the ocean is inside you

      Чондэ утром проснулся от того, что вдруг резко перестал ощущать привычное тепло тонкого тела Минсока в руках. Он открыл глаза, замечая, как Мин рванул в сторону ванной. Чондэ поднялся в постели, совсем не понимая, что это было. Он встал с кровати, направляясь в ванную. — Мин, малыш, с тобой всё нормально? В ответ было какое-то мычание, а следом характерный звук того, что омегу выворачивало наизнанку. Чондэ тут же открыл двери, врываясь внутрь ванной, и застал там Мина. Омега в буквальном смысле этого слова обнимался с унитазом, а Чондэ тут же подскочил к своему парню, зачесывая длинную челку назад. Минсок хотел было что-то сказать, но очередной позыв рвоты помешал его планам. В итоге омега толкнул Чондэ рукой, а Ким закатил глаза. — Только не говори, что ты стесняешься, — усмехнулся альфа. — Ты странный, Ким Чондэ, — прохрипел омега, напоследок сплёвывая горькую слюну. — Я просто тебя слишком люблю, — улыбнулся альфа, подхватывая Минсока на руки. Омега тут же устроился в любимых объятиях, пока Чондэ не сгрузил его на столешницу рядом с раковиной. — Что ты вчера ел? — спросил альфа, включая воду в душе и настраивая, пока Минсок сидел на столешнице, откинувшись спиной на стенку. Омегу все ещё вело и немного подташнивало. — Вроде как и обычно ужинал, ничего другого, — пожал плечами Ким. — Идёшь в душ? — улыбнулся альфа, протягивая руки к омеге. — Если ты искупаешь меня сам, — Минсок послушно поднял руки, когда альфа принялся стягивать с него свою же футболку. Чондэ тут же притянул Мина к себе, подхватывая под ягодицы. Омега скрестил ноги на пояснице альфы, повисая на нём как обезьянка. Чондэ улыбнулся. — И даже зубы почищу тебе, — усмехнулся Чондэ. Минсок положил голову на плечо Киму, думая о том, что Чондэ, как ни крути, всё равно был странным. Но Мин так отчаянно любил эту странность альфы. Любил каждую черту в Дэ, каждый его жест. А особенно любил ту безграничную нежность и заботу по отношению к самому омеге. Минсока и правда искупали, придерживая у стенки, намыливая ему голову и тело. Он даже ни разу рукой не повёл, полностью доверяясь альфе. Ему все ещё было не по себе. Правда, зубы почистил он себе сам, ничуть не сомневаясь в том, что Чондэ не пошутил насчёт этого ранее. — Давай сходим к доку, возьмём тебе что-нибудь, — Чондэ крепко держал омегу за руку, все ещё видя, как тот слаб. На Минсоке лица не было даже после чашки утреннего кофе и душа. Он всё ближе прижимался к альфе, пряча носик в его шее. Чондэ знал, что таким Минсок становился в преддверии течки, но сопровождалось все игривым настроением омеги, а не утренней тошнотой и неустойчивой походкой. — Нет, это наверное из-за начинающейся течки. Просто не оставляй меня, — Минсок вцепился в руку альфы. Сегодня у него не было пар, оставалась лишь работа в студсовете. У Чондэ тоже был своеобразный выходной — библиотечный день. Так что они могли провести его правда вдвоём, а завтра уже суббота. Альфа был безумно рад такому стечению обстоятельств, потому что больше всего Чондэ ненавидел, когда в такие моменты жизни приходилось отвлекаться на учёбу. — С тобой такого обычно не случается из-за течки, там немного другие симптомы, — альфа усмехнулся, притягивая Минсока ещё ближе, когда мимо прошли несколько альф. Они кинули изучающие взгляды на омегу. Чондэ это не понравилось от слова совсем. Они слепые что ли? — Просто в этот раз всё проходит менее чудесно, — попытался выдавить улыбку Мин. За завтраком была привычная суета, Минсок устроился за столом с Луханом и Кёнсу, пытаясь отвлечься от собственного состояния на разговоры с Луханом. Из Кёнсу что-то вытягивать было бесполезно, омега всё ещё летал где-то в своих мыслях. — Хён, ты выглядишь неважно, — заметил Кёнсу, уставившись на омегу своими большими глазами. — Да тошнит и рвёт с утра, наверное, съел что-то. Ещё и течка на подходе, так что, видимо, всё сошлось. — Может, тебе стоит отлежаться сегодня? — Лухан окинул старшего внимательным взглядом. — Хочешь, мы посидим с тобой? — У Чондэ библиотечный день, так что охранники у меня есть, — улыбнулся старший. — Но поводов для больничного я всё равно не вижу. А дела в студсовете надо закончить, скоро начнутся промежуточные аттестации, надо успеть до них. — Ты себя совсем загонял с этим студсоветом, — цокнул Лухан. — Тут с Бэмби я не согласиться не могу, — Чондэ вернулся с завтраком, садясь рядом с Минсоком. Лухан предпочёл пропустить мимо ушей ненавистное обращение ради Минсока, что совсем был не в настроении слушать их с Чондэ перепалки. — Боже, мне семьдесят что ли? Я люблю работать, — улыбнулся омега. — И вообще, хватит все обо мне. Планы на воскресенье в силе? — Но у вас же там… Дела семейные, я думал, все отменяется, — улыбнулся Лухан. — Вообще-то да, — Чондэ с вопросом посмотрел на своего омегу. — Думаешь, нам будет до кино? — Я не намерен снова неделю проводить в кровати, Ким Чондэ! — тяжело вздохнул Минсок. Чондэ смотрел на Минсока так, словно он сказал самую большую в мире глупость, а Лухан с Кёнсу невольно переглянулись. На лицах обоих мелькала легкая улыбка, уже так привычно появляющаяся, когда Чондэ и Мин выясняли отношения при них. И вечно все споры об одном и том же. — В любом случае, давай обсудим все потом. Я сейчас просто хочу чай, — омега притянул к себе поднос с едой, а Чондэ тяжело вздохнул. — Давай начнём хотя бы с овсянки, — альфа поставил перед старшим тарелку. Минсок отрицательно помотал головой, словно маленький ребенок, а Чондэ закатил глаза. — Давай, давай! Иначе я от тебя не отстану. И альфа и правда не отстал. Минсок думал, что его снова вывернет от еды, но кроме легкого подташнивания ничего не было. Он снова прижался к Чондэ, уже имея привычку искать защиту в альфе всегда. Не важно что это была за ситуация, Минсоку казалось, что альфа способен спасти его от всего. Лухан и Кёнсу остались заканчивать завтрак одни, потому что Минсоку нужно было идти в студсовет, а Чондэ естественно ушёл его провожать. Омеги проводили их улыбкой, особенно когда Чондэ трепетно прижал к себе совсем расклеившегося Мина. — Они такие красивые все-таки, — вдруг улыбнулся Лухан, глядя вслед уходящим друзьям. — Да, красивые, — кивнул Кёнсу, продолжая ковыряться в своей еде. Он поднял взгляд на Лухана, вдруг впервые за все это время осознавая, что дико скучает. — Лу? — Да? — Лухан посмотрел Кёнсу точно в глаза, слегка улыбаясь кончиками губ. — Мы можем поговорить сегодня? — тихо сказал Кёнсу, надеясь, что Лухан не откажет. Иначе, он явно не переживёт. Все эти дни были такими сложными, Кёнсу хотелось, чтобы хоть что-то в его жизни вернулось на прежнее место, поэтому он решил, что пора завязывать со всеми этими пустыми обидами. — Я уже боялся, что ты больше никогда мне не скажешь этих слов, — вдруг выдохнул Лухан, а его солнечная улыбка стала ещё шире. Когда старший так улыбался, Кёнсу понимал, за что он так сильно обожает этого омегу. Он просто ни в ком другом ещё не видел столько лучистой энергии, как в его Хане. Кёнсу хотел сказать что-то, но не успел. Внезапно в столовой послышался странный грохот, а следом и чей-то вскрик. До резко обернулся, замечая в центре зала весьма необычную сцену. Омежка, явно первокурсник, оказался на полу с опрокинутым подносом рядом, а над ним возвышался смутно знакомый Кёнсу альфа. Если До не ошибался, он был с их курса. Но До мог ошибаться. — Не видишь куда идёшь, сука! — громко воскликнул альфа, вгоняя мальчишку в ступор, а Кёнсу в культурный шок. Что этот идиот себе позволяет? В их Академии такому поведению не было места. Но не успел До додумать свою мысль и повернуться к Лухану, как заметил спину друга, уже направляющегося к эпицентру событий. — Лухан! — попытался окликнуть старшего До, но тот буквально даже ухом не повел. — Милый, с тобой всё в порядке? — Лухан улыбнулся, склоняясь к омеге, что всё ещё лежал на полу. Он был сильно напуган, а крики Нама, того самого, что со вчерашней тренировки, положение не улучшали. Лухан сразу же его узнал по одному только голосу. Ноги сами понесли его сюда, а в голове пульсировала лишь одна мысль о том, как он поставит этого петушару на место! — Этот придурок тебя толкнул? — нарочито громко спросил Лухан, помогая пареньку отряхнуться. Тот явно был в шоке от происходящего, переводя взгляд с альфы на Лухана. — Как ты меня назвал, Сяо?! — альфа резко развернул омегу к себе, а Лухан смерил его холодным взглядом. — Как слышал! Руки убери! — хмыкнул омега, пытаясь смахнуть чужую руку с плеча. Но не получилось. Хватка у альфы была крепкая, даже чересчур. — А если не уберу, что сделаешь? Твоего защитника тут нет. — Чтобы разобраться с такой тряпкой как ты мне защитники не нужны, — усмехнулся Лухан. — Последний раз говорю, руки убери! — Хён, давай уйдём, — прошептал паренёк, что все ещё стоял рядом с Луханом. — Это я виноват и не заметил сонбэ! — Он толкнул тебя и мы никуда не пойдём, пока не получим должные извинения. Это у тебя фишка такая? Толкать тех, кто слабее? Лухан продолжал мониторить альфу пронзительным взглядом, сохраняя холодное выражение лица. Он почему-то совсем не боялся его, прекрасно зная, что тот не посмеет его тронуть. Нам не дурак, он знает, что случится, если вдруг он сделает что-то с Луханом. — А это не твоего ума дела, — хмыкнул альфа. — Омеги вроде как вообще не должны особо возникать, силёнок не хватит права качать. — Зато мы с лёгкостью можем оторвать твой член, — Кёнсу появился буквально из ниоткуда, прожигая альфу своим фирменным взглядом. — У него его нет, Кённи, — хихикнул Лухан. — Посмотри на него, разве это альфа? — Посмотрим, как ты заговоришь, когда будешь сосать мой член, куколка, — в глазах альфы блеснул недобрый огонёк, и он потянул омегу к себе. Лухан пытался сохранять бесстрастное выражение лица, но теперь ему становилось страшно. — Руки от него убрал! — почти что крик знакомого голоса заставил Лухана облегченно выдохнуть. Он даже моргнуть не успел, когда Нама вдруг не стало рядом с ним. Лухан лишь увидел широкую спину Сехуна, что схватил альфу, прижимая к одной из колонн позади. Все тут же повскакивали с мест, пытаясь получше разглядеть разворачивающееся зрелище. — Ну давай же, ударь меня! — хмыкнул Нам. — Сехун! — Лухан кинулся к альфе, хватая его за руку. — Отойди, Лухан, — альфа сказал это куда спокойнее, но Лухан прекрасно понимал, насколько он взбешён. Это шокировало и сбивало с толку, почему Сехун так защищает его? — Что тебе было непонятно в моих словах вчера? — Сехун смотрел холодно, буквально въедаясь взглядом в Нама, которого все ещё прижимал к стенке. — Сехун! Оставь его! Все смотрят! — Лухан, отойди! — недобрый взгляд заставил омегу отпрянуть. Он прекрасно понял, что Сехун не намерен сейчас тратить время на то, чтобы уговорить Лухана, и остановить альфу Сяо уже не сможет. Слишком больным был этот взгляд. Интересно, Сехун слышал то, что сказал ему Нам? — Вау, ты так взбешён, О Сехун! Впервые вижу нашего стойкого капитана таким, это все из-за твоей новой сучки? Лухан хотел было крикнуть что-то Сехуну и остановить, но не успел. Кулак альфы проехался по скуле Нама. Лухан вскрикнул и снова кинулся в их сторону, но его руку поймал Кёнсу. — Не лезь, Лу, — тихо сказал омега, но Лухан просто не мог устоять на месте. Нам также замахнулся на Сехуна, почти попадая ему в нос, но альфа успел увернуться. Все живо вскочили со своих мест, а несколько альф с команды Сехуна тут же ринулись в гущу событий, пытаясь разнять дерущихся парней. Лухан смотрел на все это словно через какую-то призму, все ещё не в состоянии осознать тот факт, что Сехун затеял драку из-за самого Ханя прямо в столовой Академии. Неслыханная доселе дерзость, да ещё и от одного из самых примерных учеников. — Сехун! — Лухан даже не понял, в какой момент и откуда здесь появился Чонин. Но он уже держал Сехуна, что пытался вырваться. — Успокойся, придурок! Да что с тобой! — Я предупреждал его! — прорычал Сехун, снова пытаясь вырваться. Нам же стоял в окружении друзей, с покрасневшей скулой и едва ехидной улыбкой. Пронзительный свисток заставил всех резко обернуться в сторону дверей, в которых стоял не кто иной как тренер Кан. — Что тут происходит? — огласил на всю столовую Кан, тут же направляясь к парням. Лухан зажмурился, мечтая просто проснуться от этого кошмара! Боже, какой позор! За драки в их академии полагалось отстранение от занятий, а то и исключение. — Все нормально, тренер, — влез один из парней, что стоял рядом с Намом. — Небольшие недопонимания! — Недопонимания, говорите? — хмыкнул тренер, оглядывая всех по очереди, задерживая вдруг взгляд на Лухане. — Я вчера уже видел подобные недопонимания, может, проясним их в кабинете ректора? — Это Сехун начал первым, тренер, — Нам тут же поклонился старшему, пытаясь вжиться в роль жертвы. Сехун снова зарычал, но хватка Чонина была крепкая. Он сжал плечо друга. — Неправда! — Лухан встал между тренером и Намом. Все удивленно посмотрели на омегу, даже Кёнсу застыл с открытым ртом. — Лухан, не вмешивайся, — голос Сехуна прозвучал где-то за ухом, но омега не обратил на него внимания. Он лишь отмахнулся, все ещё продолжая твёрдо смотреть тренеру в глаза. — Сяо, дорогой мой, у тебя есть что мне рассказать? — Да, и я даже свидетелей найду, чтобы доказать свою правоту. Вы только сами нас выслушайте, зачем беспокоить ректора Кима? — Боишься, что твоего Сехуна исключат? — усмехнулся тренер. — Он не мой, и я боюсь, что исключат вот его, — Лухан кивнул в сторону Нама. — Ему и так по жизни мозгов не хватает, а тут если ещё и из Академии исключат, так вообще пиши пропало. Нам посмотрел на Лухана, делая шаг в его сторону, но взгляд тренера быстро остудил его пыл. Кан тяжело вздохнул, снова оглядывая всех по очереди, а затем потёр свой подбородок в привычной ему манере. Это означало, что он уже многое решил для себя, но делает вид, что все ещё в сомнениях. — Все трое в мой кабинет, остальные разошлись по своим делам. И не дай Бог я где-то наткнусь на видео в интернете, вы все меня поняли?! — он оглядел каждого стоящего рядом своим фирменным грозным взглядом, а потом двинулся в сторону выхода. Нам тут же направился за ним, кидая ненавистный взгляд в сторону Лухана и Сехуна. — Зачем ты влез? — Сехун поймал Лухана за запястье. — А ты? — усмехнулся омега. — Поговорим потом, сейчас надо рассказать тренеру свою версию раньше этого придурка. Лухан двинулся вперёд, а Сехун за ним. Чонин проводил их долгим взглядом, думая о том, что Сехун похоже погряз в Лухане куда больше, чем думал сам. Было интересно наблюдать за чем-то подобным, ведь Чонин не знал, что должно случиться, чтобы ему тоже кто-то понравился настолько. Настолько, чтобы, наплевав на свою репутацию и жизнь, влезать в чужие разборки и драки. Чонин правда не знал… Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд, а когда повернулся, встретился с уже знакомыми карими глазами. Теперь они смотрели как-то по-новому, но все ещё были такими же тёплыми? Чонин за эти дни пришёл к одному выводу: взгляд у До Кёнсу точно был особенный. Слишком пронзительный, заставляющий Чонина съеживаться под ним, хотя альфа ни за что в жизни не показал бы этого. Не может омега на него так влиять, да никто не может. Но факт оставался фактом, и это убивало. В его жизни появилось слишком много фактов, связанных с Кёнсу. До отвёл взгляд, стоило лишь Чонину задержать свой на нём, и двинулся в сторону своего столика. Альфе ничего не оставалось, кроме как идти к своему. — То есть, Нам Канджун, хочешь сказать, что первым начал Сехун? — тренер сидел за своим столом, пока перед ним стояла все та же троица. Лухан посередине, а альфы сбоку от него, опустив взгляды. — Нам толкнул первокурсника и оскорбил меня, — вмешался тут же Лухан. — Тренер… — Хочу послушать Сехуна, — тут же перебил Лухана альфа, поднимая взгляд на О. — Я ударил Нам Канджуна первым, не спорю. И если я должен понести наказание за это, то делайте всё, что нужно, тренер. Если вы хотите услышать оправдания, этого не ждите. Я не считаю свой поступок в корне своём неправильным, учитывая, что в прежние разы я пытался ему все донести на словах. — Хочешь сказать, что не считаешь драку плохим поступком? — Хочу сказать, что не считаю именно эту драку — плохим поступком, тренер. Вы сами видели всё вчера. И пожалуйста, отпустите Лухана. Он тут ни при чём. — Сехун, — Лухан резко развернулся к альфе, заглядывая тому в глаза. — Я имею к этому прямое отношение, тренер. Я и один из первокурсников, которого Нам Канджун толкнул! — Я никого не толкал, тот омега сам в меня влетел! — вставил свои пять копеек Нам. — А сукой меня тоже не ты обозвал, скажешь? — И это повод бить людей? — усмехнулся Нам. — Тренер, вы не можете быть на стороне этих двоих! Это я тут жертва, это у меня телесные повреждения! — А теперь успокойтесь! Все трое! — тренер Кан сказал это на порядок громче, чем обычно, хотя и обычно он особо кроткими тонами не отличался. Лухан встрепенулся, неосознанно делая шаг к Сехуну. Альфа этого не заметить не мог, едва выгибая уголок губ. — Из ваших слов я понял только одно — виноваты оба! Ты — О Сехун — виноват, потому что забыл кто ты и где! Учинили драку в столовой, вчера на тренировке матерились при мне! И какой пример ты подаёшь команде и младшим, а, О Сехун? Я обязательно доложу вашему тренеру, когда он вернётся, о вашем поведении. А ты, Нам Канджун, ведёшь себя совсем неподобающе альфе и спортсмену. Даже если омега сам в тебя влетел, тебе стоило проявить немного джентльменства и не быть таким козлом. Сехун и Лухан вопросительно переглянулись. Тренер Кан всегда был непредсказуем в своих решениях. И этот раз не стал исключением. — Но, тренер, — попытался что-то сказать Нам, но его остановил на полуслове режущий взгляд тренера. — Я не закончил! С сегодняшнего дня оба отправляетесь на мои личные исправительные работы, — усмешка исказила губы старшего альфы. — Вы не можете использовать наш труд в своих интересах! Это противозаконно! — Нам сжал кулаки. — А, ты же у нас юрист, тогда, ок! Если хочешь решить все по правилам — пойдём к ректору? Захватим с собой декана, парочку свидетелей из столовой, того первокурсника? — тренер явно был шантажистом от Бога и совсем не заботился о педагогической этике. Сехун усмехнулся, замечая такую же усмешку на лице Лухана. Пусть тренер и не выражал в открытую, но он явно принял сторону Сехуна. Прекрасно, видимо, понимая, что представляет из себя Нам Канджун. — В итоге: каждый вечер после пар я жду вас в спортзале. Будете мне его драить и облегчите жизнь нашей доблестной клининговой службе. И так две недели! Если нет вопросов, то все свободны. Все трое кивнули и направились к выходу, когда у самых дверей вновь прозвучал голос тренера. — Ах да, Нам Канджун, ещё раз обзовёшь омегу сукой, я тебе лично голову оторву! Он прекрасно знал, что Кан не шутит. Из всех преподавателей он был тут единственным, кому всегда решительно было плевать, с чьими детьми он разговаривает. Он никогда не делал никому поблажек из-за их положения, и даже ректор никак и никогда не мог на него повлиять. — Да, тренер, — кивнул Канджун и вышел вслед за Луханом и Сехуном.       Они разошлись в коридоре, снова кинув друг в друга острые взгляды, но не проронили ни слова. Разборки у кабинета тренера были не самой лучшей идеей. Сехун прекрасно осознавал, что отношения с этим придурком испортились окончательно, и теперь будет сложно. В команде уж точно. — Пойдём, я провожу тебя до аудитории, — сказал Сехун, поворачивая голову на Лухана. Омега как-то странно уставился на него, а потом вдруг схватил за руку, утягивая куда-то. Сехун удивленно смотрел на их сцепленные ладони, но ничего не говорил. С Луханом точно все в порядке? Лухан затащил его под лестницу на третьем этаже корпуса, где им, по его мнению, точно никто не мог помешать. Сехун удивленно оглядывался, все же задерживая взгляд на омеге. Лухан был зол? — Что мы тут делаем? — спросил альфа. — Пытаемся разобраться в происходящем, — хмыкнул Лухан. — О чем ты? — О Сехун! — Лухан закатил глаза, скрещивая руки на груди. — Почему ты снова это сделал? Почему снова влез в драку из-за меня? Ты хоть понимаешь, чего это могло тебе стоить? Нам повезло, что зашёл тренер, а не кто-нибудь из ректората или других преподавателей. Тебя ведь могли отстранить или отчислить! И вообще, как можно так бездумно размахивать кулаками, я правда думал, что ты умнее… Лухан остановился на полуслове, когда Сехун тяжело вздохнул, делая шаг к омеге. Если он сделает ещё один, то Лухан упрется спиной в стенку, и это немного пугало. Огромная фигура О Сехуна нависала над ним, не оставляя ходов к отступлению. Малина снова окружила Лухана, заставляя дышать реже. Снова этот альфа был слишком близко. — Лухан, я тебе уже ответил вчера, почему я это делаю. И да, мне плевать на все, когда дело касается тебя. — Почему? Я ведь ничего тебе не обещал, зачем тебе это? — А разве ты должен мне что-нибудь обещать, чтобы понравиться мне? — улыбнулся Сехун. Лухан замер, пораженно уставившись на альфу. Сехун говорил такие вещи, Лухан никогда не слышал чего-то подобного до этого. