A Dramatic Turn of Events

- Что это еще за шутки?! – испуганно закричал юноша, когда шум вокруг стих, а его башмаки нащупали горизонтальную поверхность, в просторечии именуемую полом. А может, не пол, кто в этой чертовщине разберется. В прорезях маски он видел только какие-то расплывчатые темные и бежевые пятна. Он вслепую провел рукой, всей своей душой желая найти какой-нибудь выступ, отыскать кончиками пальцев стену. Голова кружилась. Наконец, через несколько минут, Глен схватился за голову и с облегчением перевел дух: все вокруг перестало вертеться, наподобие юлы, а цветные блики начали приобретать очертания. Глен неуверенно притопнул ногой – а вдруг еще раз пропадет? Он глубоко вздохнул и со свистом выдохнул. Так-с… Тут он совсем пришел в себя: - Черт побери, что за черт?! – не слишком заботясь о логичности своих слов, воскликнул Глен, раздраженно оглядываясь по сторонам. Впрочем, ему в принципе было от чего чертыхнуться и выругаться – те стены, которые качались в безумном калейдоскопе вокруг еще не вполне нормальной головы Тейлора, мало чем походили на темные, покрытые облупливающейся краской стены школы. Глен снова чертыхнулся и повел головой. - Эй?! – закричал он, нисколько не стесняясь, что он неожиданно так материализовался в незнакомом месте. В конце концов, его ли в том вина? Да и вообще!.. Тут в его голове промелькнуло: «Надо снять маску, я в ней, наверное, дураком выгляжу» Он с раздражением дернул руку к маске… и понял, что ему совершенно не за чего ухватиться. Края так гладко прилегали к коже, будто маска… стала лицом. Глен в растерянности попытался поддеть личину ногтями, но тщетно: не поддавалась, проклятая. Даже около глаз эти кромки так ловко примыкали, что если провести пальцем с пластика на глаз, не найдешь выступа, ровно, ровно, без всякой засечки. Глен пришел в такое изумление, что даже позабыл выругаться. - Ого, – только и смог вымолвить он. Так, отлично. Его занесло (и как эффектно, главное) в непонятное и уже чертовски неприятное место, с его лица не снимается маска, а вокруг – ни намека, что, черт побери, вообще произошло. Глен не верил в мистику, а если (где-то глубоко внутри) и верил, всей душой желал, чтобы сия скользкая дама держалась от него подальше. Потому что встречи с духами, призраками, йети, прочей ерундистикой, всякие телепортации во времени и пространстве, телекинез и другое, по скромному мнению мистера Тейлора, возможны только в двух способах: либо ты пьян, либо ты псих. Других вариантов Глен не видел. Хотя, еще тот вопрос, к какой группе сейчас себя причислять. Нельзя сказать, что Глен был испуган. Нет, что вы – он был в пограничном состоянии между шоком и яростью. Тут в нем снова проснулась привычка, и он выругался. Он снова безуспешно попытался снять эту треклятую маску, мысленно поклявшись сжечь её при первой же возможности. Не-а, как назло прилипла, зараза, еще больше. Наконец, Глен оторвался от анализа сложившейся ситуации и плавно перешел к осматриванию местности, в которую он имел несчастье попасть. Это был вполне обычный кабинет, чем-то смахивающий на кабинет директора, в котором Глен побывал единожды (и больше особого желание не испытывал). На вид железные шкафы, под завязку набитые всякими бумагами и документами. Полка со всевозможными подарочными блокнотами, сувенирами на память и прочим хламом. Единственное, что бросалось в глаза, – явно недешевая мебель. Красный стол, обитые стулья, сейф, железные прочные шкафы. За столом сидел усталого вида молодой человек, который устало перебирал бумаги, растерянно вглядываясь в строчки каких-то документов. Глен, ни мало не смутившись, воскликнул во весь голос: - Эгей! Однако то ли тот парень стал резко глухим, то ли даже этот возглас не мог отвлечь его от работы, то ли просто привык к подобным происшествиям, с кем не бывает, но тот никак не отреагировал. Глен фыркнул и еще громче позвал: - Эй! Ноль реакции. Глен закатил глаза и встал перед столом. Даже глаза не поднял. - Вы меня слышите вообще? – с раздражением сказал Тейлор и уже хотел встряхнуть юношу как следует, когда… его рука прошла через плечо. Слегка обалдевший, Тейлор отшатнулся и с невыразимым изумлением посмотрел на свою руку, выкинувшую такой номер. А тот продолжал преспокойно заниматься бумажками, будто с ними рядом и не стоял какой-то чокнутый в маске с нарисованными на ней черными линиями. Чему удивляться-то… - Это я сделал? – наконец, спросил Глен, продолжая шокировано оглядываться, будто кто-нибудь мог ему сообщить, а в