Благородные узники свободы

Джонину не спится. Хотя сегодня положено – ему удобно и мягко, первый помощник капитана помог ему с периной, и он должен мирно сопеть и видеть цветные сны, но Джонину отчаянно не спится, и он не до конца понимает – почему. Он осторожно встаёт на ноги, чтобы не заскрипели половицы, хватает свой плащ, который использует вместо подушки, и выскальзывает на основную палубу. Осторожно обходит её слева и резко дёргается, прижавшись к стене. Лухан и Чанёль спят в общем трюме, но кто тогда у штурвала? И только снова выглянув, Джонин узнает ровный стан капитана. Тот стоит спокойно и ровно, не шевелится, и о том, что он не спит, Джонин понимает только по рукам, что периодически ставят штурвал на место. - Почему не спишь? – задают плотнику вопрос, даже не взглянув на него, и мальчишка дёргается – откуда капитан узнал, что это он? – Не знаю, получается у тебя по привычке или неосознанно, но ты ступаешь только на те половицы, которые не скрипят да не издают никаких звуков. Чувствуешь, как плотник? – капитан, наконец, оборачивается, и Джонин прячет виноватый и смущённый взгляд. - Прошу прощения. – зовёт он. - За что? – капитан снова устремляет взгляд вперёд на море, и Джонин позволяет себе подойти немного ближе. - Я же должен спать, верно? - Вообще, да, - Джонин слышит улыбку в чужом голосе. – Но ты в праве сам выбирать, что тебе делать. Не могу сказать, что ты пират, и волен сам решать свою судьбу хотя бы на один вечер, но всё же. - Не пират? – почти расстраивается Джонин. Находясь в обществе пиратов уже около месяца, Джонин начинает привыкать и входить в кураж. - Человек проходит три испытания, прежде чем стать пиратом: испытание морем, испытание шпагой да испытание мачтой. – рассказывает капитан. Джонин становится совсем близко, и отсюда ему видно, что капитанский камзол просто накинут на плечи, а крепкие руки держат штурвал уверенно. - Что это значит? – спрашивает Джонин. Сухо переводит на него взгляд. Ветер треплет его каштановую чёлку, открывая лоб. - Хороший пират выстоит в шторм, заменит матроса на мачте и не бросит друга во время абордажа. – отвечает Су, и Джонин кивает сам себе, запоминая. - Я думал, что у штурвала ночью караулят штурман или квартирмейстер. – признаётся Джонин и от чего-то снова краснеет. - Иногда, когда у штурвала в ночь дежурит квартирмейстер, я отправляю на ночную вахту по Этерне первого помощника. Забавно с утра наблюдать, как они грызутся. – улыбается капитан, задумчиво глядя на достаточно спокойное море. - Они чудные. – кивает Джонин, соглашаясь и ловит на себе чужой взгляд. – В смысле, я хотел сказать, что…. - Они и правда чудные. – соглашается Сухо. – Джонин-а, - капитан первый раз зовёт его по имени, и Джонин прячет улыбку. – Посмотри на море, что ты видишь? - Тёмную гладь воды. Это ещё штилем считается, да? – переспрашивает младший. - Ясно. – выдыхает капитан. – Значит ничего. Иди спать. - Но… - Джонин хочет спросить, что он должен был увидеть. - Иди спать, Тигра. - Да, мой капитан. – младший почтительно кивает и направляется в общий трюм, несколько раз оборачиваясь на стройную фигуру у штурвала. В этот раз Джонин засыпает спокойно и крепко, чувствуя, как Этерна покачивается на волнах. Джонин в очередной раз просыпается от того, что попросту падает с гамака, а когда открывает глаза, понимает, что не он один. Он едва успевает увернуться от стула, что из-за крена корабля грозит свалиться на него, встаёт на ноги и снова падает. - Ах, морской дьявол вас бери, трюмные крысы! Корабль почти на боку лежит, а они спят! Подъём, карасики, выплыли на палубу, лентяи, иначе брошу всех подыхать на берегу! - сокрушается капитан, когда толкает дверь основного трюма. - Подъём! – кричит следом Бэкхён. – Все по местам, у нас много работы! Поднимаясь на палубу, Джонин сразу понимает, почему капитан спрашивал у него про море – он уже тогда чувствовал надвигающийся шторм. По палубе шныряют матросы, скользко и мокро, льёт дождь, молния делит небо пополам, от грома закладывает уши, волны бьются о высокие борта Этерны, а одна даже накрывает, и Джонин удивляется, как он вообще