RED

Он появился из ниоткуда — этот тощий растрепанный джанки, которого Салли попыталась скрутить, приняв за городского сумасшедшего. Но тот вырвался из захвата, и Грег закричал, чтобы постороннего убрали с места преступления. — …через этот надрез на шее вытекла вся кровь, и, судя по крови здесь, сексуальные увечья были нанесены до того, как он умер… — перечислял Андерсон. Они стояли над пятой жертвой серийника, на которой из одежды были только часы и ботинки. Он был распластан на спине, как звезда с Рождественской ели. Он был нанизан на еловый кол, как ее наконечник. Он был белым как снег; асфальт был бурым и липким как пролитый накануне джем; голова была опущена к груди, и из-за упавших на глаза волос невозможно было полностью разглядеть лицо. Вокруг тела были рассыпаны монеты. Их могло быть тридцать или двадцать девять — это ничего не меняло. Вот почему Грег стал слушать этого сумасшедшего, когда тот закричал, что может помочь: — Я здесь, потому что я нужен вам. Как вы не поймете, я могу помочь! — Поздновато для Хануки — перебивая его, задумчиво прогнусавил Андерсон. Грега тошнило, еще больше — от криков. Он готов был слушать что угодно и ухватиться за любую идею. Он не был таким уж начитанным бедолагой, и все же знал продолжение этой истории. Кто-то еще умрет, в Сочельник. Поэтому он остановил констеблей, пытавшихся вырвать этому безумному руки, и позволил тому сказать все что ему было угодно. Возможно, сейчас у них был важный, то есть хоть какой-то, свидетель. — Сэр, — начала Салли, — вы же не собираетесь слушать этого сумасшедшего… — Тихо! — рявкнул Грег, жестом приглашая всех заткнуться. — Продолжайте работу! — Он в злости выжидающе посмотрел на парня, и тот, благодарно кивнув, начал говорить. — Жертва, — медленно, он обошел труп по кругу, — белый мужчина около сорока, — он нагнулся ниже, рассматривая что-то на бледной выгнутой руке. — Писатель или журналист, скорее журналист. Не женат. Левша. — С чего вдруг такие выводы? — возмутился Андерсон, но Грег приказал ему заткнуться. Парень сжал губы. — У него мозоли от постоянного письма. На левой руке. Сутулость от вечного пяленья в монитор, — объяснил он, взглянув на Андерсона с нескрываемым презрением. — Он был на встрече перед тем, как умереть. Гладко выбрит в вечерний час, на волосах — под протестующий вопль судмедэксперта, он наклонился и, дотронувшись до волос трупа, растер что-то между пальцами, — следы геля — скорее всего свидание. Грег записал это в блокноте. — Это все? — спросил он раздраженно. — Не густо. — Больше смогу сказать, когда рассмотрю его лицо. Вы нашли связь между жертвами? Когда, неожиданно для всех, место преступления огласила попсовая мелодия, нервы Грега были уже на пределе. — Это блин что еще? — прорычал он. «Когда одолевают внутренние демоны… Я звоню в 999, говорю, что мне нужен доктор… Я так устала от твоей тени, разбивающей мое сердце пополам» Грег собирался уволить того, чей чертов мобильник звонил этой хренью. Но оказалось, звук шел не от команды; телефон не унимался, пока Андерсон не достал его из ближайших кустов со словами, что преступники совсем охренели. — Мне нужен отпуск, — брякнула Салли, рассматривая упакованный в полиэтилен смартфон. — Это телефон первой жертвы, который мы не смогли найти у нее в квартире. Парень заглянул ей через плечо. — Посмотри, что внутри. Там либо записка, либо фотографии остальных жертв. Он издевается над вами. — Преступники? Издеваются над Ярдом? Никогда такого не было, и вот опять, — мрачно пошутил Грег, не собираясь смотреть. — Он не издевается над нами, он рассказывает историю. Хочет быть услышанным, как все они. — Это фотографии остальных тел, шеф, — после паузы выдавила из себя позеленевшая Салли. — Это на экспертизу в первую очередь. — Без толку, — сказал парень, — все равно ничего не найдете. Вы поймаете его раньше, чем успеете в этом убедиться. — Он перехватил испытующий взгляд Салли. — Предвосхищая ваш вопрос, сержант: нет, это не я подбросил телефон в кусты. Так что там со связью между жертвами? — Здесь нет связи, — не поднимая глаз от блокнота, бросил хмурый как туча Грег. Какого черта ему вообще понадобилось посвящать гражданского в дело? Если это очередной писака, он самолично сдерет с него шкуру. — Конечно же связь