***
Комната для допроса была небольшая, десять шагов в ширину и длину, с грязно-серыми стенами и холодным бетонным полом. По центру стоял простой белый стол и два стула друг напротив друга. За одним из них сидел, обиженно скрестив на груди руки, уже знакомый Дину парень. Дин и Сэм наблюдали за происходящим из-за стеклянной перегородки в соседнем помещении. Первое, на что обратил Винчестер внимание при виде парня, - он был в майке с короткими рукавами. Ничего особенного, если не учитывать, что сам Винчестер напялил поверх рубашки джемпер и периодически ежился. В его голове сверкнула мысль, что та синяя кофта, которая черт знает с какой целью хранилась в его необъятном доме, была единственной теплой вещью парня. Дину почти стало неловко. Но только почти, потому что сам воришка не выглядел ни капли пристыженным за свой поступок. Напротив, парень испытывал очевидное недовольство от пребывания здесь, судя по надутым губам. Всем своим видом он показывал, что его словно смертельно задерживают. - Кастиэль Коллинз, - следователь, а по совместительству и мать Сэма, зашла в помещение и села напротив вора. – Двадцать лет. Не учишься, постоянной работы нет. Что ж, будем знакомиться? - А у меня есть выбор? – вызывающе спросил Кастиэль. Он бросил косой взгляд на Дина, но тут же перевел внимание обратно на следователя. - Нет. Ты подозреваешься в краже. Да у тебя тут целое резюме! Образцово-показательный преступник, так сказать, - женщина пробежалась глазами по содержимому папки с делом Коллинза. - Мелкая кража, мелкая кража, взлом… О, вижу ты внес разнообразие в свою жизнь. И мелкая кража. Почему не банки грабишь? - Банк сложнее унести в кармане, - съязвил он, покачиваясь на скрипучем стуле. Раздражающий звук. - Быть может, в тюрьме изучишь пару новых навыков, - миссис Смит тоже была не лыком сшита и на слова не скупилась. Следователь принялась задавать Кастиэлю вопросы, на которые он неохотно отвечал, изредка вставляя остроумные, но совершенно не уместные замечания. Из ответов Коллинза можно было прийти к выводу, что его жизнь по шкале от одного до десяти можно оценить на «0». Дин изредка перешептывался с Сэмом, наблюдая за происходящим. Прошло около двадцати минут, как Коллинз перехватил инициативу на себя, бесцеремонно прервав Элизабет: - Слушайте, - он поставил локти на стол и придвинулся к следователю, будто бы втихаря хотел толкнуть ей что-нибудь по дешевке. - Я не хотел воровать. Но у меня не было другого выбора. Моя мать, у нее проблемы... - Ну да, ей с сыном не повезло, - встряла следователь. - Нет. Наркотики, – Кастиэль опустил глаза, слегка заерзав на стуле. – Год назад она стала зависимой... Она пропадала неделями, и я... я не знал, где ее искать. Коллинз заламывал суставы, треск от которых эхом отражался от стен. Его взгляд был сосредоточенным, но отрешенным. Было видно, что он тщательно взвешивал каждое слово. Дин нервно сглотнул – история парня пробудила и в нем не самые приятные воспоминания, которых он старательно избегал. - Потом... потом мама лечилась в больнице и смогла преодолеть себя. Но она уже приняла достаточно, чтобы... кхм, измениться, - Кастиэль так и не поднял взгляда, но его руки находились уже в расслабленном состоянии. Дин не собирался ему сочувствовать, но ничего не мог с собой поделать. Он не понаслышке знал, каково это – видеть, как близкий человек страдает. Мать Дина трагически погибла в автокатастрофе, когда ему было лишь пять лет. Дину сказали, что она просто уехала. Винчестер-старший постоянно злился, бил посуду, кричал на маленького сына, а потом уходил в свою комнату. Дин часто слышал, как отец рыдал. Он стал реже появляться дома, а если приходил, то с какими-то женщинами и после полуночи. Дину долгое время пришлось жить у Бобби. Через год ему все же рассказали о смерти матери... Винчестер провел рукой по волосам, что означало одно – он беспокоится и что-то решает. А тем временем Коллинз неумолимо продолжал: - Ее счета за лекарства… Я просто пытаюсь помочь матери выпутаться! Мы не избранные, не купаемся в деньгах, как некоторые, и… - Хватит! - Винчестер не выдержал. - Дин? - следователь