«Добро пожаловать в
«Аркадия Фоллс». Пожалуйста, введите ваш код. Добро пожаловать в
«Аркадия Фоллс». Пожалуйста, введите ваш код» — чересчур бодрый механический женский голос раздался с клавиатуры, и Мэл Арки потянулся через опущенное окно своего внедорожника к дисплею прежде, чем этот маленький проклятый робот снова заговорил.
*1138* [1]
— Добро пожаловать домой, мистер Арки, — снова проговорил голос, когда открылись входные ворота. Энн нашла это приветствие весьма очаровательным, когда они впервые приехали сюда. Сейчас же она признавалась в том, что мечтает взять бейсбольную биту, как и во время работы в Initech. [2]
Проезжая по аккуратной, ухоженной улице, Мэл сосредоточился на том, чтобы придать своему лицу приятное нейтральное выражение, скрыть этот сердитый взгляд, куда более точно выражающий его чувства. Ему не нужен был один из его соседей, жалующийся, что это не «по-соседски».
Господи, если бы я хотел жить в Степфорде, я бы переехал в Коннектикут. [3] Мужчину одолевали мрачные мысли, но, тем не менее, когда он пропустил Эбби Нормал, поливающую свои рододендроны, улыбнулся и помахал рукой.
Выйдя на дорогу, Мэл почувствовал, как на его лице появилось первое не фальшивое выражение, когда он ввел свой код доступа в ворота безопасности. Он улыбнулся. Оставив свой «Лексус» припаркованным перед гаражом на две машины, он пошел к почтовому ящику.
Улыбка превратилась в хмурый взгляд.
Когда Мэл уходил этим утром, его почтовый ящик был цвета «Пустынная Сиена». Теперь это был, безусловно, «Пустынный шалфей». Мужчина осторожно коснулся края ящика. Почти высохло… ох.
Сухая краска была словно крем-брюле с карамельной тонкой корочкой, которая рассыпалась под давлением его руки, а липкая зелень растекалась по пальцам.
«Сукин сын!»
— Извини за это, Мэл, она смоется с небольшим количеством скипидара, — из ниоткуда появился Стэн Бэк с кистью в руке, улыбаясь так, словно он был Недом Фландерсом. [4] Мэл никого не бил, но решительно пересматривал эту парадигму, таращась на кисточку в руке своего соседа.
— Какого черта? — Стэн поднял кисть так, словно она защитит его от удара по лицу.
— Пытаюсь быть дружелюбным, — вместо того, чтобы ударить соседа, Арки яростно сунул руку в почтовый ящик и вытащил содержимое, размазывая краску на коричневой упаковке пакета среднего размера и на нескольких конвертах со счетами, а затем, не дожидаясь ответа, оставил крышку почтового ящика открытой и пошел к дому. Ему даже не требовалось оглядываться назад, чтобы понять, что Стэн, скорее всего, подкрасил место, где пальцы Мэла размазали его вандализм.
— Нед Фландерс разрисовал наш почтовый ящик, — прорычал Мэл, проходя на кухню, и обнаружил Энн у плиты, держащую в руке бокал вина, а в другой — сковороду с чем-то фантастически пахнущим.
— А я-то удивилась, когда его жена зашла к нам, принеся цветы. Я не должна была впускать Данаан, [5] — Энн почувствовала угрызение совести из-за недобрых слов и тона. Хелен Бэк была на самом деле восхитительной женщиной, но она была чертовски параноидальна в отношении правил. Для нее и Стэна декларация соглашений, условий и ограничений была Библией. Это, как минимум, глупо. Да, этот городок действительно был очаровательным, но он также начинал душить женщину.
Рядом с ней Мэл налил себе здоровую порцию вина.
Должно быть, у него тоже был дерьмовый день на работе.
— Забудь о почтовом ящике, я собираюсь превратить это чертово место в приз за продажи косметики! [6] — Энн отодвинула лопаточку и положила свободную руку на плечо мужа. Его мышцы расслаблялись под ее пальцами. Она никогда не видела его настолько взвинченным. Чертов почтовый ящик. Хотя, если честно, у каждого есть свой переломный момент, и это место приближало ее (и, видимо, Мэла) к нему все ближе и ближе.