есть, просто такие болваны, как вы, не нашли ее. — Под грозным взглядом Лестрейда он смягчился. — Бросьте, должно быть что-то. Внешность, возраст, работа, увлечения? Семейное положение? — По-разному, — уклончиво ответил Грег, снова проклиная себя за то, что выдавал детали дела какому-то проходимцу. — Между ними не было связи. Кроме того, что все они жили в Брикстоне. — Все в Брикстоне? — повторил парень. — Да, в Брикстоне, идиот, — гаркнул Андерсон, — поэтому его прозвали Брикстонским Маньяком, а не Дрочилой из Хакни, вроде тебя. — Ну, — громко произнес парень, — значит, это первая жертва, для кого он сделал исключение… Дрочилой из Хакни? Это твоя фантазия? — Что? Ты хочешь сказать, этот не из Брикстона? Грег подозвал собравшегося было раскрыть рот Андерсона, чтобы тот убрал волосы с лица жертвы. — Конечно нет. Тот, кто может позволить себе часы за двадцать тысяч, не станет ютиться в конуре среди цветных. Даже такой любитель приключений, как этот… — Увидев лицо жертвы, парень запнулся и сощурился, будто пытался что-то вспомнить. — Да это просто Рождество какое-то. Защелкали вспышки фотоаппарата. Андерсон склонился над телом. Грег воспрянул: — Что, ты его знаешь? — Записывайте: жертву зовут Энди Роббинсон. Штатный журналист Гардиан. Известен своими ультраправыми взглядами на вопросы миграции и семьи. Андерсон вскинул голову. С неверящим выражением он оглянулся на Грега. Парень повысил голос: — Предвосхищая вопрос, не я ли его убил, — я запомнил его из газет как образец выдающегося кретинизма. И лицемерия. Правда, инспектор Лестрейд? — добавил он внезапно. — Что Вы можете сказать о жертве? Грег нахмурился и посмотрел на тело, хоть в этом и не было никакой необходимости. — Он гомосексуалист, — произнес он, глядя парню в глаза, пока тот не отвел взгляд и не вернулся к анализу тела. — Что? — не поняла Салли, и все вокруг оживились. — Это потому, что у него из задницы торчит палка? Грег готов был поспорить, что никто на площадке не успевал за ходом мысли мальца. — Дело не в палке, а в том, что вы видите, но не наблюдаете. Бритая грудь, призывы вернуть уголовное преследование геев — дают нам не просто гея, лучше — латентного гомосексуалиста в маниакальной стадии! — Бритая грудь, — едко прокомментировала Салли. — Конечно бритая, — фыркнул парень и быстро заговорил: — или вы считаете, что у такого волосатого экземпляра волосы растут только в стратегически важных местах? Посмотрите на его руки, пах, ноги, он точно не страдал от недостатка тестостерона. — Все объяснение заняло не больше секунды. Он выглядел таким возбуждённым что, казалось, был готов взорваться от радости: — Наконец-то! Наконец-то он совершил ошибку! Грег обвел суровым взглядом опешившую команду и, убедив их держать при себе язвительные комментарии, потребовал: — Объясняй. — Вы же видите, правда? — нетерпеливо, но с надеждой воскликнул парень. — Видите? Что мы знаем об убийце теперь? Грег начал перечислять и думать вслух, не особо надеясь на полезность этого действа: — Убийца белый мужчина, социальный, высокий интеллект, ну это и так понятно, крупное телосложение — чтобы справиться с жертвами. Знает укромные углы Брикстона, где ему не помешают, и сознательно пользуется этим преимуществом — значит, живет или жил здесь; убийства с религиозным подтекстом; если вспомнить остальных жертв, просматривается более-менее четкая логика. Из религиозной семьи, или школы, или посещал церковь сам, но пытается противостоять ее влиянию, обособиться от нее. Так же выделил последнюю жертву среди других. Жертва противник меньшинств… что дает нам мотив. Миссионерство. Он убивает тех, кто предал его убеждения. Убийца — гомосексуалист, выбирающий жертв из чувства мести. Вместе с тем, как он произнес это, команда загудела как улей. Грег хлопнул в ладоши. — Еще раз проверить ориентацию жертв как возможный мотив, — скомандовал он новенькому констеблю, и тот, вдохновенный, унесся прочь, забыв о том, что десять минут назад в очередной раз вывернулся наизнанку от впечатлений. — Вы двое — найдите и обыщите квартиру жертвы. Салли, компьютеры и смартфоны жертв ко мне в кабинет. Если наша догадка верна, он должен был как-то знакомиться с ними. Сайты знакомств и соцсети, где можно задать поиск по Брикстону, подходят лучше