Нечестная игра

      1. Прах к праху       Через шесть лет после падения Дагот Ура, 27 числа месяца Последнего Зерна 433 года Третьей эры Великая Боль сводит скулы всему материку. Тамриэль становится мёртвыми землями; восходит Мифический Рассвет, ведь Уриэля Септима VII больше нет - есть только хрупкая надежда, что в одном из императорских бастардов окажется достаточно нужной Дракону крови, чтобы зажечь огни-обереги.       Клинки, конечно, пытаются связаться с Нереварином. Но чем Атерас может помочь? Он едва справляется, стараясь уберечь данмеров. Если даже Кристальная Башня уничтожена - то какой поддержки и от кого все могут ждать?       Спасайте ваши души.              Дом Хлаалу молится Святому Велоту, и потому считает, что может вести других вперед - но оступается. Хелсет пытается найти силы защитить территории на континенте - и видит, насколько Империи плевать на тёмных эльфов, когда доходит до дела. Всех денег дома Хлаалу не хватит, чтобы купить столько войск, потому что на своих местах сражаются все, способные держать оружие, и лишних рук просто нет. Хелсет обещает свободу тем рабам, что возьмут в руки мечи: он обещает свободу всем, и даже дом Дрес, что находится под протекторатом Хлаалу, сцепив зубы, поддерживает это решение. Но Тир лукав. Покровитель дома Дрес, Святой Ллотис, жил когда-то в одно время с Трибуналом. Любимый Альма Рула Храма, он сформулировал основные ритуалы и принципы Веры…              Дом Дрес молится Святому Ллотису, а не королю Хелсету.       Дом Дрес до последнего призывает Троицу богов, и некто отзывается из-под маски отсутствия - прикрывая территории Дешаана от аргонианских националистов Ан-Ксилил, даже в минуты кризиса смотрящих голодно на своих бывших господ. Зёв Чернотопья полон острых зубов… но Дрес ещё сильны. Хортатор не забывает ничего: когда-то, при первом вторжении имперских легионов в Морровинд Дом Дрес поддержал инициативу Дома Индорил стоять насмерть любой ценой.       Потому они будут жить.              Дом Телванни не молится никому - не считать же Святого Вориса - и укрывает свои территории чарами сам. Порт Телваннис, если исключить рынки, и без того был достаточно закрытой зоной, а волшебники на острове вполне могут позаботиться о своих полисах.              Дом Индорил молится святому Олмсу Беспристрастному, знавшему, как установить истинную цену вещей и душ и основавшему орден Ординаторов. Дом Индорил во время кризиса повинуется управителю Альмалексии, Федрису Хлеру, главе Её Рук, чьё тёмное прошлое приходится как нельзя кстати: Её Тело, Крепость Стенаний, почти не подвергается разрушениям. Духовные вопросы и безопасность самого Морнхолда Хлер оставляет Гавасу Дрину. Этот мер, патриарх храма, служивший некогда в Храме Альмалексии, кажется, живёт лишь на зельях от усталости; заклинание Гнева, подаренное ему когда-то Вивеком, помогает угомонить недовольных и паникующих. Вивек ушёл? Альмалексия ушла? На кого вы будете надеяться, на “короля”? Гавас Дрин презирает Хелсета и его гвардию даже больше, чем можно было бы от него ожидать - и у него есть основания.       На его личном счету несколько десятков уничтоженных даэдра.       Он утверждает, что в нужный час Возрождённый Неревар вернётся.       Иные Её Руки, Арнас Терети, Вонос Вери, Драл Индобар, Савор Хлан и Садас Мавандес, куда-то исчезли. Ходят слухи, что под Морнхолдом что-то происходит. Ходят слухи… но Кризис не оставляет на них времени.              Дом Редоран молится Святому Неревару - и потому получает самое страшное испытание. Альд’Рун уничтожен.       В самом деле, сперва Альд’Рун кажется стоящим вне удара: врата открываются рядом с другими населенными пунктами, и Редоран могут позволить себе бросить солдат на защиту соотечественников, оставив собственные территории ослабленными.       