Паутина

— Голова болит? Кружится? Эти два вопроса Ульрика слышала за утро порядком около пятнадцати раз, а на доктора Вагнера уже не смотрела, поскольку за многолетнее знакомство с ним, успела изучить даже то, каким парфюмом он пользуется в будние дни, а каким — в выходные. Палата тоже была привычной. В ней не менялось ничего со дня, как она впервые попала сюда. Лишь мебель сменилась на более современную, но все осталось стоять на прежних местах. Краска на стенах обновлялась раз в несколько лет, но не меняла своего противного белого цвета, который предназначался для успокоения. Только на Ульрику он имел обратный эффект, вызывая тошнотворные чувства и нарастающее раздражение. Вид за окном тоже не менялся: деревья, которые росли на улице, подпиливали каждый год, чтобы их ветви не загораживали солнечный свет, попадающий в палаты. Поэтому, ничего иного, как уставиться на Деро, стоящего возле двери и навалившегося спиной на стену, Ульрика не придумала. — Нет, — в который раз ответила она на вопрос врача, продолжая смотреть на Гои. — Вы уже раз сто меня спросили об этом! — недовольно произнесла Ульрика, поудобней усаживаясь на больничной кровати. Доктор лишь усмехнулся, продолжая следить за монитором тонометра, и, на секунду переведя взгляд на девушку, сказал: — Если понадобится, я могу спросить это еще столько же раз. Но на сегодня, это все, — улыбнулся доктор, снимая манжетку тонометра с руки девушки. — Давление немного повышено. Но это не критично. — Рекомендации? — подал голос Деро, переводя взгляд на врача. — Пара дней в клинике и… — начал было тот, но Ульрика не дала ему закончить. — Нет! — выкрикнула она, едва не подскочив с кровати. — Прежде, чем ты забрал меня к себе, — осторожно вставая с кровати и не сводя взгляда с Деро, начала говорить Ульрика, словно доктора Вагнера здесь уже не было, — я два месяца находилась здесь! Два месяца! Ты думаешь, что я останусь тут больше, чем на пару часов?! — Я ничего не думаю, — устало произнес Гои. — Это решать доктору Вагнеру. — Это решаю я и твои деньги! — огрызнулась Ульрика. — Поэтому заплати и поехали отсюда. Не хочу здесь больше оставаться. С этими словами она подхватила со стула свою джинсовую куртку и вышла в коридор, намереваясь как можно быстрее покинуть клинику. — Что скажете? — Деро выжидающе взглянул на доктора. — Скажу, что, несмотря на мои убеждения, я с ней полностью согласен. И если за этими стенами ей будет лучше… — Вагнер пожал плечами. — Постарайтесь оградить ее от стрессов. Ей нужны позитивные эмоции. — Вот в этом как раз и заключается проблема, — пробурчал себе под нос Гои. — Что? — переспросил врач. — Ничего, — мотнул головой Деро и, отойдя от стены, протянул конверт, который все это время держал в руках. — Спасибо, док, — он кивнул на прощание и тоже покинул палату, быстро и безошибочно направляясь по коридорам к выходу. Когда он спустился на парковку, Ульрика уже сидела в машине, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. На появление мужчины она никак не отреагировала, даже в тот момент, когда он с силой захлопнул дверь, нажал на газ, резко дернув машину, и слишком сильно вывернул руль на повороте, заставив салон тряхнуться. Она просто продолжала сидеть, погруженная в свои мысли. Еще утром, когда Ульрика полностью восстановилась после пережитого приступа, Деро не стал откладывать важный для него и для нее разговор, пытаясь скорее расставить все точки над «i». Он говорил долго, вновь и вновь описывая события одного дня. Убеждал, приводил аргументы. А она отворачивалась, всем своим видом давая понять, что не хочет ни слушать, ни видеть его. «Я никогда не врал тебе и не строил иллюзий», — наконец произнес Гои, чувствуя, как все аргументы в его пользу закончились. Но эта фраза оказалась самой правильной в сложившейся ситуации и через секунду Ульрика уже смотрела на него совершенно другим взглядом, прекрасно зная, что он прав. Никогда, ни на мгновение он не рисовал ей красивую жизнь, полную радостей и беззаботности. Он всегда говорил все как есть или как будет. Не обманывал и не настраивал на лучшее. Только