***
Они сидели в беседке, прячась от палящего июльского солнца, парни рассказывали, как им удалось всё-таки вычислить предателя. Они называли какую-то астрономическую сумму денег, которую получил один из офицеров, но выйти на заплатившего им не удалось. Их опередили, «крот» был убит. Просто и уверенно. Один выстрел – и человека нет. В этот момент прибежала заполошная медсестра и шёпотом сказала, что к начальнику пришёл какой-то представительный дядька и попросил срочно найти Владимира Ивановича Корфа. Пока Корф пристраивал свою ногу и поднимался на костыли, тот самый «представительный дядька» нашёл его сам. Это был высокий стройный мужчина на вид лет сорока, одетый в светлый летний костюм, в дорогущих очках и с кожаным портфелем. Он долго рассматривал Корфа и его группу, потом предложил переговорить наедине. Корф покачал головой, давая понять, что секретов у него от друзей нет. Почему-то ему казалось, что этот приятный во всех отношениях мужчина изменит его жизнь сейчас раз и навсегда. Его манера держаться, прямой взгляд, правильная речь навевали на Корфа вселенскую тоску, потому что он понимал, что сейчас ему скажут нечто, что поменять он будет уже не в силах. Мужчина тем временем кивнул и заговорил: – Господа, – все, кроме Корфа, усмехнулись, – моё имя Шубин Евгений Дмитриевич. Я являюсь поверенным в делах Сергея Степановича Оболенского. Согласно его воле вы, Владимир Иванович, на данный момент его единственный наследник. Вам принадлежит всё движимое и недвижимое имущество Сергея Степановича, ценные бумаги, коллекция антиквариата, японской мини-скульптуры и картин и, главное, трастовый фонд, владельцем которого вы являетесь со дня оглашения завещания, то есть с сегодняшнего дня. Текст завещания у меня с собой, пожалуйста, вы можете ознакомиться, – с этими словами он вытащил из своего портфеля кучу бумаг, аккуратно разложенных в файловых папках, и протянул Корфу. Парни загудели, заулыбались, зашептались, но Владимир не отрываясь смотрел в лицо Шубину, рассматривая его и щуря глаза, потом произнёс: – Я могу встретиться с Оболенским? Так, кажется, его фамилия? – К сожалению, Владимир Иванович, это невозможно. – В этом мире необратима только смерть, уважаемый, – Корф продолжал щуриться и внимательно разглядывать Шубина. – Вот именно. Сегодня девять дней со дня смерти Сергея Степановича, и именно в этот срок он завещал огласить вам свою последнюю волю. Корф прикрыл глаза, потом протянул руку и взял у Шубина документы. Положив их на стол в центре беседки, он посмотрел на Шубина и спросил: – Кто занимался делами при жизни Оболенского? – Сергей Степанович и сам был очень грамотным юристом, неплохо разбирался и в денежных делах, если возникали проблемы – подключал меня и наше агентство. – Этого мне достаточно, вы будете и дальше вести мои дела. Если нужны договора, какие-то бумаги, пожалуйста, составьте и принесите мне, я подпишу. Что касается имущества. Я могу себе объяснить наличие у юриста квартир, машин, коллекций, но откуда у него траст – понять не могу. Просветите меня? – Мне не всё известно, знаю только, что он стал владельцем фонда незадолго до смерти. Где-то за месяц… может быть, за два, но не более. Это всё, что мне известно. Оболенский был одиноким человеком, его жена умерла уже давно, детей им Бог не дал. Была какая-то история с фиктивным браком, но то ли он не состоялся, то ли он был незначителен, но в его завещании об этом нет ни слова. Оболенский умел хранить свои тайны, Владимир Иванович. Корф внимательно слушал Шубина и лихорадочно соображал, что он теперь будет со всем этим делать. Учитывая мнение врачей, он из-за своей ноги на полгода-год выведен из строя, с таким переломом надо учиться ходить заново. Он ничего не понимает в делах экономических, он умеет только воевать, но как говорила героиня одного фильма – можно и зайца научить курить. Если он займётся всем тем, что ему озвучил Шубин, то из армии придётся уйти. Надо учиться, в прямом и переносном смысле этого слова. Учиться новому и учиться с этим жить. Пока всеми делами займётся Шубин и его команда, но о будущем надо крепко подумать. И ещё. С деньгами и связями будет проще найти Аню.***