Новые врата появляются не часто… до того дня, что становится роковым.       “Древние ритуалы”, велел сказать Рерван Веним, сын Болвина.       Вовсе не некромантия, не магия плоти и крови. Конечно же, Дом Редоран не знает, как обороняться ещё. Веним щедро платит Телванни за реконструкцию нечестивого, даэдрического колдовства своих предков; он ещё более щедро платит магам Восставшего Дома, которых нельзя упоминать, за их науку, дремавшую с кимерских времен. Кто ещё может поднять мёртвого, вычищенного, давно распотрошённого императорского краба, от которого остался лишь панцирь, как не Дом Дагот?..       Скар, в чьём остове жили сперва эшлендеры, а затем редоранцы выстроили свои богатые поместья, восстал, чтобы защищать самого себя. Призрачные ноги и клешни оказалась столь же смертоносными, какими были живые когда-то.       Но это не спасает город и его окрестности. Альд’Рун снова становится стоянкой выживших на пепле и обломках хитина. Столица Дома перемещается в Блэйклайт.              Мир входит в Четвёртую Эру.       И это Поле сожалений, на котором танцует чумной ветер.              Векх исчез, говорят в народе - пропал во время Кризиса, не сумев найти ни ударов, ни слёз, лишь маску пепла. Кому нужен бог, опустивший руки?       Айем, Мать Морровинда, покинула своё дитя в час нужды.       Сехт, отец Загадок, безумен - и даже возвращение Мерунеса с новой катастрофой, когда-то разрушившей Альд Соту, не вернуло его внимания к судьбам данмери...       Так ли это?..       Даже Неревар возрождённый отправился на Акавир. Туда ему и дорога, раз не сумел спасти никого! Даже слепой архиканоник сделал больше!..       Так ли это?..              Ллеран меняет лица, как перчатки, стирает все следы собственного присутствия.       Пять лет, говорит Сехт: что же, пять лет - долгий срок.       Дом Телванни предупреждён - настолько, насколько нужно.       Дома Индорил и Дрес предупреждены частично.       Дом Хлаалу оставлен.       Дравен хотел бы предупредить дом Редоран, но разве его глава станет слушать? Красные Жуки упёрты. В той вероятности, что им предсказывает Забытый, они получат всю возможную власть, пусть и ценой огромного горя.       Дом Дагот итак последует за своим Консулом даже в Пустоту.       Министерство Правды болтается там, наверху, опасным напоминанием быстротечности названного срока.       Эзмаар Сул и белоглазый Вуон играют в чехарду с судьбой.       Нереварин, носящий чужое лицо, не вмешивается.              2. Новый Ресдайн               Священный город горит.       Министерство Правды приблизилось опасно близко, но не оно виновно в пожаре сегодня, и не полчища даэдра, порождённые Мерунесом Дагоном и изгнанные пять лет назад. Кризис Обливиона ударил тогда внезапно и зло, но не сломил дух данмери, лишь заставил осознать свои слабости.       Так исполнилось первое пророчество Забытого…       Сейчас же исполняется второе.       Это иные даэдра.       Инжениум был глупой затеей. Не смертным исправлять не-ошибки богов.       Вивек в лихорадке; в горячке он срывает с себя покровы служения и остатки вины перед ЛРХН, и потому вдыхает движение в легкие своего освобождения - и в меха, что раздувают огонь, пожирающий кантоны, статуи, стяги, плазы, искусно изукрашенные квартиры, дома, лавки, святилища...       Мечутся там и сям ординаторы; маги, умеющие заклинать воду, стараются как-то залить огни, но город полыхает вместе с отродьями Клавикуса Вайла: магическое пламя не обжигает меров, но с даэдра обходится крайне жестоко. Инжениум провалился.       Сам воздух трещит от прорывающихся нитей чао.       Ллеран Атерас, укутавшись в зачарованный на отражение жара плащ, сидит на крыше Храма, наблюдая за пожаром - и не давая ему угаснуть.       Город поджёг он.       