всего. — А вы не так безнадежны, как кажетесь, — заметил парень, когда Салли вихрем пронеслась мимо, прижимая к губам рацию. — Как тебя зовут? — спросил Грег. — Шерлок Холмс, — ответил парень гордо и покорно выставил вперед руки. — Шерлок Холмс, — громко объявил Грег, — вы задержаны по подозрению в причастности к убийству Энди Роббинсона. Шерлок Холмс ожидал этого и улыбнулся, когда на его запястьях защелкнулись наручники. Но выражение насмешливого лица изменилось, стоило руке Грега нырнуть в карман и вынуть оттуда пакетик, о содержимом которого можно было не догадываться. — … и употреблении наркотиков. Вы задержаны до дальнейших разбирательств. Так же вам предъявлено обвинение в осквернении места преступления. — Тут парень скривился, как будто сжевал лимон. — Сержант зачитает вам ваши права. С этими словами Грег передал бедолагу так кстати подвернувшемуся под руку полицейскому. *** Поймать убийцу не составило большого труда. Как выяснилось, Грег оказался на сто процентов прав о мотиве, толкнувшем того к выбору жертв. Он действительно связывался с ними на сайте знакомств, а потом назначал свои роковые свидания. Жертвам он мстил за то, что чувствовал себя изгоем из-за своей ориентации. Первой из них стала обычная девушка, которой он не мог желать в силу своей ориентации. Так он показал свою сексуальную беспомощность перед женщинами. Поэтому он не насиловал ее. Ее нашли задушенной в собственной квартире — нагой, распластанной на кровати с гениталиями, прикрытыми веткой падуба. Лежащее на прикроватной тумбочке надкушенное яблоко поначалу никто даже не принял в расчет. Второй жертвой стала также девушка, лесбиянка, на сайте знакомств выдававшая себя за парня под фейковым аккаунтом. «Он» должен был стать Адамом, но все пошло наперекосяк. Убийство, как показалось экспертам, было быстрым и спонтанным. Он задушил ее на пороге собственной квартиры и затащил внутрь уже мертвую. Эти два убийства связывали между собой, но ничто не говорило о серийнике. Второе убийство имело схожий характер, но отсутствие сексуального мотива, антуража и непохожесть девушек сбили Грега с толку. Третьей жертвой был женатый мужчина, отец семейства, любящий развлечься с мальчиками на съемной квартире. Он стал Адамом, передавшим человечеству свои грехи. С ним убийца расправился с особой жестокостью, и эта жертва была первой, над которой маньяк в силу своей ориентации смог произвести сексуальные действия. Смерть наступила от кровопотери в результате колющего удара в сердце. Половые органы были изуродованы прижизненно, а затем убийца попытался привести все в порядок. Один из констеблей, прибывший на место преступления первым, попросил о переводе из отдела убийств. Четвертой жертвой снова стала девушка — точнее трансгендер, парень. Его труп можно было принять за ангела: бледный, тот лежал в позе зародыша и лицо его казалось умиротворенным, даже блаженным. Он был опоен так, что уже никогда не проснулся, и лишен указывающих на половую принадлежность органов, части которых были разложены над его головой, словно нимб. Шерлок, как звали того торчка с последнего места преступления, никак не мог взять этого в толк: — На лицо явная брезгливость преступника по отношению к женщинам, но этот ведь не был женщиной… Ну, фактически он ей не был, — не унимался парень, подстерегший Грега у здания Скотланд-Ярда аккурат после пресс-конференции по случаю поимки убийцы. — Почему он не насиловал его? — Не забивай себе голову, — сказал Грег, который как раз прекрасно прослеживал логику изгоя. Трансгендер для него был человеком, который не только не принял свою сексуальность, но и сделал все, чтобы сбежать и замаскировать ее. И он, конечно, уже не был сексуальной целью. — Ты вообще Библию читал? — Там об этом написано? Шерлока выпустили на следующее утро, потому что кто-то сверху поспособствовал его скорейшему освобождению звонком. Грег, узнав, негодовал, а кроме того, Шерлок намертво прицепился, выпрашивая разрешения помогать в делах. Грег оглядел его с ног до головы: одет вроде прилично, но тощий и болезненный и явно страдает от зависимости. Но он был впечатлен способностями мальца и заинтригован тем, что у того имелся покровитель, которому его начальство не могло отказать. — Кто впрягся за тебя? — спросил