Владимир сидел в глубоком удобном кресле, повернувшись к окну и разглядывая раннюю осень с её разноцветьем и ярким солнышком. Прошло больше двух лет со дня появления у него Шубина. О прошлом напоминала лёгкая хромота и боль в ноге, особенно перед дождём. Корф жил в сумасшедшем ритме, стараясь и учиться, и работать. Внезапно выяснилось, что его военные навыки пригодились в мирной жизни. Хотя мирной его теперешнюю жизнь можно было назвать с большой натяжкой. Он никогда не думал, что в мирной жизни у мирных людей жизнь напоминает боевые действия. За прошедшее время он узнал, что именно скрывается за благородным фасадом так называемого бизнеса, сколько злости и негатива прячется за фальшивыми белозубыми улыбками и рукопожатиями. Что практически всё можно купить и продать. Даже чувства. Его не раз знакомили с женщинами и девушками, готовыми лечь в постель за денежное вознаграждение по первому требованию; были такие, которые предлагались в качестве уплаты долга. Его, молодого, богатого и красивого обихаживали мамаши и папаши потенциальных невест, предлагая своих дочерей не только в жёны, но и в содержанки. Сначала он удивлялся, потом ему стало противно, а потом в его жизни появилась Маша. Скромная темноволосая девушка, с которой Владимир познакомился в свою первую сессию в университете. Она помогла ему с экзаменами, конспектами, и Владимир предложил одногруппнице работу. Когда он выложил ей свои мысли, Маша в первую минуту встала и собралась уйти, но Владимир честно рассказал свою историю и повторил предложение. Маша выпила чашечку кофе и согласилась. Но при одном условии. Они скрепили договор ещё чашкой кофе, и в компании Корфа стало на одного сотрудника больше. В её обязанности входили… эскорт-услуги. Стройная милая умная девушка с острым язычком прочно заняла место рядом с Владимиром, и больше на Корфа никто не посягал. Их отношения с Машей чётко оговаривались «кофейным» договором и не выходили за его рамки. Она сопровождала Корфа везде и всегда, молча выносила всю грязь, что выливалась на их пару, помогала Владимиру в работе в качестве личного доверенного секретаря, ругалась с Шубиным, вела всю его переписку. Взамен Корф чётко выполнял поставленное Машей условие. Работа… и никакого интима. Однажды вечером в порыве откровенности Маша призналась Корфу, что безнадёжно влюблена в одного из его помощников Сашу Романова, но тот был женат, и мысли о более серьёзных отношениях были Машей отвергнуты. Работа, приёмы, новые знакомые, сделки, деньги, деньги, деньги, бумаги, институт, иногда вечером бокал вина, недолгий сон и опять работа. И постоянные поиски Анны. Он начал с её дома. Отца не было в городе, мачеха ничего путного сказать не могла, её интересовали только клубы, тусовки, новые платья и обувь. Соня вспомнила, что Анна разругалась с отцом из-за её сватовства. Кто такой Сергей Писарев Владимир узнал очень скоро, увидел его на одном из приёмов с красивой девушкой по имени Катя. Ничего предосудительного в его поведении Корф не нашёл, кроме того, что тот не захотел рассказывать о компании своего дяди Александра Христофоровича Бенкендорфа и заверил, что ничего не знает об Анне. Имея хорошую службу разведки, Корф и его команда выяснили, что отец Анны в прошлом тесно сотрудничал с компанией «Александр и К°», даже брал у них в долг большую сумму для проведения каких-то зарубежных операций. Выгоды ему данное предприятие не принесло, долг не был выплачен им в оговоренные сроки, и его фирму просто поглотил монстр Бенкендорфа. Пётр Михайлович из успешного и богатого бизнесмена превратился в заурядного сотрудника. В квартире Аниной матери ничего не изменилось с момента отъезда Владимира, как будто Анны никогда там не было. Документы об окончании Анной института были забраны посторонним человеком, которого никто не смог вспомнить. Только одна из сотрудниц сказала, что на улице его ожидала машина и высокий старик с изысканной тростью. Потом следы Анны пропадали, будто и не было её в жизни Корфа. Были изучены архивы больниц и моргов, штаты поликлиник, госпиталей и амбулаторий, но нигде Анны Платоновой не было, нигде она не устраивалась на работу, никто из медиков никогда не слышал этой фамилии и не знал такую сотрудницу. Анна Петровна Платонова пропала с поверхности Земли.