Нечестная игра

Дом Кая Косадеса - в самом углу города, возле башни. Задворки, тёмные, глухие и не особенно приятные. Южная Стена - та ещё дыра, и информация, собранная про мутсеру Косадеса, не обнадёживает с самого начала, но то, какой всё на деле оказывается трущобой, просто не может не вдохновлять! С отвращением переступая через текущие небольшим ручейком отбросы, Ллеран добирается до обшарпанной двери и пытается стучать, но та не заперта. Можно толкнуть плечом и войти, чуть не споткнувшись о пустую бутылку. Внутри лачуги никого нет. “Н’чоу”, - думает Атерас. Принюхивается. Морщится. И что теперь делать? Ждать хозяина, прийти позже? Пока еще светло, хоть по грязноватому окошку и не скажешь, Ллеран с некоторой брезгливостью осматривает вещи, стараясь ничего не трогать. Несколько книг, кровать, сундук, столик, кальян для скуумы… Штук пять бутылок. Шкатулка. Кисет. На кисет Ллеран смотрит очень долго. Садится у стены. Всё же лучше, чем на улице, где начинает накрапывать дождь. Всё, что у Атераса есть - ветхая одежда из небелёного льна, омерзительного качества ботинки, сумка, в которой три монеты, бутылка воды, кинжал да те самые конверты, выданные Селлусом Гравиусом. Ещё - дрожащие руки и желание свернуть какому-нибудь имперцу шею. Путь из Сейда Нин занял не так много времени, а вот попытки выспаться на побережье, спрятавшись в груде сухих водорослей… бессмысленно потраченное время да очередное видение, в котором на сей раз фигурировала сама Азура - час от часу не легче. Спасибо, что не Молаг Бал. Зато теперь водорослями пахнет весь мир, и ещё застуженный бок ноет... Ллеран приходит к выводу, что кем бы ни был Кай Косадес, кисет достаточно пухлый, и в случае чего отработать одну порцию любого курева он сможет легко. Куда лучше взять что-то в долг, чем сидеть вот так, ждать и портить и без того дырявые нервы. Руки дрожат так, что свернуть самокрутку едва выходит - но слава всем даэдра и АЛЬМСИВИ, магии в повреждённых каналах ещё хватает, чтобы вызвать огонь. Поджечь, раскурить, затянуться… ...кажется, этот Косадес понимает толк в некоторых вещах. Очень, очень крепких. Неприлично крепких, особенно на голодный желудок. Хотя… может, даже понадобится ещё одна… Они забрали тебя из столичной тюрьмы. Сначала везли в карете, потом в лодке на восток, в Морровинд! Не бойся, я слежу за тобой! Ты был избран. Ллеран, хихикая, показывает стене неприличный жест. Серьёзно? Может ещё перескажешь, дорогой голос в голове, каким восхитительным было это путешествие - или утомительными байки соседа по верхней койке, зверолова, который почему-то выбрал Атераса своей мишенью и всю дорогу делился способами выманить и умертвить тварей, о существовании которых Ллеран бы предпочел не знать вовсе. Как же его звали… Джи.. Джигаллаг.. Нет, Джиуб, точно. Голос молчит. Стыдно стало? Ллеран хохочет. Он наслушался этой херни про избранничество и про Красную Гору так, что тошнит - и не из-за курева. В прошлый раз, вырубившись во время шторма, в ЭТИХ видениях он наблюдал прекрасные виды на поле сражения, где собственными - чьими? - руками срезал с голов павших недов скальпы. Это, наверное, Азуре тоже угодно? Судя по коже на татуированных кистях, он был кимером или альтмером в этом сне. Золото и чернила. Бред. Можно наводить сны. Хорошие маги иллюзии умеют это делать. Более того, сам Ллеран умеет. Найти бы того, кто лезет ему в голову - и поквитаться. Да только… кому достанет терпения измываться над ним с самого детства? Даже Господин А. не настолько докучлив и изобретателен. Подобное заклятье нужно обновлять, и оно обладает радиусом действия... Ллеран затягивается ещё. Постепенно хочется отключиться... ….