чем, собственно, соль шутки. Однако кабинет был пуст, а юноша продолжал с поразительной настойчивостью делать вид, что ничего не произошло. «Черт… Он, что, не видит меня?!» Глен страдальчески застонал. Час от часу нелегче! Он теперь еще и призрак… Прекрасно, просто прекрасно! Отчаявшись, он повернулся и подошел к двери. Может, раз он призрак, он еще и сквозь стены ходить может, а?! «Круто», – не смог не восхититься Тейлор, когда он без малейшего затруднения вышел из кабинета, не открывая дверь. Да, это, конечно, было круто, но его не обрадовало. То место, куда он вышел, походило на длинный и широкий коридор, от которого расходилось множество других. Глен, дезориентированный подобными шутками, пару раз моргнул и стал нахмуренно осматриваться. У кабинета стоял стол, за ним сидела, видимо, секретарша, на вид – типичная зубрила: в очках, в белой рубашке, убранными в строгий академический хвост белесыми волосами. У стены беседовали два молодых человека. И, главное, никто не обратил на него внимания! - Эгей! – выкрикнул он, уже не стесняясь от слова совсем. Ибо, как он подозревал, его все равно не услышат данные индивидуумы. – Слушайте, тот или что меня забросило сюда: верните меня назад, черт побери! Мне не смешно! Еще немного и рассвирепею окончательно! Глен, каким-то дальним уголком сознания прекрасно понимая, что поступает абсолютно и не обсуждаемо глупо, еще раз громко выкрикнул «Эгей!» и опустил руки. Нет, тут что-то не так. Если, конечно, может быть «что-то не так» в том, что его занесло в место, в котором он никогда не бывал ранее. Ну, где здесь логика? Нет логики. А это, мягко говоря, угнетает. Надел на себя маску – и попал конкретно. Он обернулся, пытаясь глазами найти выход, но от всех этих многочисленных проходов, переходов и коридоров у него просто закружилась голова. «Куда идти и как мне снять маску?! А еще – как вернуться назад?!» – подобные вопросы бешеным волчком крутились в голове юноши. Он махнул рукой на весь этот лабиринт путей и решил вернуться обратно в кабинет, откуда, собственно, вышел. Не отказав себе в удовольствии пару раз пройти через толстую стену и обратно, он, наконец, остановился перед столом. Парень что-то шептал себе под нос и все время поглядывал на часы, закусывая губу. Ждет кого? - Вы меня точно не видите? – уже с полной безнадегой в голосе спросил Глен у того. Не ответил. Глен упер руки в бока и раздраженно провел взглядом по стенам. Никакого мистического портала в его родное измерение, вообще обнаглели. Тейлор резко вздохнул и так же резко выдохнул. Еще пару раз пытался поддеть эту чертову маску. Не снимается. - Мне не нравятся все эти шуточки, – проворчал Глен, от нечего делать начав рассматривать всякий хлам на полке. Нет, ну это нормально?! Решил просто подурачиться, поиграть с маску – и вот те на.… Еще немного пробурчав на эту тему, он решительным шагом направился к двери, потому что ему надоело, и он сейчас же пойдет искать выход из этого бедлама! Он уже хотел пройти через дверь, когда она резко отворилась, и через ошалевшего Глена прошел (совершенно нагло и бесцеремонно) мужчина средних лет, больше сорока, наверное. Серая, неприметная личность, разве что, с каким-то уж очень острым лицом и взглядом. Глен посторонился, но в этом не было необходимости. В руках мужчина что-то вертел постоянно. Глен присмотрелся и заметил, как мелькнул луч солнца на гладкой поверхности. Этот мистер крутил непрерывно маленькое ручное зеркало. У Глена сразу сложилось предубеждение против этого господина. Что за человек, который постоянно поглядывает в зеркало?! Нарцисс, стопудово. Парень за столом тяжело вздохнул. Мистер вошедший склонил голову: - Здравствуйте, мистер Энжелл. Добрый день. - Не могу ответить тебе также, Сондерс, – убитым тоном ответил юноша. Сондерс вскинул бровью. - Что-то случилось? - Ничего. Голова кружится от всех этих документов, – пожаловался тот. «Нытик», – безапелляционно решил про себя Глен. Сондерс никак не показал своего раздражения. Он просто подошел ближе и сел на стул. Энжелл тем временем нахмурил лоб и что-то шептал себе под нос. «Отлично, мне кажется, я еще и попал в общество каких-то чокнутых!», – подумал про себя Глен, однако, почему-то даже не думая уйти. Конечно, подслушивать чужие разговоры – не комильфо, но почему-то где-то в глубине он думал, что именно здесь ему надо быть, здесь его, наконец, отправят домой. Подчас и самого себя он не понимал. - Когда у меня встреча с соратниками, Сондерс? – резко спросил Энжелл, не поднимая глаза с листка