому что она поджала их под себя. Скрючилась как бабка старая и сопит. Боже, она ещё и сопит! Это издевательство свыше? Это наказание за какой-то мой грех? Я заметил на тумбочке стакан воды с трубочкой. Пришлось приложить немало усилий, чтобы губами дотянуться до трубочки и сделать глоток. Всё шло превосходно, и я уже готов был возгордиться и похвалить себя за утончённую аккуратность, как сидящая в кресле внезапно потянулась и повернулась на другой бок, напугав меня резким шумом. Я дёрнулся и опрокинул воды на пол. Стакан зазвякал и покатился к другому краю тумбы, намереваясь упасть. Всё из-за этой моей «внезапной любви»! — Чёрт! — воскликнула она, подпрыгнув от удивления, когда стакан с грохотом разбился. — Чёрт. Я наконец-то увидел её в полный рост. Обычная! Сколько раз мне себе повторять, что я не увижу ничего, во чтобы я мог влюбиться. Да в ней нет даже того, из-за чего я бы подошёл к ней и заговорил. Даже в друзья не годится. Я каким местом думал, когда строил с ней отношения? Хотя, видимо, я не строил с ней отношения. Точно нет. Девушка слезла с кресла, сложила кофту, поджала губы и начала на меня смотреть. — Ты Маша? — спросил я. Она неловко повела взглядом по полу и опять вонзила зрачки в меня. В глазах были неловкость и смущение. Большие ресницы то и дело подрагивали при моргании. Нос шмыгал так, будто она продолжительное время плакала. — Я Саша. — пробормотала она. На улице пасмурно — она в платье. Она в своём уме? Кто ведёт себя так со своим любимым? Она меня даже не обняла, не сказала воодушевляющую речь, не произнесла слов любви. Она и шагу не сделала к моей койке. Либо я тупой и ничего не понял, либо она странная. Она даже не соизволила обидеться на то, что я перепутал её имя. Она что, не истеричка?! Такими темпами скоро я стану истеричкой. — Мне сказали, что мы попали в аварию. Это правда? Она помедлила с ответом, переступив с ноги на ногу. Если бы врач не представил её как мою любимую, я бы подумал, что я являюсь её злейшим врагом. Она боится и напугана. Может после аварии у неё стресс. Мы же были в машине вместе. Мне не стоит давить на неё. — Это правда. Но я должна… — Егор? — не дав ей договорить, в палату зашёл врач. — Медсёстры слышали шум и позвали меня. — он увидел осколки, — Всё в порядке? — Я пойду. — она быстро заняла место за врачом, — Мне нужно в туалет. — и скрылась за дверью. Проведя пару манипуляций с моими зрачками, постучав по ногам и слегка потянув за пальцы рук, врач приказал одной из медсестёр сменить гипс на левой руке на тугую повязку и перебинтовать торс, потому что старые бинты были окровавлены. — Я не стану пока нагружать тебя тяжёлыми терминами. — мужчина надел очки, висевшие у него на кармане халата и начал что-то записывать в мою карту, продолжая говорить, — Здесь переломы правой руки и двух ног. В левой руке разрыв связок, поэтому меняем на повязку. Сотрясение мозга. В животе у тебя был осколок стекла, его успешно вытащили, внутренние органы не задеты, но бинты будем менять три раза в сутки. — я заметил, что он теперь разговаривает с пришедшей медсестрой, — Воды пить побольше, но маленькими глотками. За этим строго следим. Временная потеря памяти. Не редкость, пройдёт месяца через два. Случай не критический. Позови Павла, установим рамки его амнезии. — Мать, отец здесь? — Они не смогли приехать. Отец оплатил отдельную палату. — Что значит «не смогли приехать»?! — от возмущения я чуть было не встал с кровати, — Вы сообщили, что со мной случилось? — Я сказал им тоже самое, что только что сказал тебе. — врач выдохнул, сложил карту и покачал головой, — Мне говорили, что вы очень серьёзно поссорились. — Вам? Вы знакомы с моей семьёй? Я знаю вас? — Кажется, из памяти пропал последний год. — шепнул он, и громче добавил, — Ничего, Егор. Справимся. Замечательно. Моя