умудряется устоять на ногах. - Паруса свернуть к чертям собачьим! Быстрее, крысы трюмные! – сокрушается со средней мачты боцман. – Шевелимся, не то все пойдём на дно морское! Закрепить особо важный груз, позабивать щели, где плотник? – Крис высматривает его у трюма и машет рукой, подзывая к себе. Младший проверяет наличие пояса на бёдрах и устремляется к боцману. – Чем нам забить щели? Что не пропускает воду? - Воск. – кивает Джонин, натягивая на голову капюшон. - Воск нужно греть. Ещё? – рядом вырастает первый помощник капитана. - Глина. - Дрянь дело, первый помощник. – этого юношу Джонин видел, но он ещё не знаком с ним. Он где-то ростом с самого Бэкхёна, рыжеволосый, хотя Джонин скорее бы назвал рыжеволосым Чанёля. За его поясом много оружия, это даёт Джонину понять, что перед ним артиллерист. - Смола. – вдруг выпаливает Джонин. – Вода не вымоет смолу, она быстро густеет. Смола. На Этерне ведь есть пушки, мне нужна горячая смола в металлической посудине. – Джонин убирает мокрую чёлку со лба. - Мин, иди в нижний оружейный трюм, а потом к Кёнсу на кухню, Джонин, жди у кухни! – командует Бэкхён. – Крис, расскажи ему, что и где замазать! - Есть, первый помощник! – кивает боцман. Джонина хватают за руку и волокут по скользкой палубе, здесь воск, которым натирают палубу, играет отрицательную роль. Крис едва успевает подвести плотника к корме Этерны, как волна полностью накрывает основную палубу, и Джонин на мгновенье теряет всю координацию движений и ориентацию в пространстве. Но когда вода сходит, Джонин чувствует, что боцман всё ещё держит его за руку, и, кажется, только это спасает его от того, чтобы вовсе быть смытым в море. Работы оказывается много. Джонин думал, что услуги плотника нужны только во время абордажа, заделывать выбоины от вражеских пушечных залпов. Как выясняется сейчас, крепкая Этерна едва выдерживает под напором воды в сильнейший шторм, корабль кидает из стороны в сторону, и чтобы не пойти ко дну окончательно, стоит залить чем-то водонепроницаемым те щели, через которые вода может заполнить трюмы и каюты, и, таким образом, они же потянут Этерну на дно. Когда к Джонину на палубу прибегают артиллерист и уже давно знакомый Джонину кок – Кёнсу, с большим ведром, и ставят рядом, Джонин тут же благодарит. Он тут же мешает горячую смолу деревянной балкой, чтобы она не загустела, и прячет ведро под верёвками, оставляя только небольшую щель. Джонин поспешно стягивает с себя плащ, за ним рубашку, а потом возвращает плащ на продрогшее тело. Он макает рубашку, сложенную в несколько раз в смолу, и там, где сказал боцман, тут же заделывает щели. Смола в маленьких количествах быстро засыхает и густеет, и Джонин быстро справляется со своей работой. - Капитан, нам не хватает матросов на верхней палубе! – доносится до Джонина голос первого помощника. – Если мы не закрепим паруса, мачта поломается, причём упадёт точно на основную палубу, пролома не избежать, никакая смола не поможет. - Сколько нужно? - Сухо смахивает с лица мокрую чёлку, закрепляя узел, и поворачивается к Бэкхёну. - Ещё хотя бы человека два без меня. Из основного состава больше некого. Ты же знаешь, что мы не можем взять Кёнсу или Тао, они совершенно не обучены морскому делу, Исин и так уже наверху. – Бэкхён кивает. - Чанёль! – во весь голос зовёт капитан, и квартирмейстер у штурвала тут же оборачивается на своё имя. Капитан глубоко вздыхает, Джонин поражённо наблюдает, забыв, что он делал. – На верхнюю палубу! – кивает капитан. Глаза Чанёля увеличиваются в размере, он по очереди смотрит то на штурвал, то на капитана. - Народ, ну где вы там? Скорее! – зовёт сверху Лухан. - Но капитан… - пытается возразить квартирмейстер. - Чем быстрее мы разберёмся с палубой, тем скорее ты вернёшься к штурвалу! Это приказ! – рявкает капитан. Чанёль поспешно выпускает штурвал из рук и скорее по корабельной лестнице наверх, Бэкхён за ним следом, а потом и капитан. Джонин заделывает последнюю щель, когда резко вскрикивает из-за того, что корабль неожиданно кренит на левый бок, и ведро со смолой почти опрокидывается на него, но он вовремя ловит его, только