***
Эррор отдохнул и вновь вернулся к уходу за больным уже на следующий день. — Тебе лучше? — спросил его Инк. — А тебе? В ответ пожатие плечами и скромная просьба: — Ты не мог бы поговорить со мной? А то скучно просто лежать. В голову вечно всякая чушь идет. — Хочешь, чтобы эту чушь озвучили? — не понял Эррор. Он не желал разговоров. «Ведь у нас так мало общего», — думал он. — Почему бы и нет? Эррор, скажи, у тебя есть любимый мир? На это разрушитель лишь фыркнул: — Я ошибки не люблю. Я от них избавляюсь. — Но все же, — настаивал бывший хранитель, — должно же быть место, которое будит в тебе нечто светлое. Место, в котором тебе нравилось быть. Есть? — Допустим. — Эррор закончил массаж. Снял перчатки и заметил, что руки уже не так сильно обжигает. — ОутерТейл. Там красивое небо. С моим зрением обычное видится темным полотном, но в том мире все звезды и даже галактики как на ладони. Красиво. Инк выслушал очередную исповедь и очень аккуратно заметил: — Так вот почему ты никогда не нападал на тот мир. Эррор лишь отмахнулся и направился к двери. Как он и думал: Инк мог говорить только о мирах. Других тем будто нет. К возвращению черного скелета бывший хранитель исправился и взял более нейтральную тему для беседы. Правда, вновь промахнулся. — У тебя есть хобби? — Ага, убивать и наполнять прахом куклы. С хмурым видом съев завтрак и с не менее хмурым видом покопавшись в памяти, хранитель с ужасом осознал, что у него с Эррором нет точек прикосновения, кроме сражений за миры. О чем с ним говорить? Вспоминать былое? Сколько кто и кому костей переломал и чем это кончилось? Звезды, Инк даже не был уверен, что знает друзей Эррора и врагов. Вернее, он не мог отличить одних от других. — А у тебя есть друзья? Ну кто-нибудь же должен волноваться: куда ты пропал? Эррор захохотал. Впервые за время, проведенное в доме художника, он искренне веселился. — Насмешил! Неужели ты думаешь, будто у такого как я, могут быть друзья? А? — А Найтмер и Ко? — не понял Инк. — Временные деловые партнеры, — уточнил Эррор. — Неужели ты ни с кем не смог поладить? — удивился бывший хранитель. — Уверен, даже таким, как ВЫ нужны друзья. Подумай: может хоть кто-то тебе ближе остальных. Эррор не согласился и начал перечислять: — Даст – псих. Он носится с несуществующим призраком брата. Спасибо, мне своей шизы хватает. Хоррор людоед, от него за версту воняет тухлятиной. Вот с ним Даст и ладит, кстати. Киллер – сдвинувшийся на убийствах психопат. Его фантазий даже Найтмер порой побаивается. А сам Найтмер – это Дрим, но не с обнимашками и верой в лучшее. А с щупальцами и с желанием сделать как можно хуже, причем всем. С ним в одной комнате посидишь с полчаса и уже повеситься хочешь. Ха! Нахрен таких друзей! Мне и одному хорошо…. Было… — Эррор скрипнул зубами. — И будет, когда с тобой возиться закончу. Дал таблетки, забрал тарелки и ушел. А Инк вновь остался один в комнате. Один! Инк сглотнул ком в горле и в который раз попытался отвлечься. Он уже почти все книжки перечитал, какими разрушитель его снабдил. Но они не могли избавить его от страха одиночества. В пустой комнате звуки становились громче, даже тиканье часов било по ушам. Воздух густел, дышать стало труднее. — Эррор! Разрушитель появился в тот же миг, будто все время за дверкой стоял. Ан нет, не стоял. Но разбросанная по потолкам паутина синих нитей передала ему зов. — Чё? — Поговори со мной. — Чего!!! — Поговори со мной, — повторил Инк, — а то мне кажется, я окончательно свихнусь в одиночестве и тишине. У Эррора появилась идея вколоть оживившемуся мудаку снотворного – сны развлекают. Или украсть для него собеседника, но выслушивать нравоучения Инка было бы выше его сил. — Тебе Блу или Дрима привести? Инк лишь тяжело вздохнул: — Я не готов их увидеть. — А меня, значит, готов. — А ты меня не спрашивал, — огрызнулся Инк, — но раз взялся опекать, то придумай еще и чем развлекать. Прорычав нечто мало похожее на речь, взбешенный разрушитель швырнул в инвалида спицами и ворохом ниток. — Развлекайся!!! И громко хлопнул дверью. Вот и поговорили. В голове Эррора вертелась мысль, что поступает он максимально неправильно. Покалечил, от друзей забрал, нагрубил, в комнате закрыл. Но поделать с собой ничего не мог. Если для Инка было в новинку одиночество, то для Эррора – компания. Когда Эррор перевел дух и вернулся в спальню, вооруженный стаканом воды для приема таблеток, он чуть не облился от представшей перед ним картины. Инк выглядел как валяющаяся на кровати праздничная елка. Перепутанные нити заменяли мишуру. — Горе луковое, — обсмеял его черный скелет и сел вплотную. — Смотри. Так делаешь начальную петлю. Так продолжаешь. Доделай ряд. Вот так делаешь второй. Тут будет лицевая, тут изнаночная… С горем пополам, но одна точка соприкосновения была найдена. А к вечеру у Инка появился весьма кривой шарф. Затем носки, разноцветные и разного размера. Их он подарил опекуну. На сей дар Эррор смотрел взглядом дезинсектора, нашедшего большого и отвратительного таракана. Но подарок принял. Уж слишком молящий взгляд у художника был.***
Саенс стал частым гостем в обители бывшего хранителя. Раз в пару дней Эррор приводил его осмотреть Инка. И в один из таких визитов ученый смог обрадовать новостями. — Позвоночник почти полностью зажил. Еще пару месяцев, и можно попробовать снять пластину. И можно будет начать первую стадию реабилитации. Первые упражнения, водные процедуры, электростимуляции… По мере перечисления у Эррора начали вновь дрожать руки. Он то наивно полагал, что когда Инку станет лучше, процедур тоже станет меньше. Наивный дурачок.