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. — В этом мире все делается взаймы, — прошептал омега. Сехун смотрел на него долго, а затем сделал тот самый последний шаг. Лухан и правда упёрся спиной в стену позади, вообще забывая, как дышать. — Всё, кроме любви, — прошептал альфа в ответ. — Лу, перестань думать, что мне от тебя что-то нужно. Это не так, я делаю всё это, потому что не могу видеть, как кто-то смеет оскорблять тебя или делает сомнительные предложения. — Ты слышал? — пораженно ахнул Лухан, поднимая взгляд на альфу. — Я уже подходил к вам, а он говорил довольно громко. Он легко отделался, — Сехун посмотрел в другую сторону, сжимая руки в кулаки. — Господи, — тяжело выдохнул Лухан. — Лухан, сейчас я не имею права требовать от тебя чего-то, но я очень прошу тебя, не лезь в такие вещи, когда ты один. В этот раз я успел, но выйди я из общаги на пять минут позже, ещё неизвестно, чем бы кончилось. — Там была толпа народа, он бы ничего мне не сделал. — То, что он вообще посмел что-то тебе сказать — это уже огромная ошибка в его жизни. Но я прошу тебя, ради твоего же спокойствия. И моего тоже. — Ты слишком много на себя берёшь, — Лухан не хотел признавать того факта, что какой-то альфа может говорить ему куда стоит лезть, а куда нет. — Ты мне не отец! — Я обещал твоему отцу приглядывать за тобой. — Это было не по-настоящему, — усмехнулся Лухан. — Я не раскидываюсь словами просто так, для меня это было очень даже по-настоящему. Лухан не знал, что на это ответить, впервые в своей жизни оказавшись без слов. Этот парень творит с ним что-то невообразимое. — Если я пообещаю нe лезть в такое, ты обещаешь мне больше никогда не драться? Сехун вновь улыбнулся, слишком тепло и по-доброму. И не скажешь, что полчаса назад он готов был размазать кого-то по стенке. — Я не могу этого обещать, ведь твоему отцу я обещал совсем другое. — Тогда и свидания нашего не будет, — пожал плечами Лухан, пытаясь уйти. — Пропусти. Сехун улыбнулся, отходя в сторону. Он в последний момент поймал омегу за руку, притягивая к себе и обнимая. Лухан замер в крепких объятиях, даже не зная, как себя вести, ведь мозг паниковал, а сердце отбивало такую чечетку, что грозилось выскочить из грудной клетки. Запах альфы кружил голову, заставляя млеть в его руках. Соблазн довериться, обнять в ответ, подчиниться появился внезапно. Лухан никогда раньше не ощущал чего-то подобного. — Пусти, — прошептал Лухан, хотя никаких попыток вырваться не делал. Просто стоял, уткнувшись носом в широкое плечо. — Нет, никогда, — прошептал альфа в ответ. — Теперь уже никогда не смогу отпустить. — Сехун, — вновь попытка вырваться, и на этот раз Сехун отпустил. — Я зайду за тобой часам к одиннадцати в субботу, — улыбнулся Сехун. — Я ещё не дал своего согласия. — Тогда у тебя есть время подумать, пойдём на пары. — У меня сегодня библиотечный день, — омега отошёл от Сехуна. — Пар нет.       Сехун вышел с пар вместе с Чонином, все ещё провожаемый заинтересованными взглядами людей вокруг. Про утренний инцидент уже знала вся Академия, начиная студентами, заканчивая преподавателями, так что альфа сегодня был прямо в топе самых обсуждаемых людей. Чонин на это лишь улыбался, в душе надеясь, что теперь все забудут про него самого. Кёнсу оказался прав, по-видимому? — Ты в общагу? — спросил Сехун, поворачиваясь на друга, изучая его внимательным взглядом. — Ага, — кивнул альфа. — Хочешь к нам? — Чанёль вроде как хотел увидеться, мы с ним давно не говорили. Чонин на это усмехнулся. — Что? Посиделки за чаем? — Вроде того, присоединишься? — улыбнулся Сехун. — Учитывая, что Пак будет раздавать мне пиздюли, тебе будет не скучно. — За что пиздюли-то? — За то, что влезаю в драки, — улыбнулся альфа. Чонин удивленно посмотрел на О. — А ему-то какая разница? — Чонин, у тебя вообще никогда не было близких друзей? Мы с Чанёлем дружим с детства, привыкли отвечать друг за друга, понимаешь? И ещё, у нас с ним было одно маленькое правило, когда мы поступали сюда. — Какое ещё правило? — удивился альфа. Они пересекали оживленный двор академии, вливаясь в толпу студентов, которая расходилась по общагам. — Мы очень много дрались в старшей школе, так что обещали друг другу не драться, когда поступим сюда. За три года я первый, кто не сдержал обещание. Для Чонина это было удивительно. Он никогда не водил с кем-то настолько близкую дружбу, предпочитая всегда оставаться одиночкой. Если подумать, у него, выходит, никогда не было настоящих друзей. Только приятели, знакомые, кенты. Кто угодно, но не друзья. И в этом плане он сильно завидовал Сехуну с Чанёлем. Неужели у них и правда была настолько крепкая дружба? — А почему дрались? — Чонин заинтересованно посмотрел на Сехуна, который улыбнулся. — У нас в школе постоянно приходилось доказывать всем, что ты не чмо и не лох. Чтобы тебя не разводили на деньги, чтобы не увлекли в какую-нибудь местную группировку. И да, это был довольно благополучный и дорогой район Сеула, и дети там учились приличных людей, но характеры у всех были ужасные. Поэтому нам с Чанёлем всегда приходилось отбиваться от разных идиотов, что каждый раз норовили увлечь нас в какую-нибудь историю. Плюс драки, стенка на стенку, когда разборки шли с другими школами в округе. Если ты не выходил на это сборище, значит ты априори был слабаком. У нас было так много драк в школе, что мы с Чанёлем знатно натаскались в этом. — Но ведь твой отец адвокат, — Чонин все ещё был поражён. — Ага, поэтому мне доставалось не только на улице, но ещё и дома. Но бóльшую часть историй, которые с нами происходили, отец не знает и, надеюсь, никогда не узнает. — И неужели у вас никогда не было проблем с этим? — Были, но из-за влияния наших родителей все пытались замять это. Да и наша школа свою репутацию портить не хотела. — Никогда бы не подумал, зная вас, что вы вообще вели какие-то конфликты, — Чонин улыбнулся, а Сехун на это рассмеялся. — Это все влияние Ульсана, образы которых каждый тут придерживается и боится их лишиться. Я вот, например, холодный и неприступный пай-мальчик. Чанёль начинал местным плейбоем, но кончил ботаником. Тут каждый в образе, без этого не выжить. Даже ты, Чонин, уже придумываешь его себе. Хотя сам не замечаешь. — С чего ты взял? — Потому что я не идиот, — Сехун похлопал альфу по плечу, взлетая вверх по ступенькам их общаги. Чонин замер на месте, пытаясь обдумать сказанные Сехуном слова. Серьезно, что ли? Он тоже в образе?       В комнату они уже пришли вместе, застав Чанёля на своей кровати, наигрывающим что-то на гитаре. Сехун улыбнулся, подскакивая к другу, валясь на кровать рядом с ним. — Посмотрите, кого я вижу, — хмыкнул Чанёль, кидая на Сехуна весьма многозначительный взгляд. — Я думал, тебя уже числанули. — Не дождёшься, — усмехнулся Сехун. Чонин оглядел друзей своим привычным проницательным взглядом, кидая рюкзак на пол рядом с кроватью и валясь на неё всей тушей. До ужина оставалось ещё несколько часов, но что-то ему подсказывало, что они сегодня на него не выйдут. — Что я, по-твоему, должен был сказать твоим родителям, если бы ты правда попался ректору? — Чанёль, похоже, перешёл к раздаче тех самых пиздюлей прямо с ходу, а Чонин широко зевнул. — Сказал бы, что сынок у них тот ещё долбоёб, и ты не успеваешь уследить за его ветреной натурой. Поверь, для отца это не станет новостью, — улыбнулся Сехун. Чанёль на это цокнул и закатил глаза. — Тогда хоть скажи, настолько ли это было необходимо? — Ты же знаешь, что с Намом у меня всегда отношения не клеились, а вчера он ещё и Лухана на тренировке толкнул. Сегодня толкнул первокурсника, за него вступился Лухан, Нам поверил в себя и предложил ему отсосать его член. Как ты думаешь, это все было необходимо или нет? Чанёль удивленно округлил глаза в привычной ему манере, которая уже даже Чонину запомнилась хорошо. — Лухана толкнул? А с каких пор тебя это парит вообще? Сехун молча отвёл взгляд, откидываясь головой на стенку позади. В комнате повисло молчание, под которое Чонин медленно поднялся с места, подходя к их небольшому холодильнику. Он вытащил три бутылки пива, с лихвой открыл крышку каждой и протянул Чанёлю с Сехуном. Те вопросительно посмотрели на него, а Ким пожал плечами. — Сехун мне обещал, что будет чаепитие, так что я знал, что ты заранее подготовишься, — хмыкнул альфа, глядя на Пака. Тот лишь улыбнулся. — Я думал, ты не видел вчера, — Чанёль правда верил в то, что он настолько Джеймс Бонд, когда вернулся в комнату поздно вечером, да ещё и звеня бутылками. Чонин уже почти спал, но все равно всё слышал. — Я слышал, — усмехнулся Ким. — А, да, я могу присоединиться к вашим дружеским посиделкам, или всё же мне стоит уйти? — Нас уже весь Ульсан записал в закадычных друзей, — хмыкнул Сехун. — Так что сиди, слушай веселые истории. — А они будут? — Чанёль заглянул другу в глаза, видимо, напоминая о своём ранее заданном вопросе. — Будут, — вздохнул Сехун, снова делая глоток из бутылки в руках. — В общем, я похоже влип, пацаны. — Это мы уже поняли, — усмехнулся Чонин. — А если конкретнее? — Он нравится мне, — выпалил альфа. Было непривычно обсуждать это вот так вот. Альфы не вели себя так, да и об отношениях сообщали друг другу только когда уже всё было решено. Но Сехуну отчего-то безумно хотелось выговориться, а у Пака накопились вопросы, похоже. Даже у Чонина они были, учитывая, что свидетелем многих событий становился почему-то именно он. — Мы столкнулись с ним в студсовете, случайно. Раньше я как-то не особо зацикливался на нём, ну есть и есть. А в тот день будто что-то переключилось, запах в лёгкие забился и выходить не хотел, — тихо проговорил Сехун, отчасти смущаясь подобных откровений. Чанёль улыбнулся, а Чонин вдруг осознал. Ситуация эта напоминала ему кое о чём, но думать об этом совсем не хотелось. — Потом ещё и Минсок удачно меня за их стол пригласил, познакомил, даже номер его дал. Мы списались, я позвал его на вечеринку, и меня отшили, — Сехун поднял на притихших друзей взгляд, встречаясь с улыбками обоих. — Чего лыбитесь? — Ты поэтому такой счастливый ходил на прошлой неделе? — усмехнулся Чанёль. — Нет, это я от счастья, что являюсь вашим другом, конечно же. Чонин на это закатил глаза, а Пак тяжело вздохнул. — В общем, я думал, что уже всё потеряно, но мне удалось исправить ситуацию. Каким именно образом, я говорить не стану, ибо обещал. И нет, предупреждая ваш вопрос, мы не трахались. Это было совсем другое, — Сехун усмехнулся, глядя на удивленные лица парней. — Я бы не поверил во всё это, если бы ты только не говорил о Сяо Лухане. Он всегда был странным, — улыбнулся Чанёль. — Именно в твоём стиле. — И как это понимать, гуру моих отношений? — Ну, он непредсказуемый и до тошноты правильный, прямо как ты любишь. Ты же, О Сехун, хочешь во всем быть первым, не так ли? А учитывая, какой Лухан недотрога, то он вполне в твоём вкусе. Сехун удивленно посмотрел на Чанёля, что самодовольно улыбался, продолжая потягивать пиво из бутылки. — С тобой только дружить, Пак Чанёль! Заебал столько обо мне знать! — Сехун в шутку толкнул друга в плечо, рассмеявшись следом. — И что теперь? Куда двигается вектор ваших отношений? — Чонин привлёк к себе внимание. — Там скорее гребаный зиг-заг. Он должен был мне одно свидание и сегодня чуть было не отменил всё. — Должен был? Это как? — Я же сказал, что ничего не расскажу, — улыбнулся Сехун. — А почему отменил? — Потребовал, чтобы я больше не встревал в драки из-за него. Но я же знаю, что теперь Нам так просто не отстанет. Пока я ему нормально морду не начищу. — Сехун, ты забываешь, что ты пай-мальчик здесь, морды мы уже давно не чистим, — Чанёль смотрел на друга вполне серьёзно. — И очень жаль, Чан! Я устал от всего этого, поэтому думаю, что пора начинать делать то, что мы хотим, а не то, чего от нас ждут. Я хочу быть с Луханом, и я буду с ним. И плевать на всё остальное, — Сехун воинственно сжал кулаки, на что Чанёль и Чонин переглянулись. Ким не был так близок с этими двумя, но сейчас он был просто уверен, что с Чанёлем у них проскочила одна и та же мысль. Они оба думали о том, что О Сехун чертовски смелый! — Забыл, что мы уже не в школе? Мы теперь взрослые, Сехун. Нас ждёт ответственность за этими стенами. — Я помню, Чанёль. Но толку от осознания этой ответственности, если всё это давление окружающего мира всё равно не даёт мне стать полноценной личностью? Чтобы эту ответственность принять. — Но наши родители ждут от нас определённых вещей, нельзя их подводить, — вдруг вмешался Чонин. — Никто и не говорит, что нужно их подводить, просто для начала нужно попробовать построить жизнь так, как хочется себе. При этом не подводя родителей. Просто не всё, что они считают неправильным, является таковым. — Говоришь так, будто решился на какое-то безумие, — усмехнулся Чанёль. — Никаких безумств, — улыбнулся Сехун. — Но вот тебе бы не помешало. — О чём ты? — Ты знаешь о чём, Чанёль, — Сехун отвернулся от друга, делая глоток пива. В комнате вновь стало тихо, и на сей раз эту тишину нарушил голос Пака. — Может пиццу закажем? — Ждать долго, — прохныкал Сехун. — Всего лишь сорок минут, не ной. В Сеуле столько же ждём, — Чанёль уже потянулся за мобильником, набирая знакомый номер доставки. Чонин же в это время сидел, откинувшись головой на спинку кресла, и изучал белый потолок. Слова друзей, все эти речи Сехуна о свободной жизни — всё казалось таким несбыточным, глупым и далеким, что Чонин думал теперь о том, что О тот ещё мечтатель. На деле же, ни один из них никогда не будет свободен. Для свободы им нужно было родиться в обычных семьях, в каких-нибудь бедных районах Сеула, а то и в провинции. Вот там да, там свобода. А когда ты сын кандидата в мэры Сеула, или сын известного адвоката, или престижного хирурга — у тебя свободы нет. За тебя решат всё родители и их толстый кошелёк, который ты по праву наследника должен оберегать. Только вот зачем им всем это право, Чонин не понимал. Они ведь его не выбирали. — Чонин, — голос Сехуна добрался до сознания альфы не сразу. — Эй, Ким! Земля зовёт! — А? Что? Прости, задумался, — Чонин перевёл на О вопросительный взгляд. — Я говорю, раз уж у нас клуб откровений сегодня, может, ты нас посвятишь в эту историю с До Кёнсу? А то как-то даже обидно, все вокруг в курсе всего, а мы вот ничего не знаем. — Я же уже говорил вам, что ничего нет. Между нами. Так что и посвящать не во что. — Твои долгие взгляды в сторону До говорят об обратном, — улыбнулся Сехун. Чонин лишь тяжело вздохнул, прикрывая глаза. — Я не намерен поддаваться на эту провокацию. Между мной и До Кёнсу ничего нет! И не будет никогда в жизни! Точка. Сехун и Чанёль переглянулись. — Как скажешь, бро, — пожал плечами Сехун. — Территория без доступа, окей. — Нет, просто… я, — Чонин судорожно пытался придумать что «я» и что «просто», но Чанёль облегчил ему жизнь одной лишь улыбкой и похлопыванием по плечу. — Расслабься, Чонин. Всё в порядке, мы поняли. Между вами ничего нет, — почему-то именно от Пака это звучало действительно без иронии, так что Ким тяжело выдохнул и кивнул. В комнате снова воцарилась тишина. — Кстати, давно хотел спросить, почему вы живёте в разных комнатах? Вы же могли вместе поселиться при поступлении, — Киму надо было чем-то разбавить эту самую тишину. Сехун и Чанёль переглянулись, улыбаясь. — Мы начинали жить вместе, — кивнул Сехун. — Но потом поняли, что гармония в наших отношениях возможна лишь только тогда, когда мы отдыхаем друг от друга какое-то время в сутках. — Ага, и я не натыкаюсь на срач, который ты разводишь, — закатил глаза Чанёль, делая глоток из бутылки. Сехун на это только цокнул, но отрицать не стал. — Ну уж простите, мистер мое второе имя чистота, — Сехун показал другу язык, а тот рассмеялся, пихая его в плечо. Чонин невольно улыбнулся, глядя на всё это. — Значит, вы разъехались? — Ага, как бы это странно не выглядело, но жить стало проще. — И еще, Сехун, как можно попасть в вашу команду? — Чонин перевёл взгляд на О, который удивленно уставился на него в ответ. — А ты умеешь играть? — Есть немного, — пожал плечами Чонин. — Нам «немного» не катит, — хмыкнул Сехун. — А так, если правда хорошо играешь, то на следующей неделе будут отборочные. Думаю, ты мог бы попробовать. Тренер постоянно ищет свежую кровь. Надеюсь, он вернётся к этому времени. — Тогда сообщи мне, пожалуйста. — С чего ты вообще решил туда податься? — Сехун встал с места, откладывая уже пустую бутылку. Чонин на это неопределённо пожал плечами. — У вас тут скука смертная, надо хоть как-то развлекаться. Чанёль улыбнулся. — Говоришь ты после всего произошедшего на этой неделе? — Да я к тому, что даже в клуб не сходишь в пятницу вечером, придётся ехать в Сеул. Как вы вообще отрываетесь в этом месте? — Ну, у нас бывают вечеринки вроде той, что в начале года, — пожал плечами Пак. — Тебе она не понравилась? Чонин усмехнулся. Он даже не знал, что ответить. Понравилось ли ему? — Да нет, вечеринка крутая была, но хотелось бы почаще. Неужели вы правда раз в год что-то устраиваете? — Нет, конечно! Подожди ещё пару месяцев, и начнётся жара. В ноябре снова будет поездка в Японию, скорее всего. А во второй половине учебного года так вообще отдых за отдыхом. Просто первый семестр всегда такой, — Чанёль встрепенулся, когда его мобильник завибрировал. — Пойду пиццу заберу, — Пак поднялся с места. — До магазина дойти? — Нет, просто притащи пиццу и свой зад обратно.       Минсок снова устроился в объятиях Чондэ, совершенно не имея сил после работы в студсовете, которую он даже не закончил толком. Они снова были в комнате альфы. Чондэ отпоил Мина какими-то таблетками, которые ему дал доктор в их медцентре. Омегу хоть и перестало мутить с утра, но вялое и убитое состояние всё равно оставалось. А ещё его снова неимоверно тянуло к Чондэ, куда больше, чем в обычные дни. Альфа всё это оправдывал приближающейся течкой, но Мину всё равно казалось, что что-то не так. В конце концов, он сдался, укладываясь в руки Чондэ. Такие тёплые и нежные, которые прижимали его так близко к груди альфы, согревая полностью. Чондэ осторожно поцеловал омегу в висок, ещё больше укутывая в плед и свои объятия. Минсок невольно улыбнулся, поднимая на альфу взгляд. — Ченни, — прозвище, придуманное для альфы когда-то давно почему-то странным образом прижилось в лексиконе Минсока. Так что омега использовал его всякий раз, когда хотел выразить всю нежность и ласку, которую испытывал к альфе. — Почему ты такой лучший? — Это не я лучший, это у меня омега просто самый лучший, — Чондэ взглянул Минсоку в глаза, проводя подушечками пальцев по любимому лицу. Мин прикрыл глаза, наслаждаясь тёплыми касаниями. — Как ты себя чувствуешь? — в глазах альфы читалось беспокойство, Минсок на это улыбнулся, перехватывая его руку и переплетая собственные пальцы с чужими. — Нормально, к утру всё пройдёт. — Может, ты правда оставишь этот студсовет? Ты так много работаешь там, а учёба становится сложной на выпускном курсе. — Не говори глупости, Чен, — улыбнулся Минсок. — Мне нравится моя работа и бросать все на полпути не в моем стиле, ты же знаешь. И ты так говоришь, словно я смертельно болен. Всего лишь маленькое отравление. — Не говори таких вещей, я не отдам тебя никому. Даже болезни, — Чондэ, кажется, говорил абсолютно серьёзно, прижимая омегу ещё ближе. Минсок рассмеялся, притягивая лицо альфы к себе и целуя манящие губы. Ким с радостью ответил, перехватывая инициативу и подтягивая Мина к себе. Он навис над омегой, переходя с губ на шею, обводя красное пятнышко метки у ключицы языком. Минсок тяжело задышал, откидывая голову в сторону, обвивая руками широкие плечи. С Чондэ было так хорошо, с Чондэ было неимоверно тепло. За эти чувства Минсок готов был убить и даже в страшном сне не способен был представить себе жизнь без этого альфы. За годы их знакомства он уже успел забыть, что такое жизнь без Чондэ, до Чондэ. Он скучал по альфе каждую секунду, даже когда Ким был рядом. И это правда поражало. Поражало то, с каким трепетом они продолжали любить друг друга даже несмотря на то, что вместе уже несколько лет. Минсок резко толкнул альфу в грудь, чувствуя, как его снова начинает мутить. Чондэ, видя его состояние, тут же откатился в сторону, давая омеге сорваться с места. Это уже начинало заметно беспокоить. Сценарий утреннего пробуждения повторился почти полностью. Чондэ снова затащил омегу под тёплые струи душа, давая повиснуть на нем полностью. Омега обвил ногами крепкий торс, нежась в его руках и совсем не понимая, что с ним происходит. — Мин, малыш, давай сходим к доктору? — прошептал Чондэ, намыливая голову омеги. Минсок ничего не ответил, ожидая, пока с него полностью смоют пену. — Минни, — вновь повторил Чондэ, теперь уже заворачивая омегу в полотенце. — Не хочу к доктору, Чондэ, — выдохнул наконец Минсок. Он прижался к крепкому телу. — Давай просто спать. Я так устал. Чондэ не стал возражать, тяжело вздыхая, укладывая Минсока на свою кровать. Он завернул омегу в плед, а сам сел рядом. — Ты не будешь спать со мной? — Поспи нормально, похоже, даже мой запах раздражает тебя, — улыбнулся Чондэ. — Что за глупости, я наоборот успокаиваюсь. Иди сюда, — омега протянул руки к своему парню, на что Чондэ улыбнулся. Минсок подвинулся, давая альфе лечь рядом, крепко обнимая и вновь прижимая к себе. Минсок надеялся, что к утру и правда все пройдёт. Он ненавидел врачей, поэтому совсем не хотел к ним идти. Даже если они собираются провести простой осмотр, это всё равно пугало омегу до чёртиков.       