слегка обжёгши руку. Джонин оборачивается на штурвал, который юлой крутится влево. «Когда судно на ходу, штурвал ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра, иначе один, даже самый лёгкий порыв ветра, и нас накренит в одну из сторон». – вспоминаются Джонину слова первого помощника. Он привязывает ручку ведра подвернувшейся верёвкой и тут же устремляется к штурвалу. Тот крутится слишком быстро и его, кажется, не остановить. Джонин пытается правой рукой, но потом прижимает пальцы к груди, крепко зажмурившись. Боль растекается по всей руке, рукоятки штурвала больно бьют по пальцам, и Джонину становится больно ими шевелить. Он пытается и второй рукой, но происходит то же самое, а потом ему всё-таки удаётся поймать штурвал на ходу обеими руками, и он налегает всем весом, чтобы выкрутить штурвал вправо. Сначала Этерна не поддаётся, но резкий порыв ветра помогает, и Джонин выкручивает в нужную сторону дрожащими пальцами, ибо те ужасно болят. Несколько минут усилий, и он ставит Этерну прямо, посильнее вцепляясь в штурвал и стараясь удержать его ровно. - Что за…? – капитан с верхней мачты удивлённо глядит вниз, когда все матросы и члены команды могут нормально сесть, а не висеть в воздухе. - Кто у штурвала? – так же удивляется следом Лухан, поглядывая вниз. - Джонин! – выдыхает Бэкхён. – Талантливый плотник нам попался! - Проныра! – смеётся Чанёль. – Малыш спас нас всех! - Верно подмечено, Чанёли! – улыбается капитан. – А теперь давайте и мы не будем его подводить. Закрепляйте узлы! Неожиданный порыв ветра снова едва ли не заставляет пиратов на верхней мачте свалиться, корабль слегка уходит вправо, но Джонин выравнивает. Выравнивает рывком, достаточно резко, от чего Бэкхён буквально соскальзывает со своего места, но вовремя оказывается подхваченным чужой рукой. - Уф. Кто бы ещё поймал меня, как не ты, лишь для того, чтобы потом припоминать мне это до конца моих дней. – улыбается первый помощник Чанёлю, который всё ещё крепко держит его за талию. - Ещё бы! – соглашается Чанёль, улыбаясь в ответ. - Ну вы нашли время, чёрт вас побери! – кричит Крис с соседней мачты. - Капитан, небо развидняется! – зовёт со смотровой палубы матрос, и Сухо устремляет взгляд туда, куда ему указывают. И правда. На носу рассвет, ветер постепенно стихает, волны унимаются. - Полный стоп, ребята! Мы это сделали! – зовёт матросов капитан. - Джонинка, какой ты молодец! – выдыхает Бэкхён, спрыгивая с верхней мачты и приземляясь на ноги рядом с младшим. Но Джонин уже не слышит, боль забирает себе его сознание, холод сковывает тело, и младший просто падает. - Исин! – во весь голос, что есть мочи, зовёт Бэкхён, когда ловит Джонина буквально над полом. Под лучами взошедшего солнца палуба быстро сохнет, боцман подсчитывает физические и материальные потери, заново вяжутся узлы, поднимаются паруса, и Этерна входит в спокойные воды. Сухо, немного постояв на капитанском мостике, обходит основной трюм, направляясь в одну из четырёх малых кают. Негромко стучась в самую крайнюю, Су толкает дверь и входит. - Мой капитан! – приветственно улыбается Исин. - Как он? – спрашивает Сухо. Он знает, что в госпитале сейчас один Джонин, ибо остальные пираты к шторму приучены. - Сидит в уголочке в одной позе вот уже несколько часов и никого к себе не подпускает. Первый помощник заходил, ничего не добился, на меня тоже не реагирует, как бы я не пытался ему помочь. Когда приводил в чувство, я давал ему успокоительную настойку, он немного полежал, а сейчас просто сидит. И жмёт к груди ладошки, видимо… - Он поймал штурвал налету! – объясняет капитан. - Ого! – выдыхает поражённо Исин. – Тигра – большой молодец, у Лухана и того не всегда получается. Наверное, он отбил пальцы. – Исин вздыхает, на что капитан кивает, а потом выходит из этой каюты в ещё одну, которая чуть больше, где госпитальные койки, не гамаки, отделены друг от друга ширмами. Капитан находит Джонина за крайней, у иллюминатора. Он садится рядом с мальчишкой на кровать и долго глядит на него, пока Джонин не устремляет свой взгляд в ответ. - Привет. – шепотом зовёт Сухо, и младший