Mind Prison

— Не нравится мне этот сон. — А кто сказал, что это сон? «Кладбище домашних животных», Стивен Кинг — Не забудьте сдать эссе в понедельник! — громко оповестила Ада студентов. — Менее пяти страниц я даже проверять не стану! Лиу, за тобой работа на тему норвежских сказок! Её голос растворился в тишине опустевшей аудитории. Аделаида потянулась и потерла глаза: две лекции подряд порядком её утомили. Бессонная ночь также давала о себе знать: несмотря на кофе, она еле стояла на ногах. «Скорей бы домой», — мысленно простонала девушка и поплелась в учительскую, чтобы оставить документы. В просторном зале сидела ее подруга, Франсис Леруа. Это была высокая, худощавая блондинка с выразительными голубыми глазами, сражавшими многих мужчин, к сожалению которых девушка была замужем. Франни преподавала немецкий: хоть она и была франкоговорящей, родной язык ее не привлекал. Аделаида же специализировалась на северогерманских языках и литературе. Учеба ей давалась легко, учитывая ее неподдельный интерес к предмету, а помощь заведующего кафедрой помогла добиться немалых успехов в написании статей для научных изданий. По окончанию университета, Аду пригласили преподавать, поэтому уже в возрасте двадцати пяти лет девушка проводила большую часть своего времени за лекторской кафедрой. Помимо основной работы, она помогала отцу, владевшему парой кофеен в оживленных районах Лондона. — Как прошла лекция? — невнятно спросила Франсис, жуя булочку и бегло читая что-то на мониторе ноутбука. — Вроде бы неплохо. Рассказала всё, что планировала, иду по расписанию. Надеюсь, к концу месяца закончу весь блок, — ответила Ада, разглядывая документы на своей тумбе. — Не знаешь, кто оставил здесь этот договор? — Понятия не имею, я сама недавно пришла… — Ладно, разберусь завтра. — Уже уходишь? — Да, Бёрт и без того один целыми днями… Коты, конечно, приспособлены к одиночеству, но не настолько. К тому же вечером обещала заехать к отцу, проверить счета и прочее… — И как ты все успеваешь! — хмыкнула Франсис. — А как Джейкоб? Аделаида лишь махнула рукой. — Значит, вы так и не помирились? — Помирились?! — воскликнула Ада. — Он ударил меня, Франни! Это последняя капля, теперь я точно выгнала его. Больше я не позволю… Ада замолчала и глубоко вздохнула. — В общем, терпеть такое я больше не буду. И обсуждать это не хочу, - повысила голос Аделаида, заметив, что Франсис намеревается что-то добавить. - Передавай привет Роберту. — Передам. А ты передавай привет отцу. Девушка улыбнулась и кивнула, махнув подруге рукой на прощание. Спустившись на парковку, Аделаида нашла свою машину и, сев в салон, прикрыла глаза. Дав себе пару минут отдыха, она попробовала давно остывший кофе и поморщилась. Отставив термокружку, девушка повернула ключ зажигания. Мягко тронувшись с места, она поехала по знакомому маршруту. Перед глазами мелькали машины, дорожные знаки, люди. Солнце окрашивало всё в теплые тона. Ада включила радио и стала отбивать ритм на руле в такт знакомой песне, насвистывая мелодию. Предвкушая хороший ужин в отцовском кафе, а затем и вечер дома в тишине и покое, Аделаида улыбнулась себе в зеркало заднего вида. «У тебя все будет отлично, детка!», — она подбодрила себя, подмигнув отражению. В сумке завибрировал телефон. Быстро найдя девайс, Ада бросила его на соседнее сидение, стараясь не отвлекаться от дороги. Взглянув на экран и увидев имя Джейкоба, девушка чертыхнулась. — Что еще тебе от меня нужно? — сквозь зубы проговорила она, сбрасывая звонок. Мгновение… Мир замер. Ада почувствовала сильнейший удар, громкий звук оглушил ее. Девушка ощутила, как хрустят и ломаются кости, причиняя нестерпимую боль, как кровь заполнила рот, брызгая сквозь сжатые губы. Она всё еще пыталась держать руль, хотя подушка безопасности ударила в лицо и грудь. Когда машина замерла, Аделаида попыталась вздохнуть и с ужасом обнаружила, что не может дышать. Пытаясь пошевелить конечностями, девушка чувствовала, как жар сдавливает грудную клетку, а в горле бурлит кровавый комок. Осознание собственной беспомощности было хуже боли. Ада понимала, что теряет сознание и из последних сил пыталась закричать. — Она жива! — это последнее, что услышала Аделаида прежде чем темнота сомкнулась вокруг нее. *** Она слышала щебетание птиц, ощущала легкое, но пронизывающее до костей дуновение ветра. Запахи были странными: свежими и затхлыми одновременно. Будто в вековом лесу прошел дождь. Земля была холодной и чуть влажной: она мягко пружинила под пальцами. Земля? Аделаида подскочила и, шумно хватая воздух ртом, огляделась. Перед ней раскинулся прекрасный северный лес: последний раз она видела такой в Норвегии, когда ездила кататься на лыжах. Ели и сосны с пушистыми ветками стремились ввысь и, казалось, достигали серо-бурого, затянутого облаками неба. Камни тут и там поросли мхом и лишайником. — Где я? — ошарашенно