Время плывёт вокруг него; Нереварин перебирает все возможные вероятности для Вивека остаться целым, и не находит те, которые хочет найти.       Всё верно.       Всё так, как должно быть, как они с Сехтом рассчитали.       Час Разделения приходит.              Векх-и-Векх заканчивает последние приготовления к своему настоящему исчезновению там, внизу, в самом Храме… Сариони придерживает двери его ухода, и увы, оказывается таким болваном, что не рассчитывает энергию, и портал выпивает его до дна. Жаль. Сариони был хорошим магом и верным мером.       Дравен сражается. Как слепец может сражаться - загадка, но Ллеран видит его в деле. У него нет вопросов. С ним реликвии, добытые в паломничествах, а сам Атерас взял в руки молот первого Хортатора.       Правосудие Велота способно отделить часть души мера - или мира. Зарево огня играет на заострившихся скулах Нереварина. Отступать некуда. Жалеть некого.       Луна Безумия падает.       До какого-то момента всё должно идти ровно так, как шло бы, не будь плана.              Снорукав - то, что позволяет переместить мысли одного существа к мыслям другого. Снорукав даёт жизнь тому, что не было живо. Один аспект этого проводника — это его способность переноса образов еще не „реальных“ концептов.       То, что содержится в Этериусе, как нераскрытое зерно, лишь обозначает возможности, еще не упавшие в чрево формы.       Души смертных направляются в Снорукав после смерти, очищаются и возвращаются снова - не помня, что прожили какую-то жизнь.       Нервар Индорил Мора сумел пройти этот путь и остаться собой.       Хортатор считает большой удачей иметь такое воплощение, и он заносит Молот.       Есть ли душа у самого мира? Способна ли одна пройти за другой, повторяя путь, как нить следует за иголкой?       Нереварин желает пересоздать воплощение мира, который знает.       ПСЖЖ есть деятельное дыхание Падомая, Неисчислимое Стремление, которое не может испытать боли или быть разделено на части. Ану есть душа всех вещей, но лишь Падомай определяет её движение. Старая Школа определяет необходимую точку приложения силы; но Нереварин хочет заставить совершиться новый выдох. Без Акатоша мир есть лишь нагромождение ассоциаций.       Время снова сломало кость, и Хортатор хочет воспользоваться этим, высосав из неё костный мозг. Мистик попадает в центр, которого не существует.       Удар подобен тоническому аккорду ЗИР, и Хортатор доволен. Протокол передачи данных открыт. Резервное копирование подтверждено. Сплит данных разрешен. Партишен инициирован.              Ллеран медитирует на крыше горящего Храма, ища мыслекоды, оставленные тысячи лет назад.       Он обнуляет и раздваивает систему.       Он прилагает Невыразимое Усилие.       ур-Дагот, познавший боль ЛРХН, даёт ему понимание Пустоты Кода.       Телепортация через Снорукав не только себя, но всех, кто настраивался на Песнь, сложна, но не невозможна. Только ур-Дагот может собрать подобные души. Только Неревар может провести их пройденным путём. Только Атерас может оставаться всё это время в сознании…       Хортатор прорубает небывалую дорогу.              Когда верные ему уходят, Баар Дау, отдавая всю нерастраченную скорость, врезается в Священный Город, Вивек уже достаточно отделён от него и смертен, чтобы не чувствовать боли. Это всё равно шок, но где-то в Заводном Городе Айем держит его крепко, и Векх впервые за много столетий благодарен хотя бы за небезразличие.       Когда воды Моря Призраков начинают затапливать огромную воронку на месте город, туша пожар, поглощая верных и неверных; Гибель, Жестокость и Разрушение наполняют залив, а Векх-и-Векх засыпает.       Он рад, ощущая это орудие в своём бывшем теле; удар за удар, пусть очевидность метафоры имеет значение только для него.       Им всем нужны силы.       Следующая фаза - сама важная.       