Кёнсу ожидал возвращения Лухана, не имея даже малейшего понятия о том, куда пропал друг. Они ведь условились посмотреть вечером фильм и заказать какие-нибудь WOK, так что сейчас Кёнсу абсолютно недоумевал, куда подевался друг. Бэкхёна тоже в комнате не наблюдалось, очевидно омега также был где-то по делам. Кёнсу ничего не оставалось, кроме как устроиться на своей кровати и заглянуть в сети. Его всё ещё беспокоил визит папы, и омега понятия не имел, как выкручиваться, когда родитель увидит его перекрашенные волосы. Это ему точно не понравится. Он усмехнулся, откидываясь на подушку. В любом случае, Кёнсу, скорее всего, рассорится с ним. Ведь папа слов «я уже взрослый и совершеннолетний, могу делать, что хочу» конечно же не поймёт. Внезапно двери комнаты открылись, а в них показался Лухан. Кёнсу чуть поднял голову, оглядывая друга. Тот был одет в свой спортивный костюм. — Ты на тренировке, что ли, был? — спросил Кёнсу. Он думал, что у Лухана их сегодня не будет вообще. — Да, я пошёл, потому что в субботу, вероятнее всего, не смогу, — Лухан скинул спортивную сумку в шкаф и снял олимпийку. — Почему не сможешь? — удивился Кёнсу. — Давай я схожу в душ, а после всё тебе расскажу, — улыбнулся Лухан. Кёнсу вопросительно прищурился, но всё же кивнул. Им, похоже, сегодня предстоял разговор до утра. — Мне заказать пока еду? — Было бы отлично, — кивнул Лухан. — Мне как обычно. Омега взял полотенце и направился в сторону душа, а Кёнсу проводил его скептичным взглядом. Они с Луханом оба стали до чертиков странными в последнее время. Кёнсу сделал стандартный заказ, назвав курьеру даже номер комнаты и этаж, а следом позвонил охране, предупреждая, что к ним должен прийти курьер. Лухан вернулся из душа ровно к тому моменту, как в дверь постучали. — Для доставки слишком рано, — удивился Кёнсу, поднимаясь с места. Он открыл двери, удивленно глядя на стоящего за ними Бэкхёна. — Я ключи забыл, — пожал плечами омега. — Впустишь? — А, да, конечно, — Кёнсу отошёл от дверей, впуская Бэка. Омега прошёл к своей кровати, кидая вещи на неё. Лухан проводил его вопросительными взглядами. — Ты что, на всю ночь? — спросил омега, на что Бэкхён обернулся к нему. — А по-твоему нет? — хмыкнул он. Кёнсу закатил глаза, ну вот снова, они сейчас снова начнут собачиться. А все потому, что Лухан наверняка думает, что Бэк собирается портить ему планы. Хотя Бён в этом собственно не виноват. — У нас с Кёнсу были планы, и тебя в них нет, — Лухан снова стоял в одних хипсах, мокрый после душа. — Ох, ну простите, что нарушаю ваши планы, но это и моя комната тоже. Если что-то не нравится, то милости прошу на выход. Меня пока всё устраивает, — Бэкхён снял толстовку, кидая ее на кровать. А затем вытащил свое полотенце. — Лухан, одевайся, — Кёнсу кинул в друга один из своих фирменных взглядов, а затем повернулся к Бэкхёну. — Бэк, хочешь посмотреть фильм с нами? Мы и еду заказали. Бэкхён удивленно посмотрел на Кёнсу. С каких это пор До такой дружелюбный? Лухан был удивлен не меньше, стреляя в друга убийственным взглядом. — Какого хрена, Кёнсу? — Никакого, Лу! Просто если мы хотим ужиться в этом году, нам стоит попробовать это сделать, а не кусаться на каждом слове. Повисла тишина, в которой Лухан продолжал прожигать Бэкхёна недовольным взглядом, а Бён усмехнулся. — Спасибо за приглашение, Кёнсу. Но река Хан потечёт в обратную сторону, скорее, чем мы с твоим другом начнём уживаться. Так что я сейчас в душ, а потом по делам, — улыбнулся омега. Слишком легко и просто, будто бы специально уступая Лухану. Это на него было не похоже, но Кёнсу подумалось, что Бёну просто надоели все эти детские разборки. Он тяжело выдохнул, кивая. — Как знаешь, — кивнул До, возвращаясь на своё место. Бэкхён ушёл в душ, а через полчаса и вовсе из комнаты. Лухан принялся переодеваться в домашнюю одежду. Он явно был недоволен всей этой ситуацией, так что снова не разговаривал с Кёнсу. — Лу, — омега отложил в сторону мобильник, поднимая на друга взгляд. Омега как раз наносил на лицо маску, смешно стянув волосы в пальмочку на макушке. Лухан не отозвался, продолжая смотреть в зеркало, делая вид, что ничего не слышал. Кёнсу тяжело выдохнул. — Сяо Лухан! Я с тобой разговариваю. — А я с тобой нет, — Лухан повернулся к Кёнсу всем корпусом, смешно дёрнув пальмочкой из волос на голове. Кёнсу невольно улыбнулся. — Чего лыбишься? Я серьезно! — Ты же со мной не разговариваешь, — Кёнсу поднялся с места, подходя к другу. Лухан на это надулся ещё больше, снова отворачиваясь к зеркалу. Кёнсу подошёл к нему, обнимая за талию и утыкаясь носом другу в затылок. Лухан хоть и не намного, но был выше Кёнсу, так что обнимать его вот так вот всегда было удобно. — Отпусти! — Лухан пытался вырваться из хватки друга, но Кёнсу не выпускал, принявшись щекотать чужие бока — это была тяжёлая артиллерия и это был самый верный способ рассмешить Лухана. Омега тут же начал вырываться, пытаясь оттолкнуть от себя друга, а то и отомстить, потому что сам Кёнсу боялся щекотки не меньше Лу. В конце концов они оба упали на кровать Лухана позади, смеясь в унисон. — Я тебя ненавижу, До Кёнсу! — с улыбкой вздохнул Лухан, когда они перестали дурачиться, разворошив всю кровать. — А я вот тебя люблю, Сяо Лухан! — усмехнулся Кёнсу. Лухан повернул на друга голову, встречаясь с родным тёплым взглядом. Обычно Кёнсу смотрел так только на действительно близких людей, и Лухан знал это как никто другой. Он безумно дорожил этим взглядом и всегда боялся, что однажды Кёнсу перестанет на него так смотреть. Особенно боялся в последние дни. — Прости, Лу, — прошептал Кёнсу. Лухан полностью перевернулся к другу, сгребая его в охапку. Они обнялись, переплетая руки и ноги. Это была излюбленная привычка. — Я тоже должен извиниться. Я ведь первый засомневался в тебе, — также тихо ответил Лухан. — Мы оба хороши, — фыркнул Кёнсу. — Давай больше так не делать! — Минсок-хён и Чондэ совсем извелись, — усмехнулся Лухан. — Давай не будем больше такое повторять! — Они так переживают, — Кёнсу вдохнул родной запах клубники, понимая, что действительно смертельно скучал по другу. С души упал огромный груз или его часть, потому что настоящую правду Кёнсу не решится рассказать другу. Уж точно не сегодня и наверняка никогда. Куда проще скрыть это, помирившись с Луханом. Но он ни за что не сможет вынести ещё одной подобной ссоры. — Так ты правда целовался с Чонином? Кёнсу изменился в лице, совсем не желая обсуждать это все по новой. Ким Чонин вообще больше не должен был всплывать в его жизни, даже в разговорах. Даже в разговорах с Луханом. — Лу, я не хочу это обсуждать! Это была глупость, о которой хочется забыть, — выдохнул омега. Лухан отлепился от друга, приподнимаясь на локтях. Хвостик на макушке пришлось подтянуть, а сам Лухан едва улыбнулся. — Если не хочешь, то мы не будем… Просто, если вдруг, — Лухан закусил нижнюю губу, опуская взгляд. Кёнсу закатил глаза. — Договаривай, Лу. Я же вижу, что хочешь что-то сказать, — Кёнсу прекрасно знал эту привычку омеги. Лухан улыбнулся. Что-то вечно. — Просто если он вдруг тебе нравится, ты ведь знаешь, что можешь поделиться этим со мной. Я в любом случае тебя поддержу, понимаешь? — Лу, — Кёнсу хотел было одернуть друга, но тот отрицательно замотал головой. — Дослушай! Я говорю всё это не потому, что я хочу влезть в твою жизнь и знать о ней всё, не для контроля. Просто я знаю тебя, Кёнсу. Ты всё держишь в себе, а потом мучаешься из-за этого. И я просто говорю тебе, что я люблю тебя и что бы ни случилось, я смогу понять тебя! Я обещаю! Кёнсу улыбнулся. Лухан и правда знал его. Каждое его слово о нём было верным, но говоря всё это, Лухан даже не подозревал, что на этот раз скрывает в себе Кёнсу. До не мог рассказать. Не сейчас, по крайней мере. Тайна остается тайной пока её знают двое. А ещё Лухан не сможет его понять. Кёнсу и сам-то не понимает. — Я знаю, Лу, — улыбнулся Кёнсу. — И я ценю это! И я обещаю тебе, что если что, я тебе всё расскажу. Кому ещё я могу рассказать? — Никому, в том и проблема, — вздохнул Лухан. — Проблемы не будет, — улыбнулся Кёнсу. Отлично, Кёнсу. Ко всему прочему, ты теперь добавляешь в список пустые обещания и врёшь лучшему другу. Проблема была, на самом деле, огромная. Но Кёнсу думал, что если ее игнорировать, то всё решится само собой. Он так надеялся. — А что насчёт тебя? Сехуна? То, что я видел сегодня, требует объяснений, — Кёнсу перевел тему, хитро улыбнувшись Лухану. Омега резко перевернулся на спину, тяжело вздыхая. Он сложил руки на животе, уткнувшись пустым взглядом в потолок. — На прошлой тренировке тренеру в голову моча ударила, видимо, а мы очень удачно тупили в тот день, и он решил нас наказать совместной тренировкой с командой альф. С баскетбольной командой! — Это же опасно! — воскликнул Кёнсу. — Подожди, баскетболисты? Значит, Сехун был там? — Был, — кивнул Лухан. — А лучше бы не было! В общем, играли мы естественно в баскетбол, альфы все были довольно осторожными. Я перехватил мяч и уже добежал до кольца, чтобы закинуть в корзину, как меня толкнули в спину. Это был Нам Канджун. Я правда не видел, как это произошло, но Сехун буквально вышел из себя. Он наехал на Нама прямо при тренере, бросился защищать меня. Благо, их вовремя развели. — Ничего себе! — Кёнсу даже присвистнул от удивления, вставая с места и опираясь на согнутую руку. — Они и там подрались, что ли? — Говорю же, их разняли вовремя. Тренер всё видел. Он им пригрозил, что если они вдруг подерутся, то он их заставит мыть спортзал весь год. И сегодня привёл свои угрозы в исполнение, — Лухан перевёл взгляд на Кёнсу. Омега молчал, видимо, от удивления. — Он вчера позвал меня на свидание в субботу, и я согласился при условии, что он не будет драться. Сегодня я сказал ему, что никуда не пойду, а он лишь назначил время. И знаешь что? Я снова не смог отказать! Он… Я даже не знаю, как это назвать, но он действует на меня как какой-то гипноз. Стоит услышать его голос, как я впадаю в транс! Глупый, глупый, Лухан! Лухан припечатал ладошку к лицу, а Кёнсу улыбнулся. — Ты не глупый, Лухан! А то, что с тобой делает Сехун, не гипноз, а всего лишь симпатия. Он тебе нравится, и теперь ты, боюсь, не сможешь ему отказать. — Нет, я не мог влюбиться в кого-то за три дня, это просто невозможно. Мы не в кино, — Лухан сел, подогнув ноги под себя. Кёнсу снисходительно улыбнулся. — Кино снимают беря примеры из жизни, Ханни, — улыбнулся омега. — Просто признай это, и тебе будет проще. Признай, что он нравится тебе. — Говоришь так, будто у тебя есть опыт во всем этом. — Опыта нет, но я читал много романов, — с умным видом изрёк Кёнсу. Лухан на это прыснул смехом, и До тоже не сдержался. — Но если серьёзно, у тебя даже взгляд меняется, когда ты смотришь на него. Никто пока не говорит о любви, Лу. Но у тебя есть определённая симпатия к нему. — Сложно, — выдохнул омега. Внезапно в дверь постучали, и Лухан вскочил с насиженного места. Он открыл двери, принимая долгожданную доставку. Они ведь и проголодаться успели. После того, как еда была распакована и они оба принялись ужинать, усевшись на кровати Лухана, Кёнсу вдруг повернулся к другу. — Так ты пойдёшь на свидание? — Он мне выбора не давал, — хмыкнул Лухан. — Я поэтому поменял тренировки, сходил сегодня. Кёнсу улыбнулся, снова принимаясь есть свою вкусную лапшу. — Ты должен повеселиться там! — Я должен был отшить его! И не должен был просить его о помощи! Какая же идиотская ситуация, — выдохнул Лухан. — Идиотский О Сехун! — Который тебе нравится, — пожал плечами Кёнсу. Лухан на это ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и принялся есть. Кёнсу же улыбнулся, в душе действительно радуясь за друга. Неужели кому-то удалось проломить те огромные стены, что возводил вокруг себя омега всю свою жизнь? Они все их возводили.             Бэкхён вышел из общаги, тяжело вздыхая. Он посмотрел на небо, а затем медленно прикрыл глаза. Может, следовало согласиться на приглашение Кёнсу? Может, он должен сделать первый шаг? Но зачем? Ведь по сути, Бэкхён не особо-то и хотел дружить с кем-то… Наверное, не хотел. Или боялся. С самого детства, омега привык к тому, что его папа контролирует все окружение Бэкхёна. С кем Бэкхён дружит, общается, сидит за одной партой. Папа знал обо всем и практически выбирал сыну друзей. Бэкхён ненавидел это, ненавидел, но продолжал подчиняться, потому что по-другому не умел. Но все эти «выбранные» друзья, как итог, всегда оставались теми, кем двигала какая-то корысть. Все эти детки богатых родителей были до отвратительного жадными. И не только до денег. Они хотели славы, власти, положения как у Бэкхёна. Все они так или иначе предавали, поэтому когда Бэкхён поступил в Ульсан, он думал, что не заведёт знакомства ни с одним человеком. Но Исин попался в поле зрения совершенно случайно, а потом Бэкхён понял, что вот он — его шанс иметь настоящего друга. Чтобы без пафоса, без предательств. Без всей этой мишуры и масок. И пусть папа говорил, что эта дружба его до добра не доведёт, он убеждал Бэкхёна в том, что люди без огромного наследства и приличной по его меркам семьи, обязательно подставят и предадут. Но папа не понимал одного, предавали почему-то именно те, кто имел всё в этой жизни. Именно у них было желание владеть всем миром и чуть-чуть больше, именно им нужна была власть. А Исин был добрым и открытым, чистым, и ему хотелось верить. Бэкхён верил и дорожил, он бы не смог вынести его предательства. Ни за что в жизни. Бэкхён оглядел пустой кампус, даже не зная, куда пойти. Исин наверняка сейчас что-то учит, готовится к дополнительным со своим ненаглядным преподавателем Кимом, а ещё параллельно работает над новым проектом. На его фоне Бэкхён просто бездельник, а может, правда стоит пойти в студсовет на постоянной основе? Будет петь, развиваться в чем-то другом помимо учёбы. Новые знакомства, новые лица. Бён усмехнулся, понимая, что за последние три года подобная мысль и потребность появились впервые. Словно до этого омега и не жил вовсе.       Бэкхён правда хотел что-то поменять в своей жизни. И не что-то, а много чего, но был, кажется, не в состоянии. Он лишь недавно осознал, что все свои девятнадцать лет жизни провёл в какой-то рефлексии, продолжая идти на поводу у папы. Оставаясь всего лишь глупым ребёнком, который даже не задумывался перечить родителю. Потому что думал, что так будет правильно. Родителей слушать правильно, но не в случае Бэкхёна, похоже.       Омега все никак не мог смириться с самой мыслью о том, что папа просто решил продать его. Именно продать, потому что если взять в основе и без прикрас, то так оно и было. Папе нужен новый покровитель, и вот он как делает. — Смотрю, толстовку возвращать ты не собираешься? — Бэкхён едва дернулся, когда над самым ухом прозвучал знакомый бас. Он резко обернулся, натыкаясь взглядом на Чанёля. Тот стоял, отчего-то снова улыбаясь до ушей. Бэкхёну понадобилось ещё немного времени, чтобы осознать, о какой толстовке шла речь. Омега и сам не заметил, как надел ту самую, что Чанёль одолжил в ту ночь. А ещё Бэкхён засыпал в ней пару раз, о чём он предпочёл бы никогда не говорить ни одной живой душе. Засыпать и всё больше зарываться носом в мягкую ткань, чувствуя тот-самый-убивающий-коньяк. — Могу отдать прямо сейчас, — омега потянулся к краю одежды, на что Чанёль перехватил его ладони одной рукой. — Оставь, тебе очень идёт, — улыбнулся альфа. Снова. Бэкхён на секунду подвис на этой улыбке. И что с этим Ушастым не так, что он продолжает приходить, сколько бы Бэкхён его не отталкивал? — Что ты здесь забыл? — Бэкхён сделал шаг назад от альфы. Чанёль прекрасно понял почему и остался стоять на месте. — Выходил забрать еду, — Чанёль покачал коробкой пиццы в руках. Бэкхён вопросительно оглядел его. — А в комнату заказать не судьба? — Долго коменданту объяснять что к чему, проще самому спуститься. — Ясно, — кивнул омега. — Ну иди, тебя, наверное, ждут… Чанёль странным образом склонил голову вбок, прищурившись. Бэкхён будто бы старался игнорировать присутствие Пака, но все продолжал кидать на него редкие взгляды. — Я собираюсь съесть её с Сехуном… и Чонином. — Зачем ты мне это говоришь? — удивился Бэкхён, развернувшись к Чанёлю всем корпусом. — Не знаю, — неопределённо пожал плечами Пак. — Мне показалось, что ты хочешь спросить об этом. И чтобы ты не подумал ничего такого… я, в общем, да, только Сехун и Чонин. Чанёль от чего-то запнулся на последних словах, а Бэкхён не мог поверить в то, что Пак оказался прав. Бэкхёну ведь реально было интересно, хотя он прекрасно понимал, с кем Чанёль может есть пиццу. Но всё же хотелось услышать точный ответ. — Вы теперь друзья с Чонином? — усмехнулся Бэкхён. — Мы с ним соседи, — парировал Чанёль. — Почему ты всегда задаёшь этот вопрос? Словно между нами не может быть дружбы. Бэкхён прикусил губу, отворачиваясь от Пака. — Просто удивительно, как ты и он можете находить что-то общее, — хмыкнул Бэкхён. — Что? Я слишком ущербен на фоне яркого Ким Чонина? — Пак сильнее сжал коробку в руке. Буквально до побеления костяшек, что не укрылось от Бэкхёна. Чанёль бесится? — Откуда мне знать, яркий он или нет? — отлично, Бэкхён, ничего умнее ты так и не придумал. — Ну, он же твой жених. Тебе виднее, — Чанёль знал, что зря задел эту тему. Бэкхён полоснул его острым взглядом. — Ты будто обвиняешь меня в этом? — Нет, не обвиняю… — Тогда не надо говорить об этом. Вообще. Бэкхён выдохнул, а потом замер, когда Ёль схватил его за руку, притягивая к себе. Пицца ловко переместилась на лавочку рядом с ними, а омега оказался в кольце крепких объятий. Они стояли под деревом, так что наверняка их не мог никто увидеть. — Отпусти, — Бэкхён хотел вырваться, но Чанёль прижал к себе сильнее. Альфа прикрыл глаза, утыкаясь носом в макушку омеги. Сладкая карамель, от которой Чанёль бежал как от чумы, была буквально самым тяжелым для него наркотиком. Пак Чанёль так чертовски болен Бён Бэкхёном, и это подтверждает сердце, что бьётся в бешеном ритме, а ещё трясущиеся руки. Хочется прямо сейчас наплевать на все, схватить Бэкхёна и исчезнуть из их привычных жизней. Невыносимо. Всё это было невыносимо. — Позволь помочь тебе, подпусти ближе, Бэкхён, — Чанёль прошептал эти слова, даже не надеясь, что Бэкхён откликнется. — Я разрушу твою жизнь и свою тоже, — Бэкхён стоял и не двигался, не решаясь обнять Пака в ответ. Нельзя было давать себе слабину, только не сейчас, когда у него получалось отталкивать Пака на безопасное расстояние. — Я уже её разрушил однажды! — Неправда, — выдохнул Пак. — Отпусти меня. Во всех смыслах, — Бэкхён поднял голову на альфу, встречаясь с больным взглядом. Омеге тоже было больно сейчас, но он не мог поступить иначе. Не мог позволить себе обнадежить Чанёля. — Я же уже говорил, что не смогу. Не хочу, не могу, не буду! Никогда! — Ты не можешь изменить ничего. Всё решено. — Ты меня не знаешь, — Чанёль наконец выпустил Бэкхёна. Омега грустно улыбнулся, а потом замотал головой. — Зато ты знаешь моего папу.

