Когда закончилась война

В самый разгар очередной «штабной» истории, в пересказе звучавшей почти как анекдот, изрядно веселивший Гермиону, Гарри вдруг почувствовал вибрацию заклепки на кожаном ремешке часов. Сигнал от охраны, следившей за Снейпом возле госпиталя. Значит, Снейп вышел из здания и сейчас появится здесь. Что-то рановато, еще нет и шести. Он открыл рот, чтобы сказать об этом Гермионе, но опоздал. Раздался тихий хлопок, и возле крыльца охраняемого дома за спиной Гермионы возникла фигура в черном плаще. Гарри напрягся. Он по-прежнему никак не мог научиться спокойно воспринимать присутствие Снейпа. Многолетняя ненависть, которую он всеми силами пытался разобрать на составные части и часть понять, часть забыть, а часть простить, чтобы превратить все это хотя бы в ровное, неконфликтное отношение к этому человеку, все-таки давала о себе знать приступами нервозности и волнения. Снейп был непредсказуем. Точнее, непредсказуемой была та порция желчи, которую он с завидной регулярностью выбрасывал на окружающих. Никогда не знаешь, что именно вызовет его недовольство и критику. Поэтому Гарри поспешно сел ровнее и внутренне собрался, глядя на Снейпа, который уже пересек мостовую и приблизился к их импровизированному столику. – Добрый вечер, – тошнотворно-вежливым тоном, в котором слышались нотки недоумения, поздоровался Снейп, сверля Гарри глазами. – Добрый вечер, сэр, – Гарри постарался ответить спокойно. В конце концов, он уже взрослый человек, находится на работе, к тому же, охраняет жилище зельевара. – Северус! – встряла Гермиона, и Снейп перевел взгляд на нее. Она улыбнулась ему: – Вы сегодня рано. А у нас гости, – она сделала жест в сторону Гарри. – Уточняю, дорогая: у вас гости, – так же мягко прошелестел Снейп. – Не припомню, чтобы я приглашал к нам мистера Поттера. Тем более, – он снова посмотрел на Гарри, – мистер Поттер демонстрирует поразительное постоянство… в пренебрежении возложенными на него обязанностями. Вы, кажется, на дежурстве, мистер Поттер? Охраняете мой дом по распоряжению министерства? Или все же… на пикнике? Гарри стиснул зубы, чуть крепче сжимая в пальцах палочку, которую как раз перед его появлением взял со стола. «Пикник, как же… Хочешь, скажу тебе, с какой ноги ты сошел с крыльца госпиталя 30 секунд назад?» По выражению лица своего друга Гермиона поняла, что надо решительно вмешаться, иначе очередного конфликта не избежать. Она поднялась со своего стула и встала между Снейпом и Гарри. – Северус, не сердитесь, – мягко произнесла она, – это была моя идея. Я просто так устала после сегодняшнего урока, что решила немного… отвлечься. И сорвала Гарри с дежурства, – она заглянула мужу в глаза, одновременно пытаясь убрать с лица непослушные вьющиеся пряди, раздуваемые довольно сильными порывами ветра. – Я рада, что вы пришли пораньше. Если не хотите посидеть с нами, идите домой, я тут все приберу и приду. Снейп смерил Гарри уничтожающим взглядом. Затем, оглядев Гермиону с ног до головы и явно отметив ее наряд, сжал губы, резко развернулся на каблуках, ушел в дом и хлопнул дверью. Гермиона, пытавшаяся удержать раздуваемые ветром волосы уже двумя руками, снова села на свой стул. – Фух, – облегченно выдохнула она и посмотрела на сидящего напротив нее Гарри. – Мне сегодня предстоит интересный вечер. Гарри молчал несколько секунд, все больше мрачнея. Затем не выдержал: – Ты называешь такое интересным? Он всегда ведет себя как… ну, короче, мерзко? – Вообще-то, нет – улыбнулась Гермиона, – только когда сердится. А сейчас он сердится, потому что я нарушила целый ряд его указаний. Он очень старается все