Паутина

Утро каждого дня было настолько однообразным, что Деро мог даже не смотреть на часы, сверяя их по своим действиям. И, хотя, первым ориентиром служил будильник, дальше все доходило до автоматизма. Он точно знал, сколько времени уходит на принятие душа, одевание и легкий завтрак, состоящий из кофе и свежей газеты, тем самым сравнивая себя с роботом. Но ведь это было одним из важных аспектов ведения бизнеса. А Деро умел работать как никто другой. В своей жизни он совершал много ошибок, рассыпающих его собственное дело в прах. Он искал людей, которых подключал к совместному управлению или сам примыкал к кому-то, как это и было с Вальтером Беккером. Но, в конце концов, набив себе много шишек, Гои понял для себя одну простую вещь: хочешь делать хорошо — делай все сам. Усвоив это правило навсегда, Деро с головой ушел в работу, окружив себя только проверенными людьми. У самых проверенных, кто доказывал свою верность годами, он мог без опаски спросить мнения о той или иной идее и, услышав его, брал во внимание, но решение всегда принимал сам. Поэтому его работа требовала четкого распорядка. Так, и никак иначе. Но сегодняшнее утро было исключением. Деро никуда не спешил, еще вчера предупредив своих людей о том, что задержится на неопределенное количество времени. А все потому, что единственный близкий человек в его жизни, слишком напугала его накануне. И если к приступам Ульрики Деро уже давно привык и справлялся лекарством, которое всегда находилось в доме, машине, в ящике его рабочего стола, то вчера она заставила его изрядно понервничать. Потеряв сознание без всякой на то причины, Ульрика пришла в себя довольно быстро, но весь ее вид был каким-то болезненным. Голова кружилась, ей было душно, а кожа была бледная, как полотно. На порыв Гои вызвать врача или отвезти ее в клинику, Ульрика ответила решительным отказом, но без колебаний согласилась остаться дома до открытия клуба. Поэтому Гои старался передвигаться по дому как можно тише, чтобы не разбудить девушку. Он уже давно принял душ, переоделся в домашние штаны и футболку, пытаясь припомнить при этом, когда в последний раз он надевал это, позавтракал яичницей и кофе, прочел всю газету, попытался посмотреть телевизор, который быстро надоел, и теперь просто бродил, пытаясь найти себе занятие. Но, спустя время, отбросил эту идею и вернулся в спальню, осторожно ложась на кровать рядом с Ульрикой. Она спала. Так безмятежно. Ее дыхание было ровным, а лицо расслабленным. Словно не было никаких проблем. Никогда. Деро вздохнул. Он любил ее. Он хотел ее. Он испортил ей жизнь, но защитил. И все, все его окружение давно усвоило одну простую вещь: эта девочка принадлежит ему и за нее он пойдет на все. Придвинувшись ближе, Гои уткнулся носом в ее распущенные волосы, разбросанные по подушке, и глубоко втянул аромат. Рука невольно коснулась обнаженного плеча и медленно поползла вниз, ощущая под подушечками пальцев нежную кожу. Внизу живота сразу же все сжалось, но прежде, чем Деро успел коснуться губами ее плеча, Ульрика глубоко вздохнула и, повернувшись к нему, неохотно открыла глаза. — С добрым утром, — прошептал Гои, коснулся ладонью ее щеки и медленно провел по ней большим пальцем. — Я разбудил тебя. — Сколько времени? — сонно пробормотала Ульрика. — Почти полдень, — так же тихо продолжал говорить Деро, любуясь каждой черточкой лица, находящегося от него в паре сантиметров. — Как ты себя чувствуешь? — Не знаю, — дернула плечом Ульрика и медленно села, наваливаясь на изголовье. — Вроде бы как обычно, — она ненадолго прислушалась к своему организму, но тут же в удивлении взглянула на Деро, который продолжал лежать рядом и смотрел снизу вверх. — А почему ты не на работе? — Надо же когда-то отдыхать, — отозвался тот и, перекатившись на спину, закинул за голову руки, уставившись в потолок. — Вот, решил провести этот день только с тобой, — и он, закончив эту фразу, повернул