перед собой. Тот незамедлительно ответил: - В четыре часа, мистер Энжелл, – заметив, как тот кисло сморщился, он добавил: – Это необходимо для вас. - Да знаю, – уныло отозвался тот. – Это моя обязанность как лидера, верно? - Да, сэр. Вы их ведете. Вы их лицо. «Смазливое лицо, за которым прячется пустышка», – вынес свое суждение Глен, которому все это уже надоело. Энжелл зевнул и, сложив бумаги в одну стопку, положил её в стол, оставив только одну. Сондерс склонил голову. - Будете повторять речь, сэр? - Да, – ответил мистер Энжелл, старательно щурясь. Затем он резко поднял и подошел к окну. Раздвинул шторы и выглянул в окно. Глен заинтересованно взглянул туда же из-за плеча. Обычные улицы предстали перед его взором. Только вот смотрел он на них с высоты, наверное, двадцатого этажа, не менее. Тейлор присвистнул. Высоко… «Интересно, а если я сделаю шаг через стену, я разобьюсь?», – некстати совершенно подумалось ему. Однако проверять ему не хотелось. В конце концов, Глен Тейлор на всем свете только один, да и тот – призрак. «Как меня все-таки сюда занесло?» - Возможно, это все скоро будет под моей крепкой рукой, – внезапно проговорил Энжелл. Глен закатил глаза и искоса поглядел на Сондерса. Небольшая тень пролегла у него на лице, но он лишь сказал: - Возможно, сэр. Если вы победите на выборах. - Конечно, выиграю, – несколько легкомысленным и непререкаемым тоном заявил тот, не допуская возражения. «Интересно, я в Америке вообще?!», – подумал Глен. Потому что сейчас у них нет выборов президента, только через два года. Тогда где он вообще?! В другой какой стране, в прошлом или будущем?! Черт побери, не-а, он на это не соглашался. - Да кто-нибудь меня вернет обратно?! – воскликнул он, не в силах смолчать, впрочем, он мог хоть станцевать и спеть – никто на него бы просто не обратил внимания. Глен раздраженно возвел руки к небу и выругался. Нет, это уже перешло все границы. Сондерс склонил голову. Энжелл тем временем продолжал: - Да, скорее всего, мне было суждено править и создавать законы. «Не хотел бы я быть твоим подданным», – подумал про себя Глен, покачав головой. Сондерс сидел, опустив голову, но Глен внезапно увидел неожиданные искорки раздражения, и юноша подумал, что тот ясно понимает, у кого находится в услужении. - Мистер Энжелл, ваш конкурент Баке тоже так считает… - Ни слова об этом идиоте! – резко воскликнул Энжелл и в гневе обернулся на своего подчиненного (или нет?), он резко сжал один кулак, а во втором зажал карандаш и поднял его на уровне плеч, будто уже был готов атаковать, убить своего оппонента. Глен вздрогнул – да он еще к тому же и склонен хвататься за оружие! Да уж… - Хорошо, сэр, – сохраняя удивительное хладнокровие, проговорил Сондерс. Глен тяжело вздохнул и безнадежно огляделся: нет, нескоро он домой попадет, ой как нескоро… Тот кивнул, успокаиваясь, расслабил руки и повернулся снова к окну. И резко нахмурился: - Кто это там ходят? Сондерс мерными шагами подошел к нему и взглянул в окно. Глен последовал их примеру. Внизу, вдалеке, каким-то цветным пятном шли люди. Не разглядеть с такой высоты высоченной, кто именно шел, военный парад, марш протеста, или кто еще. Хотя, как неожиданно с изумлением заметил Тейлор, очки в этом мире ему не были нужны. Хоть какая-то радость. - Это военный отряд, сэр, – ответил Сондерс. Тот усиленно задумался: - Который идет на границу? - Да, сэр. Тот кивнул, странная улыбка, полная тайного превосходства и одновременно самодовольства, озарила его лицо, он гордо выпрямился, будто он шел впереди этого отряда, именно он вел тех ребят и мужчин в бой. - Как только стану президентом, я отправлю туда куда больший отряд, чем Говс, – проговорил он, начиная задергивать окна. – Зачем постоянно отправлять маленькие с комаров, отряды, когда нужно просто один раз показать им, что на наши границы не стоит покушаться? - Мистер Энжелл, – спокойно начал Сондерс, – тогда развяжется война, а этого не стоит затевать на следующий день после выборов. Народ ожидает хоть временного, но затишья. Вы же не обманете их ожидания, сэр? - Конечно, нет, – дернул непроизвольно плечами этот Энжелл. – Что ж, задержка только пойдет на пользу нашей армии. Да, подождем немного. Да, – он задумчиво поглядел вниз, на парад, растянувшийся широкой лентой по всей улице. – Надеюсь, к тому времени у нас будем достаточно храбрых солдат. «Которые будут умирать, сражаясь, неся мир, неся то, что должен был принести им ты, пока ты будешь с удовольствием смотреть со стороны и просиживать