***
Играла струнная мелодия, сочившаяся из громоздких колонок. Окружающие вели негромкие беседы и с заинтересованностью разглядывали представленную экспозицию. Гостей прибыло даже больше, чем они планировали: около сотни. Бекка рассказывала паре из двух очаровательных женщин про процесс усыновления, тонкости которого знала как свои пять пальцев. Парни и девушки, помогавшие в подготовке, увлеченно обсуждали с пришедшими студентами, как меняется жизнь каждого, кто однажды решается помочь другому. Сэм и Джо стояли возле маленькой гримерной, рядом с Дином, поминутно восторгаясь его проектом. И Винчестер был рад, действительно рад, хотя его заслуга и была небольшая. Им гордятся друзья, им будет гордиться отец и Бобби, он и сам чувствовал что-то, похожее на благоговейный трепет… Но здесь не было того, кого он так ждал. Здесь все еще не было Кастиэля. - Дин, он придет. И если ты будешь вот так вот киснуть, то рискуешь к его появлению превратиться в выжатый лимон, - Джо не произнесла имени Каса. И Винчестер ей благодарен, ведь при упоминании наверняка бы вздрогнул. Анна пообещала, что приведет Кастиэля. Но мало ли, он все выяснил и теперь вообще не захочет с ним видеться? Уедет, как когда-то планировал, из города? - Что собираешься говорить во время речи? – интересуется Сэм, увиливая со скользкой темы. Винчестер хмурится, отгоняя мрачные мысли, и переключается на вопрос друга. Он хотел бы выступить с каким-нибудь проникновенно-вдохновенным призывом, но все, что от него требовалось, - сделать короткое вступление перед тем, как уступить место Бекке. Она, как старожила программы «Child’s hope», и должна была сказать то самое «проникновенно-вдохновенное». Девушка хоть и предлагала взять Дину эту роль на себя, но парень отказался. И только молодой человек хотел связным образом огорошить друзей, рассчитывающих на выбивающий слезу монолог, как его пихнули в бок. Внушительно. - Привет, - о, этот голос сложно не узнать. Как его владелец подкрался так бесшумно, что три человека не заметили, оставалась только догадываться. Друзья кинули в ответ неуверенные приветствия, перебирая в голове варианты, кто бы это мог быть. Винчестер обернулся к Габриэлю, выплывшему из-под светлой шторки, простирающейся между стеной и свободным пространством до сцены. Как он вообще здесь оказался? - Гейб? – растерянно пробормотал Дин. Наверное, пора бы уже привыкнуть, что парень появлялся тогда, когда меньше всего ждешь. - Он самый. Не мог же я пропустить момент, когда ты снова будешь завоевывать сердечко моего братишки. Довольно мило тут, - оценил Габриэль, закидывая в рот песочное печенье, крошки от которого поскакали по воротнику. Так вот кто, оказывается, поглотил большую часть сухомятки на растянутом в углу столе с легким перекусом и напитками для желающих. Скомкано представив кузена Каса Сэму и Джо, он извинился перед ними и оттащил парня в сторону, к занавеске, трепыхающейся от топота ног по студии. Дин, как ни странно, думал о том, чтобы пригласить Гейба. Но побоялся, что тот, во-первых, посмеется над этой затеей, а во-вторых, проговорится Коллинзу. - Как ты узнал? – шикнул Винчестер. - Пока Анна отчитывала меня за выдачу адреса посторонним людям, заметь, она назвала тебя посторонним человеком, - усмехнулся он, - мимоходом обмолвилась и об этом дельце. Молодой человек с трудом поверил, что можно рассказать о таком «мимоходом». Скорее всего, Габриэль третировал сестренку, пока та не раскололась, но сейчас не было настроя на подколки. - Кас придет? – чем быстрее парень узнает, тем скорее вознесется к небу, либо упадет ко дну. Так что спросить стоило в лоб. - Угу. Но после полуночи его карета превратится в тыкву, так что не забудь подобрать оброненный в спешке хрустальный кроссовок, - фыркнул Гейб. – Откуда мне знать? Он передо мной не отчитывается. Дин хотел было возразить по этому поводу и откопать хоть какую-то зацепку, но сперва решил проследить, куда уже пару минут кидает горящие взгляды собеседник. Тот, словно почуяв его порыв, задал встречный вопрос: - Винчестер, а