контролировать. – И ты терпишь, когда он так с тобой разговаривает? – возмущенно начал Гарри. – Гермиона, но это же… – Стоп! – прервала его Гермиона. – Не начинай. Во-первых, со мной он так не разговаривает. Ну, почти. А, во-вторых, ты привык воспринимать его выпады как оскорбления, а ты попробуй взглянуть на них как на… иронию, например. Иногда даже остроумную. – Не хочу я воспринимать его… выпады, – буркнул Гарри, все еще негодуя. – Он ведет себя как злобный гоблин. А ты… ты всегда его оправдывала. Еще со школы. – Гарри, – тише и мягче произнесла Гермиона, заглядывая ему в глаза. – Я живу с ним под одной крышей уже несколько месяцев. И на злобного гоблина он точно не похож, можешь мне поверить. Если не воспринимать его сарказм как нападение, то Северус... прекрасный собеседник, – она посмотрела на него чуть внимательнее и закатила глаза. – О, Гарри, ну почему вы все не хотите видеть в Северусе человека? У него масса недостатков, как и у всех, но почему вы не хотите видеть его достоинства? Даже его блестящий ум вы воспринимаете как угрозу. Почему, Гарри? – Что-то мне не очень заметны его… «достоинства», – съязвил Гарри. – Возможно, с тобой он ведет себя иначе. Но меня он все время старается унизить. И я должен принимать это как должное? Я ни в чем не виноват перед ним, чтобы терпеть его придирки. Я все время жду от него каких-то гадостей. Даже когда я пришел сказать ему… Он осекся. Мысленно выругался. Где-то поблизости ходит Праудфут, а ему и его коллегам ни к чему знать, что он сливает служебную информацию Снейпу. – Сказать что? – насторожилась Гермиона. – Ну, – замялся Гарри, лихорадочно соображая, что бы ответить. В итоге решил сказать часть правды, что в последнее время становилось уже привычкой. – Я пришел сказать ему, что беспокоюсь о тебе из-за побега Кэрроу, и… – Правда? – Гермиона пристально смотрела ему в глаза, и Гарри сдался. Гермионе он врать вообще не умел. И не мог. – Я извинился перед ним за поведение моего отца и Сириуса, – выпалил он. – Сам не знаю, зачем я это сделал… Гермиона просияла и взяла его за руку: – О, Гарри! Какой же ты молодец, я даже не думала, что ты на такое решишься! Это... очень смело. И что сказал тебе Северус? Гарри пожал плечами: – Как всегда. Облил меня презрением. И нашел для меня поручение. Я почувствовал себя… третьекурсником. – Ну, да, это на него похоже, – согласилась Гермиона, несколько помрачнев. – Я попробую с ним поговорить. – Нет, Гермиона, не надо, – твердо произнес Гарри. – Не вмешивайся. Пожалуйста. Это исключительно наша проблема. Моя и его. Гермиона помолчала, что-то обдумывая. Затем кивнула: – Хорошо. Наверное, ты прав. Мне не стоит вмешиваться, – она посмотрела на двери своего дома, слегка надув губы. – И все-таки, – продолжила она, наконец, – с того момента, как я переступила порог его дома, он ни разу, Гарри, ни разу не сделал мне ничего плохого. Язвил? Конечно, это же его способ общения. Такая у него манера. Но я стараюсь слышать смысл его слов, а не ту форму, в которую он этот смысл облекает. И тебе предлагаю поступать так же. Тогда ты сможешь оценить Северуса по достоинству. И даже очень этим достоинствам удивишься. – Да неужели? – не удержался Гарри. – Я помню твое состояние, когда ты прибежала ночью на площадь Гриммо. Ты говорила мне совсем другое… Гермиона нахмурилась: – Гарри, он не знал о поступке Нарциссы… – Это он тебе сказал? – Гарри уже не скрывал своего негодования. – Ты забываешь, кто он. Он столько лет успешно обманывал Вольдеморта. И всех нас тоже. Как ты можешь верить ему после всего этого? – Это мое дело, – отрезала Гермиона, – и касается только нас