голову, снова впиваясь взглядом в Ульрику, произнес твердо и решительно: — Может быть тогда из твоей головки уйдет всякая ерунда! Ульрика ничего не ответила, лишь хмыкнула и, поднявшись с кровати, вышла в коридор, где вскоре хлопнула дверь ванной комнаты. А Деро так и остался лежать на кровати с закинутыми за голову руками, продолжая думать о своем. *** Накануне, желание напиться на рабочем месте было полностью удовлетворено, да так, что после Алекс всю ночь не смог сомкнуть глаз, решив, что такое количество кофе — все же перебор. Лежа на диване в своей квартире, которая медленно приобретала вид цивилизованного жилья, Вессельски думал. Все его мысли занимала девушка, имени которой он не знал до сих пор. И это казалось ему слишком странным. Даже версия Фила звучала дико и не обосновывала такого поведения. Но более странным было то, что произошло вчера во время концерта. Как сейчас он помнил ее взгляд, так внезапно встретившийся с его. Он словно обволакивал, заставлял падать вниз, а потом… потом резко взлетать вверх, взрывая внутри тела букет из всевозможных чувств. Именно в порыве их вакханалии мозг отключился. А к тому, что последовало дальше, Алекс был безразличен. Он дал возможность расслабиться своему телу, но не разуму, который все еще находился в напряжении. Словно в дни службы в полиции, когда на плечи сваливалось слишком серьезное дело, мозг не отключался даже в постели. И чтобы дать ему отдохнуть, требовалось лишь одно — закончить дело. Вот и сейчас, продолжая усиленно думать, Алекс понял, что лежать уже нет никакого смысла. Поэтому рано утром, когда город только начинал просыпаться, Вессельски уже стоял в одной из частных медицинских клиник, пытаясь узнать про красноволосую пациентку. Сделать это, имея за плечами полицейский опыт, было совсем нетрудно. Он придумывал такие душещипательные или настолько романтичные истории, что администраторы, которыми в основном являлись молодые девушки, усиленно пытались вспомнить о необычной клиентке клиники. Но всюду была промашка. Только ближе к обеду Алекс объездил все немногочисленные клиники, которые соответствовали статусу нужной ему пациентки, но так ничего и не нашел. Красноволосую девушку с татуировками никто так и не вспомнил. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как набрать номер Линдеманна. *** Уютный зал ресторана, где стояла тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов и негромким, мерным голосом официантов, совершенно не располагал к беседе. Поэтому Ульрика даже не смотрела на Деро, сидящего напротив нее, а неспешно разгребала салат в тарелке, будто пытаясь найти на дне что-то интересное. Настроения не было. Снова начинала болеть голова, что весьма беспокоило девушку. К тому же, пиджак брючного костюма словно сдавливал грудь, не давая свободно дышать. И Ульрике часто приходилось вдыхать побольше воздуха, чтобы насытить легкие кислородом. Но от этого начинала кружиться голова. Ульрика, наконец, не выдержав, отложила вилку и, поднявшись, кидая на стол льняную салфетку, покоившуюся на коленях, быстрым шагом направилась к выходу, спиной чувствуя на себе взгляд Гои. Дрожащие руки с трудом подожгли сигарету, и когда до спасительной затяжки оставалось совсем немного, она была вырвана из пальцев и быстро отправлена в мусорную корзину. — Капля никотина убивает лошадь, — ровным тоном произнес Гои, пристально вглядываясь в лицо Ульрики. — А тебя с твоим бледным лицом убьет и подавно. Пойдем-ка, — и он, схватив девушку за руку, потянул ее за собой в направлении небольшого парка, — прогуляемся немного. Свежий ветер развеял дневную жару, которая стояла уже не первую неделю, и теперь играл в листве и пролетал между клумбами, разнося приятный аромат цветов. Но Ульрика почему-то чувствовала себя неуютно. Казалось, вся эта легкость, окружающая ее, намертво заковывает толстыми цепями, не дает дышать и тянет вниз. А внутри что-то происходит. Но