что это за лось, с которым ты разговаривал? Это было явно не к добру. Гейб самым изучающим взглядом косился на Смита, который, дожидаясь друга рядом с Джо, заправлял свои патлы за уши. - Сэм – мой лучший друг, - настороженно произнес парень. – И вовсе он… - пожалуй, опровергать было бесполезно, поэтому он поджал губы и признал: - Ладно, согласен. - Вот и прекрасно, - Габриэль подмигнул и юркнул в сторону Сэма прежде, чем Винчестер успел остановить его и вытянуть что-нибудь дельное. Но масштабы предстоящей катастрофы оказались недооценены, когда он увидел руку, которую Смит вежливо протягивает для повторного пожатия. И которую Габриэль, сучонок, сжимает дольше положенного. Оставалось только застонать. Может, стоило предупредить Гейба, что Сэм – будущий блюститель закона? Дин, выбравшись из своего укрытия, подал друзьям знак, что ему надо отойти. Они взглядом спросили, все ли в порядке, на что парень кивнул и затем показал Смиту крест из рук, означавший, чтобы тот убирался подальше от наглого родственника Каса. Но приятель лишь коротко хохотнул, прежде чем Гейб обернулся и бросил прожигающий прищур Винчестеру, жестикулирующему за его спиной. Джо в это время благоразумно ретировалась, чтобы дать парням познакомиться. Дин грузно выдохнул, хоть почему-то и не сердился на самом деле. В конце концов, если кто и сможет усмирить Габриэля, так это, с большой долей вероятности, Сэм. Или, на худой конец, друг просто уморит его беседами о юриспруденции. Молодой человек собрался найти Бекку и сообщить, что выступление стоит перенести хотя бы на двадцать минут позже. Но стоило ему заприметить девушку, как рядом мелькнула тень. Дин решил, что это кузен Коллинза снова нарисовался, но дорогу ему мягко преградил высокий мужчина с пепельно-русыми волосами. - Здравствуйте, Дин. - Добрый вечер, мистер?.. – Винчестер был предельно вежлив, так как это мог быть будущий отец одного из приютских сирот. Правда, откуда он знает его имя? - Изекеиль Энджелс, независимый фотограф. Бекка посоветовала обратиться к вам, - теперь уже Дину пришлось трясти чужую руку. – Я слышал, эти фотоснимки, - мужчина обвел стены крученым движением кисти, - анонимного автора? - Верно, - подтвердил он, соображая, в какую сторону клонит собеседник. И что-то ему подсказывало, что дело здесь далеко не в праздном любопытстве. - Что ж, - мужчина расслабленно растянул губы в улыбке. – Передайте своему загадочному фотографу, что меня заинтересовали его работы. И если он передумает быть инкогнито, то мы могли бы связаться и встретиться. - По какому поводу? – спросил Дин, надеясь, что в его тоне присутствует здравая доля деловитости и отсутствует всякий намек на ревность. Вообще-то, этот вечер планировался в формате без галстука и без завязываний каких-либо контактов, но… - У меня свободно место ассистента, - заметив чуть сведенные брови парня, он принялся пояснять: - Мы создаем некоммерческий проект о жизни детей в современной Америке. Привлекаем внимание общественности к неблагополучным семьям и в процессе помогаем ребятам, попавшим в сложные ситуации. Мне показалось, что тот, кто создал эту экспозицию, поймет, о чем речь. Определенно, Коллинз стремился помогать людям, пусть и по своим меркам. Но надо ли продолжать вести разговор, если постоянная работа, как таковая, не интересует упрямого Каса? - Я передам ему, - коротко пообещал Винчестер. А про себя подумал, что вряд ли вспомнит имя фотографа в конце вечера или, уж тем более, завтра. - Дин? Мне действительно нужен талантливый помощник, а не тот, кто будет подносить кофе. Так что не волнуйтесь на этот счет. И примите мой номер, - он передал листик, где от руки были выведены наклоненные влево буквы с инициалами и цифры. - Хорошо, - на этот раз парень помялся, но согласился куда искренней. Вспомнился разговор с Касом, когда он уже выражал свое презрение к должности мальчика на побегушках. Но если на этот раз предложение более стоящее, то он расскажет Кастиэлю. Наверняка тот оценит мятый клочок бумаги вместо изящной визитки с вкрапленными бриллиантами. Кроме того, может, такая работа придется ему по душе больше, чем впахивание в душной забегаловке?***