правда, которая каждый день имела горький привкус, но к которой Ульрика уже успела привыкнуть за свою не такую уж и долгую жизнь. — Зачем ты поехала туда? — его фраза внезапно прервала тишину, нависшую в салоне, и рассыпала потоки мыслей, которые роились в головах обоих. Ульрика вздохнула и повернулась к мужчине. Пришел ее черед выкладывать правду. — Я хотела… — начала она, но Гои не дал ей договорить. — Найти разрешение? — догадался Деро и, тут же усмехнувшись, продолжая внимательно следить за дорогой, мотнул головой. — Детка, его там нет. — Откуда ты знаешь? — ее глаза прищурились. — Там давно живут другие люди. И ты должна понимать, что… — Что в той ячейке? — быстро спросила Ульрика. — Не знаю. Я был в курсе ее наличия, но что там, твой отец не посвятил меня в это. — А ты можешь… — Нет! — перебил ее Деро — Но ведь вы с Линдеманном… — Нет! — снова оборвал он ее фразу. — Забудь про это! — Почему? — Я сказал, забудь, Ульрика! — повысил голос Деро и, переведя на нее исчерпывающий взгляд, снова уставился на дорогу. — Это ни к чему хорошему не приведет! — Ладно. Как скажешь, — хмыкнула она и отвернулась к окну. На этом разговор был окончен. Ульрика видела, что Деро не доволен и начинает злиться. Поэтому решила не испытывать его терпение и отвернулась к окну. Но забыть о том, что мучило ее уже не первый день, даже и не думала. *** Ежедневные вспышки света, яркие мигающие лампы танцпола напрягали глаза, резали словно ножом, поэтому в его кабинете и стоял полумрак. Лишь небольшие светильники давали мягкий свет, делая рабочий кабинет похожим на логово зверя. Но Деро Гои и добивался такого эффекта. Его кабинет всегда говорил сам за себя. Переступая этот порог, сотрудники клуба будто впадали в ступор, эмоции оставляли за дверью, и тогда беседа проходила в спокойном и продуктивном русле. И, несмотря на то, что за много лет существования этого заведения никто не слышал и не видел гнева хозяина, все знали: с этим человеком лучше не конфликтовать. Поэтому и к работе подходили ответственно и вознаграждение получали достойное. И бизнес процветал, с каждым годом увеличивая доходы Гои в несколько раз. — Так как тебе такой вариант? Что думаешь? — откинувшись в офисном кресле, Деро, вертя между пальцами шариковую ручку, уставился на Крепа, сидящего напротив и просматривающего бумаги. — То есть, ты хочешь перевести девочек в другое место, а в клубе оставить только… как бы это помягче выразиться… второсортных? — осторожно складывая бумаги на стол, уточнил Андреас. — Да, — чуть вскинув брови, кивнул Деро. — Не всем нашим гостям по душе соседство с пьяной молодежью, отрывающейся здесь. А у клуба хороший доход. Поэтому элитным гостям элитные девочки, а остальным — то, что останется. — А место? — А место ты знаешь, — прищурился Гои и снова кивнул на бумаги, которые только что просматривал Андреас. Тоже с подозрением прищурившись, Креп снова опустил взгляд в бумаги, пролистал их и резко воззрился на друга, при этом в удивлении вскинув брови. — Здание бывшего клуба Беккера?! — Верно, — с усмешкой кивнул Деро. — Отличное помещение, прекрасное расположение. Если бы Беккер не был так жаден до денег, это место было бы золотой жилой. Во что я и хочу его превратить. — Ну, дело твое, — кивнул Креп. — А мое дело — безопасность. Сделаю в лучшем виде, как только этот разваливающийся шедевр архитектуры приобретет коммерческий вид, — усмехнулся он. — Я уже договорился с Линдеманном о снятии денег. Так что, в ближайшее время найму рабочих и начну подготовку. — Только не забывай, — с намеком произнес Креп, поднимаясь со стула, — расходы на легавых увеличатся. — Если ты сейчас намекаешь на Беккера, то не переживай, — усмехнулся в ответ Гои, — я всегда думаю, прежде чем делаю. Поэтому не кончу как он. Кстати, — вдруг спохватился он. — Я же тебя вовсе не за этим позвал. Выдели мне одного из твоих парней. — Для чего? — Нужно присмотреть за Ульрикой. Куда она ездит, что делает… В общем ты меня понял. — Думаешь, она?.. Гои вздохнул, на секунду прикрыл глаза, а затем, навалившись на стол, помотал головой. — Проговориться при ней о