что, Ульрика так и не могла понять, как ни старалась. И она продолжала вышагивать рядом с молчащим Гои, который уже не первый раз сбрасывал входящие звонки и снова прятал телефон в карман. — Я любил Кирстен, — неожиданно и без всяких предисловий начал говорить Деро, продолжая идти по парку. — Она была первой и единственной девушкой до тебя, с кем я видел свое будущее. Кирстен работала на твоего отца. Была одной из высокооплачиваемых девочек, — его голос на мгновение дрогнул, а затем снова приобрел свой обычный тон. — Я влюбился в нее и не хотел делить ни с кем. Поэтому попросил твоего отца больше не продавать ее никому. Я уже говорил, что дела у нас стали идти паршиво. Денег не хватало… За Кирстен кто-то предложил большую цену… — Мой отец продал ее? — с замиранием спросила Ульрика, которая за все время рассказа не отводила взгляд от мужчины. — Продал, — кивнул Деро, резко поменяв направление, и зашагал к выходу из парка, ведя за собой Ульрику, которую успел схватить за руку. И та, словно безвольная кукла, семенила за мужчиной, цокая каблуками по брусчатке, чувствуя, как к горлу подступает ком. А в голове не укладывалось ни одно слово, произнесенное Гои. Ее отец, который так любил ее, который делал для нее все, с каждым откровенным разговором Деро, оказывался монстром, калечащим чужие судьбы. — Ты сказал, что она умерла, — осипшим голосом произнесла Ульрика, когда они уже сидели в машине, готовые отъехать с парковки. — Это сделал мой отец? — Это сделал клиент, которому твой отец ее продал, — холодно ответил Деро и осторожно выехал на проезжую часть. — Это было последней каплей, которая заставила меня разорвать дружбу и бизнес с твоим отцом. Но даже это не могло послужить для меня поводом, чтобы убить его. Поэтому, прекрати так смотреть на меня! Я не на столько еще опустился до уровня бездушной сволочи. Ульрика прерывисто вздохнула и медленно отвела взгляд, которым буквально пронизывала Гои еще пару секунд назад, вновь и вновь строя в своей голове догадки. Мысли прыгали из стороны в сторону не желая выстраиваться во что-то логическое, и вскоре, на место непонятных доводов пришло вспоминание о все той же ячейке в содержимом которой Ульрика уже не сомневалась. И девушка настоль погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как оказалась в холле их дома, лицом к лицу с человеком, который все больше вызывал сомнения. — Ты считаешь меня своим врагом с того самого дня, когда я совершил чудовищную ошибку, — голос Деро с каждым словом становился все тише, а его ладонь, коснувшись щеки девушки и задержавшись на ней всего на долю секунды, скользнула вниз по шее, заставив Ульрику сглотнуть. — Ты ненавидишь меня, но смирилась с моим присутствием в своей жизни, потому что, кроме меня, у тебя больше никого нет. Я знаю это… Я вижу это, — прошептал он последние слова, обжигая своим дыханием губы Ульрики, вжавшейся в стену. — Но знаешь, я не жалею… — последнее, что смог сказать он, теряя над собой контроль. Его губы с жадностью покрывали поцелуями кожу, спускаясь все ниже и ниже. Его руки поспешно пытались избавить от одежды. Деро буквально задыхался от нахлынувших чувств, в отличие от Ульрики, которая нехотя поддавалась малой доле ощущений, зарождавшихся внутри. «Такая же, как они», — вихрем пронеслась мысль, заставившая девушку до боли стиснуть зубы. *** Происходящее вокруг все больше напоминало День Сурка. Музыка, девочки, клиенты, коридор, стул, барная стойка, скупые разговоры. И так далее по кругу. Изо дня в день. Поэтому Алекс, выходя с отведенной ему территории на небольшой перерыв, уже был готов к тому, что после чашки кофе или стакана воды (поскольку он еще не решил, чего ему хотелось сейчас больше), он перекинется парой фраз с Филом и вернется обратно на свой стул в середине длинного коридора, где все оставшееся время будет наблюдать за проходящими мимо девочками, спешащими скрыться за дверями комнат