двоих. Я доверяю Северусу Снейпу. Гарри молчал. То же самое, слово в слово, ему когда-то говорил Альбус Дамблдор. И к чему это в итоге привело? Ох, не к добру это все. На ум пришла еще одна фраза Дамблдора, из воспоминаний, которые он видел в Омуте памяти. «Мне невероятно, просто невероятно повезло, что у меня есть вы, Северус». Он вспомнил слова Джинни о том, что между Снейпом и дружбой с ним Гермиона однозначно выберет Снейпа. Ему стало горько. Он не был готов потерять свою дружбу с ней. Он любил ее и доверял ей. Значит, придется учиться общаться с этим весьма неприятным человеком. Что же он такого сделал, что произвел на его подругу такое сильное впечатление? И неужели Джинни права, и Гермиона влюблена в Снейпа? Это уже совсем из ряда вон. Чем он мог ей понравиться? Ну, кроме своего пресловутого… «остроумия». Гарри потер лоб и поднялся на ноги: – Спасибо тебе, Гермиона. Я рад, что мы можем общаться, но в чем-то Снейп прав. Я злоупотребляю хорошим отношением мистера Праудфута. Мне надо вернуться к патрулированию. Тебе помочь здесь убрать? – Нет, не нужно, Гарри, – Гермиона тоже встала со стула и начала собирать посуду на поднос. – Я справлюсь сама. Спасибо тебе за компанию. А мне пора возвращаться к… моим обязанностям. Дай мне знать, когда опять будешь на смене, я принесу тебе поесть что-нибудь получше бутербродов. – Договорились. Ты… будь поосторожней. И не стесняйся звать на помощь, если надо. Мы ведь здесь для этого. И Гарри, бросив настороженный взгляд на дом, скрылся за углом. Проводив его взглядом, Гермиона вытащила палочку, подняла оставшуюся на тротуаре мебель в воздух и отправила все это обратно в дом. Снейп сидел в своем кресле у камина и смотрел на черные, сухие поленья. Днем в доме было еще достаточно тепло, чтобы разжигать камин, но порой они разжигали его только потому, что танцевавшие в очаге языки пламени придавали довольно угрюмой комнате хоть какое-то ощущение уюта. При появлении Гермионы он даже не повернул головы. Она, вернув стулья и табурет на место и вымыв чашки, вернулась в гостиную и присела на диван. – Северус? Все в порядке? – осторожно спросила она. Он слегка скривился: – Вполне. Если не принимать во внимание, что вы открыто игнорируете мои требования. И делаете это намеренно. Чего вы добиваетесь? – Уважения с вашей стороны, – ответила ему Гермиона ровным тоном, хоть это и давалось ей нелегко. Он повернул голову. Поднял брови: – Я позволял себе проявлять неуважение к вам? – Северус, – вздохнула Гермиона, – вы относитесь ко мне как... Я даже не знаю, как это назвать. Вы стремитесь меня контролировать. Во всем, даже в мелочах. – Потому что если вас не контролировать… то на кухне появляются чужие домовые эльфы, я наступаю на банки с зельями, и возле нашего дома организуются чаепития, на которые вы снимаете авроров с дежурства. И вы пренебрегаете моими рекомендациями по поводу вашего внешнего вида. Я уже понял, что нарушение правил – неотъемлемая часть вашей натуры. Но неужели опыт вашей короткой, но довольно насыщенной жизни не научил вас, что пренебрежение правилами приводит к… непредсказуемым последствиям? Он умолк и снова отвернулся к камину. – Северус, – голос Гермионы дрогнул, – но... так жить невозможно. Невозможно жить в таких узких рамках. Я хочу… свободы. Я хочу встречаться с друзьями и принимать гостей. Я все лето проходила замотанная в мантию с головы до ног, как старая мисс Пинс. Я хочу надевать то платье, какое мне хочется, а не думать о том, соответствует ли оно вашим инструкциям. Я уже много недель ни с кем не общаюсь, кроме вас, да и с вами не всегда получается. Одна прогулка