ячейке было моей большой глупостью. — Хорошо, — без лишних вопросов согласился Андреас. — Я поговорю с Робертом. — Флюкс твой заместитель. Он нужен здесь. — Ни за кого из своих парней я не могу поручиться так же, как за Флюкса. Они — хорошая охрана для клуба, но не больше, — привел веский аргумент Креп, прекрасно зная, что для просьбы друга нужен ум и опыт, а не сила, которой обладали все его люди, стоящие в зонах секьюрити. — Ладно, — согласился Деро. — Пусть только наблюдает. Обо всем сообщает мне лично. Креп кивнул, понимая, что вопрос решен. — Тогда я пойду. — Да, — кивнул в ответ Гои, но тут же спохватился. — Нет. Стой, — остановил он Крепа в дверях. — Ко мне должен подойти человек. Пропустишь, как придет. — Хорошо, босс, — улыбнулся Андреас и покинул кабинет, плотно закрывая за собой дверь. *** В светлое время суток парковка «Amadeus» была занята лишь автомобилями сотрудников клуба. Но даже среди них старенький Фольксваген смотрелся как сорняк на цветочной клумбе. Что-то скрипело, стучало, свистело, разносясь эхом по окрестности. Водительской дверью пришлось хлопнуть несколько раз, прежде чем она закрылась. Только тогда Алекс Вессельски сдвинул солнечные очки на голову и огляделся по сторонам. Красивое современное здание на каждом углу которого висели камеры видеонаблюдения. На парковке — чистые дорогие машины. У входа — несколько людей, которые, забыв о сигаретах, с интересом разглядывали человека в стоптанных кроссовках, потертых джинсах, выцветшей серой футболке и с густой бородой, в которой начала появляться седина. Но, за то время, которое превратило некогда отличного полицейского в существо, Алекс привык к косым взглядам, поэтому даже не обратил внимание на то, как молодой парень в наглаженном костюме усмехнулся, вскинув одну бровь, и что-то шепнул другому. Щурясь от яркого солнца, но так и не надев очки обратно, поскольку через пару секунд он надеялся оказаться внутри, Вессельски направился к входу, у которого тут же был весьма грубо остановлен сильной рукой, вцепившейся в локоть. — Эй, куда это ты? — осведомился один из мужчин, в котором Алекс без труда разглядел охранника этого заведения. — Мне нужен хозяин клуба, — спокойно ответил Вессельски, чувствуя, как хватка ослабевает, а вскоре и вовсе пропадает с его руки. — Мне назначено. Одарив его странным подозрительным взглядом, охранник переглянулся с остальными, а, затем, достав из-за пояса рацию, быстро произнес, зажав кнопку: — Креп, тут босса хотят увидеть. Говорят, что назначено. — Пропусти, — донесся из динамика голос. После чего перед Алексом открылась входная дверь, представляя его взору то, что находилось внутри. Как и всегда, в это время суток клуб был свободен от посетителей. В зоне, где стояли столики, полным ходом шла уборка. На танцполе две женщины средних лет на совесть отмывали покрытие. Бармен, за барной стойкой, двигался вдоль нее, протирая поверхность, расставляя на свои места бутылки и подпевая музыке, игравшей непривычно тихо для ночного клуба. — И на сколько влетел? — донесся до Алекса голос, заставивший повернуться в другую сторону. На небольшой круглой сцене, предназначенной для стриптиза, находилась девушка. Держась вытянутой рукой за пилон и чуть отклонившись в сторону, она ходила вокруг него, стараясь не разлить прозрачное содержимое своего стакана, и смотрела на бармена, который начал перечислять точные суммы своих штрафов за прошедшую ночь, в то время, как Алекс продолжал изучать ее. Слишком короткие шорты. Слишком свободная белая майка, под которой, при желании, можно было разглядеть тело не обремененное нижним бельем. Слишком много татуировок, которые, как творения художника в галерее, украшали кожу. Слишком яркие волосы. Все было слишком. Таких, как она, партиями приводили в его отдел каждую ночь. Он знал их повадки, их ответы почти на любой вопрос, а уж про методы соблазнения, чтобы поскорей очутиться на свободе — и подавно. К таким девушкам он не испытывал ничего. Только своеобразную жалость за то, как бездумно и бесполезно они проживают свою жизнь, которая могла бы стать совершенно