пятую точку в кабинете или в штабе!», – презрительно подумал Глен и осекся – что он сейчас подумал?! Да он же совсем не знает этого Энжелла (хотя первое впечатление было более чем отрицательное), он вообще ничего не понимает! Что это он судит? Да он вообще попал в какой-то дурдом, честное слово! И вообще – что это он подслушивает разговоры о политики? - Можешь идти, Сондерс, – величаво сказал тому Энжелл, снова садясь за свой стол и кладя перед собой исписанную аккуратным почерком страницу. – В четыре часа у меня важная встреча с моими соратниками. «О которой ты не помнил, пока тебе не сообщили», – подумал, закатывая глаза, Тейлор. Сондерс кивнул и направился к двери. Внезапно Глен почувствовал какое-то странное ощущение на лице. Маска будто тянула его вперед, зовя последовать за этим Сондерсом, будто кто тащил его за нос этого приклеившегося намертво пластика. Что за чертовщина?! Глен упрямо пытался стоять на одном месте и никуда не двигаться, но это проклятая штукенция еще и думала делать все за него. Отборнейшим образом чертыхаясь и ругаясь, Глен медленно поплелся за этим Сондерсом. Он вновь прошел сквозь стену, не почувствовав ровным счетом ничего. - Кто меня дернул надеть эту треклятую маску, кто дернул войти в ту распроклятую школу, – и примерно в таком же духе несколько раз подряд буркнул себе под нос Глен, у которого уже скоро сломаются ногти, если он не перестанет поддевать маску. Сондерс продолжал идти вперед по этому длинному нескончаемому коридору, а Глен плелся сзади. Наконец, тот остановился у какого-то кабинета. - Мистер Сондерс, к вам мистер Холлоу, он ждет вас в кабинете, – сказала ему секретарь, которая печатала что-то. Сондерс кивнул, уголки рта его чуть приподнялись, но тут же опустились. - Благодарю, Миранда. Он дернул ручку двери и вошел внутрь. Глен же, так никем и не замеченный, переступил порог вслед за ним, бросив бесплотные попытки сбросить с себя маску и вполне философски рассудив, что раз он сюда попал из-за нее, то и она его и вернет обратно. Лучше бы поскорее – уж очень ему не нравилась эта дрянная атмосфера и эти неприятные люди. Чертова политика, и умудренному легко запутаться, а Глен вообще пребывал в счастливом непонимании. Только не нравилось ему здесь, хоть убейте, совсем не нравилось. Войдя в кабинет, Сондерс осмотрелся. На небольшом диванчике сидел тучный человек, занимавший добрую половину вышеупомянутого дивана, и листал какую-то газету, в задумчивости прикусил губу. - И тебе добрый день, Эд, – поприветствовал того Сондерс. Тот поднял глаза и скептично хмыкнул: - Добрый-то он добрый, а вот что вокруг творится… Мягко говоря, добрым не назовешь. А тебя что задержало, опять с Энжеллом говорил? Тот фыркнул. Куда делось то спокойствие, та невероятная выдержка? - Да. Этот болван опять нес свою пустозвонную чушь. - Хорошо ты о своем начальнике, – проговорил некий Эд и настороженно огляделся: – У тебя, часом, «жучки» и камеры установлены? - Конечно, – усмехнулся тот. – Только сейчас они вырублены, так что не беспокойся. - Мало ли что… – проворчал тот, снова критично пробегая глазами газету. Сондерс крутанул в своей руке зеркальцем и спросил: - Что пишут о нас? - Да как всегда, – ответил тот, скучающе перелистнув страницу. – Пишут наши соседи по большей части то, что писали месяц и год назад. Что мы на всех парусах мчимся к беде и всеобщей катастрофе, что все кандидаты на пост президента – ослы. Кстати, и про тебя есть заметка, – внезапно веселыми искорками блеснули зрачки Эда. Сондерс вскинул бровью: - И что же? Тот откашлялся и начал читать заметку вслух: - «Оба кандидата, если говорить прямо, не впечатляют. Политика Баке являет собой лишь перефразирование программы еще нынешнего президента мистера Говса, с малопонятными высказываниями, больше напоминающие слова старика, с тоской вспоминающего тоталитарный режим Нэзла, нежели прогрессивного «лица народа». Ну а Энжелл, который еще помнится нашим читателям по своим выходкам в нашей столице, являет собой лишь марионетку в руках ловкого «серого кардинала» Сондерса». «Черт. Кажется, я попал в другую реальность или в будущее. Черт. Я не планировал подобное путешествие», – обреченно подумал Глен. Сондерс никак не выразил свои чувства по поводу этой заметки. Холлоу с ухмылкой поглядел на лицо того. - Тебе польстили, – проговорил он, сложив газету вдвое. Сондерс открыл зеркальце и снова закрыл. Зачем он вообще его носит с собой? - Пусть говорят. - Ты и без них это знал, верно? В общем, я согласен с ними – мы