***

      Чонин проснулся утром ещё до будильника, с раздражением откидывая одеяло с себя. Отчего-то было жарко и душно, и Кима внезапно выкинуло из сна. Он сел в постели, пытаясь понять, что вообще произошло. Тело странным образом было напряжено, а взгляд упал на собственную ширинку. Стояк по утрам был не таким уж и странным явлением для альфы в возрасте Чонина, но всё же не до такой степени. И не так, чтобы Ким просыпался из-за этого. Чонин повернулся в сторону Чанёля, понимая, что Пака в кровати нет. Вчера они вроде как засыпали вместе, и Чанёль никуда не собирался. Но в ванной никого не было, судя по тишине, а комната была пуста. Постель Пака была идеально заправлена, и Чонин хотел бы подумать о том, куда делся сосед, если бы не ударивший внезапно в нос запах вишни. Ким замер, снова принюхавшись, ощущая ту-самую-вишню и настолько ярко, что альфа начал оглядываться. Словно Кёнсу мог быть тут. В его комнате, прямо сейчас. Но нет. До Кёнсу тут не было, а Чонин был, кажется, не в себе. Альфа сел обратно, усмехаясь самому себе. Это что? Новый уровень сумасшествия? Или чья-то глупая шутка? Чонин понимал, что это не могут быть какие-нибудь гели для душа или новый парфюм Пака. Нет, этот запах он теперь научился отличать буквально на раз. Раскладывать его на составляющие и эмоции, а потом собирать заново в себе. И это была именно та Вишня. Тело продолжало реагировать на запах, а напряжение в штанах росло. Чонин тяжело вздохнул, кидая взгляд на экран мобильника. До будильника оставался ещё час, а до начала занятий целых два часа. Это утро можно было сразу записывать в одно из самых худших, что переживал Чонин.       Когда Ким вышел из душа, проведя там куда дольше, чем обычно, он надеялся, что в комнате не осталось и намёка на этот странный запах. Он ведь открыл оба окна, но ничего подобного. Вишня все ещё была здесь и чувствовалась, кажется, даже в ванной. Да везде! Чонин принялся сушить волосы, даже не удосужившись переодеться сначала. Он так и стоял в одном полотенце, когда дверь комнаты открылась, а на пороге показался Чанёль. Весьма всклокоченный и помятый, словно ночевал вовсе не в академии. Он удивленно замер у книжного шкафа. — Ты уже встал? — спросил альфа. — Как видишь, — кивнул Чонин. — А ты где был? — Выходил по делам, — Чанёль сделал максимально непринуждённое лицо. Чонин совсем отказывался понимать этого человека. Он правда вёл себя чересчур странно. — Зачем ты окна открыл? Чанёль закрыл оба окна, а Чонин наконец выключил фен, который они все это время перекрикивали. Альфа скинул его на кровать, а сам подошёл к шкафу. — Ты разве не чувствуешь странный запах в комнате? Чанёль принюхался, а затем пожал плечами. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — альфа снял свою толстовку. Чонин вопросительно посмотрел в спину друга. Что значит — не чувствует? Чонин готов на стенку лезть от этого концентрата, а Пак даже близко ничего не ощущает. Интересно, кто из них поехал кукухой? Чонин не стал допрашивать Пака на предмет того, где он был, и тем более не стал доказывать, что чувствует в комнате запах До Кёнсу. Они оба собрались довольно быстро, отправляясь на завтрак. Впервые вместе за последние дни. Чанёль после душа выглядел весьма бодро, продолжая рассказывать Киму о чём-то. Чонин же не мог отделаться от липкой вишни, что всё ещё витала вокруг. В коридоре общаги, в фойе, на улице и даже в столовой. Чонин даже предположить не мог как это, украдкой принюхиваясь к своей одежде. Но он кинул те вещи в стирку сразу же, так что запах омеги никак не мог отпечататься на нём. От каждой мысли, что непрерывно крутились в голове, Чонин становился все раздражительнее и мрачнее.             Сехун уже сидел за их столиком с готовыми подносами еды. Точные заказы, которые О феноменальным образом хорошо запомнил. Всё-таки была польза от этого парня. Чонин обменялся рукопожатиями с Сехуном вслед за Чанелём и устроился за столом. Есть, кстати, тоже совсем не хотелось, потому что он все ещё чувствовал запах вишни. Который даже не перебивали другие запахи. — Чонин, у тебя всё хорошо? — голос Сехуна донёсся до его сознания не сразу. — Чонин! — Что? Я не расслышал, прости, — Ким наконец перевёл взгляд на друга, перестав мониторить вход. — Ты выглядишь неважно, у тебя всё норм? — Всё отлично, — выжал из себя улыбку Ким. — А по тебе не скажешь, — хмыкнул Сехун. — И у меня, кстати, радостные новости для тебя и совсем не радостные для себя самого. — О чём ты? — удивился Чонин. — А вы не читали дайджест последних горячих новостей? — усмехнулся Сехун. — А надо было? — Чанёль потянулся за мобильником. — Да, потому что наши местные шерлоки теперь переключились на меня с Луханом. Теперь я жду, когда он придёт меня разносить. Сехун, оказывается, только казался позитивно настроенным. На самом деле, он был чертовски зол сейчас, сжимая кулаки и получая весьма заинтересованные взгляды. — Ну, теперь хоть от меня отстали, — улыбнулся Чонин. — Во всем есть свои плюсы! — Иди в жопу, Ким! Тебе все игрушки, а я, между прочим, могу лишиться доверия Лухана. Вот и он, кстати. Все трое синхронно обернулись ко входу, в котором показались Лухан и Кёнсу. Чонин хотел было подколоть Сехуна, но не успел. Дыхание чудовищным образом перехватило, запах вишни был везде. — Мне кажется, или они идут сюда? — прозвучал откуда-то голос Чанёля. Сехун и Чонин лишь удивленно смотрели на омег, которые и правда направлялись в сторону столика альф. — Ну, здравствуй, дорогой, — голос Лухана был притворно бодрым, и эта интонация не обещала ничего хорошего. Он навис над Сехуном. — Могу я присесть? Сехун растерянно кивнул, сам отодвигая омеге стул. Лухан хмыкнул, между делом окидывая изучающим взглядом остальных альф. — Су, садись тоже, я уверен, Чонин будет не против подвинуться, — хмыкнул омега. — Мы же тут клуб новоиспеченных парочек, не будем разбивать чужие надежды. — Лухан, может пойдём? — Кёнсу все ещё стоял, нервно сжимая кулаки, что не могло укрыться от внимательного взгляда Чонина. Сейчас альфа едва сдерживался, чтобы не сорваться и не убежать. Слишком явный и откровенный запах вишни, словно у Кёнсу чертова течка. Он пах в тысячу раз ярче чем обычно и выглядел тоже странно. — Кёнсу, садись! — голос Лухана был весьма твёрдым, а Сехун невольно сжался. Они ещё даже встречаться не начали, а этот омега уже вьёт верёвки из О. Чонин усмехнулся. — Лухан, ты же не винишь меня во всем этом? Лухан вдруг прыснул смехом, закатывая глаза. — А кого я по-твоему должен винить? Себя? — Лухан, я… — Ты! Это всё ты, О Сехун! Ты влезал во все эти драки, ты изображал тут рыцаря в доспехах. И из-за тебя мы теперь вдруг стали предметом обсуждения всей Академии. — Слушай, я не знал, что всё так выйдет, — выдохнул О. — Давай обсудим это наедине. — Не хочу! Давай отыгрывать роль парочки по полной, раз уж на то пошло. Лухан, кажется, был чертовски взбешён, прожигая Сехуна совсем не добрым взглядом. Чанёль и Чонин украдкой переглядывались, а Кёнсу и вовсе замер, словно красивая статуя. Настолько красивая, что у Кима волей не волей дыхание перехватывало. Снова и снова, стоило бросить взгляд на омегу. Даже мимолетный. — Лу, тебе стоит успокоиться! — Никакого свидания завтра! — вдруг припечатал Лухан. Сехун испуганно округлил глаза, хватая омегу за запястье. — Ты обещал, Лухан. — Это было до того, как вся академия записала меня на роль твоей шлюхи. «Очередная омега О Сехуна», — Лухан буквально кипел от злости. Он вырвал руку из захвата альфы. — Много их у тебя было, а, О Сехун? — Я никогда не говорил тебе, что я святой, хорошо? — Сехун вмиг посерьёзнел, кажется, тоже начиная злиться. — И никто не записывал тебя на роль моей шлюхи. — О Сехун, — Лухан придвинулся ближе. — Я не очередной, помнишь? Я никогда не буду одним из ста, запомни это! Я сказал тебе это с самого начала этих глупых встреч. Омега встал с места, продолжая прожигать Сехуна своим фирменным взглядом. От него мороз по коже шёл даже у Чанёля с Чонином. Все присутствующие переглянулись. — Не смей больше говорить со мной! Никогда! Лухан развернулся, выбегая из столовой. Сехун подорвался вслед за ним, но ему преградил путь Кёнсу. Он отрицательно замотал головой, хватая О за руку. От Чонина сей жест не ускользнул, и он едва дернулся на месте. Сам не зная почему, он просто не хотел смотреть на то, как Кёнсу держит Сехуна за руку. — Не надо пока, дай ему остыть. — Он ненавидит меня? — Сехун посмотрел на Кёнсу. — Он многое пережил, О Сехун. Он боится твоего предательства, поэтому и реагирует так на каждую мелочь. Я догоню его… Кёнсу ушёл, оставляя после себя шлейф вишневого запаха, а Чонин даже незаметно для себя выдохнул. Одновременно с облегчением и осознанием того, что он не хотел, чтобы До уходил. Теперь Чонин не видит его, и это почему-то бесит. — Лу! Лухан, — Кёнсу пытался догнать друга в коридоре, но тот втопил так, словно мчался на пожар. — Сяо Лухан! Остановись же! Крик Кёнсу всё же возымел свой эффект, заставляя омегу тормознуть в середине коридора. Проходящие мимо студенты вопросительно озирались на них, но Кёнсу не было до них дела. Он подошёл к другу, разворачивая его к себе. Лухан, как и ожидалось, уже плакал. — Ханни, посмотри на меня, — ласково проговорил Кёнсу. Но Лухан не решался поднять взгляд на До, продолжая мониторить пол. — Хан! — Почему они так поступают со мной? Каждый раз, стоит мне довериться, — всхлипнул омега. — Лу, тебе нужно успокоиться и трезво подумать над ситуацией. Пойдём, — Кёнсу потянул Сяо в сторону от чужих глаз. Они зашли в туалет, и Кёнсу, убедившись, что он пуст, подвёл друга к раковине. Лухан по инерции умылся, бросая мимолетный взгляд на зеркало. Макияж смылся, а глаза и вовсе распухли. Он сейчас был так жалок, если честно, и только стоящий позади Кёнсу не давал ему расплакаться снова. — Успокоился? — спросил омега. — Почти, — кивнул Лухан, выкидывая бумажное полотенце в мусорку. — Слушай, Сехун ведь и правда не хотел всего этого, — осторожно начал Кёнсу, сам не зная, почему защищает этого альфу. Может, потому что Сехун и правда внушал определенное доверие, после того, как заступился за Лухана, пожертвовав своей блестящей репутацией. А может потому, что Кёнсу хотелось, чтобы Лухан хоть немного научился доверять людям вокруг себя. — Эти люди говорят всё, что взбредёт им в голову. Взять в пример хоть меня и Кима, нас ничего не связывало, но они решили, что мы встречаемся. — Я слышал их разговор, Кёнсу. Слышал, как меня назвали его очередной подстилкой. Они шли прямо впереди и обсуждали то, какой я легкомысленный, раз купился на всеми известного ловеласа О Сехуна. Думаешь, это приятно? — Это неприятно, Лухан. Но это всего лишь мнение кучки придурков, они не знают правды, — Кёнсу подошёл к Лу, хватая его за руку. — Я не хочу иметь отношений с тем, кто собирается играть моими чувствами. — С чего ты это взял? Сехун за всё это время не сделал ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о том, что он собирается играть с тобой. Лухан вырвал руки из ладошек Кёнсу, отворачиваясь к раковине. — Я не хочу так! Не хочу делить его с кем-то, даже с прошлым. Не хочу слышать все эти вещи, я хочу быть единственным. Кёнсу замер, понимая, что в Лухане снова говорит эгоизм и желание быть во всем первым. Даже так, даже в отношениях с альфой. Ещё один минус в характере Сяо, который зачастую мешал ему самому жить спокойной жизнью. — Лухан, ты не сможешь изменить прошлое, понимаешь? Ни его, ни своё. И ты можешь быть его единственным, стать им раз и навсегда. Но для этого тебе нужно научиться принимать его таким, какой он есть, без попыток исправить. — Почему я должен ломать себя ради него? — Лухан встретился взглядом с Кёнсу в зеркале. — Потому что так работают отношения, люди подстраиваются друг под друга, если они действительно хотят быть вместе. — Тогда я не хочу быть с ним, — выдохнул Сяо. Кёнсу хмыкнул, едва улыбаясь. — Тогда ты бы не плакал сейчас, и тебе не было бы обидно. — Ты вообще чей друг, До Кёнсу? — Лухан сказал это с какой-то детской обидой, заставляя Кёнсу улыбнуться. — Твой, и только твой. Поэтому я хочу, чтобы ты хоть раз доверился своему сердечку, — омега подошёл ближе, обнимая друга за шею. Лухан на это ничего не ответил, продолжая шмыгать носом. Довериться сердцу? Но ведь тогда можно сильно обжечься. Разве не так случается со всеми, кто страдает от неразделенной любви или предательств? Разве не так происходило с Луханом в школе, когда первый альфа, к которому у Лу появились чувства, оказался тем ещё козлом, который после первого же свидания растрепал всем о том, что они якобы переспали. Или тот, в которого Лухан влюбился в начале первого курса, а потом оказалось, что человеку нужны были связи отца Лухана, а не сам омега. Разве все эти вещи не были уроком для парня, чтобы он научился держать голову трезвой в любых ситуациях и не поддаваться глупому сердцу? Лухан запутался, Лухан не знал. И сегодня утром, когда он увидел все это, внутри проснулась спящая обида, кажется, на весь этот мир. И эту обиду он вылил на Сехуна, целиком и полностью.       Чонин совсем не находил себе места, ни на парах, ни на перерывах, вообще нигде. Запах вишни одолевал, лишая рассудка. Мысли, которые ещё утром казались лишь сонным бредом, теперь не давали сосредоточиться на словах преподавателя. Тем более, что конституционное право было не самым увлекательным из всех предметов. Чонин тяжело выдохнул, откидываясь на стуле и прикрывая глаза на секунду. Благо, он уже отвечал на предыдущих парах и сегодня до него никому не было дела. То, что сейчас происходит с Чонином, нельзя было ни на что списать кроме как на одно: они с До Кёнсу были истинные. Другого объяснения Чонин и знать не знал. Но ведь он ничего такого не чувствовал в ту ночь, да и все это время. Да, запах Кёнсу однозначно нравился ему, но разве истинность проявляется так? А как же рассказы о том, что истинные пары признают друг друга с одного взгляда, с одного вдоха? Чонин читал, что истинные пары должны чувствовать настроение друг друга, но он ничего не замечал за собой. Просто Кёнсу выделялся среди других омег, наверное. Но это максимум. Но сейчас, то, что Чонин чувствует в данную секунду, больше не поддавалось никаким другим объяснениям. И чтобы подтвердить свою теорию, Киму нужно было уточнить кое-что у Кёнсу. Пара закончилась даже быстрее, чем ожидал Чонин. Препод куда-то сильно спешил, отпуская группу за двадцать минут до окончания занятия. Сехун поднялся с места раньше Чонина, собирая вещи. — Я сейчас в общагу, потом на отработку у Кана. А ты? — О закинул последнюю тетрадь в рюкзак, закрывая его. — Прогуляюсь, наверное, — пожал плечами Ким. — Не жди меня. — Как знаешь, — кивнул альфа, закидывая рюкзак на плечо и выходя из аудитории. Сехун тоже весь день был сам не свой из-за утреннего происшествия. К слову, Лухан этим спектаклем все перешептывания только усилил. Чонин правда не понимал этого омегу, но и осуждать не собирался. У каждого свои закидоны, видимо. Альфа поднялся с места, направляясь к выходу из аудитории. Надо было срочно найти До Кёнсу и узнать что к чему, иначе Чонин сойдёт с ума от всего этого. Если честно, он уже сходит с ума. Если его догадки окажутся верны, то Ким даже не знал, что делать. Ситуация дерьмо, и даже думать о том, как её разрешить, альфа не хотел. Расписание биологического факультета говорило о том, что До Кёнсу сейчас на занятии в главном корпусе и выйдет через пятнадцать минут. Этого времени для Чонина хватило бы, чтобы дойти до здания и подняться на нужный этаж. Но Ким вдруг остановился в коридоре, задумываясь над тем, надо ли это ему? Ведь если проигнорировать всю эту ситуацию, потерпеть пару дней, то можно будет забыть в скором времени. Он ведь и так почти не пересекается с Кёнсу. А дальше свадьба с Бэкхёном, совсем другая жизнь после академии. Может, даже отец сжалится и переведёт Кима в другой университет, когда его план с этой злополучной свадьбой осуществится. Чонин не знал, совсем не знал, как быть.       Он вышел из корпуса, направляясь к соседнему — главному корпусу, в котором должен был сейчас быть До Кёнсу. Сомнения все ещё не давали покоя, но любопытство, кажется, было сильнее. Страшная вещь это любопытство. Оно толкнуло Кёнсу в объятия Кима в ту ночь, оно же сейчас ведёт Чонина к Кёнсу. За ответами, от которых проще совсем не станет. Чонин боялся. Боялся услышать, что Кёнсу чувствует то же самое, боялся узнать, что у него и правда течка, которую Ким ощущает на себе. Даже находясь за десятки метров от омеги, продолжает переживать это чертово напряжение и чувствовать запах вишни. Стоит закрыть глаза на секунду — и в голове всплывает он. Нежный, податливый, мягкий. Во рту пересыхает, а руки начинают дрожать, буквально жадные до прикосновений к чужой коже. Чонин никогда не ощущал ничего подобного ни к одному омеге в своей жизни. И Чонин боялся. Он не был влюблён в До Кёнсу, нет. Он просто хотел его, как, наверное, полагается хотеть омегу, как заложено в их инстинктах. Хотел до дрожи и трясущихся конечностей. Хотел все эти дни, но не так сильно как сегодня. Просто сегодня он буквально сходит с ума. Альфа зашёл в корпус, сразу же направляясь к лифту. Не нужно было даже вспоминать, где эта аудитория, Чонин шёл скорее по наитию. Створки лифта закрылись, оставляя Чонина единственным его пассажиром. Он мягко тронулся с места, поднимая альфу на шестой этаж. Слишком медленно, слишком для нервничающего Чонина, который зачем-то постоянно смотрел на время на циферблате своих наручных часов. До конца пары Кёнсу оставалось меньше пяти минут, и этого времени было бы достаточно, чтобы дойти от лифта до аудитории, но Чонин всё равно боялся опоздать. К чему он правда не понимал, если не здесь, то он найдёт До в любом другом месте. Но все же… Чонин боялся как школьник, который шёл на свое первое свидание. Студенты из аудитории высыпались именно в тот момент, когда Чонин подошёл к ней. Он быстренько осмотрел толпу, аккуратно пристроившись у дверей, чтобы не привлекать к себе большого внимания. Хотя, это было довольно сложно сделать, учитывая, как каждый одногруппник Кёнсу окидывал его весьма заинтересованными взглядами. Кёнсу вышел вместе с Луханом и Чондэ, одним из последних. Чонин тут же преградил ему путь, получая вопросительный взгляд трёх пар глаз. — Эээ, привет, Кёнсу, — Чонин только сейчас начал понимать, насколько глупой эта ситуация, наверное, выглядит со стороны. Но ему было плевать. Теперь уже. Ведь запах вишни теперь усилился настолько, что ещё чуть-чуть — и Чонин готов был взвыть от нарастающего возбуждения в организме. Неужели и правда никто вокруг не чувствует этот аромат, что сносит башню на раз? — Виделись вроде с утра, — ответил омега. — Ты что-то хотел? — Да, поговорить. Наедине, — Чонин окинул Лухана и Чондэ недвусмысленными взглядами. Ребята переглянулись, а Чондэ даже немного шагнул вперёд. — Нам с тобой не о чем говорить, — Кёнсу хотел было уйти, но Чонин по инерции поймал его за руку. Кажется, это стало чертовой привычкой. Они замерли, обмениваясь колкими взглядами. — Отпусти, — спокойно сказал До. — Пожалуйста, нам очень надо поговорить! — Чонин, он же попросил отпустить! — Чондэ теперь смотрел весьма выразительно, чётко давая понять, что не собирается любезничать. Ким хмыкнул, отпуская руку Кёнсу. — Хочешь, чтобы я сказал это при них? — Чонин смотрел только на Кёнсу, игнорируя весьма удивленные взгляды от Лухана и Чондэ. — Мне от них нечего скрывать, — аккуратный носик смешно вздернули наверх, а взгляд совиных глазок снова прожигал Чонина насквозь. Несколько дней назад Чонин бы подумал, что этот омега чертовски холоден. Но сейчас… сейчас всё было по-другому. — Уверен, что есть. Давай поговорим, — Чонину упёртости было не занимать, и Кёнсу должен был в этом уже убедиться. Омега тяжело вздохнул. — Лу, Чондэ, я вас догоню, хорошо? — Мы не можем оставить тебя с ним одного, — Лухан смотрел чересчур высокомерно. Его природной спеси было как-то даже многовато, и Чонин не знал, что нашёл в нём Сехун кроме складной фигурки и прекрасного личика. Но друг, кажется, был влюблён, и это было поразительно. — Всё нормально, Лу! — Кёнсу даже вытянул из себя улыбку. — Идите, я скоро. Чондэ и Лухан переглянулись, но согласно кивнули. — Мы в фойе, если что. — Хорошо. Сяо с Кимом ушли, продолжая бросать на Чонина недружелюбные взгляды. Чонин хмыкнул, возвращаясь к Кёнсу. Тот стоял с весьма уставшим видом, но в целом по нему нельзя было сказать, что он чувствует то же, что и Чонин. Альфа ринулся вперёд, хватая До за запястье и затаскивая в уже опустевшую аудиторию. — Что ты творишь? — у Кёнсу было стойкое ощущение дежавю. Дверь за его спиной закрылась, а самого Кёнсу прижали к ней лопатками. — У тебя течка? — Чонин больше был не в силах ходить вокруг да около. Он смотрел слишком испытующе, оглядывая Кёнсу с головы до ног. Омега же непонимающе хлопал ресницами, пытаясь хоть как-то обработать в голове вопрос Чонина. — Что за идиотские вопросы, Ким Чонин? — Кёнсу оттолкнул альфу и удивился, когда Чонин поддался. — Просто ответь, — Чонин смотрел на спину омеги, который тут же отошёл подальше к окну. — Ты ведёшь себя странно, — Кёнсу резко повернулся на альфу. — Я начинаю бояться, что зря отпустил Лухана и Чондэ. Чонин усмехнулся, делая шаг к омеге. — И чего тебе боятся, Кёнсу? — самодовольная усмешка расцвела на пухлых губах. — Всё, что я могу с тобой сделать, я уже сделал, если ты помнишь. Кёнсу закатил глаза, скрещивая руки на груди. — Только потому что я тебе позволил, — парировал омега. Но всё же сделал такой же короткий шаг назад. Альфа не собирался сдаваться, делая ещё два шага вперёд, легко рассчитывая, что скоро у Кёнсу не останется места для отступления. Он спиной упирается в подоконник. — Нет, потому что ты этого хотел… Ты не ответил на мой вопрос. — Почему я вообще должен на него отвечать? Он не самый приличный, между прочим. Ещё два шага — и ловушка захлопывается. Кёнсу и правда упирается спиной в подоконник, а Чонину нужен ещё шаг, чтобы окончательно загнать До в тупик. Но Чонин стоит на месте, наслаждаясь растерянностью омеги. Когда они не одни, Кёнсу ещё может себя контролировать, кажется. Но вот так, наедине, он теряется, и от Кима это не ускользает. — Рамки приличия в нашем с тобой общении немного стёрлись… — Будешь гордиться нашим сексом до конца своих дней? — омега склонил голову вбок, слегка улыбаясь. Чонин тоже улыбнулся, понимая, что Кёнсу смелеет с каждым днём. — Знаешь в чем парадокс, Кёнсу? Мы с тобой оба, похоже, пытаемся отчаянно забыть тот случай, но почему-то продолжаем говорить об этом. — Это ты продолжаешь, не путай, — Кёнсу теперь смотрел в глаза альфы весьма серьёзно. — О чём ты хотел поговорить? Меня всё-таки ждут. Чонин всё же сделал последний шаг вперёд, настигая Кёнсу. Омега замер, медленно поднимая на альфу взгляд. Ничтожные сантиметры — всё, что отделяло их друг от друга сейчас. Чонин, кажется, и вовсе начинал теряться в этом запахе, который не просто забивал все рецепторы обоняния альфы. Он будто тёк по венам альфы, вытесняя все здравое и живое оттуда. Оставляя только КЁНСУ. В мыслях, в организме, в теле. Везде. — Что за привычка подходить так близко? — Кёнсу прошептал это. — Не знаю, — выдохнул Чонин. Они снова молчали, смотря друг другу в глаза. — Кёнсу, я, кажется, схожу с ума. — Это должно меня как-то коробить? — Твой запах… Кёнсу, у тебя течка? — Даже близко нет, — Кёнсу не понимал, к чему клонит Чонин. Но его взгляд… Он был такой странный. Кёнсу заметил это ещё утром, когда они встретились в столовой. Абсолютно бешеный взгляд альфы. Такого Кёнсу ещё ни разу не видел, и это пугало. И сейчас Чонин смотрел так же. — Тогда