он, стараясь звучать буднично, но это не провело парня. Тот остановился как вкопанный, сначала нахмурился, словно услышанное оказалось в новинку. «Ну конечно же», — буркнул он, но затем широко ухмыльнулся. — Откровенность в обмен на дело. Грег, усмехнувшись, махнул на него рукой и приказал убираться до тех пор, пока не будет чист и не сможет это доказать. Шерлок сказал: — Тот, кто просил за меня, — самый могущественный человек в Англии. А может, и за ее пределами. Вас это интересует, инспектор? — И он беспокоится за тебя? — переспросил Грег утвердительно. — С чего бы? Твой любовник? — Хуже, — произнес Шерлок и страдальчески закатил глаза. — Мой смертельный враг. — Дай угадаю, твой старший брат. Лицо Шерлока скривилось, словно тот выпил уксуса. — Что такое? — спросил он, потому что Грег замер, не дойдя до машины. — Что-то еще с этим делом? С делом было покончено. Грег всего навсего понял, что его желание, его просьба о возможности все-таки исполнена, и что эта самая возможность стояла сейчас перед ним, двигая ладонью перед его застывшим взглядом. *** Грег осознавал, что рисковал карьерой и даже больше, когда подпускал Шерлока к делам, но Бога ради, с его помощью работа пошла в гору. Им стало гораздо легче раскрывать не только новые дела — но и некоторые глухари, висевшие над Грегом годами как дамоклов меч, Шерлок раскусил словно орешки. Грег был безмерно благодарен команде, что те придержали языки, хотя и понимал, чего им это стоило, ведь подлец не церемонился и оскорблял любого, кто раздражал его глупостью или чем угодно. Казалось, лишь Салли с Андерсоном нашли отдушину в постоянных склоках с Шерлоком: сплотившись против него, они уже не грызлись друг с другом. Душа Грега пела весной и цвела летом, когда он осмелился взять первый отпуск за много лет, но с приходом осени… все яснее становилось, что чего-то в его жизни не хватало. Шерлок хандрил без толковых дел, и Грег не собирался искать таковое для него, чтобы не потакать прихотям. Иногда он подбрасывал что-то, но после того как Шерлок стал совершенно невыносим — как в последний раз, когда, лежа под кайфом в одной простыне на продавленном диване в своем клоповнике, рычал проваливать и раздобыть нормальное дело, — предпочел забить на него, пока тот не умается со скуки и не придет сам. — Приходи, только когда будешь чист, — сбросил он сообщение, которое так и повисло в непрочитанных. Погода стояла отвратная: выпадавший днем дождь по вечерам схватывался в непрочный лед и из-за аварий по городу невозможно было передвигаться на машине. Из колонок универсального магазина раздавался хит, слова которого, разбуди того посреди ночи, мог вспомнить любой британец за тридцать. «Делай что нравится, не спрашивай меня, делай что хочешь», — услышал он и подумал: «Какая прелесть». Грег шел к метро, потирая замерзшие в перчатках пальцы. Вдобавок ко всему, близился его сорок четвертый День Рождения. Если бы двадцать лет назад кто-то сказал ему, что в сорок четыре у него за душой не будет ничего, кроме работы и навязчивых мыслей о несуществующем мужчине, он бы рассмеялся тому в лицо и сказал… что то был бы вполне закономерный исход (где твоя вера, Грег, корил он себя, и все ж знал, что в глубине души та до сих поневоле теплилась). Его ждали торт от коллег и пара звонков от забытых друзей, дома — холодильник, полный замороженной пиццы и пива, ну или, может, бутылка вина. Меж тем был ноябрь, а впереди — еще одно одинокое Рождество, затем год, полный работы и свиданий вполоборота — так Грег называл знакомства, которые будоражили ровно до первой совместной вылазки, а дальше превращались в сплошную неловкость с обязательным вопросом «что я тут делаю?» и фальшивым срочным вызовом с работы. И дальше по кругу. В некоторых странах сорок четыре считалось чертовски несчастливым числом. Грег не чувствовал себя несчастным. Нет, он был вполне доволен жизнью. Он был тот еще вруль, когда дело касалось внутренних монологов. — У меня есть все, — говорил он по утрам, бреясь у запотевшего зеркала. — Например? — спросило отражение в этот раз, обеспечивая полнейший долби диджитал сюрраунд, ведь произнесенные вслух самим Грегом, слова облетали голые стены крохотной ванной комнаты и накрепко застревали в голове. — А еще я