Высокая фигура в золотой маске ведёт его мимо мертвецов. Они стоят в богатых одеждах, узнаваемо-неузнаваемых, торжественные, словно это брачная церемония. Ллеран пытается вспомнить их лица, он видел, видел их где-то, он слышит множество голосов, но ни у кого не шевелятся губы. Он пытается задать вопрос, пытается дышать, но грудная клетка не двигается тоже. Он пытается посмотреть вбок, чтобы узнать существо рядом, но не может повернуться. Тот, кто ведёт его, заговаривает с каждым, мимо кого проходит, смеясь и шутя, словно все гости живы, но никто не отвечает. Ллеран пытается закричать, но, так как не имеет возможности дышать, чувствует, что его язык вибрирует впустую. Из небытия Ллерана выдёргивает чья-то крепкая и безжалостная рука. Отвешивает оплеуху. Атерас рычит, мгновенно выпадая в боевое состояние. Кто-то его скручивает; Ллеран даёт неведомому противнику пинка, получает очень болезненный тычок в солнечное сплетение и локтем по затылку сверху. Пока он пробует хоть как-то вдохнуть, едва подавляя панику - слишком свеж проклятущий сон, вечно они невовремя, - его выволакивают за волосы наружу и макают головой в бочку с тухловатой водой. Держат там несколько секунд, пока он, не глядя, брыкается, потом отпускают. - Что ты о себе возомнил, с'вит, - отплёвывается Ллеран, вскакивает и пытается вызвать шар огня, озираясь в поисках цели. Рука неистово болит - пережжённые кандалами энергетические каналы так быстро не восстанавливаются. Магии мало - вот один такой шар, и можно сперва обблеваться, а потом проспать двое суток... слабость, тьфу. Отвращение. Напротив стоит пожилой имперец. Лысоватый, без рубашки, в одних засаленных портках. - Какого хрена? - интересуется он, уперев руки в боки. - Ты, что ли, Кай Косадес? - Угу. Так и стоят. Смотрят. Нищий из-за ящиков у противоположного дома тоже таращится, но оглядываться на него нельзя - если кто-то отведёт глаза, второй может и среагировать. - Судя по документам, что я нашёл у тебя в сумке, приятель, я - твоё непосредственное начальство, - наконец заявляет Кай. - Я говорю, ты делаешь. Или оказываешься мёртвым. Усёк? Ллеран только на землю плюёт. Но убирает заготовленные чары - на кончиках пальцев больше не брезжут искры. - Не знаю, что там во втором конверте, но ты зря трогал мои вещи. - Не волнуйся, я заплачу за то, что взял. Кай внимательно разглядывает его. Мер перед ним уже не совсем юн. С грубо вьющихся черных волос капает вода, пропитывая дешёвейшую рубаху, хотя татуировки и осанка выдают в нём кого-то, кто привык к лучшей жизни. Глаза вот только злые, колючие, обречённые. Да и орал спросыпу… Даже квам-личинка, загнанная в угол, будет защищаться, а здесь... не квама вовсе. Ох интересно, и кого же шишки из Сиродиила ему подкинули? Сами бы и возились с провинциальной политикой. Морровинд, безусловно, важен, только вот все религиозные тонкости серожопой ментальности за одну человеческую жизнь разобрать - это же столько скуумы надо высосать... так, стоп, никаких мыслей о скууме даже в шутку. - Послушай, сэра. Мы с тобой, кажется, плохо начали, - вздыхает Кай. - Пойдём в дом. Поговорим, как стоило. Ллеран пожимает плечами и повинуется. Имперский с'вит прожил едва ли больше него самого и хочет командовать? Ну что же, он здесь главный. И у него так не ноет голова: что за дрянь он всё-таки курит? - Не стоило запивать хакльлоу мацтом, - Кай, протискиваясь следом и закрывая дверь, пинком убирает с прохода бутылку. - Это здесь всё для декоративных целей. - Потому в бутылках отрава, а курево огрима свалит? - Не