Спустя сорок минут, когда Дин уже потерял всякую надежду на появление Коллинза, то стоял на сцене, готовясь произнести незамысловатую речь перед собравшимися. Свет был приглушен, и лишь прожектор мягко-белым освещал выступ, на котором стоял парень. Он набрал в легкие воздух и откашлялся. - Добрый вечер. Меня зовут Дин, и я один из тех, кто организовывал сегодняшний вечер, - парень медленно тянул слова, едва ли не выговаривая их по слогам. Он выхватил взором друзей, которые стояли в середине зала и бодро сжимали кулачки. Даже Гейб сделал усилие, приподняв уголок рта. Кажется, они понимали намерения Винчестера, который додумывал фразы, стремясь занять как можно больше времени. Но какие бы долгие взгляды он ни кидал в сторону входа, наручные часы, обнимавшие запястье, противно чирикали, что парень и так слишком долго оттягивал. Не пора ли признать, что стоит отпустить и двигаться дальше? – И так, я хотел бы поблагодарить… - но его сбила с мысли тихо приотворившаяся дверь, в сторону которой обернулись и слушатели. Дин заворожено наблюдал за парой, проскользнувшей внутрь. Ярко-рыжая макушка Анны, одетой в ситцевое платье и теплый жилет, была заметна даже в полумраке. Девушка сразу постаралась затеряться в толпе, неловко бормоча извинения тем, кого случайно задела. Рядом с ней шагал запыхавшийся Кастиэль, широко распахнутыми глазами бегая по залу. Видно, что жемчужно-белая рубашка, накрахмаленная и с завернутыми до локтя рукавами, была ему великовата. А темно-синие, зауженные книзу джинсы наоборот, чуть коротковаты. Дин мысленно улыбнулся: парень думал, что идет на помпезное мероприятие с морем шампанского и скользкими оливками, но ведь все равно не стал выряжаться в костюм. Он все такой же. И за него стоит бороться. Когда Коллинз что-то яро зашептал на ухо сестры, схватив ее за запястье, Винчестер сжал ножку микрофона. Тот скрипуче зафонил, заставив гостей инстинктивно поморщиться. И только в этот момент Кастиэль обратил внимание на сцену. Его рот приоткрылся в немом изумлении, а брови стремительно поползли вверх. Взгляд, точно прожегший насквозь, вызвал ленты мурашек по спине Дина. Винчестер почувствовал, как сердце сжимается в тисках и бьется гулче. Все дежурные фразы, которые он заготовил, вмиг выветрились из головы. Казалось, что, будучи перед всеми, он остался наедине с Касом. Будто бы слепящий луч прожектора упал на парня, приковав к нему все внимание. Коллинз смотрел на него безотрывно, слишком внимательно, слишком… с надеждой? Дин возвращал такой же взгляд и ощущал, как с языка сами собой соскальзывают слова: - Простите за задержку. Вообще-то, я планировал выйти, сказать пару заученных предложений и сразу же уйти. Но передумал, - зрители недоуменно зашебуршали. Руки вспотели, а в центре ладоней словно лед прижали – пришлось вытереть их об плотную ткань денима. – Вместо этого я хочу рассказать, что привело меня сюда. Точнее, кто, – казалось, что стук под ребрами слышен каждому присутствующему. - Знаете, за всю свою жизнь я не сделал ни одного стоящего дела. Серьезно, ни одного. Я был слеп ко всему, что не касалось выпивки, секса и развлечений. Может, и травки иногда. – Дин запоздало сообразил, что не стоило опускаться до таких подробностей. - Попросту говоря, мне было плевать на остальное, - парень пробежал взором по залу. Но перед тем, как продолжить, вернулся к Кастиэлю, которого с легкостью находил среди десятков других людей. Несмотря на черно-синие тени, гулявшие по его лицу, он видел, как парень зачарованно ловил каждое его слово. И это придавало уверенности говорить то, что было непросто произнести даже мысленно. – Но однажды в моей жизни появился человек, который разрушил все. Разрушил привычный уклад жизни, разрушил знакомый ход событий, разрушил меня и все мои гребаные принципы. Которых, в общем-то, и не было никогда. Мы познакомились в чертовски ужасных условиях. Мне хотелось, чтобы его посадили за то, что он