с Джинни – и то по вашему же требованию. Уроки у профессора Макгонаголл не в счет. – Я обеспечиваю вашу безопасность, миссис Снейп, – бросил он, раздувая ноздри. – И весь мой опыт говорит о том, что беспечность и нарушение тщательно продуманных правил ни к чему хорошему не приводят. Вы даже представить не можете, скольких усилий стоило сберечь жизнь вашего дражайшего друга Поттера. И именно его заносчивость и пренебрежение правилами приводили к большинству критических ситуаций на протяжении всего времени нашего знакомства. Я надеюсь, что вы умнее Поттера, да и сейчас нам противостоит не Темный лорд. Но это не значит, что я буду уступать вашим наивным и глупым пожеланиям в ущерб спланированной мною стратегии. – Вы считаете меня наивной и глупой? – опешила Гермиона, изо всех сил вцепившись ногтями в протертую обивку дивана. Он хмыкнул: – Если вы задаете мне подобный вопрос, то, вероятно, так оно и есть, – по-прежнему не глядя на нее, он потер подбородок, и голос его стал еще жестче. – Гермиона, до тех пор, пока Кэрроу не будут пойманы или убиты, я не собираюсь менять установленные мной правила. И вам придется подчиниться, – он, наконец, посмотрел на нее. – Переоденьтесь, мы уходим. Сегодня у нас есть дополнительный час на тренировку. И не вздумайте ныть. Иначе будет два дополнительных часа. Ошеломленная Гермиона едва верила тому, что слышала. – А… а если я не хочу? – выдохнула она, уже видя по его лицу, что это все равно ни к чему не приведет. На его губах зазмеилась ядовитая усмешка: – О, дорогая, поверьте, я умею мотивировать. Жду вас через десять минут. Он поднялся с кресла и еще раз оглядел ее. Задержал взгляд на ее коленях, не прикрытых подолом платья: – Ах, да… Вы в этом платье просто… восхитительны. Я жду вас на улице. Он ловко обогнул диван, взял свою мантию и вышел из дома. Гермиона, последние десять секунд державшаяся лишь каким-то чудом, задрожала от гнева. Мотивировать он умеет… Как же, как же. Пренебрежение правилами… наивные и глупые пожелания… спланированная мною стратегия… и не вздумайте ныть. Да чтоб ты провалился, стратег великий! И это после того, как она только что уговаривала Гарри попытаться найти в Снейпе положительные стороны. Ей-то самой они сейчас видны? Похоже, что не очень. Она сделала медленный, глубокий вдох. Выдохнула сквозь зубы. «Ну уж нет. Я не позволю тебе так со мной обращаться. Я и так достаточно слушалась всех твоих указаний. Я ношу эти идиотские хламиды до пола. Я убираю в этом доме. Я готовлю тебе завтраки и ужины. Слушаюсь тебя на тренировках. Выслушиваю твои ядовитые насмешки и пытаюсь оправдать твой мерзкий характер. Не смею никого приводить в этот дом и общаться с друзьями тоже не смею, даже вне дома. Я даже не смею обращаться к тебе на “ты”, высокомерный ты зануда. С меня довольно». Снейп, тщетно прождав на улице пятнадцать минут, раздраженно передернул плечами. Он специально ушел сегодня с работы пораньше, чтобы у них было больше времени на тренировку и на небольшую прогулку после, и время стремительно утекало сквозь пальцы. Он открыл дверь, намереваясь поинтересоваться причинами задержки… и замер. Гермиона, уютно свернувшись под пледом, как ни в чем не бывало сидела в уголке дивана, подобрав под себя ноги. На коленях у нее лежала раскрытая книга. На звук открывающейся двери она никак не отреагировала. Гм. Это уже кое-что. Снейп, слегка кашлянув, обратился к ней: – Я жду вас на улице уже пятнадцать минут. Разве мы не договорились пойти тренироваться? – Мы – не договаривались, – с легким нажимом на первом слове ответила Гермиона, не отрывая взгляда от книги. – Я сказала, что не