повернулась к нему и вопросительно посмотрела, отчего у нее проступила складка между бровями. Но Винчестера интересовали только голубые глаза, которые внимательно смотрели на него. Глаза, полные боли за мать и равнодушия за себя, как ему показалось. Через два года Джон более или менее успокоился и занялся развитием гостиничного бизнеса, доставшегося ему в скромном виде от отца. Он посвящал этому делу все свое свободное время. Сыну уделялось мало внимания. Так бы и продолжалось, если бы Бобби не положил этому конец. Однажды он пришел в офис Джона, наорал на него, назвав «безответственным идиотом» и сказав, что жена никогда бы не простила его за такое отношение к сыну. Он пообещал, что отдаст Дина в детский дом, если Винчестер-старший не пересмотрит свои жизненные приоритеты. (Конечно, Бобби бы этого никогда не сделал, но тогда он был готов сказать и не такое). С тех пор Бобби стал помогать Джону по работе, чтобы тот успевал воспитывать сына. Постепенно Джон вновь стал выполнять свои отцовские обязанности. Когда Дин подрос, ему разрешалось делать все, что заблагорассудится. Так Джон заглаживал свою вину перед ним. Но для Дина то время навсегда оставило мрачный отпечаток в душе, который и по сей день он старается стереть беспечным отношением к жизни и развлечениями. - Отпустите его, я забираю заявление. Это того не стоит.***
Когда Дин вышел из участка, настроение было хуже некуда. Сэм остался помочь матери, и Винчестер в гордом одиночестве двинулся к парковке. Погода соответствовала его внутреннему состоянию - на улице было ветрено и пасмурно. Дин был уверен в своем решении: он не станет судиться с человеком, больная мать которого нуждается в помощи. Примерно в метре от Импалы стоял, опершись на фонарный столб, Кастиэль Коллинз. На нем была куртка, тоже с капюшоном. «Значит, теплые вещи у него все же остались», - отметил про себя Винчестер. Дин хотел было сделать вид, что не заметил парня (что, в общем-то, нереально), но Кастиэль сам заговорил, как только Винчестер подошел достаточно близко: - Значит, не подашь на меня в суд? Кастиэль выглядел гораздо расслабленней, чем в участке. - Нет, - Винчестер встал между Коллинзом и машиной, словно бы закрывая собой любимую «детку». - Святой Дин Винчестер помогает убогим. Мило, - парень изогнул бровь. - «Спасибо» звучало бы уместней. - Спасибо. Не забудь рассказать богатеньким дружкам о своем благородном поступке, - в словах Кастиэля сквозило презрение. - Ты меня не знаешь, чтобы так говорить, - отрезал Дин. Вообще-то, он хотел что-нибудь сострить, но в голове было пусто в этот момент. - Дин Винчестер. Разбил машину своего отца. Катается на Импале за семьдесят тысяч. Арендовал стадион, чтобы устроить показ купальников. Светится в желтой прессе за разгулы и развратные вечеринки. Я что-то упустил? – он принял задумчивый вид. - У него погибла мать. Выгнали из колледжа. Машину отца разбил не он. Купальники даже ты оценил бы. А еще Дин Винчестер хочет вернуть свой бумажник. Кастиэль замолчал, что-то обдумывая. Потом тяжело вздохнул и полез в свой карман. - Вообще-то, я планировал дать взятку твоими деньгами в участке. Но, так уж и быть, возвращаю. За красивые глаза, - Кастиэль протянул Дину бумажник. Их пальца соприкоснулись. Винчестер отметил, что руки новоиспеченного знакомого холодные, как ледышки. Дин поднял удивленный взгляд на парня. - Это был комплимент? - саркастическим тоном спросил Винчестер. - Просто факт, - парень пожал плечами. Винчестер, скорее на автомате, чем осознанно, проверил содержимое бумажника. - Все на месте. Кроме этого, – Коллинз достал из другого кармана телефонный номер с подписью «экстази». - Плохая привычка, – парень скомкал бумажку и выкинул в урну, стоящую рядом. - Кастиэль... – начал было Дин. - Можно просто Кас. А хочешь дам совет? – Коллинз лучезарно улыбнулся, словно бы вспомнил что-то очень веселое. Не дав Винчестеру и слова вставить, он продолжил: - Не верь всем сопливым историям, которые слышишь в полиции. Хорошего вечера! – Кас задорно подмигнул, дважды хлопнул его по плечу и поплелся прочь с парковки, плотнее кутаясь в куртку.