я точно схожу с ума, — выдохнул Чонин. Кулак прилетел в стену рядом с головой Кёнсу, от чего омега вздрогнул. — Сходи с ума подальше от меня, пожалуйста. — Я чувствую тебя с самого утра, понимаешь? Чувствую эту вишню вокруг себя с того момента, как открыл глаза. И она сводит меня с ума. Ты понимаешь? Чонин впервые смотрел настолько откровенно, и кажется, говорил настолько честно тоже впервые. Кёнсу замер, полностью шокированный услышанным. — Ты шутишь сейчас? — Я похож на дебила, который будет таскаться за тобой ради шутки? — Вообще-то да, — усмехнулся Кёнсу, а Чонин на это отреагировал весьма необычно. Он потянул Кёнсу к себе, зарываясь носом в шею омеги. У Кёнсу по спине побежали мурашки, а тело бросило то ли в жар, то ли в холод. В любом случае, ему было не по себе. Ведь теперь он тоже слишком близко чувствовал гранат. Тот, что был не похож ни на что другое. Тот, что всегда искал Кёнсу. Всё это время. Нос альфы прошёлся по тонкой шейке, а рука оттянула ворот чужой рубашки. Кёнсу вздрогнул, когда мягкие губы оставили едва ощутимое касание на плече. — Чонин… Что ты делаешь? — севшим голос проговорил Кёнсу. Сам того не подозревая, он пускал небывалые разряды тока по позвоночнику альфы, который еле смог оторваться от бархатной кожи. Внизу живота закручивалось возбуждение, и это не сулило ничего хорошего. — Я не знаю, что я делаю, Кёнсу. Но я не могу так больше, этот день чуть не довёл меня до ручки. А может, и доведёт. Я не знаю. Так что я думал, что ты сможешь мне объяснить, что всё это значит. — Я не могу объяснить тебе, Чонин. Если бы мог, то объяснил бы для начала самому себе… но я не знаю. Не знаю, почему каждый раз хочу вычеркнуть всё происходящее из памяти, но не получается. Хочу оттолкнуть тебя, но не получается. Я понятия не имею, что происходит! Кёнсу не ожидал от себя подобных слов. Он лишь тяжело выдохнул, опуская взгляд. Чонин тоже замолчал. Они оба были в тупике, и это уже было даже не смешно. — Знаешь, я подумал, что мы… — Замолчи! — Кёнсу отреагировал слишком резко. — Не мы, нет. Только Ким Чонин и До Кёнсу — отдельные люди. Точка. Чонин тяжело выдохнул. Признаться честно, он тоже не хотел произносить это вслух. Казалось, что если произнести, то случится что-то непоправимое. То, с чем ни Кёнсу, ни сам альфа не справятся. Это было невыносимо. Чонин не знал, что на него нашло, когда он рывком посадил Кёнсу на подоконник, целуя так, словно омега прямо сейчас растворится в воздухе. Сильно, с грубым нажимом, даже без намёка на нежность. Он, казалось, хотел вложить в этот поцелуй все те эмоции, которые захлестывали его с головой. Сжимая подбородок омеги в своих пальцах и буквально насильно проталкивая язык меж аккуратных рядов зубов. Чонин снова ждал, что его оттолкнут, что обязательно за этим всем последует пощечина, и Кёнсу больше никогда не подпустит к себе. Но ничего из этого не случилось. Омега лишь ближе прижался, обвивая торс Кима ногами. Словно ждал этого все это время, словно так и хотел. Грубо, без прав на раздумья и передышку. Они целовались, пока в легких не кончился кислород, а трезвость ума вернулась. Гранат и Вишня вытесняли весь воздух вокруг, снова мешаясь, подтверждая догадки обоих, которые они боялись озвучить. — Мы же договорились не повторять больше это, — выдохнул в губы альфы Кёнсу. — Да, договорились… — Так давай не повторять, — Кёнсу поднял на Чонина взгляд, все ещё продолжая прижиматься к широкой груди. Отчего-то было так спокойно и никакого чувства неправильности ситуации. Словно так и надо было для них обоих. Тишина давила, а Чонин медленно провёл носом по шее Кёнсу. Снова. Втягивая воздух глубоко в легкие, заставляя омегу в его руках нежно трепетать. — Я не могу уже ничего тебе обещать. Кёнсу опустил руки на плечи Чонина, откидывая голову назад, давая альфе больше места. Ким мазнул губами по белой коже, едва цепляя её зубами. Полное сумасшествие, то, что происходило сейчас между ними. Кёнсу ещё никогда не отпускал так ситуацию, конечно, если не считать ту ночь, словно мозг и тело существовали порознь. Словно руки совсем не подчинялись воле омеги, продолжая сжимать плечи Чонина. — Неужели ты ничего не чувствуешь? — выдохнул Чонин, глядя в глаза омеги. — Чувствую, уже давно, — омега посмотрел на альфу. — Но это началось до того, как я встретил тебя. — О чём ты? — удивился Чонин. — Твой запах, я начал пить гранатовые соки ещё летом. Я… Это похоже на какую-то глупую шутку — твоё появление в моей жизни. Чонин был шокирован услышанным, глядя на омегу с большим вопросом в глазах. Что значит чувствовал раньше? — Та ночь, в клубе, ты поэтому поддался? — Я был пьян, — выдохнул Кёнсу. — И да, поэтому, наверное. Я не знаю, я уже ничего не знаю. Снова тишина. Кёнсу вдруг разжал объятия, слегка отталкивая Чонина. — Раз уж мы выяснили всё, я пойду. — Мы ничего не выяснили. — Выяснили, Чонин. Но не обязательно говорить об этом вслух и вспоминать. — Наше тело нам не даст забыть, — Ким посмотрел прямо в глаза Кёнсу. — И что ты предлагаешь? — хмыкнул Кёнсу. — Может, начнём встречаться? — А что? Ты откажешь мне? Своему… — Нет! Замолчи! — Да почему ты так упираешься? — Потому что знаю, чем закончится это всё. Ты ведь не просто так бегаешь за Бэкхёном, — Кёнсу вообще-то не хотел этого говорить вслух. Но он уже давно сложил два плюс два, когда узнал про сотрудничество корпорации Бён и Ким Юнсона. Совершенно случайно, он уловил это в новостях. А потом все пазлы сошлись. — Ты ничего не знаешь, — выдохнул Чонин. — Да, не знаю. Но я не идиот, вы с Бэкхёном явно запасной план ваших родителей. Я не хочу влезать в это. Чонин хотел бы, наверное, разубедить Кёнсу, сказать, что всё не так. Но какой был в этом смысл? Этот омега действительно гений. — Ты, выходит, и правда самый умный здесь, — усмехнулся Чонин. — А ты сомневался? — Кёнсу ловко спрыгнул с подоконника. Он забрал сумку с парты, закидывая ее на плечо. — Я пойду. Шлейф вишни всё ещё витал вокруг Чонина, похоже, не собираясь его оставлять. Руки все ещё ощущали чужое тепло, а губы помнили вкус кожи. Чонин точно сойдёт с ума.       Лухан сидел в парке кампуса, читая книгу. Его излюбленная лавочка вдалеке от суеты, на берегу пруда. Лухан облюбовал её ещё давно, кажется, даже на первом курсе, и никому не показывал. Тут он мог побыть наедине с собой и подумать над своими проблемами. Сейчас проблема была только одна и звали её О Сехун. Лухан не понимал. Не понимал, как так случилось, что вдруг О Сехун стал важен. Каким образом он заполнил каждую клеточку его тела, напоминая о себе, заставляя думать о нём. Лухан не хотел признавать, но похоже, у него не оставалось выхода. Сехун сумел пробиться. Уже, кажется, сотая смс вновь пришла на телефон Лухана, который весело пиликнул, извещая о том, что О Сехун не намерен просто так сдаваться. Лухан не открывал и даже не читал все эти смс. Какой-то страх не давал ему это сделать, страх вдруг простить Сехуна, стоит лишь ему повторить все те слова, которые он сказал вчера. Лухан понял одну вещь — ему было приятно слышать, что он кому-то нравится. Приятно и впервые в жизни ему такое признание показалось искренним. Но теперь всё перевернулось. В голове снова зазвучали слова Кёнсу. Возможно, друг был прав, и Лухану не стоило винить во всем Сехуна. Сехуна, который, по сути, не сделал ничего такого, лишь пытался добиться Лухана. И омега правда не в силах ничего сделать с его прошлым… но, Лухан так боялся! Так боялся обжечься! Сехун появился из ниоткуда буквально, слишком хороший, чтобы быть реальным, он продолжает делать все эти вещи. Продолжает пробивать прочные стены в душе Лухана. И это правда поражает. То, как Хан легко поддаётся на всё, это действительно поражает. Сехун умеет привлекать к себе, умеет вести себя, умеет подавать. Даже отец Лухана купился на его шарм, а это уже о многом говорило. Сяо-старший, в общем-то, был далеко не дурак и прекрасно знал людей. Лухан всегда доверял отцу. Но если он вдруг ошибается? Если Лухан для альфы всего лишь один из ста? Всё было лишь для галочки в его списке? Как написали некоторые люди в чате. Лухан снова вспомнил утренний разговор тех двух омег и переписки в чатах. @ohse Пожалуйста, давай поговорим… Снова пришла смс на телефон, которую Лухан на сей раз прочитал. Он тяжело вздохнул, откидывая голову назад, и прикрыл глаза. Он не хотел видеть Сехуна в ближайшие дни, и похоже, единственным способом избежать его общества оставалось только уехать домой. Родителей сейчас там точно не было, так что Лухан мог побыть один и отдохнуть от всего. И от всех.       Лухан вернулся в комнату ближе к вечеру, устало вздыхая и натыкаясь на Бэкхёна. Омега сидел за столом и, похоже, делал домашнее задание. Сосредоточенный взгляд упирался в учебник на столе, а рука что-то быстро строчила в тетради. Лухан ничего не сказал, проходя вглубь комнаты. Кёнсу в ней не наблюдалось все ещё, они расстались после того, как омега вернулся от Чонина. Он, кстати, сказал, что ничего важного Ким ему не сказал, лишь попросил больше не пересекаться, чтобы не было слухов. Лухан верил другу, но всё равно было ощущение, что Кёнсу не договаривает что-то. И, видимо, что-то важное, но Лухан решил оставить это на совести До. Рано или поздно, но Кёнсу расскажет. Он всегда так делал. Лухан набрал номер своего водителя, которого он беспокоил крайне редко. Только когда ему нужно было ехать домой или из дома в Академию. Он точно должен уехать сегодня. Тренировки он и так уже отменил, а оставаться в академии не было никакого желания. А дома можно было подумать в спокойной обстановке. Водитель взял трубку сразу же и сказал, что приедет через час. Этого времени Лухану вполне хватит. Омега кинул трубку на кровать, поворачиваясь к своему шкафу. — Уезжаешь домой? — голос Бэкхёна прозвучал весьма внезапно. Лухан замер, удивленно поворачиваясь на Бёна. — А ты подслушиваешь чужие разговоры? — Ты сам делаешь из меня слушателя твоих разговоров, — усмехнулся Бэкхён. Лухан на это ничего не ответил, вновь поворачиваясь к шкафу. Молчание вновь повисло в комнате, а Лухан закусил губу, думая над тем, стоит ли озвучивать крутящийся на языке вопрос или нет. Они с Бэкхёном далеко не друзья, и не то чтобы Лухан сильно доверял его словам, но мнения знать хотелось. — Ты знаком с О Сехуном? — вопрос все же сорвался с языка. Бэкхён положил учебник, крутанувшись в кресле. Он странно улыбнулся, встречаясь взглядом с Луханом. — Не слишком хорошо, — он склонил голову вбок. — Почему ты спрашиваешь? — То, что все вокруг говорят… это правда? — А что все говорят? — Бэкхён покрутил меж пальцев карандаш. — То, что он встречался со многими омегами? Ну, много — это сколько по-твоему? — Много — это много, Бён, — Лухан смотрел на Бэкхёна весьма недружелюбно. Но Бёна это, кажется, мало заботило, как, в принципе, и всё остальное, что творилось вокруг. Именно таким всегда казался Бэкхён Лухану: бездушной и холодной сукой. — Я не испытываю к нему особо тёплых чувств, — хмыкнул Бэкхён. — Будь ты моим другом, я бы даже посоветовал тебе держаться от него подальше. Но в общем и целом он не самый плохой альфа тут. По крайней мере, он всегда честен с окружающими людьми. — Ты понимаешь, что сам себе противоречишь? — Наверное, — Бэкхён пожал плечами, отворачиваясь от Лухана. — Но это то, что я знаю про него. И ещё, нельзя верить всем слухам в этой академии. Ты же должен это понимать, не первый раз в подобную ситуацию попадаешь. — Знаю, но ничего ещё не приобретало таких масштабов, — Лухан отвернулся к шкафу, вытаскивая оттуда толстовку и джинсы. Не было никакого желания наряжаться. Тем более время поджимало, а ещё надо Кёнсу предупредить об отъезде. — Всё было так же, просто ты воспринимал это по-другому, — Бэкхён сказал это довольно тихо, но Лухан прекрасно услышал. И если честно, был удивлён. Наверное, это первый в их жизни разговор, когда они не оскорбляли друг друга и не собачились. Кёнсу бы, наверное, от счастья с ума сошёл.       Кёнсу вернулся в комнату к тому моменту, как Лухан собирался уже идти его искать. Омега удивленно посмотрел на одетого Лухана и рюкзак на кровати. — Ты уезжаешь? — Навещу дом, — Лухан едва улыбнулся. Кёнсу оглядел его скептичным взглядом. — Уверен? Может, не стоит так переживать? — Кёнсу прекрасно знал, что «навещу дом» в случае Лухана значит «проведу в одиночестве несколько дней, страдая от собственных надуманных проблем». Лухан иногда был просто королевой драмы. Сехуну придётся ещё не раз помучиться. — Мне стоит побыть наедине с собой, тем более, к тебе завтра папа приезжает, не хочу тебя отвлекать. — Ты бы меня спас, а не отвлекал. От общества моего ненаглядного папочки, — усмехнулся Кёнсу. На этих словах он словил на себе взгляд Бэкхёна, который тоже коротко улыбался. — Я уже позвонил Джиёну, — Лухан как раз потянулся за мобильником, который зазвонил. Он ответил на звонок, отворачиваясь от Кёнсу, а До тем временем переглянулся с молчавшим все это время Бэкхёном. Интересно, а как бы Бэкхён отреагировал, если бы узнал правду о них с Чонином? Кёнсу даже предположить не мог. Ведь он совсем не знал Бэкхёна, не знал Чонина, не знал, какие у них отношения на самом деле. Бён, похоже, не испытывал особой симпатии к альфе, иначе в ту ночь на заднем сидении Чонин трахался бы совсем не с Кёнсу. Наверное. — В общем, я поеду. До понедельника, Кённи. — Позвони, как доедешь, — Кёнсу обнял друга. — Обязательно. И если меня будут искать, ты знаешь, что делать. — Знаю, — выдохнул Кёнсу. — Всё, иди.       Лухан ушёл, осторожно прикрыв за собой двери. В комнате повисла тишина. Бэкхён сидел на своей кровати и что-то смотрел на ноутбуке. Кёнсу же решил, что стоит дочитать морскую биологию, которую он из-за всех этих событий так и не мог закончить. Уже который день. Его немного трясло все ещё, а губы помнили вкус чужих. Тепло Чонина становилось чем-то опасным для Кёнсу, настолько опасным, что До начинал к нему привыкать. Разве в этом есть логика? Он провёл достаточно долгое время в кабинке туалета, пытаясь совладать с собственным телом и эмоциями. Гранат отравлял его изнутри, и Кёнсу не мог ничего с этим сделать. Он вообще не понимает, откуда он брал силы вести себя так спокойно при друзьях и даже при Чонине. Кёнсу ломался изнутри каждый раз как видел Кима, и, кажется, пришло время это признать. Как и другой факт. Но это было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Кёнсу не мог поверить, что всё случилось вот так просто. Люди годами не могут найти свои пары, а Кёнсу и Чонин, получается, намеренно игнорируют это. Но другого выхода не было. А может, они вовсе не истинные? Может, они это придумали? Кёнсу не знал. И спросить тоже ни у кого не мог, разве что стоило записаться на приём к врачу. Он усмехнулся, прикрывая глаза и откидывая голову на спинку кровати. Морская биология совсем не заходила под такой насыщенный фон мыслей самого омеги. Завтра приезжает папа, а Кёнсу совсем не в том состоянии, чтобы встречаться с родителем. Похоже, До предстоял тяжёлый день.       Минсок вышел из ванной к тому моменту, когда Чондэ что-то увлечённо читал в ноутбуке. Омега подошёл сзади, обнимая Кима за плечи и опускаясь к самому его уху. — Что читаешь? — Чондэ повернулся к омеге и притянул Мина к себе, усаживая на колени. Привычка. — Ищу информацию для исследовательской, Кёнсу предложил интересную тему. — Ясно, — кивнул омега. Чондэ оглядел лицо старшего, вопросительно выгибая бровь. Что-то было не так, и Ким слишком явно чувствовал это. — Как ты себя чувствуешь? — Минсока всё ещё не перестало тошнить и рвать по утрам, так что они с Чондэ запланировали поход к врачу на завтра. — Нормально, — Минсок придвинулся ближе, укладывая голову на широкое плечо. — Чондэ… Альфа невольно напрягся, прижимая омегу к себе за талию. Ему не нравился такой тон Минсока. — Да, малыш? — У меня задержка и эта тошнота по утрам, — омега сказал это тихо, а Чондэ понадобилось пару мгновений, чтобы вообще обработать полученную информацию. Минсок медленно отлепился от него, опуская взгляд. — Думаешь, ты беременный? — слова давались куда легче, чем думал Чондэ. Он, если честно, уже думал об этом, когда течка, которая у Минсока всегда была словно швейцарские часы, вдруг не произошла. Уже третий день. Чондэ прекрасно знал все изменения в своём теле и в теле омеги в такой период… Поэтому он уже думал над этим вариантом, но боялся что-либо говорить Минсоку. — А что если да? — старший смотрел каким-то затравленным взглядом, словно боялся реакции Чондэ. Альфа же вдруг улыбнулся, обхватывая лицо Минсока. — Я буду счастлив так сильно, как не был никогда! — в этих словах не было ни грамма фальши. Чондэ уже давно хотел свадьбы, ребёнка, семьи. Он хотел сделать Минсока полностью своим, хотя омега и так принадлежал ему с головы до ног. Минсок вдруг шумно выдохнул, зарываясь лицом в собственные ладони. Чондэ не понимал его реакции. — А ты, Мин? Ты будешь счастлив? — Чондэ! Нам двадцать лет, какой ребёнок? Ты с ума сошёл? Я вообще не понимаю, как такое может произойти, поэтому надеюсь, что это просто отравление. А задержка потому что организм борется с отравлением. Вот и всё. — А если нет… Ты ведь знаешь, что, скорее всего, нет, — альфа заглянул в любимые шоколадные глаза. Запах корицы обволакивал альфу, выдавая беспокойство Минсока. Чондэ слишком тонко его чувствовал. — И тебе, вообще-то, двадцать один. — Да хоть двадцать пять, мы слишком молоды, Чондэ. У нас учёба, карьера… Я не вижу сейчас место для ребёнка в нашей жизни. — Значит, мы его найдём, — рука альфы легла на плоский животик, который, возможно, уже хранил в себе зарождающуюся жизнь. — Он ведь наша часть, Минсок. Он подтверждение нашей любви. Как ты можешь так легко отказываться от него? — Его там нет, Чондэ! И даже если есть, то я сделаю так, чтобы не было… Чондэ замер, отказываясь верить в услышанное. Он надеялся, что Минсок просто… Шутит? Ведь он не может всерьёз заявлять, что хочет избавиться от их ребёнка. — Ты сейчас хорошо подумал? — тон Чондэ в мановение ока сменился на холодный и серьезный. Минсок сжался, цепляясь за плечи альфы. Он знал, как Чондэ хотел детей, и всегда считал подобное рвение альфы в его возрасте ненормальным. Ну как можно хотеть детей, когда ты сам ещё совсем недавно был ребёнком? Как можно хотеть детей, когда ты даже не можешь материально их обеспечить, не говоря уже о том, что ты ноль в воспитании. Тебе бы самого себя ещё воспитать. — Чондэ, — Минсок хотел бы сказать это мягче, но получилось как получилось. — Ким Минсок, повтори ещё раз, ты правда сможешь убить нашего ребёнка? — Это всего лишь клетки, Чондэ. Ты же биолог, не мне тебе объяснять. Минсок понял, что пора остановиться. Это взгляд Чондэ… Он ещё никогда так не смотрел на Мина. Полный ярости и в то же время такой потерянный. Альфа придвинул его ближе к себе, сжимая бёдра грубее обычного. Минсок знал, что Чондэ никогда не позволит себе лишнего в адрес любимого омеги, но всё же было страшно. Видеть такого Чондэ было очень страшно. — Завтра мы пойдём к врачу для омег. И узнаем ответ на наш вопрос. И если он скажет, что у нас с тобой будет ребёнок, то он у нас будет! Даже если мне придётся воспитывать его одному. А теперь давай спать, — Чондэ, кажется, был настроен решительно. Минсок же совсем не ожидал подобного, по инерции скатываясь с колен альфы на кровать. Чондэ встал и ушёл в душ, даже не бросив на Минсока мимолётный взгляд. Холод пробежался неприятными мурашками по коже омеги, заставляя того вздрогнуть. Хоть бы это все было лишь сном, от которого он проснётся в скором времени.       Чондэ разбудил его, когда Минсок не встал даже после третьего будильника. Осторожный поцелуй в губы, подбородок, шею, а потом снова в губы. Омега заворочался, едва разлепляя глаза. Тошноты не было — это первое, о чём подумал Минсок, стоило открыть глаза. — Доброе утро, соня, — улыбнулся альфа. Улыбка Чондэ была ярче солнца, что светило прямо в окно комнаты альфы. Минсок улыбнулся в ответ, в душе облегченно выдыхая. Кажется, Чондэ отошёл после вчерашнего. Безусловный плюс в характере его альфы — он быстро остывал. — Мы опаздываем? — Если не поторопишься, то да, — Чондэ уже был одет, а на столе стояли любимые пирожные Минсока. Их делали в небольшой кондитерской, что относилась к их академии. Кампус располагал не только учебными корпусами, но и всеми необходимыми благами цивилизации, включая эту прекрасную кондитерскую. — Я сделаю тебе кофе, дуй в душ. Минсок медленно встал с постели, потягиваясь, а потом снова упал в объятия Чондэ. Альфа рассмеялся, ловя омегу в кольцо рук. — Ну ты чего? Надо торопиться, иначе разозлим доктора и других пациентов. — Ты больше не злишься на меня? — Минсок взглянул в глаза альфы, на что тот вмиг посерьезнел, обхватывая ладошку старшего, что покоилась на его груди. — Не злюсь, но это не отменяет моих вчерашних слов. Минсок закусил губу, выдыхая. Зря он завёл эту тему раньше времени, вдруг у него и правда только отравление, и они с Чондэ зря скандалили? А ведь теперь эти слова, что они сказали друг другу, возможно, никогда и не забудутся. Чондэ всегда будет помнить то, что Минсок может пожертвовать их ребёнком ради себя, а Минсок всегда будет помнить то, что если Чондэ придётся выбирать между своим омегой и их ребёнком, он выберет второго. Минсок ещё не стал родителем, так что ревновал альфу к этой кучке клеток. Даже если её не было, он всё равно ревновал. Чондэ впервые выбрал не его. И это было больно. — Мин, иди собирайся, — голос альфы вновь вторгся в сознание, заставляя Минсока тяжело выдохнуть. Он ушёл в сторону ванной, а Чондэ прикрыл глаза. Кажется, в их идиллии появилась тень.       