хочу. Он сдвинул брови, пристально рассматривая ее, чувствуя, что еще мгновение – и он начнет закипать. Огромным усилием воли заставив себя успокоиться, он шагнул в гостиную: – Мне казалось, вы осознаёте всю необходимость этих занятий. – Более чем. Но сегодня – не хочу. И вы не можете меня заставить. Все тот же сухой, резкий тон. И взгляд опущен в учебник. Снейпу очень хотелось выхватить книгу у нее из-под носа, но он не пошевелился. Похоже, общение с Поттером очень плохо на нее влияет. Когда он аппарировал к дому и увидел эти их… посиделки прямо посреди улицы, услышал, как она смеется над какой-то шуткой, и как Поттер смеется вместе с ней, он был готов закопать их обоих на месте. Убить столько времени и сил, чтобы оградить территорию – и теперь она вот так беззаботно трещит прямо под домом, безо всякого прикрытия, посреди бела дня! Без мантии, в белом платье, эти волосы, вьющиеся по ветру… Правда, Поттер держал палочку под рукой, хорошо хоть у этого тупицы хватило мозгов не совсем забыть, что он на работе. И второй аврор был поблизости, Снейп слышал, как тот в очередной раз наткнулся на сигнальные чары, но сейчас это раздражало его еще больше. Уже давно пора запомнить, где пролегает барьер, столько дней шатаются вокруг дома. Бездари. Нет, надо успокоиться. Он не хотел доводить до инцидента, подобного тому, который произошел на кухне из-за эльфа. Он сделал еще шаг и присел на край дивана рядом с ней. Гермиона поджала ноги под себя еще больше, чтобы избежать контакта. Он это заметил. Сцепил зубы. Мысленно сосчитал до десяти. Потом еще раз. И еще раз, для верности. – Гермиона, вы, похоже, не понимаете всей серьезности… – О, я все прекрасно понимаю, – она подняла на него глаза и уставилась ему в лицо, не моргая. – Вы пытаетесь меня защитить. Я это знаю. Но я и так живу здесь как в клетке, где мне отведено свое, особое место, за пределы которого мне выходить нельзя. Я постоянно выполняю ваши требования, даже в мелочах. А сегодня – не хочу. – То есть, экзамены вам уже сдавать не нужно? И вы считаете, что тех навыков, которые вы имеете на сегодня, будет достаточно? – Я ничего не считаю, – зло бросила она. – Но и заниматься с вами, когда вы так ко мне относитесь, я не желаю. Я не домашняя крыса, чтоб меня дрессировали. Последняя фраза по ощущениям была похожа на полный кубок дымящейся отравы, которую вот-вот выплеснут прямо ему в лицо. Гермиона снова опустила глаза в книгу и замолчала. Какое-то время он слушал, как она сопит над книгой, затем поднялся на ноги: – Я вижу, вы сейчас не в состоянии вести диалог. Поэтому я подожду, пока вы успокоитесь. Одернув мантию, он развернулся и снова вышел за дверь. Гермиона, все это время сидевшая как на иголках, шумно выдохнула. Прищурилась, глядя на закрывшуюся за ним дверь. «Вот и прекрасно. Иди, прогуляйся. Может, свежий воздух пойдет на пользу твоим закрученным мозгам. Не хочу я с тобой разговаривать. И не будет тебе никаких диалогов, пока ты не прекратишь на меня давить». Эта мысль ее, как ни странно, успокоила. В конце концов, почему он вечно выставляет виноватой только ее одну, как будто его собственной вины в сложившейся ситуации нет? Она не обязана быть идеальной. От нее и так постоянно этого требовали в школе. И она уже порядком от этого устала. От этих бесконечных ожиданий, которые на нее взваливали окружающие. От постоянной необходимости соответствовать каким-то стандартам. Глупая и наивная? Ну и пусть. Можно подумать, он сильно умный и искушенный во всех житейских вопросах. Колдовское мастерство и опыт интриг еще не означают наличие такого же опыта в отношениях с другими