другой, стоило только включить мозги и чуть поднапрячься. Поэтому быстро переключив взгляд на бармена, Алекс зашагал вперед, замечая, как девушка перестала крутиться вокруг пилона и теперь, вскинув в удивлении брови, рассматривала посетителя. — Где я могу найти хозяина? — спросил Алекс. — Вон та дверь, — ответил бармен, махнув рукой в сторону. — Вверх по лестнице, прямо по коридору. Там увидишь. — Спасибо, — поблагодарил Вессельски и направился по указанному пути. Проходя мимо сцены он искоса глянул на девушку, которая продолжала в удивлении следить за ним взглядом, а когда достиг нужной двери, услышал за своей спиной ее голос: — Кто это… Нет, не так. Что это? Алекс фыркнул себе под нос и толкнул дверь, тут же оказываясь в небольшом помещении, где кроме лестницы, ведущей наверх, не было ничего. Поднявшись на второй этаж, чувствуя, как годы дружбы с алкоголем дают о себе знать, вызывая одышку, Алекс чуть помедлил, приводя дыхание в норму, и только тогда зашагал вперед. Как и говорил бармен, дверь кабинета хозяина было найти довольно просто, поскольку в этом крыле она была единственной. Постучавшись и дождавшись разрешения войти, Алекс толкнул дверь, попадая в полумрак, который вызвал у него усмешку. Все было так знакомо. Сколько раз за время своей службы он был в таких заведениях, в похожих кабинетах, беседовал с такими же людьми. Вот только ни разу он не переступал эти пороги без полицейского жетона в кармане и в надежде на то, что ему подвернется хоть что-то. — Добрый день. Я по поводу работы, — сказал Вессельски, чувствуя, что эти слова буквально выдавливаются из него. — У меня нет свободных вакансий, — видимо по инерции ответил Гои, но тут же отложил все свои дела, резко выпрямился и только тогда взглянул на посетителя. — Вы от Линдеманна? — Да, — кивнул Алекс, продолжая стоять на пороге. — Тогда закройте дверь и присаживайтесь, — указал Деро на стул, стоящий перед его столом, и принялся рассматривать человека, который приближался к нему. Высокий, крепкий, но какой-то помятый, с безжизненным уставшим взглядом. Такому он бы не дал ни единого шанса, развернув сразу же на пороге. Вот только этот человек заручился рекомендациями Тилля Линдеманна, с которым Деро поддерживал хорошие отношения, а значит, придется исполнять обещанное. Ни слова не говоря, Гои взял из рук мужчины слегка помятый листок и углубился в чтение небольшой биографии, иногда поглядывая на Алекса, сидящего напротив него и осторожно рассматривающего кабинет. — Значит, инспектор отдела по борьбе с проституцией, — спустя какое-то время словно с небольшой издевкой в голосе, констатировал Гои. — Вы долго проработали в полиции. И если все так хорошо, как описано здесь, — он тряхнул листком, внимательно глядя на Алекса, — почему же герр Линдеманн не взял вас к себе? Только сейчас Алекс понял, что не был готов к этому вопросу. К чему угодно, но не к нему. Поэтому просто молчал, сначала глядя на Деро, а потом опустив взгляд в пол, чувствуя себя при этом мальчишкой, которого отчитывают за какую-то провинность. Но время бежало и смысла молчать дольше не было. А в голову пришло только одно: сказать правду. — У меня… — неуверенно начал Алекс, поднимая взгляд. — В общем, у меня проблемы с алкоголем. А в банк… — Я понял, — перебил его Гои, снова усмехнувшись в своей манере, и продолжил смотреть на собеседника. — Я обещал герру Линдеманну, что найду для вас место, так как он весьма хорошо отзывался о ваших способностях, несмотря на ваше большое пристрастие, — он медленно поднялся из-за стола и прошагал к небольшому шкафчику где тут же что-то зазвенело. — Но вы, как человек проработавший в полиции, должны знать, что это за заведение и что требуется от вас, — Деро вернулся в свое кресло с бутылкой виски и двумя стаканами. — Мне нужны деньги. А где и за что мне будут платить — не важно, — ответил Вессельски, глядя на то, как золотистая ароматная жидкость наполняет стакан. Деро, в свою очередь, смотрел на Алекса. Он видел, как тот наблюдает, как тяжело дышит, как сглатывает подступившую слюну, глядя на стакан с алкоголем. Но в подтверждении