Они приехали в клинику, немного опоздав, но доктор ничуть не выказал недовольства. Большой, просторный и светлый кабинет совсем не пугал, хотя у Минсока всегда был панический страх белого халата. Но даже так он ближе прижимался к Чондэ, глядя на доктора весьма изучающим взглядом. Молодой омега лет тридцати, видимо, ещё вчерашний выпускник вуза, смотрел открыто и дружелюбно. Он улыбался, оглядывая пару перед собой заинтересованным взглядом. — Пожалуйста, присаживайтесь, я доктор Ли Кён, — омега указал на кресла перед своим столом. — Ким Минсок, верно? — Да, — кивнул Минсок, усаживаясь в одно из предложенных кресел. Чондэ сел напротив. — Всё верно. — Ну, тогда перейдём к делу, — омега посмотрел на Кима. — Какие жалобы? — Меня тошнит и рвёт по утрам, иногда по вечерам уже несколько дней. А еще у меня задержка, на три дня. — Вы делали тест на беременность? — Нет, я… — Мы только вчера подумали, что это может быть беременность, — вмешался Чондэ. — До этого Мин думал, что просто отравился. — А что? Вы ели что-то необычное, чтобы так подумать? — Нет, но мало ли, — пожал плечами Минсок. — Просто я не понимаю, как мог забеременеть, ведь мы… Всегда предохраняемся. — Контрацептивы работают только в 98% случаев, даже оральные. Так что, всё возможно, — доктор снова улыбнулся, а затем повернулся к медбрату, что всё это время сидел за своим столом. — Хан, проводи мистера Кима в процедурную, начнём с малого. Минсоку в процедурной предложили обычную тест-полоску и проводили в туалет. Омега думал, что его будут осматривать, как минимум на гинекологическом кресле, но все оказалось куда проще. Но ведь он такое мог и дома сделать и не тратить время на врачей. Когда со всем было покончено, омега затаил дыхание, боясь разворачивать белый пластик в руках. Увидеть результат было как никогда страшно. Тут же постучался и медбрат. Минсок выдохнул, выходя из ванной и прикрывая за собой дверь. Он протянул полоску омеге и неловко улыбнулся. — Посмотрите вы, пожалуйста, — прошептал Ким. — Уверены? — Да. Чондэ нервно барабанил пальцами по столу доктора, пока тот заполнял какие-то бумажки. Внезапно омега поднял взгляд на альфу. — Господин Ким, — они встретились взглядами, и когда доктор понял, что полностью завладел вниманием альфы, вновь вернулся к своему занятию. — Вы женаты с Минсоком? — Пока нет, — Чондэ выдавил из себя улыбку. — А это имеет значение? — Ну, в каком-то смысле да, — доктор отложил в сторону ручку и откинулся на кресле. Он поднял взгляд на альфу. — Вы истинные? — Это так заметно? — Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? — улыбнулся омега. — Я интересуюсь сугубо в медицинских целях. Но если не хотите отвечать, я подожду вашего омегу и результатов анализов. — Простите, — Чондэ выдохнул. Теперь, когда Минсок ушёл, он перестал держать себя в руках. Ему тоже было волнительно и страшно, а ещё он не сомкнул глаз за эту ночь, прокручивая в голове всевозможные сценарии развития событий в их жизни. С ребёнком или без. — Я просто слегка волнуюсь. — И слава Богу, — усмехнулся омега. — Хуже, когда я наблюдаю здесь совсем безразличных к этому альф или вовсе не наблюдаю никаких альф. Чондэ удивленно посмотрел на доктора. — Вы молоды, Чондэ. Оба молоды, и это нормально, что вам страшно. Но всё образуется, я уверен в этом. — Вы не будете его осматривать? — Конечно буду, но для начала надо хоть получить основания для осмотра. О, а вот и они, видимо, — доктор посмотрел за спину Чондэ. Альфа повернулся, замечая в дверях медбрата, а за ним стоял бледный Минсок. Ким по одному только взгляду на старшего понял, что доктор всё же прав. Он встал с места, подходя к омеге. — Ну что? — спросил альфа, почти шепотом. Минсок ничего не ответил, лишь кивнул в ответ. Чондэ выдохнул, а потом улыбнулся. Ярко и солнечно, как умел только тогда, когда был искренне рад. Доктор, глядя на то, как альфа притянул к себе омегу, сдержанно улыбнулся, а потом поднялся с места. — Предварительный тест показал положительный результат, но чтобы удостовериться точно, мы должны осмотреть вас, Минсок. Пройдемте в смотровую? Минсок был ошарашен. Он всё ещё не мог переварить в себе новость про то, что результат оказался положительным, и когда врач пригласил его куда-то, двинулся вслед за ним лишь по инерции. Чондэ продолжал улыбаться, глядя ему вслед. — А вас, господин Ким, я попрошу подождать в коридоре. Мы обязательно вас пригласим, когда закончим со всем, — доктор Ли продолжал всё так же улыбаться, и Чондэ согласно кивнул. Доктор осматривал довольно бережно и без болезненных ощущений. Разве что легкий дискомфорт. Он закончил намного быстрее, чем ожидал Минсок, снимая перчатки. — Ну, Ким Минсок, я могу вас поздравить. Вы беременны, и срок пять недель. Минсок замер, совершенно не желая верить своим ушам. Он немигающе смотрел на доктора перед собой, сжимая ткань больничной рубашки на себе. Не может быть! — Но… Как? Как это возможно? Мы предохранялись и дело было даже не в течку, — вопросительно посмотрел на доктора Минсок. — Пока вы были в процедурной, я поговорил с вашим альфой и подтвердил свои догадки о том, что вы истинные. А у истинных пар зачатие возможно даже не в течку. Минсок зажмурился! И почему он об этом не знал раньше? Какого черта вообще? Он не хотел принимать эту новость. — Вам придётся сдать пару анализов и записаться на УЗИ на следующей неделе. Также мы можем поставить вас на учёт в нашей клинике, если хотите конечно, — доктор уселся за свой рабочий стол, а Минсок в кресло напротив. Он уже переоделся обратно, в свою одежду. — Учёт? — Минсок был в шоке, поэтому с трудом обрабатывал информацию. — Да, учёт для беременных. И кстати, пригласить вашего альфу? — Нет! — Минсок сказал это на порядок громче, чем планировал. Доктор вопросительно посмотрел на омегу, кажется, начиная понимать, что тут к чему. Он явно видел, что новость о беременности обрадовала Кима не сильно. — Нет, давайте поговорим вдвоём. — Конечно, как хотите, — кивнул врач. — Так вот… — Что насчёт аборта? — Минсок снова был чересчур резок, перебивая доктора на полуслове. Мужчина остановился, вопросительно посмотрев на омегу перед собой. — Аборт? Зачем он вам? — Я ведь не обязан распространяться о причинах своих решений? Ведь так? — Безусловно, — кивнул доктор. — Хорошо, если вы хотите узнать про эту процедуру, то я вам расскажу. Так как у вас очень маленький срок, то на данном этапе мы можем прервать беременность медикаментозными средствами, не прибегая к хирургическому вмешательству. Проще говоря, вы просто выпьете таблетку. Но для этого вам нужно сдать ряд анализов и подождать несколько дней. Также вы должны будете наблюдаться у нас день или два после проведения процедуры. — Отлично, предлагаю начать прямо сейчас! — Минсок сжал подлокотники кресла. Врач на это лишь коротко улыбнулся. — Простите, но мы не можем начать с сегодняшнего дня. По закону я должен дать вам хотя бы 24 часа на передумать, так что я искренне прошу вас успокоиться сейчас. Выйти к своему альфе, рассказать ему и вместе подумать обо всём. Минсок перевёл взгляд на доктора. Поговорить? Чондэ в жизни не простит ему этого. Но и гробить свою жизнь ради ребёнка, которого Минсок даже не планировал, омега тоже не собирался. Альфа со временем перебесится, наверное, а ребёнок никуда не исчезнет. — И да, несмотря на то, что я не полностью обследовал вас, чем я хотел бы заняться, я должен сказать вам о рисках. Так как это ваша первая беременность, то ее прерывание может закончиться весьма плачевным образом. Так что я советую ещё раз, настоятельно, подумайте обо всём. Рядом с вами ваш альфа, чего вы боитесь? Вы не любите его? — Люблю! — Минсок прикрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. — Просто… Это всё так не вовремя. Я — выпускник, у меня впереди дальнейшее образование и бесконечные собеседования с работодателями. Он даже не выпускник ещё, младше меня на год. Мне 21, как вы, наверное, увидели в карте, ему двадцати еще нет. И я залетел. По-вашему, у нас есть какой-то другой выход помимо аборта? Доктор Ли медленно снял очки, откладывая их на бумаги на столе. Так он казался ещё моложе. Он слегка потёр переносицу, а потом взглянул на Минсока. — Я работаю здесь уже два года, а до этого четыре года работал в обычной больнице. Туда приходили разные люди, и знаете, кого я видел чаще всего? Правильно. Молоденьких, одиноких омежек, которые тоже ничего не планировали. Они тоже были напуганы и юны, прямо как и вы. Но знаете, что вас отличало? Рядом с ними не стояли их альфы. В 7 случаях из 10 никого не было. Но даже так четверо из этих семерых все же отказывались от абортов. Я не пытаюсь вас переубедить, ни в коем случае. Я просто говорю то, что знаю. А дальше решать вам. — Вы разве не слишком молоды для такого большого стажа работы? — Вы мне льстите, — улыбнулся доктор. — Можете проверить мои слова на сайте нашей клиники. Там всё есть, но я бы предпочёл, чтобы вы думали о вашей будущей семье. И о жизни, что уже зародилась в вас. Вы любите своего альфу, он любит вас, а для всего остального у вас обязательно найдутся и время, и силы. Я знаю. Минсок кивнул, отводя от доктора взгляд. Ему было легко рассуждать с высоты его лет и положения. Он имеет работу, стабильную карьеру и всё в таком роде. Ему не нужно думать о будущем, не нужно уже никому ничего доказывать. Минсок же был только в самом начале своей жизни, на которую у него имелся чёткий продуманный план. И беременность в двадцать один явно в этот план не входила. Минсок всю жизнь пытался доказать себе и всем вокруг себя, что он стоит многого и без родительских денег и внимания. Он всю жизнь мечтал добиться независимости от них, показать отцу и папе, что может прожить эту жизнь достойно и без них. А теперь, если родители узнают, Минсок даже не знал, как они отреагируют. Но в конечном итоге, они безусловно бросятся помогать с воспитанием этого ребёнка. И в конце концов, Чондэ и Минсок вгонят себя в ловушку родительской заботы. Они будут вечно должны им за то, что те помогли поднять не только их самих, но даже их ребёнка. Минсок так не хотел, он и так весь первый год их отношений с Чондэ слышал одни и те же фразы. Что эти отношения его до добра не доведут, что рано или поздно Минсок пожалеет, что связался с Чондэ. Первый год был сложный, особенно в отношениях с отцом, но потом они все, кажется, смирились. И теперь та хрупкая идиллия, которую Минсок тщательно выстраивал, всё это обрушится в одночасье. Из-за одной маленькой оплошности, которая переросла в глобальную проблему. — Когда я могу приехать для обследования? — Я могу записать вас на понедельник, устроит? — Да, отлично. Спасибо, доктор, — кивнул омега, вставая с места. Врач улыбнулся, вставая вслед за Минсоком. — Минсок, — Ли окликнул его у самых дверей. — Пожалуйста, даже если собираетесь избавиться от него, в эти дни не вредите. Соблюдайте рекомендованный режим. Хорошо? — Да, — кивнул Минсок. В коридоре его ждал Чондэ, который тут же подорвался с места. Он в два шага подскочил к омеге, вопросительно заглядывая ему в глаза. — Мне сказали, что меня вызовут, — альфа прекрасно видел и чувствовал настроение Минсока. — Я сказал, что в этом нет необходимости. — Мин, но… — Срок пять недель, оказывается, когда пара истинная, можно забеременеть и без течки, — Минсок усмехнулся, отводя взгляд от альфы. — Боже, — Чондэ не мог сдержать улыбки, притягивая омежку к себе. Минсок поддался, оказываясь в чужих объятиях. Он чувствовал, как бьется чужое сердце под тонкой тканью рубашки альфы, отбивая буквально бешеный ритм. Чондэ так счастлив, а Минсок совсем этого не разделяет. Ему лишь хочется проснуться от этого кошмара или отмотать время назад и сделать всё, чтобы этой беременности не случилось. — Поедем домой, Чондэ? Минсок мягко отстранил от себя альфу. Чондэ тяжело выдохнул, согласно кивая. Он не хотел скандалить и что-то выяснять, тем более в общественном месте, но прекрасно понимал, что дома этого не избежать. Минсок был ошарашен этими новостями и страшно напуган, а Чондэ не собирался отказываться от своих слов. Он воспитает этого ребёнка в одиночку, но не даст Минсоку убить их дитя.       Кампус был практически пуст. В выходные все решили разъехаться по домам, за вторую неделю учебы все, видимо, успели сильно соскучиться. Чондэ припарковал их машину на парковке за общагой. Они не говорили всю дорогу, испытывая терпение друг друга. Минсок даже головы на альфу не повернул, а Чондэ крепко сжимал руль, пытаясь сосредоточиться на дороге. Стать убийцей своего омеги и ребенка из-за нарастающей злости и гнева совсем не хотелось. В итоге за мыслями он все-таки не понял, как они снова вернулись обратно. Мотор перестал шуметь, когда Чондэ вытащил ключ из зажигания. Они снова молчали, но никто не хотел выходить из машины. В комнате легче не станет, если не хуже. — Мин, давай поговорим, — тихо начал Чондэ. В конце концов, он альфа и ему делать первый шаг. — Я не оставлю его, Чондэ! — Минсок резко повернулся на альфу. Он сжимал маленькие кулачки и тяжело дышал. — А я не дам тебе убить его! Даже если мне придётся запереть тебя в комнате, я не дам тебе это сделать! — Это мое тело, Чондэ. И я не хочу насиловать его, взращивая в нём жизнь, которую я не планировал! Чондэ буквально оцепенел от услышанных слов. Он просто не мог поверить, что его нежный и любящий Мин может так отзываться об их ребёнке? — Не мы планируем жизни, на это есть Бог, — Чондэ серьёзно посмотрел на омегу. — Давай не будем играть его роль, иначе дорого поплатимся. — Твои проповеди тут ни к чему, Чондэ. Я избавлюсь от этой кучки клеток, даже если ты откажешься от меня из-за этого. Они оба замерли! Чондэ не верил, что Мин сказал это, а Минсок не мог проверить, что альфа сидит и молчит, даже не думая возражать. — Думаешь, я сейчас обижусь и уйду, а ты будешь волен делать всё, что захочешь? Думаешь, у тебя появится уважительная причина избавиться от ребёнка, потому что твой альфа тебя бросил? Не дождёшься, Ким Минсок. Я не брошу тебя в этом, ни за что! Минсок на это лишь ухмыльнулся, откидываясь головой на сидение. Наступила напряженная тишина. — И что ты предлагаешь? Мы так и будем спорить вечно? Но у меня нет вечности, срок растёт, а я хочу избавиться от этого скорее. Так что в понедельник я еду сдавать анализы, чтобы прервать беременность. И тебе правда придётся запереть меня где-нибудь, чтобы остановить! Минсок вышел из машины, хлопая дверцей. Чондэ выскочил следом, ловя омегу за запястье и притягивая к себе. В который раз за день Минсок оказывался в кольце рук, но почему-то теперь это пугало его. Чондэ словно подменили в один миг на какого-то чужого человека, что был на стороне ещё не родившегося ребёнка. Даже не ребёнка ещё, а так просто… Эмбриона? Так вроде биологи это называют. Маленький зародыш, ошибка, которую ещё можно было исправить. — Мин, пожалуйста, только не уходи сейчас. Не закрывайся от меня. — Прости, Чондэ, но ты сам меня вынуждаешь к этому. — Минсок… — Отпусти, я хочу побыть наедине. — Нет! — альфа заглянул омеге в глаза. — Чондэ, мы с тобой уже не на том уровне, когда я ломаюсь, а ты добиваешься. Если я прошу отпустить, значит я только этого и хочу, — омега толкнул альфу в грудь. Чондэ послушно отступил, провожая удаляющуюся спину старшего побитым взглядом. Как за один день вся их привычная жизнь могла так обрушиться? Они же были образцовой парой, что пошло не так?       Кёнсу тяжело выдохнул, направляясь вниз по аллее перед общежитием. Папа позвонил пятнадцать минут назад и сообщил, что он находится в парке. Теперь омега направлялся на встречу с родителем, желая, чтобы где-то в середине пути его унесло на другой конец света. И нет, он любил папу, но сейчас он не готов был к общению с ним. Кёнсу совсем не умел обманывать папу. Отца, может быть, да, но не папу. Старший омега вмиг мог распознать любую ложь Кёнсу, и это До пугало не на шутку. Особенно сейчас, когда Кёнсу совершил так много ошибок. А ещё с утра омеге странным образом нездоровилось. Он проснулся от странного ощущения, понимая, что ему безумно жарко. Его даже лихорадило слегка полдня, и Кёнсу думал, что, возможно, у него начинается какая-то простуда. Правда, когда он вдруг начал ощущать вокруг себя стойкий запах граната, а Чонин в общаге омег оказаться ну никак не мог, Кёнсу понял, что пиздец подкрался незаметно. Немного пораскинув мозгами, омега пришёл к выводу, что это всё были предвестники течки. Только вот её не должно было быть как минимум ещё две недели, и это сильно пугало омегу. Неужели его тело и организм реагируют на Чонина таким образом? Неужели альфа вчера не зря сходил с ума, даже раньше Кёнсу ощущая его течку? До правда не мог поверить в это, понимая, что последние надежды на то, что они с Чонином ошиблись в их парности, рушатся с таким громким треском, что, наверное, слышно на другом конце страны. Кёнсу наконец завернул на центральную аллею парка, украшенную светодиодными дорожками над головой. Папа сидел на одной из лавочек и с кем-то говорил по телефону. Он даже не заметил Кёнсу, пока тот не подошёл вплотную. — Сынок, — омега просиял улыбкой, вставая с места. Кёнсу выдавил ответную улыбку, обнимая папу. Он вдохнул такой родной запах, понимая, что, как ни крути, но всё же он скучал. — Привет, пап. — Здравствуй, милый, — омега оторвался от сына, оглядывая его с головы до ног. Тёплый взгляд тут же изменился на строгий, тот что Кёнсу хорошо знал с детства. — Боже, Кёнсу, что ты сделал с волосами? Ожидать, что папа не заметит или проигнорирует, было просто бессмысленно. Старший омега был очень наблюдателен, как и его сын, замечая то, на что другие не обращают внимания. — Я просто решил поэкспериментировать, — Кёнсу продолжал неловко улыбаться. Но папу такой ответ не устроил. Он широко распахнул глаза, удобнее перехватывая клатч в руках. Благо, Кёнсу снял сережки с уха, чтобы папа не умер на месте от шока. — Тебе не идёт, — критично заметил омега. — Наверное, в следующий поход в салон я сменю его. Зато ты выглядишь потрясающе, пап, — Кёнсу пытался сменить тему, ведь папа и правда выглядел потрясающе, как и всегда впрочем. Высокий, Кёнсу совсем не унаследовал этой черты от него, статный и всегда безупречно одетый До Юнсу. Папа для Кёнсу всегда был эталоном идеального омеги, как, наверное, и должно было быть в любой семье. — Ты мне льстишь, сынок, — улыбнулся Юнсу. — Ну что? Прогуляемся? — Пойдём, — кивнул омега. Они двинулись вдоль аллеи парка. Кёнсу автоматически улыбался папе и отвечал на какие-то вопросы, в душе радуясь, что, видимо, у родителя сегодня было хорошее настроение, раз он так легко спустил Кёнсу эти перекрашенные волосы. Но, возможно, ещё не вечер и папа тысячу раз выскажется. Кёнсу тем временем чувствовал себя не очень хорошо, продолжая ощущать убивающий запах граната даже в парке. Он не мог перевести дыхание должным образом, каждый раз задерживая его на какое-то время. От папы это укрыться не могло. — Кёнсу, с тобой всё хорошо? — В каком плане, пап? — Кёнсу улыбнулся родителю. — В плане физическом, ты такой бледный, — тёплая ладонь накрыла лоб Кёнсу. Прямо как в детстве. Глаза папы смотрели с беспокойством, а затем родитель потянул Кёнсу к одной из лавочек. — У меня просто течка сегодня-завтра, наверное, всё из-за этого. Не беспокойся, пап. — Ох, тогда почему ты мне не сказал? Я бы приехал в другой день, — Юнсу сжал руку сына. — Почему ты вообще приехал? Я же знаю, что вы с отцом слишком заняты сейчас для простых визитов, что-то произошло? — Кёнсу смотрел на папу в упор. Тот лишь коротко улыбнулся, опуская взгляд. — Кёнсу, я порой забываю, что ты у нас гений, — усмехнулся старший омега. Кёнсу инстинктивно напрягся, незаметно даже для себя сжимая руки в кулаки. Такой вкрадчивый тон папы не сулил ничего хорошего, совсем ничего. — Что происходит, пап? — Ты же знаешь, как тяжело работал отец в последнее время? — Да, я помню про его какие-то загадочные проекты, — кивнул Кёнсу. — Так вот, после некоторых усилий и встреч твоему отцу предложили работу за границей. В государственном Берлинском университете ему предложили должность, его старый знакомый работает там преподавателем, — Юнсу медленно поднял взгляд на сына. Кёнсу замер, прекрасно понимая, к чему клонит старший омега. — Мы переезжаем? — тихо спросил Кёнсу. — Точно неизвестно, но, скорее всего, да. Твой отец ещё думает над этим предложением, и мы хотели узнать твоё мнение. — Моё мнение? — усмехнулся Кёнсу. — С каких пор вас заботит моё мнение? Если уже решили, то так и скажите. — Кёнсу! — возмущённо воскликнул омега. — Мы всегда считались с тобой! — Никогда! — Кёнсу отвернулся от папы. — Зачем отцу это? Предлагаемая должность ниже его нынешней, она в чужой стране. — То место перспективнее, тем более, что система Кореи разочаровывает день ото дня. Твой отец всегда хотел вырваться из этой страны, и ты знаешь это. — Я не хочу уезжать! — Тебя ждёт грант на образование в любом из университетов мира, который ты только выберешь. Гарвард, Оксфорд, Стэнфорд, всё что угодно, Кёнсу. Кёнсу усмехнулся, прикрывая глаза и тяжело выдыхая. Папа смотрел испытующе, словно действительно ждал, что Кёнсу обрадуется этой новости. Но До совершенно был не рад. Ему не хотелось уезжать. Ему нравилось в Ульсане, он любил своих друзей и менять что-то из этого совсем не хотелось. Даже на хвалёный Гарвард или Стэнфорд. Почему отец вообще решил сорваться куда-то в своём возрасте? И почему папа продолжал поддерживать его глупые идеи? Впрочем, как и всегда. — Мне достаточно образования, которое мне дадут тут. А после посмотрим. Но я никуда не поеду, так отцу и передай. И к слову, он мог бы хоть раз поговорить со мной сам, а не делать тебя посредником. — Кёнсу, твой отец всегда тяжело работал на твоё благо! Ты должен быть благодарен! — Я благодарен, — выдохнул омега. — Но помимо денег, блестящего образования и строгих взглядов за завтраками, мне бы ещё иногда хотелось от него хоть немного отеческой заботы. Они с папой замолчали, каждый думая о своём. Старший омега не понимал, что случилось с его сыном, а Кёнсу не хотел даже представлять себе переезды в другую страну. Он и так не был особо общителен и начинать всё заново, выстраивать отношения в другом месте. Кёнсу совсем этого не хотел. — Ты ведёшь себя странно, Кёнсу, — наконец заговорил папа. — Я спишу всё это на твоё физическое состояние, но позже я хочу услышать от тебя разумные ответы. Кёнсу на это ухмыльнулся, но ничего не ответил. — Когда переезд? — После Нового года, — папа поднялся с места, Кёнсу тоже последовал его примеру. — Подумай хорошо. Кёнсу кивнул, прекрасно зная, что под «подумай хорошо» папа имеет в виду «перестань вести себя как ребёнок и делай, что говорят тебе родители». Но Кёнсу не собирался теперь вести себя хорошо, особенно когда родители решили переехать, даже не думая о том, что будет чувствовать Кёнсу. Омега проводил папу до его машины. Старший обнял сына, в последний раз окидывая его оценивающим взглядом. — Верни свой прежний цвет, сыну ректора До Ёнсока совсем не полагается ходить в подобном виде, — голос Юнсу был довольно строг, на что Кёнсу только кивнул. Он относительно легко отделался, видимо, потому что папа не хотел нагнетать обстановку ещё больше. — Да, пап, я так и сделаю, — кивнул Кёнсу. Папа сел в автомобиль, последний раз улыбнувшись сыну. Машина плавно тронулась с места, выезжая с территории академии, а Кёнсу развернулся, чтобы идти обратно в общагу. Самочувствие ухудшалось с каждым часом, ноги слабели и становились ватными. А надо было ещё закинуться обезболивающим и желательно дойти до медцентра. Если течка и правда начнётся, проводить её в стенах общаги в одиночестве совсем Кёнсу не улыбалось. Проще было остаться в боксах, под присмотром хотя бы медперсонала. Хотя омега не совсем любил это, но Лухана нет, как и выбора у Кёнсу. Не идти же к Чонину с этим. Кёнсу странно хмыкнул. Эта мысль посетила внезапно и теперь била красным в голове. Раньше у Кёнсу не было вообще даже мыслей по поводу того, что течку можно проводить приятно, без желания умереть от перевозбуждения и боли. А сейчас, когда он знает, кто его истинный, мысль о том, что всё может быть иначе, начинала казаться заманчивой. Но Кёнсу не должен так поступать! У них с Чонином не может быть общего, и тем более такого общего. Они больше никогда не должны повторить ту ошибку, что совершили, так что самым верным решением для омеги было пойти сейчас в комнату, собрать вещи, а затем отправиться в медцентр.       Кёнсу выдохнул, садясь на кровать и притягивая к себе подушку. Он выпил уже две таблетки, но легче почему-то не становилось. Всё только обострялось, включая и нюх и закручивающееся внизу живота возбуждение. Уже прошло два часа с тех пор, как омега вернулся в комнату. Он так и не смог собраться, чтобы дойти до медцентра. И теперь думал, что совершил большую ошибку. Бэкхёна в комнате не было, он вроде как уехал куда-то до понедельника. Поэтому омега сейчас лежал в одиночестве, пытаясь совладать с собственным организмом, что начинал сходить с рельс. Запах граната полностью обволакивал, создавая ощущение присутствия альфы в комнате. Кёнсу боялся закрыть глаза, потому что как только он это делал, в голове всплывали воспоминания о той ночи. О том, как Чонин прижимал его к себе, как мягко целовал и как толкался в узкое тело, выбивая из него дух. Кёнсу вымученно простонал, уткнувшись лицом в подушку. Чонин полностью занял его мысли, вытесняя оттуда здравый смысл. До не мог перестать думать о нём, в сотый раз вспоминая те ощущения, что испытал вчера, когда Чонин бесцеремонно целовал его. Когда вжимал в собственную широкую грудь, разгоняя по крови адреналин, заставляя Кёнсу снова теряться в этих ощущениях. Омега хотел бы ощутить это ещё раз, ещё тысячу раз, наверное. Но было нельзя. Совершенно точно нельзя поддаваться этой страсти, ведь это всего лишь инстинкты. Гормоны и химия, которая выстроена годами эволюции, чтобы заставлять людей продолжать свой род. Но за всем этим не стоят никакие чувства, ничего настоящего, наверное. Поэтому Кёнсу не мог позволить себе дать слабину, снова оказаться в постели Ким Чонина, тем самым разрушив свою и его жизни. Чонин должен быть с Бэкхёном, с таким же ярким и красивым, а Кёнсу во всю эту идиллию явно не вписывался.             