думал, что тебе нужно объяснять, что по сути... - Помолчи, мутсера командир, а? - на лице мера столь ядовитая смесь показного подобострастия и отвращения, что даже Косадес оценивает. В доме приходится убирать. Данмер делает всё без понуканий - собирает бутылки, чистит пол, возвращает на место некоторые предметы интерьера. Благо, комнатка у Кая маленькая и обставлена небогато. - Можешь спать, где захочешь, читать книги, только ничего не уноси, - меняет гнев на милость Косадес. Данмер кивает. Устраивается у стены и молчит, угрюмо рассматривая следы от наручей-блокаторов на руках. Нетрудно угадать его мысли - любой маг, так долго находившийся под воздействием подавляющих магию чар, будет в дурном настроении. Многие, говорят, восстанавливают былой потенциал годами... За последнее время Косадес отвык от собеседников на своей территории. Нужно начинать... дело. Хотя молчание затягивает. - И почему они выбрали именно тебя? - Об этом есть в бумагах. - Как ты... они же запечатаны?.. Конверт со специальными распоряжениями в руках Кая кажется нетронутым. Две сургучных печати, целых, проклеенная бумага... различить, что конверт вскрывали, и очень умело, может только тот, кто знает, как вытворять подобные фокусы сам. - Что-то мне становится понятным, - усмехается Кай. И ловит тень усмешки в глазах мера. Можно ли это считать началом хоть какого-то контакта? - Как тебя зовут? - Ллеран. Атерас. Дом Телванни. Был, вероятно. - Тут написано, что ты контрабандист, антиквар и убийца. Эм… и что сумел… Кхм, что? Одеть на аргонианина-раба вторую кожу, под которую спрятать листы двемерских рукописей, а потом… Хм… успешное ограбление руин… перекупка на аукционах… устранение конкурентов… Ллеран угрюмо фыркает. Кто-то постарался, перевирая его подвиги. - Хорошо, - Кай откладывает конверт. - У нас будет время разобраться. Значит, сам Император хочет, чтобы тебя приняли новобранцем в орден Клинков? - Тебе виднее. - Противиться воле Императора я не могу. И ты отныне не сможешь. Что ж, Ллеран Атерас, отныне ты - пилигим… и должен будешь помнить, что в первую очередь ты служишь Императору. И это должно отменить всё остальное, если потребуется. Первичная директива. - Если я не повинуюсь? - Сам как думаешь? - Думаю, что когда пройдёт энергетический паралич, способен буду себя защитить. - Но не сможешь жить в подполье вечно, тёмный эльф. Если думаешь иначе, то, конечно, я рад, что нас считают неумехами - нам же выгоднее, потому и считают. Но зря. Ллеран меняет позу - сидеть на полу не особенно удобно. Волосы и промокают, и сохнут долго. Он откидывает голову, упирается затылком в стену, смотрит в потолок. На шее у него едва заметный шрам от лезвия. На вывернутых губах - тонкие белые рубцы. Если присматриваться, старых повреждений много. Косадес умеет читать подобные карты, но кое-что и ему не ясно. - Повтори присягу, не трать чужое и своё время. - Клянусь служить Императору, - бесцветно произносит Атерас эту и другую формулы. - Я уже клялся твоим дружкам в Сиродииле, иначе бы меня там прирезали. Чего ты хочешь? Можешь клеймо поставить. - Это не нужно. - Ну надо же. Очаг в доме крайне скудный. Кай возится с тем, чтобы его растопить, единственное полено плохо расколото и отволгло. Атерас наблюдает за этим с ленивыми интересом. Скорее всего, имперец просто изображает беспомощность. Как и ворчливое дружелюбие. Ладно. Ллеран поднимается, садится ближе и разводит огонь сам. Куда проще делать это, имея горючее, чем жечь воздух и энергию. И… так правда лучше. Можно обогреться. Протянуть руки к пламени и просто ощущать, как то просушивает рубаху