слов Линдеманна, когда Гои пододвинул стакан Алексу, тот мотнул головой, хотя это стоило ему не малых усилий. — Я не пью. Гои улыбнулся и, пригубив из своего стакана, чувствуя, как по телу тут же разливается приятное тепло, откинулся на спинку кресла. — Ты должен понимать, — неожиданно перешел он к нему на «ты», — что кроме как в охрану, я тебя взять никуда не могу. Грузчик или уборщик… С таким резюме мне самому будет стыдно давать тебе такую работу. Но в охране тоже есть свой нюанс. У меня работают лучшие. Из вредных привычек: сигареты и чрезмерная любовь к девочкам… иногда к мальчикам, — усмехнулся Деро. — Алкоголь только в свободное от работы время и так, чтобы в любой момент можно было вернуться по одной моей просьбе. Поэтому, ты понимаешь, почему я не смогу поставить тебя в зону секьюрити. Но я дам тебе работу. Тихую, спокойную, не требующую особого физического напряга. Может быть только изредка. И если ты согласен… — произнес он и, не дождавшись ответа, снял телефонную трубку, быстро набрав номер. — Креп, зайди ко мне. Нужно проинструктировать новенького, — Деро вернул трубку на рычажки, снова обращаясь к Алексу. — Еда в рабочее время за счет заведения. Форму тоже предоставим. Вот только… — Гои задумчиво осмотрел высокую фигуру нового подчиненного. — Рукава пиджака будут коротки, — усмехнулся он в тот момент, когда в кабинете появился Андреас. — Здесь обойдемся без пиджака, — тут же обратился к нему Гои. — На его рабочем месте это совсем не важно. Поэтому, выдай ему форму и проинструктируй обо всем. Как закончите, вернетесь ко мне. Подпишем бумаги. Креп только кивнул и, дождавшись, когда Алекс поднимется со стула, вышел вместе с ним. Пройдя по тому же коридору и снова спустившись вниз, в основное помещение клуба, Креп завернул за колонну, кивая Алексу на дверь подсобки, а сам направился к Ульрике, которая с выжидающим взглядом стояла неподалеку. Вессельски не слышал, о чем девушка говорила с мужчиной, но после того, как Креп что-то сказал ей, ее лицо исказилось от недовольства, она прищурилась, что-то процедила сквозь сжатые зубы и почти бегом помчалась к двери, из которой только что вышли мужчины. А Креп, как ни в чем не бывало, вернулся к Алексу и, открыв дверь электронным ключом, сделал широкий жест. — Проходи. Для начала форму подберем, потом займемся инструктажем. Кстати, меня зовут Андреас Креп. Я — начальник службы безопасности этого заведения, — и с этими словами он вошел в дверь следом за Алексом, плотно закрыв ее за собой. *** — Ты издеваешься?! Этот крик, раздавшийся от самого порога, заставил Деро отвлечься от работы. Едва он поднял голову, уставившись прямо перед собой, его губы медленно растянулись в странной ухмылке. Но Ульрика, стоящая перед ним знала наверняка: эта ухмылка пропитана похотью и желанием. Он одаривал ею девушку каждый раз, как только она появлялась в этом кабинете: небрежно одетая или в вечернем платье — не важно, он желал ее всегда. Вот и сейчас Деро поднялся с месте, обошел свой рабочий стол и, остановившись перед Ульрикой, медленно провел тыльной стороной ладони вниз по ее плечу. — Успокойся. Помни что сказал врач, — проговорил Деро, следя за продвижениями своей руки, которая заставляла ее кожу покрываться мурашками. — Так в чем же заключаются мои издевательства? — и он, чуть склонив голову на бок, вскинул взгляд на Ульрику. — Скажи, что Креп пошутил по поводу того бородача! — с некой надеждой смотрела на него Ульрика. — Вовсе нет. Я нанял его. Бывший инспектор отдела по борьбе с проституцией… — Что?! — вытаращила глаза Ульрика. — Ты подсовываешь мне легавого? — Бывшего легавого, — на лице Деро все так же играла улыбка, а руки медленно касались каждого сантиметра ее тела, пробираясь под майку и заставляя девушку слегка подрагивать от прикосновений. — Бывших легавых не бывает так же, как не бывает бывших проституток, воров и убийц! — фыркнула Ульрика постепенно сводя свой гнев на нет, поскольку руки мужчины становились все напористей, а его губы покрывали поцелуями шею, начиная сводить с ума. — Ха, — выдохнула она, прикрывая глаза, но все