сделал. Но я изменил свое решение, потому что… не знаю, он сыграл на моих чувствах. Не нарочно, но так получилось. По идее, это должно было стать моим первым и последним добрым поступком, и на этом все должно было закончиться. Но что-то не давало покоя – меня постоянно тянуло к нему. Тянуло к неприятностям. С каждым разом я понимал, что все больше и больше погрязаю в этом дерьме. Лучше не становилось, и с каждой новой встречей, с каждым разом, когда завеса тайны приоткрывалась, что-то во мне ломалось. Наверное, это было похоже на болезнь, манию или зависимость… Но остановиться было невозможно, – Дин облизал быстро пересохшие и дрогнувшие губы. Наверное, стоило говорить менее грубо, менее интимно, менее… Но если бы это было последнее, что он мог сказать Касу, то парень не стал бы ничего менять. – Он втаптывал меня в грязь до тех пор, пока я не перестал смотреть сверху вниз. Что он для этого сделал? Да ничего. Жил своей жизнью, и позволял стать ее частью. Но каждый раз, когда ему было плохо – мне было плохо. Каждый раз, когда ему было хорошо – мне было хорошо. И так до бесконечности, – Дин следил за тем, как Коллинз хмурился, напрягал плечи, собирал брови домиком. – Он научил меня видеть, когда хотелось закрыть глаза. Научил слышать, когда хотелось закрыть уши ладонями. Научил чувствовать то, чего раньше я никогда не чувствовал. До его появления моя жизнь была… надежной, наверное. Она была похожа на прямую дорогу, исчезающую на горизонте, – я всегда знал, что пролегает дальше. А он разворошил и это, превратив все в путаный лабиринт. Сделал так, чтобы я не знал, что будет за следующим углом. Так, чтобы приходилось врезаться в острые выступы. Почему я все это говорю? – Дин задавал риторический вопрос скорее не слушателям, а себе. Слова повисли в воздухе, раскаленной от звенящего гула аппаратуры. Время словно бы замедлилось – Винчестер улавливал только оглушающие дыхание и биение. Дыхание и биение. И он уверен, что если Кастиэль, который неосознанно подался вперед, подошел бы ближе к сцене, то ритм его тела оказался бы таким же учащенным. Поэтому Дин твердо знал, что хотел сказать дальше: - Потому что я благодарен этому человеку. Он не просто исковеркал все и ушел, как сделал бы на его месте я. Он взял меня за руку и научил делать шаг вперед без страха того, что скрывается за очередным поворотом. Мне очень жаль, что я все испортил, что… отпустил его руку. Наверное, стоило признаться в этом раньше, но я… - вдох, - люблю его. Очень сильно люблю. И, пусть и не могу произнести имени, но эта выставка создана именно благодаря ему. И для него, - шумный выдох, который эхом разнесся по помещению. - Спасибо за внимание. В зале стояла гробовая тишина. Дин думал, что сейчас его освистают и все усилия, которые приложили другие ребята, пропадут даром. Из-за него. Но с середины зала, там, где стояли друзья, раздались глухие хлопки. Они плавно перекатились и волной подхватили остальных слушателей. Сначала неуверенно, словно шуршание перьев, но потом громче и четче. Перед глазами все плыло, но он видел Кастиэля. Он не хлопал, только замер и одаривал нечитаемым взглядом, склонив вбок растрепанную макушку. Винчестер еще раз смятенно поблагодарил гостей и представил Бекку, которой предстояло вернуть течение мероприятия в более спокойное русло. Когда, спускаясь со сцены, парень пересекся с ней, то девушка шепнула ему одними губами «удачи». Кажется, она все поняла еще задолго до того, как Дин попросил ее об услуге с выставкой. Парень оказался в гуще возбужденно гудящей толпы. Кто-то пытался с ним заговорить, кто-то провожал с молчаливым любопытством, кто-то даже сторонился. Винчестер осторожно пробирался к центру зрительского зала – туда, где стоял Кастиэль. Вот только, очутившись посреди, он понял, что брюнета уже и след простыл. Но на этот раз Дин был крепко убежден, что Кас не ушел далеко. Потому что и не собирался. От автора: да, я еще раз прошу прощения за бессовестно долгие перерывы. Эту главу, опять-таки, пришлось разделить на две. И следующая – последняя.