RED

Судя по заставке вечернего ток-шоу, доносившейся из открытого окна старушки, было уже девять, а Грег все не мог поверить, что он и правда так патетичен, как это выглядит. Он готов был сгореть со стыда за то, что снова выставил себя дураком перед старшим Холмсом. Почему он не умел понимать, что отказ — это отказ? Между прочим, Майкрофт был даже вежлив с ним, потому что то, что он делал, походило скорее на харрасмент, чем на вежливый интерес. И надо же ему превратиться в панду сексуальных домогательств на сорок шестом году жизни! Он сидел на ступенях дома, курил самую жалкую сигарету в своей жизни и слушал, как из приоткрытого окна первого этажа обсуждают тест-днк внебрачного сына забытой звезды девяностых. Мимо, скрипя подошвами, прошел сосед; его большая собака облаяла Грега, а потом они вместе с нагруженным пакетами хозяином протиснулись в дверь с беззвучным колокольчиком и стало тихо. Грег запахнул холодную куртку и прислонился к колонне, вслушиваясь в рекламный блок, потому что это было лучше, чем думать. Собрание жильцов выбрало дом напротив самым красиво украшенным домом района, вспомнил он, кисло обозревая расцвеченные фасады. — Привет, Грег, — весело поздоровалась соседка, стряхивая с ботинок свежевыпавший снег. — Ты чего печалька? «...пытаться забыть его — все равно что пытаться вспомнить того, кого никогда не знал», — расслышал Грег через снятый наушник. — Привет, Донна, — ответил он не глядя. Девушка работала в кафе возле Ярда, и ему не хотелось встречаться с ней глазами. — Счастливого Рождества. — Ясненько, — протянула она. — Один вопрос: ты же в курсе, что в море полно рыбы? — Знаю я, — буркнул Грег под нос. — То-то и оно. Задницу не отморозь. Когда она ушла и вечернее ток-шоу тоже закончилось, и от сигарет уже тошнило, Грег знал, что пора подниматься к себе, но перспектива провести остаток вечера в компании слипшейся лапши и кислого вина пригвождала к месту. Мимо опять кто-то прошел, и, когда ноги в дорогих ботинках остановились рядом, он спросил, сколько времени. — Десять часов, — ответил Голос. Грег поднял глаза от ботинок наверх по стройным ногам: Красный смотрел на него с любопытством, держа в ладони раскрытый брегет. — Зачем ты пришел, я тебя не звал, — произнес Грег равнодушно. Лицо Красного приобрело озадаченное выражение. Он убрал часы в карман шикарного пальто и переступил с ноги на ногу, как будто думал, не уйти ли ему, когда Грег продолжил (ведь он был чертовски зол). — Надеюсь, тебе понравилось давать надежду, и смотреть что будет, если забрать ее обратно, — усмехнулся он. Повисла пауза. — Что вы имеете в виду, инспектор, может объяснитесь? — холодно, но вспыхнув в лице, ответил Красный. — Что такого я вам обещал? — Ты прав, это всё я со своими фантазиями. Как бы то ни было, ты пришел, чтобы забрать меня? Я готов. — Инспектор, вы… пьяны? — изумленно спросил мужчина. — Очевидно, мне стоило предугадать подобное развитие событий после двухчасового опоздания, — пробормотал он под нос. Грег нахмурился. Прошло пять или десять молчаливых секунд, когда он наконец сказал: — Ради Бога, Майкрофт, извините меня. Прозвучит как полный идиотизм, но я принял вас за другого, — и уронил лицо в ладони. Рукой в перчатке, Майкрофт тронул его плечо. — Полно вам, Лестрад, я вас прощу, только расскажите, что такого с вами приключилось, о чем я могу не знать. Грег готов был сгореть со стыда. — Я не могу, это очень длинная и глупая история, и, если я расскажу ее вам, вы справедливо решите, что я сумасшедший. — Даже если и так, я не уйду, пока не услышу эту длинную глупую историю, — ответил Майкрофт не подразумевавшим возражений тоном и, расправив пальто, сел рядом. — Расскажи я вам, в какой бред приходится верить, будучи консультантом наших политиков, вы бы сами сдали меня психиатрам. Грег подумал, что мог бы и сам сменить профессию на это очевидно перспективное направление и начать консультировать полицию, пока не понял, что это уже делает Шерлок. Тогда он решил, что мог бы, в свою очередь, консультировать преступников, но там уже тоже некуда было приткнуться. — Что, и вы тоже консультант? — глухо отозвался он. — Да, тот еще сказочник. Боюсь, я единственный, кому вы вообще можете поведать свою историю без страха быть объявленным сумасшедшим. Минут пять Грег думал, пока не плюнул на все. Он расскажет свою историю, первый раз в жизни расскажет вместо того, чтобы слушать, а кому она не понравится — могут идти к черту, даже если это поранит его нежные чувства. — Вы дьявол, Майкрофт. Вы Мефистофель. Что ж, слушайте. И Грег рассказал ему все. И про то, как готовился расстаться с жизнью, встретив Красного впервые; и про спасение девочки, и про то, как та все равно умерла в качестве урока, преподанного Красным, и про странное влечение к тому, кто отобрал у него половину жизни. История, бывшая волшебной, теперь звучала как ужасная, злая шутка. — … и теперь мне остался год или два, а вы даже не разговариваете со мной. Не поймите меня неправильно, но вы стоили мне остатка жизни и… Пошутив напоследок, Грег ожидал, что