катимся в конкретную пропасть. И как мы выживем, когда один – пустозвон и кретин, а второй немногим лучше? - Главное только держать их в узде, – проговорил Сондерс. Холлоу хмыкнул: - Кто будет держать их в узде? Сондерс, ты слишком много на себя берешь. Серый кардинал! Кстати, давно мечтал у тебя спросить, – неожиданно заинтересованно обратился Эд к Сондерсу: – Почему Энжелл? Сондерс выдержанно ответил, еще раз прокрутив зеркальце: - Во-первых, его фамилия в какой-то мере делает его прекрасным кандидатом. Во-вторых – нам нужно спокойствие, Эд, просто затишье. - А можно попонятнее? Тот закатил глаза и немного раздраженно начал: - Баке – неуправляемый механизм по уничтожению фундамента, ты же сам знаешь, что Нэзл – его идеал. Баке сам стремился к власти, у него нет ни советника, ни помощника. До своих бредовых замыслов он дошел своим умом. Если выиграет он, все, что строили Амигар, Веллинг и даже Говс, рухнет в тартар. Наша страна и так долго оправлялась после волны репрессий Нэзла, целых полвека понадобилось. Да, мы смогли тогда её перенести – но заново нет. Поверь мне, лучше идиот, которому только поддакивай иногда, да создавай иллюзию, что все решения идут от него, чем новая «охота на ведьм». - И все это под мудрым руководством мистера Сондерса. - Не без этого, – напряженно сказал тот. – Я предпочту такой вариант. Мы и так на краю, хоть и не видим это. Мы снова грезим о совершенстве, о всеобщем благополучие, равенстве, когда совершенен рынок и умна власть. Идеал. Несуществующий. Мы уже попадались в эту ловушку в прошлом веке. «Верните меня обратно!», – воскликнул по себя Глен, не прекращая внимательно прислушиваться к словам Сондерса. Да, мудро говорил, красиво. Красноречиво. Мерзкий талант. - Чем закончилась эта иллюзия? Кризисом. Но перед этим она немало пососала крови из всего мира. Так что – мы должны сейчас сохранить то, что есть, чтобы кто-то, разумнее Энжелла, смог идти дальше, а не восстанавливать руины. - Складно говоришь и умно, – после небольшой паузы проговорил Эд. – Однако ведь ты немало нагреешь на этом. Тебе ведь плевать по большей части на людей – я же тебя знаю, помню, каким ты мошенником раньше был. Мог же любого обмануть, любого сделать игрушкой в руках. Хитер ты, хитер! Кстати, о чем ты хотел поговорить? Я так понимаю, ты пригласил меня не ради разговора о судьбе нашей страны? - Ну, почему бы нет? – проговорил Сондерс, постучав ногтем по крышке зеркала. – Хотя, да, ты прав, не для этого. Хочешь я рассказу тебе смешную историю? - Ты и смешная история? Сондерс, у тебя, как и у судьбы, если она есть, очень жестокие шуточки, я сомневаюсь, что кроме тебя, над ними способен смеяться, кроме как нервно хихикать. Что ж, рассказывай этот веселый анекдот, мне стало интересно. Тот чуть ухмыльнулся своим ртом, положил и закрутил на месте свой «фетиш» и достал что-то из ящика стола. Обычный конверт. Глен удрученно поглядел на обоих. Ну что за фарс…. Но что-то держало его здесь. Бедлам какой-то, честное слово. Сондерс с легкой усмешкой поглядел на взятое, затем протянул это своему собеседнику. Тот принял, затем открыл конверт и вытащил оттуда сложенный в два раза листок чуть желтоватой бумаги. Глен, снедаемый любопытством, а не червем хороших манер, подошел к тому позади, решив воспользоваться своим преимуществом полной… призрачности, но не успел – когда Тейлор лишь приблизился к тому, Эд резко сложил бумагу по сгибу. Невежливо. Холлоу, или как его там, удивленно поглядел на Сондерса. - И тебя это забавляет? Это же настоящий шантаж, Сондерс. - Я бы не смеялся, коль шантажист оказался более… аккуратным, что ли, – проговорил тот, снова взяв в ладонь свое уже успевшее Глену надоесть зеркальце. – Этот же мне знаком… - Да? В который раз восхищен твоей осведомленностью, – проговорил толстяк, однако тон стал цепким, сухим и серьезным. Из тучного балагура тот превратился во внимательного собеседника. Сондерс же сделал неопределенный жест рукой. - Я рад. - Это так? - Да. У Глена глаза понемногу переходили на лоб, разум же прекращал даже попытки понять, о чем бишь дело! Тейлор еще раз испытал непреодолимое желание вернуться в свой нормальный, разумный мир, где вот таких психов не бывает! Или он просто их не видел…. Наверное, просто не видел. - Подозревал, что твоя рука там была, но спрашивать о том не входило в мои планы, – проговорил Эд. – Снова восторгаюсь – провернул ты хитро. Но вот этот… Он замолчал и оценивающе поглядел на Сондерса, который отвечал ему со снисходительной улыбочкой, от