спросила Ада, не заметив, как произнесла это вслух. В тот же миг она вспомнила, при каких обстоятельствах потеряла сознание. Растерянно себя ощупав и не заметив ни ран, ни крови, Аделаида испуганно сглотнула и ущипнула себя. Почувствовав легкую боль от щипка, девушка нахмурилась. «Может, я умерла?» Но разве после смерти можно ощущать боль? То, что ее окружало, не было похоже ни на рай, ни на ад, по крайней мере, в библейском его понимании. Ада не была религиозна, но сейчас она готова была поверить в любого бога, лишь бы ей разъяснили, что происходит. «Может, я сплю?» Вокруг не было ничего необычного, как это бывает, когда спишь: ни растущих вверх корнями деревьев, ни причудливых зверей, ни странных звуков. Ко всему прочему, она не принимала этот мир, как данность, что часто происходит во снах. Ада поднялась с земли и отряхнулась. На ней были те же рабочие брюки, рубашка и оксфорды, в которых она помнила себя. Никаких сверхспособностей и необычных порывов она не чувствовала: разве что дикое желание узнать, где она и что происходит. Да и согреться не помешало бы. Аделаида порядком продрогла, пока сидела на холодной земле, размышляя о собственной участи. Найдя утоптанную тропинку, она медленно побрела по ней, разглядывая лес вокруг. «И всё же, как я тут оказалась? Может, я и вправду мертва?» Эта мысль заставила ее поежиться и ощутить комок в горле, однако Ада одернула себя. Паника — это последнее, что ей нужно в данный момент. Выйдя на небольшую полянку, она обнаружила покосившуюся хижину. Приблизившись, Аделаида заметила бочку, наполненную водой, и козу на привязи под деревянным навесом, подпертым двумя балками. Животное меланхолично жевало сено, глядя на незнакомку. Девушка обошла ветхий дом кругом. Ничего примечательного. Зайдя внутрь, Ада громко произнесла: — Есть кто? Ответом ей была тишина. Она подметила тлеющие угли в каменном очаге: значит, здесь всё-таки кто-то живет. Но кто будет по доброй воле жить в такой глуши? А если не по доброй, то кто сослал человека в такие дебри? В одном углу дома стояли корзины, рядом с которыми в большую кучу были свалены тряпки, в другом лежали несколько смятых шкур, видимо, служившие жильцу кроватью. У очага стоял видавший виды табурет. В хижине пахло травами и жареным мясом. У Ады забурлило в животе. Она с удивлением поняла, что голодна. Разве во сне бывает чувство голода? Можно ли чувствовать голод после смерти? Аделаида решила дождаться хозяина дома: лучше птица в руках, чем журавль в небе, как говорится. Продолжать путь вглубь леса, где с легкостью можно было заблудиться, да еще учитывая, что начинало темнеть, ей не хотелось. Сев на шкуры, девушка задумалась. Что же все-таки с ней приключилось? Она помнила утро в родной квартире, помнила как чуть не опоздала на собственную лекцию, долгий рабочий день и, наконец, путь домой. Как грузовик врезался в бок её автомобиля. Дальше она помнила боль и потерю сознания. Что произошло пока она была в отключке? Кто привез её в лес и зачем? «Думай, думай!» Чем больше Ада размышляла об этом, тем абсурднее казалась ей эта ситуация. Она попала в автокатастрофу, она должна быть в больнице под капельницей, а не в каком-то чертовом лесу! Аделаида спрятала лицо в ладони и начала хныкать. Рыдания сдавили грудь, а по щекам потекли слезы. — Какого черта? — надрывно произнесла девушка. — Какого… Вдруг она услышала доносящийся снаружи шум. Ада быстро поднялась со шкур и скользнула в угол. Вытерев мокрые щеки и затаив дыхание, она прислушалась. Снаружи громыхнуло что-то железное, а затем раздался плеск воды. Глухой стук, тихое блеяние козы и мужской голос. Аделаиду вдруг охватил страх. Во-первых, она без разрешения вломилась в чужой дом. Во-вторых, хозяином мог быть кто угодно, в том числе и психопат, расчленяющий своих жертв. От уверенности, что ей могут помочь, не осталось и следа. Дверь распахнулась, и в дом вошел мужчина. Ада зажала рот рукой, чтобы ненароком не пискнуть, и стала разглядывать незнакомца. Он был высок, хоть и сутулился, крепок и хорошо сложен, хоть из-под одежды и выпирал небольшой живот. На выбритой голове было вытатуировано множество узоров, а спутанная борода доходила почти до пояса. Мужчина бросил убитых зайцев возле остывших углей. Покряхтывая, он потер поясницу и, сняв подобие меховой куртки, сложил ее подле себя. Он обернулся, потягиваясь, и взгляд его упал на девушку. Ада застыла. Мужчина вздрогнул от неожиданности и отступил на шаг. Криво, растерянно улыбнувшись, он спросил на древнескандинавском диалекте, который она с трудом поняла: — Ты кто и откуда? — Меня…меня зовут Аделаида, — несмело начала девушка на норвежском. Мужчина непонятливо покачал головой, улыбаясь еще шире. Ада вздохнула и приложила все усилия, чтобы вспомнить древний язык: — Мое имя Аделаида. — А-де-ла-и-да, — по слогам повторил мужчина. — Меня зовут Рагнар.