красавчик, — добавил Грег с несмелой решимостью диснеевской мачехи, игнорируя вопрос. — А кроме этого? — У меня есть любимая работа, квартира, машина, немного денег, член, кривой от постоянных фантазий о рыжем незнакомце, ну, а большего мне не нужно. — Ага! — завопило отражение. — Значит, чего-то все-таки не хватает!.. — Ага! Почему ты все время зовешь незнакомцем плод своих же фантазий?.. — передразнил Грег. — Ага! Это ведь не я напеваю в душе эту песню, как последний влюбленный болван! — Какую такую песню? — удивился Грег. — Не припомню я никаких песен... — Какую? «Ты создан для меня, ты мой экстази, если б я только мог, я б убил за твою любовь лалала»... Теперь вспоминаешь? — Отстань. — Я-я-я рожден, чтоб люби-и-ить тебя... Да, я рожден, чтобы забо-о-отиться о тебе... — Захлопнись уже. Он не обиделся, но темы решил не продолжать. Когда он выходил из квартиры и пожелал соседке сверху доброго утра, та странно на него покосилась, давая понять, какую именно часть разговора Грега с самим собой она расслышала. Никто его не одобрял. На работе, стоило переступить порог, коллеги заорали «сюрприз!», и весь день они пытались доесть огромный торт, на котором от количества свечей не осталось живого места. Клубничная глазурь застряла у него под ногтем и очистить его было делом таким же безнадежным, как найти пару в городе одиночек. Однажды у него было свидание с пакистанкой, и он до сих пор вспоминал об этом с болью. Он не понимал, что та говорила, а она не понимала, что он не кивал, а очень даже клевал носом. Это было превосходным резюме для тех его свиданий, что не закончились свадьбой. Для остальных же в запасе имелась история о парне, который сбежал с их первого свидания с официантом. А ведь Грег, с его сверхъестественной верой, мог пожелать чего угодно, литерально чего угодно — хотя бы уж в свой День Рождения. *** Салли в качестве подарка преподнесла блокнот в темно-зеленой кожаной обложке. — Спасибо, Донован, — искренне восхитился он. — Э, босс. Только не используйте его для работы, идет? Он усмехнулся и поблагодарил. Положительно досадным был лишь факт, что он при всем желании не знал, как использовать блокнот не в целях работы. Когда она ушла, оставив после себя терпкий запаха антиперспиранта Андерсона, Грег взял телефон и отправил смс Шерлоку: «Есть дело на три пластыря. Как использовать подаренный блокнот, но с непременным условием не использовать его для работы?» Ответ пришел чуть погодя: «Это дело нерешаемо. Боюсь, я бессилен. Спрошу Майкрофта. От этого он точно сломается.» «Он что — робот?» — смеясь, напечатал Грег и, прежде чем отправить, добавил: — «Почему я ни разу его не видел?» «Он раб своей лампы. Никогда не выходит из кабинета без необходимости. Некоторые даже уверены, что он персонаж вымышленный.» «Как Бэтмен?» «Что?» — пришел ответ Шерлока. И следом — видимо, после обращения к гуглу: «Я имел в виду то, что глупые люди называют Богом, но, если тебе нравятся сравнения с мышами, я выбрал бы Графа Дракулу.» «Он не отражается в предметах и совершает свои кровавые дела по ночам?» «Он прячет от себя зеркала и да, у него хроническая бессонница. И на твоем месте я бы не был так заинтригован. Если он явится однажды, то не успокоится, пока не высосет всю кровь.» «А блокнот?» «Их обычно заводят для того, что глупые люди называют дневниками. Но мой отец записывает в такой рецепты пирогов.» «У тебя обширная семья, Шерлок.» «Ага. Можешь представить себе Рождественские ужины?» «Честно говоря, нет. Но рад за тебя х)» Грег поставил смайлик, потому что в действительности улыбался во все тридцать два. И вдвойне шире — когда представил, как Шерлок закатывает глаза, увидев этот значок. Будучи глупым, он решил использовать блокнот как дневник, но с приставкой анти- : решил писать туда все, что он хотел бы получить или изменить в жизни. Он написал: «Хотел бы я узнать, что такое Рождественский ужин в кругу семьи.» Он написал: «Я знаю, чего я хочу на самом деле, но не имею права об этом писать. Кто-то будет злиться.» Последнее он зачеркнул, проведя несколько ровных полос. Дописал: «Я Грег Лестрад и сегодня мой сорок четвертый День Рождения. Я не идиот, но собираюсь сделать глупость, которая убьет меня, если Он не убьет меня раньше. Я хочу получить его из плоти и крови.»