людьми. Совершенно очевидно, что этого он как раз и не умеет. И то, что он всю жизнь прожил один – никак его не оправдывает. Он и не хотел этих отношений. Никогда. Иначе сделал бы что-то, чтобы это изменить. И сейчас, кажется, тоже не хочет. То, что они вынуждены жить бок о бок, и даже то, что они стали спать в одной постели, никакой роли здесь не играет. Ему все это просто… удобно. Удобно принятое ею решение. Удобно, что она потянулась к нему и перестала депрессить. Удобно, что она такая податливая. А она устала постоянно делать какие-то шаги навстречу и приспосабливаться. Видит Мерлин, ей и так пришлось приспособиться к уйме вещей, от которых любой другой уже сошел бы с ума. Нет уж. С нее довольно. Вернувшийся поздно вечером домой Снейп, не увидев с улицы никакого света в доме, ощутил, как внутри что-то сжалось. Но никаких сигналов не поступало, пока он пил чай с Нарциссой, и авроры тоже были на месте. Уже другие. Очевидно, смена Поттера закончилась. И слава Мерлину. Он не был уверен, что совладает с собой, если еще раз увидит мальчишку сегодня. Он открыл дверь и прислушался. В доме стояла тишина. Снейп зажег палочку и осмотрел гостиную. По-прежнему идеальный порядок. На столе – только его книги. На кухне – накрытая крышками посуда с ужином. Подойдя поближе, он увидел, что Гермиона заколдовала кастрюльки, чтобы они поддерживали нужную температуру, не давая еде остыть. В груди снова что-то шевельнулось. Нахмурившись, он заглянул в подвал, где тоже было темно и пусто, затем неслышно поднялся по лестнице на второй этаж. Его спальня была такой же темной, кровать – идеально заправлена. Он сглотнул. Тихо-тихо приблизился к соседней двери и уже опустил руку на дверную ручку, но тут услышал легкий скрип кровати в комнате. Значит, легла спать. Пару минут он боролся с собой и с желанием толкнуть дверь и войти, изобретая все возможные аргументы для оправдания такого вторжения. Но на фоне их сегодняшней ссоры все они выглядели крайне нелепо. И то, как она отодвинулась от него, чтобы он ненароком не дотронулся до нее. Это полоснуло его куда сильнее, чем он ожидал, если вспомнить, как она постоянно льнула к нему последние несколько недель. Что она там говорила? Живу как в клетке, где мне отведено свое, особое место. Вот это место. Эта комната. Он сам определил ей эту комнату в первый же день. И сам зашвырнул сюда все ее учебники вчера, потому что спотыкаться о книги и банки у него не было ни терпения, ни желания. А раз так – он не имеет права сюда заходить. Пусть даже она и считает это клеткой. Снейп снова спустился в гостиную, уселся в свое кресло, задумался. Ему как-то не казалось, что его просьбы могут быть настолько обременительны для нее. Требования. Она назвала это – требования. Да, он не хотел видеть ее в маггловской одежде. А чем плоха та, что она купила взамен? Платья были красивые, подчеркивали фигуру. И ей, кажется, вполне угодили наряды, предложенные ей Твилфиттом, иначе она не набрала бы их на такую сумму. Сегодняшнее белое платье тоже прелестно и очень идет ей, хоть и короче, чем надо. Ладно, ей хотелось ярких цветов, но это было бы уже чересчур. Светить этаким фонарем на всю округу, привлекая к себе внимание… Нет-нет-нет. Этого он позволить не мог. Только не тогда, когда вокруг может рыскать Амикус Кэрроу. И Мерлин знает кто еще. Что же касается тренировок… Как можно не понимать, что он делает все это только ради нее? И вынужденно давит себя еще больше, только бы не допустить даже тени намерения причинить вред атакующими заклинаниями. Знала бы она, чего ему это стоило всякий раз… Сдерживать рвущийся наружу огонь. Боевая