и кости... - Спасибо. - Угу. Атерас прикрывает глаза. Усталость. Запах курева, всё ещё витающий в лачуге. Слегка мутит после удара под дых, но зато хоть есть расхотелось… - Ах, вот же оно. Хотя всё равно сломалось… Кай бросает ему огниво, удачно “потерявшееся” накануне. Ллеран ловит его левой рукой и кладёт на камень у очага. - Левша, значит. Вместо ответа Ллеран достаёт из сумки монетку - прогоняет по пальцам правой руки, потом левой, подкидывает, подхватывает одной, второй. Прячет. Монетка стёртая, дырявая, кимерской эпохи - нашёл когда-то. Смешно, но это единственная вещь, с которой он не расстаётся настолько, что сумел сохранить даже в тюрьме. Кай не удивлён. Амбидекстрия для данмеров не такая уж редкость. - Мой ход, - тянет Атерас. - Тебя выставили в провинцию, потому что ты сидел на скууме? Стаж… года три… - Четыре с половиной. - Вот как. Был бы ты мером, я бы не ошибся. - Зато у меня теперь есть отличная легенда. И большинство считает меня развалиной. - В Южной Стене тебя обозвали торчком, пьяницей и возможным барыгой, - судя по улыбке, Ллеран почти простил ему синяки и бочку с водой. - А еще изъявили надежду, что ты скоро передознешься и навсегда перестанешь под кайфом задавать идиотские вопросы посетителям. Грубо работаешь, командир. - Зато эффективно. - А от меня что будет надо? - Кое-что куда тоньше. Полагаю, они выбрали именно данмера, поскольку… хм, для этой работы все-таки подойдет кто-то, кому местные будут доверять. Клинки - глаза и уши Императора по всему Тамриэлю. Но твои сородичи не идиоты, и вряд ли будут вываливать информацию кому-то вроде меня. Даже, если я напишу энциклопедию по нравам и обычаям данмеров, чего я делать, уж извини, не стал бы даже под угрозой до конца дней своих жрать одну скрибятину. Ллеран снова пожимает плечами. Всё это важная информация, наверное. Снаружи почти стемнело. Жрать… скрибятина ему, ф’лаху, не нравится. - Поздно уже, - Кая чужая молчаливость не смущает. - Вот тебе денег. Положу сюда, на стол. Пойдёшь с утра купишь себе снаряжение и одежду. Выглядишь, словно тебя на помойке подобрали. И сообрази себе легенду. Сойдешь за авантюриста, так что… наймись на какие-нибудь работы, посвети рожей в гильдиях, она у тебя заметная, я даже буду не против некрупных неприятностей. Когда примелькаешься, приходи… - Я могу сегодня переночевать здесь? - Пожалуй. Что ещё с тобой делать? И если хочешь, можешь пользоваться услугами других Клинков. У нас есть преподаватели как магии, так и иных искусств. Помогут восстановиться быстрее. Да и новому научат. Уж не побрезгуйте, ваше телваннское величество, новыми знаниями... Ллеран даже находит в себе силы фыркнуть. Это и правда смешно. Он сейчас выглядит, конечно, весьма внушающе, чтобы чем-то брезговать, да и мастерство может продемонстрировать отменное. Ещё бы живот так не бурчал… Кай вручает ему блокнот, где можно вести записи, походную чернильницу, двести дрейков, штопаное одеяло и еще несколько мелочей. Подумав, уходит. Возвращается через пару минут со свертком соленого риса и миской воды. Не Боэта весть что, но… тянет на пир для того, чья последняя трапеза состояла из плохо прожаренного мяса грязекраба, убитого камнем. Завернувшись в одеяло с головой, Атерас устраивается спать на полу. И в эту ночь не видит больше ни одного сна, потому что это лучшая постель, что у него была за последнее время - а может ещё потому, что Косадес, конечно, имперец и с’вит, но ему не выгодно нападать на новоиспечённого агента в собственном доме. По крайней мере, сейчас. Каждый островок безопасности - словно подарок свыше. Нужно уметь ценить их.