вместе с очередным клиентом. Но в этот вечер, будто фортуна решила повернуться к нему лицом, поскольку возле барной стойки, кроме многочисленных клиентов, стояла Ульрика. Опершись о барную стойку в самом ее углу, чтобы не мешать гостям делать заказы, она медленно пила воду из стакана и осматривала зал, иногда перекидываясь короткими фразами с Филом. Вессельски усмехнулся, уже прекрасно зная, что сейчас она одарит его холодным взглядом или, возможно, даст очередное указание, едва он приблизится к ней, и все же, пробрался через толпу, вставая рядом. — Сам возьми, что нужно, — махнул ему рукой Фил, тем самым пытаясь показать, что сегодня ему некогда обслуживать «своих». Алекс кивнул в ответ и, обойдя Ульрику, которая, словно его и не замечала, прошел за стойку, принявшись колдовать возле кофе-машины. — Ну и как тебе? От голоса, раздавшегося почти у самого уха, Вессельски даже вздрогнул и с удивлением поднял взгляд, забыв о том, что собирался сделать в данный момент. Темные глаза смотрели в упор и сомнений в том, что она обращалась именно к нему, абсолютно не было. Поэтому Алекс, скрыв свое удивление и поборов желание высказаться по поводу их повседневного «общения», просто спросил: — Что? Навалившись на стойку и подавшись чуть вперед, сокращая расстояние, Ульрика, не сводя взгляда с Вессельски, чуть приподняла бровь и дернула плечом, повторив свой вопрос. — Ну, ты же вчера успел расслабиться с Ирис. Это чисто профессиональный интерес. В последние дни клиенты жалуются на нее. Ну, так как? — и Ульрика с еще большим любопытством уставилась на Алекса. Вессельски, в свою очередь, тоже смотрел на стоящую перед ним девушку, от которой его отделяла лишь барная стойка, пытаясь понять, есть ли подтекст в ее словах. И неизвестно, сколько еще продлилась бы эта игра в «гляделки», если бы в голове Алекса не зажглась лампочка. «Вот оно!», — победно пронеслось в голове, заставив мужчину сначала выпрямиться, а потом, чуть улыбнувшись, навалиться на стойку, сокращая расстояние между девушкой еще больше. — Если я отвечу, ответишь на два моих? — Неравноценный договор! — усмехнулась Ульрика, продолжая смотреть на него. — Почему это? — повел бровью Алекс. — Твой вопрос слишком личный, поэтому тянет на два моих, связанных только с работой. Ульрика тут же прищурилась, отвела взгляд, направив его куда-то в сторону служебных помещений, а потом, снова взглянув на Алекса, кивнула. — Ну, хорошо. — Почему в блоке для гостей нет камер? — тут же спросил Вессельски, решив начать с незначительного для себя вопроса, но который все же давно интересовал его. — Почему? — переспросила Ульрика и, чуть наклонив голову, взглянула на наручные часы Алекса. — Я расскажу. Только минут через пятнадцать. И она, усмехнувшись, быстро начала пробираться сквозь толпу в направлении Крепа, который появился в поле зрения с двумя солидными мужчинами. Перекинувшись с ними парами фраз, Ульрика кивнула Андреасу, вновь улыбнулась гостям и вместе с ними скрылась за дверью, ведущей к комнатам отдыха. Появилась она довольно быстро и, как ни в чем не бывало, заняла место напротив Алекса, медленно пьющего свой кофе. — Тот, который был в синем пиджаке, — начала говорить Ульрика без всяких предисловий, продолжив начатый разговор, — известный в городе адвокат. И ты, как бывший легавый, должен знать его. Второй — известный продюсер с хорошей репутацией, верный муж и любящий отец, — она почему-то вздохнула, обвела взглядом зал и снова уставилась на Вессельски. — Здесь вообще много таких, кто не изменяет своим женам и имеет кристально чистую репутацию. Теперь понял, почему там нет камер? И Креп, наверное, предупредил тебя. Но я напомню еще раз, — Ульрика подалась вперед, сильнее наваливаясь на стойку, и понизила тон так, что Алекс еле разбирал ее слова, заглушающиеся музыкой. — Если хоть что-то выйдет за пределы этого помещения, тебя просто размажут, — но тут же она