Энн никогда не считала себя бунтовщиком. В целом, ей действительно было легче с правилами, чем без, но она никогда не понимала, как сильно упускалась возможность выбора — пока не было ни одного. Во всем районе не было абсолютно никакой индивидуальности. Конечно, дома имели немного другую архитектуру и планировку, но по цвету и внешнему виду все они были идентичны. Порядок и единообразие высосали душу из домов — и порой она не задумывалась, а не высосали ли они душу у соседей.
Возможно, им стоило переехать.
При виде упаковочных коробок, мелькающих у нее в голове, Энн чувствовала себя немного тошно. Она ненавидела переезды, тем более они недавно остановились в этом месте и покрасили гостиную в цвет, отличный от белого. Чтобы отвлечься от кружащегося в груди страха, который появлялся каждый раз, когда она думала об упаковке вещей и переезде, Энн включила газ на минимум и подошла к обеденному столу, где Мэл бросил их почту. Краска на всех конвертах не пачкала их красивый стол, за что шкура Мэла должна быть вечно благодарна (Энн огрела бы его, если бы «Пустынный шалфей» отпечатался на красном дереве). Счет, счет, каталог, каталог, письмо из Мичигана, посылка. [7] Энн уставилась на коричневую коробку, которая была примерно такого же размера, как и ее рука, и без адреса — ни отправителя, ни адресата.
— Что это? — Она повернулась и взяла коробку, чтобы Мэл посмотрел на нее.
— Понятия не имею, — он пожал плечами, и в этот момент выключился таймер духовки.
— Вот, открой ее, пока я подам ужин, — она вручила ему странную посылку, когда они менялись местами. Энн вытащила маринованную куриную грудку из духовки. Рису было нужно еще пять минут, и тогда все было бы готово. Затем, присоединившись к мужу, женщина посмотрела на открытую упаковку, изнутри которой появились красочные деревянные кусочки.
— Это вертушка, — объявил Мэл, подняв основную деталь толстенького человечка, одетого, как дровосек с топором. Энн предположила, что он будет рубить дрова, когда ветер будет дуть его винт.
— Со вкусом, — в глазах ее мужа появился озорной блеск, — соседи действительно ненавидят это, — его губы изогнулись в улыбке. Позади них отключился таймер, объявив, что рис готов. Энн поцеловала два пальца и прижала их к подбородку мужа.
— Собери это после ужина.
***
Энн улыбнулась про себя, закрывая шторы в гостиной. Пухленький дровосек-вертушка усердно рубил дрова в передних клумбах. Тот факт, что Энн пришлось самой выбирать декорации для лужайки во дворе, был чертовски безрассудным, но речь шла не о ее личной эстетике, это было ее прямой обязанностью, как хозяйки дома. Закрыв дверь и выключив свет, Энн поднялась по лестнице в кровать, чувствуя, будто последнее слово было за ней.
***
Скрип раздался внезапно посреди дома и отнюдь не в ее голове. Поняв это, Энн содрогнулась и широко распахнула глаза. Что-то было не так.
— Мэл? — Прошептала она, а рядом лежащий Мэл фыркнул, но не пошевелился. — Мэл, — сказала она чуть громче, сильно толкая его. Он вздрогнул.
— Что? Я храплю? — пробормотал он.
— Нет, — прошипела Энн, — я думаю, что в доме кто-то есть. — Мэл проснулся от этих слов. Он молча встал с постели и наклонился, чтобы подобрать крикетную биту, которую привез домой из поездки за границу. [8]
— Оставайся здесь, — сказал он ей твердо. Энн кивнула, уткнувшись в пуховое одеяло, как будто это действительно защитило бы ее. Из-под одеяла она потянулась к своему ночному столику за телефоном.
Надеюсь, это ошибка и полиция не понадобится…
Ее телефона не было рядом с кроватью.
Он заряжался внизу на кухне.
— Черт.
— Мэл? Мэл! — Услышав крик, она окинула комнату взглядом в поисках оружия и, остановившись на металлической лампе рядом с кроватью, схватила ее.
Она не добралась даже до лестницы.