дёргается, снова оборачиваясь к окну. Капитан устраивается удобнее, а потом осторожно отнимает чужие ладошки от груди, беря в свои руки и рассматривая пальцы. - Их нужно вправить, иначе они перестанут тебе служить. – спокойно говорит капитан, глядя младшему точно в глаза, на что Джонин слабо кивает. – Потерпи. – крепкие руки сжимают чужие, изувеченные, а потом Сухо резко тянет чужие пальцы в другую сторону, чтобы они встали на место. Джонин тяжело дышит, опуская голову. Следующие два хрустят слишком громко, и Джонин почти вскрикивает, утыкаясь лбом капитану в плечо. И оставшиеся оказываются особенно болезненными, от чего Джонин едва сдерживает слёзы. Оба сидят в тишине какое-то время, а потом Джонин негромко всхлипывает, ибо вправленные пальцы всё равно невыносимо болят, отдаваясь болью по всей руке. - Шшш, всё уже закончилось. – приговаривает капитан, одной рукой всё ещё держа ладошки младшего в своей одной, а другой поглаживая его по спине. – Штурман и квартирмейстер, первый помощник и, конечно же, я - очень гордимся тобой! Ты спас, в первую очередь, всех нас. Знаешь, не очень-то легко в шторм, в дождь удержаться на верхней мачте, кое-как сидя и держась за неё ногами. Ты большой молодец. И я бы, наверное, не ставил тебе испытание шпагой, ведь испытаний морем и мачтой было бы достаточно, правда, Тигра? – капитан заглядывает младшему в лицо и видит, как тот улыбается сквозь слёзы. – Правда? - Угу. – слегка кивает Джонин. - Ты должен позволить Исину поставить себя на ноги, хорошо? – просит капитан, и Джонин снова кивает. – Отдыхай! – Сухо оставляет младшего и выходит. - Ну что? – интересуется Исин. - Присмотри за ним. - Да, мой капитан! Джонин просыпается многими часами позже, хорошенько выспавшись и отдохнув, от того, что кто-то садится рядом на его кровать. - Хоть пальчики и вправили, они всё равно болят, верно? – интересуется корабельный лекарь, и младший кивает. Исин протягивает к нему руку, и Джонин кладёт в его ладонь обе свои. Лекарь осторожно наносит исцеляющую мазь. – Тебе повезло, что твои пальчики вправлял капитан. Он делает это хорошо, у него опыта больше, чем у Чанёли и Лулу. Те, бывает, могут перестараться и, вправив пальцы, выкрутить их в другую сторону. Капитан же это дело чует тонко, и после него пальчики быстро заживают. – Исин накладывает на чужие ладошки мягкие повязки. – Сейчас едва перевалило за обед, поспи, я разбужу тебя к ужину, хорошо? - Спасибо. – кивает Джонин, когда к его губам приставляют чашку с тёплым травяным чаем и помогают сделать глоток. Он снова опускается на подушку, окунаясь в целительный сон. Ужин, как и завтрак, и обед обычно происходит за большим дубовым столом, весь основной состав команды трапезничает вместе, во главе стола с капитаном. Джонин сидит возле Исина в конце стола, напротив Лухана. - Ну, Кёнсу-а! – довольно потирает руки голодный Чанёль. – Чем побалуешь нас сегодня? - Все продукты смыло в море, - картинно выдыхает Кёнсу. – Поэтому вместо доброго рома или вина сегодня морская вода, суп тоже на ней, как мясо и прочее! – смеётся кок, когда Чанёль хмурится. - Тебе нужно худеть! – подстёгивает Бэкхён. Он сидит по правую руку от капитана, а приход последнего ознаменовывает собой начало трапезы. - Тогда я буду казаться ещё выше и ты, наконец, начнёшь меня бояться! - фыркает в ответ Чанёль, посмеиваясь. - Я боюсь тебя только с утра – когда ты просыпаешься, поднимая голову с нагретого места. Тогда, кажется, и черти в аду крестятся! – парирует Бэкхён. Они с Чанёлем сидят через два стула друг от друга по диагонали. Джонин только недавно согласился кушать вместе с основным составом команды, до этого он ел с матросами, именно поэтому некоторых членов команды, как, например, артиллериста, ночью, во время шторма, видел впервые, или просто раньше не обращал внимания. - Добрый вечер! – в длинной, пеналоподобной столовой появляется капитан, и все сразу затихают. – Так странно, что вы сразу заткнулись, обычно моё появление вас ни капли не смущает. Наоборот, подстёгивает к перепалкам. – улыбается Сухо, и среди пиратов слышится смех. – Где Тао? – интересуется капитан у