выпрямилась, странно улыбнулась и, слегка прищурившись, сказала: — Так какой же второй вопрос? — Как тебя зовут? — не растерялся Алекс. — А как тебе больше нравится? — Я думал, такие вопросы задают те, кому здесь платят клиенты, — усмехнулся Вессельски. — Тебе здесь тоже платят, — с намеком ответила ему Ульрика. — Не забывай об этом и иди работать! Алекс опять усмехнулся, понимая, что эта девчонка снова ловко ушла от ответа, помотал головой, продолжая улыбаться и, обойдя стойку, собрался идти на рабочее место, но остановился за спиной Ульрики, наклонившись к самому ее уху. — У нас был уговор, — начал шептать он, обжигая своим дыханием ее кожу, замечая, как Ульрика дернулась, но осталась стоять на месте, даже не повернув головы. — Ты его выполнила частично. Поэтому… пошел я туда, куда ты меня послала. Работать. С этими словами Алекс быстро растворился в толпе, а Ульрика облегченно выдохнула и снова навалилась на барную стойку. — Один из лучших сотрудников. Первый кандидат на кресло начальника отдела. И вылетел в один момент. Весь такой правильный. Что же с тобой не так? — задумчиво произнесла она, глядя сквозь толпу, будто пытаясь разглядеть так Вессельски. — Ты наводила справки? — Что? — резко повернулась она на голос, уставившись на Фила, заинтересованно смотревшего на нее и продолжающего трясти шейкером. — Ну да. А что? — дернула она плечом. — Я же должна знать с кем работаю. К тому же, можно найти причину, чтобы избавиться от него. — Почему ты так хочешь выжить его отсюда? — Ты же знаешь, я ненавижу легавых… даже бывших. Но на ее ответ Фил странно взглянул на нее, потом прищурил один глаз и, усмехнувшись, сказал: — А, по-моему, причина тут совсем в другом. Просто я тебя знаю давно. — О чем ты? — насторожилась Ульрика. — Да так, — пожал плечами бармен, но тут же наклонился поближе к девушке и еле слышно произнес. — Не волнуйся, Деро не скажу. Своя шкура тоже дорога. — Что? — не поняла Ульрика, но заметив этот недвусмысленный взгляд, недовольно глянула на Фила. — Да иди ты знаешь куда?! — фыркнула она и, развернувшись на высоких каблуках, направилась сквозь толпу. *** После разговор с Ульрикой Алекс сидел словно на иголках. План снова провалился, а время неутолимо бежало, оставляя все меньше шансов, поскольку Линдеманн дал ясно понять, что не намерен ждать вечно. Но помимо этого было что-то еще. Странное и необъяснимое. То, что сидело где-то глубоко внутри. Поэтому, промучившись еще пару часов, Алекс снова спустился вниз, выпил очередную кружку кофе, у служебного входа перебросился несколькими словами с одним из охранников и, мучаясь от раздумий, поплелся на свой стул, который медленно начинал ненавидеть. Но едва он хотел присесть, как из одной из комнат для гостей донесся глухой удар, похожий на звук упавшего тела, а, затем, что-то с громко ударилось об пол. И Алекс опрометью кинулся к приоткрытой двери, даже не подозревая, что именно в эту ночь вся его жизнь в очередной раз перевернется. Он замер прямо на пороге, от неожиданности даже схватившись за дверной косяк. Посреди комнаты с окровавленной головой лежала Ирис, а перед ней странно потрясываясь и искажая лицо, стояла Ульрика, у ног которой валялся подсвечник. — Креп, у меня тут проблема, — медленно поднеся рацию ко рту, доложил Вессельски, видя, как с каждой секундой Ульрику начинает трясти все сильнее. — Большая проблема! Очень большая! Он едва успел подскочить, прежде чем девушка рухнула на пол, дергаясь от судорог, охвативших ее тело. Страх овладел Вессельски, но где-то под коркой все еще сидело сознание человека, умеющего принять решение в самых сложных и порой критических ситуациях. Поэтому Алекс, опустившись на пол вместе с Ульрикой, подтянул ее на свои колени и, обхватив словно маленького ребенка, начал поглаживать девушку по голове, поглядывая то на вход, ожидая Крепа, то на лежащую неподалеку Ирис. — Все хорошо. Успокойся. Дыши. Дыши, — без остановки