магия не может быть мирной, а иначе любой залп энергии из палочки просто рассеивался бы в воздухе, не долетая до цели. Нет, здесь нужно концентрированное усилие, но при этом настолько выхолощенное в плане каких-то эмоций, чтобы не сработало наложенное на них заклятие. И он, формулируя заклинание, мгновенно обрывал этот поток на точке выброса, пока он еще не перешел ту размытую, практически неразличимую грань, отделявшую простую тренировку от реальной угрозы. Ювелирная работа в плане самоконтроля. Километры горящих нервов. Но, похоже, никто этого не оценит. Просто не сможет. Да он и не хотел говорить об этом. В конце концов, это только его проблемы, и он сам предложил ей заниматься. Сам настаивал на этих тренировках. Снейп тяжело вздохнул и обвел взглядом свои стеллажи. Кажется, ее и впрямь крайне взбесило то, как он обошелся с ее книгами. Он хорошо помнил ту комнатку. Он ведь вырос в ней. И места там и правда нет. А книг у Гермионы много. Эта необходимость каждый раз искать компромиссы нервировала его едва ли не сильнее всего остального. Он не привык к подобному. В его отношениях с Пожирателями смерти, Вольдемортом и Дамблдором не было места компромиссам. Были только приказы. От них – ему. А в случае с Вольдемортом – еще и регулярные наказания, порой даже за отменно выполненное задание. Просто на всякий случай. Чтобы слуга не забывался. И знал свое место. Есть от чего свихнуться. Снейп поднялся с кресла и, подойдя к книжным полкам, придирчиво осмотрел стоявшие ровными рядами тома. Пожалуй, вот эти три полки можно освободить, книги, стоявшие на них, ему нужны очень редко, следовательно, могут полежать и в сундуке в его комнате. Правда, сундук давно уже разросся изнутри до размеров колодца, и в поисках нужной вещи ему приходилось спускаться внутрь по лестнице, но к делу это не относится. И надо выделить место в подвале под банки с заготовками, иначе они рискуют опять расползтись по дому, когда она начнет готовиться к экзамену по зельеделию. Он потратил на это около двух часов, после чего наспех поужинал, убрал остатки еды и посуду, вернулся к себе в комнату и, выполнив привычный «обряд» очищения сознания, повалился на подушки и заснул как убитый. Спустившись утром в гостиную, он застал Гермиону сидящей за письменным столом. Распущенные волосы закрывали спину, спускаясь ниже лопаток. На краю стола лежала стопка книг, которые она принесла с собой из комнаты. Время от времени поглядывая в книгу, она быстро покрывала лежавший перед ней пергаментный свиток мелким, струящимся почерком. Ему захотелось подойти и погладить эти волосы. Но он не стал приближаться. Лишь негромко произнес: – Доброе утро. – Доброе, – отозвалась она таким же равнодушным тоном, каким говорила с ним вчера. – Завтрак на столе. – Благодарю. Я освободил несколько полок под ваши книги. Можете занимать их. И перенести ваши заготовки в подвал. – Спасибо. И больше ни звука. Лишь ровный скрип пера по пергаменту. Снейп стиснул зубы. Молча ушел на кухню, позавтракал и так же молча принялся собираться на работу. Гермиона ни разу не подняла головы от своего занятия. Как будто его здесь и не было. Снейп нарочито долго надевал плащ, ожидая, что она все-таки повернется к нему, но она не поворачивалась. Лишь когда он открыл дверь, она произнесла: – Хорошего вам дня, Северус. Такая совершенно обыденная фраза. И сказанная совершенно спокойным тоном. Они обменивались этой фразой уже добрую сотню раз, каждое утро. Почему ему так… неприятно это слышать сегодня? Будто в грудь вогнали раскаленную иглу. И несколько раз провернули. – И вам, – только и ответил он и вышел за дверь.