семья обо всём знает, но ехать не спешит. И чем я мог их обидеть? Последнее, что сохранилось в памяти, поздний вечер и тихий сейный ужин. Но когда это было? Вчера или год назад? Сколько воспоминаний стёрлось? Сколько времени превратилось в пыль и унесло ветром? Как много я забыл? Но моя семья не могла отказаться от меня без веских причин. Что же я натворил? Может спросить у Саши? Саша… Ей не идёт её же имя. Удивительно, как человек может разниться с буквами в паспорте. Александра… Сандра? Алекса? Я точно называл её как-то по-другому. Сашка? Сушка? Аля? Саня? Санёк? Нет, я бы не вытерпел её имени с её же внешностью. Не сочетается. Я не знаю других вариаций имени Саша. Даже эти варианты не подходят. За дверью послышался звук приближающихся шагов. Топот умолк примерно у палаты. Ну и чего она там стоит? Почему не заходит? Что с ней такое? — С ней всё в порядке? — спросил я, остановив своим вопросом врача, собиравшегося выйти. Тот обернулся и слегка улыбнулся из-под своих усов. — Честное слово, Егор. Осмотрели с ног до головы. Никаких серьёзных травм нет. — Но вам не кажется, что она ведёт себя, мягко говоря, странновато? Ухмыльнувшись на мои слова, врач поспешил покинуть палату. Столкнувшись в двери с Сашей, он одобрительно кивнул головой и ушёл, скрывшись в глубине длинного коридора. Девушка замялась в дверях, затем вошла, рассеяно оглядела сначала меня, потом кровать и суетливо начала поправлять мою подушку. Я заметил, что при каждом прикосновение ко мне, её щеки полыхают алым огнём. Мы что, начали встречаться за минуту до аварии? Что за смущение? Что за стеснительность и скованность? Я всё больше убеждаюсь, что эта особа решила мной воспользоваться. Надеюсь, она не врёт мне о своём присутствие в машине в момент аварии. — То есть ты моя любимая? Девушка молниеносно отшатнулась в сторону. Её рот открылся, грудь набрала воздуха, ещё секунда и… Она промолчала. Серьёзно?! Я задал банальный вопрос. На него сложно ответить? Если она моя девушка, то сложностей быть не должно! Карие глаза заблестели, губы превратились в тоненькую полосочку. Ой, надеюсь она не… — Не плачь! — строго выпалил я. — Не надо. Не сейчас. Я устал. — Я тоже устала. — сквозь ежесекундные хлюпанье сказала она, — Я хочу домой. — Если ты тут из-за меня, то не стоило. Можешь идти домой. — я постарался произнести это как можно ласковее и уважительнее. Что-то девушка совсем расклеилась на пустом месте. Видимо, провела здесь очень много времени. Дверь едва приоткрылась. Заглянула женщина. Увидев меня, она ворвалась внутрь с сумасшедшими, бешенными глазами и двумя пакетами. Я хотел начать паниковать, но увидел, как Саша закатила глаза и упала в кресло. Она знает эту женщину. Мадам, тем временем, успела оккупировать обе тумбочки своими контейнерами и лоточками с едой. Выглядело всё отвратительно, но пахло очень вкусно. мой голодный желудок сразу начала веселить присутствующих своим мелодичным бурчанием. Хоть женщина и была растрепана, но элегантность и утонченность её лица не пострадали. Она с необыкновенной лёгкостью порхала из угла в угол, брынчала крышками и суетливо искала столовые приборы. Её жесты, её походка и лёгкие взмахи руками отдавали непонятным волнением. Словно здесь была моя мама, и это она суетилась обо мне. На тёмных висках женщины проступила лёгкая седина. Волосы собраны в хвост, открывая окружающим широкий лоб, вытянутый нос и большие глаза. Карие большие глаза, густые ресницы. Так, стоп! — Саша, не сиди без дела. На! — женщина сунул в руки девушки пару огурцов, — Сбегай, помой. Мальчик голодный целые сутки! — Мам, ему нельзя. «Мам». Замечательно. У меня слова закончились, чтобы описывать весь этот цирк. Непонятная, свалившаяся на мою голову «любимая», её заботливая мать. Вошёл