Чонин тяжело выдохнул, откладывая в сторону учебник по праву. Он не мог сосредоточиться ни на одной грёбаной букве на потрёпанных страницах библиотечной книги. Сознание было полностью заполнено мыслями о Кёнсу, его запахом, и возбуждение с каждой секундой нарастало всё больше. И если ещё утром его, кажется, немного отпустило со вчерашнего, то сейчас Чонин не мог найти себе места. В два раза хуже, чем вчера, альфу трясло и выбивало почву из-под ног. Ким тряхнул головой, вновь пытаясь вчитаться в предложения. Но безуспешно. Он раздраженно отпихнул книгу, громко захлопнув её, и встал с места. Парень решил, что нужно погулять, возможно, тогда голова освежится. Хотя прекрасно понимал, что запах Кёнсу найдёт его везде, даже за тысячи грёбаных километров от Кореи. Один раз почувствовав запах истинного омеги — его уже на забудешь. Чонин читал это где-то, но тогда не верил. Сейчас же понимал, как сильно ошибался. Запах Вишни прочно засел в нём. И ничто его не могло отвлечь от этого. Даже Чанёль уехал домой на выходные, кинув тут Чонина одного. Его разговоры, которые, между прочим, на удивление Чонина, никогда не заканчивались, хоть немного, но отвлекали. Но Ким весь день один сидел в комнате, даже не вышел на завтрак и обед, боясь наткнуться на Кёнсу и не удержаться. И всё-таки, у До была течка. Иначе эту аномалию Чонин никак объяснить не мог. Чонин накинул на плечи толстовку, собираясь выйти из комнаты и хватая мобильник с тумбочки. Он рывком открыл дверь на себя, замирая у порога. Глаза альфы удивленно расширились, а запах вишни ударил в нос в тысячу раз сильней. Кёнсу смотрел на него снизу вверх, даже не моргая, словно увидел привидение. Они оба тяжело сглотнули, моментально ощущая, как становится хуже. Обоим. Одновременно. — Кёнсу? — удивленно спросил альфа. Омега на это ничего не ответил, подходя к альфе ближе. — Ты один? — Да, — кивнул Чонин. Он чувствовал, как его начинало трясти. Кёнсу был просто невозможно близко, его запах весь пропитал Чонина, не оставляя ему выбора. Омега вдруг толкнул его внутрь комнаты, а Чонин от неожиданности поддался. Дверь захлопнулась за спиной До, а тот серьезно посмотрел на Кима. — У меня течка, — огласил парень. Чонин не знал, как реагировать, все ещё шокированный визитом Кёнсу. — Я уже понял, — ноздри альфы расширились против воли хозяина, всё больше пытаясь вдохнуть терпкую вишню. Кёнсу же вдруг потянулся к краям своей футболки, заставляя Чонина буквально кинуться к нему. Альфа перехватил чужие запястья. — Что ты делаешь? — Сделай то, что должен, — выдохнул омега, поднимая на альфу взгляд. — Потому что я уже не могу это терпеть. Чонин тяжёло сглотнул, не веря своим ушам. Он не знал, как быть. С одной стороны, вот он, его омега, сам пришёл к нему, только руку протяни. А с другой стороны, они ведь условились. Обещали друг другу. А Чонин, вообще-то, старался сдерживать свои обещания и, поддавшись сейчас инстинктам, он подтверждал слова отца. О том, что он не умеет держать слово и вообще не альфа. Кёнсу, очевидно, был уже на грани, закусив нижнюю губу, и почти умоляюще смотрел на Чонина. Он сам пришёл к нему, сам молил его о том, чтобы Чонин воспользовался его состоянием. — Я не могу это сделать, — выдохнул Чонин. Он отпустил руки омеги, и кажется, это было главной его ошибкой. Кёнсу ринулся к нему, обхватывая лицо альфы руками и притягивая его к себе за шею. Губы прикоснулись к губам, сплетая языки в жарком поцелуе. Кёнсу целовался по-прежнему также неумело, а Чонин ловил сдвиг по фазе. Потому что такой Кёнсу, который сам шёл к нему в руки, отчаянно желая Чонина всем телом, буквально не оставлял шансов. Ким едва ли выдохнул, когда они разорвали поцелуй. — Пожалуйста, Чонин, — вновь прошептал в самые губы альфы Кёнсу, крепко сжимая его шею. — Ты пожалеешь об этом, — Чонин смотрел прямо в глаза омеги, сжимая его талию в своих руках. — Это будет потом. Чонин усмехнулся, рывком подхватывая Кёнсу. Омега послушно обвил его талию ногами, прижимаясь всем телом к крепкому чониновскому, обнимая его шею руками. Губы вновь столкнулись с губами. Кёнсу отчего-то спешил, а Чонин пытался его немного притормозить. Если уж поддаваться этой страсти, то нужно было сделать это размеренно, чтобы оба получили так много удовольствия как только можно. Губы альфы опустились ниже к шее омеги, а сам он сделал пару шагов к кровати. Ещё мгновение, и Чонин навис над Кёнсу, который не хотел отпускать его шею ни на секунду. Словно боялся, что альфа передумает. До тяжело дышал, пытаясь сфокусировать взгляд на Чонине, но получалось очень плохо. Запах граната был везде. И это туманило рассудок и вообще все чувства Кёнсу. Омега лишь хотел, чтобы сильные руки Чонина не разжимали своих объятий. Чтобы это тепло альфы не исчезало, а тугое возбуждение внизу живота перестало быть болезненным. Он снова обвил торс Чонина ногами, повиснув на нем. Альфа улыбнулся. — Не спеши, Кёнсу, — Чонин осторожно коснулся губ омеги, оставив на них непомерно нежный поцелуй. — У нас полно времени. — Мне больно, Чонин. Пожалуйста, — прошептал До. Он вдруг распахнул глаза, встречаясь с чониновским глубоким взглядом. Зрачок полностью затопил радужку его глаз своей чернотой, почти отражая в них самого Кёнсу. От этого у омеги вмиг перехватило дыхание. Чонин смотрел слишком откровенно, словно пытался заглянуть ему в душу. Даже куда-то дальше чем в душу. Чонин задрал футболку Кёнсу к самой груди и опустился к плоскому животику. Омега рвано вдохнул, когда пухлые губы альфы коснулись напряженного пресса. Дорожка поцелуев прокладывалась сверху вниз, останавливаясь на выемке пупка. Чонин обвёл его языком, оставляя незамысловатые узоры. Кёнсу открыл рот, ощущая дикую нехватку кислорода. В висках стучало, видимо, это была кровь, переполненная адреналином из-за происходящего. До не мог в это поверить и думать ни о чем не хотел. Он проводит свою течку в постели истинного — разве это плохо? Руки Чонина сжали округлые бёдра омеги, принимаясь расстегивать ширинку узких джинсов. Запах вишни теперь не оставил вообще никакого шанса кислороду в комнате, сводя альфу с ума. Кёнсу был такой открытый сейчас, не язвил, вообще молчал. Лишь томные вздохи и тихий скулёж свидетельствовали о том, что омега все ещё в сознании. Чонину же хотелось, чтобы он не боялся выражать своё удовольствие, потому что Чонин знал, что ему хорошо. Откуда он и сам не понимал, но был в этом уверен, как и вчера в том, что у Кёнсу начинается течка. Узкие джинсы сползли со стройных ножек, улетев куда-то под кровать Чанёля. Кёнсу инстинктивно попытался скрестить ноги, но Чонин не дал ему это сделать, ловко перехватывая чужие округлые коленки. Он снова развёл ноги омеги, подтягивая его к себе. Кёнсу был смущён, глядя на действия альфы из-под полуопущенных ресниц. — Ты прекрасен, Су, — улыбнулся альфа, согнув одну ножку омеги в колене. Он оставил нежный поцелуй на внутренней стороне бедра До, а Кёнсу замер. Уши, кажется, заложило от переизбытка чувств. Кёнсу сжал в руках простыни. — Могу я называть тебя Су? — К чему это? — вдохнул Кёнсу. Он снова соблазнительно приоткрыл ротик, а затем облизнул нижнюю губу языком. Чонин немного подвис на этой картине. Он едва рыкнул, вновь возвращаясь к бедру омеги. Дорожка поцелуев стала длиннее, останавливаясь у самой кромки хипсов Кёнсу. Омега рвано дышал, впервые решившись посмотреть вниз. И крепко пожалел. Чонин смотрел прямо ему в глаза пронзительно и слишком пошло. Взгляд из-под взмокшей челки доводил до ручки, а Кёнсу вдруг захотелось зарыться пальцами в густую шевелюру Чонина на макушке. Что он и сделал, слегка оттягивая волосы парня. — Просто мне так больше нравится, — улыбнулся Чонин. Он поднялся выше, снова целуя Кёнсу в губы. Омега прикрыл глаза, поддаваясь на эту провокацию. Тело вновь прижалось к чужому, а возбужденный член коснулся бедра альфы. Кёнсу невольно простонал в поцелуй, заставляя Чонина улыбнуться — Просто займись делом, — парировал омега, когда они разорвали поцелуй. Альфа же хмыкнул, резко оттянув рукой резинку хипсов Кёнсу, и потянул их вниз. Чонин замер, наслаждаясь видом омеги. В ту ночь он так и не успел ничего толком разглядеть, но сейчас… Картина, что предстала перед ним, буквально сводила с ума. Кёнсу был прекрасен, когда лежал перед ним почти обнаженный с бархатной кожей, отлично сложенный. Округлые бёдра, узкая талия и тёмные бусинки сосков, к которым хотелось прикоснуться, а потом цеплять зубами, сводя омегу с ума. Футболка все ещё была на нем, задранная к самой шее парня. Лихорадочный румянец и приоткрытые губы выдавали Кёнсу с головой. Он тоже наслаждался тем, что Чонин на него смотрит. Разглядывает, изучает, трахает буквально взглядом. Чонин не удержался, вновь опускаясь к желанному телу. Он сделал то, что хотел уже давно, поцеловал грудь омеги, вбирая в рот нежные сосочки. Кёнсу наконец простонал в голос, выгибаясь в постели. Ручка омеги сжала плечо Чонина, пока язык альфы облизывал кожу Кёнсу. Такую сладкую и мягкую, имевшую вкус все той же вишни. Чонин и знать не знал, что так любит вишню, до сводящей скулы боли. И кажется, ему все ещё мало. — Хватит меня мучить, — прошептал омега. Чонин оторвался от его груди, ухмыляясь. — Я только начал, малыш, — альфа привстал с Кёнсу, потянувшись к своей футболке. Она улетела вслед за джинсами Кёнсу, открывая взору омеги широкие плечи и бронзовую кожу. Кёнсу тоже ничего толком не разглядел в прошлый раз, зато сейчас жадным взглядом изучал идеальный рельеф грудных мышц, а следом и кубики пресса. Чонин замер, давая омеге время рассмотреть себя. Он вдруг перехватил его ладошку и положил на свою грудь. — Не бойся, коснись меня, — прошептал альфа. Кёнсу тяжело сглотнул, понимая, что ему нравится ощущать под подушечками пальцев чужую горячую кожу. У Чонина она была не такой, как у всех, отливала золотом и казалась чем-то нереальным. Кёнсу прибавил к одной руке и вторую. Холодные пальцы омеги прошлись по груди Чонина, соскальзывая вниз, едва цепляя короткими ноготками напряженный пресс. Чонин тяжело задышал, наслаждаясь этими прикосновениями. Ему рвало крышу уже только от этого, что же с ним будет, когда он окажется внутри узкого тела. Чонин понятия не имел, но однозначно понимал, что останется доволен. Простыни под омегой сырели буквально в секунды, а смазка стекала вниз по аппетитным бёдрам. Кёнсу прикрыл глаза, когда Чонин поцеловал напряженный низ живота, а потом снова опустился к его паху. Возбужденный член оказался меж пухлых губ, и Чонин пробежался по набухшим венкам языком. Кёнсу простонал, теперь уже громче обычного, выгибаясь до хруста в позвоночнике. Чонин пару раз прошёлся по стволу, следом зажимая член у основания. Кёнсу недовольно прохныкал, раскрывая глаза. — Я же сказал, не спеши, — улыбнулся альфа. Он резко подтянул Кёнсу к себе, сжимая его бёдра. Звук расстегивающейся ширинки заставил Кёнсу вздрогнуть, но отступать было бессмысленно и поздно. Он вновь желал ощутить член Чонина в себе, избавившись от этой боли и бесконечно нарастающего возбуждения. Альфа не заставил себя ждать, буквально в мгновение освободившись от одежды. Он замер, снова разглядывая омегу. Кёнсу истекал смазкой, открывая вид Чонину на пульсирующее колечко мышц. Ким знал, насколько узким является это тело, а потому вновь склонился к губам Кёнсу, нежно целуя. — Расслабься, малыш, — прошептал в самые губы омеги Чонин. Палец прошёл внутрь жаркого тела довольно легко из-за обилия смазки. Кёнсу громко простонал, сжимая простыни в руке. Хотелось большего, хотелось глубже. Чонин добавил второй палец, теперь уже начиная двигать ими. Кёнсу закусил нижнюю губу до крови, широко распахнув глаза. Узел возбуждения становился ещё туже, а его тело так легко поддавалось на эту пытку. — Чонин, пожалуйста, — мольба потонула в очередном громком стоне, когда Чонин раздвинул пальцами нежные стеночки. Былой дискомфорт как во время первого раза снова вернулся. Кёнсу стонал ещё громче, сам пытаясь насадиться на длинные пальцы альфы. Чонин вышел из омеги, получая снова недовольные интонации в стонах парня. — Ещё, Чонин, пожалуйста… Сделай так ещё! Чонин на это усмехнулся, понимая, что и сам едва держится. Такой Кёнсу, который открывался ему с совершенно неожиданных сторон, снова сводил с ума. Такого Кёнсу хотелось буквально топить в сладостных пытках, но к сожалению, у Чонина не было такой стальной выдержки. Он подтянул Кёнсу к себе, запрокидывая одну его ножку на своё плечо. Омега был довольно гибким, что Чонин обнаружил ещё в тот день в машине. Альфа пользовался этим беззастенчиво. Головка члена уперлась в узкий проход Кёнсу, скользнула в него медленно. Омега почти задыхался от этого ощущения, открывая рот в немом стоне. Чонин вошёл наполовину, замерев и понимая, что как бы он ни старался, Кёнсу все ещё чертовски узкий. — Чон…ин, — дыхание омеги сбилось, а потом, кажется, и вовсе прервалось, когда Чонин резко толкнулся в него. Характерный шлепок раздался по комнате, сопровождаемый хлюпающим звуком. Чонин и Кёнсу простонали в один голос. Запахи граната и вишни смешались, образовав единый аромат, который нельзя было ничем другим описать. Это нельзя было воспроизвести никаким другим путем, это был запах истинной пары. Мысли в голове мешались, а парни просто не могли отдышаться. Нога Кёнсу сползла к бедру Чонина, и альфа с силой сжимал молочную кожу. Он снова вышел из До, следом снова толкаясь в него, не давая никакого времени на передышку. Кёнсу стонал уже во весь голос, совершенно забывая, кто он и где. Пальцы скользили по чужой мокрой спине, оставляя красные отметины, которые завтра будут свидетельствовать о том, что эта ночь — не сон. Чонин двигался всё быстрее и быстрее, параллельно успевая целовать Кёнсу куда придётся. Руки всё сильнее сжимали бёдра омеги, наверняка до синяков, которые завтра станут напоминаем об этой ошибке. Об ошибке, о которой ни альфа, ни омега уже не жалели. Секс с истинным и правда лучшее, что могло случиться. Чонин теперь был в этом уверен! Чонин ускорился, понимая, что разрядка близка, а тугой узел начинает раскручиваться. Кёнсу, кажется, тоже уже был на грани, и когда альфа последний раз толкнулся в него, омега вскрикнул, ловя миллионы фейерверков. Вслед за ним кончил и Чонин, успевая выйти из До, вспомнив, что он, вообще-то, без презерватива. Сперма альфы и омеги смешалась, оседая на их коже. У Кёнсу всё тело будто покинула жизнь, оставляя после лишь сладостную негу. Чонин же из последних сил удержал себя, чтобы не упасть и не придавить хрупкого До своим весом. Он завалился на бок, успевая перехватить Кёнсу и прижать его к себе. Для них двоих кровать была слишком узкая. Оргазм все ещё не хотел отпускать, выбив все мысли из головы. Просто пустота, которой наслаждались и альфа, и омега. Чонин приложил руку к низу живота Су, прижимая его к себе ещё ближе. Кёнсу же вдруг развернулся в его объятиях, утыкаясь носом в чужую шею, продолжая вдыхать запах граната. Сейчас он был куда насыщеннее, мешающийся с запахом самого Кёнсу. Вокруг стояла тишина, которой наслаждались они оба. Если отбросить все обстоятельства, то можно было представить, будто они нормальная пара. Официальная. — Ты как? — вдруг прозвучал в тишине хриплый голос альфы. Кёнсу едва вздрогнул, когда Ким накрыл их покрывалом, что успело скатиться вниз. Точнее, Чонин его предусмотрительно отбросил. — Вот мы и подтвердили, да? — прошептал омега. — Да, подтвердили. Кёнсу прикрыл глаза. Он не хотел, не хотел, чтобы всё вышло так. Но получилось так, как получилось, и хода назад не было. Он добровольно подписал себе смертный приговор, в очередной раз нырнув в объятия Ким Чонина. — Ты жалеешь? — прошептал Чонин. — Конечно жалею, — выдохнул Кёнсу. — Нас не должно было ничего связывать, тем более секс. Но теперь… — Теперь мы подумаем обо всем завтра, идёт? — Завтра не будет, мне нужно возвращаться. — Ты ещё не в том состоянии, чтобы куда-то идти, — возразил Чонин. Кёнсу поднял на него взгляд, совершенно недоумевая, почему Чонин так резко реагирует. — Твой сосед может вернуться. — Чанёль уехал до понедельника, — Чонин опустился к самым губам омеги. Они вновь замолчали, не зная, что сказать дальше. Кёнсу понимал, что альфа прав. Он был совершенно не в состоянии куда-либо идти. Течка пока отступила, но лишь на время. Скоро все начнётся по новой, и лучше уж остаться в объятиях Чонина, чем снова мучиться одному. Он ведь уже нырнул в это болото с головой, поздно спасаться. Чонин снова прижался губами к губам омеги, целуя с нажимом. Омега ответил, приоткрывая ротик, давая языку Чонина проскочить меж ровных рядов зубов. Альфа очевидно учил его и Кёнсу ловко схватывал, повторяя за движениями Чонина. Они целовались неспешно, буквально утопая в этом поцелуе, чувствуя, как возбуждение вновь возвращается в тело. Чонин навис над омегой, переходя с его губ на скулы, а следом и шею. Кёнсу прикрыл глаза, обнимая широкие плечи руками. Чонин был прав: обо всём можно было подумать и завтра. А сейчас лишь глубокий омут под названием Ким Чонин, в который Кёнсу прыгнул без сожалений.       Бэкхён уселся за барную стойку, принимая из рук бармена заказанный ранее бокал. Он оглядел клуб затуманенным взглядом, а потом посмотрел на сидящего рядом Исина. — Напомни, Чжан Исин, почему мы с тобой сюда приехали, учитывая всю твою нелюбовь к подобным заведениям? Исин на это лишь тяжело вздохнул, делая глоток из своего бокала. Чжан, если честно, и сам толком не знал, зачем притащил Бэкхёна в клуб, учитывая, что ещё неделю назад напился вдрызг и поклялся себе больше так не делать. Однако находиться в академии больше было невозможно, потому что Сину хотелось расслабиться. За прошедшую неделю дополнительных занятий с Ким Чунмёном его нервишки знатно поистрепались. — Просто мне нужно развеяться, — Исин поймал на себе взгляд одного из альф, что крутился за спиной Бэкхёна у всё той же барной стойки. Тот улыбнулся омеге, склонив голову в бок, окидывая его недвусмысленным взглядом. Исин предпочёл отвести от него глаза, делая вид, что он ничего не заметил. Бэкхён же тем временем продолжал попивать свой коктейль, прислонившись спиной к барной стойке. — Если хочешь развеяться, пойдём танцевать. Глядишь, подцепим каких-нибудь красавчиков, — улыбнулся Бэкхён. — Ты так говоришь, как-будто любитель подобного общения? — Исин поморщился, полностью разворачиваясь на своём стуле. Тот альфа продолжал прожигать его взглядом. В полумраке клуба Исин не сильно мог его разглядеть, но даже так понимал, что парень значительно старше его самого. Хотя его это, кажется, совсем не смущало. — Не любитель, но с удовольствием стал бы им сегодня, — хмыкнул Бэкхён. Он развернулся к барной стойке, чтобы снова выпить, как вдруг к ним подошёл тот самый альфа. Исин инстинктивно напрягся, а Бэкхён окинул его вопросительным взглядом. — Привет, — улыбнулся мужчина. Теперь Исин мог разглядеть его лучше. Высокий, широкоплечий брюнет с довольно яркой улыбкой. Ему явно было больше тридцати. Он смотрел изучающе, облизывая взглядом попеременно то Бэкхёна, то Исина. — Иди мимо, дядя, — Бекхён резко развернулся, впиваясь в мужчину красноречивым взглядом. — Как невежливо, — усмехнулся незнакомец. — А я ведь ещё даже сказать ничего не успел. — И не стоит утруждаться и дальше, — хмыкнул Бэкхён. Альфа оглядел омежек, а затем снова улыбнулся. Он подошёл ближе, становясь аккурат перед Исином. — Твой друг всегда такой дерзкий? — Нет, только когда к нам лезут непонятные дяди, — улыбнулся Исин. Он знал, что когда ты один в клубе, без сопровождающих в лице хоть одного альфы, лучше не дерзить! Но Бэкхёна в детстве обучали боевым искусствам, а сам Исин вырос не в том районе, чтобы шугаться всяких типов. — А если я угощу вас, вы подобреете? — продолжал настаивать альфа, заставляя Бэкхёна и Исина напряженно переглянуться. — Нет, не подобреем. Наоборот, — хмыкнул Бэкхён. Альфа на это усмехнулся и хотел сказать что-то ещё, но не успел. — Эй, Ханыль, вот ты где! — голос мужчины, уже практически подошедшего к ним, заставил Исина замереть на месте. Голос и фигура приближающегося к ним альфы были до боли знакомы, так что Исин невольно сжал руку Бэкхёна на своём колене. Друг вопросительно посмотрел на Чжана, а затем так же удивленно округлил глаза. — Чунмён, где я ещё могу быть, по-твоему? Бар и омеги, найти меня просто, — рассмеялся этот самый альфа. Только вот остальным лицам этого действа было совсем не смешно. Чунмён удивленно смотрел на Исина, а Исин на него. Бэкхён же в это время переводил взгляд от друга к преподавателю. — Преподаватель Ким, — Исин сказал не так громко, но Чунмён, вероятно, всё услышал. Или догадался. Он едва улыбнулся, переводя взгляд с Исина на Бэкхёна. — Студент Чжан, и студент? — Бён Бэкхён, — омега сказал это на автомате, глядя преподавателю прямо в глаза. Какого черта их горячий физик тут делает? Неужели в Сеуле других клубов было мало? — Вы знакомы? — тот самый Ханыль снова влез в разговор, привлекая к себе всеобщее внимание. — Знакомы, — кивнул Чунмён, возвращая взгляд к Исину. — Это мои студенты. — Вау! — широко улыбнулся второй альфа. — Но разве за пределами академии эти правила работают? — Безусловно! — Исин сказал это слишком резко, заставляя всех посмотреть на себя. Румянец тут же прилил к щекам, но, благо, слой тональника и полумрак помещения его скрыли. Чунмён смотрел как-то странно, будто бы изучая Исина своим внимательным взглядом. Исин в долгу не остался, подмечая, что сейчас альфа выглядит совсем иначе. И, кажется, на пару лет моложе. Свободная рубашка с тропическим принтом, один край которой был заправлен в белые джинсы, а другой свободно свисал вниз, неизменно дорогие часы на запястье с парой колец на длинных пальцах и опущенная вниз прямая челка. В академии преподаватель Ким всегда появлялся с безупречной укладкой и в выглаженных костюмах. — Слушайте, ситуация и правда не сахар, но давайте сделаем вид, что друг друга не знаем, — Бэкхён никогда не отличался особой деликатностью, предпочитая всё говорить прямо и в лоб. — Мы с Исином пойдём танцевать, а вы с вашим другом продолжите весело проводить время. Идёт, преподаватель Ким? Чунмён усмехнулся, переводя взгляд с Исина на Бэкхёна. Он смутно помнил этого омегу, и то, скорее, потому что парень недавно выступал на концерте. В числе своих студентов он его не помнил, даже его факультета не знал. — А если я скажу, что не согласен? — усмехнулся Чунмён. Бэкхён на это беззастенчиво закатил глаза, спрыгивая со стула. — Ваш друг только что пытался домогаться омег, что почти вдвое младше него. Лучше займитесь его воспитанием или найдите новых друзей, — Бэкхён продолжал улыбаться, глядя Чунмёну прямо в глаза, а Исину захотелось провалиться под землю. Ну вот почему Бён Бэкхён никогда не может вовремя заткнуть варежку? Чунмён, кажется, был в шоке, но улыбки с лица не стёр. Лишь расширил ещё больше, в отличие от его друга, который возмущённо открыл рот. — Хорошо, Бён Бэкхён, я тебя понял, — кивнул Чунмён. — Отдыхайте. Бэкхён хмыкнул, стаскивая растерянного Исина со стула и уводя в гущу танцпола. Омега даже осознать не успел, как оказался среди потных и разгоряченных тел, все ещё думая над тем, что он теперь точно не сможет взглянуть в глаза Ким Чунмёну.       