шептал Алекс, все крепче прижимая Ульрику к себе, вдыхая аромат ее волос. И так он продолжал сидеть до тех пор, пока в комнату не влетел Креп. Казалось, прошла вечность. Но за эти несколько минут Ульрика перестала дергаться и теперь лишь легонько подрагивала, успокаиваясь окончательно в объятиях Вессельски, который словно продолжал убаюкивать своим низким шепчущим голосом. — Вот черт! — только и смог выговорить Креп, но тут же взял себя в руки и, подойдя к лежащей Ирис, проверяя ее пульс, обратился к Алексу. — Здесь я разберусь сам. А ты, отвези ее на Фридрихштрассе 18. Там есть клиника. Деро тоже сам сообщу, — и он быстрым шагом направился в коридор, но на выходе развернулся, неопределенно взмахнув рукой. — Быстрей! — и скрылся из вида. Еще раз взглянув на Ирис, на лбу которой зияла кровавая рана, Алекс покрепче обхватил Ульрику и поднялся на ноги, выходя в коридор. По извилистым лестницам, ведущим к заднему выходу, Вессельски шел неторопливо, неся девушку как самый ценный груз. На машине ехал аккуратно, как никогда раньше, часто переводя взгляд на Ульрику, которая все еще тяжело дышала и стеклянным взглядом смотрела куда-то сквозь окно. Такая хрупкая, беззащитная, что Алекс даже сглотнул подступивший к горлу ком, медленно осознавая, что овладевший им страх начинает отступать. И Вессельски неспешно начал прокручивать ситуацию, пытаясь понять, что произошло. Но если в случае с Ирис было все понятно, то состояние Ульрики было одной большой загадкой, ответ на которую он получил спустя двадцать минут, когда достиг пункта назначения. «Частная психиатрическая клиника Святой Марии», — сведя брови, прочитал Алекс висящую у входа табличку. Но продолжать пребывать в удивлении было совершенно некогда, поскольку Алекс теперь понимал: все может быть намного серьезней, чем он себе представил. Поэтому, толкнув дверь ногой, он осторожно внес девушку внутрь, где из-за стойки регистратуры тут же выскочила обеспокоенная медсестра, на ходу нажав какую-то кнопку. — Опять приступ? — осведомилась она. — Пойдемте за мной. — Да. Наверное. Я не знаю, — Алекс быстро зашагал по коридору следом за ней, заметив, как из двери выскочил мужчина в белом халате. — Опять приступ, — быстро доложила медсестра, остановившись и нажав кнопку лифта, который тут же открыл свои двери. — Сколько препарата ввели? — осведомился доктор Вагнер, беря запястье засыпающей на руках у Алекса Ульрики, и начиная считать пульс. — Какого препарата? — не понял Алекс. Врач вдруг с подозрением осмотрел незнакомого ему человека и, чуть прищурив глаза, спросил: — А вы…? — Я охранник. — Ладно, — не стал вдаваться в подробности Вагнер и, как только двери лифта открылись, выскочил в коридор. — Заносите сюда. Кладите на кровать, — распорядился он, открывая перед Алексом дверь одной из палат, и как только тот выполнил все указания, махнул рукой на дверь. — А теперь выйдите в коридор и ждите там. И Алекс послушно вышел, помедлив лишь на пороге, чтобы еще раз взглянуть на девушку, возле которой уже суетился врач. Холодная стена, к которой прислонился затылок, дала прийти в чувства и немного расслабиться. Вессельски прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, окончательно скидывая с себя оковы напряжения. И все будто опять вернулось на круги своя. Пришло в действия. В кармане завибрировал телефон, высветив на экране сообщение от Крепа: «Возвращайся. Деро уже едет в клинику». Затем, вдогонку, пришло новое: «И зайди ко мне. Нужно поговорить». Алекс кивнул, будто тем самым давая ответ Крепу. И уже хотел было шагнуть в сторону лифта, как его взгляд привлекла табличка, которую медсестра помещала в специальную прозрачную подставку на двери. «Ульрика Беккер», — прищурившись, прочитал Алекс. Сердце тут же забилось с бешеной скоростью. К голове прилила кровь, а земля словно ушла из-под ног, в очередной раз заставив мужчину схватиться за стену, чтобы удержаться на ногах.