мужчина. — Папа? — удивилась Саша. Вот теперь полный состав! Братья, сёстры, бабули, дедули, внуки — кого ещё ожидаем в моих покоях? — Я разговаривал с врачом. — мужчина забрал у дочери огурцы, положил их в пакет и завязал его на глазах у изумлённой жены, — Ему нельзя такое есть. — Но он же ничего не ел с тех пор, как его привезли! Вот тут я был благодарен этой женщине. Есть мне хотелось дико. Я готов был накинуться на кусок сырого мяса. Я действительно безумно голоден. — Здесь есть медсёстры. Они знают когда, как и чем его кормить. Не беспокойся. — продолжал глава семейства. — Собирай всё. Я отвезу тебя домой. — Я завтра приеду и проконтролирую. Если мальчик будет голодать, я не посмотрю на всех этих, — женщина пригрозила стене пальцем, — медсестричек! Мужчина развернулся ко мне. Теперь он стоял ко мне лицом. Широкоплечий, статный мужик с настолько широкой спиной, что за ним я не видел ни Саши, ни её матери. Его жена по сравнению с ним просто ромашка на ветру. Слава Богу, что у Саши не такие огромные плечи, иначе я бы начал комплексовать. Для своего возраста — думаю, ему лет сорок пять — мужчина сохранился безупречно. Широкие черты лица придавали ему больше мужественности, а мне — страха. Я понял: если я обижу Сашу, я буду в более плачевном состояние, нежели сейчас. Вот только всё его величие сковывали очки. — Юрий Иванович. — он протянул мне в знак знакомства огромную ладонь, рассмеялся и убрал, вспомнив про мои руки. — Егор. — Ольга Петровна. — женщина подлетела как птичка и села на край кровати. — Егор. — так же кивнул я. — Оль, пойдём. — Юрий Иванович взял жену под руку, — Давай. Я опоздаю на работу. — Хорошо-хорошо. — спешно проговорила женщина. — Я тут всё оставлю. — Мама! — возмутилась Саша, раскинув руки, — Куда это всё девать?! Всё испортится! — Ничего страшного, дочка. Сама поешь. На прощание женщина поцеловала дочь в лоб. После её ухода, Саша взяла один из контейнеров, открыла его и начала есть. — Ты шутишь? — не выдержал я. Она вопросительно покосилась на меня, облизнув ложку. — Что? — Ты ешь. — Удивительно, правда? — Саша нарочно взяла целую ложку салата и начала жевать медленнее, вызывая во мне дикое желание встать и вдарить ей по лицу гипсом. — Ты не могла бы поесть в другом месте? — сквозь зубы, пытаясь утихомирить порыв злости, попросил я. — А я думала, ты перестал меня бесить. — пробубнила она, — Кости срастутся, раны затянутся, боль пройдёт, а ты так и будешь бесить. — Я?! — моему возмущению не было конца. Это она мне сказала? Это я её бешу? Сейчас и здесь виноват я? Не она? Я без крошки во рту лежу тут уже 24 часа. Я жрать хочу, как дикое животное. Я слюнями захлёбываюсь, когда вижу, как она облизывает губы. Сейчас случится чудо, я встану с койки и придушу её. Придушу! — Кстати, моя пятиминутная слабость ничего не значит. — она поставила контейнер, встала, плавная походка, медленные шаги и вот она уже сидит рядом. Наши носы практически соприкасаются. — Я твоя любимая. — её пальцы вцепились в край нагрудной повязки и неспеша потянули вверх, — А ты мой любимый. — Бинты… — я начал потихоньку подымать торс, чтобы боль стала меньше. Перевязка давила снизу на спину и по бокам на рёбра. — Пусти! — Мы любим друг друга до смерти. — она потянула сильнее, — Мы обожаем друг друга до безумия. У нас внеземная любовь. Внезапным рывком она подняла меня так, что моё ухо оказалось на уровне с её шеей. Боль охватила всё тело, мелкими иглами зарождалась в груди и стремительно спускалась в ноги, пронизывая каждую клеточку организма. Я почти выл. — Отпусти, сказал! — прохрипел я. — Слушай внимательно, Егор Крид. Ты будешь страдать также, как страдала я. Она выпустила повязку и моё тело рухнуло на кровать. — Ты кто?! Девушка предпочла оставить вопрос без ответа. Она вернулась на место и продолжила есть. Я больше ей не возражал.25 марта.