Исин зашёл в туалет освежиться и немного прийти в себя. А потом пойти искать Бэкхёна, потому что он потерял друга прямо посреди танцпола. Тот буквально испарился, хотя Исин был уверен, ещё несколько минут назад он видел, как парень танцевал недалеко от него. И да, кажется, Бэкхён и правда подцепил кого-то. Исин не понимал, что с ним происходит. Обычно Бён не был сторонником одноразовых знакомств и тем более секса, но сегодня у него правда сорвало крышу. Друг выпил больше обычного, хотя Бэкхён был устойчив к алкоголю, всё же не до такой степени, чтобы перенести две бутылки виски приправленные коктейлями. Сам же Исин понимал, что сегодня он играет роль «трезвого друга», так что найти Бэкхёна оставалось вопросом чести лучшего друга. И лучше бы это сделать до того, как Бэкхён по пьяни отсосет какому-нибудь альфе в кабинке. И не то чтобы у него была такая привычка, но кто знает этого Бён Бэкхёна. Исин закрутил краны с водой, поправляя растрепавшуюся прическу. Он ещё раз набрал смс Бэкхёну, кажется, сотую, но друг не отвечал. Это было ожидаемо, так что Исин тяжело выдохнул, засовывая мобильник обратно в карман. Он вышел из туалета, направляясь в сторону бара. Оттуда проще всего было рассмотреть танцпол. Сначала надо посмотреть там, вдруг Бэкхён никуда не ушёл, а просто Исин его не заметил. Но чем дольше Исин крутился у танцпола, тем меньше оставалось надежды на то, что он найдёт Бэкхёна. — Тебе чем-нибудь помочь? — голос у самого уха заставил омегу нервно дёрнуться. Он повернулся, натыкаясь на улыбку Чунмёна. Мужчина стоял аккурат за спиной самого Исина с бокалом какого-то коктейля. Омега стушевался. — Нет, я просто… Бэкхёна слегка потерял. — Слегка? Это как? — Чунмён вопросительно выгнул бровь. Исин на это снова неловко улыбнулся. Если честно, он понятия не имел, как это. Он просто ляпнул какое-то несуразное предложение. Впрочем, как и всегда, когда Ким Чунмён оказывался где-то поблизости. — Не знаю, но мне нужно его найти. Уже поздно, нам пора домой, — Исин не врал. Им и правда нужно было домой. Чунмён на это слегка нахмурился, а затем повернулся к бару, оставляя свой стакан на стойке. — Давай я помогу его найти, — Чунмён огляделся. — Тем более, мой друг, кажется, тоже куда-то пропал. Исин удивился, но помощь преподавателя принял. Клуб большой, и в одиночку найти Бэкхёна было бы сложно.       Бэкхён решил дойти до туалета, в какой-то момент понимая, что ему становится не по себе. Музыка долбила по ушам, а ноги заметно устали держать хозяина. Бэкхён протиснулся меж тел, пытаясь выйти в коридор. Он уже не видел, где Исин, возможно, омега тоже ушёл в туалет, а Бэкхёна начинало странным образом подташнивать. Такое с ним случалось редко, и сегодня он, кажется, и правда перебрал. Бэкхён вышел из туалета, тут же натолкнувшись на чью-то широкую грудь. Омега поднял глаза, встречаясь взглядом с давно знакомым лицом. — Младший господин, — мужчина учтиво поклонился Бэкхёну, чуть отступая назад. Двое альф, что также стояли за его спиной, повторили за ним. — Что ты тут делаешь? — Бэкхёну совсем не хотелось сейчас встречаться с этими людьми. Он всё ещё был пьян, а их появление означало только одно — папочка вспомнил о существовании своего младшего сына. — Господин Джунсо нас прислал. Он хочет видеть вас, — альфа говорил вежливо и достаточно громко, чтобы его слышал Бэкхён, но не другие люди. Управляющий Сон всегда отличался особой хваткой и учтивостью. Он работал на папу Бэкхёна, кажется, уже больше двадцати лет, продолжая выполнять все его поручения беспрекословно и оставаясь самой покорной и преданной тенью. Бэкхён всегда этому поражался и откровенно недолюбливал альфу в детстве. С возрастом пришло понимание, что он всего лишь исполняет приказы, и омеге даже было в какой-то мере жаль его. Но несмотря на это, Бэкхён не собирался изменять своему стилю и облегчать альфе жизнь. — А я вот его видеть совсем не желаю, — хмыкнул Бэкхён, делая шаг в сторону. Управляющий тяжело вздохнул, перегораживая омеге путь. — Младший господин, давайте не будем усложнять ситуацию. Вы же знаете, что вам придётся поехать, — взгляд у мужчины был весьма уставший. А у Бэкхёна снова кружилась голова. Сбежать? Наверное, он сможет, но какой в этом толк? Не сегодня так завтра папа его достанет, неизменно прочитает лекцию и придумает какое-нибудь глупое наказание. Всё по сценарию, по кругу, который они проходили из раза в раз. — Ладно, — выдохнул Бэкхён, кивая. От него не укрылось, как удивился Сон, видимо, уже готовый ловить Бэкхёна и отражать язвительные атаки в свой адрес. — Я могу другу позвонить и предупредить? — Конечно, звоните, — альфа смешливо посмотрел на Бэкхёна, уже инстинктивно напрягаясь. Сколько раз этот мальчишка ускользал прямо из-под его носа, сколько раз придумывал всё новые и новые гениальные планы побегов, трепля нервы охране и всему персоналу. Управляющий Сон не понаслышке знал, что Бён Бэкхён далеко не подарок. Исин трубку взял довольно быстро, чем изрядно удивил Бэкхёна. Бён в двух словах объяснил, что он уезжает домой, извинившись перед Исином, и даже предложил выслать за ним машину. Но друг отказался, сославшись, что поедет на такси и не стоит беспокоиться. Исин не задавал лишних вопросов, он знал, что если Бэкхён вдруг внезапно срывается домой, значит папа выслал за ним людей. Такое бывало не раз, так что Чжан в каком-то смысле даже привык. — Ну, вези меня на расстрел, управляющий Сон! — Не драматизируйте, младший господин, — усмехнулся альфа, по привычке обнимая Бэкхёна за плечи. Мера предосторожности, чтобы никто не посмел даже мельком прикоснуться к хозяйскому сыну. Бэкхён ещё раз посмотрел на альфу, в душе осознавая, что чувствует себя в безопасности в этих объятиях. Если честно, Управляющий уже давно стал частью их больной семейки, так что Бэкхён и представить не мог себе жизни без людей вроде управляющего Сона, их повара, няни Бэкхёна, садовника и горничных. Его вырастили, по сути, именно эти люди, а не папа и отец. У них никогда на Бэкхёна времени не было.       Свежий воздух ворвался в легкие, заставляя голову окончательно трезветь. Исин поёжился, думая, что надо было всё же захватить куртку. Ночи уже стали холодными, несмотря на то, что в Корее набирало обороты бабье лето. Внезапно на плечи опустилась куртка, а Исин удивленно посмотрел на преподавателя Кима. Когда Бэкхён позвонил и сказал, что уезжает, Исин тоже собрался домой. Только вот Ким Чунмён не смог его просто так отпустить, взявшись проводить до такси. Исин и понятия не имел, зачем преподаватель делает это, но все же был ему благодарен. Ждать такси одному ночью перед клубом, где уже кучка альф пару раз прошлась по нему весьма многообещающими взглядами, совсем не хотелось. Исин думал, что, наверное, впервые не ощущает рядом с Чунмёном полную растерянность и вполне себе удачно связывает слова. Альфа в такой обстановке почему-то перестал внушать некий страх, представ перед Исином совершенно в ином амплуа. — О, преподаватель Ким, не надо… — Я же вижу, что тебе холодно, — улыбнулся Чунмён. — Но вам тоже, — возразил Исин, стаскивая с плеч куртку. Чунмён быстро перехватил его руки, возвращая одежду обратно на Исина. Омега замер, когда пальцы альфы прошлись по его запястьям, думая, что это всё не может быть правдой. — Всё в порядке, Исин, — и снова улыбка. Чжан видел, что Ким пил что-то, но альфа совершенно не казался пьяным. Лишь глаза мужчины немного поблескивали в свете уличных фонарей и светодиодных вывесок клуба. — Простите за то, что Бэкхён сказал сегодня, он… — Был абсолютно прав, — перебил Исина Чунмён, поглядывая на омегу весьма серьезным взглядом. — Это я должен извиниться за поведение Ханыля. У него иногда бывают подобные… заскоки. — Ну, это клуб, тут вроде нормально такое поведение, — пожал плечами Исин. — Хотя и не совсем приятно. — Уважение к себе и окружающим — это правило должно работать везде. — Вы давно дружите? — Ну, друзьями нас назвать можно лишь с натяжкой, скорее, старые хорошие знакомые. Мы давно не виделись, вот и решили немного отдохнуть. Неожиданно, что мои студенты развлекаются в тех же местах, что и я, — усмехнулся Чунмён. — Есть надежды, что я не так постарел? — Вы совсем не старый! — Исин и сам от себя не ожидал, что скажет это так резко. Чунмён удивленно посмотрел на него, не стирая с лица улыбки. — Вы мне льстите, — усмехнулся Чунмён. — Нет, правда. Вам ведь только тридцать два, — Исин прикусил губу, понимая, что начинает выдавать себя, возможно. Наверное, это всё не до конца выветрившийся из организма алкоголь. Надо завязывать с этим всем, и где вообще носит это грёбаное такси. — Вы читали мой профайл? — удивился Чунмён. Исин на это отвёл взгляд, а потом пожал плечами. — Все читали ваш профайл, преподаватель Ким. Тебе бы лучше заткнуться, Чжан Исин! Пока это не переросло во что-то очень стыдное и неловкое. — Как это понимать? — Это не столь важно, не обращайте внимания. Я сегодня не в себе, — Исин принялся тараторить, делая вид, что отвлекается на проезжающие машины. Чунмён же вдруг схватил его за запястье, разворачивая к себе. — Студент Чжан, ответьте на мой вопрос. Исин опустил взгляд на свою руку, чувствуя, как по спине пробегаются мурашки. Если бы Ким Чунмён выкинул нечто подобное в пределах академии, стоя в своём строгом костюме и смотря на Исина как на букашку, то Чжан точно сошёл бы с ума. Но сейчас в крови обоих играл алкоголь, немного раскрепощая и помогая отодвинуть некоторые вещи на второй план. — Я не на занятии, преподаватель Ким. И могу игнорировать ваши вопросы, если хочу, — улыбнулся Исин. Стоп-стоп! Чжан Исин, с каких пор ты вообще стал таким смелым с ним? Это же просто немыслимо! Чунмён же на это лишь усмехнулся, отпуская руку Исина. — Что же, ты прав, мы не на занятии. Кажется, твоё такси, — он кивнул в сторону стоянки, где тормознула черно-оранжевая иномарка. — Спасибо, что проводили, преподаватель Ким, — улыбнулся омега. — Не за что, студент Чжан, — кивнул в ответ Чунмён. Он проводил внимательным взглядом точёную фигурку омеги, который уселся в своё такси. Этот Чжан Исин был таким странным, казался полной загадкой для Чунмёна и именно поэтому вызывал столько интереса. Казалось, он был соткан из одних противоречий, а Чунмён никогда не боялся их.       Бэкхён зашёл в дом один, оказываясь в большом холле. Уже было довольно поздно, так что омега старался особо не шуметь. Хотя, кого тут будить? Весь этот особняк был, кажется, просто безжизненной грудой камней. Дорогой и роскошной, но никому не нужной. Этот дом папа построил довольно давно, ещё когда Бэкхён учился в младшей школе. Но омега так и не смог признать это место своим домом. Больше по душе был дом дедушки, фамильное поместье. Там Бэкхён чувствовал себя как дома, но не тут. — И где ты был? — голос папы заставил Бэкхёна повернуть голову в сторону. Омега стоял у лестницы, одетый в халат, уже без макияжа и с довольно сонным лицом. Значит, он всё это время ждал Бэкхёна. Не похоже на него. — Зачем спрашиваешь то, что и так знаешь? — устало вздохнул Бэкхён, желая поскорее оказаться под душем и лечь спать. Он все ещё был пьян и его тошнило. — Ты отвратителен, — вдруг прошипел папа. Он сделал пару шагов к Бэкхёну, оказываясь прямо напротив сына. — Только посмотри на себя, на что ты похож? Бэкхён на это усмехнулся, смотря папе прямо в глаза. Родитель, кажется, был в ярости, что Бэкхёна нисколько не волновало. — А что со мной не так, папочка? — Этот макияж, этот вид, ты выглядишь как дешёвая шлюха, — мужчина окинул его едким взглядом. — А, я понял. Ключевое слово «дешёвая», верно? Я ведь должен выглядеть как дорогая шлюха, шлюха Ким Чонина! Ведь так, папочка? Внезапная пощечина обожгла щеку, заставляя голову взметнуться в сторону. Бэкхён прикрыл глаза, медленно выдыхая. Он краем глаза заметил, как в дом вошёл Сон, замирая у самых дверей. Молчаливый свидетель кошмара жизни Бён Бэкхёна. Вот кем был управляющий Сон. — Ты неблагодарный гадёныш! Сколько раз я тебе сказал, что отныне ты не можешь шляться по клубам как раньше? У вас с Чонином скоро помолвка, и если его отец заподозрит тебя в чем-то, то всё отменится. — Отлично, значит, я на верном пути, — снова усмешка на красивых губах омеги и вспышки ярости в глазах у папы. Бэкхён умел доводить родителя до ручки, особенно сейчас. Возвращая ему все свои обиды с лихвой. — Слушай меня, внимательно, Бён Бэкхён! — папа притянул Бэкхёна к себе, хватая за волосы. Младший зашипел, но вырываться не стал. Бесполезно. Иногда его папа был сторонником радикальных мер. — Если ты разрушишь мои планы, я сделаю все, чтобы о тебе забыли. Я разрушу твою жизнь, как ты разрушил мою, ты понял меня? И никто тебе не поможет, даже дедушка. Так что, будь добр, соберись! И если тебе нужно будет стать шлюхой Ким Чонина, то тебе придётся ею стать. Понятно? Бэкхён молчал, желая просто раствориться в воздухе сейчас. Просто стать никем, чтобы не помнить о том, что его папа и правда продаёт его Ким Чонину. Даже не Чонину, а его отцу. — Я не слышу! — Понятно, — выдохнул Бэкхён. Папа отпустил его, продолжая стоять на месте. Бэкхён же обошел его, направляясь к лестницам. Скорее уйти отсюда, пока предательские слезы вновь не обожгли щеки. Но на середине лестницы он вдруг развернулся. — Папа, — прозвучал голос Бэкхёна в тишине. Мужчина вопросительно посмотрел на сына. — Я ненавижу тебя. Помни об этом каждый раз, как будешь засыпать. Я правда от всей души ненавижу тебя! Омега рванул вверх по ступенькам, оставляя папу злостно сжимать кулаки, тяжело выдыхая. — Вы могли бы быть с ним помягче, господин, — голос Сона раздался весьма неожиданно. Бён и забыть успел, что он тут стоял. — А ещё я мог бы тебя уволить за то, что лезешь не в своё дело. — Могли бы, но не станете. Управляющий ушёл, также молча, как и появился, даже не удосужившись поклониться своему боссу. Такое случалось редко, но Бён старший прекрасно понял, в чем дело. Он усмехнулся, провожая широкую спину цепким взглядом.

***

      Лухан открыл глаза, щурясь от ударившего в лицо солнышка, что пробиралось через тонкую полупрозрачную тюль его комнаты. Он вчера не задернул шторы, так что сейчас солнце полноправно хозяйничало в его комнате, раскидывая свои лучи. Омега потянулся, садясь на кровати. Уже вечером надо было возвращаться в академию, а Лухану отчаянно не хотелось. Не хотелось сталкиваться с Сехуном, не хотелось выслушивать его оправдания, не хотелось видеть косые взгляды студентов. Телефон по-прежнему разрывало от смсок Сехуна, иногда Кёнсу, но Лухан никому не отвечал. Он всю субботу провёл в своей комнате, практически в пустом доме, если не считать горничную и охрану, а к вечеру и вовсе разревелся, смотря какую-то мелодраму. Она закончилось хорошо, а вот жизнь Лухана была не очень, так что омега продолжал обниматься с ведром любимого мороженого и рыдать. А ещё главный герой чем-то напоминал Сехуна, и Лухану думалось, что это уже клиника. Прямо последняя стадия его сумасшествия. Лухан понимал, что, возможно, он слишком утрирует, возможно, стоит помириться с Сехуном и попробовать дать ему второй шанс. Но сомнения не давали ему всё так просто решить, отпустить эту ситуацию. Слова тех придурков всё продолжали крутиться в голове, плюс все сплетни, которые Лухан слышал ранее о Сехуне. Червячок разъедал изнутри, и в итоге омега совсем расклеился. Сейчас же Лухан решил, что одного вечера страданий с него достаточно, и надо брать себя в руки. Он сладко зевнул, откладывая телефон в сторону, и поднялся с кровати. Приведя себя в порядок, омега решился спуститься к завтраку. И какого же было его удивление, когда ещё в холле он услышал голос папы. Неизменно бодрый и полный оптимистических интонаций. — Папа? — удивленно воскликнул омега, глядя на родителя, что раздавал какие-то поручения одному из охранников. Омега был одет в легкое осеннее пальто, а на шее все ещё болтался шарф. Очевидно, он только зашёл с улицы. На большом столе лежал клатч, который Лухан дарил ему лично на прошлое день рождение, а у входа несколько чемоданов. — Лулу, боже, сынок, ты дома? — К тебе тот же вопрос, — усмехнулся Лухан, спускаясь вниз по лестницам. Папа подошёл к нему, заключая в тёплые объятия на самой последней ступеньке. Лухан прикрыл глаза, улыбаясь и вдыхая такой родной запах. Он отчего-то был так рад видеть папу сейчас. На душе сразу стало в разы спокойнее. — В академии какие-то проблемы? Почему ты дома? — Я просто не хотел торчать один там, решил приехать. Ещё надо было кое-какие вещи забрать, поэтому я тут, — Лухан нагло врал папе, понимая, что пристрастился к этому делу уж очень. Папа скептично оглядел его, обнимая лицо сына тёплыми ладонями. — А как же твой Сехун? Он тебя не развлекает? — хитрая улыбка папы могла значить только одно, на что Лухан залился краской, закатывая глаза. — Папа! — воскликнул юноша. — Сехун уехал к родителям, он давно не был дома. Кажется, Лухан становится первоклассным лжецом. Но развеять легенду об их прекрасных отношениях с Сехуном Лухан отчего-то не мог, продолжая врать папе. Омега, кажется, наконец поверил сыну, снова ярко улыбаясь. — А ты чего приехал? Я думал, ты сильно занят на работе. Лухан обошел папу, садясь за стол. Он снял яблоко с вазы, смачно откусывая его. Папа как-то странно улыбнулся, стаскивая с плеч пальто и шарф с шеи. Он передал его горничной, что появилась буквально из ниоткуда. Узнав про завтрак, она тут же удалилась, оставляя Лухана и папу наедине. — Занят, но решил на время перебраться домой, — папа тоже уселся за стол напротив Лухана. Омега не мог понять, что не так, но явно чувствовал, что папа что-то не договаривает. Он придвинулся к родителю ближе, заглядывая ему в глаза. — С чего бы? Вы с отцом съезжаетесь снова? — Лухан, конечно, хотел бы верить в лучшее, но сожаление в глазах папы говорило, что всё-таки нет. — Прости, сынок, — выдохнул папа. — Но ты же знаешь, что у нас твоим отцом уже давно разные жизни. Лухан ухмыльнулся, вставая с места. — И разные любовники. Папа прикрыл глаза, вставая вслед за сыном. Он знал, как болезненна эта тема для Лухана, но они с Юн Шэнем уже давно были чужими людьми. Единственной ниточкой, что их объединяла, оставался Лухан, и только ради него они продолжали играть роли счастливых супругов на публику. Внезапно в холле показался совершенно незнакомый Лухану человек. Он застыл у прохода, недоуменно глядя на Лухана, который окинул его точно таким же взглядом. Альфа, лет сорока, явно моложе его родителей, но прилично старше Лухана, стоял в чёрном длинном пальто у входа. Строгий костюм выглядывал из-под лацканов не застёгнутого пальто. Он, кажется, был полностью растерян, а Лухан резко развернулся в сторону папы. — Папа, это кто? — Это начальник моей охраны — Чон Хёнджун, познакомься, сынок, — папа едва ли выдавил улыбку. Лухан снова посмотрел на альфу, который вежливо поклонился ему. Воспитание не позволило проигнорировать сей жест, и Лухан ответил, внутри терзаемый сомнениями. Начальник охраны? Всего лишь? — И я думаю, бессмысленно врать тебе, он мой альфа, — папа продолжил, а Лухана будто холодной водой окатили. Он резко развернулся к папе, не веря своим ушам. Это было впервые, когда кто-то из его родителей в открытую представлял кого-то из своих любовников. До этого Лухан мог только догадываться, что они у них имеются, но сейчас. — Что значит альфа? — Лухан не знал, зачем переспрашивает, словно не понимает, о чём речь. — Лулу, ну ты же уже не маленький, альфа — значит альфа, — папа сделал шаг к нему, хватая за руку. Но Лухан выдернул ладошку, делая шаг назад. — И ты привёл его в дом отца? В наш дом? — Лухан возмущенно посмотрел на папу. — Этот дом принадлежал моим родителям, к твоему отцу он никакого отношения не имеет. — Как это не имеет? — Лухан чувствовал, как переходит на повышенные тона. — Вы с отцом вырастили меня в этом доме. Мы жили тут, все вместе и были счастливы как единая семья. Но вы разрушили ее, и это место оставалось моим единственным напоминанием о том, что мои папа и отец когда-то любили друг друга. И сейчас ты приводишь сюда чужого человека и говоришь, что этот дом не отца? Может, тогда он и не мой тоже? — Милый, что ты такое говоришь? Конечно это твой дом, — выдохнул папа. — Тогда я не хочу видеть его тут. Мы ужинаем тут на праздники, и я приезжаю сюда, когда скучаю по дому. — Малыш, ты можешь приезжать сюда в любое время, но пойми, на данном этапе обстоятельства складываются так, что нам придётся пройти через некоторые неприятные вещи. — О чем ты говоришь? — Лухан чувствовал, как к горлу подкатывает комок слез. Итак расшатанная за последние дни нервная система давала сбои. — Давай мы для начала успокоимся, — папа снова сделал шаг к нему, но Лухан отступил назад. — Я и так спокоен! Раз уж начал, говори до конца, что происходит! Какие ещё обстоятельства? — У тебя будет брат или сестра, — выдохнул наконец Вэй Лу, опуская взгляд. В доме повисла тишина. Альфа стоял в стороне, видимо, благоразумно решив не вмешиваться, а Лухан с открытым ртом смотрел на папу. — Что? Но как? — Я и сам не ожидал, что в моем возрасте это возможно, но как видишь. Так что нам с твоим отцом придётся развестись, — мужчина с надеждой смотрел на сына, боясь его реакции. Лухан же пытался переварить все услышанное, но получалось плохо. Что значит его папа беременный? Как такое вообще возможно-то? — Нет, это все просто сон! — Лухан отрицательно замотал головой. — Вы не можете развестись, это просто невозможно. — Сынок, ты уже взрослый и совершеннолетний, как родители мы тебе юридически уже не нужны, так что мы с твоим отцом надеялись, что ты поймёшь нас, — Вэй Лу схватился за спинку стула, понимая, что ожидал немного другой реакции от сына. Лухан всегда был добрым и чутким мальчиком, что же с ним происходило сейчас? Неужели он так и не простит его? — С отцом? Он в курсе? — удивился омега. — Конечно, мы уже давно обговаривали это, просто не решались рассказать тебе. А потом эта беременность, и если честно, я хотел сделать все в совершенно других условиях, вместе с твоим отцом. Но получилось как получилось. — Не могу поверить, что отец согласен с тобой. Вы вообще обо мне не думали? — Твои родители думали о тебе двадцать лет, Лухан, — голос альфы, что решил вмешаться, когда увидел, что Вэй Лу уже не способен что-то отвечать сыну, заставил Лухана повернуться. — Папа, почему он вообще со мной разговаривает? — Лухан окинул мужчину высокомерным взглядом, едва ухмыляясь. Он снова повернулся к Вэй Лу. — Я поеду в академию. Не хочу тут больше задерживаться ни на одну секунду! Лухан развернулся, направляясь к лестницам, оставляя папу смотреть ему вслед. Мужчина пару раз окликнул сына, но Лухан его проигнорировал, скрываясь на втором этаже. — Боже, зачем ты вмешался, — выдохнул омега, когда Хёнджун подошёл к нему, заключая в объятия. — Потому что он у вас избалованный мальчишка, который ни о ком, кроме себя, не думает, Вэй Лу, — тихо сказал мужчина, прижимая омегу к собственной груди. Вэй едва сдержал слезы, понимая, что отчасти альфа прав. Но Лухан был смыслом жизни Вэя, так что омега совсем не представлял, как быть. Он любил старшего сына, но любил и ту кроху, которого носил под сердцем. Он тоже имел право на полноценную семью, папу и отца рядом, как и Лухан. — Я не должен был вываливать на него всё вот так вот, — выдохнул Вэй Лу, поднимая глаза к альфе. — Он теперь возненавидит меня? — Ты его папа, Вэй. Он любит тебя, просто ещё слишком молод. Он поймёт тебя, дай ему время. — Откуда ты знаешь? — едва улыбнулся мужчина. — Просто знаю, — Хёнджун потянулся к губам омеги, оставляя на них нежный поцелуй. — Доверься мне, как и всегда.