еще продолжая начатую тему. — Бывший инспектор отдела по борьбе с проституцией работает охранником проституток. Как судьбоносно! — Мир непредсказуем, дорогая, — выдохнул Деро ей в самое ухо. — Действительно, — согласилась Ульрика и сделала быстрый шаг назад. — Поэтому, я пойду, поработаю, — и на ее лице появилась ироничная улыбка. — Сейчас же легавый вернется, чтобы документы подписать! И с этими словами она быстро покинула кабинет, хлопнув дверью так, что в шкафчике зазвенели стаканы. Но привыкший к неустойчивым эмоциям Ульрики Деро только покачал головой и выдохнул, пытаясь усмирить желание, пробудившееся в нем. За много лет он привык ко всему. К крикам, к обвинениям, к перепадам настроение, к ее приступам, которыми сопровождался каждый стресс. И если бы на ее месте был кто-то другой, он бы давно послал все к чертям и просто забыл. Но только не с ней. В этом Деро признавался себе уже не раз: он любил ее. Наверное, так, как любил в своей жизни только одного человека, научившего его смотреть на людей совершенно иначе. Не делить их на хороших и плохих, на принадлежащих высшим слоям или опустившихся на самое дно. Именно поэтому сейчас его боялись, но, в то же время, уважали и ценили, прекрасно зная, что за работу, которую дал Он, нужно держаться изо всех сил. Поэтому своей жизнью Деро Гои был вполне доволен, поскольку уже давно нашел свое место, оставив многое в прошлом. *** В отличие от нового босса Алекс Вессельски был не в восторге от того, что сейчас происходило вокруг него. И хотя он целиком и полностью осознавал, что во всем этом лишь его собственная вина, атмосфера происходящего выводила из себя. Годы кропотливой работы в полиции, ночные смены, задержания, чистка этого городского дна, поскольку люди из этого бизнеса были для него подобием отбросов общества. А сейчас он был сам на этом дне. В самой глубокой его точке, поскольку даже проститутки, снующие туда-сюда по коридору, где располагались комнаты для отдыха гостей клуба, стояли гораздо выше него. Они смотрели на нового охранника свысока, перешептывались друг с другом, хихикали и проходили мимо. А он продолжал сидеть на стуле, в отведенном для него месте, смотреть на все это и ждать, когда закончится эта проклятая ночь, чтобы оказаться в своей квартире и… «Напиться», — это было мыслью номер один. Но мысль номер два нещадно голосила внутри, предотвращая привычное желание организма одним простым словом: «Нельзя!». Поэтому Алекс продолжал сидеть, борясь сам с собой и чувствуя, как в горле начинает противно пересыхать. — Эй, где можно взять воды? — обратился он к девушке, которая сейчас стояла к нему спиной в конце коридора и, как понял Вессельски, что-то записывала в блокнот. Но та не реагировала, а просто продолжала стоять, словно давая мужчине вдоволь насмотреться на свою фигуру в обтягивающих черных брюках с серебристыми лампасами и черном переливающемся на свету топе с капюшоном, который прикрывал всю голову. И возможно в другое время Вессельски бы так и сделал, пустив все свои мысли по одному единственному руслу, но в данный момент его голова была занята только одним — ужасной жаждой. Поэтому вылетевшая фраза приобрела довольно грубый тон. — Ты глухая что ли? Девушка тут же перестала писать, выпрямилась и медленно развернулась на высоких каблуках, являя охраннику свое лицо и ярко-красные волосы. И в то время, как Алекс усмехнулся, узнав в девушке, ту, которая одной из первых здесь вызвала у него негативные эмоции, Ульрика прищурила ярко накрашенные глаза и с натянутой улыбкой нарочито сладко проговорила: — Нет. Я не глухая. Просто не горю желанием разговаривать с легавым. — Да я и не собирался вести светскую беседу с проституткой, — усмехнулся в ответ Вессельски и откинулся на своем стуле, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. — Просто хотел узнать, где можно взять воды. Он видел, как девушка изменилась в лице. Ее глаза полыхнули огоньком, ноздри раздулись, а пальцы сжали толстый блокнот. — Как ты меня назвал? — Все-таки ты плохо слышишь, — констатировал Алекс и поднялся с места, чтобы самому отыскать