Кто эта Саша? Я не мог влюбиться в неё. Она врёт. Зачем она это делает? Не ясно. Но она настойчива и требовательна в своей лжи. Предположу, что звёзды сошлись, сатурн был в созвездии тельца и я, каким-то невероятным образом, решил построить с ней отношения. Как? Как я смог это сделать? Она же дьявол во плоти. Иной раз мне кажется, что её глаза темнёют, становятся чёрными и смотрят на меня, как на жертву в сезон охоты. Но когда она спокойна, её глаза горят ярко-оранжевым огнём, немного переливающимся в насыщенно-шоколадный цвет. Теперь мы особо не разговариваем. Я замечаю, что она наблюдает за мной. Она не засыпает, пока не засну я. Даже если меня мучает бессонница и всю ночь я мучаюсь от боли, она не сомкнёт глаз раньше меня. Днём ещё может немного подремать всё в том же кресле, но ночью — никогда. Ей страшно. Она боится меня. Но я прикован к кровати и не смогу навредить ей, даже если жутко этого желаю. В последнее время она мало ест, всё время о чём-то думает, погружена в себя и свои мысли. Ей бы хотелось убежать прочь из этой больницы. При любом удобном случае она покидает палату. Уйти окончательно не в силах, потому что почти каждый день приходит её мать. Прогнать окончательно не в силах я, потому что вместе с матерью приходит её отец. Я написал всем знакомым, с которыми я общался, я позвонил родственникам и близким людям. Никто из моего окружения не знает Сашу. Я никак не докажу, что она врёт, потому что сам ничего не помню. Если она решила начать эту игру — я буду её соучастником на время, пока не вспомню события последних дней. Ещё больше вопросов вызывает авария. У меня временная амнезия. Понятное дело, что детали аварии исчезли из памяти, как и всё остальное. Но почему Саша ничего не помнит? — День добрый. Вошёл Сергей. Следователь, ведущий наше дело. Мы пожали друг другу руки. Саша отложила книгу, в которой не прочла ни строчки, и оставила нас наедине. — Добрый. — Я более менее состыковал все показания и могу дать приблизительное описание произошедшей аварии. — Сергей подвинул стул и сел, разложив на коленях бумаги. Он попытался объяснить как и куда мы въехали, почему всё произошло именно так и кто виновен в случившемся. Он думает, что Бэху зацепила фура и мы на всей скорости вылетели на встречку. Его теории мешал один огромный факт: не было второй машины. Но врезаться в дерево, ограждение, сбить человека — мы не могли, потому что повреждения Бэхи указывают на отчётливое лобовое столкновение, и никак по другому помять машину таким образом не представляет возможности. — Тогда куда делась вторая машина? Не могла же она уехать. — В этом вся проблема. — Сергей озадачено потёр лоб, — Второй машины нет. Никаких следов. Эксперты там чуть ли не дорогу вылизывали в поисках зацепок, но пусто. — Других вариантов точно быть не может? Может совсем нереальное? Может мы сбили животное? — На капоте вашей машины нет следов крови. Ощущение, что кто-то выдраил всё место аварии, оставив только вас и машину. — Сергей сложил бумаги в папку. — Я жду экспертизы. Краска со второй машины должна была остаться на вашей после столкновения. Мне пора. Вы поправляйтесь. — Подождите. — я немного приподнялся, и растерялся, не зная, как спросить, — Почему Саша ничего не помнит? — Разве она не сказала вам? — Сергей сильно удивился. Он сунул папку в сумку и перекинул через плечо ремень. — Она утверждает, что вы ударили её об машину, после чего она потеряла сознание. Хотите честно? Я не особо ей верю. Но должность обязывает проверять все показания. Ударил об машину?! Ну девочка завралась в край. Мне самому смешно. Я поднял руку на женщину? Обхохочешься. Чего она ещё расскажет? Может я её избивал сутками? Дома держал? Морил голодом?Насиловал?