которой даже Глена перекосило. Ей-богу, неприятные типы. Как таких еще Земля… не земля… пол носит, в конце концов! - Ты знаешь личность этого умника? - Догадываюсь. Причем имею достаточно основания своим догадкам доверять. - Что же, тебя это касается, – тот снова открыл записку и хмыкнул. Глен уже сунулся ему за плечо, когда этот нахальный субъект снова закрыл письмо. - Какие цветастые выражения, – проговорил он, отдавая листок собеседнику. Тот фыркнул: - В этом ему не откажешь, – тут он развернул снова это письмо. Глен даже не двинулся с места – нет, благодарю покорно. Сондерс же продолжил: - О да, я в его строчках предстаю голодным хищником, который притворяется добрым проводником и советником, волком в овечьей шкуре. Мне, по правде, больше нравится кусок, где он говорит, что я настолько ослеп от своей жажды и голода, что иду по головам и обманываю уже единожды обманутых, – тут он поглядел на несколько изумленного Эда и добавил: – Я не говорил, что это первое письмо, а то замечание, правда, в более приземленном варианте, было… сейчас скажу… в позапрошлом. Ну а концовка в этом (тут он отсалютовал рукой с притворным восхищением) – шик и блеск, как говорится, – он глянул в письмо и с выражением прочитал: - «Опасайся – дни твои уже сочтены». Хорошо закончил, так славно подвел черту под всеми своими требованиями, не так ли? Все-таки среди шантажистов попадается весьма любопытные экземпляры, первоклассные актеры, не находишь? Эд поудобнее устроился на диване, не сводя настороженного взора с Сондерса. - Я, признаться, не понимаю, к чему твоя радость. Этот человек имеет компромат на тебя, а ты лишь смеешься. Я бы, на твоем месте… - Эд, ты, слава Богу, на своем месте. У меня есть причины для моего поведения. Тот заинтересованно подался вперед. - Да? Что же так? - Для этого ты и здесь, Холлоу, – сказал Сондерс, сжимая зеркало между своими тяжелыми ладонями. – Я дам тебе имя этого человека. Только вот это человек умудрился своими нитками обтянуть даже кое-кого из родичей Баке. Причем серьезно. «Господи, где я?», – с безнадежностью во взоре поднял глаза Глен, но небо не увидел, по вполне понятным причинам. Эд же вскинул бровью: - Кого же? И что прикажешь мне сделать? - Я дам тебе имя – ты обеспечишь, к черту деликатность, убийство. Глен закашлялся и ошарашенными глазами поглядел на эту мило беседующую компанию. Что?! «Нужно уйти отсюда! Если вдруг это проклятая невидимость исчезнет, то от меня останется лишь эта маска, будь она неладна!» Это, как понимаете, говорило благоразумие. Глен же обычно редко слушал этого внутреннего советника, поэтому он остался, только встал рядом с господином Сондерсом, чтобы, чем черт не шутит, оглушить его первым. У толстяка нет кнопки вызова охраны под рукой, если что – он наименьшая опасность. Хотя мало ли что, дурдом для убийц же… Эд же только немного выдал свое удивление. - Снова поражаюсь, какая же у тебя неприятная натура. И на вид не скажешь, что ты такой редкостный негодяй. - А можно без оскорблений? – сухо попросил Сондерс, снова начиная дурацки вертеть своим драгоценным зеркалом. Эд хмыкнул: - На правду не обижаются. Что ж, помогу, чем смогу. Но ты ведь еще хочешь кого-то крепко подвести под статью, я ведь правильно понял? - Да, понял ты верно. Маленькие грешки, когда их много, превращаются в крепкую паутину. Если что, доказательства будут. Еле приметные намеки, но и их довольно. Косвенные улики. Нам необязательно прям так уж подставлять того… - Достаточно только замарать какого-то Баке липкой грязью, – закончил за него Эд. – Ясно. Я понял эту мысль. Ягненок на закалывание? Тебя трудно назвать праведником. - Только храбрецы и чистоплюи праведны, самоотверженность же мне не знакома, – продолжил Сондерс, и как-то очень по-хищному блеснули его серые глаза. Глен с открытой неприязнью покосился на этого негодяя, но тот так и не увидел эту несомненную отвагу Тейлора. - Что же, если тебе так виднее, веди, я сделаю то, что в силах моих, – проговорил Холлоу, от чего был тут же одарен гневным взором от Тейлора. «Да.