спасительную для него воду. — Я не проститутка! — голос прозвучал твердо, но Алекс все равно услышал в нем нотки обиды. — Я здесь присматриваю за девочками и клиентами. — Ну ладно, — пожал плечами Алекс и улыбнулся, поскольку эта своеобразная игра в перепалку начинала ему нравиться. — Как скажешь. Ульрика, скривив лицо, недовольно фыркнула, тем самым выказав новому охраннику все то, что она про него думает, затем развернулась и уже собралась уходить, не желая ни продолжать разговор, ни смотреть на этого типа, но снова повернулась, будто подстегиваемая чем-то невидимым, подталкивающим вперед. — Знаешь что… — высокомерно начала она, приподнимая брови. — Все-таки хочешь поговорить? — с наигранным удивлением спросил Алекс, смотря прямо в глаза. Он мог поклясться, что видел, как ее лицо вспыхнуло всеми красками негативных эмоций, побелело, позеленело и покрылось пятнами от неприязни, которую она испытывала к нему. — Ты… Ты… — задохнулась Ульрика от негодования. — Что? — не сдавал принятую позицию Вессельски. — Сбрей свою бороду, а то всех здесь распугаешь! — выпалила Ульрика и, развернувшись, быстрым шагом направилась прочь из коридора, слыша за своей спиной насмешливые слова: — Тебе надо ты и сбривай. А мне и так неплохо. И Алекс сел на свое место, ожидая, что сейчас тяжелая дверь громыхнет так, что с потолка посыплется штукатурка. Но к его удивлению, девушка, которая, по всей видимости, взяла себя в руки, тихо закрыла ее. Быстро, но почти не слышно. Лишь на секунду впустив в коридор громкие звуки, разносящиеся по клубу. Алекс выдохнул, все больше убеждаясь, что происходящее раздражает и просто выводит из себя. Он был готов отказаться от работы прямо сейчас, но знал, что не сделает этого по одной простой причине, которая сидела в голове и била молоточками по воспаленному мозгу, каждый раз напоминая ему, кто он есть на самом деле. Поэтому Алекс еще раз вздохнул, успокаивая свои эмоции, и попытался забыть о мучившей жажде, от которой начало скрести в горле. Но откуда ни возьмись перед его лицом появилась бутылка с водой, а медовый голос пропел: — Не обращай внимания, — широко улыбнулась во все свои белоснежные зубы блондинка, внимательно изучающая мужчину с ног до головы. — Это девка босса. Возомнила себя хозяйкой, хотя ничего из себя не представляет. Бери, а то здесь становится душно, — и она снова широко улыбнулась, снова протягивая бутылку. — У нее даже имени нет. Представляешь? А самомнения хоть отбавляй. Была бы моя воля, я бы ее… — она на секунду замолчала, а потом пожала печами. — Не важно, — и губы снова растянулись в улыбке. — А ты ничего, — и девушка провела наманикюренным пальчиком по пуговицам рубашки Алекса, заигрывающее смотря ему в глаза. — Если хочешь, можем после работы отдохнуть. — Спасибо за воду, — ответил тот и, аккуратно убрав руку блондинки со своей груди, уселся на свой стул, откручивая крышку бутылки. — В первый день всегда так. Скоро привыкнешь. А мне пора работать. Не скучай, — и она, послав Алексу воздушный поцелуй, быстро скрылась за дверью одной из комнат. А Алекс выдохнул скопившийся в легких воздух, сделал глоток воды и, откинувшись назад, прислоняясь затылком к стене, прикрыл глаза, в который раз осознавая, что он на самом дне своей жизни. *** Машина неслась по пустому городу, разбрызгивая из-под колес лужи, образовавшиеся после долгожданного дождя, который сейчас напоминал о себе редкими каплями, падающими с неба на лобовое стекло. Деро устало потер переносицу и снова вернул руку на руль, смотря прямо вперед. Сегодня была тяжелая ночь: полный клуб гостей, которые от нехватки места жались к друг другу. А в результате: две драки, несколько разбитых стаканов, перепуганная официантка, разбитый нос бармена и пара потрепанных охранников, разнимающих зачинщиков конфликта. Именно поэтому Гои сейчас молчал, анализируя в мыслях свои действия и возможности. Он понимал, что свою задумку нужно реализовать как можно быстрее, чтобы разделись два выгодных бизнеса и тем самым освободить дополнительные помещения для клуба. Но все это требовало много времени. Его личного