Заводная Башня начинает свою работу, настраиваясь на Атераса и переводя генерируемые им импульсы в новый код посреди сияющей Пустоты.       Где-то под Морнхолдом Дивайт Фир поворачивает рычаг.       Где-то в ином мире рассвет встаёт впервые - и всё же не нов.              Если у Серого Может Быть нет центра, он может проявиться где угодно.       Почему бы Вварденфеллу времен Первой Эпохи не стать им. Почему бы точкой отсчета не стать Заводной Башне. Почему бы лучшему ученику ПСЖЖЖ не применить всю мощь своей магии.       Где-то там, за их спинами, Падение Министерства Правды полностью разрушает Вивек ещё до начала извержения Красной горы. Огромная туча пирокластического потока удушает и сжигает остров.       Эта катастрофа непредотвратима. АРЕНА 2.0.2.1 встречает Воссозданных, чьи меняющиеся сознания ещё улавливают эхо удаляющегося архива.       Переброс с Сервера на Сервер идёт кластерами. Синхронизация нестабильна.              В Гниссисе разлетаются в щепки хижины и падают дозорные башни.       В Балморе разверзается земля.       Океан кипит возле Садрит Моры.       Подземный толчок в Тире приводит к разжижению грунта и обрушению всей южной части городской стены в образовавшуюся трясину. Ан-Ксилил больше ничем не сдерживаемы.       Морнхолд, точка переброса, ещё стоит.       Покидая Снорукав, умерший рождается заново, без памяти, но со схожей личностью и, вероятно, схожей судьбой. Заводная Башня сохраняет память неизменной, позволяя даже играть с её отрывками.       Красный Год сжигает мосты.       Да здравствует Новый Ресдайн, потому что Старый практически уничтожен.       Путь Многозначной Башни не оправдал себя. АЛЬМСИВИ поднялись высоко по спинам Предтеч, но не увидели нового солнца.       Путь Стремления не оправдал себя. Хортатор-Велот-Неревар-Нереварин шёл путём пророчеств, забрасывая самосбывающиеся ступени вперед себя. Некоторые рушились под ногами.       Путь Нумидиума не оправдал себя. Двемеры застряли в нуль-позиции, ур-Дагот ограничил себя Шарматом, Луна Некромантов, напитанная Мантеллой, движется по зацикленному пути. Искусственный бог - лишь скрипт, макрос, надстройка.        Путь мантлинга всего лишь позволяет заменять интерфейс.       Путь ЧИМ почти идеален. Но не имеющий привязки не имеет и причины делать выбор в сторону реальности. Двемеры не желали быть привязанными. Вивек почти утратил своё нежное сердце. Атерас едва избежал ошибки.       Путь Нового Человека, или путь Скарабея, катящего новое Солнце, неведом и идёт по бездорожью. АМАРАНТ делает выдох - где и когда бы не находился, потому что обращение ЛИР НЕХТ ДОХТ обращение ВЕКХ-И-ВЕКХ обращение к протоколу ХЕВЕД-СЕХТ-ЗИР открывает Возрождающиеся Воды. Инверсия ШАРМАТ даёт мифопическое усиление, и Князья остаются на месте: всегда уважай закон честной охоты. Никогда не бери добычу, которая не имела шанса сбежать.       Я жив(а), потому что другой мертв. Я существую, потому что у меня есть воля, чтобы сделать это, - улыбается Боэта своему народу. Он-Она наконец-то довольн(а) - Плут завершает бесконечное странствие, когда-то обласканный Им-Ею.       Чёрная Рука у Любви субградиентно вытягивается - и крепко держит Правосудие. Толкование гармонии идеально. Песнь наконец обретает цельность.              Тот, называвший пророчество, сходит со своих собственных следов; Забытый опускает кинжалы, ибо он снова слеп. Слепцу дозволено касаться Свитков; ведь душа его зряча. АландроСул из рода Сулов, лик, отколотый Азурой от личности Порядка Арден, распавшийся и собранный, прикрывает щитом своего хана; Атерас-Дравен и Неревар-Аландро не тождественны, но могут работать сообща.       Храм Вивека догорает; два существа, стоявшие на обваливающихся стропилах крыши, исчезают.       Огненный дождь проливается в Залив Погибели.              Метаморфичекий Вор торжествует: перенесение данных завершено.