боцмана. - Шторм забрал в море нескольких матросов. – коротко отвечает Крис. - Вот за них и выпьем! - кивает капитан, когда подставляет свой бокал под вино. – Каждый раз я заставляю себя не считать, скольких забирает стихия, заставляю себя не считать, какой по счёту шторм за шесть лет в море мы переживаем, ибо я постоянно сбиваюсь в обоих счетах. Все вы знаете, что для моряка, особенно для пирата – высшая награда – слечь на дне морском. Пускай же этой чести в своё время удостоится каждый. За тех, кого забрало море! – капитан вскидывает руку с бокалом, и команда его поддерживает. - За тех, кого забрало море! Джонин не в состоянии поднять сейчас бокал, поэтому просто поддерживает слова капитана со всеми и неотрывно глядит на него. На молодом лице столько скорби и печали, столько чувства вины в карих, затягивающих в себя, словно морская пучина, глазах. Столько боли и непреодолимой грусти, что Джонин ещё несколько мгновений не может отвести взгляд. В комнате повисает тишина на несколько мгновений, а потом возобновляются разговоры и шутки. Джонин густо краснеет, когда на него устремляется несколько взглядов из-за того, что он не может удержать вилку ни в одной из рук. Ладошки в повязках, и дело в том, что пальцы всё ещё болят, а способность держать вилку приносит неимоверный дискомфорт и боль. Джонин опускает голову и кладёт перебинтованные ладошки на колени, прячась от взглядов. - Бэкхён-а, - зовёт капитан. – Что там про личную защиту первого помощника капитана? – Сухо устремляет взгляд на друга. – Покорми ребёнка, всё-таки, он спас тебе жизнь! - Не нужно, я только… - Джонин краснеет ещё больше и снова пытается взять в пальчики вилку, но та просто падает на пол, и младший расстраивается да краснеет ещё больше, снова пряча взгляд. А потом кланяется в извиняющемся жесте и просто выходит. На основной палубе пусто, Джонин усаживается на ступеньки, что ведут с капитанского мостика, и мостит голову на коленках. Младший не знает, сколько сидит так, он только дёргается, когда кто-то опускается рядом на ступеньки. - Команда поговаривает, что слишком много чести для плотника, который удержал штурвал, но это, поверь мне на слово, дорогого стоит, ибо не каждые руки на это способны! – Джонин удивлённо распахивает глаза, когда находит рядом капитана и видит протянутую к нему вилку с наколотым кусочком мяса и тарелку в его руках. - Не стоило. – младший отворачивается. - Ты пообещал, что позволишь себя лечить. Тебе нужно восстановить силы. Пользуйся моментом, на Этерне не много людей, которые действительно, как говорит команда, удостаивались такой чести. – улыбается краем губ капитан, и Джонин послушно открывает рот. Он всё покорно съедает и благодарит, а потом капитан отправляет его обратно в госпиталь, ибо сегодня он ночует там. В капитанской каюте блекло горят свечи, сам капитан сидит в своём обтянутом в бархат кресле, задумчиво глядя на играющие язычки пламени. - Бэкки, - зовёт он, узнав вошедшего человека. Бэкхён кладёт руки на плечи друга и слегка массирует. - Мм? – отзывается первый помощник. - Как ты смотришь на то, что я начну учить Джонина управляться со штурвалом? – Су оборачивается через плечо, чтобы взглянуть на друга. - Я знал, что так будет. – кивает, улыбаясь, он. – Ещё на верхней мачте, когда ты понял, кто именно его держит. - Ты разделяешь? - Разделяю. – кивает первый помощник, наклонившись ниже и умостив подбородок у старшего на плече. – И тебе нужно хорошенько выспаться, чёртов полуночник. - Когда-нибудь я всё-таки вздёрну тебя за такое хамство. – слабо улыбаясь, замечает капитан. - Когда-нибудь, обязательно. Когда солнце взойдёт на западе, а сядет на востоке. – кивает Бэкхён, похлопав друга по лечу. - Ты манипулятор. – отмечает капитан. - Знаю, Су, - кивает Бэкхён. – Пойду спать, чего и тебе советую! Даже наш корабельный кот уже спит. - Нашему корабельному коту хорошо досталось. – вздыхает капитан. - Капитан его выходит, верно? – Бэкхён подмигивает другу и выходит. Капитан тушит свечи, стягивая с плеч тяжёлый камзол, и падает на кровать, раскинув руки. Наверно, ему и правда нужно хорошенько выспаться!