… Это… это просто…Черт!» Тут внезапно послышались трубный звук, и приглушенная музыка оркестра заполнила собой эту гнилую комнату с ее гнилой обстановкой. Сондерс нервно дернулся и с брезгливостью посмотрел на дверь, ведущую на что-то, смахивающее на балкон. Холлоу же с любопытством поглядел на своего товарища. - Что это? – спросил он, прислушиваясь к чужеродным звукам. Сондерс же раздраженно махнул рукой в сторону окна. - Парад для горожан, устроенный обществом в помощи солдатам на границе. Они как бы поднимают боевой дух граждан. - О, – только и вымолвил мистер Холлоу. – Могу ли я выйти на балкон и поглядеть на это зрелище? - Ради бога, – пожал плечами Сондерс и уставился в свое зеркальце, точнее, на его заднюю сторону. Оно не было таким чистым, как лицевая сторона – заляпанное отпечатками потных пальцев, с беловато-серым налетом, с какими-то кругами. Глен же направился на балкон вместе с Холлоу. Он с удовольствием вдохнул свежий воздух, который после духоты кабинетов казался особенно чистым и глянул вдаль. Открывалась великолепная панорама города. Типичный серый многонаселенный пункт. Может, столица этого загадочного государства? Да чтобы хоть кто-то понимал, что здесь происходит… Мистер Эд же посмотрел прямо вниз. А там - размытое пятно толпы. Глену с такой высоты да без очков было практически невозможно что-либо различить, хотя он вполне сносно обходился в этом мире (или реальности) без стеклышек. Холлоу же продолжал смотреть на парад внизу, пристально, внимательно, заинтересованно. - Сондерс? – внезапно окликнул он манипулятора, который просто сидел на краешке стола и глядел на свое ненаглядное сокровище, свой амулет и оберег, судя по всем его действиям. Но почему он редко открывает зеркало, а если и открывает – сразу закрывает? - Что, Эд? - Подойди сюда. Тот резко вскочил и подошел к ним. Бросив быстрый взгляд вниз, он тут же поглядел на Холлоу. Тот же продолжал смотреть на парад. Музыка не стихала, заработали рупоры, но Глен плохо мог различить среди общего гвалта отдельные нестройные голоса. Играли какие-то инструменты, трубы и барабаны. - Сондерс? – резко перевел свой взор Эд на манипулятора. – А когда у тебя настолько стали невнятны границы между дозволенным и нет? Тот от неожиданности вскинул бровью. Но хладнокровно ответил: - К чему этот высокофилософский вопрос? - Просто интересно стало. Хотя в наше время… - Границы между добром и злом размыты? Они хоть когда-то были? - Успокойся, Сондерс, у тебя их никогда не было. Или они уже стали водой. Сондерс не ответил, а следил взглядом за уходящими вдаль людьми. Глену же стало… горько на душе. Как будто её обмакнули в какой-то грязи, липкой, дурно пахнущей. Мерзко. «Кто они такие, чтобы вершить так просто судьбы людей?», - но то риторический вопрос. - А где тот полк? – внезапно спросил Эд. Сондерс быстро ответил: - Уже на границу отправился. - Многие вернутся? - Кто знает, Эд, – задумчиво проговорил Сондерс, продолжая глядеть вслед разноцветному пятну парада. Несчастных жертв будущей войны. Жертвы на параде… - Там тупик, – внезапно проговорил Эд. Собеседник же нахмурился: - Ты путаешься. Там выход на площадь Повстанцев. - Не в этом смысле. Зайдем обратно? Они вышли с балкона и закрыли дверь прямо перед носом Тейлора. Что, впрочем, не могло ему как-то особо помешать, хотя и дало повод снова поворчать на свою судьбу. - Что ты хотел мне сказать нового, Холлоу? – поинтересовался Сондерс, садясь за стол. Тучный же Эд, пыхтя немного, снова взвалился на диван. Глен же растерянно обвел взглядом комнату, затем пожал плечами и устроился у стены. Странный порядок у этого мира – сквозь пол он почему-то не проваливался, а через стены – всегда пожалуйста. Когда он с раздражением прошел сквозь стену обратно в комнату, он решительно встал на месте и по швам. - Всего лишь прописную истину, – сказал наконец толстяк, отдышавшись. – Я лишь хочу сказать – ты ведешь нас в тупик. Ты не сделаешь стране лучше. - Я делаю все ради этого. - Да. Я знаю. Но твой план не так уж сложно раскусить… Точнее, он прямо на виду. - Который из? – учтиво спросил тот, с еле приметной насмешкой. - Серый кардинал, манипулятор, кукловод за спиной. Я сейчас, заметь, говорю это без тени осуждения. Ты убивал – я тоже. Я подлец – ты не чище. Но ты хотя бы умнее и хитрее. Ты ведь знаешь – так мы рано или поздно придем в никуда. В тупик. Для того чтобы начать строить рай, у прорабов слишком кровавые руки. Я имею нас с тобой. Куда мы придем, Сондерс? Куда придут Баке и Энжелл? Куда мы катимся? В какую воронку? Сондерс не ответил ни на один из вопросов. Сверкнула искра на поверхности зеркала – тот повернул его в руках, отчего блик отразился на потолке. Глен, который мало что понимал и мало что осознавал, смотрел то на одного, то на другого. Повисла неожиданная тишина. Сондерс продолжал крутить в руках зеркало, а Холлоу внимательно разглядывал стены. Внезапно Сондерс отложил в сторону зеркало и, взяв в руки ручку, черкнул что-то на листке