времени. — Улли, — он быстро повернул голову в направлении девушки, сидящей рядом и смотрящей в окно, за которым проплывал город. — Если бы я предложил тебе место управляющей клуба, справилась бы? Она долго не отвечала, вырисовывала пальцем узоры на запотевшем стекле и молчала, но когда повернулась к нему, на ее лице играла странная улыбка. — Ты решил сегодня надо мной поиздеваться? — усмехнулась Ульрика. — Сначала пытался оставить меня в клинике. Потом легавого привел. Сейчас хочешь сделать меня управляющей? — ее голос медленно набирал силу. — Меня и так все девочки ненавидят! — Это обычная зависть, Улли, — вздохнул Гои. — Да какая разница! Зависть, ненависть. А ты хочешь отдать мне весь клуб! — Это временная необходимость. Я же говорил тебе. Детка, я сегодня очень устал, — умоляюще проговорил Деро, въезжая в гараж дома. — Если ты хочешь все это обсудить, то давай сделаем это завтра. — Хорошо, — кивнула Ульрика, быстро вышла из машины и развернулась, заглядывая в салон. — Завтра. Послезавтра. Какая разница, когда мне кислотой в лицо брызнут или в воду что-нибудь подсыплют, да? — Что? — вытаращил на нее глаза Гои, покидая салон автомобиля. — Ничего, — буркнула Ульрика и, хлопнув дверь, быстро направилась в дом. — Улли, это паранойя, — нагнал ее Деро, заходя в дом и закрывая за собой дверь. — Да? — вскинула она брови. — Закроешь меня в клинике? — В этом нет необходимости и ты… — Ты устал? — перебила его Ульрика. — Тогда я посплю в своей комнате. Спокойной ночи! И она быстро взбежала вверх по лестнице, миновала коридор и завернула в комнату, где жила до того дня самого дня, когда стала полностью принадлежать человеку, шаги которого гулко раздавались внизу. Прижавшись спиной к стене, Ульрика крепко сжала кулаки, стиснула зубы, будто таким способом пытаясь контролировать эмоции. Она злилась. Но вовсе не на Деро, не на девочек, ненавидящих ее за то, что именно ей выпала честь быть с хозяином. Она злилась на человека, который так нагло и открыто назвал ее той, кем она не являлась. Но почему было так обидно? Она прекрасно знала, что многие посетители клуба видят в ней именно девочку для приятного времяпрепровождения и считают ее таковой. И Ульрика особо не старалась показать обратное, ведя себя так, чтобы не отличаться из общей массы. Иногда это даже нравилось, заводило, придавало какой-то эйфории. А сегодня… Она была готова влепить пощечину этому наглому типу. «Тебе надо ты и сбривай!», — передразнила Ульрика Алекса, скривив лицо. Но неожиданно губы растянулись в улыбке, глаза заблестели и хитро прищурились и Ульрика закивала, слегка надув губы, усмехнулась своим мыслям и быстро скрылась в ванной комнате, где тут же послышался звук льющейся воды. *** Припарковавшись возле дома, Алекс кое-как вылез из машины. От долгого сидения на стуле в душном коридоре начала ныть спина. Голова раскалывалась на куски и все еще ужасно мучила жажда. Поэтому Вессельски постарался как можно быстрее оказаться в своей квартире, в которой его ожидал довольно неприятный сюрприз. — Вы всегда будете вот так вот без спроса проникать в мою квартиру? — появившись на кухне, поинтересовался Алекс у сидящего на стуле Линдеманна. — Хотел убедиться, что не зря вложил в тебя деньги, — усмехнулся Тилль и, поднявшись, прошел к окну, приоткрывая его и впуская свежий воздух. — Как прошел первый рабочий день? — Первый и последний, — буркнул Вессельски, с жадностью прильнув к графину с водой. — А что такое? — снова усмехнулся Тилль, скрещивая руки на груди и не сводя взгляда с Алекса. — Инспектору полиции не угодило окружение? Ты ожидал чего-то другого? Что тебя будут боготворить? — с этими словами он подошел к Алексу и, встав напротив него, устремил взгляд исподлобья, а говорить начал тихо, сквозь сжатые зубы. — Запомни, тебе уже никогда не стать тем, кем ты был. Ты — никто без меня! Поэтому, выбирай, — и он указал на стол, где стояла бутылка водки, а рядом лежал конверт. — Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор! — с этими словами Линдеманн развернулся и вышел из квартиры, оставляя Вессельски наедине со своим выбором.