Майкрофт рассмеется над ним, но, когда повернул голову, увидел, что тот приложил палец к губам, словно был озадачен. — И он выглядел, как я? — повторил он, продолжая какую-то свою мысль. — Да, и это все что вас волнует?! — Я, что называется, зрю в корень, разве не так? Позвольте уточнить, вы уверены, что не видели меня до описываемых событий? — Майкрофт чуть пододвинулся ближе, давая проход одному из соседей. Тот сначала покосился на странную компанию, но, заметив Грега, шутливо тому отсалютовал. — С наступающим, парни. — И тебя, Гэри! …уж я бы такое запомнил. Черт возьми, Майкрофт, вы бы хоть посмеялись надо мной, а то я решу, что эта история и для вас не нова… — Он осекся, увидев, что Майкрофт закусил губу. — И что это значит, я вас спрашиваю? — На самом деле, я уже слышал подобную историю от Элтона Джона, но в той фигурировал рояль. Что до вашей предполагаемой скорой смерти, — продолжил он, игнорируя убийственный взгляд Грега, — всё это нонсенс, которым не следует забивать голову. Думаю, этим ваш Красный хотел показать вам ценность вещей, которые вы уже имеете и от которых с такой лёгкостью отказываетесь ради погони за чем-то, что кажется более ценным и настоящим. Но, по моему скромному мнению, правда в том, что единственное настоящее уже в ваших руках; однако вы, со свойственной вам непосредственностью, никого не хотите слушать. — И что же это такое настоящее у меня в руках? — возмутился Грег. Майкрофт вздохнул и воздел глаза, до боли напомнив младшего брата. — Ваша жизнь. И вы сами, с вашими непотопляемым оптимизмом и обаянием, которые, признаюсь, меня даже пугают. — Такой уж я страшный! — Для кого-то и я самый пугающий человек в Англии. От иллюминации было светло, как вечером, но самым замечательным, по мнению Грега, было то, что погода становилась все холоднее. — Вы наверное замерзли, — сказал он с неприкрытым намеком. — Зайдете посмотреть мою коллекцию аудиокассет?.. *** Войдя в темную кухню, Грег увидел, что в освещенном снаружи окне снова пошел снег. Под гипнозом крупных, неохотно кружащих над землей снежинок из его тела ушло все напряжение. Он достал два бокала и, протерев их бумажным полотенцем, вернулся в гостиную. — Так ты правда не имеешь никакого отношения к Красному, — это все еще волновало его. Майкрофт закончил открывать бутылку и бросил пробку на стол. — Уверяю тебя, будучи таким неисправимым негодяем, я просто не могу иметь отношения ни к джиннам, ни к волшебству. Грег оценил эту мысль как не лишенную логики. Майкрофт действительно умел наводить жути, тем более странным казалось то, что с ним тот редко напоминал того неприятного типа, от которого хотелось унести ноги. С другой стороны, Грег допускал, что грубости обычно делают грубым людям, пугают — пугливых; продолжая мысль, ему срочно необходимо было стать сексуальным, чтобы такие проницательные люди, как Майкрофт Холмс, делали с ним всякие сексуальности. — И все же, если это так, то почему ты пришел сегодня? — спросил он с ухмылкой, оттачивая на Майкрофте полицейские навыки. — Поддался панике, — ответил тот. — Боялся, что, если не приду сегодня, ты больше не пригласишь. И Грег поцеловал его. Они просидели в гостиной всю ночь и опомнились, только когда начало светать. Майкрофт достал телефон. — Оставайся, — сказал Грег и спохватился: — О чем я говорю. У тебя наверняка свои планы на Сочельник. Забудь что я сказал. — Да, — ответил Майкрофт уклончиво. — Вообще-то, — вдруг обдумав что-то, продолжил он, — я должен быть на Рождественском ужине с родственниками. Сущий кошмар, конечно, но если ты захочешь поехать вместе… — Поехать с тобой. К родственникам. — С другой стороны, каждый должен нести свое собственное бремя один, — пробормотал Майкрофт. Втайне ликуя, Грег согласился поехать с ним, добавив, что делает это «только ради него». *** Майкрофт плеснул в лицо водой. Быть человеком было приятней, чем быть роялем. — Ох и змей же ты, — пробурчало отражение в зеркале. — Ну, и чего тебе стоило рассказать ему правду? Майкрофт посмотрел на себя с неприязненным выражением. В тусклом свете ванной его глаза казались больше зелеными, чем стальными. Он проигнорировал зеркало и отрепетировал еще один взгляд, которым обычно отвечал на непрошеные вопросы родственников. В широких зрачках мелькнули красные блики. — Ох и кровопийца же ты красный… — не унималось зеркало. — Ну чего тебе стоило остаться с ним сразу, не мучая целый год? Майкрофт приглаживал рыжие волосы, насвистывая бессмертный мотивчик Мэрайи Кэрри. — Всему свое время, дорогое зеркало. Люди не ценят того, что легко даётся им в руки. Если человек не благодарен за то, что есть, он не получит большего. Ты знаешь мои законы. — Еще бы не знать мне твои законы, ангельское ты отребье… Одно не возьму я в толк, тебе-то это зачем? — А кто сказал, что я должен нести свое бремя один? — скривив губы, ответил Майкрофт и, повернувшись на каблуках, вышел из ванной. За секунду до этого, Грег поправил перекинутый через спинку кресла пиджак и включил телек, ничем не давая понять, что заметил торчавший краешек алой ленты.