бумаги. Потом он встал и отдал этот Эду. - Тут имя. Тот кивнул и, не смотря в листок, положил его в карман. Сондерс присел на край столешницы и мрачно впился взглядом в Холлоу. Толстяк заметил этот взор и со вздохом поднялся. - Я думаю, у тебя много дел. Пойду-ка я… Он тяжело встал и пошел к двери. На половине пути он обернулся и внимательно поглядел на своего товарища: - Что ж, веди нас, Сондерс. Возможно, когда-нибудь и меня ты подведешь к краю. Забудь про самоотверженность – ты не жертва, ты тот, кто играет. Когда-нибудь и меня ты отведешь на убой, так ведь, Сондерс, во имя великой цели? Прости за эту честность. Глупость этих слов меня не оправдывают. Веди нас, Сондерс, посмотрим, что дальше. Горькая усмешка промелькнула в этих неприятных глазах. Оба они знали цену друг другу. Оба игроки на этой арене, на этом шахматном поле. Холлоу открыл дверь и вышел вон. Сондерс продолжал рассеянно смотреть в стену, задумчиво вертя свой амулет. Глен же ни черта непонимающе глядел на манипулятора, на окно, на стену, затем схватился за голову и хлопнул себя по лицу. То есть, по маске. Он попробовал её еще раз снять, но тщетно, и он плюнул на дальнейшие попытки. Как ему назад теперь вернуться? Что ему делать в этом непонятном мире, чокнутом, невнятном, бесчестным? Как ему домой вернуться? Внезапно послышался женский голос секретаря: - Мистер Сондерс, вас зовет к себе мистер Энжелл. Сондерс чуть вздохнул и ответил: - Да, Миранда, передайте ему, что я уже иду. Он резко встал и быстрыми шагами дошел до выхода. После того, как за ним хлопнула дверь, в кабинете воцарилась тишина. Глен застыл посредине, пытаясь успокоиться. - Что за бред… – неуверенно проговорил он и уже хотел направиться вслед за этим подлецом Сондерсом, как вдруг его глаз уловил какой-то блик на столе. Заинтересованный, он подошел. Как странно – Сондерс забыл свое зеркало. А казалось, он с ним никогда не расстается. Лицевая сторона зеркальца была украшена мозаикой из цветных стеклышек, покрытой то ли эмалью, то ли еще каким материалом, от чего узор был ровным, невыступающим, гладким на ощупь. Это был симметричный круг, геометрический узор из черных, белых и красных треугольников, квадратов и других фигур. На границах цветов проступала серебряная жилка. Глен протянул к зеркалу руку, точно зная, что она просто провалится сквозь предмет и стол. Но, как ни странно, он ошибся – он коснулся поверхности зеркала и дальше его пальцы не прошли. Удивившись, Тейлор даже взял зеркало в руки – оно не выпало у него из ладоней, будто он так и был обычным человеком, а не призраком. Почему-то чуть дрожащими пальцами он открыл зеркальце и глянул на свое отражение. В этот момент он уже совсем перестал что-либо понимать. Странная вспышка. Снова вихрь. Глен закричал, не от боли – от неожиданности. Темнота в прорезях маски. Тут он почувствовал, что она начала понемногу отступать от его лица… … Через секунду он понял, что лежит на полу, а маска была прижата рукой к земле. Он открыл глаза и близоруко прищурился – все было как-то размазано. Он присел и отдышался. Хотя подобные приключения обычно запивают спиртным. И желательно с высоким градусом. - Что за ерунда? – проговорил он в пустоту. Никто не ответил. Понемногу потрясение улеглось, а былое раздражение вернулось. Ей-богу, он всегда знал, что от заведений общего образования только и жди неприятности, но чтобы настолько! Разве такое бывает, спрашивается? Нет, такого не бывает! Не могло быть, точнее. Глен поглядел на эту проклятую маску. Она вся сверкала матовым белым блеском, отражая тусклый свет от задернутых окон. Он встал на ноги и взял её в руки. Как бы обычная маска. Очень сильно «как бы». Он тяжело вздохнул и положил маску на стол, немного с подозрением смотря на другие восемь. «Пожалуй, стоит уйти отсюда!» Но он стоял. Ему было жутковато, но между тем – интересно. А что ему следующая маска приготовит? Или только вот эта первая вот такая чудная? Странное это дело… и безумно интересное. Как бы ни недолюбливал Глен мистику, но это такое дело – завязывает, затягивает. Он чертыхнулся и взял первую попавшую маску. А вот эта была полна выпендрежа: золотая, блестящая, с нарисованными серебряной краской ресницами и губами. Тьфу, какая мерзость. Глен повернул её. Изнутри она почему-то оказалась серой, с подрисованными более светлой краской трещинками. Зачем? Он ворчливо покосился на нее … и все-таки надел на свое лицо эту маску. «И зачем ты во все это ввязался?», – с нотками безнадеги проговорило благоразумие.